Новенький

Всю ночь ему снились какие-то мутные, странные сны, в которых словно на испорченном мониторе то и дело всплывал образ Сяо Чжаня. Чуть нахмуренный, удивленный, улыбающийся, а затем страстный. От последнего Ван Ибо проснулся в поту и сел на постели. За окном занимался рассвет, чуть пробиваясь из-за плотной ткани штор. Хотелось пить. Но больше хотелось подрочить. Член изнывал от напряжения и на натянутых им штанах выступила капля смазки. Ван Ибо отправился в ванную комнату, стараясь производить как можно меньше шума и не делать резких движений. При всей своей асексуальности он слишком сильно реагировал на одного мужчину, к которому буквально приклеился вчера и не отходил до прихода мамы. От Сяо Чжаня хорошо пахло. Он заметил это ещё в машине, а дома буквально не мог надышаться каким-то свежим парфюмом, который собирался найти и купить в магазине. Это попахивало манией, но он не мог ничего с собой поделать. Сяо Чжань разбудил в нём зверя, сам того не желая. Рука легла на член, и Ван Ибо прикрыл глаза, чтобы вспомнить распахнутые глаза, а затем томный стон из сна. Всё было таким настоящим, с нотками пота и спермы. Толкнувшись в кулак, Ибо представил себе, как бы сделал то же самое в тугое нутро Сяо Чжаня, и едва сдержал стон, закрыв рот рукой. Маме совсем не нужно знать, чем он тут занимается на рассвете. Сна не было ни в одном глазу, а он двигал рукой всё сильнее и сильнее, размазывая обильную смазку, а затем оттянул мошонку и перед глазами засверкало от удовольствия. Ван Ибо забрызгал стекло в душевой кабинке и устало облокотился на противоположную стену. Ему было хорошо, но он знал, что всегда будет желать большего, настоящего. Крохотные искры надежды, поселившиеся внутри после намёков Сяо Чживэя и косвенного подтверждения их Сяо Чжанем, бурлили внутри, и Ван Ибо пообещал себе перебороть собственную нелюдимость и взять штурмом мужчину, пробудившего в нём дремавшую чувственность. Он готов был на всё, лишь бы получить ответ на свои чувства, и, смыв следы страсти со стекла душевой и своего тела, отправился завтракать. Сегодня будет хороший день, ведь Сяо Чжань обещал снова прийти к нему домой. Едва Ван Ибо переступил порог школы, как его грубо окликнули: — Эй! Голос принадлежал Сяо Чживэю, и сделав над собой усилие, Ван Ибо слегка повернул к нему голову, реагируя гораздо активнее, чем раньше. — Идём, разговор есть! Едва заметно сведя брови, Ибо всё же подошёл, но не удержался от комментария: — У меня есть имя, и оно не «Эй», а «Ибо». — Так бы и врезал тебе! Аж кулаки чешутся. Говорить, что нужно их мыть и тогда чесаться не будет, Ван Ибо не стал. Не хватало ещё новой драки. — Чего хотел? — Держись от Чжаня подальше. — С чего бы это? — Слушай, ты, конечно, красишься, как педик, но мне как-то не улыбается знать, что тебя будет шпилить мой отчим. Ван Ибо ошарашенно смотрел на брезгливое лицо одноклассника и чувствовал, как его затопляет гнев. Режим берсерка включился так неожиданно, что он даже не успел остановить себя и через мгновение уже держал идиота за грудки, вдавливая в стену. Тот в ответ только лыбился, криво так и противно. — А ты думаешь, чего он твоей матери рисовую лапшу на уши вешал? Про ремонт, про помощь? Ван Ибо отшатнулся, как от пощёчины. Ужас охватил его от осознания того, что сказал ему Сяо Чживэй. Он не мог поверить в подобное, но кривая ухмылка говорила сама за себя. — Он… — Ибо даже не поверил, что это его голос. — Он приставал к тебе? — Я бы мог соврать, — чувствуя превосходство, ответил парень, — но не буду, меня это не привлекает. Я просто знаю, что он реально педик. — Зачем ты мне это говоришь? Сяо Чживэй пожал плечами. — Ты вроде не так уж и плох, хоть и бесишь меня своими патлами. Да и не хочется марать своё имя и читать потом в газетах, что мой отчим трахнул малолетку и сел за это в тюрьму. Всё, бывай. Ибо резко выдохнул и замер, крепко зажмурившись и пытаясь прийти в себя от