***
К сожалению, вторая их встреча произошла уже во сне, когда дух шамана из Кумамото пришёл навестить своего преемника. Хаку-сан в тот раз назвал ему своё настоящее имя, и Коджи бережно хранил его в особом уголке памяти. Иногда он пытался представить себе, как в конце своей длинной жизни он вот так же обнаружит где-нибудь в Хиросиме или в Гумме необычного паренька, чтобы проверить его готовность к духовному подвигу. Но сейчас, конечно же, думать о таком всерьёз было рано... С того разговора о землетрясениях прошло пять дней, когда ранним утром земля под трудовым лагерем и окрестностями ощутимо вздрогнула. Но после нескольких несильных толчков всё затихло. Соседи по комнате, вскочившие со своих постелей, смотрели в угол у двери, где в темноте угадывался силуэт шамана. Тот отозвался не сразу, прислушиваясь к своей интуиции. – Не сейчас. Но, скорее всего, сегодня. Будут ещё толчки. – Слышали какой-то треск? – спросил Нагата. – Бараки-то старые, всё возможно, – отозвался кто-то в темноте. Спать уже не ложились, ведь до прихода охранника оставалось мало времени. Завтрак прошёл спокойно, но во время построения снова тряхнуло несколько раз – и все стоявшие на улице смогли услышать громкий треск досок и грохот от падения балок одного из длинных бараков. Однако, когда осела пыль, очевидцы обнаружили, что обрушилась только часть их временного жилья – крыша провалилась с одного краю, разрушив четыре или пять комнат. В том числе и ту, где жил Иноуэ Третий. Дежурный, видя, что землетрясение слабое и новых толчков нет, продолжил выкрикивать фамилии работников – будто бы ничего такого не произошло. Но двое из охраны поспешили с докладом в администрацию. – Расселят нас теперь, как пить дать, – со вздохом шепнул стоявший во второй шеренге Нагата. Ино кивнул. Он понимал, что покамест обошлось малой кровью – как минимум, никого не завалило обломками. Рабочий день пошёл своим чередом, но среди бродяг быстро распространился слух, что начальство велело выделить одну бригаду для разбора обломков и расчистки площадки под строительные работы. Хлипкие бараки рушились уже не в первый раз, но чаще всего они падали полностью, и для таких случаев в хозяйстве лагеря были припасены палатки. Вот только доставать их ради людей из нескольких комнат администрация не захотела. И следующей новостью, облетевшей работников, была весть о расселении. Бригада под руководством Шамана из Хадано со скрипом, но выполнила план на день. Парни и мужчины часто отвлекались на обсуждение утреннего происшествия, но в самом деле очень не хотели подставлять своего бригадира, потому что успели проникнуться к нему искренним уважением. Хотя Ино никогда не повышал голос и не поколачивал своих подчинённых, как это порой делали другие бригадиры. – Хоть бы его к нам подселили, – пару раз долетал до него шепоток из разных участков бамбукового цеха, но Коджи делал вид, что не слышит. Ему было всё равно, куда его подселят, он точно знал, что и там найдётся этакий антагонист, с которым придётся отдельно налаживать отношения и смягчать конфликты. Совет, который он получил от Хаку-сана, и урок от своего отца, длившийся почти пять лет, научили его справляться даже с очень сложными ситуациями. "Карма – это такая узкая и низкая дверь, через которую тебя то и дело вынуждают проходить... и ты стукаешься головой о притолоку и локтями о косяки – до тех пор, пока не вызубришь её урок и не станешь гибким, как вьюнок, и ловким, как кошка. Тогда ты перестанешь расшибать себе лоб, даже если опять будешь попадать в похожие ситуации". Ближе ко времени ужина напряжение в лагере возросло. Комендант отдал приказ досрочно отпустить несколько человек, чей срок отработки заканчивался на этой неделе, чтобы освободить места в уцелевших бараках. Впрочем, холодный сезон ещё не начался, и в лагере было достаточно пустых мест. Когда же подобные инциденты случались среди зимы, нарушителям да и охранникам приходилось туго. – Куда бы вас ни поселили, постарайтесь избежать конфликтов, не качайте права и не требуйте себе место получше, – наставлял медиум своих соседей, с которыми ужинал за одним столом в последний раз. Особенно пристально он смотрел на старожилов – Нагату и Оку. Оба они были мрачными, понимая, что им снова придётся оказаться на последних местах и подчиняться правилам других старожилов. – Не замыкайтесь в себе, будьте открыты для диалога, порадуйте новых соседей весёлыми историями – и тогда вам самим будет легче прижиться на новом месте. – Больно надо мне веселить новых соседей, – буркнул бывший пахан. – Через недельку уже наш барак отстроят заново и нас вернут обратно. Ино только молча покачал головой. Его ментальная разведка уже донесла планы Такаямы-сана, который счёл, что нет нужды достраивать пять новых комнат к старому ветшающему зданию. Потому что гораздо рациональнее будет выбить у начальства денег на постройку дополнительного барака – с учётом увеличения числа работников с длительными сроками отработок. После ужина жильцов из разрушенных комнат снова вывели на площадку для построений и оттуда развели по уцелевшим баракам. Бывшие соседи молча попрощались друг с другом взглядами, догадываясь, что теперь будут видеться только в столовой или где-то на производстве. Кто-то, наоборот, радовался переменам, надеясь, что в новой комнате у него будут соседи получше. Коджи было всё равно. Он оказался восьмым в той комнате, куда его привёл охранник, вежливо поклонился соседям и представился, как положено. Занял пустое место у двери, сел и привычно