Иллюзии свои оплакиваешь порой так же горько, как покойников. © Ги де Мопассан
________________________________
Хёнджин осмотрел пустой шкаф, задержавшись на всего двух забитых его одеждой полках. Так намного лучше. Достав белую рубашку и синие джинсы, омега принял душ, переоделся и, вызвав такси, поехал в ближайший приют. Неловко выслушав огромную речь, полную благодарностей, он пешком двинулся по улице, рассматривая порхающие в воздухе крупные снежинки с причудливым узором. Он вытянул руку; на чёрную кожу перчаток приземлилось несколько, приковывая взгляд. Хёнджин осмотрел каждую, тихо удивляясь тому, что у всех них абсолютно разный узор. Глухо завибрировал в кармане телефон. 12:23 Сынмин Свободен сейчас?12:23
Хёнджин
Да, а что?
12:13 Сынмин Я заеду? Нужна твоя помощь. Как омеги.12:14
Хёнджин
Я не дома.
Подъезжай к торговому центру, где мы с тобой познакомились.
Альфа, прочитав, не ответил. Хёнджин убрал телефон и повернулся в другую сторону, направляясь к торговому центру и вспоминая день, когда впервые встретил его.________
Им было по пятнадцать, когда они впервые друг друга увидели. Старые знакомые в лице двух семей встретились спустя долгие годы разлуки и за ужином в семейном кафе много болтали, предоставив своих детей самим себе. Хёнджин по-омежьи слишком стеснялся незнакомца, проявляющего внимание, но быстро сдался и вскоре они кое-как нашли общий язык. И совсем не потому что выпили остатки родительского вина когда те удачно отвернулись. Выклянчив с веселой и подвыпившей четвёрки денег, они ушли осматривать торговый центр в поисках каких-нибудь развлечений и приключений. — Давай сходим туда! — Предложил альфа, указывая на вывеску, мерцающую кровавыми разводами. — Не хочу. Идём туда. — Запротестовал омега, ткнув пальцем в вывеску, украшенную морскими обитателями. — Ты просто испугался. Трусишка. — Поддразнил Сынмин и показал язык. Омега надулся и, обидевшись, отвернулся и пошёл к "рыбкам". Сынмин, поняв, что его игру не поддержали, обиженно поджал губы и ушёл изучать кровавые разводы на стекле. Пока Сынмин с колотящимся сердцем проходил комнату страха, Хёнджин спокойно рассматривал сушёных рыб, читая короткие описания каждой. Оба, увлечённые своим занятием, думали друг о друге. Хёнджин вздохнул и поплёлся к выходу, где встретил такого же грустного альфу. — Испугался? — Передразнил омега и фыркнул. — Зато ты, я смотрю, очень хорошо провёл время. — Не жалуюсь. Помолчав, Сынмин неуверенно взял его за руку и завёл в небольшую комнатку, без слов начиная рассматривать подводных жителей. Хёнджин, чувствуя его тёплую руку, старательно сдерживал улыбку, оценив жест внимания. Альфа пожертвовал своим интересом ради него. Внутренний омега впервые в жизни довольно заурчал, хоть и очень - очень тихо. Впрочем, Сынмин всегда был таким. Он не тратил время на разговоры, а каким-то особым зрением замечая и запоминая каждую деталь, молча выполнял малюсенькие хотелки омеги, не прося ничего взамен. Это подкупало. Омега, повинуясь инстинктам, выбрал его волка, но в силу возраста Хёнджин этого не понял. Как не понял и Сынмин, почему от нежной улыбки внутри всё трепещет и дрожит. Не понял, что волк выбрал омегу. Всё это было так давно, что уже почти забылось, но где-то внутри всё ещё теплом отзывалась связь волка и омеги, на которую никто не обращал внимания.________
Хёнджин, упираясь предплечьями в стеклянное ограждение, осматривал бродящую туда-сюда толпу, ожидая альфу. Он отпил горячий шоколад из стаканчика и тихо вздохнул, погружаясь в другие воспоминания.________
