Opposition

Прошло несколько дней. Несколько мучительно долгих и невыносимых дней без команды. Ёсану ни в коем случае нельзя было идти в гараж. То, что за ним следили, не нужно было даже проверять. Он знал, с кем связался, и рисковать было бы непростительной ошибкой. Как ни странно, ребята тоже не спешили налаживать с ним связь, даже несмотря на то, что грандиозное событие в стенах университета уже прошло. Сонхва как всегда маячил перед глазами в столовой, но так ни разу и не посмотрел в его сторону. Если бы Уён объяснил, что же такого намутил с его чипом, возможно, вероятность быть незамеченным была бы выше, но друг на вопросы лишь шутливо ответил «не твое дело», и Ёсан не стал докучать. Скорее всего, знать ему и правда не стоило. На платке, который дал объект, действительно была вышита эмблема какой-то гостиницы, которую можно было с легкостью найти на карте города. Она находилась в самом центре, около музея современных технологий. Это немного напрягло Ёсана, но он старался не впадать в параноидальное состояние раньше времени. Нужен был план, да такой, чтобы была хоть какая-то возможность сбежать в случае опасности. То, что с объектами для наблюдения и сбора необходимой информации иногда нужно было спать, Ёсан принял как данность. В постели мужчины становились более сговорчивыми, теряли бдительность и проявляли щедрое доверие. Многие из них находились в таком же напряжении, как и сам Ёсан, но по своим собственным причинам. Смена власти, гонка за место в партии, одобрение начальства — вот основные причины их беспокойства, и всеми этими переживаниями они были рады поделиться с милым студентом, который тешил их эго поддержкой, пониманием и восхищением. Впервые Ёсан занялся сексом со своей одноклассницей в старшей школе. Это была катастрофа, даже несмотря на наличие уроков полового воспитания в школе и советов мам. Оба приняли решение, что эксперимент частично удался, и остались хорошими друзьями. Следующим половым партнером стал футболист из региональной школы, с которым Ёсан познакомился на популярном среди подростков сайте знакомств. В этот раз всё прошло более-менее гладко: любовник оказался искусным, и кто бы мог подумать, очень даже романтичным и сентиментальным. В отличие от самого Ёсана. Он не мог пробудить в себе чувств во время секса, как бы сильно ни старался, что обижало партнера, который не смог долго мириться с отсутствием ответной симпатии. После смерти мам, Ёсан совсем потерял голову, ища тепла в объятьях других женщин, обязательно постарше. Те же быстро прониклись пониманием к страдающему первогодке, проводя долгие дискуссии о его травмах и необходимости их прорабатывания. Да и в преисполниться в сексуальном опыте эти связи тоже помогли. На втором курсе Ёсан познакомился с Сонхва, и жизнь начала кардинально меняться, и в ней наконец появилась определенная цель. Количество объектов постепенно начало расти, как и мастерство Ёсана в удовлетворении мужских сексуальных потребностей и в искусном считывании их фантазий. К третьему курсу сомнений в своём профессионализме даже не возникало… но не в этот раз. Ёсану было страшно. Он практически ничего не смог узнать об объекте: слишком мало времени было предоставлено для этого. Также напрягало поведение мужчины, его реакции и повадки. Люди, славящиеся особой жестокостью, непреклонностью и свободой действий являлись самыми непредсказуемыми в постели — от проявлений насилия до сентиментального плача в жилетку. И Ёсан впервые понятия не имел, чего можно ожидать. «Было бы смешно, если в конечном итоге он попросит помочь ему с работой в сфере коммуникаций», — подумал про себя Ёсан и прыснул в кулак от смеха, но через некоторое время даже собственное чувство юмора перестало помогать. Ему точно конец. На улице было светло, несмотря на наступление ночи. В центре города жизнь кипела. Горящие вывески элитных магазинов, яркий свет придорожных фонарей и бесчисленное количество рекламы на световых экранах офисных зданий. Но Ёсана интересовала лишь одна вывеска, блёклая на фоне яркого освещения. Голограмма синих оттенков — эмблема и название гостиницы — была прямо у входа в здание в восточном стиле. Он сделал глубокий вдох и медленный выдох перед тем, как смело войти в помещение, но замедлил шаг и умерил пыл, увидев перед собой ресепшен и сотрудницу за стойкой. С одной стороны, это показалось интересным: он будто попал в прошлое с помощью машины времени, ведь все отели давно были оснащены электронными