Это не игры

— Что ж, — рука Арсения с обречённостью потянулась к губке, чтобы стереть с доски число шестьдесят восемь и вывести жирный ноль над словами «дней, когда Шастун не ронял прод». — И главное, всего один день нужно было потерпеть до красивой цифры, — с болью вздохнул Матвиенко, наблюдающий за этим со своего места. — И уронить сервер в пятницу вечером? — фыркнул Антон. — Мсье знает толк в извращениях. Попов кинул на него строгий взгляд, красноречиво обещающий долгую и мучительную смерть за любые попытки релиза в пятницу после обеда. Антону его эмоции были понятны, дисциплина танцев по граблям никогда не была его любимым спортом. — Не расстраивайся, — на плечо легла ладонь Позова, так внезапно, что Шастун вздрогнул. — Вон у Дрона еле-еле двузначное число дней успевает наскребаться между косяками. — Ну было бы странно, если бы серверный программист ронял прод реже клиентского, — резонно заметил Антон. — Ему ж сам бог велел. Серёжа отозвался бодрым всхрюком: — Мы уже в админке завели постоянный промокод для компенсаций дроновских «технических шоколадок», чтоб каждый раз не бегать. Там типа сам код для игроков каждый раз новый, а айдишник у него всегда DRONFUCKEDUP. Антон задумчиво кивнул: — Ну до собственного промокода мне ещё далеко. — Шаст, это вообще не то, к чему нужно стремиться, — покачал головой Арсений, возвращаясь к своему столу. — А к чему нужно стремиться? — спросил Антон почему-то непозволительно игривым тоном для человека, положившего игру для десятков тысяч пользователей. — Найти баг, — устало донеслось из-за монитора Попова. — Найти баг. — Вообще-то, если бы кто-то не торопил… — начал свою обличительную речь Шастун. И тут же закончил, потому что в опенспейсе показалась недовольная кепка директора. — Так, отставить разборки! — цыкнул Стас. — Не портите о себе первое впечатление у нового человека! Из-за его плеча и правда выглядывала миловидная девушка с глазами испуганного оленёнка (или лосёнка?). — Это Олеся, наш новый, э-э… ну, всего понемногу, соцсетями будет заниматься человечек. Вот это наш офис, — Стас довольно обвёл рукой свои владения: относительно небольшой зал, заставленный компьютерными столами. — Твоё рабочее место будет, э-э, сейчас, минутку, мне надо посовещаться с сисадмином. Где-то да будет, не переживай. Антон фыркнул. Сказать сотруднику выходить, но не подготовить для него место — очень в стиле генерального. Кажется, это не осталось без внимания Стаса, потому что козырёк его кепки повернулся прямёхонько на Шастуна. — Вот пока мы решаем вопросики с оборудованием, Антон тебе кратенько расскажет, кто тут есть кто, да, Антон? Раз уж вы знакомы. Строго говоря, Антон эту девчушку видел впервые. Когда Журавль попросил перекинуть Стасу резюме какой-то своей знакомой, Антон просто перетащил файл из одного диалога в другой, даже не открывая. А теперь он за неё отвечает, получается? Олеся робко отделилась от фигуры директора и послушно опустилась на пустующий стул рядом с Антоном. Судя по всему, ей тоже было не совсем комфортно, так что теперь им предстояло выплывать из этого вместе. — Я Антон, это через меня Димка твоё резюме кинул, — пояснил он. — Давай я, наверное, тебе кратко расскажу, кто здесь кто? Олеся закивала, вцепившись пальцами в сумочку. — Да не напрягайся так, тут все дружелюбные, — улыбнулся Антон. — Со Стасом ты, получается, уже познакомилась, он у нас директор. Вон там в углу за переговоркой закуток, там сидит Димка Позов — он наш гейм-дизайнер, по сути, что и как мы будем делать, придумывает и описывает именно он. Так, вон там в углу это Катя, единственная наша художница, которая не опаздывает на работу, остальные… Ну я потом тебе расскажу, когда они соизволят дойти. В этом ряду у нас программисты сидят, это я и Минские. Я тебе сразу скажу, что их так называют, потому что мы когда-то давно выкупили один стартап, с ним там проблемки были, так что он рассосался, а ребят оттуда к нам на проект перевели. Там Серёжа, Серёжа, Артём и вот этот, который на тебя пялится с открытым ртом — это Макс. Привет, Макс! Так, а, вон там отдельно отсадили Дрона, он тоже программист, но серверный, он когда кодит, сам с собой разговаривает, поэтому вокруг него такая зона отчуждения. Так, кто ещё? А, ну вот, Серёжа Матвиенко, он наш тестировщик, но ему так лень тестировать всё вручную, что он всё практически автоматизировал. Лень — двигатель прогресса! Так, ну вроде, никого не забыл. — Кхм-кхм, — недовольно раздалось из угла. — А, ну точно, — Антон хлопнул себя по лбу. — Есть же ещё наш несравненный блюститель порядка и составитель роадмапов Арсений Сергеевич! — А почему все по имени, а он по имени-отчеству? — испуганно прошептала Олеся. — Потому что он у нас важная птица, — показательно громким шёпотом ответил ей Антон. — Шаст, блин, — недовольно, почти обиженно протянул Арсений. — Человек же пока не понимает, что ты шутишь. — Кто, я? — возмутился Антон. — Да не шучу я. Смотри, сразу скандал раздул. — Да ну не скандал это, — надулся Арсений. — Это реакция на бессовестный буллинг! Олеся тихонько хихикнула. Кажется, впишется в коллектив. — Бессовестный буллинг — это вот это! — Антон указал на доску с тоскливым «ноль дней, когда Шастун не ронял прод». — Так может, ты будешь багу искать, а не светские разговоры тут вести? Олеся, идите сюда, давайте я вам покажу нашу систему управления задачами… Вообще-то, Арсений был не самым плохим проджект-менеджером, и не самым вредным, просто иногда он переходил в режим ворчащей мамаши, и воспринимать его всерьёз становилось сложно. Антон сам не знал, как бы он себя вёл на такой позиции, регулярно нянчась с тупящими программистами, вышедшими из-под контроля аниматорами, страдающими без вдохновения художниками и тянущим на себя одеяло гейм-дизайнером. Но ему это знать и не нужно было, он в менеджмент не рвался, довольствуясь малым — сиди себе, пиши, переноси логику из Димкиной документации в программный код. И никакой ответственности! Ну, кроме ситуаций, когда из-за не там поставленного символа игра падает, и тебе нужно перепроверять десяток теорий о том, где именно кроется проблема. — Ах во-от ты где прятался, козлина! — с наслаждением протянул Шастун, исправляя ошибку. — Серёжкинс, ну строго говоря, тут ты недоглядел. — Я? — испуганно подскочил на месте Горох. — Да не ты, — поморщился Антон. — Я что ли? — прищурился Шевелев, и Шастун закатил глаза — для одного офиса здесь точно было слишком много Серёж. Антон помотал головой: — Да не вы. Ну кто у нас тестировщик? Тестировали, тестировали, да не вытестировали. Матвиенко со своего места показал ему язык, давая понять, что отказывается брать на себя ответственность за произошедшее. Антон вздохнул, понимая, что борьба с Серёжиным пофигизмом проиграна заранее, а потом чуть откатился на кресле в сторону: — И Поз, давай в следующий раз в конфиг награды перенесём, а? Чтобы такого не было. Позов высунулся из своего мини-аквариума, подслеповато щурясь, словно пытался в опенспейсе найти Антона по голосу: — Шаст, а с чего ты, собственно, взял, что мне не похуй? Хочешь конфиг — делай конфиг. — А, вот так вот у нас всё решается? — прыснул Антон. — Понял, понял. — Не-ет, — проскрипел с противоположного конца офиса голос Арсения. — Не вот так вот! Напомни на спринте, все вместе обсудим и решим. Не надо этой вашей самодеятельности мне тут. — Ну ма-ам! — отозвался Шастун, пряча улыбку, и вернулся к экрану с чувством странного удовлетворения. Кто-то другой сказал бы, что он засиделся на одном месте — это раньше люди на заводах по тридцать лет работали, и сейчас, если ты каждые три года не меняешь контору, ты лошок, который теряет возможности и сидит в зоне комфорта. Но что поделать, если в зоне комфорта комфортно? Тут технологии знакомые, проект понятный, в конце концов, стул удобный и три моника выделили. Никто не придирается насчёт опозданий и не заставляет работать в выходные, да и коллектив…м… не то чтобы идеальный, но такой, к которому Антон за три года прикипел. Так что нет, никуда он не собирался, даже если в других местах сулили зарплату побольше, премии и оплату спорта. Кто им вообще занимается, спортом этим. Ещё одним неоспоримым плюсом этой работы было то, что никто здесь не следил с часами за временем обеда, хочешь — иди в ТЦ шляйся, хочешь — спи на кресле-мешке в серверной. Последнее Антон и намеревался осуществить сразу после того, как проглотит на рабочем месте свою гречку с рыбными котлетами. Но проблемы в его плане наметились уже на моменте, когда, зайдя на кухню, он обнаружил за столом Арсения, сосредоточенно листающего что-то в телефоне. Стоило кудрявой голове протиснуться в дверь, как Попов вскинул взгляд и просиял: — О, Шаст! Ты-то мне и нужен. Засада! Антон окинул кухню быстрым тактическим взглядом, прикидывая, сможет ли он спрятаться за полусдохшим фикусом, который поливали исключительно водой из кофе-машины, или прикинуться одной из упаковок печенья рядом с раковиной. Но, кажется, для этого было поздно. — Скажи, пожалуйста, — задумчиво протянул Арсений. — Как у тебя там поживает плашка «Оцените нас»? Которая на стор ведёт. Антон закусил губу. Плашка, по правде говоря, поживала чудовищно. Пациент был скорее мёртв, чем жив. Начав заниматься этой задачей, Шастун сначала искренне проёбывался, смотря на ютубе видео про подводную рыбалку, потом столкнулся с какой-то проблемой с библиотеками, полез на стаковерфлоу, сцепился там с кем-то в комментариях языками по поводу совершенно уебанских методов… В общем, он отвлёкся от неё совершенно, а затем ему кинули таск приоритетом повыше, и пришлось переключиться на него, оставив несчастный воз и ныне там. — Я… начал её делать… — дипломатично ответил Антон, бочком продвигаясь к холодильнику. Арсений прищурился с явным недоверием, а затем решил сменить тактику и с менеджерской надеждой в голосе поинтересовался: — Сегодня доделаешь? Эта манипуляция была Антону знакома. Вот он сейчас пообещает доделать, а потом будет сидеть допоздна, лишь бы не подводить человека. Нетушки! — Арс… Нет… — преувеличенно тяжело вздохнул Антон, чтобы показать, как ему больно в этой ужасно несправедливой ситуации, а затем очень грустно открыл контейнер с обедом и трагично взял вилку. — Да я помню, что у тебя там ещё ачивки и утечки памяти, просто у меня тут презен… Только не говори мне, что ты собираешься греть рыбу в офисной микроволновке! Антон замер с дверцей микроволновки в одной руке и контейнером в другой. Как Попов вообще опознал в котлетах рыбную сущность, суперспособность у него такая, что ли? — Это не рыба же… — вяло попытался возразить Шастун. — Это, ну, рыбные котлеты… Арсений театрально закатил глаза: — Тебе на программистском объяснять надо, по-человечески не понимаешь? Объект «рыбная котлета» относится к классу «рыба». — Ну строго говоря, — Антон решил не упускать возможность позанудничать. — Объект «рыбная котлета» относится к классу «рыбные изделия», а к классу «рыба» уже там всякие форели, лососи, сёмги… — Лосось и сёмга это одно и то же, — отразил занудство Арсений, напряжённо глядя, как Антон вводит время на микроволновке, а потом подскочил на месте. — Ой, всё, нет, я не буду сидеть тут в ваших рыбных ароматах. — Правильно, — кивнул Антон. — Иди лучше новенькую на обед забери и покажи ей все опции бизнес-ланчей в районе. Так, кажется, рыбная бомба успешно помогла нейтрализовать Арсения на какое-то время. Антон успешно свой обед мало того, что догрел, так ещё и понёс к своему месту на вытянутой руке, заставляя Арсения отскочить от него, как нечисть от креста, с шипением и кривляниями. Уже одевшаяся выходить на обед Олеся наблюдала за этим круглыми испуганными глазами, пока Матвиенко утаскивал её в сторону за локоть: — Не обращай внимания на этих двух ёбиков, они у нас на своей волне. Но эта своя волна для Антона всегда и компенсировала занудство Арсения-менеджера. Как человек-то он был нормальный, чувство юмора у него было необычное, на тупые шутки не обижался, понимающий… Наверное, даже подружиться с ним было бы прикольно, но сам Арсений этого как будто бы активно избегал. В бар после работы с коллегами не ходил, в общие активности не вписывался, если речь не про настолки. Если так подумать, Арсений казался лёгким на подъём и дружелюбным, но при этом держал всех на расстоянии, говорил с тобой охотно, но ничего по сути, утекал, как песок сквозь пальцы. Самому Антону такого было не понять — ему приятно было работать с друзьями, знать, что он может на них положиться, и что его проёбы тоже встретят с пониманием. В конце концов, ты с этими людьми проводишь треть своей жизни, можно уж и подружиться. А из бодрствующей жизни вообще половину времени, кошмар! Только сон на кресле-мешке в серверной в обеденный перерыв хоть немного это уравновешивал. После быстрой подзарядки работа и правда пошла бодрее, да настолько, что Шастун сам не заметил, как рабочий день подошёл к концу, и коллеги торопливо засобирались уходить. — Давай домой иди, а то ещё тебе сверхурочные платить, — шлёпнул его по плечу Стас на пути к выходу. Уговаривать Антона не пришлось, он сохранил изменения на локальной машине, чтобы завтра пробежаться по коду свежим взглядом перед тем, как сливать ветки, потянулся до приятного хруста позвонков и громко зевнул. В опустевшем офисе, на самом деле, атмосфера была самая рабочая — никто не дёргает, не задаёт тебе вопросы про твой код двухлетней давности, не зовёт покурить, не бубнит над ухом. Можно было бы включить музычку, расслабиться и доделать всё сейчас — но какой в этом смысл, если также можно пойти домой, закинуться курочкой-гриль и побегать с незнакомыми детьми в фортнайт? На правах последнего сотрудника Антон сделал круг по офису, проверяя, закрыты ли окна, и выключен ли свет в туалете, и только выйдя в помещение, выполняющее роль прихожей, осознал, что всё это время был здесь не один. — Гос-споди боже мой, напугал меня, — он картинно схватился за сердце, когда взглядом наткнулся на Арсения на диване около вешалки. Тот, судя по всему, тоже не думал, что в офисе ещё кто-то остался, потому что он развалился на диване с телефоном, скинув с себя свои извечные белые тапочки, и при виде Антона как-то суетливо сел поприличнее. — Это ты меня напугал, — пробубнил Арсений, поднимая взгляд от телефона. — Подкрадываешься тут… — Ничего я не подкрадывался, — возмутился Антон. — Я тут хожу, окна закрываю, топаю. Чё ты, домой собираешься? — Попозже, — отмахнулся Арсений, сморщившись. — Мне надо доделать презентацию для эпплов до завтра с новыми фичами, чтобы они нам фичеринг дали. — Это который к Дню святого Валентина? — Не, не, который типа по обновлениям. Новые штуки в старых играх, что-то такое. Я тебя поэтому и спрашивал, чё там с окошком оценки, оно мне для презентации завтра нужно. Ауч. Антон виновато прикусил губу — и правда некрасиво получилось. — И чего… чего ты делать будешь, раз его нет? — Найду игры с такой же механикой, наскриню и скажу, что это наш референс, у нас всё так же будет, честно-честно, — пожал плечами Арсений. — Загвоздка, правда, в том, что Поз вечно выёбывается и придумывает штуки не как у других, даже там, где надо было бы просто взять и скатать. И теперь мне нужно найти очень специфически работающее окошко «оцените нас». — А чего ты дома это не доделаешь? — непонимающе нахмурился Антон. Арсений поджал губы: — Я принципиально из дома не работаю. Работа — это работа, личная жизнь — это личная жизнь, я их разделяю. Да уж, ещё бы, Арсений их так разделял, что по офису до сих пор ходили три разные версии того, кем были его родители, и все произошли от самого Арсения. Не просто разделял, а ещё и в разных комнатах их держал, в разных домах, на разных континентах. Можно было бы, конечно, сказать ему, что проще всего использовать макеты, в презентации всё равно не будет понятно, что это ещё не готовая фича. Но также можно было бы использовать эту ситуацию, чтобы в кои-то веки узнать его чуть получше? — Окей, что мы ищем? — рюкзак Шастуна плюхнулся на пол рядом с диваном. — Пять звёзд — кидает на стор, четыре и меньше — кидает в поддержку, я правильно помню? Арсений шумно вздохнул и устало потёр переносицу. — Шаст, тебе не обязательно оставаться, иди домой, как собирался. — Одна голова хорошо, а две лучше, — помотал одной головой Антон, доставая телефон. — Мы же буквально в два раза быстрее вдвоём найдём. Что качать? У тебя есть примерное представление, на что смотреть? Арсений внимательно посмотрел на него, потом подвинулся на диване, освобождая место, и ответил: — Я просто всё подряд смотрю. Но Поз говорил, что он в какой-то интерактивной истории такую механику подсмотрел, поэтому, наверное, можешь проверить их. Я не знаю, во что именно он играл, так что иди по топу вниз. А я пока по мерджам и три-в-ряд пробегусь. Антон сначала опустился на самый краешек дивана, затем осторожно заехал вглубь, ощущая себя как на том месте в метро, где сидит трое человек, но никогда никто нормально не помещается. Диван был значительно длиннее, да и их тут всего двое, но не разваливаться же сразу, закидывая на Арсения ноги? — Вот эти я качаю, да? — Антон сунул Арсению под нос экран для утверждения. — Ага, да, — отмахнулся тот. — Быстренько пробегись там, предложение оценить игру должно быть где-то в конце первой сессии после туториала, я думаю. — Быстренько, — кивнул Антон, кликая на первую иконку, и нахмурился. — А, не, стой, быстренько не получится, тут надо читать. Арсений скривился: — Не надо ничего читать, просто прокликай и любой вариант там выбирай. Антон пробежался глазами по строчкам на экране: — Не-не-не, стой, тут капитан футбольной команды спрашивает, можно ли сесть за мой столик в столовой, вдруг я его отошью случайно, и игра закончится? Не-ет, тут надо с умом подходить. Арсений театрально закатил глаза, но любопытство пересилило, и он подался вперёд, заглядывая в Шастов экран: — Кто, вот этот качок? Такие тебе нравятся? — А, это такая игра? — улыбнулся Антон. — Нет, такие не нравятся. Даже не соврал — качки его действительно не привлекали. — Ты что, не играл в визуальные новеллы раньше? — удивился Арсений, возвращаясь на своё место. — Прям ни разу? Антон пожал плечами и покачал головой: — А должен был? Я думал, это девчачий жанр. Я больше как-то по мобам, стратежкам, тауэр дефенсам… — Типичный представитель своей половозрастной группы, — усмехнулся Арсений. — Это я, это я! — довольно подхватил Шастун. — Мужчина двадцать пять плюс! Нет, ну что-то вне своей зоны комфорта он всё-таки пробовал — игры конкурентов, потом этот, кэнди краш, когда маме на планшет ставил и учил её играть. Но погружаться в девочковые истории про вампиров, виконтов и варваров у него повода что ли не было. А рынок-то действительно большой. — А ты сам играешь в такое? — осторожно поинтересовался Антон, кидая на Арсения быстрый взгляд. Судя по сосредоточенному лицу и истеричным движениям пальцев, тот проходил сложный уровень то ли в тайм-менеджере, то ли в игрушке на ритм. Ответил поэтому не сразу — только когда нашёл возможность поставить игру на паузу. — Я во всё играю, Антон. Это моя работа, во всё играть и за всем следить. Будь то хомячья фабрика сумок, выживание на плоту в океане или пещеры