***
— Мам, не волнуйся, всё в порядке. — Ты уверен? Директор Шэнь сказал, что была драка. — Это возня, а не драка, всё правда хорошо. Я сейчас заеду домой, отец того парня, с которым у нас конфликт, пригласил нас на обед, но я бы сказал, что это будет ужин. Ты поедешь? Судя по вздоху, мама была в «восторге» от приглашения: — Конечно поеду, как будто у меня есть выбор. До конца работы ещё пара часов, ты уже идёшь на тренировку? — Да, еду на скейте, скоро буду. Ван Ибо, с одной стороны, не хотел идти в дом к своему недругу и пытаться помириться с ним — Сяо Чживэй был слишком испорченным и мерзким парнем. Но желание увидеть его отца ещё хотя бы раз побеждало. Ибо не понимал, что за наваждение испытал сегодня, но не мог избавиться от мыслей о господине Сяо. Нужно было поторапливаться, и он завершил разговор с мамой, а затем полностью сосредоточился на более важном для себя деле. Он прекрасно видел свою цель, всегда и во всём, но именно сегодня начиная с разминки и заканчивая душем в раздевалке, а так же в разговорах и лёгких подколках от Сун Цзияна, он ощущал присутствие чего-то нового внутри себя. Мама закончила работу и заехала за ним, чтобы не терять время и не опоздать в гости, хотя им и не было назначено строго к определённому часу. Закинув сумку с одеждой на заднее сидение, Ибо сел на переднее и, пристегнувшись, немного поморщился. — Как твоё плечо? — обеспокоенно спросила мама. — Нормально, доктор Сюань дала очень хорошую мазь, уже почти прошло. — Ты у меня какой-то нечувствительный к боли, БоБо. — Мам, умоляю, не называй меня так в гостях, — взмолился он, но с улыбкой. — Не буду. Что это за семья? — Приёмный отец и сын, родная мать умерла недавно. — Мальчику тяжело, — вздохнула госпожа Ван. — Его стоит пожалеть, Ибо. — Ага, после того как он успокоится. Серьёзно, мам, я не лез к нему, ты меня знаешь. — Знаю, но помимо того, что ты ни к кому не лезешь, ты умеешь просто отлично провоцировать других людей. Ты делаешь это неспециально, я знаю, но другие этого не понимают. Твои успехи и внешность всегда будут для многих как красная тяпка для быка. Ты будешь злить их помимо своей воли. — Разве это не их проблемы? — Нет, когда дело доходит до твоих увечий. Не обижайся, я просто говорю с точки зрения своего опыта. Ты так сильно выделяешься, что людям порой слишком больно на тебя смотреть. Ты ведь как звезда. Ван Ибо улыбнулся. В детстве мама часто называла его своей звёздочкой. И говорила, что именно он послужил ей ориентиром в тёмные времена после смерти отца. — Ладно, мам. Надеюсь, при тебе этот Сяо Чживэй не станет меня задирать. — Я ему не позволю. К тому же, если его приёмный отец вежливый человек, он сам этого не допустит. — Его приёмный отец… — Ван Ибо почувствовал, как сердце заколотилось быстрее, — не такой как он. — Вот и хорошо, значит, мы уладим все разногласия, БоБо. — Ну ма-а-ам!***
Дверь им открыл господин Сяо. Он всё ещё был одет в безупречный костюм, но снял очки и теперь смотрел на Ван Ибо ясными глазами, в которых хотелось утонуть. — Госпожа Ван, молодой господин Ван, прошу вас, проходите. Я успел приготовить ужин, надеюсь, вам всё понравится. Я должен как следует извиниться за поведение А-Вэя. — Добрый вечер, спасибо, — мадам Ван прошла первая и протянула упаковку из дорогого ресторана, в который она успела заехать, пока Ибо был на тренировке. — Мы не знали, пьёте ли вы вино и что будет на ужин, поэтому купили торт на десерт. — О, это так предусмотрительно с вашей стороны, — Сяо Чжань с улыбкой взял подношение. — Я не успел ничего испечь и, не зная ваши предпочтения, думал подать на стол фруктовый лёд. В такую жару самое подходящее на мой взгляд. — Ибо очень любит фруктовый лёд, — тут же сдала сына родная мать. — Тогда я рад, что придумал именно это, — слишком мило для взрослого человека ответил Сяо Чжань. — И торт он покупной есть не станет, — раздался голос из-за фальшь-стены, и оттуда вышел Сяо Чживэй с кривой ухмылкой. — У него пунктик на