Новенький

— Эй! Не успел Ван Ибо войти в школу, как оказался загнан в угол мрачным Сяо Чживэем. Ссориться не хотелось, поэтому он молча уставился на парня. — Чтоб никому ни слова о том, что вчера было. И… пусть твоя мать держится подальше от Чжаня. — Почему? — не выдержав, Ван Ибо, снедаемый любопытством, всё же задал вопрос. — Потому что ему интересны деньги, а женщины — нет. Зависнув на секунду, Ван Ибо попытался переосмыслить сказанное, но Сяо Чживэй уже ушел. Пытаясь понять смысл его слов, Ван Ибо ломал голову: ему не интересны женщины, потому что он рассматривает их как источник дохода, или не интересны потому, что ему нравятся мужчины? От мысли о втором становилось жарко, но Ван Ибо всё же отмёл глупые надежды. Скорее всего Сяо Чживэй просто обижен на приёмного отца за невнимание к матери или ревнует, что он мил с другой женщиной. С этими мыслями Ван Ибо отправился в класс и с удивлением не обнаружил там Чжу Цзаньцзиня. Вопросительно глянув на пустую парту, он хотел уже узнать, куда подевался приятель, но Чжао Лиин успела оповестить его первой: — ЦзаньЦзань заболел. Честно говоря, я думаю, что он просто впал в уныние, у него бывает такое несколько раз в год. Но он обычно приносит справку, так что ничего страшного. Покачав головой, Ван Ибо посмотрел на девушку неодобрительно. — Ой, ну не надо так, мы предлагали ему помощь, но он сказал, что справится сам. К своему неудовольствию, Ван Ибо ощущал странное волнение за парня и очень надеялся, что тот не принял близко к сердцу всё то дерьмо, что творил Сяо Чживэй. Тот, к слову, что-то негромко обсуждал со своими дружками, но Ибо по-прежнему не было до этого никакого дела. Заняв ум учёбой, он выбросил из головы всё лишнее, и только одна мысль маячила на периферии сознания — Сяо Чжань придёт к ним домой. Более того, в его телефоне записан номер господина Сяо, а у того теперь есть номер Ван Ибо. Мама всё-таки проследила, чтобы они это сделали, и хотя внутри всё странно обмирало, он старался не фантазировать на тему, кто и что напишет первым. У него с Сяо Чжанем не было ничего общего, и будучи трезвомыслящим человеком, Ван Ибо это прекрасно осознавал. Его неожиданно возникшие чувства не должны были причинять неудобства, поэтому он собирался держать их при себе, но всё равно нет-нет да и возвращался к мысли, какой Сяо Чжань красивый мужчина. А ещё умный, тонко чувствующий, умеющий готовить и с чудесным смехом. Про очаровательную улыбку Ван Ибо старался не думать, потому что ночью это оказалось проблемой, и ему пришлось подрочить, чтобы снять напряжение и уснуть. В обед он ушёл в столовую под хмурыми взглядами неприятной компашки и там решил написать сообщение Цзаньцзиню, взяв предварительно его номер у Чжао Лиин. «Привет, ты в порядке? Это Ван Ибо». Ответ пришёл спустя половину риса со свининой и кешью: «Привет, да, я в порядке. Спасибо, что написал, я правда ценю это, учитывая твою нелюдимость». Ван Ибо улыбнулся и принялся за вторую часть обеда. Раз Цзаньцзинь написал, что всё в порядке, его полностью устраивал этот ответ. Но сообщения начали приходить одно за другим: «Как у вас вчера прошло?» «Ты на танцы-то попал?» «Надеюсь, что всё хорошо и сегодня тебя этот гад не достаёт». «Прости, что так слился, я правда не мог сегодня заставить себя встать с постели». И всё в таком же духе. Ван Ибо едва не пропустил другое сообщение в потоке входящих от Чжу. И только мелькнувшие иероглифы, на которые он дрочил в ночи, заставили отложить палочки в сторону. «Добрый день, — он открыл сообщение и от волнение едва не встал, чтобы поклониться в ответ на приветствие. — Это Сяо Чжань, я освободился раньше, чем рассчитывал, и могу забрать вас с Чживэем из школы, чтобы посмотреть квартиру». Заставив себя взять паузу, чтобы не написать глупостей, Ван Ибо ответил, как ему показалось, приятно и взвешенно: «Добрый день, господин Сяо. У нас впереди два урока, после я свободен, сегодня занятий в танцевальной школе нет». В ожидании ответа Ван Ибо едва не начал грызть ногти и постарался отвлечься, написав Чжу: «Иди в зал и танцуй. Это