Opposition

Первое, что почувствовал Ёсан, с трудом открыв глаза после длительного сна, это лёгкое недомогание и головокружение. Оказалось, что самолёт уже шёл на посадку, а на живот давил ремень безопасности. Он выпрямился и смог повернуть голову к иллюминатору, откуда открывался вид на пустыню. Она казалась бескрайней и манила гладкими волнами. Несмотря на то, что в салоне исправно работали кондиционеры, на подсознательном уровне начала чувствоваться стоящая за бортом жара. А после того, как самолёт совершил посадку, и входная дверь, наконец, отворилась, Ёсан смог почувствовать её на себе в полной мере. Перед тем, как подойти к выходу, на голову ему накинули чёрный платок, а лицо закрыли вуалью, что ещё больше затрудняло дыхание. Но бороться с непривычным для организма сухим и жарким воздухом пришлось недолго: как только он спустился по трапу, не без помощи стюардессы, конечно, он оказался в комфортабельном автомобиле, внутри которого дышать стало намного легче. Рядом оказался и объект, который выглядел немного озабоченным и даже раздражённым, судя по тому, как он сразу же отвернулся от Ёсана, стоило занять место на заднем сидении. Ну что ж, так было даже лучше. За окном распростёрлась пустыня, но разглядеть её из-за вуали было затруднительным, а через несколько минут пейзаж и вовсе сменился: машина заехала в длинный тоннель. Ёсан никогда не страдал клаустрофобией, но в условиях полной неосведомленности о месте нахождения и цели визита он чувствовал себя изнемождённым. Тоннель, казалось, был бесконечным и откровенно пугал тусклым освещением. Внезапно в салоне раздался мелодичный женский голос. «Добро пожаловать в город-небоскрёб, расположенный в самом сердце пустыни, — The Line». Наверняка, это сработало автоматическое оповещение, после того как автомобиль пересёк границу регистрационного сектора. The Line. Сколько слухов ходило об этом таинственном городе, в который простым обывателям путь был заказан. Говорили, изначально город планировался как место жительства для всех граждан страны, а также для привлечения туристов. Но после длительных споров и бесчисленных судебных разбирательств по вопросам вреда сооружения региональной экосистеме, строительство было сокращено до минимума. Так появился город-небоскрёб протяженностью в несколько десятков километров, оборудованный для комфортного проживания элиты, деятелей Верховной власти, членов королевских семей, а также лучших учёных, работавших с передовыми технологиями. Город полностью закрыли от чужих глаз, но, эксперты всё ещё считают, что внутри творится настоящая цифровая диктатура, и за каждым ведётся наблюдение с помощью искусственного интеллекта. Проехав ещё немного, машина наконец остановилась. Сидящий рядом мужчина сразу же открыл дверцу и вышел, оставляя Ёсана теряться в догадках, что ожидало дальше. Дверь открылась с его стороны, и перед глазами возникла чужая рука, приглашающая выйти из автомобиля. Ничего другого не оставалось, кроме как молча подчиниться. Как только Ёсан вышел, возможности хоть что-то разглядеть так и не представлялось. Радовало хоть то, что его спутник терпеливо вел за собой и останавливался каждый раз, когда Ёсану требовалось немного притормозить, иначе он рисковал свалиться на пол из-за слабости в ногах и головокружения. С одной стороны, такая внезапно возникшая забота со стороны объекта удивляла, с другой же — имела логическое объяснение. Это наверняка было необходимо для их легенды.Но от возникших мыслей отвлёк тот факт, что путь они держали в сторону бесчисленных лифтов, которым не было видно конца. Двери одного из лифтов открылись, и перед ними оказалась просторная кабинка вместимостью в человек двадцать, может, больше, но сейчас их было всего четверо. Пока лифт поднимался вверх, Ёсан с изумлением следил за тем, как объект и иностранец по имени Марселло (так он представился во время полета, удивив явным испанским акцентом, и неоднократно предупреждал помалкивать ради собственной безопасности) уверенно говорили по-арабски с сопровождающим их жителем города. Несмотря на то, что Ёсана лишили чипа, ему предоставили небольшую серёжку, оснащённую базовым инструментарием искусственного интеллекта, поэтому с пониманием чужой речи не было проблем, чего не скажешь о поиске и обработке информации. Внезапно всё вокруг озарилось ярким светом, из-за чего пришлось немного прищуриться. Когда глаза наконец привыкли, Ёсан сначала посчитал увиденное галлюцинациями. Перед ним