потрясения. Сперва он ощутил прилив гнева, затем паники и почти разочарования, а теперь пытался осознать всё сказанное ему Чживэем и понять, действительно ли у него появился шанс на взаимность от Сяо Чжаня. Если тот гей, в чём уверен его приёмный сын, это вполовину упростит положение Ван Ибо. В себя он пришёл только от окрика Цзаньцзиня, явно не первого: — Ибо, ты чего, совсем меня не слышишь? Уже первый звонок был, пойдём. Что снова сказал этот придурок? Чжу положил руку приятелю на плечо, и тот наконец отмер. — Прости, задумался. Не переживай, всё хорошо. Как ты сам? Ван Ибо говорил немного растерянно, всё ещё пребывая в своих мыслях, но честно пытаясь поддержать разговор, половина из которого точно пройдёт мимо. Цзаньцзинь загадочно улыбнулся и по дороге в класс успел только обозначить свое состояние: — Я лучше, чем когда-либо в жизни. Но не будем обсуждать это здесь. Ван Ибо на автомате кивнул, не проявляя никакого интереса к чужой тайне и лишь в середине первого урока с удивлением осознав, что у него в голове нон-стопом крутится одна-единственная мысль: «Я не малолетка, мне уже есть восемнадцать». Внутри буквально грохотало от эмоций и не привыкший к этому Ван Ибо едва не сдался и не написал обо всём Сяо Чжаню. Это бы обернулось катастрофой, он знал, поэтому и сдержался. Мужчину предстояло завоевать. Что бы там ни пытался внушить ему Чживэй, а Ван Ибо чувствовал, что всё иначе и Сяо Чжань хороший человек. Единственный, кто ему нужен. А значит, он добьётся его, как всегда и всего добивался. Сегодня у него была тренировка, о чём он ещё вчера предупредил Сяо Чжаня, и был уверен, что тот расстроился. У мужчины вообще получалось как-то живо проживать и передавать свои эмоции. Ван Ибо всегда и во всём оставался скорее безучастен, поэтому мама и волновалась за его психическое здоровье. Сяо Чжань же передавал очень большую гамму чувств через взгляд, улыбку, поворот головы. Вчера Ван Ибо буквально любовался им, словно записывая в память, чтобы потом долго перебирать в уме и сопоставлять. Когда он сказал о танцах, Сяо Чжань заинтересовался и даже расспросил его о них, а затем признался, что не умеет танцевать и вообще двигается не очень. Ибо рассказал ему про студию, куда смог поступить, про школу в Лояне. Он за один вечер рассказал кому-то столько, сколько за всю жизнь родной матери не рассказывал. Та была приятно удивлена, когда вернулась с работы и застала их болтающими за разогретым ужином. А потом Сяо Чжань мило извинялся, что так сильно задержался в гостях, и постоянно кланялся. И это отдавало внутри вспышками, от которых Ван Ибо не желал избавляться. В конце учебного дня, сделав все домашние задания, он вспомнил о Чжу Цзаньцзине и подождал его возле шкафчика. — Ты как? — Всё хорошо, Ибо. А ты? Мне показалось, что ты несколько рассеянно отвечал на английском. — Да так, много мыслей. — У меня тоже, — вздохнул Чжу, запихнул учебники в свой шкафчик и пошёл рядом на выход. — Смотрю, Чживэй от тебя отстал? — Пока да. Ты очень расстроился из-за его слов? — Ай, — махнул рукой Цзаньцзинь, — он придурок. И раньше тоже лез ко мне, я научился не обращать внимания, но тут накатило. — Теперь лучше? Ван Ибо не умел поддерживать и близкой дружбы ни с кем не заводил, но Цзаньцзинь был ему приятен и не хотелось, чтобы тот расстраивался из-за идиота. — Да, теперь, честно говоря, просто замечательно. Я будто заново родился. И меня распирает от желания рассказать, но не знаю, поймёшь ли ты меня. — Твоё личное — твоё дело. Я никого не осуждаю. — Этим ты мне и понравился, Ибо. Знаешь, мне редко с кем-то так комфортно, как с тобой. И да, я просто счастлив, у меня со вчерашнего дня будто крылья выросли, хочу танцевать, просто всего распирает. Сегодня, как назло, не учебный день, пойду с тобой в студию, глядишь, не выгонят. — Скорее будут пытаться переманить, тренер от тебя в восторге. — Это взаимно, но я связан контрактом по рукам и