гоблинов. — Но что-то же тебе нравится больше? Арсений кивнул: — Наша игра. — Ой, иди в баню со своими политкорректными ответами, — сморщился Антон. Не то чтобы он не любил родной проект, просто, наверное, как и любой чувак из геймдева, предпочёл бы работать над чем-то, во что сам бы играл. Судьба, к сожалению, такой возможности не дала и определила его на социальное казино, чтобы каждый раз интересующимся знакомым приходилось объяснять: нет, это не настоящее казино, оно на фантики, не на реальные деньги. Нет, выиграть деньги нельзя. Да, в это кто-то играет. Да, платят деньги, покупают кристаллы. Затем же, зачем и в других играх — по фану. Когда долго работаешь в этой индустрии, и тем более в этом жанре, как-то всё становится таким очевидным и понятным, что каждый раз, сталкиваясь с непониманием родственников, Антон раздражался: да чего непонятного, казино, в котором нельзя выиграть, всё логично. Интересно, а авторы историй про горячих оборотней и соблазнительных инопланетян тоже вынуждены оправдываться перед близкими, что они не хуйнёй какой-то занимаются, а создают полноправный развлекательный контент? Наверняка. — На самом деле, я люблю игры с сюжетом, — внезапно подал голос Арсений. — Игры на скорость и реакцию меня как-то угнетают, а вот чтобы посидеть подумать — такое мне нравится. И знаешь, сидеть смотреть в стену после того, как доиграл. — Ласт оф аз два, — понимающе кивнул Антон. — Вот где я в стену смотрел неделю ещё, наверное. — Ну… — Арсений задумался. — Да, но не совсем. Там всё-таки драки, надо зомбарей обходить или мочить, я больше про игры, где только сюжет. — Ну без драк скучно, — Антон сморщил нос и ткнул в опцию поддержать подругу, которая хочет нарушить комендантский час, чтобы пробраться ночью в закрытую часть библиотеки. — Если риска нет, то и азарта нет. Арсений внимательно посмотрел на него, подтянул к себе ближе ноги и покачал головой: — Не, не соглашусь. Риск есть, просто он нарративный, а не механический. Ты же переживал, что игра закончится, если ты отошьёшь своего качка? Вот, это и… Его прервал стук в дверь. Арсений заметно напрягся, бросая взгляд на часы. — О, ужин пришёл! — Антон хлопнул себя по коленям, поднимаясь на ноги. — Да сиди, не дёргайся. За дверью мокро трясся замотанный в шарф по самые брови курьер. — Что ты там заказал? — недоверчиво поинтересовался Арсений, вытягивая шею. — А? Пиццу. Спасибо большое, и вам хорошего дня. Арсений немного расслабился, но явно всё ещё оставался настороже. — А, хорошо. А то я подумал, вдруг ты роллы заказал, а я рыбу… ну, не люблю. — Пфф, я знаю, — фыркнул Антон, ставя коробку с пиццей на заваленный брошюрами, чеками и стикерами столик недалеко от дивана. — Но я бы роллы не стал заказывать, ты чего, у меня ж аллергия на рис. Арсений как-то странно сузил глаза и отвёл взгляд в сторону: — М. Я не знал. О, вот она, возможность для нападения! Антон торопливо открыл коробку, не без труда оторвал тягучий сырный кусок от ещё горячей пепперони и запихал его себе в рот почти целиком. — Внав бы ефи бы фодив ф коэгами в ба. — Чего? — нахмурился Арсений. Несколько раздражающих секунд пришлось потратить на то, чтобы дожевать кусок, предупреждающе подняв указательный палец вверх. Проглотив, Антон повторил: — Я говорю, знал бы, если бы ходил с коллегами в бар. Или в бильярд. Или куда мы там ещё ходили? — На волейбол, — подсказал Арсений. — Во, да, тоже тема, тем более с твоим ростом. Стояли бы оба у сетки бесили друг друга. На волейболе действительно чего-то не хватало. Заполненный песком ангар с натянутой сеткой неожиданно хорошо поддерживал атмосферу пляжного волейбола для зимней Москвы, но игра получилась какая-то беззубая, словно все боялись друг друга обидеть своим азартом, и играли исключительно вежливо. Возможно, Арсений бы действительно разбавил атмосферу — но теперь мы этого уже не узнаем. — На волейбол действительно можно было, — кивнул Арсений примирительно. — Если в следующий раз соберётесь, скажите мне, я подумаю. — А потом за два часа скажешь, что не придёшь? — кисло поджал губы Антон. Арсений прыснул: — Ну… Есть такая вероятность, да. Он так сливался уже несколько раз — в момент обсуждения в офисе, когда его припирали к стенке, соглашался, что да, пойдёт со всеми в бар, или на VR-аттракцион, или в кино. Но как только наступало время идти, Арсений ускользал у всех из-под носа, так ни разу и не дойдя до места назначения. — Я начинаю думать, что ты на самом деле призрак человека, который умер в этом офисе от переработок, — вздохнул Антон, садясь на диван с ещё одним куском пиццы. — Я прихожу — ты уже здесь, я ухожу — ты ещё здесь. Может, ты не можешь покидать пределы офиса? — Отличная теория, утверждаю, — не моргнув, выпалил Арсений. — Именно так и есть. — Нет, а если серьёзно? — Антон подался чуть вперёд на диване. — Почему ты так усиленно избегаешь дружбы с коллегами, с которыми работаешь уже сколько, три, четыре года? — В марте пять будет, — негромко поправил Арсений. На экране телефона самый популярный мальчик в школе спрашивал, пойдёшь ли ты с ним на выпускной, и бесплатно можно было только отказаться. Что-то в этой ситуации казалось Антону до боли знакомым. — Нет, я понимаю, — вздохнул Шастун. — Тебе нравится этот флёр загадочности и всё такое, из-за этого людей к тебе тянет… — Не понимаешь, — неожиданно резко отрезал Арсений. — И я бы предпочёл, чтобы ты не рассуждал о вещах, о которых понятия не имеешь. Атмосфера в комнате из относительно уютной превратилась в какую-то колючую и враждебную, и кажется, даже будто холоднее стало на пару градусов. — Аэ-э… Сорян, — неловко протянул Антон. — Я не думал тебя задеть или что-то такое, просто… Ну… Как людям тебя понимать, если ты не даёшь им возможности? Буквально. Арсений склонился над телефоном так низко, что почти ткнулся в экран носом. Блики от анимации атак можно было разглядеть в его роговице. М-да, кажется, в этом диалоге без платных опций ничего толком не добьёшься, но какая хард валюта была нужна, чтобы разблокировать нормальный человеческий разговор с Арсением, для Антона оставалось загадкой. — Знаешь, что, — Попов наконец поднял голову от телефона после минутного молчания. — Я чёт ступил. Я просто в презентацию макеты вставлю и всё. Там же готовы макеты? Антон мрачно кивнул. — Ну и вот, их и использую, а ты, м… ты можешь домой идти, Антон. А. Вот как. Антон поджал губы, закинул телефон в карман толстовки и поднялся с дивана. Что ж, по крайней мере, он пытался. Остатки пиццы отправились в холодильник, и когда Антон вернулся в прихожую, Арсения там уже не было — он пересел за свой компьютер, видимо, доделывая презентацию. — Тебя подождать? — надеясь непонятно на что, предложил Антон, уже одетый и на пороге. — Иди, — коротко отозвался Арсений. И Антон пошёл. Пошёл через хорошо знакомые дворы, чтобы смотреть себе под ноги, обходя лужи, и думать — а вдруг это он не прав? Арсений, очевидно, имеет право не дружить с коллегами вне работы, но почему он так на этом настаивает? Потому что считает себя умнее всех, а остальных неподходящими ему по уровню? Да вроде не замечалось за ним такого, наоборот, скромничает всегда. Потому что на самом деле тайно всех ненавидит? Тогда он хороший актёр, потому что по рабочим взаимодействиям так и не скажешь. Похоже, что у него был какой-то укоренившийся принцип разделения работы и личной жизни, но откуда он рос — из чужих наставлений или из личного опыта? Допустим, был у него в жизни какой-нибудь неприятный эпизод с коллегами — но это же не значит, что нужно всех грести под одну гребёнку и считать всех по умолчанию двуличными мудаками? Допустим, подсидел его кто-то. Или слил начальнику, что у него за спиной болтают. Но тут-то он и так на вершине пищевой цепочки, а в лицо он иногда говорит Стасу такие вещи, что сложно представить, что за спиной можно говорить что-то хуже. Да, логично иметь проблемы с доверием и шрамы от ножей в спине, но совсем никого к себе близко не подпускать — это, ну, незрело как-то. И очень грустно. Ну и потом, вон Антон отлично с коллегами дружит, и его это ни разу за жопу не укусило. Есть же всё равно какая-то грань, которую они не переходят. Да, они пошли бы вместе в поход и бухали бы всей компанией, но никто не делится с коллегами интимными подробностями личной жизни, сокровенными секретами, и не рассказывает, сколько раз сегодня срал. Кроме того раза, когда половина офиса отравилась странными пирожными, невесть как оказавшимися в общем холодильнике, но это был форс-мажор. Ой, блин, да что этот Арсений возомнил о себе. Можно подумать, у него одного есть секреты и тайная личная жизнь! Просто есть вещи, молчать о которых кажется логично, и Антон тоже не прям всё о себе рассказывал, а есть какая-то патологическая скрытность, которая переходит все границы разумного. На этом этапе, если выяснится, что у Арсения на самом деле жена и двое детей, про которых он никогда не говорил (сравни с Позовым, у которого жена и двое детей, и он никогда об этом не затыкался — возможно, потому что его жена работала с ними же), Антон, кажется, даже не удивится. С него станется, с Арсения, скрывать даже то, чем нормальные люди хвастаются. Хотя нужно признать, когда Антон, стоя на кассе в супермаркете, додумался до мысли про жену, она его почему-то как-то неприятно кольнула. Почему? Не то чтобы он испытывал к менеджеру что-то большее, чем базовую симпатию, но вместе с тем было что-то в том, как Арсений одевается, как он говорит, какие он фотки выкладывает в соцсетях, что-то своё. Ну, своё. Смотришь на человека и думаешь — стопудово из наших. Вот про Арсения как-то сразу так подумалось, и эта гипотетическая жена, она не то чтобы заставляла Антона ревновать, она просто не укладывалась в заданный образ. Который складывался на основе… чего? Фиги с маслом. Просто вайбов и додумок, по сути. Размышления про раздражающую гипотетическую гетеросексуальность Арсения мало того, что отравили весь ужин и испортили жареную картошечку с копчёной скумбрией (двух кусков пиццы оказалось недостаточно, чтобы наесться), так ещё и в постель с Антоном полезли. Мешались ему там, словно крошки на простыне, не давали уснуть, подсовывали воспоминания о каждом неудачном взаимодействии за последние три года. И ещё хуже — о каждом удачном. Засыпая в третьем часу ночи, измученный непрекращающимся потоком мысли Антон был твёрдо уверен — любые попытки сблизиться с Арсением теперь обречены на провал. Попов будет его сторониться, избегать, и может даже из вредности задач накинет. Или ещё хуже — отберёт! И посмотрим, как ты будешь в недельном отчёте объяснять, что хуи пинал. Поэтому, когда утром в офисе над дверцей холодильника навис маньячно улыбающийся Дрон, Антону даже в голову не пришло, что это может как-то помочь в его ситуации. — Чего тебе? — вяло поинтересовался Шастун, выгружая в холодильник контейнер с картошкой (он мудро предположил, что вчерашняя пицца его до обеда не дождётся, и был абсолютно прав). — Как там ваш тейблтайм? — поинтересовался Дрон, облизывая губы. — Вы с ребятами ещё играете по пятницам? — Сейчас уже меньше, — отмахнулся Антон и закрыл холодильник. — Мы собирались новую настолку каждый раз пробовать, и как будто уже перепробовали всё. Ну, всё, что нам было интересно. А чего? Хотел к нам присоединиться? — Да! — радостно выпалил Дрон и тут же поправился. — Нет. Не совсем. Короче, у меня есть идея. Но она масштабная. — Так? — насторожился Антон. — У меня закончился кампейн, так что я по пятницам снова свободен, и если бы вы хотели, я бы мог вам днд поводить. Вас как раз на пати. Опа. Вот это идея. Но идея, требующая ответственного подхода. — Блин, я не знаю, вообще, прикольно звучит, мы с Позом как-то пробовали на фесте какой-то ваншот поиграть, было интересно. Но я ничего не запомнил. — Да ничего и не надо, — отмахнулся Дрон. — Персонажей я вам помогу сделать, а там по ходу разберётесь. Антон задумчиво почесал мочку уха: — Ну… Ну я так-то не против, только остальные… Ух, начнётся сейчас душнилово про то, что тейблтайм не для этого организовывался, и что днд это для задротов, и что это надолго, и будет занимать каждый вечер пятницы… — Остальные в деле. Позов и Попов сказали, что хоть сегодня могут начать, осталось только Матвиенко уговорить. Антон непонимающе нахмурил брови. Арсений согласился? Заранее зная, что Антон там тоже будет? И что это потребует куда больше времени и личного вклада, чем их обычные встречи с настолками? Что ж, это могло значить одно из двух — или вчерашний разговор на самом деле заставил его задуматься и пойти навстречу… или он сольётся, и перед самой игрой у него образуется очередное срочное дело, из-за которого он не сможет присоединиться. Антон готов был косарь поставить на второе. Дрон убежал уговаривать Серёжу с наставлением подумать над концептом персонажа до конца рабочего дня, а Антон остался стоять на кухне в растерянности. Это теперь придётся учить целую новую систему, чтобы хоть немного понять, что в голове у Арсения Попова? В любом случае, отвлекаться от работы на мысли про персонажа было куда приятнее, чем думать о гипотетической жене Арсения. Можно было накрутить ему трагическую бэкстори, мёртвых родителей… или жену… или родителей и жену! — Слушай, насчёт бага со списком дру… У-у! Рейнджера хочешь? — Матвиенко возник рядом совершенно бесшумно, Антон аж подпрыгнул на месте, на автомате закрывая страницу с описанием класса, открытую на третьем мониторе. — Нет! Или да. Может быть, в общем. А чего? — Да я тоже думал рейнджера взять, — нахмурился Матвиенко, разглядывая эльфийку с луком на иллюстрации. — Два рейнджера тупо будет? — Наверное, не знаю, — задумчиво протянул Антон. — Там вроде есть разные подтипы? И можно взять разные расы. Но как будто… Да, как будто тупо. Серёжа тяжело вздохнул, явно пуская в ход какую-то эмоциональную манипуляцию. Но так просто сдаваться ему было нельзя. — Я думал взять эльфа-рейнджера, такого, типа Леголаса, — сдавленно попытался отстоять свою идею Антон. Ответом ему послужил ещё один горестный вздох. — И я думал, ты вообще будешь каким-нибудь дварфом с топором играть… воином… — попробовал вкинуть идею Шастун. — Дварфом? — оскорбился Серёжа. — Так ты меня видишь с высоты своего роста? — Серёг, я всех так вижу, — признался Антон, пожимая плечами. — Ладно, — трагично всхлипнул Матвиенко. — Ясно, понятно, мне тогда придётся отказаться от этой идеи. — Играть рейнджером? — с надеждой в голосе уточнил Антон. — Играть вообще, — патетично парировал Серёжа и начал медленно удаляться к своему столу, так и не спросив что хотел про баг в списке друзей. Вот сучёныш, а. — Ну ладно, — сдался Антон, показательно закрывая вкладку с характеристиками класса. — Бери рейнджера, бери. Я что-то другое придумаю. Вся печаль испарилась с лица Матвиенко мгновенно, он хитро сверкнул глазами: — Да? Ну хорошо. Тогда буду играть, так и быть. Ишь, одолжение сделал. — А ты тогда кем будешь? — поинтересовался Серёжа. Антон неопределённо помотал рукой в воздухе: — Да не знаю пока. Надо с Дроном проконсультироваться, мож он подскажет что-то интересное. — Но чур не второго рейнджера! Рейнджер мой! — выкрикнул Серёжа и убежал к своему столу с довольным хихиканьем. Всё-то он выпендривается, как будто его уговаривать надо, а на самом деле вон как сам рад играть. Гадёныш. Пятничное настроение неумолимо расползлось по офису. После обеда никто уже не брался за новые задачи, лениво доделывая хвосты и отвечая только на вопросы, для которых не требуется больше пяти минут ресёрча. Антон и сам себя поймал на том, что не хочет начинать большую таску, всё равно ничего нормально сделать не успеет, и только забудет всё за выходные, а в понедельник заново разбираться. Да ну его. О том, что рабочий день закончен если не де-юре, то точно де-факто, оповестила несущаяся из переговорки ругань. Даже несмотря на закрытую дверь аквариума, до Антона долетели возмущённые голоса Дрона и Серёжи. Пришлось отвлечься от остросюжетного видео про гонки машинок и скотча на беговой дорожке и проверить, не собрались ли они друг друга убивать. — …тогда какого хрена у меня будет помеха на стрельбу?! — допытывался Серёжа, когда Антон засунул голову в переговорку. — Потому что ты не можешь носить длинные луки. Ты видел в жизни длинный лук? Видел? Они по два метра! А ты полурослик! — попытался донести до него Дрон. — Но я рейнджер! Как у рейнджера может быть помеха на стрельбу? Это нелогично! — Не будет помехи, если возьмёшь короткий лук! — Но у него меньше урон. — Меньше. — А я хочу больше урон! Дрон развёл руками: — Не бери маленькую расу тогда. — Но я хочу пролезать в узкие места! И перебрасывать единицы! — Тогда играй хафлингом, но с коротким луком. Он для твоего размера всё равно что длинный для человека. — Так тогда я и урон ему буду кидать как от длинного! — попытался выторговать себе поблажку Серёжа. — Нет! Оттого, что ты от горшка три вершка, на силу натяжения лука это никак не влияет! Ты что-то хотел, Антон? Шастун усмехнулся: — Убедиться, что вы не убьёте друг друга. Полицию вызывать? — До рукоприкладства пока не дошло, но мы близки, — прыснул Дрон. — Пока только до лукоприкладства дошло, — подтвердил Серёжа. — Чё, где вы там? Давайте делайте чай и подгребайте сюда, всё равно нихуя не делаете. Это он, конечно, был прав. Рабочему настрою не пришлось даже ждать ухода директора, чтобы покинуть офис. — Ща, остальных позову, — шмыгнул носом Антон и исчез в дверях переговорки. То есть, это он, конечно, для остальных исчез, а для себя никуда не исчез, а пошёл ловить Димку с Арсением. Позов на новость о том, что они уже собираются, только хмуро кивнул и остался сидеть где сидел в таинственном свете компьютера. — Ты идёшь? — на всякий случай уточнил Антон. — Или пока занят? — Ща, ща, — совершенно не прояснил ситуацию Димка и помахал рукой, прогоняя Шастуна из своего аквариума. — Не стой над душой, Шаст. Вздохнув, Антон отправился за последним членом пати — Арсений хоть и нашёлся у себя за столом, на удивление вместо таск трекера залипал на картинки с горячими эльфийками. Нет, кажется, он и правда гетеро. Вот это номер. — Не ожидал, что тебе такое нравится, — усмехнулся Антон, кивая на экран. Намеренно не пояснил, про что он говорит — про днд или про женщин, пусть Арсений сам выкручивается. Но вместо того, чтобы выкручиваться, Арсений просто перевёл вопрос: — Почему? — Э… Да не знаю, просто с твоим образом всё это не вяжется, — пожал плечами Шастун. — Ты знаком только с той частью моего образа, которую я тебе показываю, — резонно заметил Арсений. — На самом деле, мне нравятся самые разные вещи. Такие в том числе. Люблю примерять на себя разные роли в разных ситуациях. Тьфу. Только ещё больше запутал, а понятнее так и не стало — это он про ролевые игры, или всё-таки про гендерные роли? Так или иначе, в чём-то он действительно был прав. Антон о нём и правда слишком мало знал, чтобы делать выводы о том, что ему было свойственно и не свойственно. В конце концов, Арсений увлекался театром, говорил что-то периодически про пьесы, и даже сам, кажется, в каком-то любительском театре когда-то играл — для таких людей возможность притвориться кем-то ещё всегда была притягательна. Интересно, а на работе