Невеста лорда

Я смотрел ей вслед, понимая, что мне тоже следует идти, но пересилить себя не мог. Деви лёгкой, неспешной поступью пошла назад и неожиданно для меня вошла в Калигхат. Такая хрупкая с виду, но до чего же сильная духом — ответственность за имя и положение семьи играло для нее столь важную роль, что она не решилась уйти не попрощавшись с дюжиной, несмотря на самочувствие. Ее фигура уже скрылась в храме, а я всё стоял и не верил в произошедшее. Мы встретились снова спустя такой отрывок времени и многие трудности; встретились так близко, так трепетно, что, казалось, — это мираж, и стоит сделать шаг влево или вправо — он исчезнет как дымка, не оставив и следа за собой. Неужели я коснулся ее, неужели нёс на руках, неужели мы провели короткие, но такие ценные и долгожданные минуты вместе? Я говорил с ней, я чувствовал биение ее сердца — робкое, измученное; чувствовал ее дыхание — тихое и донельзя взволновавшее меня. Я был с ней в то тяжёлое мгновение, в которое ей нужны были помощь и опека, и я несказанно рад, что именно я был рядом с ней, а не кто-либо другой. Я попытался дать ей заботу — пускай даже маленькую, пускай и заботой это тяжело назвать, — почти любой поступил бы также на моем месте, — но я тронут, что легче ей стало в моем присутствии, у меня на руках. Она пришла в себя, — веки ее вздрогнули, — и первое слово было посвящено мне, — она назвала меня Тианом. Она произнесла это слабо, вполсилы, но с каким чувством это было сказано: лицо ее выражало спокойствие, будто даже трепет, а уголки губ замерли в едва заметной улыбке; и какое чувство это обращение произвело на меня — я не поверил в действительность происходящего, я был в восторге… Смею ли я полагать, что она узнала меня? Возможно, — ведь иначе она бы испугалась, увидев перед собой незнакомца, и не назвала бы меня по имени. Но она увидела меня впервые за пять лет; внешне я сильно изменился, чтобы она смогла вспомнить меня за долю секунды и при таких обстоятельствах. Может, Деви почудилась наша первая встреча? В ту ночь я назвал свое имя, в ту ночь я также держал ее у себя на руках, склонившись над нею и недоумевая — кто эта девушка, что с ней и что мне следует делать, дабы помочь ей. Обе догадки реальны и одновременно сказочны настолько, что я приятно взволнован. Деви помнит мое имя — это доказанный факт; значит, она помнит и наше знакомство. Но тогда почему она попросила меня представиться? Притворилась, чтобы встреча соответствовала требованиям этикета, или это ее маленькая шалость? Деви, ещё ни одна женщина не очаровывала меня так сильно как ты, ни одна не заставляла размышлять над ее поведением, искать скрытые подтексты… Ты занимала мои мысли почти ежедневно с той ночи, когда мы познакомились. Мне было невероятно тяжело, когда я узнал, что ты умерла, что я больше никогда тебя не увижу, что нас связывает лишь первая встреча, бесповоротно ставшая последней; тоска не покидала меня ни на один день, я ходил словно привидение, но ни за что не отказывался от мыслей о тебе — ведь только благодаря им и одному-единственному воспоминанию ты жива, ты продолжаешь улыбаться, пусть даже только в моей голове. Я сделался отшельником для всех, заставив забыть о себе, я лишь выполнял работу — с тягой сильнее, чем прежде. Работа стала моим спасением, благодаря ей я сохранил рассудок. Она смогла отвлечь меня; со временем я понял, что перестал скучать: мне больше не больно, — но так я думал прежде, чем получил письмо от Видии. Ее весть разбередила умышленно подавленные чувства во мне, и теперь я имею смелость быть честным перед собой, теперь я признаю с уверенностью — мне не