открылся неведомый ранее мир, о котором он знал лишь по слухам. Небоскрёб представлял из себя бесчисленное количество этажей, на каждом из которых находились полноценные дома с садами и бассейнами, вокруг которых росли пышные растения, фруктовые деревья, всевозможные цветы и возвышались могучие пальмы. Наконец лифт мягко остановился, и после того, как двери открылись, их проводили к платформе, на которой гостей ожидал следующий вид транспорта — застекленная капсула. Ёсан заметил ещё несколько с противоположной стороны. Они лавировали по всему городу и, видимо, являлись единственным способом передвижения. Внутри капсулы располагалась электронная карта, с помощью которой можно было выбрать необходимый маршрут, чем и занялся их сопровождающий. Передвигаясь по городу, Ёсан не мог поверить собственным глазам при виде огромного футбольного поля, торговых центров, памятников и парков. Люди внизу казались маленькими букашками, плавно передвигающимися по городу при помощи какой-то скоростной обуви, а их жилища — сотами в огромном улье. Капсула замедлила ход, и от созерцания отвлекала чужая горячая рука, которая незаметно оказалась в его собственной. Ёсан поднял голову и наткнулся на сосредоточенное и серьезное выражение лица объекта, который мягко потянул его вперёд, чтобы выйти из капсулы. На платформе их ожидало множество людей: мужчины, женщины, даже дети. Но заговорил лишь один пожилой мужчина, облачённый в белое длинное одеяние и с покрытой чалмой головой, который явно пользовался огромным уважением среди присутствующих. — Рад поприветствовать вас, друзья мои! — мужчина положил руку на грудь и наклонил голову в знак приветствия, что немедленно сделали и остальные. — Да пошлёт Всевышний вам благополучия и процветания. Аминь. — Аминь! — воскликнула стоящая позади мужчины толпа. — Спасибо, господин Эльярид. Мир вашему дому! — ответил им Марселло и подошёл к хозяевам города для крепких рукопожатий. — Мир вашему дому, отец*, — произнёс объект, тихо и будто более интимно, что натолкнуло Ёсана на мысль, что тот не первый раз тут находился и со многими, возможно, был близко знаком. А подтвердило догадку последующее крепкое объятье со стороны старика. Мужчины по очереди жали руки гостям, но никто не посмел даже взглянуть на Ёсана. Его собственную руку отпустили лишь раз — во время объятий со стариком, но всё остальное время объект продолжал заботливо держать чужую ладонь в своей. Он обратил внимание на женщин, которые, в отличие от Ёсана, не были замотаны в шали, как предполагалось. Платья на них поражали яркими цветами, этническими узорами и вышивкой, а изысканные ожерелья и серьги — роскошью и красотой. Их волосы были скрыты лишь под хиджабами, которые изящно обрисовывали формы причёсок, или красиво завязанными тюрбанами. Их провели вглубь сооружения, которое отличалось по масштабам и размерам от остальных «ячеек» города. Они оказались в зале внушительных размеров, с мягким светом поражающей протяженностью люстры. Ёсан заметил множество расписных колонн, вокруг которых, звонко смеясь, кружились детишки, а вдоль стены показались знакомые лифты, куда их в конечном итоге и провели. — Прошу, дорогие гости, позвольте проводить вас до ваших покоев, — с почтением произнёс один из мужчин и указал в сторону лифта, но тот самый старик, с которым любезничал объект, вдруг обратился к нему: — Юнхо, сын мой, — тот чуть опустил голову в знак уважения, чем очень порадовал хозяина. — Буду ждать вас через час в трапезной, вы наверняка проголодались. Обустраивайтесь, отдохните и поговорим о дальнейших планах. Ступай с миром, сынок. До встречи. — До встречи, отец. На секунду Ёсан почувствовал, как чужая рука сильнее сжала его собственную и также моментально ослабила хватку. Что бы это могло значить? Но думать не было времени: его снова довели до лифта, где чуть не впечатали в дальнюю стенку и закрыли всем телом, видимо, желая сделать незаметным для окружающих. После того, как они достигли нужного этажа, провожающий сопроводил до двери сначала иностранца, немного поработав над настройками его чипа, чтобы тот имел свободный доступ в комнату, и вручил пульт управления. Как только дверь в комнату открылась, Марселло, присвистывая, отсалютовал оставшимся и скрылся за ней. Что же касалось объекта и его «спутника», то их просто довели до покоев и с почтением откланялись. Ёсан оказался прав: чип мужчины сразу же активировался, подключившись к системному обеспечению, и дверь