он тоже притворялся кем-то другим? Может, поэтому он так разозлился, когда Антон попытался доколупать до Арсения настоящего? Недостаточно прав доступа, обратитесь к администратору. Блин, да что он там скрывает, может, он убил кого-то? Или он сам в программе защиты свидетелей? В России вообще есть такая? Коротко оповестив Арсения о том, что можно подтягиваться в переговорку, Антон удалился делать чай и размышлять о программе защиты свидетелей. На кухне обнаружилась озадаченная Олеся, которая растерянно глядела внутрь холодильника так долго, что холодильник вот-вот должен был начать смотреть в неё, подобно бездне. — Ну как, осваиваешься потихоньку? — дружелюбно поинтересовался Антон, щёлкая выключателем чайника. — Никто тебя не обижает? — А? Нет, все очень милые, спасибо. А у вас нету молока, что ли? — Проверь в шкафу под раковиной. Вот тут, левее, ага. Олеся осторожно приоткрыла дверцу и ойкнула от удивления: — А я думала, молоко в холодильнике нужно хранить. — Ну… Открытое — да. Закрытое можно просто в прохладном месте, если оно ультрапастеризованное, — пожал плечами Антон. — А ты чего, кофе делаешь? — Угу. — Уже домой скоро, ты задержаться, что ли, решила? — не понял Шастун. Она достала новую упаковку молока и аккуратно отрезала ему носик ножом, потом вздохнула: — Да я это, посмотрела вопросы пользователей и поняла, что ничего не понимаю. Пыталась что-то спросить у Димы, но он мне сказал просто в нашу игру поиграть подольше. Вот я хотела сегодня остаться, посидеть разобраться спокойно в своём темпе, но я так поняла, у вас, э-э, собрание какое-то? — Игра, — пояснил Антон. — И будет шумно. — Вполне вероятно, да. Олеся сосредоточенно долила в кофе молоко и поставила коробку обратно в шкаф. — Да чё ты будешь своё время на это тратить, — нахмурился Антон. — Это абсолютно точно рабочая задача, разбирайся сколько хочешь в рабочее время, никто тебе слова не скажет. — Точно? — осторожно уточнила Олеся. — Конечно. Если хочешь, я попрошу Арсения. Он тебе задачу поставит «ознакомиться с игрой», с открытым дедлайном. — Ой, было бы славно, — расцвела Олеся. — Ну я тогда это, кофе выпью, раз уж сделала, и домой пойду. — Иди конечно, — улыбнулся ей вслед Антон, дождался, пока она выйдет из кухни, и переставил открытое молоко в холодильник. К моменту его возвращения в переговорку там на удивление уже собрались все остальные участники, вписавшиеся в безобразие. Даже вечно занятой Позов. Даже Арсений, который так никуда и не слился в последний момент. Хм, получается, Антон сам себе косарь проиграл. С другой стороны, сам у себя косарь и выиграл, профит. — Так, — наконец-то получил возможность начать Дрон. — Ну раз уж мы собрались, давайте вот как организуемся. Сейчас вы всем кратенько расскажете, какая у вас идея для вашего персонажа, потом мы все вместе накинем статы, и я объясню, как заполнять чарник, это на самом деле легко. Но надо, чтобы вы слушали. Потом совсем чуть-чуть поиграем, чисто чтобы механику попробовать. — Чуть-чуть это сколько? — с подозрением уточнил Позов. — Ну стандартная сессия — это где-то от четырёх до шести часов. — Мы абсолютно точно не будем сидеть здесь каждую пятницу по шесть часов, — отрезал Позов. — Я напоминаю, у меня семья, я не могу себе позволить практически второй рабочий день тут сидеть ещё. — Ну можно… в районе четырёх, — печально вздохнул Дрон. — Я думал, это на час где-то… — пробубнил себе под нос Матвиенко. — Во что вы меня втянули… — Давайте ближе к двум-трём? — примирительно предложил Антон. — Все после работы уставшие… — Да уж, — прыснул Арсений. — Аж упахались все. — Хорошо, давайте начнём и там уже поймём, как нам комфортно, — сдался Дрон. — Ну что, готовы немного рассказать про своих персонажей? Так, концепцию, без подробностей. Мимо переговорки проплыл Стас, полными грусти глазами глядя на движуху, в которую его не пригласили. Антон помахал ему рукой, и директор тоскливо помахал в ответ. — Так, короче! — начал Матвиенко. — Давайте уже с этим всем побыстрее разделаемся. Значит, э-э, мой персонаж это хал… хаф… халфлфлинг? Полурослик, короче. Хоббит. Его зовут Распупырка, и он рейнджер с длинным луком. — Коротким, — безэмоционально поправил Дрон. — Я буду считать урон как от короткого. — Серёж, Распупырка? — прыснул Антон. — Серьёзно? — Ну вот у них такие имена в хоббитской коммуне их. — Ну можно посерьёзнее? — нахмурился Позов. — Я думал, мы собираемся более-менее длинную кампанию играть. — Да? Раз такой умный, как ты сам персонажа назвал? — окрысился Серёжа. — Педро, — невозмутимо ответил Дима. — Паладин Педро, по-моему, отлично. — Педро лучше, чем Распупырка, по-твоему?! — возмутился Матвиенко. — Конечно, — остался стоять на своём Позов. — У меня всё продумано, Педро, паладин Преданности, поклоняется Перуну. — В днд нет Перуна, — напрягся Дрон. — Я знаю, я не нашёл бога на П, — признался Позов. — Зато придумал, что он полиглот и помощник пресвитера. — А фамилия у него какая? Педро Позов? — уточнил Антон, пряча улыбку в кулак. — Педро Пантелеймонович Позов, — чудом держа серьёзное лицо, кивнул Дима. — Именно так. — Если честно, какой-то цирк, — недовольно протянул Арсений. — Я думал, мы серьёзно собрались играть. — Абсолютно серьёзно, — подтвердил Серёжа. — Серьёзнее некуда, — поддакнул ему Позов. — А какой у тебя серьёзный персонаж? — У меня? — на лицо Арсения наползла смущённая улыбка. — Ну у меня, если честно, э-э, бард. Бардка. Бардша? Бардесса. В общем, это эльфийка, и её зовут Анжелика. За столом раздался дружный взрыв хохота. — Чего? — обиженно протянул Арсений. — Я подумал, нам пригодится в команде красивая женщина, которая будет всех обврж… это самое, обвораживать. Очаровывать. Вот. — И поэтому ты спиздил ей имя из дамских романов? — заржал Матвиенко. — А чё сразу не Эммануэль? — Хорошее имя, — поджал губы Арсений. — Анжелика Варум. — Это её так зовут? — уточнил Антон. — Анжелика Варум? — Нет, это я привёл в пример Анжелику, — смущённо отозвался Арсений. — Ладно, давайте дальше. Четыре пары глаз выжидательно уставились на Антона. Он набрал воздуха в грудь. — Так, ну… Я изначально хотел взять эльфа рейнджера, но Серёжа устроил истерику и потребовал выбрать что-то другое, поэтому мы с Дроном пошушукались, и решили, что мой персонаж — обычный парень…. Был! До того, как заключил сделку с бессмертной сущностью и стал вампиром-колдуном! — Хуясе, — присвистнул Позов. — Вот это ты завернул. Я даже не знал, что так можно. Если честно, я забыл придумать расу, поэтому взял человека, но Дрон сказал, что у людей плюс один к характеристикам, и я решил, что так тоже хорошо. — Подожди, — шикнул на него Арсений. — Я хочу знать, как зовут вампира-колдуна. — Э-а-антон… — растерянно протянул Шастун. — Эантон? — Нет, просто… просто Антон. Как меня. — И эти люди хуесосили меня за Распупырку! — возмутился Матвиенко. — А сами! — Отлично, — перебил его Дрон. — То есть, конечно, кошмар, но будем работать с тем, что есть. Мы начинаем играть с первого уровня, так что будет несложно. Я вам распечатал чарники — вот… Что? Вот лежат, Серёж, всё я сейчас объясню по порядку. Всё очень легко: бросаете четыре дэ шесть, убираете самое маленькое значение, остальные три складываете, и так шесть раз… Конечно же, легко ничего не оказалось, в этом плане Дрон напиздел безбожно. Начиная с того, что чего сколько куда кидать, заканчивая тем, как неочевидно называются вещи, легко не было совершенно ничего. Какие-то бонусы мастерства, классы брони, хит дайсы, спеллкастинговые характеристики (Антон не понял, что это такое, но запомнил, что у него это харизма). Где-то на середине он окончательно смирился и просто стал обречённо записывать то, что ему говорят, уже не пытаясь вникнуть. На фесте, когда он пробовал упасть в днд в прошлый раз, им с Димой выдали готовых персонажей с уже определёнными характеристиками, и ничего считать не нужно было, нужно было только знать, куда смотреть (хотя и с этим иногда были проблемы). — Сейчас попробуем поиграть — если вам что-то не понравится, я вам разрешу до следующей недели это переделать, хорошо? Антон устало кивнул, у него от обилия цифр уже перед глазами всё плыло. Дрон приосанился, входя в режим рассказчика: — Итак, Анжелика. Сегодня, как и в любой другой день, ты играешь на своей, э, что у тебя? — Лютня. — Ты играешь на лютне в местной таверне «Три рябинки». Это не лучшая таверна в городе, но и не самое злачное место. Большинство публики тебе хорошо известно, но сегодня ты видишь в толпе несколько новых лиц. Одно из них — бледный молодой человек, сидящий у барной стойки в тени. — Симпатичный? — буднично поинтересовался Арсений, бросая быстрый взгляд на Антона. — Я не знаю, — пожал плечами Дрон. — Антон, расскажи, как выглядит твой персонаж. Если честно, девочка, которая была мастером на том фесте, описывала вещи как-то поживее, и разные голоса для НПС использовала. Дрон, несмотря на весь свой опыт и энтузиазм, упёрся в книгу и читал всё довольно монотонно, а каждый раз, когда его спрашивали о чём-то, что он не продумал заранее, заметно подвисал, портя погружение. Разница между сюжетными персонажами и безликими статистами так становилась слишком очевидной, чтобы поверить в реальность окружающего мира. — В перерыве между песнями я хочу подкатить к этому загадочному человеку у стойки и купить ему пива, — объявил Арсений. — О, пиво! — порадовался Антон, как будто пиво должно было достаться ему в этом мире. — Один здесь отдыхаешь? — томно проговорил Арсений. Шастун картинно посмотрел по сторонам: — А ты тут ещё кого-то видишь? По сторонам от него совершенно точно сидели Дима с Серёжей, но это всего лишь в жалкой реальности. Антон в игре за стойкой сидел один, загадочно пряча свою бледную сущность под капюшоном. — Так, вы там флиртовать собрались? — возмутился Дима. — Я хочу это пресечь! — Тебя там нет, — резонно напомнил Дрон. — А когда я появлюсь? Дрон вздохнул: — Дверь в таверну вдруг резко открывается, и вы видите на пороге человека в до блеска начищенных доспехах. Это, э-э… Дима, опиши, как выглядит твой персонаж. Насколько Антон мог судить, приключение начиналось довольно стандартно. Опыт у него был так себе, конечно, но пока что всё более чем соответствовало его ожиданиям: встреча в таверне, заказ на уничтожение кровожадных гоблинов, удивительным образом сразу нашедшиеся поводы объединиться в группу приключенцев. И конечно же, не обошлось без флиртующего барда. Антону сначала казалось, что Анжелика просто будет очаровашкой со всеми встречными мужчинами, но оплату своих услуг у хозяина таверны она потребовала довольно грубо, с бургомистром была холодна, а стражнику у ворот вообще чуть ли не угрожала. В общем и целом выходило, что флиртовала она пока только… с Антоном. И если честно, сложно было понять, это игра на Антона-персонажа, или Антона-игрока тоже должно было задевать. Потому что его задевало. Он себе в этом признаваться не хотел, но всё равно чувствовал себя крайне странно каждый раз, когда Арсений поднимал взгляд от своего листа персонажа и смотрел прямо на него. — Вы устраиваетесь на ночлег и собираетесь отойти ко сну, — мерно рассказывал Дрон. — Хотите ли вы оставить кого-то дежурить? — А надо? — настороженно поинтересовался Позов. — Я не знаю, вы мне скажите, — пожал плечами Дрон. — Вы разбили лагерь посреди системы пещер, как вы себя тут ощущаете, в безопасности? — Ну теперь нет, — закатил глаза Антон, — когда ты так это говоришь. — Давайте я первая подежурю, — вздохнул Арсений. — Подожди, я тебе напомню, что у тебя расовая способность — это медитация, — мягко вклинился Дрон. — То есть, тебе нужно всего четыре часа, чтобы выспаться, поэтому ты можешь дежурить третьим… третьей, и у тебя полностью восстановятся все ячейки, бардовское вдохновение, здоровье… ну на случай, если что-то случится. — Так, а что-то случится? — насторожился Серёжа. — Тогда мы не будем тут спать. — Тебе легко говорить, ты в фулл хп, — нахмурился Позов. — Стоял себе в сторонке со своим луком, пока на мне пять гоблинов висело… — Во-первых, на мне бы пять гоблинов просто не поместились, — парировал Серёжа. — Во-вторых, я для того рейнджера и взял, чтобы стоять себе спокойно в сторонке. — Взял, — фыркнул Антон. — Выпросил. Выклянчил. — Ну хорошо, — вздохнул Матвиенко. — Давайте я подежурю первый, чтобы загладить вину. — Ладно, — быстро смирился Позов. — Ложимся спать. — Вы ложитесь спать, разложив свои спальники вокруг костра, — кивнул Дрон. — Распупырка, ты остаёшься дежурить. Есть ли что-то, чем ты хотел бы заняться, пока не спишь? Может, наконец-то пересчитать, сколько монет вы утащили из сундука в лагере гоблинов? — Пусть сами завтра считают, — отмахнулся Серёжа. — Я хочу пойти осмотреть пещеры. — Пока мы спим?! — возмутился Позов. — Да! — хохотнул Серёжа. — Чтобы не делиться с вами лутом, если что-то найду! — Я хочу проснуться и дать ему подзатыльник, — нахмурился Антон. — Ты не можешь, ты спишь, — пожал плечами Дрон. — Так и что, если он сейчас восемь часов будет исследовать пещеру и нас не разбудит, будет один Серёжа играть?! — дошло до Димы. — Ну не восемь, через четыре часа проснётся Анжелика, — успокоил его Дрон. — Так, слышь, ты, а ну иди дежурь нормально, — Дима успокаиваться отказался и угрожающе зыркнул на Матвиенко. Тот коротко показал Позу язык и продолжил: — Я хочу вернуться к тому повороту, где мы свернули влево, и залезть в ту загадочную дырку, которая была слишком маленькой для человека. — Хорошо, ты залезаешь в тёмную-тёмную загадочную дыру, — согласился Дрон. — Но даже тебе приходится встать на четвереньки, чтобы протиснуться. Вокруг абсолютно темно. — А у меня нет тёмного зрения? — спохватился Серёжа. — Нет, у хафлингов нет тёмного зрения. — А чего я дварфа не взял тогда? — расстроился Серёжа. — Потому что хотел перекидывать единицы, — напомнил ему Дрон. — Итак, ты ползёшь вперёд в полной, непроглядной, непроницаемой темноте, пока не чувствуешь впереди лёгкий ветерок. — Ползу на ветерок! — радостно отозвался Матвиенко. Глаза Дрона плотоядно сверкнули: — Кинь восприятие. — А, э-э, сейчас… так, э, вот это плюс пять — ого, семнадцать! — судя по восторгу в голосе, Серёжа с таким броском рассчитывал рассмотреть в темноте не меньше, чем очертания сундука с сокровищами. — Ты ничего не видишь, — разочаровал его Дрон. — Но зато ты чувствуешь кое-что. Этот ветерок, он какой-то, м, тёплый. Немного поразмыслив, ты понимаешь, что это не ветерок. Это дыхание кого-то очень, очень большого. Кинь инициативу! — Серёжа, блядь! — Куда ты, сука, забрался? — А мы ничего не можем, мы спим? — уточнил Антон. — Вы спите, — подтвердил Дрон. — Но если хотите, мы можем как раз на этом месте закруглиться, и у вас тогда будет неделя на подумать, как вы собираетесь из этой ситуации выходить. — Ну отлично, — фыркнул Арсений. — Один долбоклюй нас в эту ситуацию поместил, а выкручиваться мы все должны. — Именно так, — серьёзно кивнул Дрон. — Тимворк. — Хуимворк, — вздохнул Арсений, поднимаясь со стула и кивнул на стол, заваленный кубиками, миниатюрами и листами с записями. — Тебе помочь собрать это всё? — Да я сам соберу, — отмахнулся Дрон. — У меня тут система, а вы мне всё не в те пакетики положите. Идите. Спорить не хотелось, зачем спорить, если можно безответственно свалить домой? Тем более время уже было — десятый час. Антон оттащил кружку на кухню и лениво сполоснул её, не оттирая драгоценный вековой слой чайного налёта, потом забежал в туалет, а когда вышел, обнаружил в прихожей переобувающегося Арсения. — Ты к метро? — осторожно поинтересовался Антон. Самому ему метро не нужно было, он жил довольно близко (в отсутствии необходимости час трястись в подземке с потными сонными бедолагами была значительная часть очарования этой работы), но общее направление было такое же, поэтому, идя домой вместе с коллегами, Антон всегда провожал их до метро, а потом шёл домой дальше. Арсений поднял на него внимательный взгляд и настороженно кивнул. — Можем… вместе пойти? — неловко предложил Антон. Звучало это почему-то так глупо, как будто он снова был в третьем классе и предлагал понравившейся девочке проводить её до школы. И почему, чем взрослее ты становишься, тем позорнее прямо говорить, что думаешь? «Давай дружить», «ты мне нравишься», «дайте денег» — Антон всё ещё сталкивался с желаниями, которые можно было обличить в эти слова, но говорить вот прям так было не принято, иначе в тебе заподозрят дурачка какого-то, и это в лучшем случае. — Ну… Да, наверное, почему нет, — стушевался Арсений. — Ты хочешь убедиться, что я не призрак? И что я реально могу покидать здание? — Конечно, — хмыкнул Антон. — Я ж лучший охотник за привидениями ЮЗАО, ты что, не знал? На лице Арсения быстро появилась коротенькая улыбка, и так же быстро пропала — как бывает, когда кто-то, на кого ты сердишься, говорит что-то смешное, и ты не хочешь это признавать. Но Арсений же не сердился? Они вот только что играли нормально, их персонажи даром что не флиртовали друг с другом, а теперь он снова буку строил. Загадочный какой. Антон торопливо влез в уличные кроссы и схватил с вешалки куртку. Возможность посмотреть, как Арсений Попов уходит из офиса домой, она как солнечное затмение, бывает крайне редко, и пропустить это событие непозволительно. Снаружи было промозгло, но хотя бы этот мелкий противный дождь прекратил накрапывать и пополнять выходящие из берегов лужи на тротуарах. Антон по привычке потянулся к внутреннему карману за пачкой сигарет, а потом кинул взгляд на вышедшего следом Арсения и руку убрал. Вдруг человек не любит запах дыма. Это не с Позом к метро пилить. Арсений не выглядел как человек, склонный говорить о чём угодно, лишь бы избежать неловкого молчания. Неловкое молчание его устраивало. Но взгляд его при этом упирался во что угодно — в асфальт, дома, машины, прохожих — но только не в Антона. Чтобы хоть как-то перебить затянувшуюся паузу, Антон начал: — А где ты до… — Я, наверное, должен перед тобой извиниться, — выпалил Арсений, перебивая его. Антон развернул на него голову так резко, что Арсений, растерявшись, не успел отвести взгляд. Вместо наглого и насмешливого Арсения перед Антоном сейчас стоял кто-то растерянный и уязвимый. Кто-то новый, кого он раньше не встречал. — А? — глупо переспросил Антон. — За вчерашнее, я грубо себя повёл, когда ты… Ну в общем, когда ты начал доёбываться, почему я с коллегами не общаюсь. Краешки губ Антона дёрнулись — его не переставало забавлять то, как Арсений приосанивался, заявляя, что обсценной лексике в профессиональной среде не место, а потом сам же матерился как король сапожников, когда что-то шло не по плану. — Мне бы не хотелось, чтобы ты меня считал мудаком каким-то, — продолжил Арсений. — Просто меня пере-, это самое, переклинило немного, когда ты про это заговорил. — Больная тема? — с пониманием предположил Антон. Арсений кивнул, шарф с его плеча упал, и он закинул его обратно. — Типа того. У меня были на прошлой работе, м… некоторые проблемы из-за того, что я считал определённых коллег друзьями. Ошибочно, как оказалось. — Понимаю, — с деланной серьёзностью кивнул Антон. — Я тоже думаю, что зря считал Серёгу другом после того, как он пошёл один пещеру исследовать, пока мы спали. — Да ну