удалось полностью выбросить тебя из головы, Деви. Как бы я от себя не бежал, все тщетно. О, Деви, со мной творятся поистине странные вещи — я чувствую к тебе что-то тёплое, такое нежное и хрупкое, но не знаю, как правильнее назвать это… Я сталкиваюсь с этим чувством впервые — оно приятное и ласковое, словно сама весна воцарилась у меня в груди, — неужели это… любовь? Фигура Деви скрылась в храме. Я подумал, что и мне следовало бы вернуться: нельзя уйти, никого не возвестив. Я вошёл, как и она, задним входом: он располагался ближе, чем главный. Прикрыв дверь, я ещё некоторое время свыкался с полутьмой. Противного запаха не было, как и пятен крови на полу — видимо, они все же спохватились, чтобы убраться, однако не очень своевременно. Фреска многорукой синей богини теперь смотрела на меня справа; свечи исчезли. Я услышал мужской голос, вторившийся в пустом зале эхом, и прислушался. Он принадлежал молодому Дубею — юноше с повязкой на глазу, что отчитывался в зале перед Видией. Дубей стоял за колонной и говорил долго — походило, скорее, на монолог, чем на диалог: ответа от другой стороны до сих пор не последовало. Повисла пауза. Заговорил девичий голос — и я удивился. Это была Деви. Она говорила вкрадчиво, так, чтобы никто их не услышал. Я замер, не издавая ни звука, желая дослушать разговор — поступок весьма неэтичный, но интерес в тот момент победил меня. Деви говорила следующее: — Я понимаю, Рам… — Она была взволнованна. — Я догадывалась, что видения возникают не просто так. Но от этого не стало яснее — я совсем не знаю, что мне делать. Только ты сумеешь помочь мне. Ты знаешь намного больше, чем кто-либо в дюжине; у тебя одного есть крепкая связь с богиней. Я могу обратиться к тебе, не боясь последствий и будучи уверенной, что это останется между нами. Помоги мне, Рам, пожалуйста, — попросила она с мольбой в голосе, — объясни, что к чему. Вздохнув, он ответил: — Деви, здесь даже я бессилен. Меня мучает то же, что и тебя, и я также не знаю, с чем таким мы столкнулись, что не можем вернуть себе покой. Расскажи подробнее о своем последнем видении — возможно, Кали хочет передать нам похожую информацию. Деви помедлила, вспоминая: — Последнее видение… В нем богиня говорила что-то неясное — я размышляла о сказанном с разных точек зрения, однако неизменно поняла не многое. Она постоянно повторяла одни и те же слова, предупреждала о чем-то с очень грозным видом — он был намного страшнее того, как обычно ее описывают и изображают… Он вселил в меня настоящий ужас, Рам, но я так и не сумела истолковать послание — или того хуже, боюсь, сделала это неверно. — Попытайся конкретизировать ее речь. Это важно. Если даётся тяжело, опиши в общих чертах, но дай знать как можно больше: в видениях важен каждый образ, символ или фраза — абсолютно все, что пришло на ум. — Хорошо. — Деви умолкла. Я сменил положение, оперевшись о стену и продолжая сохранять тайну своего присутствия. — Кали говорила дикие для нашего понимания вещи. Обещай, что воспримешь это серьезно — я не собираюсь тебя обмануть. Постарайся поверить, хоть это и будет звучать, словно вздор. — Ближе к сути, Деви, — сказал он, заметно теряя терпение. — Давай по делу и без присущего тебе драматизма — эмоциональность здесь лишняя. — Я предупредила. Богиня передает, что мы поступаем не так, как следует — она велит делать по-другому. Говорит, что нужно покориться судьбе, если хотим жить мирно и беззаботно. — «Мы»? Кого ты имеешь ввиду? — Дюжину. Повисла пауза. — Дюжину? — переспросил Дубей, удивившись. — С этого места, будь добра, подробнее. — Она говорит, что нам нужно снизить гнев, быть податливее, терпимее