прислонился спиной к стене. Местный пахан задавал новичку типичные вопросы – где жил, где сидел, чем зарабатывал, – шаман отвечал, порой добавляя шутки и известные поговорки, чем вполне расположил к себе новых соседей. И был готов потерпеть недовольство одного из старожилов, который с подозрением косился на "психолога" – так представил свою профессию новенький. В других бараках его ещё не знали в лицо, но слухи о нём распространятся быстро – это он понимал. После небольшой встряски жизнь в трудовом лагере снова вернулась в свою колею. Те, кого расселили, постепенно освоились с новыми соседями, пусть и не сразу, но сумели договориться о распределении козырных мест в комнатах. Иноуэ тоже довольно быстро подобрал "ключик" к характеру очередного придиры, который любил задавать провокационные вопросы и докапываться до новеньких. Так что и тут стало поспокойнее... хотя хаданец помнил, что это спокойствие временное. Похоже, что вариант с переселением в другой коллектив в самом деле работает, нэ. Мы сейчас не видим серьёзной угрозы... мм... как минимум, в ближайшие две недели. Кстати, в эти выходные придёт Кейко-тян. Мы даже здесь чувствуем её тревогу... и догадываемся, что дело в её брате. Постарайся объяснить ей, что тут нет ничего странного или плохого. Она медик, так что для неё не нужно будет всё разжёвывать. Разговор с сестрой Осимы, конечно же, не был приватным – в комнатке с двумя стульями присутствовал охранник. – Здравствуй, Коджи-кун, как ты тут? – женщина улыбалась искренне, хотя ей было немного не по себе в этом месте, похожем на тюрьму. – Смотрю, ты вполне отъелся, уже не выглядишь праноедом. – Привет, Кейко-тян. Называй меня Ино, пожалуйста. Мне так привычнее. Да, кормят тут неплохо, а отказываться от еды больше нельзя. Как там Джун-кун? Медиум так же внимательно всматривался в сестру школьного друга и тоже заметил некоторые изменения. Он помнил её со времён своей средней школы; потом, перестав приходить в гости, не видел много лет, но даже став взрослой женщиной с серьёзной и важной профессией, она не растеряла своего природного обаяния. Да, в больнице, возле койки умирающего брата она, конечно же, не сияла улыбками, зато теперь улыбалась чаще и теплее. И Коджи догадывался, что дело было не только в улучшении здоровья Джуничиро. – Нии-тян уже сам ходит по палате, тренируется... тоже хорошо ест... но... – Кейко покосилась на охранника, молчаливым столбом стоящего в углу, и решительно дёрнула головой, собираясь с духом, чтобы рассказать самое важное. – Он изменился. Он очень сильно изменился, Ино-кун. Да, ты его давно не видел, я понимаю... но он же всегда был таким – пробивным, любознательным, активным... А теперь... я не знаю... – Я слушаю, – подбодрил её земляк. – Это, наверное, из-за того, что он долго был без сознания, – сама себе вдруг сказала медсестра и кивнула пару раз. – Да... скорее всего. Он так-то вроде бы нормально реагирует... но иногда вдруг умолкает посреди разговора... и молчит, глядя перед собой. И потом неохотно отвечает, если я спрашиваю. Иногда не спит всю ночь, да и днём колобродит... а потом спит почти сутки, даже в туалет не... ну в общем... Очень странно это всё. – Что врач говорит? Ты ему не веришь разве? – Да-да, врач... он мне сказал, что это вполне нормальная реакция организма на перебои в работе мозга, но должно пройти со временем. Да и тесты показывают, что Джун-нии восстанавливается понемногу... Но я же не могу просто так сидеть и ничего не делать! – едва ли не взорвалась Кейко, на миг позабыв о присутствии тут постороннего человека. – Не нужно сидеть, – мягко улыбнулся Иноуэ. Протянул руку и легонько погладил пальцы медсестры. – Джуну сейчас важно восстановить свой собственный мир, и твоя поддержка ему тоже очень нужна. Не тереби его вопросами, когда он вот так умолкает... просто сядь рядышком и обними. Если нет такой возможности, то подай другой сигнал, что ты рядом – и занимайся своими делами... или сообщай, что тебе нужно уйти – и работай, как обычно. Но постарайся хотя бы раз в день посидеть с ним вот так – просто молча. Вряд ли он будет против. А ещё... у тебя теперь есть знакомый автовладелец... который не откажет тебе в просьбе и поможет свозить Джуна на природу. Куда-нибудь в горы, в зону отдыха, где можно посидеть у костерка. После слов о знакомом автовладельце лицо Кейко покрылось пунцовыми пятнами, а потом стало равномерно розовым, но она удержалась от комментариев... и не стала отрицать. – Брат всегда любил возиться с огнём и пиротехникой... – Он что-нибудь пишет, нэ? – Ано... вроде бы нет... но я точно не знаю. По его просьбе я принесла ему удобный блокнот, ручку и карандаш, но... мм... Может быть, что-то и пишет, я не видела. – Блокнот не валяется на виду? – Нет. Точно нет. – Скорее всего, пишет. По ночам, – Ино снова улыбнулся ободряюще. – Природа и творчество – лучшее лекарство после таких потрясений. – Ох, Ино-кун... ты и правда хороший психолог – мне уже сейчас полегчало, словно бы я сама съездила в горы на пикник, а не сижу тут... – Осима виновато зыркнула на охранника и вздохнула. – Сколько тебе ещё здесь осталось? – Полтора месяца. В начале декабря уже выйду. А когда выпишут Джуна? – Да, в общем-то, хоть сейчас уже можно... да только он ведь не сможет один жить, в своей квартире-то. А на сиделку он не согласится, я его знаю. – Где он нынче живёт, в Хадано? – В последний месяц – до всей этой истории – жил там, да. Он давно уже купил себе дом – слегка на отшибе, чтоб не мешать соседям громкой музыкой. Но я