покупную еду. Ван Ибо сжал кулаки. Перед глазами полыхнуло белым от такого возмутительного тона в адрес Сяо Чжаня. — О, вы любите готовить сами? — ничуть не изменилась в лице госпожа Ван. — Я, признаться честно, слегка упустила этот момент, пока мы жили в Лояне с Ибо. И у сына теперь гастрит. Иногда чувствую себя ужасной матерью. — Ма-а-ам, — протянул Ван Ибо, смущаясь и разжимая руки. — Поверьте, я чувствую себя точно так же, — со смешком ответил Сяо Чжань. — Идёмте, я провожу вас в ванную комнату. А-Вэй, убери, пожалуйста, торт в холодильник. И постарайся не уронить его и не перепутать холодильник с урной. Он говорил всё это весьма спокойным голосом, без угроз, но, судя по кислой роже пасынка, тот всё понял и без шантажа. Пропуская гостей вперёд и указывая им направление, Сяо Чжань слегка коснулся спины Ибо, отчего тот почувствовал такой жар, словно его коснулось что-то раскалённое, а затем пропало, и он закусил губу от досады. Ванная, как и весь дом, была выдержана в классическом стиле, но длинный стол и раковина под мрамор сдержанной расцветки очень удачно вписывались в интерьер. Вернувшись из ванной в гостиную, госпожа Ван осмотрелась: — У вас красивый дом, господин Сяо. Мы ещё не успели устроиться и частично живём среди коробок и в состоянии ремонта. Сяо Чжань улыбнулся сперва женщине, а после её сыну, из-за чего Ибо вспыхнул как маков цвет. — Я могу помочь вам устроиться, если позволите. Не подумайте обо мне дурно, просто у меня строительно-ремонтная фирма, оставшаяся в наследство, и мои рабочие имеют высокую квалификацию. — Господин Сяо, не стоит беспокоиться так сильно. Сяо Чживэй, внезапно побелевший и сжавший кулаки, процедил сквозь зубы: — Что, нашлась новая богатая вдова для тебя? Ван Ибо дёрнулся вперёд, собираясь вмазать ублюдку, но Сяо Чжань оказался проворнее. Он закрыл приёмного сына спиной и, строго глядя в глаза, отчеканил: — Немедленно извинись. Ты перешёл все разумные границы. Твоё мерзкое поведение доведёт тебя до закрытого интерната, как хотела твоя мама. — Посмотри на меня, — вмешалась госпожа Ван, когда немного пришла в себя из-за обидного замечания и реакции собственного сына. Она спокойно посмотрела на мальчика перед собой. — Причиняя боль окружающим, ты неизменно причиняешь её себе. Мне очень жаль, что ты рано потерял маму, а ещё раньше отца, но никто из находящихся в этой комнате не виноват в этом. И ты тоже. Поэтому не стоит пытаться задеть нас колкими словами. Сяо Чживэй молча пыхтел, но в глаза госпоже Ван всё-таки посмотрел. И тут Ван Ибо заметил отголосок грусти в чужом взгляде, а затем боль и слёзы, которые, впрочем, не пролились. — Простите, я не имел намерений обидеть вас. — Я знаю, но ты хотел обидеть господина Сяо. Не знаю, мальчики, что у вас тут за дела, но поговорить вам следует без нас. — Нет, нет, не уходите, — тут же изменился в лице Сяо Чжань, превратившись из сурового мужчины в какого-то трогательного и ранимого юношу. — Идёмте к столу, мне очень хочется узнать про ваш ремонт и про Лоян. Я раньше жил в Чунцине, ещё в детстве. Госпожа Ван нахмурилась и покачала головой, теперь переведя суровый взгляд на господина Сяо. Поёжился даже Ван Ибо. — Я с удовольствием поужинаю с вами, но прямо сейчас вам следует уделить больше времени сыну. Неужели вы не видите, в каком он состоянии? Сяо Чжань виновато понурил голову, и Ван Ибо бросил на маму осуждающий взгляд, но ничего этим не добился. — Простите, госпожа Ван, я виноват. Подождите, пожалуйста, немного, не уходите. А-Вэй, идём со мной, нам правда нужно поговорить. Сяо Чживэй быстрым шагом отправился наверх в свою комнату, и Ван Ибо было видно, что он так сильно спешил обогнать собственные слёзы. — Несчастный мальчик, — госпожа Ван покачала головой. — Господин Сяо слишком молод для того, чтобы быть отцом трудного подростка. — Мам, господин Сяо явно воспитан и добр, не его вина, что Чживэй ведёт себя как дрянь. — Это не отменяет того, что у мальчика разбито сердце, сынок. Ты