тебя, — нахмурился Арсений и игриво толкнул Антона локтем. Тот так же играючи потёр плечо, как будто было больно. Но на самом деле больно не было. Было даже… приятно? Шастун эту мысль поскорее от себя отогнал. Ну конечно, ему приятно — потому что с ним начал хоть немного раскрываться человек, который ни с кем в офисе не общается. А не потому, что что-то там это самое. — А если серьёзно, — отвлёк сам себя от нежелательных мыслей Антон, — это же были те люди. А тут другие. — Те тоже были другие, пока не стали те, — сморщился Арсений. — В общем, да, если ты хотел открыть трагичную бэкстори этого персонажа, она вот такая. И это причина, почему я не хочу играть в дружбу с коллегами. — Да ну почему сразу «играть», — возмутился Антон. — Реально дружить, строить настоящие отношения, поддерживать там друг друга. Стас мировой мужик, он мне в своё время знатно помог расставить приоритеты касаемо работы. С Серёгой офигенно тусить где угодно. Поза я вообще со школы знаю. А я? Я вообще смотри, какой крутой кандидат! Грязный белый грузовик неповоротливо вылез из арки, как заспанный сурок из норы. Пришлось синхронно замереть на тротуаре, дожидаясь, пока освободится проход. Арсений кинул на Антона серьёзный беглый взгляд и тут же отвёл глаза, когда заметил, что Антон смотрит. Как будто приходишь в гости и даёшь чужой кошке понюхать руку, чтобы она позволила себя погладить — вот такие ощущения у Антона были. Ладно, можно хотя бы попытаться. — И вообще, — негромко заговорил Антон уже без наигранной весёлости. — Я понимаю, что есть некоторые вещи, которые про себя не хочется или страшно рассказывать. Но их можно и не рассказывать? Даже друзьям. Арсений шумно вздохнул, поджал губы и подождал, пока люди в арке уйдут вперёд, чтобы ответить: — Некоторые вещи являются настолько важной частью меня, что не рассказывать их друзьям кажется… странно? Бессмысленно в рамках дружбы. — Понимаю, — кивнул Антон, но Арсений в ответ на это скорчил кислую мину. — Не понимаешь. — Прекрасно понимаю! — с нажимом повторил Антон. — Ты же не думаешь, что ты такой один во всём мире? Глаза Арсения сузились, и Антон почувствовал на своём лице внимательный взгляд: — Какой «такой»? Антон растерянно моргнул: — Ну, э… с важными вещами, которые не хочется рассказывать. Господи, ну да пойми же ты уже намёк, остолопина. Но Арсений, даже если что-то понял, виду не подал — только нахмурился и зарылся глубже в шарф. — Но сегодня же хорошо было? — попытался зайти с другого угла Антон. — Поиграли, посидели с ребятами… Тут, даже если прикопаться к моментам, когда они друг друга убить хотели, поспорить было сложно — поэтому Арсений, поразмыслив, кивнул: — Сегодня хорошо. — Во-от! — довольно заулыбался Шастун. — Так что, если не хочешь играть в дружбу с коллегами, поиграй хотя бы в дружбу с их персонажами для начала, лады? У Анжелики же нет твоей трагичной бэкстори. — Её родителей убили разбойники, а её саму маленькой девочкой продали в рабство, — напомнил Арсений с укоризной. Антон усмехнулся: — Да, но коллеги-то её не предавали, верно? О, а вот и метро. Метро и правда выросло не пойми откуда — когда Антон шёл к нему с кем-то более занудным, оно казалось вдвое дальше. Отложив обдумывание парадоксов пространственно-временного континуума на потом, Антон развернулся к Арсению: — Ну… давай! Коллега. — Коллега, — кивнул Арсений и протянул ему руку для шутливого рукопожатия. Они оба были достаточно упрямыми, чтобы не носить перчатки даже тогда, когда объективно было пора, поэтому Антон сунул свою холодную руку в ладонь Арсения. Она была неожиданно тёплой и… приятной? Так, Шаст, сказано же, не начинай. — Хороших выходных, — осадил сам себя корпоративным прощанием Антон и развернулся идти от метро. Арсений развернулся вслед за ним. Они оба сделали несколько неуверенных шагов, но к метро никто не пошёл. Упс. — Тебе разве не на метро? — удивился Арсений. — Я думал, я тебя провожаю. Я тут рядом живу. Антон помотал головой: — Я думал, это тебе до метро, и я тебя провожаю, потому что тут рядом живу. И они оба синхронно продолжили двигаться в одном направлении, но на этот раз с небольшим разрывом, так что невозможно было понять, вместе они идут или всё-таки раздельно. Территория была новая и неизведанная. Арсений ясно дал понять, что они не друзья, чтобы просто посмеяться и продолжить болтать как ни в чём ни бывало после прощания. Но и идти рядом молча, не зная, продлится это сто метров или до самого подъезда, тоже было странновато. В этом неуклюжем молчании они дошли вдвоём до пешеходного перехода, в нём же дождались, когда загорится зелёный, пересекли дорогу. Когда их пути наконец-то начали расходиться — Антон повернул направо, а Арсений направился прямо, во дворы, — неловкость ситуации должна была закончиться, но почему-то сейчас уходить молча казалось ещё более странно. — Ну я пойду, — зачем-то сказал Антон, повышая голос, потому что Арсений успел уже отойти на пару метров. — Вон мой дом. Арсений обернулся, посмотрел на дом, на который ему указали, а потом молча кивнул и поднял ладонь в окончательном прощании. Глядя, как удаляется его спина в узком тёмно-сером пальто, Антон испытал какое-то странное чувство на шкале между досадой и удовлетворением. А потом и его поспешно от себя отогнал, предпочитая не вдаваться в анализ. Но мысль о том, какие чувства у него на самом деле вызывает Арсений, словно назойливая мушка на периферии зрения, маячила где-то на границе сознания. Антон прятался от неё весь вечер пятницы в сериале про зомби, и всю субботу в соревнованиях по баскетболу. Очень сильно пришлось прятаться от неё ночью с субботы на воскресенье — потому что она так и норовила пробиться на поверхность в перерывах между матчами любимой игры. Всё утро воскресенья эта мысль затаилась и не напоминала о себе, чтобы в середине дня поймать расслабившегося Антона врасплох: он подумал, что ему не так уж обидно, что выходные подходят к концу, потому что завтра в офисе он увидит Арсения. Это ещё что такое? Антон недовольно накрыл плюющиеся маслом котлеты крышкой и отошёл от плиты. Этому спортивному интересу, выросшему из чужой упёртости, определённо нельзя было позволить разрастись. Пустить корни, зацепиться за плодотворную почву Антонова одиночества, зацвести новыми, опасными идеями. Человек тебе ясно дал понять, что даже дружить с коллегами не хочет, ну что ты как этот самый, ну Шаст, ну в самом деле. Зачем позволять себе думать в эту сторону даже в теории? Служебные романы придуманы не для таких людей, как вы. Антон приоткрыл крышку, и на него незамедлительно снова плюнули маслом — правильно, потому что это и происходит с теми, кто лезет туда, куда не надо. Они обжигаются и жалеют о своих решениях. А с другой стороны — если не залезть, то и котлету не получишь, и будешь сидеть голодный. А кто-то более предприимчивый стащит её прямо у тебя из-под носа, и будешь локти кусать… Так, нет, отставить. Арсений не котлета, которая плюется маслом, чтобы не подпускать никого к себе близко, Арсений живой человек (который плюется маслом, чтобы не подпускать никого к себе близко). Каким бы вредным он ни был, он обладает субъектностью, свободой воли, и он предельно чётко дал понять, что с коллегами дружить не хочет. А встречаться? Про встречаться разговора не было. Так, куда тебя понесло, какое ещё встречаться, зачем ты вообще позволяешь себе такие вещи думать? Просто не думай их, и никакой проблемы не будет. Антон тяжело вздохнул и передвинул сковородку с котлетами на холодную конфорку. Осторожно поднял крышку — никто не плевался. Потому что всё дело в условиях. Встреться они где-то ещё, да хоть на отдыхе, хоть в гей-баре, наверное, всё было бы по-другому. Но сейчас они слишком тесно сплетены социальными связями из коллег и друзей, чтобы попробовать что-то рискованное и не объебаться, если ничего не выйдет. Поэтому никто ничего пробовать не будет. Арсений — приятный коллега, с которым Антону нравилось проводить время. И всё. Нравилось торчать с ним весь час на обеде, нравилось подходить к нему для уточнения приоритетов, нравилось слушать его идеи на спринте. Нравилось ловить его профиль в проёме между мониторами, нравилось наблюдать за тем, как его ухоженные руки летают по клавиатуре, нравился запах его одеколона. Да блядь. Осознание, что битву с навязчивыми мыслями Шастун проиграл, накатило на него прямо посреди закрытия спринта — когда Арсений что-то у него спросил, а Антон понял, что ни слова не услышал, потому что пялился на то, как тень от оправы падает на его щёки в этом освещении. — Что, прости? — встрепенулся Антон, подтягиваясь на стуле. — Ты с утечками памяти закончил? — повторил Арсений, недовольно сведя брови. — А. Ну несколько мест подозрительных нашёл, надо посмотреть, поможет ли. Но вообще, да. Арсений удовлетворённо кивнул, помечая себе что-то в блокноте. Стас сунул нос в его записи и задумчиво почесал нос под кепкой: — Раз уж Антон за оптимизацию взялся, может, он с ANR-ами тогда разберётся? Который месяц висит плашка, что у нас крашей больше положенного. — У меня никаких крашей нет, — нервно отозвался Антон и непроизвольно стрельнул взглядом на Арсения. Тот смотрел прямо на него. — Ну у тебя нет, а у юзеров есть, — непонимающе заморгал Стас. — Что теперь, не фиксить, что ли? — А, э-э, нет, я про то, что нужно сначала чтобы Серёга вычислил, на каких девайсах крашится, чтобы знать, от чего отталкиваться, — помотал головой Антон. — У меня был краш, — предельно серьёзно сообщил Арсений, всё ещё не сводя с Антона взгляд. — Или я, или никто, это шантаж, — предсказуемо допел Горох. — Сам воспроизведёшь или дашь мне тогда с твоим телефоном поиграться? — усмехнулся Матвиенко. — Да дам, дам, — отмахнулся Арсений. — Если только обещаешь мои нюдсы в рабочий чат не пересылать. — Только себе в личку, — пообещал Серёжа. Не то чтобы в этом диалоге было что-то необычное — они постоянно так шутили, но почему-то именно сейчас от мысли, что на этом телефоне у Арсения действительно могут храниться откровенные фото, Антону захотелось нервно ёрзать на стуле, но он сдержался и не выдал себя ни одним движением мускула, ни одним звуком… — Шаст, ты чего там кряхтишь? — насупился Стас. — А-а, я понял, это клуб ролевых настольных игр, в который меня не пригласили, намекает, что нам пора освобождать им переговорку. — Я тебя приглашал, — возразил Дрон. — Ты сказал, что это игра для задротов, а у тебя настоящая личная жизнь есть. — Я так сказал? — удивился Шеминов. — Ну возможно. Возможно, было. — Ну тогда людей с личной жизнью просим покинуть помещение, — фыркнул Арсений. — Нам, задротам, ещё Серёжиного персонажа хоронить сегодня. Делая на кухне чай перед игрой, Антон завис, глядя в одну точку, и тревожно макая пакетик чая в кружку. Они с Арсением не собирались оставаться наедине, но даже просто находиться с ним в неформальной обстановке уже казалось опасным. Голова Позова появилась в дверях кухни: — Шаст, давай закругляйся с экзистенциальным кризисом, только тебя с твоим чифиром ждём. Антон растерянно кивнул, вылил половину перезаварившегося чая в раковину, долил кипятка и отважно двинулся в сторону переговорки. В конце концов, это игра. Даже если он будет вести себя странно, все спишут на роллплей. — Итак, вы устроились на отдых в пещерах, — загадочным голосом напомнил Дрон, когда все наконец-то расселись по местам. — Но кому-то в отряде не до сна… Антон! — А? — вздрогнул Шастун. — Ты никак не можешь уснуть из-за терзающей тебя жажды. Тень пещер хорошо защищает тебя от солнца, но необходимость пить кровь никуда не девается. — Очень пить хочется, — согласился Антон. — Может, я водички попью? — Не поможет, — покачал головой Дрон. — Ты замечаешь, что вашего дежурного нет на месте — но это тебе только на руку, меньше свидетелей. Кинь де четыре, если выпадет один или два, ты захочешь укусить Педро, если три или четыре — Анжелику. — Вот этот? — уточнил Антон, хватаясь за самый маленький кубик — не кубик даже, а пирамидку. — Четыре. Дрон удовлетворённо кивнул: — Ты опасаешься, что освящённая кровь паладина обожжёт тебе горло, поэтому прицеливаешься к нежной шейке Анжелики. — Я не хочу её кусать, — сдавленно пропищал Антон. — По крайней мере, не так. Я хочу сопротивляться жажде! Глаза Дрона сверкнули заговорщическим огнём: — Отлично! Кинь проверку мудрости. — Это спасбросок? — уточнил Антон. — Нет, сейчас проверка, спасы ты кидаешь как ответ на чужие действия. Обратите внимание, да? Что проверки и спасброски могут отличаться, поэтому слушайте, что именно я прошу вас кинуть. — Это семь, — вздохнул Антон и, предчувствуя провал, попытался сразу оправдаться. — Ну очень пить хочется, мужики. Дрон радостно подхватил: — Ты нависаешь над Анжеликой, чавкая от предвкушения, твои зрачки расширяются… — А я ничего этого не чувствую? — возмутился Арсений. — Ты спишь, — напомнил Дрон. — Не сплю, а медитирую! — возмутился Арсений. — Написано, я в полубессознательном состоянии, а не в бессознательном. Дрон завис на пару секунд, а потом кивнул: — Да, знаешь, что, ты прав, кинь восприятие. — Шестнадцать, — победоносно вздёрнул подбородок Арсений и обжёг Антона каким-то непозволительно наглым взглядом. — На шестнадцать ты действительно чувствуешь, как какая-то тень заслонила свет костра, и слышишь это причмокивание над ухом. — Да не причмокиваю я! — возмутился Антон. — Фу, как противно звучит. — Я резко открываю свои огромные ярко-голубые глаза и смотрю прямо на Антона, — хлопнул ладонью по столу Арсений. — И говорю: «Это кинжал в твоём кармане, или ты рад меня видеть?» Антон почувствовал, как у него в горле пересохло — как просто и как примитивно можно вывести его из строя парой пошлых намёков. — В этот момент, — перебил их Матвиенко. — Я выбегаю из дыры и несусь к ним с криком: «Потом будете флиртовать, мы тут не одни!» — Педро блаженно дрыхнет, — довольно улыбнулся Димка. — И ни на кого не обращает внимания. Нужно отдать им должное — сегодня все были немного собраннее. Почти не спрашивали, как кидать с преимуществом или помехой, более-менее помнили свои способности, а Серёжа даже начал записывать имена НПС, признав, что ничего он без записей не запомнит. Дрон тоже как будто подрасслабился и стал давать им больше свободы. Наконец-то можно было себе представить, как можно играть в одну и ту же игру каждую неделю. Правда, совсем упоротые одну кампанию могли годами проходить, такого фанатизма Антону было не понять. — Пацаны давайте привал, — тяжело вздохнул Позов. — У меня лечилка отвалится так часто вас лечить. Это что так, всю игру будет? — Нет, они почти все, кроме Антона, могут лечить. Да и Антону можно что-нибудь придумать, — пожал плечами Дрон. — Я говорил Арсению взять хотя бы одно лечащее заклинание, но он упёрся. Первый раз вижу барда, который принципиально никого не лечит. Арсений поджал губы: — Анжелика в театральном училась, а не в меде. — Хотя бы одно? — возмутился Позов. — У него ещё и выбор был? Так, всё, нет, точно разбиваем лагерь и на боковую. Засранцы. — Спать так спать, кто ж против, — пожал плечами Серёжа. Арсений прищурился: — Так как я знаю, что Антон в прошлый раз пытался что-то со мной сделать во сне, я ему не доверяю и хочу тайком стащить его оружие перед сном. — Уф, — задумчиво вздохнул Дрон. — Кинь скрытность с помехой, если только ты не хочешь его как-то отвлечь. — Хочу, конечно, — спохватился Арсений. — Я вот так вот подойду к нему, посмотрю загадочно — и как поцелую! А в это время кинжал из ножен вытащу. Антон почувствовал, как его челюсть непроизвольно стремится к полу. — А чё было не подождать, когда он уснёт, — нахмурился Позов. — Кинь скрытность, я даже скажу, с преимуществом, — довольно кивнул Дрон. — Тебе надо побить пассивное восприятие Антона, у него это, э-э, пятнадцать. Арсений потянулся за кубиками, не сводя взгляда с опешившего Антона. — М-м, восемь и четырнадцать, — протянул он расстроенно. — Почти. — Я скажу, он не замечает, что ты тянулась к его кинжалу, но он разрывает поцелуй и отступает за мгновение до того, как ты успела бы его выхватить. — Стоп, кто сказал, что я разрываю поцелуй? — возмутился Антон. — Меня не так часто красивые эльфийки целуют. — Тох, на самом деле это мужик, — громким шёпотом напомнил Серёжа. Шастун пожал плечами: — Но Антон этого не знает. Он отвечает на поцелуй. — Тогда ты в какой-то момент чувствуешь, как у тебя из ножен вытаскивают кинжал, — кивнул Дрон. — А и пофиг, — пожал плечами Антон. — Я же и не собирался её кинжалом резать. — Зато я собираюсь приставить тебе твой же кинжал к горлу, — глаза Арсения наполнились каким-то хищным азартом. — И спросить, что ты делал на кладбище, когда думал, что тебя никто не видит. — И это отличное место, чтобы закончить на сегодня, — хлопнул ладонями по столу Дрон. — М-да, умеешь ты на самом интересном месте обрывать, — крякнул Позов. По лицу Дрона расползлась довольная улыбка: — Это чтобы вы всю неделю об игре думали. — Но строго в нерабочее время, — насупился Арсений. — В рабочее время думайте про работу. — Если ты хотел, чтобы я в рабочее время думал про работу, — возразил Антон. — Не нужно было меня целовать. Обычно колкий и смешливый Арсений на эту реплику ничего не ответил — просто смущённо отвёл взгляд и начал краснеть, начиная с кончиков ушей. А потом торопливо поднялся с места, выполз из тесной переговорки и припустил прямиком к своему столу за сумкой. Антон небрежно сгреб свои записи и торопливо всучил всё Дрону, чтобы успеть выскочить следом. — Подождёшь меня? — кинутый, словно сюрикен, в спину Арсению вопрос еле успел застать его на пороге. — Я, э-эм, нет, мне бежать надо, там зайти ещё кое-куда. Хороших выходных! — поспешно выпалил Арсений и ломанулся за дверь с таким рвением, словно боялся, что Антон за ним сейчас погонится. А Антон, конечно же, не погнался. Антон остался ошарашенно стоять в прихожей с ложкой для обуви в руках, размышляя, что он сделал не так. Слишком открыто попёр в наступление? Быстро сблизил дистанцию? Или Арсений просёк, что в его интересе просвечивают не только платонические мотивы, и в ужасе сбежал в закат от такой перспективы? Что ж. Что ж. Ну ладно, нет так нет. — Покурим? — добродушно предложил возникший за спиной Позов, то ли совсем не считавший ситуацию, то ли наоборот считавший её слишком хорошо. — Покурим, — мрачно согласился Антон. Нет, это он, конечно, сам себя подставил. Нужно разграничивать игру и реальность. И персонажа, наверное, надо было как-то по-другому назвать. В моменте казалось смешным иметь вампира-колдуна по имени Антон, но «я целую Антона» голосом Арсения как-то нехило сбило Антону все магнитные полюса, и его маленький компас чувств окончательно запутался, куда показывать. Нет, ну каким же тупым Шастун был, когда не пресёк всё это на корню. А теперь вот расстраивался об вещи, которые абсолютно точно никогда не могли бы случиться в этой реальности. В интерактивной новелле — может быть. В днд — определённо. В жизни —… В жизни Антон Шастун тоскливо тащился в пятницу вечером домой, в квартиру, где его никто не встретит. Даже собаку не завести — а чего она будет весь день одна страдать, пока он на работе? Вот из-за этого дурацкого одиночества ему и начало казаться, что ему кто-то с работы