лучшее лекарство. В школе всё мирно». Чжу отреагировал мгновенно, а вот ответа от Сяо Чжаня всё не было. «Ты прав, так и сделаю. Господин Лю звонил мне сегодня и хотел привезти задание на дом, а господин Ван грозился повысить нормативы, если я позволю себе пропускать уроки. Откуда он только узнал, физкультура же завтра». Ван Ибо лишь пожал плечами и ничего не стал писать на это. Ему казалось странноватым повышенное внимание преподавателей к Чжу, но, возможно, в этой школе были свои правила и он просто их не знал. Он успел убрать пустой контейнер в сумку, когда пришло заветное сообщение: «До скорой встречи, Ибо. Буду ждать на парковке». Наличие в этой же машине Чживэя немного напрягало, но Ван Ибо решил не заострять на этом внимание. Два урока тянулись очень долго, но, к его радости, последним был урок Лю Хайкуаня и стало немного повеселее. После звонка учитель попросил его и Чживэя задержаться, что они и сделали под взглядами всего класса. — Рад, что вы, судя по всему, смогли уладить свои разногласия, — тихо произнёс учитель и внимательно посмотрел каждому в глаза. — История часто учит нас тому, как враги становятся союзниками, а затем и друзьями. Буду надеяться, что это случится и с вами. Идите. — До свидания, Лю лаоши, — поклонился Ван Ибо, думая, что вряд ли сможет стать другом парню, стоящему рядом. На выход они тоже пошли вместе, но Ибо свернул к шкафчикам, чтобы оставить учебники и взять скейт, Чживэй его ждать не стал. И на парковке Ван Ибо его тоже не обнаружил. Зато заметил дорогую машину и едва не присвистнул. Ауди последней модели весьма резко контрастировала с китайским автопромом. Сяо Чжань вышел из автомобиля и это было настолько изящно и красиво, что Ибо едва не запнулся и не упал. Спасла хорошая реакция тренированного тела и привычка сохранять спокойствие в любых ситуациях. Однако прямо сейчас ему хотелось широко улыбнуться в ответ на лёгкую улыбку мужчины, и он не стал отказывать себе в удовольствии. — Добрый день, Ибо. — Добрый день, господин Сяо. Чживэй вроде уже вышел из школы. — Да, — кивнул ему в ответ Сяо Чжань. — И отправился по своим делам. Мы всё ещё пытаемся наладить отношения, но ему это даётся сложнее. Ван Ибо понимающе кивнул. Ему очень хотелось сказать парню спасибо, но он продолжал улыбаться своему наваждению. — Поехали. А-Вэй ясно дал понять, что его наши дела не интересуют. Кивнув, Ван Ибо сел на переднее сиденье и скосил взгляд в сторону занявшего своё место Сяо Чжаня. Тот казался идеальным даже в мелочах, а запах его одеколона творил с Ибо какую-то магию, кружа голову. — Назовёшь адрес? Я не слишком хорошо ориентируюсь в городе, если маршрут незнаком, и предпочитаю пользоваться навигатором. От немного виноватой улыбки Сяо Чжаня Ибо снова повело, и он едва сдержал глупый порыв сказать ему какой-нибудь комплимент вроде того, что тот вряд ли может быть плох хоть в чём-то. Назвав адрес, Ван Ибо прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, но близость желанного мужчины и тот факт, что они в машине одни, уносили его фантазию в неведомые дали. Прикрывшись сумкой, чтобы не опозориться, продемонстрировав крепкий стояк, непонятно как случившийся уже на второй минуте поездки, Ван Ибо думал, как не сорваться уже дома, когда он останется с Сяо Чжанем один на один. — Ибо, скажи, А-Вэй больше не доставлял тебе хлопот? На самом деле он всегда был хорошим мальчиком и начал срываться только после смерти матери. — Отчего она умерла? Простите, господин Сяо, я невежлив. — У неё был рак, много лет она боролась с ним, но в итоге болезнь победила. Я всегда восхищался её умением быть сильной, хорошо выглядеть даже после изнуряющих курсов химиотерапии. Она, кстати, одно время любила носить парики похожие на твой цвет волос. — Я видел фото на камине. — О да, оно стоит там, — с теплотой вспомнил Сяо Чжань о редкой фотографии, где они втроём. — Сяоли была красивой женщиной, жаль, что ушла так рано. Чживэй замкнулся после этого. — Когда умер папа, я тоже изменился, так говорит мама. Я плохо это помню, если честно, но сильно переживал в три