регистраторами, выдающими ключ-карты непосредственно после оплаты. С другой стороны, это сильно напрягало. Ёсан ожидал увидеть мужчину у входа, как всегда бывало с другими объектами, но уж точно не встретить постороннего человека, который мог оказаться замешанным в западне. — Добрый вечер, — сладким голосом произнесла девушка, и Ёсан не мог не уловить еле заметный акцент. Это тоже сильно встревожило. — Чем могу помочь, молодой человек? Ну и что на такое надо было отвечать? Ёсан понятия не имел. Он впервые с этим сталкивался. Можно ли называть имя человека, к которому он пришёл? Или лучше заказать себе отдельный номер, а объект потом найдёт его сам? А может, просто промолчать и ждать появления мужчины здесь? Однако не успел Ёсан ответить, как девушка сама заговорила: — Вы к господину Чону? Господин Кан Ёсан, верно? Ёсан облегченно выдохнул и приязненно улыбнулся. Та улыбнулась в ответ и кивнула головой, не скрывая радости. Всё было настолько странно, что Ёсан растерялся. — У вас очень милый акцент, — рискнул заметить он в надежде хоть как-то прояснить происходящее. — Спасибо, — совершенно естественно, без какого-либо промедления или настороженности, ответила девушка и, шутя, добавила: — Мой кантонский акцент всё никак не хочет меня отпускать. Кантонский? Она из Китая? А если быть точнее, из резервации Гонконг — некогда могущественного города новейших технологий прошлого столетия. Так вот с чем был связан орнамент отеля. Это, однако, никак не вязалось с нынешними реалиями. После воцарения новой власти отношения с Китаем начали портиться. Тогда почему именно в этом месте останавливался главная ищейка партии правых? Но искать ответ на вопрос Ёсан не спешил. Несмотря ни на что, он почувствовал облегчение и, возможно, даже мнимое чувство безопасности. Вообще, рядом с женщинами ему всегда было комфортно и спокойно. — Прошу вас, господин Кан, пройдите за мной. Только когда девушка вышла из-за стойки, Ёсан смог хорошенько рассмотреть её одежду. Красное шёлковое платье ниже колен в древнем китайском стиле с замысловатым воротником плотно облегало хрупкое женское тело. Даже точечное соприкосновение с чужой культурой зарождало в Ёсане нескрываемый интерес. «Мама бы точно восхитилась этим платьем», — подумал он про себя и не смог сдержать грустной улыбки. На втором этаже здания оказалось всего две комнаты, в одну из которых и провели Ёсана. Девушка коротко постучала в дверь, и через несколько секунд послышался характерный щелчок. Дверь отворилась, а за ней оказался объект собственной персоны, только едва ли походил на того, с кем имел честь познакомиться студент в столовой университета. Волосы мужчины не были аккуратно уложены, как тогда, а спадали на лоб и глаза, и вместо безупречного костюма на нём были свободные чёрные брюки и хлопковая рубашка без воротника. — Господин Чон, — девушка чуть наклонила голову в знак приветствия и, выпрямившись, продолжила: — Оставляю отель под вашу ответственность. — Спасибо, госпожа Юн, — ответил объект, так же чуть наклонив голову. — Спокойной ночи. Девушка улыбнулась напоследок и Ёсану, перед тем как оставить их одних. От недавнего чувства безопасности не осталось и следа. Неужели он остался наедине с этим мучителем в абсолютно пустом здании, судя по всему. Причины не впадать в панику раньше времени на этом кончились. Но от тревожных мыслей отвлёк голос мужчины, прозвучавший совершенно спокойно, даже как-то неожиданно по-дружески. — Проходи, Ёсан. Ничего другого не оставалось, кроме как зайти в комнату, которая оказалась не столь богато обставленной, как представлял себе Ёсан. Внутри, по сути, была только огромная кровать с тёмно-серыми простынями — и она навевала неприятное волнение и пробивала на дрожь. — Ты не голоден? — спросил мужчина, попутно выключая свой портативный компьютер, на световом экране которого шёл выпуск новостей. — Нет, — ответил охрипшим голосом Ёсан, а потом чуть прокашлявшись, добавил: — спасибо за предложение. — Может, выпьешь чего-нибудь? — Нет, спасибо, не стоит. Он попытался улыбнуться, но, кажется, получилось слишком нервно. Каждое слово, интонация или жест объекта никак не сходились с тем, что представлял Ёсан в ходе наблюдений и анализа. Даже внешний вид мужчины сбивал с толку. По-хорошему, надо было бы согласиться на предложение поесть или выпить, чтобы тем самым разрядить обстановку и привести к беседе, но он так нервничал, что подсознательно хотел поскорей перейти к самому страшному