знаю, что у него и в Йокогаме есть жильё, возле студии, где он работал. – Ано... быть может, он согласится, чтобы ты пожила у него в йокогамском доме первое время? Или это будет не удобно для тебя? – Знаешь... я как-то не думала о таком варианте... но поговорю с братом. – Только не души его своей заботой, – усмехнулся шаман. – Не забывай, что он уже большой мальчик... да и раньше никогда не любил, чтоб его опекали. А у тебя теперь есть своя личная жизнь – не вздумай от неё отказываться. – Ну тебя, сводник, – фыркнула Кейко, снова розовея скулами, и хихикнула. – Я чувствую себя героиней дешёвой дорамы. – Время встречи закончилось, – громко кашлянув, предупредил охранник. Нарушитель Иноуэ послушно поднялся на ноги, но, прежде чем выйти, успел добавить: – Передай Джуну, что я обязательно навещу его после выхода. – Хорошо. До встречи, Ино-кун. – До встречи. Хочешь посмеяться, нэ? Представляешь, охранники поспорили на деньги, гадая, кто такая Кейко-тян. Есть те, кто считает, что она твоя пассия. Их ждёт большой облом, ха-ха!.. А насчёт Джуна ты совершенно прав: ему сейчас очень нужны телесные проявления душевной близости. Обнимашки и всякое такое, скорее дружеское или родственное. Молодец, что сам сообразил, нам даже не пришлось подсказывать. Через две недели (октябрь ещё не успел закончиться) молодой медиум снова оказался в другой комнате. Потому что те семеро, с кем он проживал с начала месяца, отравились несвежей рыбой – несмотря на то, что хаданец предостерегал их. К счастью, все остались живы, но больше недели провели в лазарете. И чтобы не оставлять одного человека в пустой комнате, Иноуэ опять подселили туда, где была пара свободных мест. В третьей комнате соседи оказались куда более суеверными, да и Шамана из Хадано многие старожилы стали узнавать в лицо. Поэтому тамошний пахан даже ходил к дежурному, просил, чтоб "этого блажного" перевели куда-нибудь в другое место. Охранники только посмеялись, и Коджи остался в очень недружелюбном коллективе соседей. Он чувствовал их страх, готовый превратиться в агрессию, и понимал, что за время, оставшееся до отбоя, нужно что-то срочно придумать, чтобы избежать побоев и иного насилия. В напряжённой тишине были слышны голоса людей из соседних комнат – там травили байки и рассказывали страшные истории. Иноуэ чутко прислушивался к другому – к мыслям своих новых соседей, выжидая удобный момент, чтобы начать словесную дуэль со старожилами, которые заправляли тут. Нельзя было позволить им начать перешёптываться, так что шаман заговорил первым. – Почему вы боитесь меня? Ведь я не сделал ничего плохого. – Никто тебя здесь не боится! – тут же фыркнул главный. – А зачем вы тогда просили дежурного, чтобы меня отселили? – Сам знаешь! – пахан совсем немного удивился такой догадливости, но потом спохватился. – И вообще, я не обязан отвечать на твои вопросы, чудило хаданское! – Я-то знаю, – кивнул Ино. – Это и называется страх. Это он толкает вас на странные поступки. – Заткнись, вообще! Сидишь там, возле параши, – вот и сиди молча! – Есть только один способ заставить меня замолчать, – голос Коджи был ровным и тихим, так что в комнате снова повисла зловещая тишина. – Подойди и ударь меня. Ты, лично ты, считающий себя тут главным. Ударь, как захочешь – я не стану отбиваться. Не стану потом жаловаться. Но если ты не сделаешь этого, то я продолжу говорить. И расскажу, как давным-давно, в маленьком доме на окраине Миуры, прощались двое братьев. Старший уходил на заработки и обещал вернуться через год... но пропал без вести... а младший потом обошёл всю Канагаву, но так и не нашёл следов своего ани-тяна... Теперь все соседи глядели на главного старожила, а тот с каменным лицом смотрел куда-то в стену... и не сразу очнулся от нахлынувших вдруг воспоминаний. И когда он снова заговорил, былая агрессия куда-то пропала, осталась только мрачная печаль. – Не знаю, кто тебе мог это рассказать... но я и правда много лет искал своего старшего брата. Об этом многие знают. Только никто его с тех пор не видел. И если тебе больше нечего сказать – то лучше заткнись сейчас. – Люди не исчезают совсем уж бесследно... только во время больших катастроф, – так же тихо сказал медиум. – А в тот период в Канагаве ничего такого не происходило, как я помню. Значит, шансы ещё есть... хотя бы найти его следы. – Ну-ну. – Можешь мне не верить – дело твоё. Уважаемые соседи, пожалуйста, поверьте: меня не нужно бояться, – Ино поднял обе руки ладонями вперёд. – Я не умею наводить порчу или сглаз. Зато я умею искать пропавших людей... даже если это было много лет назад. Мужчины, попавшие сюда из разных уголков Канагавы, зашевелились, словно оттаяли после сильного напряжения. Их страх ещё не ушёл совсем, но уже не грозил обернуться насилием. – А что ты ещё умеешь, Шаман из Хадано? – спросил второй в иерархии старожил. – Обычно я помогаю детям и подросткам, попавшим в сложные жизненные ситуации. Для тех, кто старше меня, я пока ещё не авторитет... но есть среди моих клиентов и пожилые люди, которым я сумел вовремя дать полезный совет. Ещё я умею и люблю работать с бамбуком... и в других обстоятельствах я бы остался работать в мастерской у моих друзей в Кумамото. – А, так это за тебя просили бригадиры-бамбучники, нэ? – вспомнил кто-то из соседей. – Да, было дело. – Слыхал я, как они тебя хвалили. Плохого человека не стали бы так хвалить, – многозначительно добавил старожил, покосившись на пахана и его зама. Те отмолчались, но было очевидно, что основной конфликт исчерпан, никто больше не