Окольные пути

      Отлежавшись пару дней в лазарете, Иноуэ вернулся в комнату к своим соседям, где его встретили с искренней радостью – даже те, кто не смог поддержать его протест. К сожалению, он не успел попрощаться с Мурамасой и не услышал его сольный концерт, организованный для работников лагеря во время субботнего построения. Но теперь шаман точно знал, что сумеет найти одарённого мультиинструменталиста, чтобы поговорить о его перспективах – нельзя же, в самом деле, всю жизнь пробавляться случайными заработками, имея такие таланты.       Бригадиры бамбукового цеха, убедившись в том, что хаданец в самом деле очень хорошо умеет работать с этим материалом, договорились с администрацией, чтобы после выхода одного из них на свободу, вакантную должность отдали бродяге Иноуэ Третьему. Тот хотел было отвертеться от такой ответственности, но не вышло – других кандидатов на это место опытные мастера не рассматривали. Пришлось учиться быть руководителем. Впрочем, благодаря подсказкам интуиции, с подчинёнными Коджи ладил, подбирая ключик к характеру каждого.       Две недели прошли в спокойном режиме, без каких-либо новостей, но воскресенье Ино отвели в одну из комнат для свиданий. Однако, навестить его пришла не Кейко-тян и не кто-то из родичей. Правом приватного разговора воспользовался инспектор Камата.       Войдя в комнату, он подождал, пока охранник закроет за ним дверь, вытянул руки по швам и заговорил самым официальным тоном:       – Здравствуйте, Иноуэ-сан. Я хочу попросить прощения за то, что подозревал вас в преступлении. Я искренне раскаиваюсь и прошу меня простить, – и низко поклонился молодому медиуму.       Бродяга подавил в себе желание суетливо вскочить, поднялся медленно и степенно поклонился в ответ.       – Я принимаю ваши извинения, Камата-сан. И буду рад, если вы будете звать меня просто Ино.       – Уфф... и правда, будто гора с плеч, – разогнувшись, наконец, следователь снова вернулся к прежней манере разговора с младшим. – Спасибо, что не держишь на меня зла, Ино-сан.       – Держать в себе злые и мстительные мысли очень неприятно... и, я бы сказал, негигиенично. Представьте, что вы все окурки складываете по карманам своей одежды – день за днём, месяц за месяцем...       – Бр-р-р, – передёрнулся Акихиро, машинально хлопнув себя по карману с сигаретами и пепельницей. – Наглядно. Спасибо.       – Вы хотите о чём-то спросить?       – Наоборот. Пришёл поблагодарить тебя за помощь... ну и рассказать новости, – Камата улыбнулся, и стало заметно, что он стал лучше высыпаться в последние дни. – Осима твой вполне оклемался уже, начал делать упражнения для восстановления мышц. Сестра его хотела тебя повидать, но вы же не родственники, так что её не пустили. Я обещал похлопотать за неё... раз уж твои кровные родичи не торопятся тебя навещать. Это первое. Проверку гаражей мы очень удачно провели – нашли там этот притон с полным набором улик... и вытрясли из гопарей признание: кто бил, кто просто смотрел, кто перетаскивал тело в тот овраг у реки... ну, где потом школьники нашли Осиму. Везучий он, конечно... Повезло, что у младшеклассников ещё не начались занятия, что они как раз там играли в индейцев и что не испугались, а побежали в ближайший кобан... Ещё бы час-другой – и...       Коджи покачал головой – и криминалист оборвал себя на полуслове, чтобы не произносить ненужных фраз о несбывшемся.       – Ками помогли.       – Похоже на то, – кивнул инспектор и продолжил после паузы. – Курода этот едва не соскочил. Все его дружки очень дружно его выгораживали – говорили, что он не бил Осиму...       – Он его и правда не бил. В моём видении он был слегка обкуренным и не успел среагировать.       – Из-за чего, по твоей версии, возник конфликт? – следователь невольно подобрался, почуяв какую-то новую информацию. Но шаман не собирался показывать ему всё, на что способен.       – Вы же говорили с Джуном. Не верите в его версию?.. У меня нет новой для вас информации. Я видел только то, что видел он в последние минуты перед забытьём, – твёрдо договорил хаданец.       – Ладно... в самом деле, какой из тебя свидетель, – хмыкнув, Акихиро снова поудобнее развалился на стуле. – Твои сны и видения к делу не пришьёшь. Но нам очень нужно найти ту девчонку... если она там была, конечно. Тогда этот Курода пойдёт не только по статьям за наркотики, но ещё и за киднеппинг. А так-то да, Осиму он не бил.       Мы не можем просчитать всех последствий, если ты подскажешь ему. Но и в противном случае тоже всё очень мутно. Чужие судьбы невозможно предсказать все разом. Сам посуди: ну, найдут они эту девочку, начнут таскать на допросы и на очные ставки... Что в том хорошего?.. А Хадано город маленький, сам знаешь, как быстро там сплетни разлетаются...       – Дайте объявление на молодёжных форумах и на информационных досках возле школ, – медленно подбирая слова, произнёс Коджи. – Сформулируйте так, чтобы привлечь к сотрудничеству, а не отпугнуть... тех, кто пережил насилие... или тех, кто имеет важную информацию... и готов ею поделиться. Сразу скажу: шансов очень мало. Просто потому, что в маленьких городах слишком сильно социальное осуждение... Но осуждают всегда не преступников-мужчин, а их жертв – девочек и детей.       Камата задумчиво достал сигарету, сунул в рот и не сразу спохватился, что курить здесь нельзя. Ругнувшись шёпотом, он вздохнул и убрал сигарету обратно в пачку.       – Понимаю. Но попробую всё же. За наркоту там и так неплохой срок набегает... Суд начнётся завтра... и по основным обвинениям всё ясно. А вот с девочкой... ну да ладно. Может, ты и прав... не надо её привлекать. Осима спас её – так, может, она теперь поумнеет и не станет больше с гопниками заигрывать.       – Вот и вы первым делом осудили жертву. Даже не видя её и не зная, какие причины толкнули её на встречу с Куродой. Вряд ли девочка придёт помогать следствию. Она тоже догадывается, что виновной выставят её саму, в итоге.       Следователь картинно закатил глаза, но не стал спорить на эту тему.       – Ты-то сам как? Соседи у тебя, как я понял, дружные... говорят, даже кровь тебе сдавать собирались, нэ.       – Работаю, – улыбнулся Ино. – Сделали меня бригадиром на бамбуковом производстве даже. Пока справляюсь, нормы моя бригада выполняет...       – А что дальше? Опять уйдёшь бродяжить?       – Уйду. Мне нельзя долго быть на одном месте.       – Почему?       – Трудно объяснять. Каждый раз разное бывает, но что-нибудь обязательно случается. Комендант вам наверняка сообщит, – шаман пожал плечами, давая понять, что он тут ни при чём.       – Ну уж нет. Объясни сейчас, уж постарайся, – упёрся Акихиро.       – Хорошо. Хотя вы и не верите в полезную силу шаманов – я имею ввиду настоящих шаманов, которых очень мало на свете, – но представьте, что я – это такая таблетка, которую наши ками направляют в очаги боли нашего социума. И когда я по какой-то причине задерживаюсь в одном месте, ками всячески провоцируют меня и окружающих, чтобы я продолжал свой путь... и выполнял свои функции. Та драка под лестницей была первым толчком, инициацией. Я должен был сперва покинуть школу... а там уже и уйти из дома, чтобы по воле ками помогать людям в тяжёлых жизненных ситуациях. Поначалу я пробовал устраиваться на работу в соседних городках... но нигде не мог удержаться больше месяца. Обязательно что-то происходило... и порой мне приходилось натурально уносить ноги, чтобы сохранить здоровье.       – Вон как...       – Я знаю, о чём вы сейчас подумали, – невесело усмехнулся Коджи. – Но вы ошибаетесь. Я сам никогда не провоцировал окружающих... и не подстраивал несчастные случаи. Я всегда старался договариваться, находил компромиссы, чтобы удержаться в коллективе. Но даже если мне удавалось со всеми договориться, то тогда появлялся кто-то новый – и агрессивно вытеснял меня прочь.       – Ну-ну. И какой срок, примерно? Месяц? Значит, скоро Такаяме-сану ждать неприятностей?       – Ано... думаю, уже в начале октября, да. Но если он каждые три недели будет переселять меня в другой барак, то... мм... тогда есть шанс избежать инцидентов. Быть может, ками расценят смену коллектива как переезд в другой городок... не знаю.       – Но тогда тебе опять придётся налаживать общение со всякими... ну, с соседями, – Камата озадаченно поскрёб затылок. – А они могут оказаться не такими дружными, как эти. Ты так уверен в своих силах?       – Это один из аспектов деятельности шамана. И – нет, я не уверен, что у меня всегда будет получаться. Мне совсем не хочется снова и снова уходить из дружелюбных коллективов... но я знаю, что если останусь надолго, то неизбежно произойдёт конфликт или иной инцидент.       – Хочешь, чтобы я сообщил коменданту?       – Мне всё равно, – Ино пожал плечами и откинулся на спинку стула. – Но, скорее всего, Такаяма-сан не поверит вам.       – Я заметил, что он... хмм... как будто бы покровительствует тебе, – следователю очень хотелось закурить, но также хотелось и подольше пообщаться с этим странным человеком. Сейчас, без белой банданы на лбу, Иноуэ выглядел обычным работником лагеря... если бы не этот пронизывающий и тяжёлый взгляд. От него бывалому полицейскому офицеру снова стало немного не по себе. Не дождавшись реакции на свои слова, он поднялся на ноги и прошёлся по маленькой комнатке с решётками на окнах. – Ну, ладно. Может, мне просто показалось... Ах да, посох твой остался у Сугимото в машине, – вспомнил он ещё одну важную тему. – Рюкзак и прочие вещи лежат в камере хранения Управы, но их нужно оттуда забрать, чтоб не выкинули.       – Если вам не трудно, Камата-сан, передайте мои вещи Сугимото-сану... или Кейко-тян, – шаман оживился, перестав отыгрывать статую сидящего Будды, даже слегка улыбнулся.       – Мне не трудно, – инспектор кивнул и коротко попрощался с бывшим подозреваемым, понимая, что больше важных тем для разговора не осталось. Да и время вышло.       Хмм... Наверное, было бы лучше, если бы ты не рассказывал об этом... Если охранники узнают, то любую неурядицу станут приписывать твоему влиянию. Да, мы тоже понимаем, что шила в мешке не утаишь... но Камата не пошёл сейчас к коменданту – уже хорошо. Это нам на руку, что он всё ещё не верит в наши способности. Знаешь, что он думает по поводу выздоровления Джуна?.. Он считает, что в его порции бульона было снотворное, и, пока он спал, вы с Кейко вкололи больному что-то сильнодействующее... без разрешения врачей. И что вся эта движуха с тасканием тебя к Осиме в больницу нужна была лишь для отвода глаз. Вот так.       Через шесть дней после визита следователя Коджи исполнился тридцать один год, но ничем примечательным этот день не отметился. В субботу был укороченный рабочий день, так что работники лагеря отдыхали на час больше обычного. Точнее, в этот час они ходили мыться, чтобы свой законный выходной провести в чистоте. После бани всем выдали комплект чистого постельного белья и забрали грязное в стирку. В прачечный цех обычно отправляли тех, кто попадал на отработку в первый раз, чтоб новичкам была наука.       После ужина Иноуэ и его соседи вернулись в отведённую им комнату второго барака, и Нагата, усевшись на своём месте, вдруг сообщил:       – А мне сказали, что у тебя сегодня день рождения, Ино-кун. Это так?       Хаданец кивнул и привычно прислонился спиной к противоположной от пахана стене – он попросил оставить крайнее место у двери за ним, словно бы это было не местом для новичков и изгоев, а креслом какого-то сановника. После выхода Мурамасы и Араки в эту комнату подселили троих, так что теперь все восемь мест были заняты, а новички всё ещё с недоумением косились на старожила, который так и занимал последнее, самое непочётное место.       – Ну, раз так, расскажи нам какую-нибудь страшную историю, нэ, – попросил главный. – Наверняка у тебя их много.       – Все люди боятся разного, – философски пожал плечами шаман. – Одни боятся пауков или змей, другие – падения акций на бирже, третьи боятся, что на их дом упадёт самолёт... Для всех вас страхи разные, на всех мне не угодить.       – А ты сам чего боишься? Скажешь?       – Ано... да, у меня тоже есть страх, – раздумчиво кивнул Ино. – Хотя порой мне бывает тяжело идти по моему пути... но я всё равно боюсь... остаться без поддержки ками. Боюсь стать обычным человеком, который ещё помнит, что имел некоторые способности, но больше не видит будущее и не может помочь окружающим своими советами.       – Да уж... этот твой страх нам не понять, – согласился Нагата. – И всё же... наверное, было в твоей жизни что-то страшное, а?       – Конечно. Расскажу случай из не очень давнего. Чуть больше двух лет назад я шёл по Ниигате на север. Я чувствовал опасность, но не мог её предотвратить. Поэтому просто шёл по горной дороге из одного городка в другой. Когда вдруг сильно тряхнуло, дорогу разломило длинной трещиной наискосок, а я провалился в эту трещину по пояс. И не мог выбраться сам, потому что была опасность, что меня затянет глубже в щебень и песок или раздавит сдвинувшимся валуном. Если бы я был обычным человеком, то, скорее всего, погиб бы, попытавшись вылезти, но ками шептали мне, что шевелиться нельзя, что нужно потерпеть – и когда люди меня найдут, то помогут выбраться.       – Ох, ками-сама! – со страхом прошептали трое соседей, и даже Нагата незаметно от других приложил ладонь к деревянному настилу – отвести от себя беду.       – Надо же... а я думал, что ты наперёд знаешь, где опасность, – сказал он, покачав головой.       – Чаще всего да, знаю. Но и в моей жизни бывают моменты, когда я подчиняюсь своей судьбе, а не убегаю от неё. Иначе я бы не попал сюда в третий раз.       – Ну, и как же ты выбрался, в итоге? Нашли тебя, да?       – Нашли. Дорожные рабочие. Почти через трое суток. Еды у меня с собой практически не было, два онигири я растянул на два дня, рассасывая каждую рисинку. Мне повезло, что был июнь, дожди шли каждый день, и я мог пить воду, которая впитывалась в мою белую повязку и в ткань одежды. Я боялся уснуть, потому что во сне мог соскользнуть глубже в трещину... но мои ками поддерживали меня.       – Неужели, за три дня никто не ходил по этой дороге? – удивился один из соседей.       – Все были заняты в соседних городках восстановлением после землетрясения. Так-то тряхнуло не очень сильно, но у спасателей было много работы. А по той дороге вообще редко машины ездили, потому что между городками проложили новую, короче и удобнее той. Поэтому и дорожники поехали проверять её в последнюю очередь, когда проинспектировали другие, более важные магистрали. Фары их машины светили только на дорогу, и в темноте они могли бы не заметить меня в щели на обочине, если бы я не махал им своей белой банданой.       – Уф... Во нагнал страху-то! А говоришь, что нет страшных историй, – пахан изобразил, будто вытирает пот со лба.       – Да уж, – поддакнули ещё двое.       – Кстати, ками говорят, что нас тут тоже скоро может тряхнуть, – Иноуэ собрал пустые пластиковые стаканчики, чтобы сходить за водой, но остановился на пороге. – И я вас всех очень прошу: если начнёт трясти ночью – обязательно слезьте на пол с настила. Лучше посмейтесь надо мной потом, если ничего не произойдёт...       И вышел, оставив в комнате звенящую тишину.       Да, в его архивах памяти скопилось достаточно много разнообразных историй – своих и чужих, но была одна, которую он сам вспоминал с невольным трепетом. В тот памятный день, когда он выбрал свой жизненный путь, была обычная октябрьская погода...

***

      После двенадцатого дня рождения прошло чуть больше недели. Начало октября было сухим и солнечным, словно бы лето не торопилось уходить, но ночи стали гораздо холоднее, и школьник брал с собой запасную безрукавку, чтобы надевать под куцый форменный пиджачок. Он часто возвращался домой уже после заката, объясняя родителям, что занимается в библиотеке, но на самом деле они с Джуничиро пытались заработать, собирая металлолом среди старых заброшек. В этом им очень помогало умение Иноуэ обнаруживать даже мелкие металлические предметы вокруг, так как всё крупное давно уже унесли взрослые – дворники и бомжи.       Деньги были нужны Осиме, который по-настоящему влюбился в соседку-старшеклассницу и с помощью подарков хотел привлечь её внимание. Мысленный комментатор Коджи-куна насмешливо предрекал провал и разочарование, но сам он продолжал помогать другу, понимая, как это важно для Джуна. Оберегая школьную форму от пыли и грязи, оба переодевались в свои спортивные комплекты, которые использовали на уроках физкультуры, а пакеты с чистой одеждой прятали в укромном месте, чтоб не нашли какие-нибудь местные хулиганы, охочие до развлечений над кохаями.       Поскольку вчера двое школяров сдали очередную партию ржавых обломков и получили деньги, то сегодня было решено немного отдохнуть. Почти всю свою долю Ино отдал однокласснику, оставив себе только мелочь, чтобы купить порцию такояки – тайком от отца. И после школы отправился к рынку, чтобы поесть запретной уличной еды.       