нравится — просто чтобы забить серость будней новыми чувствами. Ага, забил. А теперь приходилось свободное время забивать какой-то суетой, чтобы не оставаться со своими мыслями наедине. Телефон на столе ожил, подал короткий вибросигнал, и на экране блокировки появилось уведомление о новом сообщении из слака. Сердце сначала замерло, а потом начало колотиться как бешеное — кто пишет в рабочий мессенджер после работы? Антон даже сделал звук реалити-шоу на телеке потише, чтобы не отвлекал, и потянулся за телефоном. Дрожащими пальцами разблокировал его, и… «Писюны, это вы», — писал Позов в канале #tabletime под им же присланным мемом «когда пришёл в днд за драчками и спасением мира, но вместо этого уже час смотришь, как флиртуют твои друзья». Ха-ха, очень смешно. Дурак. Или Антон дурак. Который непонятно зачем сам себя заставил думать о вещах, которые теперь мешали сосредоточиться на чём угодно другом. Он попробовал вникнуть в остаток реалити-шоу, но запутался в одинаковых белозубых участниках. Переключил на какую-то документалку про природу и даже проникся судьбой мыши-полёвки, но расстроился, когда на бедную мышь напала вздорная сова. Да ну нафиг такие «развлечения». Антон выключил телевизор и перетёк с дивана в кровать, но только чтобы сменить один экран на другой. Одна каточка перед сном ещё никому не вредила. Ну или две. Ну или три — нужно уйти на пике. Точёной. Блядь. Или четыре. Когда Антона заставило выпасть из транса новое уведомление из слака, на часах была уже половина второго. Так, это было вообще странно. Он нахмурился и кликнул на плашку с логотипом корпоративного мессенджера. Stas Sheminov ⛔️ 01:34 Мне сыпртся уведомления, что приложение недоступно. Дрон, ты можешь посмтореть, что случилось? ъ Andrey Andreev 🌴 01:36 ща Andrey Andreev 🌴 01:38 пинганул сервер не отвечает походу лёг Stas Sheminov ⛔️ 01:38 Можешь ребутнуть? Andrey Andreev 🌴 01:39 вручную перезагрузить надо Stas Sheminov ⛔️ 01:39 Сможешь хртя бы утром? А то у нас все выходные будет лежать игра. Andrey Andreev 🌴 01:39 я не в городе сорян Stas Sheminov ⛔️ 01:39 А кто-то ещё, кто рядом с офисои живет??? Антон потёр глаза и нахмурился. Дрон как главный ответственный за сервер, ещё и живущий недалеко от офиса, периодически заходил перезагружать его в выходные. Если он упал в воскресенье вечером, это ещё терпимо, но вечер пятницы — это значило, что они потеряют выручку за выходные, а это всегда самое жирное по деньгам время. И в следующий раз, когда заговорят о квартальной премии, Стас опять будет ныть, что показатели падают и скажите спасибо, что зарплату платим хотя бы, какие премии. Шастун нехотя сполз с кровати и кинул взгляд в окно. Там было спокойно и сухо — в дождину он бы никуда не попёрся. Снова глянул на телефон — вызваться добровольцем прогуляться до офиса? А вдруг он выйдет на улицу, и там на самом деле мерзко, и никуда идти не захочется? Нужна была тестовая вылазка. Антон накинул куртку прямо поверх пижамы, влез в уличные кроссовки и сунул телефон в карман. План такой — он выйдет на улицу, покурит, подышит свежим ночным воздухом, и там уже решит, попрётся он в офис или нет. Снаружи оказалось прохладно, но не промозгло. Антон застегнул куртку и засунул между губ сигарету. Нет, ну вообще неплохо так, даже если бы сервер не упал, можно было бы прогуляться, просто чтобы потом хорошо спалось. Ночью в офисе Антон был всего один раз — когда ложно сработала сигнализация, и нужно было прийти объяснить наряду, что это кто-то окно плохо закрыл, и никто на самом деле никого не грабит. Теперь вот сервер, значит. Вообще, они давно уже могли себе позволить арендовать сервера в нормальном дата-центре с высокой надёжностью и гарантиями бесперебойной работы, но Стасом руководила жадность, а Дроном, наверное, ностальгия по тем временам, когда они для первой версии игры поднимали сервак на ненужном старом компе семейства Андреевых. Чапающий к офису по пустынным улицам Антон этой ностальгии не понимал. Они же всегда стремились развиваться, масштабироваться, а тут застряли. Буквально завтра Стас может решить купить рекламу у каких-нибудь комиков с СТС, по которым сходят с ума миллионы школьниц, и сервер сложится, как карточный домик, не выдержав наплыва. Надо же такие вещи заранее просчитывать. Но пока рекламу у селеб никто закупать не собирался, жили со старым сервером, и вот так вот ходили ночью его перезагружать, когда что-то не работало. Антон задумчиво остановился перед дверью офиса. Дверь недавно меняли, и новые ключи ему точно выдавали, но какой замок куда и сколько раз крутить, никто не объяснял — ну или Антон не слушал. Ладно, придётся попробовать все ключи по очереди… — Это ты закрыл, — внезапно раздался за спиной голос Арсения. Шастун обернулся испуганно, как будто он не собственный офис пришёл открывать законно полученными ключами, а банк собирался грабить. — Он в обратную сторону открывается, два оборота, — подсказал Арсений и смачно зевнул. Тоже захотелось зевнуть. Антон на автомате прокрутил ключ в замке дважды, и только потом поинтересовался: — А ты чего тут делаешь? — Я? — почти оскорблённо переспросил Арсений. — Мне Стас позвонил и попросил сервер перезагрузить. Это ты что тут делаешь? Туше. Антон и правда забыл отписаться, что собирается сам дойти до офиса. Но как он должен был догадаться, что кроме него найдутся желающие сделать это посреди ночи, если в чат никто больше не писал? — Да я не думал, что кто-то ещё подорвётся так поздно, — признался Антон, потянул дверь на себя и галантно пропустил Арсения вперёд. Тот вздохнул, но жест принял. — Ещё бы я не подорвался, у меня ROI на сопельке висит. Каждая покупка на вес золота. — ARPU не доены, LTV не пропаханы, — трагично подхватил Антон. — Всё, заткнись, — устало попросил Арсений и беззлобно пихнул его в грудь. — Не хочу эти буквы слышать в два часа ночи, они мне и так снятся каждый день. — Чего тогда должность не сменишь? — полюбопытствовал Антон, втекая в офис следом. — Ушёл бы в гейм-дизайн или в маркетинг. — Люблю, когда люди делают то, что я им говорю, — слабо улыбнулся Арсений. — Для этого есть БДСМ. — Там не люблю. Так, а где свет? Он этот вопрос задал достаточно быстро, чтобы успешно перескочить на новую тему, но недостаточно быстро, чтобы мозг Антона не зацепился за предыдущее предложение. — А, э-э-э… а… Да. Что? Да, видимо, отрубили? Антон прошёл несколько метров вперёд на ощупь и дотянулся до выключателя перед туалетами — тот тоже не реагировал на попытки зажечь свет. — Понятно, — прошипел Арсений, стиснув зубы. — Значит, вот, в чём дело. Антон почесал шею, вглядываясь в тёмные очертания столов в чернильно-синей дымке. Свет долетал только от дальних окон, в прихожей было темнее всего. — А я-то думал, почему бесперебойник не сработал. А он сработал, но сам уже разрядился, выходит. Арсения тоже было видно смутно — в основном, когда он двигался, тоже неясным чернильным пятном. В этом пятне его можно было вообразить каким угодно — добрым или злым, уставшим или игривым, одетым или не очень. Антон выбрал воображать его тем Арсением, который смотрел ему в глаза через стол в переговорке. Холодное пятно света выхватило лицо сосредоточенного Арсения, ищущего что-то в телефоне, а затем пропало, когда девайс приложили к уху. — Ну как? — раздался в трубке голос Стаса. — Электричества нет. Можешь узнать, это плановое отключение или авария? — хмуро попросил Арсений. — Твою мать, — отчётливо донеслось из трубки. — Щас, не уходи пока оттуда, ладно? — Жду, — согласился Арсений и сбросил звонок. Антон достал свой телефон, включил фонарик и направился в серверную — не то чтобы он ожидал там увидеть хоть что-то, кроме отдыхающей техники, но как будто надо было чем-то себя занять, чтобы не телепаться рядом с Арсением. Когда он вышел, Арсений сидел в опенспейсе, оперевшись о край пустого стола. Свой фонарик он не включал — просто тоскливо смотрел в сторону окна, за которым единственный уличный фонарь посылал свет в комнату. — Ты можешь идти домой, — устало вздохнул Арсений. Не приказал уходить и на том спасибо. — Ну посмотрим, что Стас скажет, может, я ещё пригож… — Да? — это уже предназначалось не Антону, Арсений поднёс зажёгшийся телефон к уху и спрашивал уже у него. — Так, а они чего сказали? Что отвечал Стас, было не слышно. Антон в нерешительности замер посреди офиса — он себя и правда чувствовал немного не на своём месте тут, словно пришёл без спроса туда, где его не ждали. То есть, так оно, по сути, и было, просто он не намеревался тут никому мешать. — Ага, — кивнул Арсений, видимо, забыв, что собеседник его не видит. — Ага, понял. И как долго придётся ждать? М. Хорошо. Он убрал телефон в карман пальто, и его тёмный силуэт зашевелился, будто повернулся к Антону. — Авария, Стас вызвал какого-то экстренного электрика, потому что стандартный наш раньше понедельника не появится. — И чего, нам ждать его надо? — растерянно уточнил Антон. — Мне надо, ты можешь идти домой. Как я уже сказал. Ой, любил он это своё «как я уже сказал», чтобы выставить тебя дураком, который его не слушает или читать не умеет. Но тут же дело было не в том, что Антон не услышал. Он просто не хотел уходить. — Ну… раз уж я уже припёрся, почему бы не составить тебе компанию, — неловко улыбнулся темноте Шастун, приближаясь к точке, в которой темнела фигура Арсения. — Всё равно меня дома никто не ждёт. Страшнее всего сейчас было услышать «потому что я сказал тебе уходить», но никто этого не сказал. Вместо этого Арсений просто шумно выдохнул и подвинулся чуть правее, словно уступая Антону место у стола. Это сложно было не принять за приглашение присесть рядом. Вообще, присесть это громко сказано, Арсений просто стоял, позволяя бёдрам упираться в столешницу. Антон так тоже попробовал, но что-то с центром тяжести было не так, поэтому он бессовестно уселся на стол и ещё поёрзал на месте, шурша курткой, чтобы устроиться поудобнее. Бедро Арсения грело ногу сбоку чуть выше коленки. Было приятно. Но вот что приятно не было — так это то, что Арсений продолжал то ли загадочно, то ли хмуро молчать, уставившись в окно. Совсем не хотел разговаривать или ждал, что Антон заговорит первый? И Антон заговорил, потому что куда ещё было деваться. — Я, эм… Извини, если я себя как-то навязчиво веду. И то, что я здесь, это… ну, я это не специально. Я понимаю, как это может выглядеть, но я не знал, что ты тут будешь. — Всё в порядке, Антон, — спокойно отозвался Арсений, и что-то под рёбрами защемило от собственного имени, произнесённого его голосом. Антон вздохнул и спрятал холодные руки в плюшевые карманы клетчатых пижамных штанов. Не переоделся ещё, теперь вот глупо так тут сидит. Хорошо хоть Арсений не начал его высмеивать за то, что Шастун припёрся в домашнем. А может, просто в темноте не увидел. — Я просто решил, что круто было бы общаться поближе. Я не подумал, что это может быть тебе неприятно, — пришлось заставить себя не шептать, а говорить хотя бы вполголоса, но сказать это было нужно. — Я сказал, всё в порядке, — повторил Арсений с нажимом, но в его голосе не было слышно раздражения, которое казалось бы тут естественным. — Шаст, мне не… мне не неприятно. Мне нравится с тобой работать, ты вчитываешься в задачи, видишь проблемы, предлагаешь решения. Ты, наверное, самый смышлёный программист из всех, с кем мне доводилось быть на проектах. Я сейчас серьёзно. Но… зачем усложнять всё какими-то дополнительными коммуникациями? Я тебе честно скажу, я не очень хорошо поддерживаю отношения с друзьями, мне постоянно кажется, что люди от меня ждут больше инициативы, поддержки, а я, ну, не знаю, что им говорить в сложный момент. Поэтому иногда лучше сразу пресечь какое-то сближение, чтобы не создавалось ожиданий, которые я потом не оправдаю, понимаешь? — Нет, — честно ответил Антон. — Ты мне просто нравишься как человек, нет у меня от тебя никаких ожиданий. — У меня есть, — покачал головой Арсений. — От меня? — От себя. У меня есть ожидание того, что я должен делать, чтобы быть чьим-то другом, и у меня, как сейчас говорят, нет ресурса, чтобы поддерживать такие близкие отношения с коллегами. Антон кивнул: — Понял, принял. Бывает, наверное. У Антона, правда, такое бывало редко. С людьми, с которыми он когда-то в юности жил и знал каждую деталь их жизни, он теперь мог общаться раз в полгода. Масштаб пересказываемых событий из жизни увеличивался, но теплота, с которой он их слушал, оставалась неизменной. Возможно, в момент встречи он жалел, что они не видятся чаще, но ему и в голову не приходило переставать считать старых друзей друзьями, потому что они теперь не тусят вместе постоянно. Но когда собираются — хорошо же? Антон позволил себе слегка повернуть голову и всё же посмотреть на тёмный силуэт рядом: — А ты не думаешь, ну, что друзья не только забирают ресурс, но и дают его? — В смысле? — по голосу можно было услышать, как Арсений нахмурился. — Ну ты так говоришь, будто поддерживать отношения — это какое-то заведомо убыточное мероприятие. Знаешь, как некоторые мужики рассуждают про отношения с женщинами, мол, мне будет дешевле нанять повара, уборщицу и проститутку, чем содержать женщину с её запросами. Но смысл же в том, что отношения не сводятся к обмену услугами, в них есть какая-то вот эта приятная сторона, когда тебе просто рядом с человеком хорошо, и ты её купить не можешь. И это то, что ты из отношений получаешь. — Может быть, — негромко пробурчал Арсений и затих. За окном проехала машина, свет её фар описал дугу на стене. Как будто нужно было что-то сказать, но Антон с удивлением осознал, что не чувствует себя в этой тишине неуютно. Это была какая-то новая тишина, камерная, практически интимная, находиться в которой ощущалось как… достижение? Как будто тебе позволили. — Когда я был маленький, — внезапно нарушил её Арсений, — года три-четыре, наверное, мне мама связала новые варежки, очень белые, и в них ещё были такие тонкие нитки, которые как будто блестели. Знаешь, как снег на солнце блестит. Очень красивые. Маме пришлось очень постараться, чтобы эти нитки раздобыть, середина восьмидесятых, что-то уже было, но недёшево. Ну и чтобы связать, конечно, тоже. И папа боялся, что я как ребёнок в первый же день в садике эти варежки потеряю или изгваздаю в чём-то. Поэтому, после того как мама мне их подарила, он провёл со мной воспитательную работу, объяснил мне, что эти варежки ценны не только стоимостью, но и силами, которые в них вложили, и что их нужно очень беречь. Вот. Отправили меня утром в садик в этих варежках, а после обеда мама меня когда забрала, смотрит — у меня все руки краснющие, прям ненормально. Она к воспитательнице такая, мол, что случилось, может, ожог? А ей говорят, он у вас без варежек гулял, руки отморозил. Оказывается, папа меня так запугал, что я эти варежки в шкафчике оставил и решил не надевать, чтобы с ними ничего не случилось. Чтобы их не испортить. — И тебя не смущало, что тебе было больно и холодно? — нахмурился Антон. — Я не помню, — вздохнул Арсений. — Мне эту историю родители рассказывали, это у нас типа смешная байка семейная. — Пиздец, — не выдержал Антон. — Ребёнок руки обморозил, очень смешно. Арсений очевидно смутился от такой реакции: — Да н-ну, там ничего страшного, просто… Просто я подумал о том, что, возможно, да, есть у меня такая тенденция отказываться от вещей себе во вред, боясь что-то испортить. О как, вывернул это в тему про себя, а не про родителей. Ну ладно. Может, не хотел про это говорить, а может, и правда ничего такого не видел в этой «байке». В любом случае, не надо было сейчас заострять на этом внимание, если Антон не хотел снова его спугнуть. — А меня, знаешь, наоборот, — улыбнулся Шастун. — Меня всегда бесило, когда взрослые не разрешали пользоваться красивыми вещами, потому что это только на особый случай. Типа, знаешь, посуда эта из серванта или парадный костюм, из которого ты вырастаешь раньше, чем успеваешь его надеть. Я такой был пацан, карпе дием, все дела. Рядом раздался тихий смешок, Арсения повеселила формулировка. — А сейчас? — уточнил он. — Чего сейчас? — Тоже живёшь одним днём и не думаешь о последствиях? — в голосе Арсения почему-то прорезалась неожиданная грусть, словно он говорил о чём-то, чего не мог себе позволить. — Только по субботам, — улыбнулся Антон. — В остальные дни я примерный мальчик, но по субботам… — М, — хрипло отозвался Арсений. — Надо взять на вооружение, один день в неделю звучит… не так уж дико. Антон серьёзно кивнул: — Да, это сколько, пятнадцать, четырнадцать процентов недели? А ещё восемьдесят шесть процентов времени у тебя будет на то, чтобы исправить последствия того, что ты натворил по субботам. — Иногда и этого будет недостаточно, — совсем уж мрачно и тихо проговорил Арсений, уперевшись подбородком в грудь. Кажется, он начинал думать о чём-то слишком невесёлом и серьёзно загружаться. Нужно было исправлять ситуацию. — Ну, э-э, нет, само собой, не надо никого убивать по субботам, — поспешил объясниться Антон. — Я больше про то, чтобы позволить себе спонтанно куда-то поехать, с кем-то познакомиться. Типа, знаешь, сказать «да» на то, от чего в другой день бы отказался. Не спать всю ночь. Поехать в Питер. Целоваться в туалете клуба с незнаком… Давай, сейчас или никогда. — …цем. — С незнакомцем, — эхом отозвался Арсений, но по его тону совершенно непонятно было, какую эмоцию он испытывает по поводу этого слова. В любом случае, Антон сделал всё, что мог. Подал все сигналы, помигал фарами, фонарями, флажками, чем там ещё сигналы передают. Столбами дыма? Звучит реалистично, потому что желание сгореть на месте со стыда имелось. Вот сейчас Арсений как посмотрит на него с ужасом, как скажет, мол, что ты такое говоришь, какие клубы, какие незнакомцы, у меня жена и двое детей, я приличный человек. Но Арсений ничего этого не сказал — просто продолжил смотреть перед собой, пока Антон слушал, как в груди истерично колотится собственное сердце. Нога Арсения рядом казалась невыносимо горячей, почти раскалённой, но отодвинуться от него не было сил. Хотелось, наоборот, прижаться сильнее, увеличить площадь взаимодействия, но сейчас это было бы чудовищно, чудовищно неуместно. Поэтому Антон просто вытащил руку из кармана и поставил её рядом с собой на стол, кончиками пальцев задевая грубую ткань чужого пальто. Провалил, провалил он квест не позволять своему интересу идти дальше — быстро и позорно сдался, как только ему сделали хотя бы полшажочка навстречу. Арсений просто поговорил с ним, как с человеком, а у него уже какие-то глупые надежды, и желание попробовать, и вера в лучшее. Как у лохов, которые влюбляются в официанток за милую улыбку и вежливое обслуживание. — И часто ты это делаешь? — голос Арсения прозвучал вновь, кажется, спустя вечность, так что погружённый в свои мысли Антон даже не вспомнил, что говорил последним. — А? — Целуешься с незнакомцами, я имею в виду, — пояснил Арсений каким-то нечитаемо спокойным голосом. — Ну. Б-бывает иногда, — Антон почувствовал, как стремительно наливаются кровью щёки. — Но чаще я всё-таки перед этим с ними знакомлюсь. С совсем незнакомым человеком я один раз всего целовался, наверное, не знаю, тебе не интересно, наверное. — А ну, — возразил