Lonely St.

      Проглядывая в очередной раз материалы судебного дела, которое Феликсу задали на практике, парень испытывал всё большее напряжение и волнение. Не от предвкушения, как хотелось бы. Ощущения были тяжёлыми, давящими. Такими, что выбивают все мысли из головы и воздух из лёгких. С экрана ноутбука открытым документом нагнетала обстановку незаконченная курсовая работа. Каждую свободную минуту молодой юрист отвлекается на её написание: перечитывает, дополняет, вносит правки, а порой переписывает целые абзацы. Она должна быть идеальной, а до этого, по мнению Феликса, ещё очень далеко. Поставленные самим собой рамки и сроки одновременно давали стимул и связывали руки, принуждая работать. С какой стороны ни посмотри, он замечал лишь недостатки, отчего тревога и плохое настроение только усиливалось.       Звук открывающейся двери и шуршащие полиэтиленовые пакеты прервали тихие вздохи Ли. Спустя пару минут на кухне появляется Хёнджин, ставя тяжёлые покупки рядом со столом. Парень сперва осмативает свои руки, на которых остались глубокие вмятины от ручек, а потом, будто бы опомнившись, подходит к своему соулмейту.       — Занимаешься? — спрашивает и так очевидную вещь Хван и оставляет лёгкий поцелуй в уголке чужих губ.       — Как видишь, — выдыхает Феликс.       — Я взял попкорн. Можно будет вечером фильм глянуть, — Хёнджин разгружает первый пакет. Раскладывает по полкам пачки с крекерами, хлопьями и прочими закусками, которыми можно быстро перекусить или чем-то занять рот при просмотре телевизора.       Феликс скользит взглядом по изящной стройной фигуре, жилистым рукам и как легко длинные пальцы Хёнджина смахивают с глаз красную чёлку. Желание накатывает само собой, а вместе с этим и приходит ответ как снять напряжение.       Хван как раз начинает опустошать второй пакет. Парень выпрямляется и чувствует, что спина упирается в чужую грудь. Ли обхватывает его поперёк талии, крепче прижимая к себе. Касается губами оголённого участка кожи на шее. Хёнджин млеет от ласки. Неожиданное проявление чувств его соулмейта распаляет тепло внутри. Парень охотно подставляет шею под неторопливые, но настойчивые поцелуи. Руки оттягивает пакет с охлаждённым мясом и хочется поскорее избавится от нежелательного груза. С закрытыми от удовольствия глазами, Хван отставляет его куда-то на кухонный стол и разворачивается в объятиях, чтобы наконец получить полноценный поцелуй.       Приходится пятиться назад, когда Феликс ведёт его в спальню. Чужие руки требовательно шарят по телу, а губы ни на миг не размыкаются. Когда ноги Хёнджина ударяются о преграду в виде края кровати, он издаёт неловкий смешок. От испытывающего, полного похоти взгляда Ли, внизу живота словно что-то скручивает. Хван опускается на кровать, отползает назад, давая Феликсу место. Тот размещается между разведённых ног парня и незамедлительно избавляет его от толстовки. Неосознанно облизывает ещё влажные от поцелуев губы, когда перед глазами предстаёт полуобнажённый соулмейт. В нём будто собралось всё самое лучше, что природа придумала для человеческого тела: грация, сила и сексуальность, которую даже слепой заметил бы. Кожа ощущается словно шёлк, когда Ли скользит по ней пальцами. Нетерпеливый стон, что срывается с хёнджиновых губ, действует на Феликса как призыв. Он снимает свою футболку, отбрасывая её в сторону.       Хван протягивает руку к чужому торсу, обводя контуры метки, что располагается на боку. Хёнджину нравится, как она выглядит на теле Феликса. Словно произведение искусства: чаши весов, которые обвивают извилистые ветви деревьев. К своей половине метки Хёнджин относился ровно, но когда рисунок был дополнен весами, принадлежавшими его соулмейту, то парень чуть не задохнулся от восторга. Так необычно, но так правильно рисунки соединялись в одно целое. Пока Хван погрузился в свои мысли, Феликс уже расстёгивает ремень на его джинсах и может слишком грубо стягивает их вниз. Хёнджин не возражает, а только избавляется от оставшегося белья.       