Это добром не кончится, попомни наши слова. Кто-нибудь из торгашей непременно заложит тебя матери, когда та придёт за покупками, слышишь? А она расскажет отцу – и он тебя обязательно побьёт. Охота опять ходить в синяках? И он ведь докопается, откуда у тебя деньги. Ну-ну, так он и поверит, что ты их нашёл. Врать ты всё равно не умеешь, мальчишка.       Но в тот раз Коджи не дошёл до рынка.       – Ну, здравствуй, маленький медиум, – сказал невесть откуда взявшийся незнакомец с белой повязкой на лбу и в странной одежде – явно с чужого плеча. – Смотрю, достали они тебя, да? Голоса в голове. Мешают тебе жить, нэ?       Иноуэ так и застыл, разом забыв, куда шёл и о чём думал. Он никогда никому не говорил, что слышит чужие голоса. Сначала не знал, как это объяснить... а потом и сам догадался, что если проговорится, то отношение близких к нему сильно изменится... и не в лучшую сторону. Отец с малых лет внушал наследнику, чтоб тот не смел выделяться, чтоб был, как все – не лучше и не хуже, и Коджи хорошо усвоил этот урок. И вот...       – Не бойся, я никому не скажу об этом, – взрослый мужчина говорил спокойно, чтобы не отпугнуть. Он казался пареньку очень высоким и очень старым. Седые волосы, прихваченные белой лентой, лежали на плечах, оттеняя смуглость лица и шеи, длинные узловатые пальцы сжимали лямку наплечной сумки и простую бамбуковую палку, с какими ходят паломники в горах. Но всё это школьник вспомнил уже потом, потому что внимание его приковал острый пристальный взгляд глубоко посаженных глаз старика.       – А чего мне бояться-то, – выдавил из себя Ино, с трудом отведя взгляд и чувствуя, как в груди колотится сердце. Ему было очень, очень страшно – но не потому, что с ним вдруг заговорил какой-то бродяга. А потому, что в голове внезапно наступила глухая тишина. Только метались собственные мысли в форме вопросов. "Что ему надо? Кто он такой? Чего пристал?! Откуда он знает? Где эти все?! Почему молчат? Почему не отвечают?!"       И ни одного отклика. Словно бы он всегда был под присмотром опытного взрослого – и вдруг этот руководитель куда-то пропал... в самый неподходящий момент. Сколько раз Коджи пытался заставить его умолкнуть, сколько часов провёл в мысленных спорах, каждый раз проигрывая словесные баталии... И всё лишь для того, чтобы испугаться тишины в своей голове.       – Ты правильно сделал, что не рассказал никому о том, что у тебя есть особенный дар, – покивал незнакомец. – Поэтому сейчас у тебя есть выбор. Если ты захочешь прожить жизнь обычного человека, я могу забрать этот дар... или проклятие, называй как хочешь. И больше они не будут бухтеть у тебя в голове... отвлекать, ругать, поучать... Ты станешь обычным ребёнком, закончишь школу, получишь профессию, потом женишься... Отец будет гордиться тобой, ведь у тебя всё будет, примерно, как у всех. Не торопись с ответом. Подумай.       Школьник смотрел себе под ноги, машинально переставляя их в такт неторопливым шагам взрослого. Первый приступ паники прошёл, и он смог прислушаться к самому себе – чего давно уже не бывало. Точнее, почти никогда он не мог поразмышлять о чём-то сам, без вмешательства и комментариев внутреннего собеседника. Дело оказалось трудным, но увлекательным, Иноуэ старательно скрипел мозгами, пытаясь представить себе свою будущую жизнь – без голосов в голове. Получалось не очень. Особенно сложно было с отцом – он ведь никогда не бывал доволен отпрыском, всегда находил, к чему придраться. Даже интуиция не помогала.       – Могу я спросить? – Коджи машинально подобрал с земли какой-то ржавый гвоздь – и только тогда заметил, что незнакомец был босиком.       – Спрашивай.       Они как раз пришли на берег реки Кудзухи, где можно было посидеть вдали от досужих глаз, и сели на циновку, которую расстелил бродяга.       – Кто вы? Как вас зовут? Откуда вы? И как вы узнали, что у меня... что я...       – Я – это ты... каким ты можешь стать, если пойдёшь по пути шамана, по пути своего предназначения, – старик не одёрнул мальчишку, не попенял невежливостью, а спокойно начал отвечать. – Моё настоящее имя мне больше не принадлежит, но ты можешь звать меня Хаку. Родом я из Кумамото, но давно уже брожу по всей Японии, чтобы помогать людям... И я знаю, что ты слышишь своих ками... потому что я тоже это умею.       – А-а... А я думал...       – Нет, ты такой не один. Но нас, настоящих медиумов, способных общаться с духами, очень мало. Лично я знавал двоих... и теперь ещё узнал о тебе. Возможно, на всех Островах больше таких, как мы, нет.       – Хм. А как же объявления в газетах? – Ино увидел, с каким выражением лица бродяга покачал головой, и догадался сам. – Понятно... там одни фальшивые медиумы и гадатели?       – Они не обязательно фальшивые, – глядя на мутные воды реки, разлившейся после недавних дождей, отозвался Хаку-сан. – Вполне возможно, что у некоторых из них тоже есть какие-то способности. Но то, что они берут за свою помощь деньги... порой немалые... пагубно сказывается на их собственной душе. Деньги иссушают добрые начала в человеке, он становится скупым – не только в финансах, но и в добрых делах. Бывают, конечно, исключения... только очень редко – и, как говорится, они лишь подтверждают само правило.       – С этим ясно, – Коджи всё ещё было неуютно без мысленного советчика, но он старался вести себя более солидно, по-взрослому. – Просто пойти и погадать за деньги – не вариант. А как тогда жить шаману? На что?       – Тропа настоящего шамана извилиста и узка, полна ограничений и опасностей. Каждый со временем находит свою тропку – и следует по ней, привыкая жить так, как другие не смогли бы. Я обычно нанимаюсь разнорабочим, покупаю дешёвую еду, ночую в самых дешёвых ночлежках... Они есть не в каждом городе, так что у меня свой маршрут из города в город. Изредка приходится ночевать под небом или в заброшенных домах. Иногда остаюсь у добрых людей, если получается им помочь.       – А что, не всегда получается?       – Увы.       – Ого.       – А ты думал, что медиум – это всесильный волшебник из сказки? Нет, парень, это не так.       – Хаку-сан... я могу ещё немного подумать? Ну...       – Я никуда не тороплюсь сегодня.       – Ано... Я хотел бы посоветоваться... ну, с ними, – Ино показал на свою голову, – а они почему-то молчат... Вы их уже... выключили?       – А, вот оно что, – старый шаман улыбнулся – и на миг перестал быть таким уж старым. – Это потому что моя аура гораздо сильнее твоей... и, как бы так сказать, я их заглушаю... как глушат вражеское радио во время войны. Нет, мы с тобой не враги, просто это происходит само собой. Если ты отойдёшь... мм... шагов на двадцать, то снова услышишь своих ками.       – Ага. Я ненадолго.       Пришлось отойти почти на сорок шагов, прежде чем школьник снова услышал голоса своей интуиции. И он сразу же заметил изменения – и в словах, и в интонациях.        Он не врёт. Он правда очень сильный шаман. Да, он может разорвать канал связи между тобой и нами... и ты больше никогда не услышишь нас. Станешь обычным мальчишкой. Деньги и прочие железки ты и дальше будешь находить, но не так быстро и легко, как с нами. Зато ограничения в финансах больше не будет... и ты сможешь работать на обычных работах. Зарабатывать. Как все. Вряд ли много – ты ведь не очень-то любишь вкалывать. А у того, кто идёт путём шамана, всегда есть какие-то ограничения – и довольно жёсткие. Нельзя помогать за деньги. Нельзя ночевать в жилом доме. Нельзя долго жить на одном месте. Нельзя заводить отношения – и тем более семью. Вот, у этого Хаку своё ограничение – ему нельзя есть рыбу. Ни морскую, ни речную... но можно есть те морепродукты, у которых нет костей или хрящей. Мясо можно, но оно ведь дороже. А без денег вполне можно прожить, поверь. И если ты выберешь этот сложный и тяжёлый путь, мы обещаем помогать тебе. Да, мы знаем, что ты устаёшь от нас, мы постараемся пореже вмешиваться... чтобы ты учился думать сам. Ты становишься взрослее и умнее, мы будем это учитывать, обещаем.       Каждый шаг обратно, к расстеленной на траве циновке, Иноуэ делал медленно и осторожно, будто боялся поскользнуться и упасть. Но при этом его решимость крепла с каждой самостоятельно сформулированной мыслью.       – Вижу, ты сделал свой выбор, юный шаман, – старый бродяга продолжал медитировать на реку, которую закатное небо окрасило во все оттенки алого.       – Я не хочу быть как все, – подсев рядом, негромко сказал Коджи. – Я привык быть наособицу, привык чувствовать себя умнее других... Они правы, когда говорят, что я ещё молодой и глупый, но я буду учиться, чтобы самому стать умным, а не с чужими подсказками. А главное... я уже не смогу жить обычной жизнью, – брови паренька сошлись над переносицей. – Ведь я буду помнить... что когда-то слышал своих ками... и отказался от них.       – Всё так, Ино-кун, ты всё правильно понимаешь.       – Ано... Хаку-сан, а я могу попрощаться с другом, прежде чем уйти из дома?       – Не торопись, парень, твоё время ещё не пришло, – старик снова заулыбался, но совсем не обидно, и отечески приобнял школьника за плечи. – Как я вижу, ты успеешь закончить среднюю школу и даже поступишь в старшую... потому что начнёшь усерднее учиться. А вот старшую школу потом придётся бросить... Сама жизнь подскажет тебе, когда настанет пора уходить.       – Уф... ладно... А то я подумал, что надо уже теперь куда-то идти... а мы с Джуном договорились... мм... неважно. Скажите, Хаку-сан, что мне поможет выжить? Нет, не так... Какие школьные предметы мне пригодятся потом, в странствиях? На что надо бы приналечь?       – Хм... дай-ка подумать... что у вас там сейчас в школах-то преподают... Сам-то я только среднюю закончил, а потом пошёл работать... так что не шибко разбираюсь в нынешней системе. Но тебе точно пригодится прикладная ботаника. Чтоб знать, какие плоды и коренья можно есть, а какие нельзя. Кандзи тоже зубри и старайся читать хорошую литературу – чем грамотнее твоя речь, тем охотнее тебя слушают люди. И мой тебе совет: не пытайся подражать местным диалектам в других префектурах. Учись их понимать, но сам говори так, как привык.       – А английский?       – Не помешает. Но если у тебя долго не будет практики, то ты его забудешь. Физику и химию – тоже в прикладном аспекте. Основы первой помощи – обязательно. И ещё курсы дополнительные – чтоб не только другим, но и себе мог помочь, если вдруг что. Физкультура нужна – тренируй тело, чтобы оно лучше переносило тяжёлый труд, ходьбу и прочие нагрузки. Что я забыл?       – География?       – Очень важно, да. Но чужие-то страны не особо, а про свою желательно побольше знать. Особенно, ориентирование на местности, по карте и компасу – и без них. Да, и ещё хорошо бы знать, какие местные законы есть в разных префектурах. Но такого предмета, наверное, в школе нету.       – В библиотеке можно найти и такую информацию, – с видом знатока кивнул Иноуэ. – История?       – Это можно по верхам. Для общего кругозора.       – Математика?       – Знаешь, шаманам не так часто приходится считать деньги... но порой это случается. Да и вообще, умение быстро считать в уме иногда может спасти жизнь. Например, если нужно быстро рассчитать дозу лекарства в зависимости от возраста и массы тела больного.       – Понятно. В общем, всякое прикладное. Наверное, тогда мне стоит научиться готовить – хотя бы простые блюда... нэ?       – Соображаешь, – одобрительно кивнул Хаку-сан. – Вообще, пока ты молодой, стремись научиться как можно большему. Осваивай не только разные навыки и профессии там, куда тебя возьмут на подработку, но и самое нужное в бытовом плане, чтобы уметь позаботиться о себе. И приготовить еду, и помыть потом посуду... и починить одежду, и постирать её. Путник, который не зависит от чужой помощи, сам сумеет помочь другим – гораздо лучше и в большем объёме.       Двое помолчали некоторое время, глядя на быстро темнеющий небосвод... потом Коджи вздохнул.       – Так непривычно... в тишине. А ведь я иногда очень хотел, чтобы они затк... умолкли. Навсегда. Но теперь я понимаю, что не хочу без них. Мои ками столько раз помогали мне, они всегда оказывались правы, предупреждая об опасности...       – Я думаю, вы постепенно научитесь сосуществовать с комфортом для тебя. А когда ты обретёшь больше личного опыта, тебе станут не нужны постоянные подсказки по мелочам... и ками станут советовать тебе лишь в самых трудных вопросах.       – Хорошо бы...       – Библиотека скоро закроется, – намекнул бродяга, покосившись на своего будущего коллегу. Ино смутился, вспомнив, что врёт родителям насчёт вечерних задержек, потёр переносицу, глядя в сторону. – Есть ещё что-то, что ты хотел бы спросить – не у своих ками, а у меня?       – Ано... – Школьник и сам чувствовал, что время позднее, что разговор – пусть даже очень важный – пора заканчивать. Но у него и правда был ещё один серьёзный вопрос. – Что мне сделать... чтобы отец перестал ко мне придираться постоянно?       – Мне нужно посмотреть получше. Дай мне руку, Ино-кун.       Длинные пальцы пожилого медиума оказались сухими и тёплыми, и юный хаданец только тогда осознал, что воздух вокруг стал гораздо холоднее. Замерев, Иноуэ ждал ответ, от которого, возможно, зависела его дальнейшая жизнь в стенах родного дома.       – М-да... ситуация у вас сложилась непростая... и проистекает она из ваших кармических задач в этом земном воплощении. Лёгкого решения тут нет, но есть сложное по задумке и трудное в исполнении. Если ты в самом деле очень хочешь хотя бы немного смягчить конфликты в семье, тебе придётся серьёзно изменить своё поведение в присутствии отца. И делать это до тех пор, пока не придёт время уходить.       – Ого, вы знаете способ?! – Коджи распахнул глаза, боясь поверить. – А мне мои ками говорили, что тут ничего не поделаешь – карма.       – Всего лишь немного смягчить, – повторил старик. – И даже для такой малости тебе придётся попотеть.       – Расскажите, пожалуйста, Хаку-сан. Я так устал от его вечных придирок и злословия...       – Лучше запиши на листочке, – велел шаман. Подождал, пока парень достанет одну из тетрадей и карандаш, начал диктовать. – Первое. Понемногу начни помогать матери по дому. То одно, то другое – заодно, со временем, научишься готовить еду, стирать и чинить одежду. Тогда в лице мамы ты обретёшь небольшую поддержку в конфликте с отцом. Второе. Когда ты всерьёз наляжешь на учёбу и твои оценки улучшатся, твой отец продолжит ворчать и бухтеть, но будь уверен – это ворчание будет уже гораздо менее настоящим, и ты сможешь спокойнее на него реагировать. Третье. Усмиряй свою гордыню в его присутствии. Он ведь всё равно чувствует твою инакость и то, что ты на всех – и на него тоже – смотришь свысока, имея тайного мудрого советчика.       – Ох...       – Да, Ино-кун, пока ты живёшь в его доме, тебе нужно искренне принять его правила и подчиняться им. Чаще повторяй: "Да, отец", "Я всё сделаю, как ты сказал, отец". Благодари его за придирки по делу – ты ведь и сам знаешь, когда он ругает тебя за дело... а точнее – за твою лень. Чем чаще он будет видеть тебя за работой или учёбой, тем меньше будет злобы в его словах. И четвёртое. Теперь ты знаешь, что жить в родном доме тебе осталось не так уж и долго, лет пять. Не морщись, Ино-кун, эти пять лет пролетят очень быстро, поверь. И когда слова отца опять заденут болезненные места в твоей душе, напоминай себе, что скоро ты уйдёшь отсюда... и он станет не властен над тобой. Это тоже поможет тебе дотерпеть... и не озлобиться. Да, самое главное – это пятое. Не держи в себе злые мысли. Они словно ржавые гвозди, которыми ты набиваешь свои карманы, – режут и царапают в первую очередь тебя самого.       Когда слова иссякли, двое поднялись на ноги, думая каждый о своём. Иноуэ убирал тетрадь в портфель, бродяга из Кумамото сворачивал свою циновку... и оба чувствовали грусть от расставания, хотя ещё днём не были даже знакомы.       – Спасибо вам, Хаку-сан, – парень мужественно удержал слёзы, хотя в носу ужасно щипало. – А вы ещё придёте в Хадано?       – Как дорога ляжет... да и времени в этом воплощении у меня осталось немного. Но, вполне возможно, что мы с тобой ещё встретимся разок тут, наяву.       – Ой, а где же вы будете ночевать? – Коджи ужасно не хотелось расставаться. Наконец-то ему было с кем поговорить о своей тайне, ощутить поддержку и понимание – и вот, снова придётся подвязывать язык, чтоб не сболтнуть лишнего... Хотя вдали от городских фонарей стало совсем уже темно, у реки было ещё относительно светло и казалось, что не так уж и поздно.       – На том берегу Кудзухи есть заброшенный дом. Там переночую. Сайонара, Ино-кун. Я рад, что этот редкий дар попал к тебе... и мне не пришлось его забирать. Беги домой... постарайся сразу сесть за уроки, пока отец не вернулся с работы.       – Хай! Спасибо... спасибо вам за всё, Хаку-сан. Сайонара...