по отношению к происходящему и… Даже поддаться судьбе, смириться с ее планом относительно нас. — Подожди, Деви… Твои слова несколько сходятся с моими. Там, в зале, я говорил почти то же самое. Неужели Кали посылает нам одинаковые видения? — Это возможно вообще? Ведь для каждого человека у нее особое, не похожее на другие, послание, разве не так? — Я уже ни в чем не уверен, Деви. Позволь уточнить — говоря о смирении и терпимости, неужели ты имела ввиду… — Англичан, — закончила она за него. — Ты все верно понял. — Невероятно… — Произнес он тише, почти шепотом. — Это не может оказаться обычным совпадением. Кали показала нам идентичную информацию — ее предупреждение, формулировка слов, грозный облик, в котором она предстала — все сходится. Не верится, что это взаправду… — Кажется, ты обрадовался, но разве есть чему? Это породило лишь больше вопросов… — Есть, — он сделал шаг к ней. — Ты не поняла, что это значит? — Нет, Рам, я запуталась окончательно. — Мы избранные, Деви. Богиня связала нас по своей воле, связала видениями — это высшая отметка свыше. Нам нужно держаться друг друга. Не знаю для чего она выбрала именно нас, но, видимо, нам суждено стать ближе… Начни ходить на служения, Деви. Вдруг в тебе просыпаются задатки предвидения — их нельзя игнорировать, срубить на корню. Я услышал, как Деви разозлилась: — Тебе не волнует ничего, кроме служений! Как ты можешь быть равнодушным после моих слов — разве тебе настолько все равно на судьбу Калькутты? Ты видишь только себя? — Мне далеко не все равно, — ответил он. — Я прекрасно осознаю происходящее, но и ты не будь ребенком, Деви. Оглянись вокруг — власть над Калькуттой и Бенгалией в целом принадлежит не нам. С этим нужно смириться — все же правильная мысль, не зря посланная самой богиней. Наш долг — управлять положением дел изнутри, продолжать правление на своем уровне и не лезть на верхушку. Сейчас не наше время. Мы не можем потерять свою значимость, предать народ и опуститься в его глазах. Мы находимся там, где нужно; торопить события, пытаться что-то изменить — бессмысленно. Мы уже вдоволь наломали дров своим сопротивлением. Сделавшись мягче, будучи готовыми к сотрудничеству с англичанами, мы не станем слабее и тем более не примкнем к их стороне, как могло бы показаться — вражду не прекратить, как и не забыть все сделанное ими. Мы остаёмся собой, но надеваем маску, соглашаясь быть ведомыми. Гибкость в этом деле пойдет дюжине на пользу, Деви. Вспомни, что вода и камень точит, вспомни, как охотятся хищники — разве они нападают в открытую? Нет, они выжидают нужный момент тихо, не становясь при этом менее опасными. Так сделаем и мы, замылив англичанам глаза. Пусть думают, что мы покорились, пусть даже ощутят свою правоту, — но их торжество продлится недолго. Деви ответила, обдумав его слова: — Наверное, ты прав. Иного решения я пока не вижу. — Я понимаю, что жажда справедливости толкает тебя вперёд: ты не хочешь мириться с бесчинством, и это вполне объяснимо. Деви, прислушайся ко мне — хотя бы однажды. Помнишь, что я говорил о нас? — Ты думаешь, мы связаны. — Вероятно, так и есть на самом деле. До тех пор, пока мы не узнали чего-то нового, подтверждающего или опровергающего это, нам следует держаться вместе и вместе искать ответы. — Я поняла, Рам. А что ты думаешь по этому поводу — зачем богиня могла нас свести, для чего? Я далеко не ведающая — зачем мне видения, идентичны твоим?.. Я не возьму из них то, что берешь ты. Как я вообще могу быть с тобой наравне в этой теме? Нас разделяют разные уровни энергии. — Деви, прекрати. Ты ставишь себя в рамки. Все дети для Кали равны — у нее