из возможных вариантов событий. Мужчина внимательно посмотрел в глаза, убрал с лица волосы и положил руки на пояс, просовывая указательные пальцы в петли на брюках. Поза будто говорила о том, что объект глубоко задумался о том, что же делать с этим глупым студентом, который мало того, что доверчиво и легкомысленно, а самое главное, добровольно пришёл в логово хищника, так ещё и от халявной еды отказывался! — Что ты тогда хочешь, Ёсан? Вполне логичный вопрос. Только вот ответ был слишком поспешным и необдуманным. — Вас. Не было времени обдумывать все варианты, планы захвата или возможные исходы. Ёсан всё-таки решил поскорей узнать, что же его ожидало. Объект наверняка не станет отвечать на личные вопросы, значит, изучить его не выйдет. В этом он убедился ещё в столовой. Поэтому попытки построить пустую болтовню тут были излишни. В комнате тоже не за что было уцепиться, так что можно смело переходить к изучению тела объекта, его поведения во время секса и, самое важное, после него. — Как интересно, — тихо ответил мужчина и чуть заметно усмехнулся. — И ради этого ты так рисковал? — Да, — без промедлений ответил Ёсан и сделал смелый шаг вперёд. — Вас это удивляет? Вырвалось. Не стоило задавать вопросов. Потому что реакция последовала незамедлительная. От хитрой полуулыбки на лице объекта не осталось и следа, брови расслабились, а руки опустились в карманы брюк. Ёсан явно его задел, раз поза переменилась на оборонительную. Как говорят боксёры: «На ринге все боятся — как ты, так и твой соперник». В отличие от других мужчин, этот не спешил переходить к сути и скорее удовлетворять свои сексуальные потребности. Объект наверняка размышлял, кто же такой этот хрупкий на вид, но смелый паренёк и что с ним собственно делать. — Раздевайся, — прозвучал первый приказ, отчего Ёсан сначала еле заметно вздрогнул, но, собрав всю волю в кулак, подчинился. Стоило закончить с футболкой и перейти к брюкам, как его неожиданно остановили. — Не трогай. Ёсан замер, стараясь лишний раз даже не дышать. Волосы спутались и падали на лицо, но он не рискнул их поправлять, боясь вызвать раздражение у объекта. Тот же медленно подошёл ближе и остановился на расстоянии вытянутой руки. «Рассматривает», — подумал Ёсан. — Повернись, — послышался следующий приказ, и пришлось снова подчинился, стараясь двигаться помедленней и без лишнего шума. Стоять спиной к своему врагу, конечно, было тревожно, но Ёсан рискнул поднять руку, чтобы всё же убрать волосы с лица. Мужчина оказался рядом слишком быстро, перехватил за плечо и зафиксировал руку в поднятом состоянии. Возле уха почувствовалось тёплое дыхание, а на талии — вторая рука объекта. От присутствия чужого мощного тела за спиной начала зарождаться паника, но жар, исходящий от рук на его теле, будоражил сознание. Согретый этой твёрдой хваткой, Ёсан вконец осмелел и, расслабленно закрыв глаза, прислонил голову к чужой груди. — Тебе совсем не страшно, студент? — послышался тихий голос над ухом. — Нет, — прошептал Ёсан, и, в знак доказательства своих слов, повернул голову, приблизился к чужому лицу и припал губами к губам, не дожидаясь разрешения. Мужчину будто током ударило. Он сразу же отстранился и внимательно посмотрел в лицо своей жертвы. На долю секунды в его глазах промелькнуло непонимание, но также быстро сменилось на злость и раздражение. Ёсан уже был готов получить по лицу за свою наглость, но объект вдруг отпустил его и даже отошёл назад на несколько шагов. — Можешь уходить, — выплюнул мужчина, продолжая глубоко дышать, затем демонстративно отвернулся от Ёсана, присел в кресло и поспешно закурил. Всё было испорчено. Единственный шанс найти контакт с объектом был бесповоротно упущен. Ёсану ничего не оставалось, кроме как поднять с пола футболку, надеть её, а затем тихо направиться к выходу. Однако, постояв немного перед дверью, он всё-таки решил использовать свой последний шанс — слишком рискованной и необдуманный, но хоть какой-то. — Надеюсь, я ничем не обидел вас. Простите мою дерзость, господин Чон, — голос в конце всё же дрогнул, выдавая контраст между реальным волнением и напускным сожалением. — И не могли бы вы передать госпоже Юн, чтобы она не переживала по поводу своего кантонского акцента. Он чудесно звучит. Жаль, я не смогу его больше услышать. Говоря это, Ёсан не посмел повернуть голову назад, чтобы ненароком не увидеть чужую реакцию, лишь тихо отворил дверь и, продолжая смотреть в пол, закрыл её с другой стороны.