потерял отца, когда был ещё совсем маленьким и смирился с этим, но стал немного замкнутым и необщительным. Чживэю труднее, потому что он взрослее, у него переходный возраст в самом разгаре. Ван Ибо не стал возражать. В конце концов мама так много общалась с психологами, когда таскала к ним его, что сама могла легко стать крутым специалистом. Вместо этого он прошёлся по гостиной, рассматривая статуэтки и книги на полках. Во всём интерьере чувствовалась женская рука и было заметно, что оставшиеся в огромной квартире два представителя мужского пола не отваживаются разрушить то хрупкое ощущение присутствия рано ушедшей матери и жены. Подойдя к небольшому бутафорскому на первый взгляд камину, Ван Ибо замер, разглядывая фотографии в рамках, и первая же из них лишила его дара речи. На фотографии была изображена семья. Красивый как Небожитель Сяо Чжань, мелкий, лет одиннадцати или чуть старше, Чживэй и красивая, элегантная женщина. С платиновыми волосами. Практически такими же, как у самого Ван Ибо сейчас, но длинными и уложенными в изящную причёску. — Мам! — Он взял фото в руки, хотя не должен был ничего трогать без разрешения, и обернулся. Госпожа Ван подошла и, увидев, кто на нём изображён, грустно улыбнулась. — Ты напоминаешь ему о самом важном человеке, но ты не она, отсюда и вся эта агрессия. И тут Ван Ибо окончательно сник. Выходит, мужчина, чьи тёплые взгляды и улыбки вызвали внутри всплеск и гормональную бурю, тоже видел в нём сходство с утраченной и любимой женой. Это оказалось так больно, что он захотел тут же уйти. Мама поставила фотографию обратно на каминную полку и похлопала его по здоровому плечу. — Не переживай, Ибо. Это просто стечение обстоятельств. Уверена, скоро всё переменится, и вы сможете подружиться. Ван Ибо был на сто процентов уверен в обратном. Он не сможет дружить с сыном единственного в мире мужчины, кто всколыхнул в нём чувства. То, что он всегда считал упорядоченной системой, подчиняемой его логике и решениям. За несколько минут общения, он буквально руками потрогал что-то нежное, восхитительное, трепетное. В такое состояние его не могли погрузить ни музыка, ни танцы. Ван Ибо чувствовал, что живёт и дышит теперь совсем по иному. Но это никому не нужно. Когда вернулись Сяо Чжань и Чживэй, Ван Ибо уже принял решение, что в первый же свободный день обязательно перекрасит волосы. Надежды на то, что это изгонит несбыточные мечты о равнодушном к нему мужчине, было мало, но попытаться стоило. — Простите, я не слишком хороший хозяин и всё испортил, но спасибо за возможность поговорить с А-Вэем, мы так давно друг друга не слышали, что для меня стала откровением возможность поговорить по душам. Господин Сяо торопливо накрывал на стол и, к большому удивлению Ван Ибо, Чживэй помогал ему. Сам он лезть в это не стал, хоть и было желание. Хозяйничать в гостях невежливо. — Господин Сяо, не волнуйтесь так, мы люди простые и всё понимаем. Самое главное — умение говорить и близость в семье. Мы с Ибо через многое прошли и мне всегда было трудно понять его, такой он у меня молчун. Но теперь наше доверие на высоте. Я уверена, что у вас с сыном впереди только хорошие моменты. Сяо Чживэй едва заметно нахмурился, а Ибо буркнул: — Мам, хватит поучать. — Прости, дорогой. Но ведь мы пришли обсудить проблемы. Я вижу, что наши мальчики хорошие люди, господин Сяо, просто в юности бывают сложности. Мы свои решали с помощью психологов. — Мам! Сяо Чжань заинтересованно подался вперёд: — Если можно, я бы хотел узнать про ваш опыт. Я думал об этом, но так и не решился. А-Вэй, я знаю, что ты почему-то перестал верить мне, но я правда люблю тебя как сына и хочу наладить наши отношения. Ван Ибо желал свалить домой от всего этого, но пришлось слушать, испытывая жгущее изнутри чувство ревности. Он не хотел становиться Сяо Чжаню сыном, но рациональное мышление, присущее ему с детства, сейчас дало конкретный сбой. Ему бы хотелось внимания со стороны этого человека, вот этот