свой, более точный вывод касательно тебя. Возможно, я был прав, и в тебе есть часть способностей, которую нужно перестать скрывать — тогда нам следует проводить общие ритуалы. Или дело совсем в другом… — В чем? Его голос вдруг стал тише: — Возможно, мы были созданы свыше как пара. Во мне поднялась злоба. Кем он себя возомнил, напыщенный? Какое имеет право к Деви ближе подступаться? Деви засмеялась в ответ: — Рам, ну… Выдумываешь. — А что, если это правда? Как бы ты отреагировала тогда? — Не знаю. Не поверила бы все равно — мы слишком разные. К тому же, возле тебя сколько девиц вьется, а ты лишь рад этому. Я не потерплю такого. Он сделал ещё один шаг навстречу к ней. — Перестань. Я откажу всем, если узнаю, что у меня есть нареченная. — И не пожалеешь? — спросила Деви с издёвкой. — Не пожалею, — таким же тоном ответил Дубей. — Неужто тебя не расстроят их разбитые сердца? Среди них хотя бы пара подходящих точно найдется. — Обижаешь, Деви, я не летаю так низко. Все они — пустышки, и знают об этом. Куда им с тобой равняться. Дубей откровенно заигрывал с ней. Неужели не боится, что попадется? — Брось, ты говоришь так из-за связи, причем недоказанной… Дубеи любят женское внимание и не спешат отказываться от него — это всем известно. — Радж, конечно, делов натворил, но не сравнивай нас — я презираю его поступок. Деви, я говорю это не только из-за связи, но ещё и потому, что так думаю. Теперь мои слова стали достаточно весомыми или ты по-прежнему сомневаешься? Деви ответила вопросом на вопрос: — Если ты настаиваешь на том, что они правдивы, почему же раньше в подобном не признавался? — Не забивай свою светлую головку такими мелочами. Подходящего момента найти не сумел. — А теперь вдруг нашел, как раз в то время, когда лорд приехал? Мы не знаем, один ли он тут. Ты хочешь, чтобы нас англичане застукали? Вдруг сплетни начнутся — плохим кончится для обоих. — Вся распереживалась… Нельзя же так, госпожа Шарма. Нет ничего зазорного в том, что кто-то увидит, как я, молодой и неженатый, мило беседую с очаровательной дамой. Если поймают — сложат два плюс два и полностью поймут меня. Может, и позавидуют. — Совсем самоуверенный… Ракшас. — А еще бессовестно красив. — Я не говорила этого, — сказала Деви, смутившись. — Но думала хотя бы однажды, ведь так? Будет здорово, если признаешься, — тогда мне не придется принимать меры, дабы вытянуть это из тебя. — Меры? Какие же? — Начнем с этих, если так хочешь проверить. Я услышал шорох ткани — вероятно, они стали совсем вплотную друг к другу. Мне было неприятно. Я пожалел, что решил остаться. — Перестань, Рам… — одернула его Деви. — Убери руки. — Почему я должен? — Потому, что мне не нравится. Ты зашёл слишком далеко. — Да ну? С минуту назад ты так не считала. — Теперь я думаю иначе. — Госпожа Шарма так переменчива? — и снова шорох ткани. — Не прижимай меня, прекрати сейчас же. Деви начинала злиться, но он был непреклонен. Это тотчас окончательно вывело меня из себя. Как он смеет так обращаться с женщиной? Даже если бы на месте Деви была другая, это не изменило бы моего недовольства. Пора немедленно вмешаться. Я оторвался от стены и вышел вперед — при желании меня можно легко заметить боковым зрением. Дубей не сдвинулся с места, напрочь игнорируя просьбы Деви, и спросил развязно: — Тогда что мне с тобой сделать? Я быстро подошёл к ним. Он совсем не опешил и продолжал прижимать Дивию к колонне, приподняв ей подбородок и даже не обернувшись в мою сторону. Оказавшись в ловушке, Деви не могла вырваться, лишь отвернула голову и корпус настолько, насколько позволяло положение. Даже безнадежный тупица поймет, что