***

Заснуть в ту ночь так и не удалось. Ёсан бесконечно прокручивал в голове каждую секунду, проведённую с объектом, пытаясь понять причины как его, так и своего поведения. Конечно, Сонхва бы сказал, что прошло слишком мало времени, чтобы сделать хоть какие-то выводы, но Ёсана это не устраивало. Впервые задание было поистине сложным и опасным, нельзя было надеяться лишь на свой опыт. Необходимо было ознакомиться с базовыми знаниями психологии людей военного склада ума. Ёсан ненавидел военных. Считал их ограниченными в интеллектуальных способностях, жалкими существами, которые теряли ориентир в жизни, стоило закончить службу. Ведь с малых лет их учили лишь одному: беспрекословному подчинению и принятию насилия. Когда власть попадала в руки таких марионеток, годы унижений давали о себе знать, раздувая их ничтожное эго до уровня Богов. Но, несмотря на всё это, данный объект предпочёл жить в отеле, принадлежащем женщине, причём иностранке, в скромном номере, и тщательно обдумывать каждый шаг, даже когда жертва сама шла в руки. Ёсан не назвал бы такое явление типичным для военных. Да и выглядел мужчина уж слишком молодо для человека, добившегося столь высокого статуса в правительстве. Неужели в нём имелось нечто, так сильно отличавшее от предыдущих объектов? Пока Ёсан несколько часов кряду изучал психологию военного дела, на световом экране портативного компьютера появилось уведомление о новом письме в университетском чате. Давно ему не приходили сообщения от других студентов, поэтому любопытство всё-таки взяло вверх. Открыв его, он удивился имени адресата — «СонУ». Неужели… «Привет, Ёсан-и! Мне очень жаль, что из-за меня тебе пришлось пропустить встречу с членом партии. Обещаю, я не заставлю тебя больше волноваться обо мне. Ведь я наконец дошёл до своей цели! Теперь я хорошо питаюсь, нашёл много замечательных друзей и чувствую себя прекрасно. Жаль, мы пока не можем встретиться с тобой. Я очень по тебе скучаю, мой любимый брат. Береги себя и не отвлекайся от учебы, уверен, ты со всем справишься на отлично! С нетерпением жду нашей встречи, когда мы вновь сможем поиграть с тобой в шахматы и поговорить о нашем счастливом детстве. С любовью, твой СонУ». По щекам текли слезы, сердце болезненно сжималось, а руки тряслись от осознания, кем на самом деле оказался этот СонУ. Его любимая сестрёнка наконец нашлась! Она была жива и невредима! Только с ней он играл в шахматы с особым наслаждением. Но если в сообщении, наверняка присланном Уёном, использовалось имя, которое Ёсан просто выдумал в тот самый день в аудитории, значит, его слышали! А возможно, даже и видели! Неужели Уёну действительно удалось взломать цифровой код его чипа? Невероятно. Осознание того, что Ёсан всё-таки был не один всё это время, дарило необъемлемое спокойствие и уверенность в себе. Его команде не было равных, и жгучая гордость растеклась по всему телу, разгоняя кровь по венам в предвкушении. Победа будет за сильнейшими, за лучшими умами страны, прогрессом и любовью. Справедливость восстанет из пепла, и Ёсан должен будет сделать всё, чтобы оставить свой след в этом бравом деле!