собирался вытеснять новичка из комнаты. Первый вечер в новой компании закончился вполне сносно. С молчаливого разрешения двух главарей Иноуэ рассказывал короткие истории из своей практики: про седого старика, который на пенсии начал играть на тайко, про безрассудного мальчика, залезшего на высоченное дерево, про сбежавшую из дома упрямую девочку, которая когда-нибудь обязательно станет работать спасателем... Соседи слушали с интересом – таких историй они ещё не слыхали. Обычно ведь бродяги хвастались друг перед другом удачным местом зимовки или найденной на свалке ценной вещью, за которую получили огромные деньги у скупщика... В ближайший выходной, после обеда, старожил Мацусита, наконец, решился подойти к шаману (который вполне прижился в новой комнате), чтобы поговорить. – Скажи мне... только честно... ты правда можешь найти моего брата? – Если он жив, то это вполне возможно. Хотя это будет очень сложно... и займёт некоторое время. – А если нет? – Если его нет в мире живых, ками сообщат мне об этом. – Понятно. Сколько это будет стоить? – пахан хмурился и кусал губу. Он, как и многие, считал гадателей и медиумов шарлатанами, но был полон решимости использовать даже этот призрачный шанс раздобыть информацию. – Я не беру деньги за такую помощь. – Да ладно? – Мацусита даже помотал головой, не в силах поверить. Потом снова напрягся. – А если не деньги... то что ты за это хочешь? Тишина, наступившая в комнате, стала очень плотной, почти осязаемой. Все бродяги пытались делать вид, что не вслушиваются в этот разговор, но выдали себя, дружно затаив дыхание. Вдруг этот шаман потребует за свои услуги что-то немыслимое?.. – Мне ничего не нужно из материальных ценностей, – снова подтвердил Коджи. – Я помогаю разным людям с надеждой на то, что когда-нибудь и они помогут кому-то – не обязательно мне. И сам я часто получаю бескорыстную помощь от незнакомых людей – поэтому тоже помогаю бесплатно. Если ты не боишься лично меня, если готов довериться моему опыту и услышать через меня информацию от своих ками... Пахан в этой комнате был ненамного старше, чем бродячий медиум, но повидал в жизни гораздо больше горя и насилия, поэтому выглядел на все пятьдесят. Он почти минуту молчал, взвешивая все за и против, потом спросил ещё. – Что нужно делать? Как проходит... запрос у твоих ками? – Тебе – ничего не нужно делать. Просто ляг на свою койку и думай о брате, вспоминай, как он выглядел и что говорил перед расставанием. Нужно вспомнить максимально точно – день, время суток... или хотя бы месяц, время года... Чем больше вспомнишь, тем лучше. – Вслух? – Нет. Сначала – про себя, молча. Потом, когда ты вспомнишь достаточно, я возьму тебя за руку и стану спрашивать. Но мне также необходим особенный звук, чтобы твоя память могла легче восстановить то давнее событие. Обычно я использовал "музыку дождя", рейнстик – это такой музыкальный инструмент, но его у меня забрали. – Ну, блин! И что теперь, ничего не выйдет? – нахмурился Мацусита. – Похожий звук можно сделать ладонями, если тереть их друг о друга, – Ино показал, как. – Только он слишком тихий, поэтому желательно участие нескольких человек. Если все наши уважаемые соседи согласятся нам помочь – несколько минут пошуршать ладонями, – то я смогу начать это сложное расследование. – Вон как, – озадачился бродяга из Миуры. Посмотрел на соседей, которые всё ещё пытались делать вид, что не слушают, хмыкнул. – Что ж, я готов попробовать. До ужина ещё куча времени... Так, мужики, кто из вас мне поможет в этом деле? Только не надо вот так наивно хлопать глазами – вы же всё прекрасно слышали, нэ. Нашему шаману нужна "музыка дождя", пособите, онэгай. После такой формулировки отказавшихся не было. Всем канагавцам почему-то очень понравилась фраза про "нашего шамана" – словно бы этот худой чувак разом стал для них своим в доску. Потратив пару минут на приготовления, Коджи ещё раз продиктовал порядок действий для всех, после чего дал отмашку начинать делать звук. Усевшись в ногах футона Мацуситы, он первым зашуршал ладонями – и остальные пятеро добавили свои "голоса" в этот хор. Пахан лежал, закрыв глаза, усиленно вспоминал тот день... и внезапно в самом деле вспомнил – да так чётко, будто бы это было вчера... Шаман почувствовал этот момент и мягко взял старшего за руку. Другой рукой он подал знак остальным заканчивать монотонное шуршание и соблюдать тишину. А сам начал спрашивать. – Как зовут твоего ани-тяна? – Мацусита Хиро, – ровным тоном отозвался пахан. – Когда вы виделись с ним в последний раз? – Весной семьдесят пятого. В начале апреля. – Что сказал Хиро-нии, когда уходил? – Он сказал, что пойдёт на заработки в Йокогаму, а осенью вернётся. Но скорее всего, через год. – Ты получал от него весточки? Письмо, открытку, телеграмму? – Да. Один раз от него пришла открытка с "Волной" Хокусая. – Когда это было? – В августе... перед сильным тайфуном. Наш дом тогда здорово потрепало... и открытка размокла... – Что было написано в открытке? Ты успел прочесть? – Я не знаю точно, – голос взрослого мужчины вдруг задрожал, словно у маленького мальчика, и он добавил еле слышно: – Я плохо умею читать... – Тише, Горо-кун, не переживай. Вспомни хорошенько, как ты держал в руках эту открытку. – Да... она красивая... такая яркая, как небо, – улыбнулся Мацусита, потом опять нахмурился. – На другой стороне какие-то строчки... Я знаю только несколько из этих кандзи... смысл ускользает... – Стой, замри, не шевелись, – скомандовал медиум и сам крепко зажмурился, мысленно