ей противно такого рода внимание. Я выпалил, не сдерживая гнева: — Что сделать? Отойти от нее. Немедленно. Деви стыдливо посмотрела на меня и тут же отвела взгляд. Ее поймали в нелицеприятной позе — для молодой, незамужней девушки это настоящий позор. Дубей отстранился от нее — так нехотя, что я готов был забыть все правила приличия и без зазрения совести заехать кулаком по его наглому лицу. Он развернулся, взглянул на Дивию, которая, поникнув головой, смотрела в пол, и на меня. — Господин де Клер, — его губы вытянулись в противной улыбке. — Какая честь встретиться с вами лично. Несмотря на то, что вы, пренебрегая этикетом, не поздоровались и застали нас врасплох, я рад вас видеть. Правда рад. — Я лишь стал свидетелем вашей безграничной вседозволенности, господин Дубей. Дама неоднократно сказала, что ваши действия ей неприятны. Так почему же вы продолжали, заставляя ее нервничать? Почувствовали власть? Вы безобразно себя повели. Научитесь держать себя в руках и думать о чувствах других. — Лорд, вы причитаете меня? — удивился он с вызовом в глазах. — Разве я того заслужил? Я безобидно проводил время с интересующей меня девушкой и все шло хорошо — не понимаю, что заставило вас беспокоиться, — его голос приобрел нарочито обидчивые нотки. — Положение, в котором оказалась госпожа Шарма — положение, в которое поставили ее вы, заставило меня беспокоиться. Это недостаточно веская причина, чтобы я вмешался и позаботился о ее комфорте? — Кажется, вы преувеличиваете. Вы ведь не знаете ее предпочтений, верно? Простите, однако, за фамильярность… Вы не можете быть уверенными, что ей не нравится такое отношение. Вдруг дама заигрывала в ответ — своим способом? — Господин Дубей, отчего вам так тяжело признать свою неправоту? Вмешайся я секундой позже, она бы сама оттолкнула вас. У вас очень грязный язык, смею заметить. Джентльмен никогда не позволит себе выражаться подобным образом о настолько деликатной теме, да ещё и в присутствии женщины, о которой говорит. Представьте, каково ей сейчас. Почему она должна пожинать плоды ваших действий, увы, обдуманных? Он закатил глаза: — И как только дамы на вашей родине не заскучали с такими мужчинами? Должно быть, ханжество у англичан в крови? Мне жаль ваших женщин — их энергия, их магнетизм истощаются, заточенные в границы строгих, бессмысленных устоев. Да как он смеет?! Он вышел далеко за грань дозволенного. — Что вы сказали? — Именно то, что вы слышали. — Вы осмелились в открытую критиковать устои чужой страны, которой официально подчиняется ваша, и хамить в лицо мне, генерал-губернатору, — вашему непосредственному руководителю, я правильно понимаю? Кто там несколько минут назад говорил о мягкости и уступчивости по отношению к английской власти или, когда заходит о речь о непоколебимом эго, это поведение — ожидаемое исключение? Вмешалась Деви, вернув гордую осанку и приняв невозмутимый вид: — Не дури, Рам. Извинись сейчас же. Его Светлость полностью прав относительно всего. Ранее ты обидел меня, а сейчас нарываешься на неприятности — не подобает так себя вести. Особенно тебе, — она сделала акцент на последнем слове. Спесь несколько сбилась с него — неужели прислушался? Он ответил вежливее прежнего, но все же недостаточно, чтобы я посчитал это приемлемым: — Мне не стоило выражать свое мнение в неподходящей обстановке. Извините меня, лорд. Впредь я постараюсь сдерживаться в высказываниях. Я смерил его взглядом, не скрывающим презрения: — Извинения приняты. — Благодарю. Но впредь и вы думайте о конфиденциальности других. В вас говорило чувство долга, желание повернуть ситуацию так, чтобы показаться в глазах