Арсений. — Помогал подруге организовать экскурсию для иностранцев, там в августе бывает обычно какой-то, э-э… метеоритный поток, я не знаю? — Персеиды? — предположил Арсений. — Да, вот оно. И она вывозила туристов группой за город, где нет светового загрязнения, чтобы на это посмотреть. Типа, знаешь, как на северное сияние ездят смотреть, только на падающие звёзды. И я чёт не знаю, так там всё было романтично, прям эта атмосфера, лето, звездопад, что мы с одной девочкой из Бельгии просто отстали от группы немного и полночи сосались под звёздами. Никогда её после этого не видел, но в моменте мне казалось, что я её загадал на падающую звезду, и желание исполнилось. Арсений издал глухой звук, что-то среднее между резким выдохом и смешком, а потом протянул: — Вот как. На падающую звезду. — Угу. — А на падающий сервер можно загадывать желания, если падающих звёзд не наблюдается? — Я не знаю, попробуй. Глаза уже окончательно привыкли к темноте, поэтому, когда Арсений повернулся и внимательно посмотрел Антону в лицо, кажется, можно было даже отсветы фонаря в его глазах поймать. Он снова перевёл взгляд на стену перед собой, глубоко вздохнул и выпрямил спину, словно существовала какая-то официальная методика загадывания желаний. Его тёмный профиль на фоне окна казался словно вырезанным из бумаги силуэтом, почти ненастоящим, нереальным. Это был он, тот самый момент, та самая возможность, которая, как Антону казалось, не подвернётся никогда. Но тем не менее, вот оно происходило здесь и сейчас, и повинуясь своему субботнему карпе диему, он решительно подался вперёд, чтобы наклониться к Арсению и ткнуться лицом в его расслабленные губы. Самоубийство. Арсений удивлённо выдохнул, растерянно приоткрыл рот, и долгие две с половиной секунды казалось, что он сейчас отпрянет, оттолкнёт Антона, разрушит всю магию, которая карточным домиком выстраивалась вокруг них. Но он этого не сделал. Две с половиной секунды прошло, Арсений подался вперёд и повернул голову на Антона, ныряя, падая, рушась в этот поцелуй, прыгая в него с разбега. Его дыхание на щеке, его ресницы, щекочущие кожу, его мягкие гладкие губы — всё это казалось нереальным, ненастоящим. Миражом, обречённым развеяться. Но пока мираж продолжался, пока Арсений был рядом, пока он отвечал на поцелуй, Антон терял способность здраво или хотя бы связно мыслить, терял лицо, терял человеческий облик. Он почувствовал кончики пальцев на своей шее, и это крохотное незначительное прикосновение послало по его позвоночнику такие разряды тока, что дыхание мгновенно сбилось, а сердце начало грохотать в груди с пугающей силой — такой, от которой литосферные плиты сдвигаются и километровые волны сметают целые города с лица земли. Прокариоты, динозавры, миллионы лет эволюции — всё это произошло, чтобы в этот момент каждая клеточка Антона тянулась к Арсению в ужасе от одной мысли, что этот поцелуй когда-нибудь закончится. — Тук-тук? Это у вас тут авария, да? Арсений отшатнулся и подскочил на ноги со второй космической скоростью, словно со стола намеревался выйти сразу на орбиту. Антон рефлекторно прижал руку к губам, видимо, чтобы они не улетели в космос вслед за Арсением. В ушах до сих пор шумел звук собственного сердца. — Да-да, это мы, здравствуйте, — непозволительно жалким дрожащим голосом отозвался Арсений и кинулся в сторону прихожей, спотыкаясь о собственные ноги. Господи, как невероятно удачно, что они не у самой двери сидели, и электрик ничего не увидел. Если, конечно, он не наткнулся на эту сцену раньше и не решил деликатно вернуться к двери и объявить о своём прибытии вслух. О боги… — Где у вас тут щиток, показывайте! — велел вплывший в опенспейс крупный усатый мужчина голосом непозволительно бодрым для трёх часов ночи. — Тут, — не менее жалким, чем у Арсения, голосом пропищал Антон и суетливо включил фонарик на телефоне, чтобы указать путь к щитку. — Ага, сейчас посмотрим! — добродушно пообещал электрик и плюхнул чемоданчик с инструментами на пол. Всё коту под хвост, вся атмосфера, вся романтика. А план после поцелуя спросить «сбылось?», с ним теперь что делать? Теперь уже ничего не сработает, весь этот невероятно красивый момент скомкали и выкинули в мусорку, и совершенно непонятно, что со всем этим делать. Проблема была ещё в том, что указанием пути к щитку вся помощь электрику пока что ограничилась. Если бы можно было как-то суетиться, приносить стремянку, отвечать на вопросы — в общем, делать что угодно, чтобы не думать о произошедшем, — было бы гораздо легче. Но вместо этого они вдвоём просто неловко зависли за спиной у электрика, словно два нерешительных суриката. Как только Антон повернулся к Арсению, тот сорвался с места с видом человека, которого что-то невероятно интересует на кухне. Холодильник понёсся размораживать? Выждав для приличия где-то полминуты, Антон широким обманчиво расслабленным шагом отправился следом, чтобы найти Арсения заливающим в себя воду прямо из чайника. — Арс… Чайник грохнулся об стол и рука Арсения вцепилась в рукав Антоновой куртки. — Антон, ты можешь уйти? Я тебя умоляю. Или я уйду. Ага, шаг вперёд и два назад. Неприятно, но не то чтобы совсем неожиданно. С практической точки зрения три человека здесь и правда не нужны, и никогда нужны не были, просто вот так вот в лоб… — Понял, — подавленно прошептал Антон и послушно отступил. А на что ты рассчитывал, что тебе на шею кинутся? Что будет мгновенное «и жили они долго и счастливо»? Скажи спасибо, если ты ещё работу из-за этого не потеряешь, карпе дием, блядь. Хмуро попрощавшись с электриком, Антон пересёк офис, застегнул куртку и вернулся в промозглость ночного города. Всё, что ему оставалось сегодня — это дойти домой и сразу лечь спать, чтобы не думать о том, что, чёрт возьми, только что случилось. Потом он проснётся и приготовит себе что-нибудь позамудрёнее на завтрак, чтобы не думать о том, что случилось. Включит сериал со сложным и непонятным сюжетом, чтобы не думать о том, что случилось. Пройдёт все игры из стима, которые купил на распродажах, но никогда не запускал, чтобы не думать о том, что случилось. Такой вот был план. Одной сигареты оказалось недостаточно, поэтому, выкинув бычок в урну у подъезда, Антон тут же зажёг вторую. Может быть, если скурить достаточно, рак убьёт его раньше, чем в понедельник нужно будет возвращаться на работу? Было бы славно. Докурив, он поднялся в квартиру, долго плескал себе в лицо то ли ледяной водой, то ли кипятком — непонятно. А потом рухнул на кровать прямо в пижамных, но теперь парадоксально уличных штанах. Он сам это с собой сделал, и, если теперь вся жизнь пойдёт по пизде, тоже будет виноват сам. Но пока этого не произошло, единственным способом не сойти с ума было не думать о том, чем обернётся эта глупая импульсивная выходка. И Антон Шастун успешно придерживался намеченного плана и не думал об этом ровно до того момента, как в понедельник утром на кухне напротив него за стол плюхнулся Макс, посмотрел нервно и спросил: — Шаст, а для тебя служебные романы это, ну, норм вообще? Маленькая чашечка американо затряслась на блюдечке в Антоновой руке так, что её пришлось поставить на стол. Как он узнал?! Скрытые камеры? Но камеры же не могли работать без электричества! Может, электрик всё-таки всё видел и доложил Стасу? Господи, а если весь офис уже знает? — Ч-чего? — просипел Антон в кружку. Заяц развёл перед собой руки: — Ну вот по шкале от нуля до ста, где ноль — это полный зашквар и должно быть незаконно, а сто — это самая охуенная вещь в мире, служебные романы это сколько? Так, вряд ли бы он решил сообщить, что знает про поцелуй, в такой формулировке. — Я не знаю, сорок? — задумчиво протянул Антон. — Потому что пятьдесят это типа норм, а если ты с партнёром и работаешь, и живёшь, может раздражать иногда. Наверное. — Сорок, — задумчиво протянул Макс, глядя поверх холодильника. — Ну типа… типа, ничего страшного, да? — Ну вон у Позовых тоже начиналось как служебный роман, — пожал плечами Антон. — А сейчас, вон, двое детей уже. А почему… а чего ты спрашиваешь? Просто так? Опрос? Исследование общественного мнения? Макс выпучил глаза, осмотрелся по сторонам, наклонился ближе и страшным шёпотом сообщил: — Да дело в том, что мне Олеся нравится. Антон непроизвольно хохотнул — скорее, от отпустившего его напряжения, чем от того, что в этой ситуации было что-то смешное. В кухню вплыл Арсений с чашкой, кинул на Антона короткий взгляд, тут же сделал вид, что этого не было, и направился к кофе-машине. — Чё ты ржёшь, — обиженно пробурчал Макс. — Я мож совета спросить хочу… Антон несколько раз удивлённо похлопал глазами: — У меня? А что я тебе должен сказать? — Ну типа, это не странно? Нет в этом ничего такого, да? — уточнил Заяц с надеждой. — А чё такого-то, — пожал плечами Антон. — Вы же не подчинённый и руководитель. Типа, одно дело, когда там, э-э, Билл Клинтон и Моника Левински, и другое, когда просто два додика на одном уровне. Очень хотелось в этот момент зыркнуть на Арсения, но беспалевно бы это не вышло, так что пришлось просто нервно прислушиваться к тому, как он колдует с кофеваркой. — Ну знаешь, — задумчиво протянул Максим. — Всё равно, вдруг она мне откажет, и неловко будет? Или ещё хуже — она не откажет, мы начнём встречаться, а потом расстанемся, рассоримся, но продолжим работать вместе? Антон поставил подбородок на руку, вздохнул, и второй рукой отвесил Зайцу ласковый подзатыльник: — Ага, а ещё может так быть, что вы начнёте встречаться, потом поженитесь, а потом она заболеет раком и умрёт. Вообще кошмар же. Лучше тогда вообще ни с кем не встречаться, да? Так, на всякий случай. От кофеварки за спиной раздалось фырканье, а потом насмешливый голос Арсения проговорил: — Шаст, попроси Позова потом рассказать тебе, как работает теория вероятностей, окей? Потому что — не так. Антон пожал плечами и наконец-то легально смог на него обернуться: — Не, ну вот смотри. Безотносительно рака у них шансы пятьдесят на пятьдесят — либо все будет хуёво, либо охуенно. Не узнаешь, пока не откроешь коробку с котом. Так что бери быка за рога, Макс. — В каком смысле? — напрягся Заяц. Шастун пожал плечами: — Ну типа напиши ей. Арсений снова не выдержал и вклинился в разговор: — Да, определённо просто напиши ей, не надо её страстно целовать взасос без спроса, потому что тебе показалось, что так будет романтично. Ой, блядь. На лице Макса отразилась смесь недоумения с отвращением: — Э-э-э я бы не стал, это вообще-то, считается, харассмент. — Вот именно, — кивнул Арсений. Ой, вы посмотрите, какие все блюстители морали. А считается за харассмент, когда тебе на страстный поцелуй так же страстно отвечают? Очень хотелось спросить это вслух, но пришлось отправить эту мысль Попову телепатически. — Кхм, в общем да, — перевёл тему Антон. — Просто напиши и пригласи её сходить куда-нибудь после работы. — Да, но если она спросит, куда? — продолжил тревожиться Максим. Антон закатил глаза: — Заяц, не беги впереди паровоза — когда спросит, тогда над этим и подумаешь. Ты с первым шагом сначала справься, лады? Макс нервно кивнул. Обернувшись, Антон попытался взглядом нащупать Арсения, чтобы вместе нахохлиться, будто они два наставника неопытного птенца, ну или хотя бы поймать от него взгляд в ответ. Но тот показательно уткнулся в свою чашку и торопливо покинул кухню, как будто сам был недоволен, что ввязался в этот диалог. Ну ладно, вероятно, у него было много дел утром понедельника, раскидать таски, оценить сроки, подвигать роадмап, чем он там ещё занимается. Нужно дать человеку время разобраться с делами насущными и не лезть, когда он явно не готов разговаривать. Да и что Антон скажет? «Привет, извини, ты не собираешься рассказывать Стасу о произошедшем и просить меня уволить? Нет? Кул, тогда мож по пиву и ещё пососёмся после работы?» Тьфу, блин. Дав Попову время на то, чтобы разобраться с навалившейся работой, Антон предпринял следующую попытку поговорить с ним в очереди в туалет. — Давай не сейчас, — недовольно буркнул Арсений и юркнул в кабинку, как только её освободил удивлённый такому ажиотажу Горох. Ну хорошо, вероятно, когда приспичило, никто не будет готов стоять и болтать, тем более на серьёзные темы. Тут Антон и правда просчитался. Но и когда он заглянул в аквариум к Позову, чтобы уточнить непрояснённый в документации момент, находившийся там на тот момент Арсений замолчал почти что на середине предложения и ретировался с мрачным «ладно, потом обсудим». Позов задумчиво проводил его взглядом: — Чего это с Арсом? Сам не свой сегодня. — Чёрт его знает, — пожал плечами Антон, стараясь выглядеть максимально искренне. — Может, опять с показателями беды? Ретеншен упал, давление поднялось. Димка нахмурился: — Да вроде наоборот всё хорошо поднялось после того, как лидерборд релизнули. Ладно, чего ты хотел? Антон на самом деле хотел, чтобы с ним поговорили — нормально и открыто. Объяснили, чего ждать, а ещё лучше, что чувствовать и на что надеяться. Даже если ждать надо было худшего, лучше было бы знать об этом точно, а не вариться в этой раздражающей неопределённости на медленном огне. Но Позову он ничего такого не сказал — просто уточнил, нужно ли логировать каждое перемещение игрока в ивенте, или только финальные точки. Приходилось довольствоваться ответами, которые можно было получить, даже если они были не на те вопросы. Ещё одну попытку поговорить с Арсением Антон попытался предпринять на обеде, но даже сориентироваться толком не успел — Попов влез в пальто и исчез из офиса раньше, чем Антон понял, что он уходит на обед. На секунду промелькнула мысль побежать за ним и поймать его хотя бы на улице, но эту вероятность обрубил Матвиенко, которому срочно нужно было что-то спросить в самый неподходящий момент. — …Поэтому я подозреваю, что крашится на самом деле не та библиотека, которая… Шаст, ты меня слушаешь вообще? — А? Да, слушаю-слушаю, — растерянно отозвался Антон, глядя, как закрылась дверь за знакомой спиной, пока Серёжа продолжал описывать казавшийся ему занятным баг. Никто его, конечно, не слушал. Последняя надежда была на то, что Арсения удастся поймать после работы, по пути домой или в офисе, когда все уйдут. Последние полчаса рабочего дня Антон по факту провёл, напряжённо пялясь поверх монитора, чтобы успеть заметить, когда Арсений куда-то соберётся. Но он никак не собирался. Первыми с рабочих мест исчезли художники — в шесть уже никого не было. Затем к выходу, галдя, потянулись Минские, у которых, судя по всему, были планы после работы завалиться в бильярд. Даже совершенно теряющийся во времени Дрон поднял взгляд от компа и осознал, что можно идти домой. Что ж, остаться в офисе вдвоём с Арсом — не худший вариант развития событий, по крайней мере, не придётся обсуждать деликатные вопросы посреди людной улицы. Но и этому не суждено было сбыться — как только в опенспейсе показалась кепка начальника, Арсений подскочил со своего места: — О, Стас, ты же на машине сегодня? Подкинешь меня? — Не вопрос, — пожал плечами Шеминов. — Го. Ну это уже была игра не по правилам — Арсений знал, что в машину к Стасу Антон не напросится и при нём разговаривать не рискнёт. Возможно, ему даже никуда не надо, и он готов был просто уехать в рандомное место, лишь бы не пересекаться с Шастуном. Что ж. Он пытался. К вечеру понедельника Антон оказался так вымотан всей этой игрой в догонялки, что никакого желания ничего прояснять в нём уже не осталось. Никто не вызвал его к директору на важный разговор, даже наоборот, судя по обсуждениям планов на будущие кварталы, расчёт был на то, что Антон никуда не денется. Значит, оставалось только оставить Арсения Попова в покое. Включить взаимный игнор и не переживать до тех пор, пока его отказ от общения не начнёт сказываться на работе. А если начнёт — пожаловаться начальству, потому что это совсем непрофессионально. Вместо сказки о прекрасной любви, вместо интригующего служебного романа, получилась какая-то непонятная хуйня — но так оно в жизни и бывает обычно. Самым сложным было отвлечь себя от мыслей об Арсении в свободное время. Сериал со сложным сюжетом не смотрелся, игры не игрались, и даже лента тиктока смогла увлечь Антона только до первого видео про отношения. В чём был прокол? Что он считал не так? Ориентацию Арсения? Намёки на поцелуй? Ответный энтузиазм? Ну не могло же ему показаться, что всё это было. В моменте всё ощущалось логичным и желанным с обеих сторон, но откуда тогда эти игры в молчанку? Что ж, нет так нет. Шастун, может, не самый умный в компании, но и не настолько тупой, чтобы не понять отказ. Пора было включать режим «не больно-то и хотелось»: попытки поздороваться с Арсением были заменены с рукопожатия на равнодушный кивок, инициация разговоров у кулера остановлена, совместные обеды убраны из расписания. Да и кому они были нужны, когда существовала старая добрая опция подремать часок в серверной? Проглотив гречку с сосисками за монитором, Антон с предвкушением отправился на свидание с креслом-мешком. Вообще, он пытался избавиться от привычки спать на работе, но агрессивные попытки отвлечься привели к тому, что он снова играл до половины четвёртого утра, и конечно же, утром себя чувствовал как варёная колбаса. Или даже как лист салата, который случайно погрели в микроволновке. Хуёво он себя чувствовал, в общем. Прикрыв за собой дверь серверной, он плюхнулся в кресло и с наслаждением вытянул ноги. Звуки снаружи доносились смутно различимыми — было слышно, что где-то вдалеке Дрон снова спорит с Димой, но по какому именно поводу они закусились в этот раз, было не разобрать. Почти как когда ты маленький пытаешься уснуть, пока родители ссорятся на кухне. Антон откинул голову, упираясь затылком в коробку с проводами. Мерное жужжание сервера успокаивало и убаюкивало. Сон начал наползать медленно, мягко, одну за другой затыкая все навязчивые мысли в голове. А потом шум внешнего мира вдруг стал громче, что-то больно ударило Антона по ноге и недовольный голос Арсения где-то сверху прошипел: — Гос-споди, Шаст. Антон лениво недовольно открыл глаза, чтобы обнаружить в клине дверного света знакомую тёмную фигуру. — Проверку на стелс ты, конечно, провалил, — зевнул Антон, садясь (насколько это слово было применимо) в кресле. — Зато ты, блин, преуспел, — фыркнул Арсений. — Раскидал тут свои ноги в темноте как ловушку. Он прикрыл за собой дверь, чтобы протиснуться дальше в глубь захламлённой серверной, и шлёпнул ладонью по выключателю. Слава жадным арендодателям, единственная лампочка под потолком обладала феноменально низкой мощностью, так что свет не резанул по глазам, но Антон всё равно недовольно зажмурился. — Как ты тут вообще оказался? — проворчал Арсений, оглядывая серверную. — Так же, как и ты? Вошёл через дверь? — не понял Антон. — Подожди, только не говори, что ты не знал, что я здесь, а типа случайно на меня наткнулся? — Схерали мне знать, что ты здесь? — голос Арсения звучал почти оскорблённо. — Я ищу, где у нас клавиатуры лежат, на мою Гаус чай пролил. Антон быстро скосил взгляд вбок, туда, где под столом и правда стояла пара коробок со старыми, но рабочими клавиатурами, но ничего не сказал. — То есть, ты не пришёл со мной поговорить? — уточнил Антон, с кряхтением