вглядываясь в чужое воспоминание, ставшее стоп-кадром. – "Привет, Хвостик! Я работаю в порту, у меня всё хорошо. Хозяин обещал заплатить больше, если я останусь до весны, так что не жди меня осенью. Твой аники". На штемпеле дата... нет, плохо видно... но отправлена из Йокогамы, Портовый район. Запишите, кто-нибудь, пожалуйста, – шёпотом попросил он у сидящих рядом старожилов. И снова спросил у впавшего в транс пахана: – Когда ты отправился на поиски брата? – После средней школы. Тётка, у которой я тогда жил, не хотела меня отпускать. Она считала, что я тоже пропаду без вести... – Куда ты отправился? Как ты искал? Что делал? – Я пошёл в Йокогаму пешком. У меня была с собой подробная карта Канагавы, чтобы не заблудиться... и немного денег. Я заходил в кобаны, которые встречал по пути, расспрашивал там о брате. Но его никто не встречал. Некоторые советовали мне узнавать уже в Йокогаме, но я спрашивал везде. – Это правильно. Постарайся вспомнить случаи странных ответов или необычного поведения полицейских, которых ты спрашивал. Бывало такое? – Да. Уже в Йокогаме один тачибан сказал мне, что как-то раз встречал парня, похожего на меня, и что тот искал работу. Я очень обрадовался, но полисмен не смог мне больше помочь, потому что он не знал, куда тот парень пошёл дальше. Он предположил, что мой брат, если это был он, мог найти работу в порту, где так или иначе оказываются многие бродяги, ищущие заработок. – Ты пошёл в порт Йокогамы? – Да. И тамошний тачибан вдруг потребовал мой паспорт. Выяснив, что я из Миуры и мне всего пятнадцать, он предупредил меня, чтоб я поскорее уходил из города и возвращался домой, потому что новый губернатор издал приказ о проверке нелегалов. – Это очень важно, Горо-кун. Посмотри внимательно на этого человека... запомни его лицо и фамилию на нашивке. – Но я... – Ах да, ты же не очень умеешь читать, – Ино жестом попросил передать ему карандаш и листок бумаги, сосредоточился и сам записал имя подозрительного полисмена – Хирата Кэнья. – Вспомни как следует его слова... мимику и жесты... Видишь? – Да... теперь я вижу. Он мне соврал. Он что-то знал о моём брате, он сам узнал меня, потому что я на него похож... потому и паспорт спросил – убедиться. – Именно так. Что ты сделал? – Я ушёл из Йокогамы в тот же день... но домой к тётке я не вернулся. Бродил по другим городам и нанимался на работу. В полицию я больше не совался... расспрашивал среди работяг и случайных попутчиков... но никто не встречал моего брата. – Я думаю, на сегодня достаточно воспоминаний. Возвращайся, Горо-кун. Ты сейчас в трудовом лагере, в безопасности... но теперь ты не забудешь важные детали из прошлого. Мацусита открыл глаза и ещё минуту тупо пялился в потолок, заново привыкая к реальности. Ведь только что он был мальчишкой... потом подростком... и вот – снова взрослым бродягой, мотающим свой длинный срок на отработках. Медленно повернул голову, чтобы встретиться взглядом с шаманом, и задал самый важный вопрос: – Мой брат... Хиро-кун... он ещё жив? – Да. Горо зажмурился на несколько секунд, чтобы сдержать эмоции – он ощущал на себе взгляды всех соседей и не мог позволить себе раскиснуть. – Значит, – глухо заговорил он снова, – мой брат... может быть где-то в Йокогаме? – Это наиболее вероятно. – Ксо... этот тачибан... он что-то знал... и не сказал мне! – пахан поспешил спрятать свои чувства за маской гнева. – Когда я выйду отсюда, то найду его и... – Стоп, – властно скомандовал Иноуэ и щёлкнул пальцами, отвлекая старшего от мстительных мыслей. – Прежде чем искать Хирату-сана подумай вот о чём. Твой брат в поисках лёгких денег мог связаться с контрабандой или наркотиками... и этот полисмен, скорее всего, просто не хотел, чтобы ты повторил путь брата. Да, он сбил тебя со следа, но он желал тебе добра. Если бы ты вернулся к тётке и нашёл себе работу в своём городе, твоему ани было бы куда возвращаться после тюрьмы. А так... Представь, что он отсидел свой срок, пришёл домой, к брату... а там – ни дома, ни брата... На сей раз Мацусита не смог удержать лицо – закрыл его обеими ладонями и протяжно выдохнул, балансируя на грани рыданий. Ведь столько лет потрачено впустую! Ни дома, ни семьи, ни здоровья... и только трудовой лагерь всегда готов распахнуть свои двери, приютить одинокого бездомного бродягу... – Мне необходимо поспать до ужина, – Коджи отвлёк внимание соседей на себя. – Пожалуйста, не шумите... а если заглянет проверка, то скажите, что у меня упало давление. – Ладно, – кивнул второй из старожилов, вертевший в руках листок бумаги с записанным текстом с пропавшей открытки. По его лицу было ясно, что его былое предубеждение против шаманов сильно пошатнулось. – И я бы не советовал вам шутить насчёт чужих домашних прозвищ. Ведь у каждого был в жизни такой период, – многозначительно добавил Ино, заворачиваясь в одеяло. Отвернулся лицом к стене и почти сразу уснул, чтобы немного восполнить потраченные ментальные силы. Притихшие соседи в самом деле сидели молча, порой переглядывались, пытаясь уложить в голове факты, которые они наблюдали вот только что своими глазами. Те, кто вообще ничего не слышал о гипнозе, с помощью которого можно восстановить детали прошлого, начали шёпотом расспрашивать более сведущих... И все то и дело поглядывали на своего главного, который тоже лежал, отвернувшись. Но он точно не спал. Ближе ко времени ужина Мацусита, наконец, сел, потёр хмурое лицо ладонями и, оглядев своих соседей, спокойно сказал: – Я очень любил своего ани-тяна... всё детство ходил за ним