***

После библиотеки, Ёсан как обычно отправился в кафе у кампуса. Если Сонхва будет необходимо его присутствие в гараже, то наверняка подвернётся возможность встретить лидера именно там. Но кроме студентов разных факультетов и нескольких посторонних посетителей, Ёсан так никого и не смог разглядеть. От предложения сесть за стол однокурсников он учтиво отказался, ссылаясь на то, что хотел бы ещё немного почитать курс культурологии перед экзаменом. Незаметно наступил вечер. Посетителей, нарушавших болтовнёй желанный покой, в кафе становилось всё больше. Ёсан прочитывал уже пятую статью о психологии военного дела прошлого столетия, мужественно борясь с отвращением при изучении новых фактов об особенностях психосоматики поведения лидеров правозащитной армии. Именно успех мужчин того времени так яростно пропагандировался в последние годы в силу жалких попыток доказать народу высокую эффективность и правомерность в вопросах правления страной вне зависимости от культурных ценностей и социального интеллекта. Ёсан задумался о собственном отношении к мужскому полу. Раньше такие вопросы даже не возникали в голове ввиду определенного склада воспитания. Все были равны, не было никакого разделения по половому признаку или любому другому гендерному восприятию. Сейчас же стоял выбор, на чьей ты стороне. Точнее, принуждение в определенную сторону, с последующим наказанием несогласных. Подумать только, как сильно может измениться социальный устой под давлением страха за свою жизнь. В юности казалось, что все эти пережитки прошлого не смогут никогда больше вернуться. Как хорошо, что мамы Ёсана не видели, во что сейчас превратилась их горячо любимая родина. Как говорится: «Настанут времена, когда живые будут завидовать мертвым». Как же точно эта фраза описывала душевное состояние многих людей в нынешних реалиях, в том числе и самого Ёсана. У стойки кафе с оглушающим треском разбился стакан, вытягивая Ёсана из потока мыслей. За окном, оказывается, уже стемнело: пора было возвращаться в общежитие. Он выключил портативный компьютер и встал из-за стола, но внезапно столкнулся с кем-то, стоило повернуться в сторону выхода. И каково же было его удивление, когда этим кем-то оказался его недавний знакомый. — Госпожа Юн! — чуть громче, чем следовало бы, констатировал факт Ёсан, всё ещё неверяще хлопая глазами. — Что вы здесь делаете? — Добрый вечер, господин Кан, — наряд девушки не совсем соответствовал современной моде: на этот раз на ней было элегантное белое платье клёш с изображением огромного цветка лотоса на юбке, гладкие чёрные волосы были собраны в строгий пучок, а на запястье блистал браслет из изумрудов. — Как вы поживаете? Ёсан сначала сильно растерялся, всё ещё оставаясь под впечатлением от внешнего вида девушки, потому что его мама точно продала бы душу за такое винтажное платье. Акцент девушки приятно ласкал слух, а доброжелательная полуулыбка заставляла терять дар речи. — Х-хорошо, госпожа Юн, очень хорошо! — затараторил он от волнения, потому что видеть это чудесное создание именно здесь даже представить было сложно. — Позвольте… позвольте угостить вас кофе? Вы любите кофе, госпожа Юн? Девушка тихо засмеялась, грациозно прикрывая рот ладонью. Ёсан даже не стал расстраиваться от того, что, возможно, сморозил глупость. Единственное, что его интересовало — удержать невероятный шанс и попытаться наладить контакт с единственным человеком, которому наверняка доверял его объект. — Полагаю, в такое время поздновато для кофе, — ответила наконец девушка и, внимательно посмотрев в глаза парню, добавила: — Здесь продают прекрасный чай, который мне нравится заваривать. Вы пробовали когда-нибудь, господин Кан? — Нет, — с ходу ответил Ёсан, надеясь на то, что вопрос перейдёт в предложение. — Но уверен, вы прекрасно его завариваете. — Тогда приходите к нам в отель как-нибудь, — прозвучали наконец желанные слова, и Ёсан еле сдержался, чтобы не хлопнуть в ладоши от столь удачного хода событий. — Доброй ночи, господин Кан. — Да… и вам, госпожа Юн, — улыбнулся он и инстинктивно опустил голову в знак уважения, получив такой же жест в ответ. — Обязательно приду.