ногам. Ладно, я много болтаю, а ты этого не любишь. Расскажи о себе, как ты? — Эм, — замялся Ибо. Он не собирался посвящать в свои переживания кого бы то ни было, но они с Чжу оказались вроде бы в одной лодке. Или ещё можно было бы назвать их собратьями по несчастью, быть одноклассниками с идиотом. Однако он не знал, стоит ли делиться столь неоднозначным открытием о себе. Чжу Цзаньцзинь не торопил его с ответом, а затем рассмеялся. — Ты такой забавный, Ибо. Ладно, что ты делал вчера вечером? Была тренировка? — Нет, к нам вечером приходил Сяо Чжань. Цзаньцзинь запнулся и удивлённо посмотрел на него, прежде чем выпалить: — Всё настолько плохо? — Что? Что плохо? — Он приезжал извиняться за сына? — Что? Нет. Мы ходили к ним в гости в качестве извинений, а потом он предложил помочь нам с ремонтом. Ну и приехал оценить, что делать. — Вау, я в шоке. — Почему? — нахмурился Ибо. — Шутишь? Ай, ну реально, Ибо. Когда его впервые вызвали в школу, по всем кабинетам волна прошла, говорили, что к нам какой-то айдол приехал. Потом уже выяснили, что это отчим Чживэя. Но он буквально стал звездой и тайной любовью всех девчонок. И учительниц тоже. И тут он у тебя дома. Узнай кто, и тебе крышка. Ван Ибо сперва пошёл пятнами от смущения, а потом почувствовал внезапный сильный прилив гнева: он терпеть не мог быть как все, но влюбился по уши в того, на кого пускают слюни толпы девчонок и женщин постарше. — Эй, Ибо, ты чего так расстроился? Я никому не скажу, честное слово, твоя репутация не пострадает, а то ещё ревновать начнут и пакости делать, нам одного Чживэя хватает. — Всё в порядке. Поехали сразу в студию, хочу размяться. — У меня нет с собой формы, чтобы переодеться. Давай заедем ко мне? Заодно покажу тебе свою комнату, мне там мама вмонтировала поручень и сделала огромное зеркало. — Вау! Она всерьёз относится к твоим занятиям танцами. — Она мечтала, чтобы я стал звездой, но не срослось. — Тебе всего восемнадцать, что-то ты рано на себе крест поставил, — Ибо по-приятельски толкнул парня плечом. — Нужно повышать самооценку, иначе реально дальше не пойдёшь. — Буду учиться у тебя, — улыбнулся Чжу Цзаньцзинь. — Учись, учись. — Ибо не стал вставать на скейт, и они пошли к остановке, которая находилась совсем рядом со школой. Многие дети спешили туда же, кого-то забирали родители, а кто-то шёл в общежитие, которое находилось неподалёку. Ибо втайне радовался, что может пока пожить с мамой, потому что с ужасом представлял себе быт без неё. Готовить он не умел от слова «совсем», с какой стороны подходить к стиральной машине, знал чисто теоретически, а уж как платить за коммунальные услуги, видел только раз в месяц, когда это делала мама. Конечно, он бы обучился всему, останься в Лояне один или реши поехать в другой город учиться, но был малодушно рад, что этого не пришлось делать. Квартирка Цзаньцзиня ему понравилась с порога, потому что в ней вкусно пахло едой, было светло и уютно. Никаких тебе коробок и наваленных в кучу вещей. Цзаньцзинь убежал в комнату собирать вещи, а ему предложил пока присесть за стол. Ибо же подошёл к окну и посмотрел на улицу. Вид был не ахти какой, в основном на такие же дома, как этот, из чего легко было сделать вывод о достатке семьи Чжу. Но Ван Ибо всё равно счёл, что ему здесь нравится, потому что вдалеке виднелся зеленый островок явно паркового типа, а значит, есть где погулять и подышать относительно чистым воздухом. — Я готов! Чай перед тренировкой не предлагаю, еду тоже, но можем после вернуться и я накормлю тебя вкусным ужином, мама готовит лучше всех! Идём ко мне в комнату, я же обещал показать. Ван Ибо едва заметно улыбнулся непосредственности друга и, зайдя к нему в комнату, едва не присвистнул: — А твоя мама, похоже, мечтала о твоей успешной карьере. Сделать такое наверняка очень дорого. — Да, мама откладывала, я видел это. Но теперь могу заниматься в любой момент, даже когда залы закрыты. Я очень хотел