хвостом... поэтому он звал меня Хвостик. Наш шаман не мог этого знать, меня с десяти лет никто так не называл... а значит, он и правда настоящий. Знаете что... Я не могу вам приказать, понятное дело, хоть я тут и главный... но я считаю, что не нужно никому рассказывать... про этот случай. Здесь, в лагере – не нужно. Лично я всем буду говорить, что Ино-кун просто очень хороший парень, добрый и отзывчивый. Вот, не могу представить его злым или подлым. Я слышал, что он по-настоящему голодал несколько дней, чтобы начальство позволило ему увидеться с другом... который умирал в больнице. Тогда я не поверил... а вот теперь вижу – он мог. – Я видел его мельком в первый день на "бумаге" – он тогда был в белой бандане, – кивнул второй в иерархии старожил. – Мне потом рассказали, что это знак для охранников, чтоб к нему не цеплялись за то, что он не ест. Я как-то не придал этому значения тогда... но, думаю, ты прав, Горо-кун, не стоит рассказывать людям об этом сеансе гипноза. А то эта история быстро обрастёт слухами – и будет только хуже. Остальные молча покивали, соглашаясь с главарями, а через несколько минут разбудили Иноуэ, чтобы не дать охранникам повода придраться. – Так что, можешь ты точно узнать, где сейчас мой брат? – спросил после ужина Мацусита, подсев на краешек спального настила возле футона Коджи. Тот покачал головой. – Точно – не могу. Но ками шепчут, что он где-то поблизости. А поблизости у нас Йокогамская тюрьма. Напиши запрос в администрацию, чтобы они посмотрели списки заключённых. Но если твой брат скрывается или живёт теперь под чужим именем... то я вижу лишь один способ отыскать его. Когда ты выйдешь отсюда, вернись в свой город и начни работать в том месте, куда тебе дадут направление от агентства по безработице. Если твоя тётка жива, помоги ей подлатать дом, привести в порядок огород... Если её нет, подай заявление на долю наследства или на государственное жильё... И, главное, рассылай объявления в газетах – в Миуре и в Йокогаме, – что ищешь брата, с указанием своего адреса. Делай так хотя бы пару раз в месяц. – Муторно, – скривился Горо. – Да и на эту зарплату не проживёшь, знаю я, пробовал уже. – Ты ведь столько лет жил и вовсе без зарплаты, – резонно возразил хаданец. – А в доме у тётки или в государственной конурке всё же будет попроще. И если ты будешь трудиться, а не увиливать от своих обязанностей, то тебя переведут на более ответственные работы и будут платить больше. Это длинный путь, зато надёжный. – Ино помолчал немного и договорил. – Есть и другой. Ты знаешь район, где работал твой брат. Знаешь имя полисмена – можешь снова найти и расспросить его. Но ками предупреждают, что тобой обязательно заинтересуются контрабандисты... или с кем там связался твой ани. Они не любят тех, кто расспрашивает. И тут гораздо больше шансов на то, что они просто прирежут тебя в тёмном переулке – потому что как работник ты их вряд ли заинтересуешь. Конечно, он же за двадцать лет бродяжничества отвык от нормальной жизни. Это ж ведь надо одеваться нормально каждый день, платить за жильё по настоящим ценам, продукты не воровать, а тоже покупать... и на работу ходить... Хотя здесь же он нормально работает. Есть шанс, что за время отработок он лучше адаптируется к этому режиму стабильности... сможет оценить его плюсы. Поговори с ним ещё, он сейчас на распутье. Пахан так и сидел с удручённым видом, не торопился отсаживаться на своё место – перебирал в голове варианты. – Горо-кун, тебе не нужно решать всё прямо сейчас, нэ, – смягчив тон, снова заговорил Коджи. – До твоего выхода ещё есть время... но я тебе советую подумать вот о чём. Твоим следующим наказанием за тунеядство и бродяжничество будет уже настоящий тюремный срок. Условия там гораздо жёстче... да и сами люди, которые попадают туда на большой срок, обычно куда более агрессивные и жестокие, чем здесь. И я очень сомневаюсь, что твой брат обрадуется, встретив тебя там. – Да... тут ты прав, – вздохнул Мацусита и поскрёб в затылке. – Но я ж ваще отвык от нормальной жизни... ну, обывательской. И мне ужасно не хочется возвращаться к тётке... к её попрёкам и причитаниям... – Значит, подашь сразу заявление на жильё от государства. Потом, когда выплатишь кредит за него, сможешь подкопить и обменять на что-то получше. А насчёт привычки... Разве за этот год житья тут ты не привык каждый день ходить на работу?.. Соседи не смогли сдержать смешки, да и сам пахан тоже криво усмехнулся, снова признавая правоту шамана. Поднявшись, он чуть помешкал, прежде чем вернуться на своё козырное место, сказал на ходу: – Ладно, подумаю. До января у меня ещё есть время подумать. А сначала подам запрос в тюрягу, да. Следующие две недели прошли без особых происшествий, но была и радостная новость. В артель подмастерьев, работавших в лагере добровольцами за нормальную зарплату, пришёл Араки-кун. На его решение наняться сюда повлияло знакомство с Шаманом из Хадано, – что он ему и сказал как-то утром, улучив возможность прийти к нему в бамбуковый цех. – Я всё время вспоминал вас, Ино-сан, – Араки смущённо улыбался, глядя на то, как ловко бригадир "бамбучников" отпиливает короткие цилиндрики бамбуковых стволов для изготовления партии питьевых ковшиков. – Я только сходил в Йокосуку, чтобы повидаться с дальней роднёй, сказал им, что пойду работать в Йокогаму... но не сказал, куда именно. Они бы не поняли, я знаю. Но они оказались добросердечными людьми, помогли мне с одеждой на зиму, даже немного денег дали. И вот... я теперь работаю тут, на "бумаге", и