пытаясь подняться из кресла-мешка. Без посторонней помощи это была задача со звёздочкой, так что Арсений, не выдержав этого парада неуклюжести, протянул ему руку и помог подняться. Антон на ноги встал, но руку не отпустил. Раз уж они наконец-то оказались вдвоём в отдельном помещении, было бы глупостью отпустить Арсения, не добившись внятного ответа о том, как долго они будут друг от друга бегать. Арсений облизнул губы — нервничал. — О чём мне с тобой разговаривать? — это должно было по задумке звучать дерзко, но голос Арсения подвёл, дрогнул, заставил откашляться и отвести взгляд. — О том, что мой язык был в твоём рту, и тебе это нравилось, — холодно предложил Антон. Вот он, наверное, со стороны выглядел неебически дерзко и круто, но внутри у него всё ухнуло вниз, а ладони стремительно начали потеть. Надолго его на игру в крутыша не хватало. Рука Арсения еле дёрнулась, пытаясь ускользнуть из влажной ладони, но Антон усилил хватку — нельзя было позволить ему сбежать сейчас. Если он даст заднюю, если отчитает Шастуна как школьника, скажет, что ничего ему не понравилось, и вообще это было чудовищно непрофессиональное недоразумение — так тому и быть. Будет неприятно, но хотя бы Антон чётко будет знать, что пошло не так. Образ хладнокровного Арсения, с отвращением плюющего ему в лицо фактами, заменит все те мягкие акварельные зарисовки, которые день и ночь крутились в его голове, и станет легче. Сначала тяжело, но потом точно легче. Проблема была только в одном — никакого хладнокровного Арсения перед ним не было. Ни вредной сучки, ни раздражённого менеджера, ни остроумной язвы. Перед Антоном стоял очень испуганный человек, и никого больше. — Я тебя умоляю, Антон, не надо, — прошептал Арсений так тихо, что пришлось придвинуться ещё ближе, чтобы услышать его сквозь гул машин. Собственное имя снова обожгло, как обжигает удар плети. — Что не надо? — Антон сам не понял, он уточняет, чтобы прояснить, или уже ведёт какую-то опасную игру, где вынуждает Арсения говорить вслух вещи, которые тот явно говорить не хотел. — Я и так делаю всё, что в моих силах, чтобы держаться от тебя подальше, — невероятно жалко и вместе с тем почему-то невероятно возбуждающе пропищал Арсений. И у Антона чуть не свело челюсть в попытке удержать самодовольную улыбку от появления на своём лице. Вот ведь жучара! Он всё это время строил из себя недовольного, а сам просто боялся, что не сможет удержать себя от того, чтобы кинуться Антону на шею, стоит им остаться наедине! Благо Антон был совершенно не против, чтобы ему кинулись на шею. Он придвинулся ещё чуть ближе. Арсений смотрел умоляюще, но что именно он умолял сделать — поцеловать его или не целовать, понять было невозможно. Вероятно, даже самому Арсению. И так как Поз всё ещё не успел познакомить Шастуна с теорией вероятностей в гейм-дизайне, в его представлении шансы всё ещё были пятьдесят на пятьдесят — либо всё будет хуёво, либо охуенно. Поэтому Антон открыл коробку с котом и потянулся вперёд — к губам Арсения. Тот не вырвался, не отшатнулся, а наоборот с удивительным смирением и стойкостью встретил ситуацию. Ситуация целовала его бессовестно и бесстыдно, закрыв глаза на то, что прямо за дверью сидели их коллеги. Закрыв глаза от удовольствия. Арсений подался вперёд, кажется, даже на цыпочки встал, чтобы прильнуть к Антону всем телом — сдался, рухнул, пал. Был побеждён. Антон выпустил наконец его руку, но только для того, чтобы смять под пальцами рубашку, притягивая Арсения к себе за бока. Даже через ткань он казался таким горячим, что всё глобальное потепление, казалось, можно было повесить на него. Всё ещё не размыкая рук, Антон вынырнул из поцелуя, чтобы набрать воздуха. В этом-то и была его ошибка — словно стряхнув с себя эффект очарования, Арсений выскользнул из рук Антона и шарахнулся от него назад, прижимаясь спиной к серверному шкафу. Вытянул перед собой руку, предупреждая малейшее движение в свою сторону. — Шаст, я тебя по-человечески прошу, давай не будем усугублять. — Да почему нет-то? — нахмурился Антон. — Может, я только и думаю о том, чтобы усугубить. — А я как будто нет! — окрысился Арсений. — Это не про то, что хочется сделать, а про то, что нужно. Это же пиздец какой-то! — Хочешь, пойдём на нормальное свидание? — растерянно предложил Антон. — Или просто дома после работы, как нормальные люди, по… Арсений закатил глаза: — Да я не про серверную. Я про всю эту ситуацию. Я и так спать нормально не могу, думаю постоянно, то о тебе, то о том, сдашь ли ты меня Стасу. Антон нахмурился. Где-то тут логическая цепочка обрывалась. — Чего? Я на тебя? Я думал, ты на меня будешь жаловаться. Это же моя инициатива была. Арсений округлил глаза: — Ты шутишь, да? Ты всё ещё мой подчинённый. Ты сам Максу затирал, что отношения начальника и подчинённого это, ну, недопустимо. — Стоп-стоп-стоп, — замотал головой Антон. — С каких это пор ты мой начальник? — Шаст, я твой проджект-менеджер, — настороженно пояснил Арсений таким тоном, словно подозревал, что перед ним злой брат-близнец Антона из параллельной вселенной. — И? — пожал плечами Шастун. — Ты координируешь задачи, по сути, а не командуешь командой. Командуешь командой, ага, командирски так, из командного пункта. Арсений вздохнул, но из его позы ушло напряжение. Он опустил руку, но только для того, чтобы потереть глаза ладонями: — Шаст, я не знаю, где пролегает граница между твоим флиртом и непониманием базовой субординации, но менеджер — это совершенно точно руководящая должность. Вот упёртый баран. Нет, козёл. — То есть ты настаиваешь на том, что ты мой руководитель? — поджал губы Антон. — Абсолютно. — Начальник. — Ага. — Не побоюсь этого слова, босс. — Есть такое. — А тогда скажи мне, смог бы я сделать с боссом вот такое? Отодвинув вбок ногой коробку с проводами, Антон сделал уверенный шаг вперёд, ещё плотнее прижимая Арсения к серверному шкафу. Тот вздрогнул, и его горячая рука легла Антону на грудь. Но остановить его даже не попыталась. Пальцы сжали плотную ткань толстовки, словно в попытках зацепиться за реальность, но помогло слабо. Антон почувствовал, как горячее дыхание щекочет его кожу, заставляя каждый волосок на теле приподниматься, вставая на цыпочки, как вставал Арсений, чтобы дотянуться до его губ. Этот потрясающий, вырезанный из общей вселенной, чтобы быть заключённым в стеклянный шар их собственного подпространства, момент — никого нет, ничего нет, есть только запах одеколона, и прикосновения, и вкус чужой кожи, который очень, очень нужно узнать. В одном Арсений был честен — ему нужно было прикладывать неимоверные усилия, чтобы держаться от Антона подальше, потому что теперь, когда это было невозможно, когда он не мог покинуть горизонт событий Антона, было ощутимо, как стремительно его засасывает эта чёрная дыра. Но понять его было легко — Антон тоже не особо мог себя контролировать. Он шумно втянул носом воздух, кидая себя в очередной поцелуй. Пальцы вплелись в тёмные волосы, разворачивая голову Арсения к себе — он не просто позволял собой управлять, а, кажется, только плавился от этого больше. Видимо, про БДСМ тогда не соврал. Антон сам не знал, откуда в нём взялась вся эта уверенность, где она хранилась до этого момента и куда он должен был её применить, если не ради того, чтобы зажимать своего коллегу в серверной посреди рабочего дня. (господи, что они делают) Руки Арсения оплели его шею, и Антон принял это за разрешение — скользнул ладонями вниз, перехватывая крепкие бёдра. Остатков бьющейся изнутри в череп разумности хватило на то, чтобы, подхватив Арсения, не держать его напротив серверного шкафа — хотя бы просто потому, что, если с сервером что-то случится, сюда прибегут люди, желающие понять, что случилось, а это никому было не нужно. Подавшись вбок, Антон смог переместить Арсения к столу — стоящие на нём коробки с техникой наполнили серверную картонным грохотом. — Ш-ш, — зашипел Арсений ему в шею и тут же припал к ней губами. — Сам ш-ш, — тихонечко простонал Антон и мстительно потянулся к чужой ширинке. Раз самый умный тут, посмотрим, как тихо ты будешь себя вести, когда тебя начнёт колотить от остроты ощущений. В штанах Арсения Антона ждали, можно даже сказать, заждались. Сквозь тонкую ткань белья отчётливо ощущался подозрительно твёрдый член, словно ему не то что пары поцелуев, пары мыслей об Антоне было достаточно, чтобы возбудиться. Это было лестно. И очень, очень взаимно. Арсений выгнулся вперёд, требовательно толкаясь в чужую руку, и Антон ломаными движениями проник под резинку трусов. Ощущение чужого члена в руке — сухого и горячего, бархатистого, с нетерпеливой капелькой смазки, которую можно было мягко размазать по головке — было головокружительным. Словно держишь в руке пульт управления человеком, только работает он не на кнопках, а на жестах. Если широко и крепко провести снизу вверх и обратно, результатом будет шумное дыхание; если плотно сжать член в руке, можно услышать тихий всхлип; а если нужно выбить из Арсения еле слышный скулёж, можно дразняще потанцевать пальцами по кайме головки. Такой простой набор действий, но он давал неразделённую власть над целым живым человеком в этот момент. Над Арсением. Тем Арсением, который умел язвить глазами, не говоря ни слова. Тем Арсением, который готов был откусить тебе голову за неправильно оценённые сроки выполнения задачи. Тем Арсением, который с лёгкостью раскидывал зарубежных партнеров по фактам на переговорах. Но сейчас не мог двух слов связать и только жадно хватал ртом воздух, уткнувшись лбом Антону в плечо. Тут от одного контраста можно было кончить без рук. Антону пришлось немного поднырнуть, чтобы поймать ртом эти расслабленные губы и украсть очередной тихий стон себе. Вот тебе и ш-ш. Отвечал на поцелуй Арсений рвано и отчаянно, как будто уже почти не цеплялся за эту реальность. Он был где-то там, в нирване, в астрале, переживал внетелесный экспириенс. Господи, если его от одной дрочки так развезло, страшно представить, каким бессильным и мягким он должен быть после пары часов хорошего вдумчивого секса. Страшно — и так будоражаще, что от одной этой мысли по телу разлилась волна горячего электрического возбуждения. Дыхание Арсения участилось, и Антон, ловя малейшие сигналы, подстроил ритм движений под него. Ненадолго — пришлось ускоряться ещё. Арсений гнался за темпом руки на своём члене, а Антон гнался за Арсением; по спирали, круг за кругом, пока оба не оказались в самом центре — там, где давление и скорость больше не могли сосуществовать так, чтобы не нарушать законы физики. Арсений вскинул голову и вполне слышимо вскрикнул, так, что Антону пришлось в спешке закрывать ему рот второй рукой. Как бы лестно ни было то, что он не мог себя контролировать, последнее, что им сейчас было нужно — это чтобы в серверную ворвался кто-то из коллег, решившись расследовать странные звуки и пропажу двух сотрудников. Только бы все разошлись на обед и не слушали их под дверью на самом деле. Во второй руке стало липко и вязко. Как им повезёт, если тут найдутся салфетки, и как не повезёт креслу-мешку, если нет. Тяжело вздохнув, Арсений снова ткнулся лбом Антону в плечо, и прошептал: — Шаст… Антон приготовился — похоже было на идеальный момент для признания в любви или другой такой же романтической хуйни. — …я написал заявление, — вместо этого проговорил Арсений. Весь жар, всё возбуждение мигом схлынули, оставляя вместо себя только растерянность и недоразумение. — Чего? — переспросил Антон, делая полшага назад. — Я дорабатываю две недели и ухожу, — пояснил Арсений, всё ещё пытаясь перевести дыхание. Отличное он выбрал время, чтобы в этом признаться. — Что, почему? Это из-за меня, что ли? — нахмурился Антон. Арсений снова вздохнул, пряча взгляд: — Там… всё сложно. Я просто подумал, что нечестно будет тебе не сказать. Он слез со стола, застегнул штаны и поправил волосы, словно пытался привести себя в приличный вид. Что, чтобы просто взять и уйти без объяснений?! — Арс, какого хуя? — уже требовательнее повторил Шастун. — Давай не тут, — помотал головой Арсений и, не дождавшись ответа, протиснулся к двери, чтобы покинуть серверную и оставить Антона одного стоять в ахуе с рукой, испачканной в сперме. Стоит ли говорить, после произошедшего обеденный сон был исключён из вариантов дальнейшего времяпрепровождения. Да и работа, если честно, тоже. Быстро сполоснув руки на кухне, Антон вернулся за свой стол и непонимающим взглядом уставился в код. Какой это был язык? Какой тут синтаксис? Какие методы? И что он вообще делал? Ответы на все эти вопросы испарились из головы Антона. Всё, что там осталось — это пустое пространство, как в актовом зале, из которого перед утренником убрали все стулья. И посреди этого зала в бесконечном пируэте крутилась одна-единственная мысль: что, блядь, только что произошло? Арсений увольнялся, чтобы сбежать от всей этой ситуации подальше? Или чтобы не быть «начальником» Антона и иметь возможность спокойно с ним встречаться? Или потому, что боялся, что их и так раскроют и уволят, и решил не тянуть время? Чёрт знает, что у него в голове происходило. Антон привстал над стулом, оглядывая полупустой офис. Арсений за своим компьютером скрючился на стуле и уткнулся в монитор с таким сосредоточенным лицом, словно решал там судьбы мира, и если бы он позволил себе посмотреть на Антона, произошёл бы конец света. И он не смотрел. — Шаст! — вместо Арсения на него смотрел и даже направлялся к нему Дрон. Только не это, у Антона в голове сейчас не было ничего, что могло бы пролить свет на взаимодействие клиента с сервером, и казалось, стоило ему открыть рот, Дрон мгновенно понял бы всю ситуацию до мельчайших деталей. Но вместо того, чтобы обсуждать рабочие вопросы, Андрей радостно сообщил: — Слушай, тут подумал, почему бы вам не перейти на следующий уровень? Господи, неужели он всё понял по одному только лицу Антона, даже слова не понадобились? — А? — сдавленно уточнил Шастун. — Ну в днд, — пояснил Дрон. — Мне, наверное, надо было вам дать второй уровень в конце прошлой сессии. Вы же уже освоились немного. — На… наверное… — растерянно согласился Антон. — Арс, слышал, да? — радостно сообщил Дрон. — Поднимаем уровень! До пятницы разберётесь? Арсений поднял от монитора ошалевший взгляд: — Я, э… Я не думаю, что это хорошая идея. Андреев нахмурился: — Почему? У вас здоровья больше станет, и умения новые откроются. Ребята заклинания смогут использовать. У тебя эта, песнь отдыха появится, и ещё одно заклинание можно будет выучить… — Да Арс, действительно, почему ты не хочешь переходить на следующий уровень, — с нажимом проговорил Антон. — Боишься, что не справишься? Избегаешь необходимости принимать решения? Может, вообще из пати ливанёшь, чтобы не приходилось левелапаться никогда в будущем? — Уоу, тихо, — успокаивающе похлопал его по плечу Дрон. — Это просто игра, давайте без вот этого вот. Я напишу в чат, чтобы Поз с Серёжей тоже решили, но, если что, я абсолютно готов помочь и всё объяснить. Там не так сложно, как кажется. Антон приподнял брови. Слышал? Всё не так сложно, как кажется, это твоя необходимость всё драматизировать и бежать от ответственности рушит всё на своём пути, включая хорошие вещи. Такие как песнь отдыха и ещё одно заклинание, конечно. Арсений только поджал губы и вернулся к своему монитору, ничего не отвечая. Весь остаток дня Антон себя чувствовал как на иголках. Он постарался вернуться к задаче, но концентрация была ни к чёрту. Каждый раз, когда Арсений поднимался со своего места и куда-то направлялся, казалось, что он вот-вот воспользуется шансом сбежать и улизнёт у Антона прямо из-под носа. Иронично, но когда Попов действительно вознамерился свалить, это прошло мимо Антона. Он бы так ничего и не заметил, если бы Арсений не появился у его стола уже в пальто и сам не сказал: — Шаст, ты хотел обсудить… левел-апы. — А, да, иду! — Антон подорвался с места прямо посреди строчки кода, выключив только монитор. Подхватил рюкзак, впрыгнул в уличные кроссовки, накинул сверху куртку — всё с такой скоростью, словно Арсений отправлялся по расписанию, как самолёт, и Антон рисковал не успеть на посадку. — Ну? — нетерпеливо поинтересовался Шастун, стоило им оказаться на улице. — Ты объяснишь мне, что происходит? Арсений огляделся по сторонам. В непосредственной близости от них других идущих к метро коллег не было, но он всё равно сморщился и покачал головой: — Тут люди. — Только не говори, что ты на самом деле агент ЦРУ под прикрытием, и тебе нельзя заводить отношения с гражданскими, — фыркнул Антон. Арсений кинул на него быстрый хмурый взгляд, шутка должного эффекта не возымела. — Ну а что ты такого собрался обсуждать, чтобы даже левым людям слышать нельзя было? — пожал плечами Антон, перешагивая лужу. Арсений раздражённо вздохнул и наконец-то повернул на него лицо: — У тебя это в первый раз, что ли? — С коллегой? — растерянно уточнил Антон. — С мужиком. Антон помотал головой. — Тогда я тем более не понимаю, почему ты в этой ситуации так спокоен. На кону обе наши карьеры, репутация, считай, вся наша жизнь, а ты хочешь как ни в чём не бывало обжиматься в офисе, разговаривать об отношениях посреди улицы, и вообще, как будто хочешь, чтобы нас спалили, — договорив, Арсений поднял плечи, чтобы спрятать нижнюю половину лица в шарф, как будто и правда был шпионом. — Слушай, — вздохнул Шастун. — Я не стремлюсь посвящать коллег в детали своей личной жизни, но совсем шифроваться тоже смысла не вижу. Арс, мы же не звёзды с телека, чтобы это имело какое-то прям большое значение? Если бы мне было принципиально, чтобы прям никто никогда не узнал, я бы давно согласился встречаться с подружкой жены Стаса, которую он мне всё сватает. Но это было бы не честно. Потому что сейчас мне нравится не она. Арсений вздохнул и торопливо нырнул в арку: — Я думаю, ты и я видим мир по-разному. Возможно, потому что мы немного из разных поколений. — Ну ты тоже не начинай, — скривился Антон. — Я же помню, что мы на твой последний день рождения отмечали сорок, а не шестьдесят. — Всё равно, — покачал головой Арсений. — Я, возможно, воспитан чуть консервативнее, и застал чуть больше… всякого. Я не хочу, чтобы это звучало так, будто я тебя опытом задавить пытаюсь, но поверь мне, у меня были в жизни истории, где… Арсений резко замолчал, стоило им дойти до светофора и войти в толпу ожидающих зелёного сигнала людей. — Были, в общем, истории, — хмуро закончил он вместо того, чтобы вдаваться в подробности. Антон понимающе кивнул — с чужим опытом было бы спорить глупо. У него самого вся эта тема с принятием ориентации прошла относительно безболезненно, и из прям близких никто из этого драмы не делал. Даже мама, когда спалила, призналась, что о чём-то таком догадывалась со времён одержимости Антона Роналду. Людям, с которыми Шастун не хотел делиться своей личной жизнью (а таковыми были почти все люди на этой планете), он просто не рассказывал о ней ничего — ни о девушках, ни о парнях. Зачем им было знать? Но пока не было таких ситуаций, чтобы вопрос ориентации как-то кардинально повлиял на какую-то большую сферу его жизни. У Арсения, вероятно, такое было. Перейдя дорогу, Антон продолжил следовать за Арсением прямо. Тот