***

Нужен был план. Да такой тщательно продуманный, чтобы точно не облажаться. Заявиться в отель так скоро было бы явным жестом отчаяния, потому что вряд ли госпожа Юн пригласила его просто из вежливости. Наверняка она отлично понимала суть дела, как и всего того, что его касалось. Её мягкое и уважительное отношение к нему тоже скорее всего было неспроста. Ёсан прождал неделю, прекрасно справился с первым экзаменом и намеревался готовиться к следующему, при этом не забывая заглядывать ещё и в пособии по психологии. За прошедшую неделю он заметил Сонхва лишь раз; тот, как обычно, сидел в столовой, погруженный в работу в портативном компьютере. Пришлось немного задержаться за своим столом, чтобы не пропустить какого-либо знака от лидера, но тот посмотрел в глаза лишь раз с усталым, отрешённым видом и снова уткнулся в девайс. Это означало лишь одно: «У нас всё в порядке, займись своим делом». И кто такой Ёсан, чтобы начать спорить на этот счёт? На выходных пришло приглашение в квартиру Сана и Хёрин, и снова на вечеринку, только на этот раз в честь дня рождения Сана. Необходимо было подыскать сносный подарок в честь события, да и самому не помешало бы выйти в город. У торгового центра искусств, мимо которого проезжал Ёсан, собралось огромное количество людей, полицейских машин и пожарных, что сразу же приковало любопытное внимание пассажиров электробуса. — Неужели снова проводят аресты? — послышалось рядом. — Интересно, за что на этот раз? — Ш-ш-ш, помолчи, — незамедлительно шикнули в ответ, что моментально подействовало на всех. Автобус снова погрузился в давящую тишину, а страх быть уличенным в чём-то непозволительном повис в воздухе. Ёсан старался двигаться спокойно, чтобы ненароком не перейти на быстрый шаг, только бы поскорее попасть к друзьям, которые наверняка знали, что произошло перед торговым центром искусств. Но, зайдя в квартиру, он понял, что собравшийся народ будто намеренно игнорировал сегодняшние события, и речь в основном шла о чём-то будничном или относящемся к учёбе. Сан выглядел полным сил и радости от присутствия рядом друзей, а Хёрин заботливо приглашала всех за стол. Ёсан не стал затрагивать тему первым, учитывая происходящее вокруг, но стоило Уёну под конец вечера появиться в квартире, он не смог сдержать улыбки. Однако друг выглядел помимо того, что привычно раздражённым, так ещё и явно озабоченным чем-то, и, что самое главное, игнорировал Ёсана как мог. Лишь ближе к ночи он наконец подошёл, бросил торопливое «Курить будешь?» и сразу же отошёл в сторону ванной. Ёсан незамедлительно встал со своего места и, пробравшись сквозь толпу достаточно пьяных людей, дошёл до ванной комнаты, в которой кроме Уёна оказался Сан и тот самый долговязый парень с предыдущей вечеринки. — Сколько у нас есть времени? — незамедлительно спросил Сан, как только Ёсан закрыл за собой дверь. — Ровно пять минут, — ответил Уён, пока открывал свой портативный компьютер. — За это время в ваших чипах прослушать они смогут лишь мой заранее записанный диалог. Минги, введи в курс дела. Только сейчас Ёсан заметил, что парень, который до этого больше походил на наркомана в отключке, сейчас выглядел предельно максимально собранным. Никогда не знаешь, кем может оказаться твой собеседник; не зря Ёсан обратил внимание именно на него. — Сегодня на стенах торгового центра искусств примерно на три часа появилась картина Джозефа Дезир Куна «Сцена потопа», — начал свой отчет Минги, указывая на световой экран чужого компьютера. Перед глазами молодых людей предстала та самая картина: мужчина, сидя на камне, пытался спасти старика, тонущего в быстротечной реке, в то время как рядом с потоками воды боролась женщина, которая из последних сил пыталась удержаться за ветку дерева, не выпуская из объятий ребёнка. — Мужчина пытается спасти прошлое, при этом игнорируя настоящее и будущее, — продолжил Минги, пока остальные разглядывали картину. — По мне, гениальный ход для проявления протеста. — И вправду, очень умно, — тихо произнес Уён и посмотрел на Ёсана. В глазах друга читалось многое: радость встречи, изнеможденность от количества работы и усталость от затворнической жизни. Ёсан разделял эти эмоции, но казалось не до сантиментов: времени было слишком мало. Хотя, кто знает, сколько им вообще осталось жить в нынешних реалиях. — Думаешь, это дело рук нашего парня? — Сан поинтересовался у Минги. — Ты заметил подпись? — Да, подпись та же, — с готовностью ответил Минги. — Но, как и всегда, через три