дамы героем. Я понимаю вас и осуждать не буду, но ее попросту было не от чего спасать. — А вы не можете не съязвить, да? Начинаете заново? Он примирительно поднял руки, дерзко улыбнувшись: — Молчу. Деви окинула его недовольным взглядом — он посмотрел на нее в ответ с тем же вызовом, с каким смотрел и на меня. Я спросил ее: — Деви, вы в порядке? Она взглянула на меня, удивившись: — Да, господин. Со мной все хорошо. Она пыталась выглядеть как можно непринужденнее и естественнее, но то, что она из раза в раз отводила глаза и то, как быстро произносила слова, будто пытаясь как можно скорее прекратить разговор, выдавало в ней сохранившееся смятение. Присутствие Дубея стало тяготить сильнее. — А вы, лорд… Как оказались здесь? — спросила Деви нерешительно. — Я думала, вы ушли. — Хороший тон заставил меня вернуться, — я улыбнулся. — Не мог уйти, не попрощавшись. — Она кивнула. — А вас? Вас что сюда привело? — То же самое, — Деви попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой; уголки ее губ немного дрожали. За дверью напротив — в зале, где проходило собрание — послышались приближающиеся голоса. Дверь вдруг резко открылась — показался Радж. — Ты здесь, Рам, — удовлетворённо кивнув, он окинул взглядом его, а затем и нас с Деви — с большей придирчивостью, прищурив глаза. Он обратился к брату. — Можем идти. Младший Дубей кивнул и последовал за старшим к выходу. Деви, стоявшая напротив меня, развернулась, посмотрела им вслед. Они ушли и зал вновь стал пустым. Деви вдруг повернулась вполоборота и обвила мою руку. Я взглянул на нее. — Спасибо вам, лорд, — почти прошептала она. — За что? — я искренне удивился. — Вы помогли мне. Некрасиво говорить такое, но… Он приставал ко мне, — она опустила голову. — Я слышал это, потому и встрял. — Деви как-то отстранённо, медленно кивнула в ответ. После вновь вскинула глаза: — Мне стыдно находиться перед вами… Простите. Я даже не понял, за что ей следовало извиняться. — Почему вы извиняетесь, Деви? Она пожала плечами: — Это кажется разумным. Вы теперь сложите обо мне дурное мнение, а это — единственное, чем я могу хоть немного сгладить вину. — Вину? Что вы такое говорите? — А разве я не провинилась? Я позволила себе беседовать с молодым человеком в неформальном тоне в довольно людном месте, не предугадала, что все может кончиться так… — Выбросьте это из головы. Вы ни в чем не повинны, вы — жертва безграничной наглости. Кому действительно должно быть стыдно, так это ему. — Ну не скажите — он считает себя правым. — Главное, чтобы вы так не думали. Деви задержала взгляд дольше обычного и повторила: — Спасибо, лорд… Я должен найти Видию, но мне так не хотелось уходить. Я не отстранился, предоставив сделать это Деви, сказав только: — Не стоит благодарить. Мне нужно идти. Она поспешно отодвинулась: — О, конечно. Не смею задерживать. Боковым зрением я заметил, что солнечные лучи, освещавшие зал для собраний, вдруг померкли — кто-то замер посредине комнаты. Я перевел взгляд вперёд. Видия, встав ко мне боком, крикнула куда-то вглубь зала: — Мохан, прекращай медлить, разберёшься потом! Тебе ещё меня подвозить — метнись, подготовься. Она развернулась и, увидя нас, опешила на пару секунд. — Дивия, милая, слава богам! — опомнившись, она живо подошла к ней. Притянула к себе, погладила по волосам. — С тобой все в порядке? — Да, госпожа Басу, мне намного лучше. — Слава богам! Лорд де Клер, — она отстранилась от Деви. — Ваш поступок достоин уважения. — Спасибо, госпожа, — ответил я. Видия продолжила: — Вы решились помочь Дивии, не раздумывая, несмотря на собрание, несмотря на множество уставившихся глаз. Что