Яркий солнечный день выжигал всё вокруг нестерпимой жарой. Омега плавился, сидя в тени раскинувшегося над ним зонта. Рядом на песке так же умирал Сынмин, периодически поливая себя водой из бутылки. Родители, отойдя, ругались с торговкой за какую-то бижутерию. Зачем оно вообще надо? Хёнджин не понимал. Но если родителям надо, то, пожалуйста, делайте, что хотите, только не заставляйте идти загорать. — Если я сейчас сдохну, ты выроешь мне могилку? — Спросил альфа, сделав большой глоток воды. — В такую жару тебе придётся чуток полежать. Я не собираюсь под этим адским пламенем корячиться. — Какой ты классный друг, оказывается. — Почему бы тебе самому этим не заняться? Всё равно мордой в песке лежишь. Заодно позавтракаешь. Альфа перекатился на спину и уставился на него, щуря глаза. Хёнджин, зная, что ничего хорошего это не предвещает, с визгом сорвался и побежал по раскалённому песку, убегая от проворного альфы, желающего его проучить. Разумеется, Сынмин догнал и припечатал омегу к обшарпанной бамбуковой стене. Хёнджин тихо зашипел и, потерев ушибленный локоть, поднял на альфу глаза. — Сейчас по морде дам. Я же просил не делать так. — Недовольно заурчал омега. — А я просил так не шутить. Один-один, омежик. Хёнджин угрожающе (нет) заурчал и толкнул его в грудь, медленным шагом надвигаясь на альфу. Сынмин, улыбаясь, принял правила игры и побежал, выдерживая дистанцию. Родители, смотря на удаляющуюся парочку, переглянулись и, улыбаясь, забрали полученное от торговки добро и вернулись под зонтики. Хёнджин, поняв, что что-то пошло не так, осмотрелся, потеряв альфу из виду. И сзади, и спереди, и по бокам был абсолютно одинаковый пейзаж, а как возвращаться назад он с ужасом понял, что не знает. Ещё и один остался. Прямо как в фильме, подул холодный ветер. Хёнджин на секунду обрадовался смене температур, но тут же пришла мысль о том, что под дождём ему так же находиться не хочется. Надо ещё и Сынмина теперь искать. — Сынмин! Эй! Ты где?! Никто не ответил. Хёнджин огляделся по сторонам, поёжился, обнял себя за плечи и пошёл вдоль берега, шлёпая босыми ногами по мокрому песку. Сынмина нигде не было. Вокруг были редкие пальмы, море, песок и скалы. На омегу слегка накатила паника. А вдруг с ним что-то случилось? — Сынмин! Альфа, разумеется, молчал. Хёнджин, напридумав себе уже сотню вариантов, сидел на мокром песке, роняя беззвучные слёзы. — Дурак придурошный... — Всхлипнул омега, ковыряя палочкой песок. — Ты ничем не лучше. — Раздался мягкий голос над ухом. Хёнджин взвизгнул и отскочил, а потом, поняв, что его разыграли, стёр слёзы и, подойдя, отвесил подзатыльник. Сынмин не сопротивлялся, улыбаясь самым разным омежьим эмоциям. Хёнджин, снова всхлипнув, обнял и тихо выдохнул. Сынмин обнял в ответ, таким привычным и тёплым феромоном успокаивая омегу. Хёнджин вздохнул и, почувствовав терпкую корицу, едва заметно улыбнулся, пряча лицо. — Не делай так больше. — Заурчал омега и, отстранившись, снова огляделся. — Кажется, мы чуть-чуть потерялись...________
— Дурак придурошный... — Хёнджин, слабо улыбаясь, сделал маленький глоток. — Ты ничем не лучше. — Донеслось из-за спины. Хёнджин обернулся и улыбаясь, порывисто обнял друга, едва не украсив его рубашку своим горячим шоколадом. — Никогда не забуду, как ты сопли пускал, когда меня потерял. — С улыбкой проговорил альфа, задерживаясь в искрящихся глазах напротив. — Потому что ты дурак. И шутки у тебя дурацкие. Я и правда испугался, что с тобой что-то могло случиться. — Заурчал омега, всё так же улыбаясь. — Раньше не жаловался. — По-доброму фыркнул Сынмин. — Я вот что хотел... Джисон в последнее время на работе пропадает, но скоро, вроде как, ему должны дать отпуск. Как думаешь, куда лучше его отвезти? Хёнджин, придав лицу серьёзный вид, затолкнул волну боли поглубже и, натянув улыбочку, двинулся с альфой в сторону кафе. — Он же любит активный отдых, так что до пейзажей ему не будет никакого дела. Выбери любую страну и город, только чтобы всякие мероприятия были. Типа... Забраться на какую-нибудь скалу и всё такое... — А ты? Всё так же любишь море и ничего больше не признаёшь? — Вырвалось у альфы, заставив обоих отвести глаза. Хёнджин не ответил, вместо этого снова погружаясь в воспоминания. Как и Сынмин.________