перед ними открылась. Зайдя внутрь, Ёсан тихо ахнул и, сильно рискуя, снял с лица вуаль, чтобы получше всё рассмотреть. Это были настоящие покои — место их дальнейшего проживания. Огромная гостиная поражала своим интерьером и мебелью в старинном арабском стиле, но с интегрированными высокими технологиями, а за ней можно было найти выход в сад со всевозможными растениями, цветами, деревьями и даже бассейном. Справа Ёсан заметил арку, ведущую в спальню, но рассмотреть комнату полностью с такого ракурса не представлялось возможным, а сдвинуться с места было боязно. — Без моего разрешения отсюда не выходить, даже если с голоду будешь помирать, — послышался неожиданно строгий голос объекта, который уже успел пройти на смежную с гостиной кухню, забитую навороченной техникой и автоматической мебелью. Один из шкафчиков открылся, стоило лишь руку протянуть, и из его внутренностей объект достал бутылку виски, судя по бронзовому цвету содержимого. Мужчина был явно не в духе: движения его были резкими и нетерпеливыми, брови нахмурены, а глаза горели злостью. Ёсан начал судорожно припоминать, где мог облажаться, чтобы довести ранее спокойного на вид объекта до такого состояния, но в голову ничего не приходило, ведь он молчал всю дорогу, как и было велено. Пробка от бутылки вышла с характерным хлопком и зачем-то отправилась в карман брюк. Ёсан следил за мужчиной с особым вниманием, потому что понятия не имел, на что тот был способен в таком скверном настроении. Первым пал жертвой пиджак, который был безжалостно снят с плеч и небрежно скинут на барную стойку, далее стакан и бутылка, которым грозило быть разбитыми вдребезги, судя по тому, как они были сжаты в руках до вздувшихся вен. Объект целенаправленно двинулся в сторону дивана, пока Ёсан неотрывно следил за ним, чтобы в случае чего собрать оставшиеся силы и увернуться, если содержимое чужих рук вдруг полетит в него. Диван немного прогнулся под телом мужчины, а сам он сделал большой глоток из стакана, пристально глядя на жертву, всё ещё стоящую у дверей. — Подойди ко мне, — прозвучал следующий приказ, от которого ноги подкосились, а бешеное биение сердца почувствовалось аж в области глотки. Ёсану стало безумно страшно. Он отлично понимал, что не на курорт сюда приехал, а, видимо, в качестве объекта для насилия, чтобы его хозяин мог выпустить пар перед важными встречами или вообще когда вздумается. Он уже смирился со своей участью; у него было достаточно времени для этого. Но тело будто парализовало, а инстинкты самосохранения били тревогу, в поисках спасение. — Я жду, — напомнил о себе мужчина, но в этот раз чуть тише. Ёсан моментально за это зацепился, потому что тон был несколько иным. Более мягким, что ли. И брови мужчины чуть расслабились. На секунду Ёсану показалось, что объект даже чуть кивнул головой, будто передавая некий знак, и впился в него загадочным взглядом, явно на что-то намекающим. Кажется, он, наконец, понял, что именно от него хотели. Но как же было страшно совершить ту же ошибку, которая однажды его погубила. — Я в чём-то провинился, хозяин? — хрипло произнёс Ёсан. Голос после длительного молчания был надломленным и слабым, а губы дрожали от страха, пока мозг продолжал генерировать сумасшедшие идеи в целях адаптации к сложившейся ситуации. Глаза напротив неожиданно начали расширяться в неком удивлении, но объект быстро вернул себе уверенность и контроль над происходящим. Неужели он остался доволен сказанным? Неужели… Ёсан всё-таки правильно понял правила игры? — Именно, — ответил объект и вальяжно откинулся на спинку дивана, сделал очередной глоток виски, при этом не отрывая взгляда, и раздвинул ноги шире, будто намекая на то, что именно необходимо делать дальше. — Тебя надо наказать. Ёсан сглотнул, чтобы успокоить в конец взбунтовавшееся сердце, и, собрав всю смелость, сделал первый шаг. Ноги были ватными, голова закружилась ещё сильнее, а в глазах начало темнеть. Он ненавидел абсолютно всё, что было связано с человеком перед ним, но иного выбора не оставалось. Необходимо было собраться и сделать всё правильно, чтобы минимизировать восприятие происходящего и сохранить ясность ума для дальнейшего решения проблемы. Были бы они сейчас на родине и с исправно работающим чипом Ёсана, справиться с волнением и страхом не составило бы труда. Всю полученную информацию он мог бы с лёгкостью передать Уёну и быть спокойным, потому что, несмотря ни на что, оказался полезным для команды. Здесь же