же, похвально. Я возразил: — Не стоит. Так сделал бы каждый уважающий себя мужчина. — Вы прямо настоящий джентльмен — до чего же скромны и правильно воспитаны, — она замолчала, поочередно глядя то на меня, то на Деви, и после сказала. — Почему вы вернулись вдвоем? Собрание уже закончилось. — Я пришел, чтобы попрощаться, а Деви здесь… По той же причине. Не знаю, насколько уместным было говорить за нее, но, поскольку она не возражала, лишним это не оказалось. — Ясно, — коротко ответила Видия. В следующую секунду глаза ее загорелись — она спросила, воодушевленная внезапной мыслью. — Лорд, вы не слишком заняты будете? — Совсем нет — скорее, даже напротив. А почему спрашиваете? — Выполните одну мою маленькую просьбу, господин, — вкрадчиво начала она. — Проводите Деви до дома. Видите ли, я не могу отпустить ее одну — я буду очень обеспокоена, как она доберется самостоятельно. Доверить ее водителю, малознакомому человеку, — неразумно, да и для поездок в такую духоту она слишком слаба. Остаётся последний выход — вверить Деви вам, надеясь на вашу доброту и бескорыстность… Что скажете, лорд? Я, разумеется, опешил от ее предложения, но не мог сказать, что оно меня не обрадовало. Посмотрев на Дивию, я спросил: — Что скажете? Вы согласны? Деви, неоднозначно улыбнувшись, закатила глаза: — Что делать — решать лишь вам, лорд. Госпожа Басу не отступится в любом случае. Я ответил Видии: — Хорошо, будь по-вашему. Я провожу Дивию и прослежу, в каком состоянии она доберется домой. — Чудно, — Видия гордо улыбнулась. — Если все вопросы улажены, вынуждена вас покинуть. Меня и другие дела ждут. — До свидания, госпожа, — попрощалась Деви. — Всего доброго. — И вам, лорд. Должна сказать напоследок: вы очень польстили нас своим присутствием на собрании — дюжина ждёт вас ещё. Мы с Деви ушли. Я видел, что она несколько смущена моим присутствием, и не знал, что могло послужить этому причиной. Деви держалась в стороне, на дистанции, очевидно большей, чем ранее, когда пришла в себя. Подойдя к двери, она схватилась за ручку, опередив меня, но спохватилась и, нерешительно взглянув на меня, отошла и позволила себя пропустить. Этот жест напряг меня. Ей становится не по себе рядом со мной до того, что она хочет как можно скорее отдалиться? На улице она помедлила, сбавив рвение идти быстрее — видимо, это ее привычка. Мы молчали. Тишина давила особенно ощутимо — даже сильнее, чем когда рядом была бы незнакомка. Деви не расслабилась. Временами я вскользь смотрел на ее профиль — лицо ее было чем-то озабоченным. Долгая пауза мне надоела. Я не выдержал и спросил: — Что с вами? Вы напряжены. Деви понадобилась пара секунд. Она несколько раз быстро моргнула и сморщила лоб, пытаясь, наверное, собраться с мыслями или понять, чего я от нее хочу. Я нашел это действие очаровательным. Деви повернула голову в мою сторону: — Нет, лорд. Вам показалось. Я в свою очередь возразил: — Мне редко что-то кажется. Обычно я проницателен и догадываюсь, хотя бы примерно, что у человека на уме. — Да? Интересная способность. Думаю, это требует достаточной наблюдательности… Она ответила отстранённо, будто машинально, даже не задумываясь. — Вы правы. Потому я почти полностью уверен: вас что-то тревожит. — Ну… Возможно, лишь самую малость. — И все же тревожит. Но что? Вам неприятна моя компания? Деви остановилась и посмотрела так, точно я сказал какую-то глупость. — Не говорите так, господин. У меня нет причин жаловаться. Ладно… — продолжив идти, она перевела взгляд под ноги. — Не буду врать — это мне не присуще. Мне действительно неспокойно. Но я думаю о своем, и решительно хочу, чтобы это оставалось