Следующим днём они опять пришли на то же место, предупредив родителей, что нашли себе занятие и изучают необжитую часть острова, пообещав, что будут осторожными. Но это просто слова. Уже через час они облазили каждый камень, пальму и пещеру, в поисках приключений на зудящее место, а позже, устав, ещё около часа валялись на песке, радуясь, что сегодня не так жарко. Отдохнув, альфа ткнул его корявой веткой в бок. Хёнджин скривился, увидев висящие на ней водоросли, и отодвинулся. — Убери от меня эту мерзость. Бр-р.. — Пойдём в воду? — Не хочу. — Трусишка всё ещё не умеет плавать? — Да, не умею! И что? Топить будешь? — Ты с этим сам справишься. Но, если захочешь жить, научишься плавать. — Что?... Хёнджин завизжал и принялся брыкаться, когда руки альфы схватили его и закинули на плечо. — Отпусти меня сейчас же. Я расскажу твоему отцу и он из тебя паштет сделает. — Или скажет спасибо за то, что я поспособствовал развитию одного из необходимых навыков. — Необходимых для чего? Дубина. Мы не в тех условиях живём! Плавание мне вообще не сдалось! Я что, рыба? Отпусти меня! — Не визжи и успокойся. Хёнджин, почувствовав кончиками пальцев воду, сжался и замер. — Отпусти... Я не хочу... Пожалуйста... — Я с тобой. Не бойся. Альфа и правда его отпустил. Аккуратно, медленно, бережно. И взял за обе руки. — Пойдём со мной. — Попросил Сынмин, смотря в напуганные глаза, в которых отражался уверенный альфа. Хёнджин перевёл взгляд на бескрайнюю синюю гладь и потоптался на месте. Тепло чужих рук как-то успокаивало. Внутренний омега, взяв ситуацию под контроль, заставил согласиться, полностью доверяя альфе. Хёнджин неуверенно шёл за ним, всё глубже заходя в воду, пока уровень не дошёл до середины живота. Омега обернулся на берег, на котором ему было в тысячу раз комфортнее, и вернул внимание альфе. — Идём. — Может, не надо?... Сынмин успокоил лёгкой улыбкой и мягко подтянул к себе, обнимая. Хёнджин неуверенно обвил руки вокруг чужой талии, положив голову на плечо. Спокойно, хорошо. Будто на суше. Что-то коснулось омежьей ноги. Хёнджин, отскочив, завизжал и неизвестно как упал, полностью уйдя под воду. Неудачные попытки выбраться на поверхность с удушливой паникой заставили всё так же неудачно пытаться выбраться, но уже активнее. Сынмин подхватил его и, прижав к себе, снова обнял, чувствуя, как омега обнимает его всеми конечностями, забираясь едва ли не на голову и звонко кашляя. — Представь, как рыба ахуела, увидев твой перформанс. Хёнджин перестал кашлять и, помолчав, совсем не по-омежьи засмеялся. Сынмин сравнил его смех с воплем умирающей чайки, но это не помешало влюблённому волку пускать слюни, смотря на конём ржущего омегу. С большим трудом и небольшим боем омега позволил ему завести их чуть дальше. Вода доходила до горла альфы и до верха груди омеги, сидевшего в том же положении и старательно игнорирующего чужие руки, придерживающие под бёдрами. А как по-другому? — Отпускаю? — Нет! — Завизжал Хёнджин, цепляясь за его шею и плечи. — Я буду рядом. Обещаю. — Мне страшно. — Мне тоже было страшно, но, как видишь, плавать я научился. — Тебя тоже так же кто-то держал? — Нет. Я с дедом поехал рыбачить на озеро и он меня просто из лодки выкинул. Пришлось учиться. Хёнджин с ужасом уставился на альфу, ожидая, что тот добавит: «я пошутил», но, увы, он молчал. — Пиздец... Если ты меня отпустишь, я тебя загрызу. — Какой быстрый, мы всего год дружим, а он уже пометить мечтает. — Усмехнулся