живу в общаге при лагере. Там много молодых парней, как я, и тоже есть бывшие бродяги... нам есть, о чём поговорить. Но они часто говорят, что хотят всё бросить и уйти на волю, снова бродяжить... а я их отговариваю. – Главное, никого не заставляй, – улыбнулся Иноуэ, почти не отвлекаясь от работы. – Твоё дело – дать разумный совет, помочь, если человек идёт в правильную сторону, но колеблется или боится. Но если кто-то нуждается в смене обстановки – это его право. Я, вот, тоже не могу подолгу быть на одном месте. Сменил уже две комнаты... да и в третьей, чую, не досижу до декабря. Хаданец вкратце рассказал кохаю истории своих переселений и отправил работать – чтоб не попало от мастера за долгую отлучку. В целом, день прошёл спокойно, как обычно. После ужина интуиция привычно бухтела про дурную молодёжь... и вдруг голоса ненадолго умолкли. Что-то изменилось в инфо-поле... опять тучи сгущаются... но вроде бы это ещё не сегодня. Ночью мы немного пошерстим новую информацию, чтобы не тратить силы во время работы... Скажи соседям, что опять давление упало – и ложись спать. Наутро соседи по комнате всполошились, увидев бледное лицо Коджи. Тот не мог даже подняться с кровати – едва сев, падал обратно с тихим стоном. Мацусита ничего не смог от него добиться, только понял, что, видимо, их шаман чем-то заболел. Доложив дежурному об этом, он ушёл вместе с остальными умываться и завтракать. Двое охранников, явившиеся за "симулянтом", быстро поняли, что Иноуэ в самом деле не может идти самостоятельно, кинули жребий, кому из них нести его на закорках в лазарет. Хмурый и недовольный врач, который тоже сперва с недоверием отнёсся к пациенту, смерив его давление и температуру и выслушав пульс и дыхание, отчего-то вдруг разволновался, натянул на лицо медицинскую маску, а на руки – первые попавшиеся перчатки, оказавшиеся слегка использованными уже. – Его соседей – быстро в карантин! – рявкнул медик на охранников, торчавших в дверях палаты. – А ты никуда не ходи, это приказ! – велел он тому, который нёс на себе заболевшего каким-то вирусом бродягу. – Ещё не хватало мне тут эпидемии на весь лагерь! И где он только эту заразу подцепил? – бормотал врач, подготавливая шприц и пробирку для взятия крови на анализ. – У вас в комнате есть новенькие, кто на той неделе пришёл? – Нет, – слабым голосом отозвался хаданец и пояснил: – Это, скорее всего, обычная простуда... Я редко болею... зато всегда тяжело... потому что иммунитета нет нормального... – Посмотрим, – покачал головой врач и вышел в коридор, чтобы отнести биоматериал в лабораторию, которая обслуживала весь Йокогамский тюремный комплекс. Потом вернулся в приёмный кабинет, принёс пациенту кружку тёплого чая с лимоном. – Вечно от тебя неприятности, Шаман из Хадано. – Простите, Ивамура-сан... – Да ладно, я не всерьёз. Зато не скучно, – хмыкнул тот, немного успокоившись после слов пациента. – То откачивай тебя после голодовки, то наоборот, спасай твоих соседей-обжор, готовых любую тухлятину в рот тащить... Помнится, лет десять назад ты тоже первым делом попал ко мне в лазарет... весь в синяках. Так? – Хай... – Ну как, полегчало? Сможешь переодеться в больничное сам? – Я... постараюсь... – Уж постарайся. Так, отведи его в третий бокс, – велел он оставшемуся охраннику, – а сам жди в коридоре. Я принесу бельё, потом завтрак. Лазарет при трудовом лагере был небольшой, поэтому весь персонал состоял из главного медика широкого профиля и двух санитаров, выполнявших грязную работу. В случае каких-то серьёзных травм, требующих хирургического вмешательства, пострадавшего просто везли в центральный госпиталь Йокогамы. В большинстве прочих происшествий Ивамура-сан справлялся самостоятельно. Вот и сейчас он даже не стал отрывать санитаров от натирания полов, а сам принёс пакет с комплектом белья в третий бокс. И только покачал головой, увидев сидящего на матрасе Иноуэ, которого бил озноб. Сунул ему в руки больничную рубашку. – Переодевайся. Сейчас постелю, потерпи немного. Укутываться при высокой температуре всё равно нельзя... но хотя бы ляжешь. Ох, хоть бы и правда простуда... а то уж очень ты паршиво выглядишь. Чесотки нет? Высыпаний на коже? Нет?.. Ну, ладно... авось, обойдётся... Всё, ложись, – разрешил врач и сам укрыл пациента тонким одеялом. Тюремную робу сунул комом в тот же пакет. – Схожу до столовой, возьму твой бенто. Не надо на меня так смотреть – сам знаешь, что таблетки нужно пить после еды. Оставшись ненадолго в одиночестве, шаман прислушался к голосам своей интуиции. К сожалению, сегодня был тот редкий случай, когда ками в его голове разошлись во мнениях... ибо ситуация вырисовывалась очень сложная. Несмотря на все прошлые ухищрения, молодым медиумом всерьёз заинтересовались якудза, которые, конечно же, намеревались использовать его особый дар в своих целях – вряд ли мирных. Выходов было несколько, но какой из них выбрать?.. Так, пока никого нет, давай мы тебе ещё разик по полочкам разложим. Первый вариант: продолжать скрываться, изменив имя. Плюсов мало, а минусов полно. Кое-где придётся сильно врать и изворачиваться... а ты этого не любишь... впрочем, как и мы. И это на самом деле никакой не выход, потому что рано или поздно они всё равно тебя вычислят и найдут. Второй вариант: плыть по течению, как ты любишь... то есть – позволить мафии прибрать тебя к рукам... а там уже смотреть по обстоятельствам. Либо всячески саботировать их требования, делая вид, что ты ничего особенного не умеешь, кроме как заговаривать зубы... Либо в самом