всё было напрасно. Боль, унижение и сломленность, которую ему придётся пережить, не приведут ни к чему стоящему. Из них двоих лишь один останется доволен, что без всяких последствий смог заполучить власть над слабым и теперь уже безымянным человеком. Как ни странно, мужчина продолжал терпеливо ждать и буквально прожигать неотрывным взглядом. Ёсану необходимо было как можно скорее придумать хоть какой-нибудь план. И внезапно среди тысячи панических мыслей еле заметно проскользнула одна, что резко отличалась от остальных. Воспоминание из прошлого. Комната в отеле, в котором работала прекрасная девушка, говорящая с еле заметным кантонским акцентом и заваривающая лучший чай на свете. Встреча с которой каждый раз наполняла Ёсана необъяснимым чувством безопасности и спокойствия, и платья которой напоминали о матери, которая рассказывала ему о культуре стран, в которых побывала. Он сделал глубокий вдох, чтобы наполнить тело приятными воспоминаниями и унестись в ту самую комнату, в которой объект впервые проявил слабость. Вот, что Ёсану было необходимо. Мысль, что каким бы чудовищем ни был человек перед ним, ему тоже было чего бояться. Отбросив сомнения, Ёсан смело подошёл к мужчине вплотную, еле ощутимо коснулся коленями чужих бёдер и, вконец осмелев, снял с головы платок. Объект никак на это не отреагировал, продолжая внимательно смотреть, теперь снизу вверх. Держась на дрожащих ногах из последних сил, Ёсан нагнулся к чужому лицу и положил руки на широкие плечи. Затем, не заметив никаких препятствий к действиям, устроил сначала одну ногу вдоль чужого тела, потом вторую, чтобы сесть мужчине на бёдра. Несмотря на превосходно проделанную работу, собственное тело всё же не выдержало такое количество нагрузок, и он чуть не завалился на бок от слабости, но чужие горячие руки моментально среагировали и спасли от неминуемого падения. Ёсана лихо перехватили за бедра и прижали к себе, а в глазах промелькнуло мимолётное беспокойство. В это было сложно поверить. Неужели объект был на такое способен? Видимо, не один Ёсан был падок на ошибки, совершаемые под давлением недопустимого в их работе доверия. — И чего ты этим добивался? — зловеще произнёс мужчина, сверкнув глазами, теперь полными безжалостной власти, отчего по всему телу прошёл табун мурашек, а перед глазами престала та самая реальность, от которой Ёсан так старался абстрагироваться. Первым делом его резко схватили за руки, сжимая до нестерпимой боли, но Ёсан не успел даже вскрикнуть, как в считанные секунды оказался впечатанным лицом к дивану. На шею давили со всей силой, а колени и бедра прижимали чужими ногами, блокируя любые попытки вырваться или хотя бы принять более удобную позу. Паника начала нарастать с ужасающей скоростью, стоило почувствовать, как рука мужчины успела разорвать тонкую ткань брюк, оголяя поднятые вверх ягодицы. Послышался громкий шлепок, от которого Ёсан хрипло вскрикнул. Боль пронзила всё тело, подавая запоздалые сигналы об опасности. В это всё ещё сложно было поверить, но горячие слёзы, стекающие по щекам, говорили сами за себя. — Не смей меня трогать, пока я не разрешу, — хриплый шёпот у самого уха вконец отрезвил Ёсана, давая понять, как сильно он ошибался. Как он мог поверить чудовищу, которого все знали, как «карателя»? Как мог позабыть о всех тех злодеяниях, которые были им совершены за несколько лет гражданской войны? И, самое главное, как мог проецировать приятные воспоминания о госпоже Юн на самого объекта? Глупый, глупый Ёсан! Когда его наконец отпустили, не было сил пошевелиться. Даже боль уже не так сильно жгла кожу. Лишь чувство всепоглощающего разочарования ранило сердце. Ёсан смотрел куда-то в пустоту без единой мысли, но чётко слышал следующие слова: — Ещё раз такое выкинешь, и эта пробка окажется в тебе. Объект с отвращением кинул ту самую пробку от виски, которую вынул из своего кармана, прямо в лицо Ёсана, но гордость не позволила и глазом моргнуть. Ненависть заполнила каждую клеточку его тела, а план мести начал материализоваться, собираясь в клубок чёрных нитей. Когда такое вытворяли другие объекты, Ёсан с особым предвкушением терпел унижения, зная, чем потом обернутся им эти шалости. Здесь же всё было по-другому. Задето было самое непростительное, самое дорогое и тщательно оберегаемое, то, за что нельзя было простить — доверие. И теперь Ёсан был твердо намерен не останавливаться ни перед чем, если подвернётся шанс уничтожить это чудовище раз и навсегда.