Сынмин, подбросив и поймав чужое тело. Хёнджин, как на качелях качаясь от дикого смущения к страху, стукнул его по плечу. — Замолчи свой рот. И держи меня, пожалуйста. С ещё большим трудом Хёнджин отцепился от альфы и максимально аккуратно и медленно сполз на песок, надеясь, что на такой глубине никакая подводная тварь не додумается его коснуться. Всё было хорошо. Вода медленно колыхалась, заставляя омегу слегка покачиваться. Никто, кроме альфы, его не трогал и он постепенно расслаблялся. — Успокоился? Всё в порядке? Хёнджин неуверенно кивнул и вновь обернулся на берег. Такой хороший, спокойный, сухой, далёкий. — Давай я тебя придержу и ты попробуешь сам? — Я не хочу. — Не канючь. Потом спасибо скажешь. Хёнджин вздохнул, смирившись со своей участью утопленника и позволил обхватить себя за талию. Альфа, долго успокаивая, ещё дольше подсказывал и направлял, пока Хёнджин, расслабившись, не поплыл сам. Радуясь, омега перестал двигаться и камушком пошёл ко дну. Сынмин, не дав себе времени посмеяться, нырнул за ним и, прижав к себе кашлящее и дрожащее тело, обнял напуганного, но довольного омегу. Только сейчас они заметили, что уже вечер. Солнце почти село за тонкую линию водной глади, раскрашивая её красным и оранжевым цветами. Хёнджин тихо вздохнул, жалея, что у него сейчас нет возможности сфотографировать, и перевёл взгляд на альфу. Сынмин, не обращая внимания на всю эту неважную сейчас красоту, смотрел на него, видя в омеге намного больше. Хёнджин будет делать вид, что не помнит, но, оставаясь ночью в своём домике, будет очень часто вспоминать, как альфа, заправив за ушко мокрую прядь волос, неуклюже коснулся его губ своими. Как омега, инстинктивно прижавшись, так же неуклюже ответил на свой первый поцелуй. Их общий. Первый.________
Хёнджин сел за столик и, сделав заказ, перевёл взгляд на альфу, встречаясь с внимательным взглядом тёмных глаз. Сынмин, смотря на омегу, всё ещё плавал в воспоминаниях, вспоминая те времена, когда Хёнджин стал от него отдаляться, а потом появилась и причина — внезапно свалившийся на голову Минхо.________
Полным ходом шла подготовка к экзаменам. Хёнджин не давал себе времени даже на сон, заваливая себя учебниками и не вылезая с различных сайтов, с которых брал задания и решал в помятой тетрадке. Сынмин привычно лежал под боком и не очень охотно, но занимался тем же, мыслями витая в облаках и представляя, как после экзаменов обязательно с ним поговорит. Обо всём. И о своих чувствах, как бы ни хотелось это скрыть. Терпеть больше нет сил. Настал тот самый ужасающий день Х. Сынмин, получив свою пятёрку, трясся осиновым листом, во дворике школы ожидая омегу, что никак не хотел появляться. Зная о том, что он протащил на экзамен телефон, альфа написать не решился, поэтому наматывал круги и терпеливо ждал, прокручивая в голове возможные фразы для получения такого желанного «да». «Ты будешь моим парнем?... Да нет, хрень какая-то.» «Ты мне очень нравишься. Давай встречаться?... О, боже, ещё хуже!» «Хёнджин точно не согласится.» — Подвёл итог альфа и перевел полный радости взгляд на открывшуюся дверь, из которой вышел его Хёнджин... В сопровождении его лучшего друга Минхо. — Здаров, Сынмо! — Воскликнул Хо и быстро обнял друга. Сынмин, пока шестерёнки прогружались, на автомате обнял в ответ, не сводя глаз с омеги, который наоборот его взгляда избегал. Минхо, отстранившись, мягко обхватил омежьи пальцы, давая другу намёк и при этом не желая слишком сильно смущать Хёнджина прямыми заявлениями. Сынмину оставалось только кивнуть и как можно искреннее улыбнуться, пряча осколки разбитого сердца где-то очень глубоко.________