секретом. — Тогда знайте, что я тоже настроен решительно. — В каком смысле? — Я не позволю, чтобы дама в моем присутствии внимала тягостным мыслям, — и не сдамся, пока мне не удастся отвлечь вас. Деви покачала головой: — Боюсь, вы напрасно стараетесь. Я очень медленно приободряюсь. — А я все же попытаю удачу. Мы покинули двор Калигхата. У главных ворот храма со стороны улицы расстилалась пышная, яркая клумба. Я спросил: — Деви, вы любите цветы? — Очень. В детстве я даже садила свои собственные. Правда, они приживались редко — я постоянно забывала их поливать. Я присел, рассматривая клумбу. — Какие ваши любимые? Деви присела рядом, пробежалась пальцами по разноцветным лепесткам, и заключила, несколько огорчившись: — Тут, наверное, нет их. Они очень красивого, насыщенного фиолетового цвета с оранжевой серединкой. Нечасто встречаются, и имеют, кстати, интересное значение на языке цветов. Мы их чампа называем, а англичане, я слышала, как-то иначе, но запомнить не смогла. Мое сердце забилось сильнее. Помнит. Она помнит ту ночь и тот хрупкий цветок, что я подарил. — Плюмерии, — подсказал я. Деви выставила указательный палец вверх: — Точно. Благодарю, лорд. На этот раз постараюсь не забыть. Вы ведь не думали, что я забыла? Последнюю фразу она сказала иначе, двусмысленным тоном, имея ввиду очевидно другое, — Боже, да ведь явно намекает!.. — Я и не догадывался, что вы помните. Оторвавшись от цветов, она взглянула на меня и хитро улыбнулась: — Я не могла выдать эту маленькую тайну сразу. Лучше было оставить ее на потом. Она встала на ноги и я встал следом. — Вы сразу меня узнали? — Думаю, да. — Ещё там, на собрании? Она честно призналась: — Вряд-ли я давала отчет ощущениям: не припоминаю и половины из того, что там происходило. Я слышала как вы вошли, как Видия вам что-то говорила, но мне было слишком плохо, чтобы я могла соображать. Дальше мы шли молча. Стоило затронуть неожиданно значимый для обоих момент, как все слова мигом исчерпались. Мы понимали друг друга — оба находились в приятном волнении, под впечатлением. Я был уверен в своем выводе — по несколько нервным и поспешным движениям Деви было заметно: она чувствует то же, что и я, она также неравнодушна к этому удивительному совпадению. Мы свернули несколько раз и вышли на длинную улицу. Я заметил: Деви вновь поникла — внезапно и сильнее прежнего. — Мы почти пришли… — Отозвалась она тихо. — Мой дом вон там. Я ответил, что вижу его. Мне и самому стало грустно: от того, что скоро придется прощаться, — у Деви, напротив, для раздумий точно была иная причина. Я бы хотел узнать, какая, хотел, чтобы она открылась мне даже на самую малость… Остановившись у кованых ворот, она поглядела на меня совсем подавленно: — Спасибо, что проводили, господин де Клер. — Не стоит, Деви. Вы в порядке? Она молча кивнула головой. — Так и не решитесь рассказать, да? Вновь кивнув, Деви промолвила с сожалением: — Простите… Я не специально. — Я понимаю. Все хорошо. Она развернулась и вошла во двор, но что-то вскоре заставило ее вернуться. Почти подбежав, она остановилась напротив меня, очень близко, взволнованно заглянула в глаза и выпалила: — Лорд… Можно задать вам последний вопрос, прежде чем я уйду? — Задавайте, Деви. — Я уверена, что вы сможете найти на него ответ, и этим самым помочь мне. У вас… Должно быть, больше опыта в этой теме. Заломив руки за спиной и отведя взгляд, она вдруг спросила горько: — Вы бы смогли любить человека несмотря на то, что нет никаких шансов на счастье с ним? Секундой позже она смутилась, напоследок бегло посмотрела на меня и ушла, закрыв лицо руками. Ответа я не нашел даже для самого себя.