часа картина воспламенилась и оставила на стене лишь черный след гари. — Странно, что она так долго продержалась, — заметил Сан. — За это время её бы уже давно попытались уничтожить. — Картина буквально собиралась из многочисленных пазлов в течение пары часов, — начал объяснять Минги, — полноценно собралась лишь на несколько минут, но многие и так догадались, что на ней изображено, а те, кто не знал, быстро смогли найти информацию. Ещё один гениальный ход. Ёсан не мог сдержать восхищения как по поводу картины, так и способа её изображения. Этот художник действительно стоил внимания, а также признания и благодарности за рискованный, но, тем не менее, искусный вид протеста. — Интересно, как на это отреагирует народ? — грустно усмехнулся Уён, явно не сильно веря в то, что положительно. — Если даже никак, то может хотя бы задумается, — ответил Сан, но это не сильно впечатлило Уёна: тот еще сильней впал в раздражённое уныние. — Ну да, конечно, — фыркнул он, и явно с сарказмом добавил: — Прям, как два года назад на площади «Свободы». Об этом событии многие хотели бы забыть. Самое масштабное проявление бессилия перед диктатурой произошло именно в тот зимний день на самой большой площади столицы. Тысячи раненых, сотни смертей и полный крах надежды на светлое будущее. В тот день народ был сломлен, как и боевой дух самых отважных среди ячеек «сопротивления». Именно после этого события было решено никогда больше не задействовать массы для достижения цели. Жертвенность, конечно, была неотъемлемой частью любого протеста, но оказалась бесполезной, а главное, губительной при сопротивлении перед лицом врага. — Время выходит, — внезапно сказал на время притихший Минги и указал на секундомер. Действительно, оставалось десять секунд. — Ёсан, у тебя всё в порядке? — спросил Уён, решив потратить последние предоставленные секунды на заботу о друге, что много значило для порядком измученного Ёсана. — Я собираюсь… — он начал было затараторить, чтобы как можно скорее рассказать о своих планах, но был незамедлительно остановлен. — Мы в тебя верим и полностью доверяем. И Сонхва передавал «привет». Секундомер пропищал, давая знать, что время вышло, и ребята сразу же начали предлагать друг другу выйти отсюда и знатно накидаться. Ёсан успел лишь схватиться за руку Уёна, пока шёл к двери, но как только та открылась, сразу же отпустил. Этого было вполне достаточно, чтобы наконец успокоить бешено стучащее сердце и снова почувствовать уверенность в себе и в их общей цели.

***

Снова оказаться перед знакомым отелем было вдвойне волнительно. Но на этот раз Ёсан был во всеоружии и уже имел представление, что находилось внутри. А главное, кто. Госпожа Юн по-прежнему стояла у стойки и, как только заметила Ёсана, одарила обворожительной теплой улыбкой. — Добрый вечер, господин Кан. — Добрый вечер, госпожа Юн. Кажется, я стал зависимым от вашего акцента. Девушка тихо засмеялась на такого рода комплимент, и Ёсан ей верил. Как бы сильно не хотелось найти в ней хоть что-то подозрительное или странное, никак не получалось. Точно не когда он любовался её красным платьем. — Я обещала угостить вас чаем, — произнесла девушка и вышла из-за стойки. — Вы не будете против, если к нам присоединится господин Чон? Боюсь, он может огорчиться, если чаепитие пройдёт без него. — Да, конечно, госпожа Юн, — улыбнулся в ответ Ёсан, стараясь не выдать возбуждения, заслышав имя объекта. Они снова поднялись на второй этаж, но на этот раз зашли в другую комнату. Здесь было намного светлее и пахло свежими цветами, которые стояли в многочисленных вазах по всей комнате. Мебель была в основном светлых оттенков, а пестрящие красками цветы создавали приятную атмосферу. — Какие прелестные цветы, госпожа Юн! — не смог сдержаться от комплимента юноша. — У вас отличный вкус! — На самом деле, все эти цветы выбирал господин Чон, — засмеялась девушка и изящным жестом руки пригласила сесть за стол. — Когда он придёт, можете высказать ему свое восхищение. Ёсан чуть челюсть на стол не уронил. Каким же старомодным был объект, раз дарил столько букетов единственной женщине в отеле? Возможно, он являлся одним из сторонников семейных ценностей прошлого столетия, одна из которых гласила, что женщину необходимо добиваться красивыми жестами. Как же тогда ему чужд был современный тип выстраивания отношений между людьми, когда всё было просто и без лишних затрат, а инициативу чаще проявляли женщины. На столе появился небольшой чайник, наполненный сухими