участливый взгляд, и чтобы он смотрел с нежностью и надеждой не на своего пасынка, а на него, Ван Ибо. Сяо Чживэй в ответ на эти слова неоднозначно кивнул и первым сел за стол. К нему присоединилась мама Ибо, а потом и он сам, чтобы не стоять столбом. Сяо Чжань же покинул гостиную и вскоре принёс горячее блюдо с мясом и рисом, и, водрузив его на подставку, отошёл, чтобы включить ненавязчивую музыку. — Надеюсь, вам понравится, рис с мясом не очень острый, но вот перец, соус, приправы. Я ем такое, что во рту потом долго полыхает, но А-Вэй сильно острое не любит. — Ибо тоже, — улыбнулась госпожа Ван. — И дело даже не в гастрите, просто там, откуда мы родом, готовят умеренно острую пищу. — В Чунцине сычуаньский перец едят с молоком матери, — пошутил Сяо Чжань и, прежде чем положил на тарелку рис и мясо, набрал себе на тарелку много добавок. Он думал приготовить хого на званый ужин, но был рад, что в последний момент передумал. Раз у одноклассника Чживэя гастрит, то острый суп — это последнее, что ему бы понравилось. Музыка приятно дополняла лёгкий стук палочек, и прожевав первую порцию, Сяо Чжань решил всё-таки расспросить про ремонт. Профессиональный интерес и желание помочь помножились друг на друга и вопрос вырвался сам собой: — Вы меняете в квартире только незначительные детали или делаете серьёзный ремонт? Кстати, почему не взяли квартиру сразу с подходящей отделкой? — Квартиру мне предоставила компания, — начала объяснять госпожа Ван. — Перед нами просто не успели сделать косметический ремонт, жильцы выехали буквально накануне нашего заезда. Сяо Чжань серьезно кивнул, будто они обсуждали что-то действительно важное для него: — Тогда всё ясно. Когда я переехал в Шанхай, мне тоже предоставили служебную квартиру, и она была в ужасном состоянии, если честно. Но я смог изменить там всё на свой вкус и счастливо прожил два года. Сяо Чживэй пробурчал себе под нос: — А потом съехал к нам. Будто не услышав грубости в его тоне, Сяо Чжань кивнул: — А после я переехал в этот дом, всё верно. И тоже сделал здесь ремонт, но на вкус Сяоли. Это мама Чживэя. Госпожа Ван вежливо улыбнулась: — У вас очень красивый дом, видно, что у вашей супруги был превосходный вкус. — Это правда, а комнату Чживэя мы отделывали так, как он хотел. И я до сих пор смеюсь, вспоминая наши споры. Он отстоял каждый предмет и мазок краски на стенах. Ван Ибо, с жадностью наблюдавший за Сяо Чжанем, подметил, что тот не выглядел убитым горем вдовцом, но при этом рассказывал о своей семье с нежностью. — Похвально, что вы дали сыну право выбора, в комнате Ибо тоже всегда и всё так, как он хочет. Но сейчас она больше напоминает склад. — Я помогу, если позволите. Мне совсем не сложно, а у вас дела пойдут быстрее. — Только если это не обременит вас, мне, право, неловко. — Я сочту это за честь, мне действительно хочется помочь. Ван Ибо мысленно молил мать не противиться этому порыву, и не потому, что ему надоело жить среди коробок, но хотелось увидеть господина Сяо ещё раз или два. Вряд ли они теперь хоть как-то смогут встретиться, если только Чживэй не сорвётся, а провоцировать его не хотелось. — Я напишу вам наш адрес. Ибо завтра в любом случае окажется дома раньше меня, поэтому лучше записать и его номер телефона. Ван Ибо почувствовал, как покраснели кончики его ушей от упоминания собственного имени. Его не терзало смущение оттого, что ему нравится мужчина, но вот прямо сейчас он испытывал неловкость от такого простого и логичного предложения мамы. Та ведь даже не подозревала, что сейчас творится в голове сына. — Хорошо, очень рад, и спасибо за доверие. — А в субботу мы приглашаем вас на обед к нам в знак благодарности. И хотя я готовлю не так хорошо, как вы, зато я точно смогу испечь торт, — госпожа Ван улыбнулась и получила в ответ лёгкий поклон от Сяо Чжаня. А Ван Ибо снова ощутил ревность. На сей раз к собственной матери, которая была очень даже хороша собой и могла действительно понравиться молодому вдовцу.