обернулся, чтобы убедиться, что Шастун всё ещё следует за ним, кивнул и продолжил идти вперёд молча. Что ж, возможно, им удастся нормально поговорить у него дома, когда он расслабится и перестанет параноить, постоянно оглядываясь. Именно туда они, судя по всему, и направлялись — Арсений нырнул в подъезд старого, но очень ухоженного дома, приглашающе придержав за собой дверь. Внутри пахло жареной картошкой. Почему на первом этаже всегда кто-то жарит картошку? Сам Попов жил на третьем — он открыл непримечательную серую дверь тамбура, пропуская Антона в предбанник на две квартиры. Но саму дверь квартиры не открыл, и Шастун удивлённо завис на месте, ожидая дальнейших указаний. Их не последовало. — Пригласишь войти? — не выдержал Антон. Арсений помотал головой: — Ещё чего. Я знаю, чем это всё кончится, а я не хочу, чтобы этим кончилось. Тут… достаточно безопасно. — А соседей ты не боишься? — Антон кивнул бы на соседскую дверь, но даже не знал, которая это из двух. — Мы дружим с соседкой, она знает, — неожиданно поделился Арсений. Хм, выходит, хоть кому-то он доверяет. — Окей, значит, ты наконец-то объяснишь мне, что это за тема с увольнением? — вздохнул Антон и опустился на обувницу. Обувница угрожающе зашаталась под его весом, и с неё пришлось встать обратно. Арсений вздохнул и прижался спиной к двери справа — логично было предположить, что именно она вела в его квартиру. — Послушай, — начал он. — У меня не было никогда плана к тебе подкатывать, даже несмотря на то, что ты мне нравился. — Я тебе нравился? — перебил его Антон. — Давно? — Давненько, — кивнул Арсений. — Но я ничего не собирался с этим делать, и в принципе успешно этот факт игнорировал, пока ты не начал наводить суету. Полез ко мне общаться, стал сокращать дистанцию, начал допытываться, почему я не дружу с коллегами. — А почему, кстати? — наконец-то можно было спросить. Брови Арсения на секунду сдвинулись к переносице. — Там… там неприятная история была. На прошлой работе, ещё давно, я думал, что хорошо бы дружить с людьми, с которыми я и так большую часть дня провожу. Логично же. Там были вот эти все корпоративные мероприятия, тимбилдинги, и мы сами активно куда-то ходили, у меня ещё… у меня не было тогда понимания, что это может как-то плохо сказаться на работе. С одной девочкой мы общались ближе всех, были такие прям подружки-подружки, на выходные вместе куда-то ездили. Мне тогда казалось, что она такая вся понимающая, это потом я уже осознал, что она, возможно, тоже от меня каких-то отношений хотела. Она мне в романтическом ключе не нравилась вообще — зато нравился один наш общий коллега. Я там тоже ничего не собирался с этим делать, любовался на расстоянии, просто… просто приятный молодой человек был. И я имел неосторожность с этой моей «подружкой» поделиться этой информацией, ожидая, что это нас как-то сблизит, мне казалось, что она адекватная же. Ну в общем… мне казалось. Я не знаю, кого она к кому на самом деле ревновала, или никого не ревновала и просто из вредности это сделала, но она слила эту информацию всем в офисе, и особенно — тому самому чуваку. Он… не очень хорошо к этому отнёсся. Очень нехорошо даже. Меня официально не уволили, но прочитали лекцию о том, как недопустимо харассить коллег, и повторяли её каждый раз, когда я с этим чуваком на кухне вместе оказывался, в лифте или в туалет с ним заходил. Он дико психовал, думал, что я слежу за ним. А у меня вообще всё влечение к нему как отрубило, когда это всё произошло, но ему это не объяснить было. В общем, да, атмосфера там стала не очень дружелюбная, я так выдержал где-то месяц и уволился сам. Думаю, они этого и добивались. — Ага, — отозвался Антон, подтверждая, что получил информацию, но понятия не имел, что на это отвечать. — Вот, так что я с тех пор наверняка решил коллег не посвящать в свою личную жизнь, и тем более ни о каких служебных романах и речи быть не может. — Но если… осторожно? — жалобно предложил Шастун. Арсений закатил глаза: — Я тебе повторяю, я уже однажды лишился всего из-за этой темы, и я не хочу снова через это проходить. Я не знаю, мне кажется, ты к этому относишься, как к какой-то игре, где можно если что перепройти заново или другого персонажа создать, но это не игра, это серьёзно всё, Шаст. Я постоянно, постоянно живу в стрессе, что меня снова раскроют. — Я не отношусь к этому как к игре, — покачал головой Антон, стараясь, чтобы голос звучал максимально серьёзно. — Ты мне нравишься, и я хочу узнать тебя лучше. На нормальное свидание сходить, просто… просто попробовать, как обычные люди пробуют. Арсений закрыл глаза, на его лице поселилось болезненное выражение, как будто ему было неприятно не то что говорить об этом, даже слушать. — Ну и слушай, ну это же было в другой компании, с другими людьми, — продолжил Антон. — Я не говорю, что тут все стопроцентно принимающие и понимающие, но не обязательно же всё по одному и тому же сценарию идёт. Может, в этот раз будет лучше? Арсений открыл глаза, в его взгляде читалась тревога: — Только не делай глупостей, — проговорил он негромко. — Это каких это? — Я не знаю, — вздохнул Арсений и потёр лицо руками, — вдруг ты решишь всем каминаутнуться в рабочем чате, чтобы доказать, что наши коллеги не такие, как те… — Ага, и все радостно побегут мне навстречу, говоря, что им все равно, и они принимают меня любым… — усмехнулся Антон. — Арс, я же не долбоёб. Я тоже в этом мире живу параллельно с тобой, я всё понимаю. Намеренно сообщать коллегам о своей ориентации он не собирался, но тем не менее, кто сказал, что, если они узнают случайно, обязательно наступит конец света? — Я не могу так, Антон, — проговорил Арсений после длинной паузы. — Я постоянно варюсь в этой тревоге, отвлекаюсь то на мысли о тебе, то на худшие возможные сценарии, это выматывает безумно. Я думаю, уволиться — это лучший возможный выход из этой ситуации. — Но тогда мы сможем продолжить… общение? — осторожно поинтересовался Антон. — Я не знаю, — снова вздохнул Арсений и спрятал лицо в ладонях. — Всё равно будет риск, что бывшие коллеги всё узнают, расскажут кому-то на моей следующей работе… — Да ну блин, — обиженно протянул Шастун. — Ты просто уже придумываешь сценарии, у которых, как ты сам там говорил, вероятность не такая большая. Ты думаешь, я просто так по приколу на тебя полез? Арс. Блин. Я уже очень давно не чувствовал себя рядом с кем-то так, как чувствую рядом с тобой. Если есть шанс, что это что-то настоящее, что это может вылиться во что-то настоящее, да нахуй эту работу вообще. Работа ещё найдётся, она… Антон осёкся, когда увидел, как Арсений качает головой. — Я не могу тебе ничего обещать, — развёл руками он, отрывая спину от двери. — Может, если мы вернёмся к этому разговору через две недели, что-то прояснится, но сейчас я себя ощущаю не в состоянии принимать адекватные решения. — То есть, никакой конкретики? — уточнил Антон устало. — Никакой конкретики, — подтвердил Арсений и потянулся, чтобы красноречиво открыть дверь тамбура за его спиной. Диалог был окончен. План выкурить весь остаток пачки разом оказался неосуществим — на улице накрапывал противный дождь, а у подъезда Арсения не оказалось защитного козырька. Вдобавок к этому в самой пачке оказалась одна одинокая сигарета. Вот дерьмо. Несмотря на то, что до дома Антона тут было не больше десяти минут ходьбы, за это время желание курить поубавилось, а вот желание пить… Стоя на кассе вино-водочного, куда он зарулил, чтобы обновить запас сигарет, Антон спонтанно указал на акционную бутылку за спиной кассирши: — А, и можно ещё егермейстер, пожалуйста. Не то чтобы он хотел напиться с горя, просто некоторые вопросы было совершенно некомфортно обсуждать трезвым, даже с самим собой. Может, если позволить себе немного расслабиться и посмотреть на ситуацию со стороны, что-то прояснится? Или кто-то прояснит её. Anton Shastoon 👨‍💻 20:24 Ты пргластл Олесю на свидание? Maxim Zagaiskii 🐰20:32 Пригласил ☹️ Anton Shastoon 👨‍💻 20:33 А чё смайлик грустнеый? Чё она сказала? Maxim Zagaiskii 🐰 20:33 Спросила, куда мы пойдём Anton Shastoon 👨‍💻 20:34 А ты чё? Maxim Zagaiskii 🐰 20:35 Сказал, что не знаю. А она ответила: так может и не пойдём никуда? Anton Shastoon 👨‍💻 20:35 А потом чего? Ты ей писал что-то после этого? Maxim Zagaiskii 🐰 20:35 Нет Антон сполз вниз по дивану. Да ну блядь. Ну и вот как тут верить в любовь и в эти чёртовы служебные романы, если вон даже у пары, у которой не должно быть никаких проблем, ничего не складывается? Позовы, получается, были исключением? А на самом деле встречаться с коллегой — большая ошибка? А с коллегой своего пола, по-видимому, ошибка колоссальная? Сука. Почему всё должно быть так сложно? Почему нельзя просто пойти и вместе покушать, киношку посмотреть, на квадроциклах покататься? Просто хорошо провести время, просто побыть рядом с человеком, к которому тебя тянет? Почему нужно переубеждать Арсения и бороться с травмами, приобретёнными за его уже некороткую жизнь? У Антона, может, тоже травмы, просто другие. Антона, может, тошнило уже год за годом возвращаться после работы в пустую квартиру. Забивать свободное время чем угодно, лишь бы не думать о том, как ему одиноко. Первое время, когда они разъехались с Журавлём, жить одному было прикольно, но со временем новизна прошла, и пустая квартира начала давить как-то совершенно особенно. Может, и правда нужно было не выёбываться уже и согласиться сходить на свидание с той Дарининой подругой? По описанию она была прикольная, но все отношения, которые у Антона были с девушками, шли по одному сценарию: сначала он не мог понять, нравится ему или нет, а когда понимал, то он уже погряз в этих отношениях так глубоко, что просто взять и расстаться было бы некрасиво. Да и если это друзья друзей, будет вдвойне неловко. С Шастуновской любовью к избеганию конфликтов так может и до свадьбы дойти — просто чтобы никого не расстраивать. Нетушки. Если Антон не хотел пожалеть себя, нужно было пожалеть хотя бы эту незнакомую девушку, она заслуживала куда большего. А Антон? Антон не заслуживал? Неужели, он так много просил? Просто кого-то, с кем рядом можно будет чувствовать себя живым, и чтобы вместе смеяться, и ездить в отпуск, и планировать жизнь. Просто кого-то, кто будет его понимать, поддерживать, обсуждать с ним работу. Просто кого-то, кто будет совсем чуть-чуть ниже, чтобы можно было не складываться вдвое, когда хочешь его поцеловать. Кого-то, с кем можно будет играть в настолки и обсуждать компьютерные игрушки без страха осуждения. Кого-то со странным чувством юмора. Кого-то, кто ходит по офису в глупых белых тапочках и скидывает их, поднимая ноги на диван. Блядь. Куда-то это всё не туда укатилось. Антон тоже укатился — с дивана на кровать в надежде поскорее уснуть и завершить этот парад жалости к себе. Получилось не сразу, сначала пришлось половить вертолёты и немножечко поплескаться в дезориентирующей панике. Зато где-то посреди мыслей о том, когда же окружающий мир перестанет кружиться, Антон отрубился. И спал без снов до самого утра, игнорируя доморощенных стритрейсеров, экскаватор на стройке и орущих у соседей детей. И будильник. Он проигнорировал будильник. Вместо мягкой трели, которая в телефоне обозначалась как «Ручеёк», Антона вырвал из сна настойчивый звонок телефона — кто-то из мира живых пытался с ним связаться. — Алло, — прохрипел он в трубку, пытаясь понять, какой сейчас час, день и век. — Шаст, ты где? — обеспокоенно прокричал в трубке голос Стаса, отзываясь болью в висках. — Что-то случилось? Антон отнял телефон от уха, чтобы посмотреть время. Почти полдень. Блядь. — Я, э… прости пожалуйста, что не предупредил, — промямлил он, садясь на кровати. — Я тут приболел, выпил вчера лекарство на ночь, и меня вырубило так, что будильник не услышал. — Лекарство? — с подозрением уточнил Шеминов. — Т-травяную микстуру, — почти не соврал Антон. — Сиди дома, никого не заражай, — строго велел шеф. — Голос у тебя как с того света. — Угу, — согласился Антон. — Я попробую из дома поработать, если полегче станет. — Попробует он, — вздохнул Стас. — Лечись давай, отдыхай и пей много жидкости. — Да? — с надеждой прохрипел Антон. Несмотря на то, что про болезнь он соврал, самочувствие и правда было паршивое. Да и от перспективы коммуницировать сегодня с Арсением мутило вдвое сильнее. — Ну я же не тиран какой-то, заставлять людей работать больными, — фыркнул Стас. — И потом, в твоём сопливом коде небось столько багов будет, что Серёге придётся сверхурочные оплачивать. То на то и выйдет. Для достоверности шмыгнув носом, Антон попрощался и откинулся обратно на подушку. Не пойти на работу из-за похмелья — это, конечно, новое дно, которое он ещё не пробивал. Либо худшие похмелья оставлял на выходные, либо собирался на работу в любом состоянии. Но то и было когда, с годами организм отказывается терпеть скотское к себе отношение и заставляет тебя жить с последствиями своих неудачных решений. Заснуть обратно не получилось, навязчивые мысли о произошедших вчера вещах захватили мозг, как плесень захватывает двухмесячный кусок забытого сыра. Пришлось вставать и забивать их чем-то более громким. После высосанного прямо из фильтра литра воды и быстрого душа Антон вернулся на границу царства живых, а пара таблеток обезбола даже сделала существование в этом мире терпимым. В принципе, можно было бы и поработать, с головой погрузиться в задачу, развалившись с ноутом на кровати. Не три монитора, конечно, но тоже было в этом своё очарование. Как жаль, что бдительный начальник Стас строго-настрого запретил Антону работать из дома, а значит, придётся изнемогать от тоски по задачам, досматривая тот странный сериал, играя и валяясь на диване весь день. Какой кошмар. В стандартную рутину выходного дня были внесены изменения: реалити-шоу про красивых людей, которые строят отношения на роскошных виллах, было решено пропустить. Смотреть на то, как кто-то целуется на пляже или признаётся в любви под усыпанным звёздами небом, сейчас было невыносимо. Поэтому в качестве идеального фона для ничегонеделанья Антон выбрал марафон Спанчбоба на каком-то детском канале. Тут же не будет всяких душещипательных тем и сердцеразбивательных сюжетов? Не будет реалистичных изображений отношений между обитателями Бикини Боттом? Не будет темы одиночества и тоски? Антон переключил, как только почувствовал опасную душевную близость со Сквидвардом. На соседнем канале маленькая пёстрая рыбка пыталась пересечь коралловый риф, чтобы найти место, где можно будет отложить икру. Перипетии её жизни захватили Антона настолько сильно, что он сам не заметил, как вырубился на диване в позе другого подводного обитателя — морской звезды. На этот раз мозг всё-таки пожаловал сон, но сон странный: Антону снилось, что он очень хочет купить себе огромную Шевроле Тахо. Эта идеальная машина подходила ему по всем параметрам, и даже деньги на неё откуда-то были, но найти её не удавалось ни в одном салоне. Окончательно отчаявшись, Антон зачем-то купил старый Москвич в состоянии таком отвратительном, что он грозил развалиться прямо посреди дороги. Когда машина заглохла на оживлённом перекрёстке, всё вокруг заполнилось требовательным галдежом десятков клаксонов. И этот отвратительный гул был таким громким, что Антон в панике катапультировался в реальность и осознал себя лежащим на кровати. Мерзкий звук не прекращался. Только в этом мире это был дверной звонок. Господи, кого там принесло? Он же не заказывал никакую доставку на сегодня? Кто это тогда мог быть? Дотащив себя до двери, Антон припал к глазку. По ту сторону от двери стоял Арсений. Хм, возможно, сон всё ещё продолжался. Когда Антон открыл дверь, на лице Арсения отразилось явное облегчение. — Господи, с тобой всё в порядке? — выпалил он и зачем–то схватил Антона за руки, разглядывая предплечья. — Я не резал вены, — сократил время осмотра чистосердечным признанием Шастун. Арсений растерянно выпустил его руки: — Рад это слышать. Но я всё равно очень волновался. Ты просто не пришёл на работу, никого не предупредив. Потом Стас сказал, что ты заболел, но ты не отвечал на сообщения ни в слаке, ни в телеге, ни по смс. — Я… спал… — стыдливо признался Антон. Арсений кивнул: — Хорошо. Отлично. Я просто боялся, что после вчерашнего… Что вдруг ты что-то с собой сделал. Он звучал очень искренне и уязвимо, но не поиздеваться над ним было невозможно. — Ну ты это, тоже не переоценивай степень моей в тебя влюблённости, — усмехнулся Антон. Арсений поднял взгляд, его глаза сузились: — Степень чего? Сраться за формулировки никаких сил не было, поэтому Шастун лениво отмахнулся: — Того самого, Арс. Антон слабо улыбнулся. Почему-то было приятно сказать это вслух. Почему-то это не казалось преувеличением. Арсений потёр переносицу, пытаясь сосредоточиться. — Я, эм… Так как ты не отвечал на сообщения, я решил зайти. — А квартиру как узнал? — насторожился Антон. — Попросил Стаса посмотреть в твоём личном деле, — признался Арсений смущённо. Антон удивлённо округлил глаза: — И не побоялся, что он что-то заподозрит? Арсений замялся, прислонился плечом к стене подъезда и опустил взгляд: — Я не побоялся, потому что подозревать нечего. Я хотел сказать, что… Я поразмыслил над ситуацией и забрал заявление. — Так, — кивнул Антон. — Потому что я останусь здесь работать, и ты останешься здесь работать, и между нами ничего не будет, — отчеканил Арсений. — И поэтому подозревать будет нечего. Звучал он решительно, а вот выглядел не очень. Искусанные губы, синяки под глазами — небось, тоже всю ночь думал о сложившейся ситуации, пытаясь понять, что выбрать, и выбрал… какое-то говно, если честно. — Встречное предложение, — кивнул Антон, — я останусь здесь работать, и ты останешься здесь работать, и между нами будет абсолютно всё, чего мы оба захотим. — Это называется «и рыбку съесть, и на хуй сесть», — усмехнулся Арсений. — Да, — серьёзно кивнул Антон. — Ты имеешь что-то против одного или другого? — Я рыбу не люблю, — насупился Арсений и честно попытался взять лицо под контроль, но всё равно сдался предательской улыбке. — Значит, придётся внести коррективы в меню, — пожал плечами Антон. — И стейк съесть, и на хуй сесть, как тебе такие планы на вечер? По лицу Арсения было видно, что он внезапно смутился, отвёл взгляд и принялся рассматривать дверную ручку, как будто это был самый интересный объект в его поле зрения. Хотя самым интересным объектом ну очевидно был лохматый небритый Антон. — Стас сказал, ты болеешь? — проблеял Арсений невнятно. — Я ему соврал, — честно признался Антон. — У меня было лёгкое похмелье. Ну ладно, скорее среднее похмелье, но ничего заразного. Арсений кивнул, принимая информацию о здоровье Антона к сведению, а потом поправил воротник пальто и выпрямил спину: — Что ж. Я, эм, убедился, что твоему здоровью ничего не угрожает, я, э. Я пойду. По голым ногам тянул сквозняк. Антон наклонил голову набок: — Да? Я думал, ты зайдёшь. Губы Арсения превратились в нитку — так сильно он их поджал. Где-то с полминуты он стоял молча, глядя перед собой, а потом нашёл в себе силы поднять взгляд на Антона и спросить: — Ты уверен? И Антон кивнул: — Я знаю, чем это всё кончится, и я хочу, чтобы этим кончилось.