года. Случись что с мамой сейчас, я бы тоже замкнулся. Сяо Чжань внимательно слушал столь ценное откровение от одноклассника приёмного сына и удивлялся, насколько легко может рассказать ему то, о чём не мог поговорить ни с кем. Ван Ибо располагал к себе тем, что был не по годам серьёзен и рассудителен. Он был словно мудрее, и это не могло не найти отклик. — Мы почти приехали, — заметил Ибо и указал на нужный поворот во двор. Парковаться пришлось за пределами комплекса, куда могли въехать только жильцы по специальным пропускам, а для гостей нужно было заказывать заранее. Но Сяо Чжань не расстроился и даже порадовался, что они могут пройтись пешком до калитки. Ван Ибо нёс под мышкой скейт и задумчиво теребил ключи в кармане джинсов. Мамы точно ещё пару часов не будет, но он не знал, как долго задержится в квартире Сяо Чжань и что вообще будет делать. — У вас просторно, будет где развернуться с ремонтом. Едва войдя в квартиру, Сяо Чжань профессионально начал подмечать детали, явно настроенный на серьёзную работу. Ван Ибо мялся в дверях, не решаясь предложить чай или просто поговорить, но когда мужчина остановился, не проходя дальше, отмер. — Я покажу вам всю квартиру и, может быть, попьём чай? Мама сегодня утром сделала оладьи с джемом. Но её не будет ещё пару часов. — Невежливо начинать без неё, я полагаю, давай пока всё осмотрим и просто поговорим, если ты не против. Обсудим, какой бы ты хотел видеть свою комнату. Прости, что отнимаю у тебя время, я знаю, как молодым людям важна личная свобода. — Вы говорите так из-за поведения Чживэя. Мне нравится проводить время с вами. Сказав это, Ибо едва не наподдал сам себе, с замиранием сердца ожидая реакции Сяо Чжаня. Но тот отнёсся к его внезапному откровению спокойно. — Рад это слышать, Ибо. Ты ровесник Чживэя, значит, у нас двенадцать лет разницы, не так уж много. Не люблю чувствовать себя старым. — Вы не старый. Сяо Чжань ослепительно улыбнулся, и Ван Ибо понял, что пропал окончательно, буквально растворившись в том свете, что излучал мужчина. — Спасибо, мне действительно приятно, — ничуть не слукавил Сяо Чжань, наслаждаясь расслабленным выражением лица у юноши напротив. — Кхм, так покажешь мне свою комнату? Ван Ибо ощутил, как краска стыда заливает его лицо, а член в трусах снова крепнет от такого вопроса, заданного вроде бы спокойным тоном, без намёка на пошлость. — Д-да, моя комната вот здесь, справа. — И он поспешил открыть дверь, чтобы хоть как-то спрятать своё лицо, по которому, как ему казалось, можно всё понять без слов. — Весьма просторно. Будет, когда разберём коробки. Это твои вещи? — Да, тут всякие награды, старый шлем отца. Не смог выбросить, да и мама им дорожит. — Кем был твой отец? — мягко поинтересовался Сяо Чжань. — Обходчиком на железной дороге, ничего такого. А шлем он надевал, когда гонял на стареньком мотоцикле, который сам собрал. У меня даже есть фото. Он погиб на работе, несчастный случай. — Мои соболезнования. — Спасибо. — Ладно, давай лучше о светлой стороне твоей комнаты. Она большая и даже вот этот выступ можно обыграть красиво. Какие у тебя любимые цвета? Ван Ибо пожал плечами, он о таком никогда не задумывался. — Мне это ни разу не приходило в голову. — При выборе одежды какому оттенку ты отдаёшь предпочтение? Зелёный, синий, красный? Ван Ибо подошёл к шкафу и открыл его, чтобы продемонстрировать свой гардероб. Сяо Чжань с интересом заглянул туда и очаровательно округлил рот от удивления. — Я такого буйства красок никогда не встречал, — честно признался Сяо Чжань. — Я никогда не придавал этому значение, просто покупаю удобную вещь и ношу её. — Потрясающе. Я предпочитаю в одежде пастельные тона, они же присутствуют и в моей комнате, но у меня есть парочка ярких вещей для отдыха. Прости, я немного зануден, когда дело доходит до личного пространства. Мне бы хотелось сделать для тебя приятное место, но вижу, что ты интересный заказчик. Тем лучше, — и Сяо Чжань засучил рукава. — Это вызов, и я его принимаю. — Вызов? — опешил Ван Ибо, не понимая, что происходит. — Я сделаю всё сам, всё оформление