— Эй, ты чего? — Улыбаясь, спросил Хёнджин, заметив немного зависшее состояние альфы. — Да так... Задумался о подарке для Джисона. — Ответил Сынмин первое, что пришло в голову. — Подарок?... — Ну, в качестве небольшого бонуса. — Мм... Браслет, кольцо? Он не фанат блестючек... Сынмин опустил глаза на золотую полосочку на чужом запястье, усыпанную камнями. Затем на два кольца на левой руке и на подвеску в виде солнца с изгибающимися лучами и всё теми же камнями. — Проверяешь? Ношу. Каждый день. — Едва слышно ответил Хёнджин и коснулся подушечкой указательного пальца золотого браслета, аккуратно поглаживая металл. Сынмин, смотря в его глаза, не ответил. Хотя сказать хотелось многое. — Не знает. — Как-то стыдливо добавил Хёнджин, уловив не озвученный вопрос, мелькнувший в тёмных глазах. — Не смог признаться. «И я когда-то тоже...» Сошлись на том, что Сынмин просто отвезёт Джисона в горы, но не в тёплый домик, как запланировали они на выходные, а прямо в горы. Чтоб омега визжал и карабкался на самый верх. Как он любит. Хёнджин, сидя в чужой машине, пил чай с лимоном и мятой. В тишине. Сынмин смотрел перед собой, о чём-то напряжённо думая. Хёнджин тоже. Омега молчаливо винил себя в том, что сказал «да» не тому. Сынмин вспоминал, как его грызла ревность и как сходил с ума волк, привязанный к омеге. Получается, к чужому омеге...________
Сынмин старался не реагировать и это получалось, хоть и со скрипом зубов. Минхо не отлипал от Хёнджина никогда. Даже когда омега просил чуть-чуть личного пространства или хотел пообщаться с Сынмином наедине. Минхо ревновал и старался проводить с ним ещё больше времени, теперь уже охраняя от Сынмина. Он, конечно, не думал, что его лучший друг будет приставать к его омеге, но влюбленный волк требовал всё контролировать. Однажды поздней ночью Хёнджин лежал в своей комнате и долго думал. О Минхо, О Сынмине. О том, что омега тянется к его волку, о том, что стоит только почувствовать отголоски корицы, как омега сходит с ума. Но Хёнджин не мог себе позволить быть с ним. Это его единственный лучший друг, который полторы тысячи раз видел, как Хёнджин пускает сопли под одну из дорам, видел, как Хёнджин захлёбывается супом и ещё миллион максимально неловких моментов. Но смешных. Это нельзя променять на какую-то там любовь. Сынмин ему слишком дорог, чтобы омега мог так с ним обращаться. Сынмин свой, родной. Истинный...________
Лёжа в холодной спальне, Хёнджин вспоминал море. Далёкое, почти забытое. Вспоминал острую боль, что чувствовал сам и видел в родных глазах. Вспомнил первый поцелуй и слабо улыбнулся, ощутив отголоски морской соли на губах. Вспомнил подаренный на восемнадцатый день рождения браслет и спрятанную далеко-далеко испачканную слезами двоих открытку. Открытку со словами, до сих пор вызывающие слёзы. Вспомнил, как почувствовал запах Минхо. Всё та же любимая морская соль... И вспомнил полученное внезапно приглашение на свадьбу всего через месяц после собственной. Ким Сынмин и Хан Джисон... Омега с трудом сдержался, чтобы не взвыть, но улыбнулся, передавая конверт наблюдавшему мужу. Он любил Минхо, но не так, как любил Сынмина, даже спустя столько лет.________
Сынмин, смотря в потолок, слушал звучащее фоном сопение омеги и думал о том же. О том, как много пришлось приложить усилий, чтобы улыбаться, глядя на то, как на твоего омегу кольцо надеваешь не ты. О том, как улыбался Хёнджин и таял от простых объятий Минхо. О том, как в тот же вечер сделал предложение своему омеге и тот согласился. О яркой улыбке Хёнджина, пришедшего на его свадьбу. В сопровождении Минхо. Вспомнил, как дарил красную квадратную коробочку и как впихнул под расшитый камнями пиджак слегка помятую открытку. Вспомнил, как выписывал ровные строчки, стараясь не слишком запачкать слезами. Сынмин любил Джисона, но не так, как любил Хёнджина, даже спустя столько лет.