Ли, будто каждая секунда на счету, дрожащими руками находит баночку со смазкой, открывая крышку только со второй попытки. Когда холодная вязкая субстанция соприкасается с разгорячённой кожей, Хёнджин невольно скулит, закусывая нижнюю губу. Феликс тянется за поцелуем одновременно вводя один палец. Хван на мгновение сжимается от такого резкого вторжения, но расслабление приходит быстро и парень уже не чувствует дискомфорта. Как только он начинает слегка подмахивать бёдрами на встречу, Феликс вводит второй палец и практически сразу третий. Хёнджин цепляется за его шею, оставляя на плечах красные полосы от ногтей, когда тело простреливает от удовольствия. Феликс улавливает чужой требовательный стон, что может означать только одно. Хёнджин хочет большего.       Ли приспускает домашние штаны вместе с боксерами. Дополнительной порцией лубриканта смазывает возбуждённый член и ещё раз проходится по колечку мышц. Стоны парней смешиваются в один, когда Феликс входит. Чувствительную головку плотно сжимает внутри и он зажмуривается, неторопливо толкаясь дальше и постепенно наращивая темп. На лбу появляется испарина, ладони Хёнджина скользят по влажной коже на спине и парень отчаянно впивается в неё пальцами. Его красные волосы разметались на белом одеяле. Слишком красиво и слишком порочно, думает Ли. Открывает глаза, чтобы увидеть, как на лице его соулмейта всеми красками играет удовольствие. Феликс переносит вес на одну руку, а другой тянется к возбуждённому члену. Достаточно всего лишь обхватить, как он начинает пульсировать. Хван кончает, запрокинув голову и не сдерживая протяжный стон. Он вновь сжимает Феликса в себе, и тот, не успевая выйти, кончает внутрь. Тело пронзает словно током и парень заваливается на тяжело дышащего соулмейта. Выходит, перекатывается на кровати и легко касается чужого бедра.       — Иди первый, — хриплым голосом говорит Ли, пытаясь восстановить дыхание.       Хёнджин целует его в плечо и на ватных ногах направляется в ванную. Прохладная вода восстанавливает силы. Организм кажется ощущает прилив бодрости, а от недавнего оргазма в голове приятная пустота. Повязав полотенце на бёдра, Хван вытирает мокрые волосы, чтобы с них не капала вода. Пока парень роется в шкафу, его соулмейт скрывается за дверями освободившейся ванной комнаты. Вечерние пары начинаются через два часа и Хёнджин решает сразу переодеться в подходящую одежду.       Мелодия входящего вызова неожиданно громко звучит в тихой комнате.       — Привет, — парень убирает мокрое полотенце с кровати, чтобы то не пропитало влагой постельное бельё.       — Привет, — отзывается Джисон, который явно идёт шумными университетскими коридорами. — Я с денежным предложением. У нашего препода юбилей и мы группой решили ему картину подарить. Сможешь нарисовать?       — Смогу, почему нет, — Хван пожимает плечами, словно его реакцию кто-то увидит. На самом деле его всегда радуют такие предложения. Приятно, что любимое занятие приносит хоть какой-то доход. Тем более ему необходимо обновить набор кистей. Предложение как никогда кстати. — Пейзаж, портрет, абстракция?       — Реализм «Муки студентов», — драматично тянет Хан. На фоне становится тихо и Хёнджин понимает, что парень зашёл в аудиторию.       Хван смеётся с шутки, от того насколько она жизненная.       — Я что-нибудь придумаю, — обещает он.       — Хван Хёнджин! — злой окрик Феликса разносится по квартире. Расслабленный парень вздрагивает, недоумённо оборачиваясь в сторону открытой двери.       Через считаных секунд двадцать, в проёме появляется его соулмейт. В глазах плещится гнев, дыхание тяжёлое и кажется будто воздух вокруг него электрезуется. В кулаке он сжимает стопку мокрых бумаг, а в следующее мгновение швыряет в лицо Хёнджина.       — Это, — цедит он сквозь зубы, — документы компании, дело которой я прохожу на практике.       Хван широко раскрытыми глазами смотрит на парня перед собой. Листы хаотично падают на пол.       — Что случилось? — слегка взволнованный голос Джисона звучит, словно через толщу воды.       — Всё нормально, — бездумно отвечает парень дрожащим голосом.       — Нормально?! — вспыхивает Ли. — Ты блять рехнулся? Мне через три часа быть в компании. С чем я туда пойду? С твоей задницей?!       Рука Хёнджина, которой он держал телефон безвольно опускается.       — Можно же распечатать новые, — слабо говорит он. Хван совершенно не понимает такую вспышку гнева своего парня. Он ведь даже документов этих не видел и тем более не трогал. Он даже из комнаты не выходил. В голове роем носятся мысли, почему Феликс решил, что именно Хёнджин их испортил.       Ли быстро подходит и с силой сжимает его запястье. Грубо тянет на себя, выталкивая из комнаты.       — Ликс, что на тебя нашло? Больно, отпусти, — требует парень, но только чувствует, как чужая рука сжимается ещё сильнее.       — С чего я должен это распечатать? — шипит Феликс, пихая соумейта в плечо и заставляя посмотреть на кухонный стол.       На открытом ноутбуке лежит пакет с мясом, что Хёнджин сегодня купил, но так и не убрал в холодильник. Красная жидкость растеклась по клавиатуре и столу, на котором ещё осталось пару напечатанных листов.       — Я… я… — бормочет Хван, переводя испуганный взгляд на парня.       — Что ты? — передразнивает его Ли. — Как всегда забыл? Не подумал? Случайно вышло?       — Может он включится, — шепчет парень, дрожащим пальцем нажимая на кнопку питания.       — Да, давай! Твои волшебные ручки всё конечно же исправят! Я же дебил по-твоему, не пробовал. Ты, сука, только портить можешь! — вспышка ярости застилает разум. Феликс замахивается, чем заставляет Хёнджина сжаться от страха. Рука задевает ноутбук и тот летит на пол вместе со злополучным мясом.       — Феликс, перестань, пожалуйста, — голос срывается от подступающей истерики. Ещё никогда он не видел Ли таким злым. — Это действительно случайность, мы же с тобой…       — Хочешь сказать, что это моя вина? — он опасно прищуривается и Хвану кажется ещё секунда и его ударят. — От тебя, блять, толку никакого! Одно разочарование. Лучше вообще соулмейта не иметь, чем такого, — напоследок выплёвывает парень. В его словах столько ненависти и яда. Хёнджин буквально забывает как дышать.       Проходит вечность, прежде чем он отмирает, услышав громко захлопнутую дверь. Слёзы обжигают щёки, а мышцы начинают ныть от сковавшего напряжением и страхом тела. Края телефона больно врезаются в ладонь и он тупо пялится на экран, замечая, что вызов ещё продолжается.       — Хёнджин! — требовательно зовёт Джисон, но тот не в состоянии что либо сказать. С губ срываются только сдавленные стоны. — Что опять?       — Всё нормально, – всхлипывает парень. — Я перезвоню.       Вызов сбрасывается. Хан опускается головой на парту, слегка не расчитав и неприятно ударившись лбом о твёрдую поверхность. Он первый раз становится свидетелем их ссоры. Джисон даёт себе пару минут, чтобы успокоить бушующую злость и решить, что делать дальше. Сверлит телефон взглядом, думая, позвонить Хвану, но в последний момент убирает гаджет в карман и закидывает сумку на плечо.       — Клэр, я уйду с пар. Прикрой, пожалуйста, — раздражённо бросает он, даже не глядя на однокурсницу.       — Ты серьёзно? Лекция через две минуты, — возмущается девушка.              — Я знаю. Спасибо, — глубокий голос Хана звучит резко и совсем не чувствуется искренней благодарности.       Джисон не знал застанет ли он Хёнджина дома. Ведь пока он к нему доберётся, тот может уже уйти на занятия. Звонить не стал, зная, что этим всё равно ничего не добьётся.       Когда после череды настойчивых стуков Хван открывает дверь, его вид ошарашивает пришедшего парня. Глаза опухли от слёз, яркие волосы спутаны, словно Хёнджин то и дело запускал в них пальцы в попытке вырвать.       — Ты один? — спрашивает Хан, снимая кроссовки и бросая сумку на пол.       — Да, — сиплым голосом отвечает Хван. Проходит в гостиную, забираясь с ногами на диван и прячет лицо в коленях, обхватив те руками.       Джисон опускается рядом, не решаясь начать разговор.       — Он тебя ударил? — отрешённо задаёт вопрос парень.       — Нет, — Хёнджин спешит оправдать своего соулмейта, однако неосознанно потирает запястье, на котором едва заметно проявляются следы от сильного захвата. — Феликс не сделал бы так.       — Ну, да, конечно, — вырывается со смешком у Хана. — Вы же соулмейты, — друг не хотел, чтобы брошенная фраза вышла такой грубой, но именно так и получается.       — Если ты пришёл говорить о том, как терпеть не можешь соулмейтов, то лучше уходи.       — Я пришёл потому, что конкретно твой – конченый мудак, а ты терпишь, потому что должен. Вот только я не пойму кому.       — Я терплю потому что мы родственные души. Он изменится, ведь мы предначетраны друг другу. Никто другой мне не нужен.       — Это такой бред. Ты хоть сам веришь в то, что говоришь? — Джисон начинает злиться от всего происходящего абсурда и уже не может контролировать эмоции. — Сколько времени я утешаю тебя после ваших ссор? А до сих пор ничего не изменилось. Он ублюдок и тебе надо его бросить.       Хван накрывает рисунок на своём предплечье, будто защищая метку от грубых слов.       — Интересно, что бы ты говорил если бы Минхо… — ощетинившись язвит Хёнджин, но ему не дают договорить.       — У нас другая ситуация. И это только подтверждает то, что соулмейты полная хрень, которая ломает жизни людей. А ради чего? — голос Хана повышается и кажется он вот-вот начнёт кричать. — Ради брака, привилегий и одобрения общества? Кому какое дело с кем я сплю, хочу или не хочу жить?       На глазах Хёнджина проступает новая волна слёз, губы дрожат, а пальцы сильнее впечатываются в метку. Джисон начинает задыхаться от вырывающегося гнева.       — Найдёшь нормального парня, если один не хочешь быть. Заведёте собаку. Лучше так, чем строить семью и воспитывать ребёнка с таким мудаком.       — Ты так легко говоришь, потому что твой соулмейт…       — Пока я его не встретил у меня всё было замечательно, — жёстко прерывает парня Хан.       Хван накрывает лицо ладонями и уже не сдерживает свою истерику. Голову сдавливает словно в тисках и вместе с тем, тяжёлые мысли разрывают её изнутри. В груди всё сжимается от боли. Джисон наконец замечает состояние друга и понимает, какую ошибку совершил, выплеснув собственный гнев на него.       — Просто я хотел сказать, — он придвигается ближе и осторожно касается подрагивающего плеча, — что ты должен жить для себя. Если с самого начала всё пошло не так, то уже ничего не изменится.       — Да, конечно, — Хёнджин перестаёт плакать, будто в мозгу что-то щёлкнуло. — Я понял, — интонация, с которой он произносит эти слова странная. Словно он говорит совсем не о том, что имел ввиду Джисон. — Иди, я хочу побыть один и подумать.       — Точно справишься?       — Да, — он натягивает улыбку на лицо, но та походит скорее на гримасу.       Хан внимательно следит за выражением лица напротив, но в итоге делает как его просят.       До собственного дома идти приличное расстояние, а в университет возвращаться нет смысла. Поэтому Джисон решает прогуляться и заодно привести мысли в порядок. Ему тоже есть над чем подумать.       Ещё будучи маленьким ребёнком он, как и все, грезил встречей с соулмейтом. Родители рассказывали как это встретить своего человека. Они гордились своими метками и их ещё несмышлённый сын мечтал, когда же и его собственная станет завершённой? Но вот взрослея, Джисон стал замечать, насколько несовершенны правила их мира. Он разочаровывался ещё больше, а повстречав Минхо и вовсе убедился в том, что навязанный обществом стереотип про соумейтов не оставляет выбора самим строить свою судьбу. И как не кричи, укоренившаяся в сознании людей мысль о «правильности» сделает из тебя только сумасшедшего. Вслух не скажут, но за спиной осудят так, что ты и сам не захочешь больше говорить, что думаешь иначе.       Минхо ожидаемо задерживается на работе, хоть и говорил, что освободится пораньше. Джисону хотелось бы, чтобы его парень был сейчас рядом. Спокойный нрав Ли наверное самая непоколебимая вещь в этом мире. Он не предупредил, что задержится, хоть раньше такого не было. Наверное случилось что-то серьёзное и поэтому Хан начинает готовить ужин один.       С самого начала всё идёт наперекосяк. Он случайно разбивает стакан и режет палец об острый осколок. Из маленькой ранки вытекает слишком много крови и ещё полчаса приходится потратить на уборку мелкого разлетевшегося стекла. Для приготовления обычной пасты с сыром уходит столько посуды, что при взгляде на раковину бросает в дрожь. Под тяжестью мыслей парень опускает голову на стол.       