в твоей комнате. А ты потом честно скажешь, понравится тебе или нет. Сердце буквально ныло от желания обнять и затискать такого открытого и воодушевлённого человека. Ван Ибо становился таким только в танце, а Сяо Чжань, кажется, жил с открытым сердцем. Чувствуя, как от непривычного накала эмоций кружится голова, Ван Ибо без сил опустился на стул, стараясь не смотреть на мужчину, в которого зачем-то влюбился с первого взгляда. Желание узнать, есть ли у него хоть малейший шанс, зудело под кожей, и некстати в голову лезли утренние слова Сяо Чживэя, что его приёмного отца не интересуют женщины. Но как начать такой разговор или хотя бы подвести к чему-то подобному, Ван Ибо не знал. — Я так лихо взялся за дело, но не спросил, есть ли тебе где жить на время ремонта. Я бы хотел начать с твоей комнаты, но в гостиной пока тоже стоят коробки. Наверное, твоя мама лучше подскажет нам, как быть. — Я могу жить где угодно. И хочу, чтобы вы начали с моей комнаты. Счастливо улыбнувшись, Сяо Чжань, сам того не подозревая, окончательно сбил Ван Ибо с толку. — Я рад. Прости, если кажусь навязчивым, но я давно сам не брался за проекты, к тому же чувствую вину перед тобой и госпожой Ван за поведение А-Вэя. Моя вина, что не смог жёстко взять сына в руки после смерти его мамы. — Уверен, это не ваша вина. Он за что-то обижен на вас и сказал мне утром странную вещь. Что вас не интересуют женщины. Простите, я не понял смысла сказанного и не хочу вас обидеть. Сяо Чжань замер и улыбка сползла с его лица, а сам он побледнел почти до прозрачности. Прочистив горло, он всё же смог вернуть себе дар речи. — Ибо, А-Вэй бывает жесток по отношению ко мне, но прошу тебя, не думай, что я хоть когда-то был нечестен с ним или его мамой. Я не обижал и не подводил их. — Что? — сердце тревожно забилось от такого признания, но он не мог понять, что это значит. Не понимал. Сказывалось отсутствие хоть какого-то опыта в общении с людьми. — Нет, я так не думаю, просто не понимаю… Простите, я не слишком хорош в общении. — Почему ты так говоришь? — Сяо Чжань дал сердцу успокоиться, ведь он понимал, что пасынок рано или поздно может рассказать его тайну просто из вредности. — Ну, у меня нет друзей. Не было. В старой школе никто даже не пытался ко мне подходить, все знали, что я нелюдимый. Были приятели по танцам, но я избегал встреч за пределами школы. — Сейчас ты не кажешься мне нелюдимым, — улыбнулся Сяо Чжань. — Быть может, взрослеешь? Ибо не знал, как реагировать на эту простую фразу и крепко задумался. Мужчина же достал из кармана рулетку и принялся делать замеры всех стен, окна и дверного проёма. Затем простучал стены, выглянул на улицу и тоже задумался. Угодить столь нетипичному юноше хотелось не только из профессионального интереса. Ван Ибо затронул внутри какие-то струны, он был слишком серьёзным, не похожим ни на пасынка, ни на других подростков. Он не был похож и на Сяо Чжаня, каким он был двенадцать лет назад и всё-таки казался близким, не поверхностным, с ним хотелось разговаривать, делиться какими-то мелочами. Сяо Чжань отвык за годы супружества испытывать подобные чувства. И сейчас они вырывались из-под контроля, заставляли его совершать поступки, за которые он потом отругает себя. Так ведь было принято все эти годы — запрещать себе быть собой. — Собственно, я готов помочь тебе перенести коробки, — заговорил он, отмахиваясь от мыслей. — Я не хотел бы вас напрягать… — Ты и не напрягаешь. Я сам вызвался помочь и чем раньше начну… — Тем быстрее закончите, — глухо произнёс Ибо, глядя в глаза напротив. — Вышло не очень радостно, давай поправим формулировку. Тем быстрее у тебя будет уютная, радующая сердце комната. — Да, так намного лучше, — согласился Ибо и робко улыбнулся. Он знал, что его считали красивым, но сейчас смотрел на Сяо Чжаня и видел совершенство, которому хотелось улыбаться всегда, только бы он тоже улыбался в ответ. Момент был разрушен телефонным звонком, и Ибо полез в карман, чтобы ответить матери. Сяо Чжань не стал мешать и повернулся лицом к окну, оценивая вид, открывающийся из него.