не подвести её, но ведущим танцовщиком так и не стал. Честно говоря, некоторые современные танцы даются мне лучше, чем балет, к тому же я несколько раз ломал пальцы и теперь долго стоять на них больно. Ты не подумай, что я жалуюсь, просто рассказываю. — А чего хочешь ты сам, Цзаньцзинь? Ты всё время говоришь о желаниях твоей мамы, а не о своих. — Я люблю ту студию, в которую привёл тебя, но и свою труппу тоже. Честно говоря, я хотел бы заниматься чем-то современным, желательно на телевидении. У меня есть небольшие связи, но контракт не позволяет идти дальше в этом направлении. — Разорви контракт, — пожал плечами Ибо. — Он тянет тебя вниз, не даёт идти своей дорогой, значит, ломает твою жизнь. — Легко тебе сказать — разорви. — Слушай, я обычно никуда не лезу и советов не даю, просто скажу тебе, как сам привык думать и чувствовать. Моя жизнь — это только моё дело. Я сам знаю цель, сам иду к ней. Мама пыталась сделать меня таким, как все, чтобы я не выделялся. Но я хочу выделяться, и буду. — Я не настолько уверен в себе, Ибо. — Давай так, сегодня дай себе волю быть собой. Лаоши тебя не выгонит, точно знаю, поэтому просто отпусти себя и сделай то, что запрещал. А потом уже решай, что тебе ближе — прозябание на вторых ролях или шанс добиться успеха. — Ты случайно мотивирующие картинки на Вейбо не постишь? — с улыбкой спросил Чжу, чтобы немного расслабиться. — Нет, но я бы и тут имел успех, — без тени смущения ответил Ибо и широко улыбнулся. — А ты прикольный, когда улыбаешься. — Я знаю, спецом тренировался, чтобы на сцене не танцевать с кислой рожей. Идём? — Да. И спасибо, мне реально не хватало такого друга, как ты, — искренне и от всего сердца сказал Цзаньцзинь. Ибо немного смутился и, как обычно в таких ситуациях, просто отмолчался, а потом, вспомнив, что Цзаньцзинь хотел ему что-то рассказать, перевёл тему, чтобы не возвращаться к комплиментам в свой адрес: — Так что там с двумя днями, когда тебя не было? Ты не захотел говорить об этом в школе. Цзаньцзинь слегка покраснел и шёпотом, будто их кто-то мог услышать, спросил: — Ты не гомофоб? Ибо даже хохотнул от неожиданности. — Скорее наоборот, с чего такие вопросы? — Просто мы не обсуждали это напрямую, вот я и… — Не томи, если не уверен — не рассказывай и просто поедем. — Нет, нет, я уверен в тебе, прости! Просто это всё смущающе очень. — Что? — В общем, у меня, кажется, появились отношения. Ван Ибо немного криво усмехнулся. Сам он отношений никогда не хотел, точнее так было до встречи с Сяо Чжанем. — Поздравляю. Наверное. А почему кажется, а не точно? — Ну, это всё очень непросто… — Но тебе дико хочется этим поделиться, да? — вздохнул Ибо. — Да. Ну, просто, понимаешь, маме о таком не расскажешь. Никому не расскажешь, а это просто распирает изнутри. И я так долго всё в себе держал, я даже духовнику такое бы не доверил. А ты болтать не будешь, я уверен. — Тогда соберись с духом и расскажи как есть, — разрешил Ибо, смирившись с тем, что оказался втянут в дружеские отношения и сейчас ему доверят какой-то страшный секрет, который, по его собственному мнению, просто пустяк. Ну какие секреты могут быть у Чжу Цзаньцзиня? Влюбился в парня? Так Ван Ибо сам влюбился. В мужчину. — В общем, я гей. — Я тоже, дальше. — Ты тоже? Вау! — Цзаньцзинь даже забыл все слова, что так настойчиво лезли наружу. — Лишь бы Чживэй не прознал, тогда точно не даст жизни. — Мне всё равно, — равнодушно пожал плечами Ван Ибо. — Я вообще асексуалом был, мне никто не нравился. — А сейчас что-то изменилось? — Да. — Но мне ты не скажешь? Ван Ибо выразительно приподнял бровь и посмотрел на друга. — Мы здесь не для этого собрались. — Ах да, прости. Мысли разбегаются. В общем, я это давно понял. Ван Ибо кивнул, не перебивая с трудом собирающегося с духом Цзаньцзиня. — Когда мне было пятнадцать, я начал заглядываться на тренера Вана, быстро поняв, что это не просто восхищение его физическим данными, а