Мягкое касание к волосам заставляет открыть глаза. Джисон смаргивает сонливость и в вечерних сумерках, что пробиваются сквозь окно, разглядывает фигуру Минхо. Шея затекла от неудобной позы и парень морщится, пытаясь растереть скованные мышцы.       — Наверное, нам всё-таки стоит купить посудомоечную машину, — Ли заглядывает под крышку, смотря на остывшее блюдо. Хан на это ничего не отвечает. — Извини, я не голоден, но пахнет вкусно.       — Как день прошёл? — меняет тему Джисон. — Ничего серьёзного, — говорит, когда замечает испытывающий взгляд Минхо, направленный на заклееный пластырем палец.       — В суете, — он закатывает рукава рубашки, принимаясь мыть посуду. — У тебя?       Если бы Джисон не знал Минхо, то подумал, что тот, как и всегда, спокоен. Но то, как отстранённо держится парень, не остаётся не замеченным. Нет привычного поцелуя при встрече, Минхо не спешит извиниться за опоздание.       — Был у Хёнджина, — Хан опускает факт прогула пар. — Они снова поссорились.       — К характеру Феликса сложно привыкнуть.       — Как красиво ты завуалировал то, что он сволочь, — хмыкает парень.       — Не всем везёт с соулмейтами, — Ли старательно подбирает слова и интонацию. — У некоторых бывают трудности.       — Разумеется. Живи с конченым соулмейтом или остаток жизни один если и такого нет, но не вздумай выбирать сам и быть счастливым, — неподумав бросает Джисон и тут же осекается, встречаясь с пронзительным взглядом Минхо. — Я… — он сглатывает, — лучше попробую до Хёнджина дозвониться, пока ещё чего не наговорил, — виновато опускает голову, потупив глаза в телефон. — Он на сообщения не отвечает, — произносит совсем тихо, что Ли едва может расслышать.       Но и вызов остаётся без ответа.       Хёнджин смотрит на потухший экран смартфона. С того момента, как Джисон ушёл, парень не покинул пределы дивана, будто врос в мягкое сиденье. В голове на повторе крутятся услышанные слова. Но может быть, если бы сам Хёнджин был лучше, Феликсу не пришлось его терпеть? Если бы на его месте был более подходящий соулмейт, то и сам Феликс вёл бы себя иначе. Ещё ни разу Хван не встречал такого случая открытой ненависти к предначертанному.       «От тебя, блять, толку никакого! Одно разочарование.»       Сердце больно сжимается и Хёнджин вновь всхлипывает. Как бы он ни старался, всё делает не так. Молча терпел, пытался возражать, глотал обиду и соглашался со всеми брошенными в злости фразами, а после лишь просил прощения. Каждый раз его глупый мозг убеждался, что это он во всём виноват и только искал тому подтверждение. И как правило находил. Раньше Хёнджин никогда не давал себя в обиду, никому не позволял себя оскорблять. Единственный человек у которого появилось это право — его родственная душа, но если бы Феликс любил его, то никогда не воспользовался бы им. Сам виноват. Сам позволил растоптать свою гордость, чувства и сердце. Над ним словно посмеялась сама судьба. Как так вышло, что его соулмейт настолько ему не подходит? Даже не так. Это Хёнджин не такой. Он словно бракованный. Лишняя деталь. Лучше бы его совсем не было. Если можно было бы исчезнуть из этого мира, из памяти людей, то он сделал бы это не задумываясь.       «Лучше вообще соулмейта не иметь, чем такого.»       Насколько сильно нужно презирать, чтобы сказать такое и не пожалеть? Хван ждал, целый день ждал сообщение от Феликса. И ждёт до сих пор. Но экран телефона загорается только от входящих Джисона. У парня нет сил даже посмотреть, что там написано. Ещё никогда он так остро не ощущал себя не на своём месте.       Все говорят, как правильно строить семью со своим соулмейтом. Находятся и такие как Джисон. Кому верить, если настолько запутался и потерялся, что не в состоянии сделать и вздоха?       Хёнджин не врал, когда сказал Хану, что понял. Так больше продолжаться не может и с этим действительно надо что-то делать.       Парень решительно вытирает слёзы со своих щёк и направляется в ванную комнату. Он знает, что сделать, чтобы стало лучше и больше никогда не болело.       Его тихие шаги сопровождает трель телефонного звонка, но Хван уже не знает кто этот абонент.