деле начать с ними сотрудничать. В конце концов, якудза тоже люди... почему бы не помочь им немного? В Одаваре у нас уже, считай, друзья есть. И в Фукусиме тоже – помнишь того молодого раздолбая, который не хотел быть президентом рыбной промышленности, как его дед?.. И в Осаке... ну, в общем, тёпленьких местечек полно, мы сможем поиграть и в политику, и в рыночную экономику, и в социологию... если будем иметь влияние в мафиозных кругах. Почему бы нет?.. Не хочешь?.. Ладно... время подумать ещё есть... покамест ты болеешь... мм... Наверное, это даже хорошо, что ты попал в лазарет – здесь мы сможем как следует всё обдумать... В других обстоятельствах вирус, который принёс с собой переболевший им недавно Араки, не смог бы так легко завоевать крепкий закалённый организм хаданца. Но из-за этих душевных разногласий он моментально заболел – в самой тяжёлой форме. Когда Ивамура-сан снова пришёл к нему в палату, Коджи уже впал в забытьё и тихо постанывал, свернувшись калачиком на больничной койке. Выругавшись сквозь зубы, доктор метнулся в свой кабинет, достал из аптечного шкафа ампулу с сильным жаропонижающим и поспешил обратно. Сделав укол, он остался сидеть возле больного, поминутно поглядывая на часы и замеряя его пульс. – Уф... ну ты меня и напугал, – шёпотом признался он через четверть часа, когда стало ясно, что кризис миновал и пациент уснул. – Начальство не любит нештатные ситуации, парень... спи, давай, не подводи меня. Так... еду оставлю тут, – покосившись на бенто с завтраком, Ивамура поднялся и поправил халат на плечах. – Как очухаешься – поешь. Он почему-то был уверен, что Шаман из Хадано услышит его – даже в таком состоянии.***
– Давненько мы не собирались. – Без серьёзного повода никак не получается, нэ. – Мальчику нужна наша помощь. – Хотя бы полезный совет. – Слишком много неизвестности впереди. – Лично я вижу опасность. – Я тоже это вижу. Совсем безопасных путей нет. – Снова придётся чем-то жертвовать... – Он же ясно сказал, что не хочет сотрудничать с якудза. Нам просто нужно помочь ему ускользнуть из их сетей. – Мимо них никак не проскользнуть. И мне не нравится, что никак не удаётся избежать контактов с мафией. – Потому что они тоже люди, нэ. У них тоже есть маленькие дети, несчастные старики и собственные страхи. Почему он не должен им помогать? – Ты думаешь, с ними можно договориться... на приемлемых условиях, не нарушая табу? – Я сам через это прошёл. – Но с тех пор многое изменилось. Мир стал жёстче, люди будто обезумели в погоне за материальными благами... – Не все же. – Не все, но многие. И якудза, бывшие когда-то потомками самураев, забыли свои законы чести... растоптали их – ради власти и наживы. – Подождите... как я вижу, у нас ещё есть выбор. – Между чем и чем? По мне так Одавара ничуть не лучше Осаки... а Фукусима ничем не лучше Токусимы. – Одавара ближе к дому... – А в Токусиме теплее, хех. – Тогда уж Кумамото. Он там уже как родной. – Эх... И никак не просчитать, где люди окажутся более порядочными, а где – более жадными и жестокими. – Увы. – Он не может выбрать одну префектуру. Он нужен и в других тоже. – Договоримся. Если якудза хотят получать помощь и советы от своих ками, им придётся согласиться на наши требования. – Смену имени уже не рассматриваем? – Нет! – Ясно. Ну... я, в общем, тоже согласен – это лишь временная отсрочка... а мороки – целый вагон. – Чувствуете, как натягиваются нити? – Да... – Значит, выбора больше нет... – Да его и не было, о чём вы. – Одавара неплохой вариант, нэ. Эти пенсионеры вполне адекватные, к тому же они помогли нам в деле с Осимой. – Осталось всего ничего – убедить мальчика, что сотрудничество с мафией неизбежно. – А в политику и прочее мы играть не будем. У шамана другие задачи. – Соглашусь, пожалуй. – Пусть живёт, как и раньше... только теперь на его пути будут чаще встречаться люди определённого круга... – Почему вы так уверены, что якудза не захотят получить запретное или невозможное? В их арсенале, к сожалению, слишком много разных способов добиться своего. В том числе – угроза близким людям нашего мальчика. – Для того мы и собрались, чтобы заранее просчитать стратегию сотрудничества... и меры предосторожности. Раз уж этого не избежать, то нужно уже сейчас выбрать линию поведения. – Да-да, не показывать всё, на что способен, выглядеть слабее... И так – всю жизнь? – Нет, конечно, так долго ему не придётся притворяться. Вполне возможно, что через год-другой они от него отстанут уже. Или даже раньше. Главное – не допустить серьёзных столкновений интересов. – Кстати, тут ему очень может помочь эта западная наука, нэ. Он и сам неплохо овладел приёмами, а мы ему будем дружно подсказывать, чтоб наверняка. Вот. – Что ж... при таком раскладе... мм... – Да, этот путь выглядит вполне проходимым. – Придётся шерстить инфо-поле чуть ли не каждый день. – Привлечём местных ками, как обычно. – Да и сами хорошенько поработаем. Он слишком молод ещё, чтобы самостоятельно выпутаться из этих сетей. – Как знать... а вдруг это станет для него инициацией для достижения новой ступени мастерства? А мы его тут ограждаем от испытаний взрослой жизни. – Хм. Кабы знать наверняка... – Увы, это не всегда возможно. – Давайте заканчивать. Наши разногласия очень тревожат душу мальчика, сами видите, в каком он состоянии. – Хорошо. – Да, если событие нельзя предотвратить, то наша цель – минимизировать последствия. – Согласен. Значит – в Одавару? – Хай. Оттуда тянутся самые яркие нити влияния. – Кто останется? – Я подежурю с ним. Удачи вам.