листьями чая и лепестками цветов. Ёсану протянули маленькую чашку, будто выкраденную из прошлого. Он долго рассматривал её, крутя в руках, и госпожа Юн лишь мягко улыбнулась детскому восторгу на его лице. Поправив подол платья, она тоже села за стол. — Самой главной частью чаепития является именно момент заваривания, — объяснила девушка, аккуратно заливая в чайник горячую воду. — Почувствуйте аромат, господин Кан. Неправда ли, он прекрасен? Ёсан поглубже втянул воздух, приблизившись к чайнику, и услышал приятный сладковатый запах цветов, смешанный с горьковатым ароматом черного чая. Он не был ярым фанатом, предпочитая больше кофе или же просто воду, но теперь удивился тому, что всё это время упускал шанс насладиться напитком или даже просто одним лишь запахом. — Позвольте вашу чашку, господин Кан. Парень незамедлительно протянул чашку, которую всё это время продолжал держать в руке, когда в дверь внезапно постучали. Также — только один раз. — Как всегда опаздывает, — прошептала девушка Ёсану, наигранно состроив обиженную мордашку, затем снова улыбнулась и направилась в сторону двери. Ёсан почувствовал, как начал сильно нервничать. Интересно, знал ли объект о его присутствии в комнате? Как он отреагирует, когда снова увидит того самого студента? Не достанется ли госпоже Юн за приглашение человека, который некогда посягнул нарушить личные границы мужчины? На последней мысли Ёсан чуть не прыснул от смеха, но быстро пришёл в себя, стоило увидеть перед собой того, кто занимал все его мысли последние несколько недель. На контрасте с девушкой мужчина выглядел ещё больше и могущественнее. Волосы его были небрежно уложены, а домашние вещи сменились на строгие брюки и белоснежную рубашку. — Спасибо за приглашение, госпожа Юн, — послышался ровный голос объекта, затем он обратился и к новому гостю, чуть наклонив голову для приветствия. — Добрый вечер, господин Кан. Ёсан уважительно опустил голову, поражаясь, к чему все эти доисторические проявления хорошего тона. Он будто оказался на заседании важных господ прошлого столетия, где манеры поведения и строгое соблюдение этикета было основой всего. — Вы как раз вовремя, — пропела хозяйка вечера, чудесным образом успокаивая поток тревожных эмоций внутри Ёсана, — мы только начали. Присаживайтесь, пожалуйста. Мужчина сел за стол, при этом не разрывая зрительного контакта со студентом. Ёсан догадывался, что выглядел далёким от понимания происходящего, и от этого заметно некомфортно стало всем присутствующим. — Сегодня у нас черный чай с горным чабрецом и жасмином, — начала непринужденную беседу госпожа Юн. — Уверена, вам понравится. За время, проведенное в непривычной компании, Ёсан поймал себя на мысли о том, как же на удивление приятно было слушать мелодичный голос девушки и тихий бас объекта, которые в основном говорили о вкусовых предпочтениях в чае, существующих сортах и знаменитых плантациях. Речь их резко отличалась от того, к чему привык Ёсан: его удивляли уважительные обращения друг к другу, безупречные манеры за столом и утончённые жесты. — Между прочем, господину Кану очень понравились ваши букеты, — невзначай заметила госпожа Юн. Ёсан боялся этого больше всего. Щеки моментально залились краской, а взгляд начал судорожно гулять по столу. — Неужели? — всё-таки удалось уловить нотки сарказма в голосе объекта, но Ёсан стойко делал вид, что речь была не о нём и что вообще он сильно занят своим чаем. — Интересно. «Что тебе там постоянно интересно, урод?!» — раздраженно подумал Ёсан, но виду не подал, продолжая прятаться за своей чашкой, хоть это и было бесполезно. Он явно терял время. За последние полчаса ничего примечательно так и не произошло, а желание оставаться в компании этого напыщенного павлина иссякало. Кого объект вообще пытался впечатлить своими королевскими манерами? Что-то никто их не заметил, когда он жестоко расправлялся с женщинами, отправляя их в тюрьмы и лишая жизней. Двуличный ублюдок. Домой Ёсан возвращался совершенно опустошенный. Несмотря на то, что ему всё-таки удалось снова оказаться в компании объекта, пользы от этого не было. До выборов оставалось чуть больше двух месяцев, а он так и не продвинулся в деле. Ждать помощи было неоткуда; Уён явно дал понять, что вмешиваться никто не собирался. Во-первых, это было опасно для команды, да и всего штаба в принципе, а во-вторых, на замену ему никто не рвался. Оставалось лишь надеяться на то, что своим поведением во время чаепития он не умудрился себя выдать.