что-то большее. Брови Ибо поползли выше, и он стал остро жалеть, что согласился выслушать секрет Цзаньцзиня. Если его совратил взрослый мужчина, он может и не сдержаться, за такое поколотить мало. — Нет, нет, не делай такое лицо, он мне ничего плохого не сделал. Я просто думал о нём, а он только гонял нас всех и меня капитаном группы поддержки поставил. Ну так вот… а потом к нам перевёлся Лю лаоши, и я запутался. Мне всё ещё нравился тренер Ван, но он был жёстким и отстранённым, а Лю лаоши — тёплым, участливым, просто идеальным. И я уже стал думать о них обоих, мечтать о невозможном. — Они ведь тебя не трогали, надеюсь? Ни один из них? — Нет, нет, выслушай меня до конца, они ничего плохого не делали, честное слово! — Ла-а-адно, — протянул Ибо. — В общем, они приходили ко мне вчера и я им всё рассказал. — Чего? — Ну, что они мне оба нравятся. — А с виду ты скромный такой, с танцами вон ни на что решиться не можешь. А тут выдал двум учителям, что они тебе нравятся? — Ибо заинтересованно посмотрел на Чжу. — Вот так с порога и огорошил? А они что? — Ай, ну всё же не так было. Они пришли меня проведать, потому что знают, что я иногда впадаю в депрессию. Лю лаоши вообще очень заботливый. И они… В общем, они пара. — Я сейчас вообще ничего не понимаю, — Ибо почесал лоб. — Ты хочешь сказать, что тренер Ван и Лю лаоши встречаются? Ага, а ты им зачем? — Ну… — Я не хочу этого знать. Ты уверен, что тебе не стоит позвонить по телефону доверия? — Да всё не так, — чуть не заплакал Цзаньцзинь. — Они мне нравятся, я люблю их, понимаешь? — Сразу двоих? А так можно? — Откуда мне знать? Но я не могу выбрать. И они не могут. Я им тоже нравлюсь. — У меня операционка перегорела, пойдём на тренировку, а то опоздаем. — Зря я тебе рассказал. — Я предупреждал, что не шибко хорош в отношениях. И я не знал, что так можно. Ну, втроём. — Я тоже не знал. И между нами ничего нет, чтобы ты знал, — несколько агрессивно произнёс Чжу. — Ладно, ладно, не петушись. Что в итоге? — Они сказали, что мы можем попробовать, когда я закончу школу. — Разумно, — согласно кивнул Ван Ибо, радуясь, что его друг, кажется, не подвергся вчера сексуальному насилию. — Ибо, ты ведь ничего им не сделаешь? Они вообще-то очень приличные люди и поговорили со мной об этом только потому, что я уже сильно болел и не первый раз не мог встать с постели. — Ты за кого меня принимаешь? Меня, конечно, напрягает, что двое взрослых мужчин предложили тебе отношения, но если всё будет после школы и с твоего согласия, то это дело твоё. Только пообещай мне сказать, если что-то пойдёт не так. Мысли о том, как бы он сам был счастлив, предложи ему один такой же взрослый мужчина отношения, Ван Ибо озвучивать не стал. У каждого свои идеалы, и если его угораздило влюбиться в Сяо Чжаня, то почему бы его другу не запасть на других красивых и достойных мужчин? А их взаимность в этом вопросе даже давала самому Ибо толику надежды. — Всё будет в порядке, не переживай. Лю лаоши невероятный — тактичный, воспитанный и скромный. Он сказал, что никогда не посмел бы коснуться меня в силу воспитания, пока я учусь. Да и после ему потребуется время. Знаешь, он даже поцеловать меня отказался, и я расстроился, если честно. — А что тренер Ван? Он гораздо жёстче и активнее. — Он просто сказал, что сесть не хочет, поэтому будет ждать, — Цзаньцзинь слегка покраснел. — Я, правда, до сих пор не понимаю, зачем им нужен. — Главное, чтобы не просто для разнообразия сексуальной жизни, остальное в порядке вещей. Хотя для меня отношения втроём немного дичь, ты уж извини. — Я понимаю. Думаешь, я не считал себя ужасным всё это время? — Поэтому ты так отреагировал на слова Чживэя? — Отчасти. Он и раньше меня обзывал, но тут прямо накатило, когда сказал, что мы с тобой… И Лю лаоши мог услышать. Ван Ибо понимающе кивнул и открыл дверь в подъезде, пропуская первым Цзаньцзиня. До начала тренировки оставалось не так много времени.