Пестик из дерева. Был ли он сливой когда-то? Был ли камелией?
Поспав всего часа три, Тэхён, взвинченный, словно перед волнительным днём первых съёмок, приехал к мастерской уже в начале двенадцатого. На ступеньках возле китайской закусочной сидел Оливер, широко расставив ноги в свободных шортах. Грудная клетка под зеленой футболкой с темными пятнами пота часто вздымалась, повязка на голове не давала взмокшим волосам лезть в глаза, а бутылка с водой в руке опустела практически за три глотка, после чего Оливер, наконец, раскрыл глаза и заметил присутствие другого человека. Он бросил короткий взгляд на циферблат своих наручных часов и вместо приветствия подметил: — Ты рано. — Как говорится, лучше рано, чем сто раз невовремя, — пожал плечом Тэхён. Оливер со звонким хлопком припечатал ладонь к своему лбу, тяжело выдохнул и, глядя исподлобья, с перезагрузившимся за несколько часов терпением спросил: — Ты в курсе, что такой пословицы не существует? Зачем ты смешиваешь кислое с пресным? — Не знаю. Может, потому что у меня дислексия? — безобидно напомнил. — Дислексия, насколько мне известно, это когда при чтении буквы местами переставляешь, а ты просто хуй забил на семантику того, что говоришь. Это не одно и то же. Несмотря на спокойное выражение лица, нежное «р» и комично неверные ударения в некоторых словах, звучал Оливер по-серьезному недовольно, от чего сама его претензия казалась до жути ироничной. Видимо, с понятием семантической дислексии он был совершенно не знаком, но зато так уверено осуждал, что Тэхен все же не сдержался: — А ты на что забил? На дикцию? Оливер напряг широкие скулы и поднялся, встав в полный рост. По комплекции он был гораздо больше, а стоя на ступеньке, еще и выше. Наверное, это был напряжённый момент, какой обычно возникает за минуту перед дракой, но чувство самосохранения у Тэхёна рядом с любым из этой компании почему-то тихо посапывало, мило ворочаясь в уютном одеяле. К тому же, утром он пшыкнул на себя немного своего одеколона «на удачу» с дымно-хвойным ароматом кипариса, который принес ему не одну роль в своё время, а потому уверенная осанка не пропала даже под грозным взглядом Оливера. Удара и не последовало. Вместо него позади раздался запыхавшийся звонкий голос: — О! Хэй! Эд добежал до ступенек и согнулся пополам, уперевшись руками в колени. Свободный спортивный костюм на нём пропитался влагой, мокрые волосы прилипли ко лбу, а лицо покраснело так, будто было ярче рыжих прядей. — А… Че… Уже… Двенадцать? — прерываясь на одышку, поинтересовался он. Оливер, проигнорировав его вопрос, обратился к Тэхёну так, словно секунду назад и не собирался источать никакой угрозы: — Пошли, я проведу тебя наверх. — О, я с вами! — тут же подался вперед Эд. — А ну кыш! — моментально среагировал Оли. — Кто вчера пиво пил? Тебе что Дэрко сказал? — Плюс два круга, — прошипел в сторону Кот. — Лапы в руки и вперед, — согласно кивнул. Эд в очередной раз посоветовал убиться, шмыгнул носом и, столкнувшись взглядом с Тэхёном, резко выпрямил спину то ли нервно, то ли показательно, а затем с очевидной неохотой всё же рванул дальше. — Я нашёл твою страничку в социальных сетях, — словно между делом оповестил Оливер, проходя мимо перевёрнутых стульев пустой китайской закусочной. — Живенько у тебя там… — Сарказм, наверное, твое двойное имя. Ну ладно, выражение «твоё второе имя» Тэхён исковеркал намеренно. А то он сам не знал, что его аккаунт уже почти полтора года как мёртвый — без единого нового поста. Тыкать в это было вовсе не обязательно. Небольшая выжившая фан-база и так периодически этим занималась, заваливая личку. Оливер ожидаемо нахохлился, но сдержал комментарий и вместо этого сказал: — Я это к тому, что ты не говорил, что был популярен. — Разве? Кажется, я упомянул, что после съёмок в сериале было что-то вроде небольшой известности… В узких кругах… На улицах меня не узнают, если тебя это беспокоит. — Не это, — сухо отрезал Оливер, набирая код на входном замке. — Как получилось, что вся народная любовь как-то резко оборвалась, когда только начала зарождаться? — А кто сказал, что она оборвалась? — с искренним удивлением вскинул бровь Тэхен. — Я не говорил, что опускался в чьих-то глазах. Я просто перестал перед ними появляться. Любовные сообщения я до сих пор периодически получаю, да и с большинством коллег остался в очень хороших отношениях. — Большинством? — с явным намеком на что-то поинтересовался Оли, пропуская внутрь прихожей. — Любовь — такая несамостоятельная штука, как оказалось, — пожал плечом. — Всё время её нужно поддерживать, чтобы она функционировала. Беда какая-то. Оливер на миг остановился, посмотрел таким взглядом, будто задавался вопросом, хочет ли влезать в дальнейший диалог, а затем выдохнул так, словно лень все же победила, и махнул рукой, двинувшись к мастерской. Сквозь окна под потолком в Пещеру яркими лучами проникал солнечный свет, от чего к самому названию «Пещера» возникали вопросы. Едва они пересекли арку, Чарли, сидящая на прежнем месте у островка, спиной к раковинам, обернулась полубоком, вяло махнула рукой и уткнулась в какую-то книгу перед собой, придвинув ближе кружку. Выглядела она так же как вчера — черный топ, совсем не скрывающий шрам, джинсовые шорты с растрепавшейся бахромой на бледных бедрах и распахнутая черная мантия, накрывающая худые плечи и прячущая длинные руки в рукавах. Разве что рыжие волосы сегодня были завязаны в высокий хвост, но выбивающиеся пряди по-детски мило спадали на лицо, что контрастировало с долговязостью фигуры. Она была похожа на несовершеннолетнюю начинающую модель, которую впервые усадили на стул визажиста, и только пронизывающий взгляд выдавал, что внутри она старше даже своих двадцати. Дэрко, по другую сторону от арки отжимающийся на брусьях, не сбивая дыхания, молча кивнул дважды — в согласии с чем-то Оливеру и в приветствии Тэхёну. А затем Оли ретировался обратно в коридор. Только сейчас до раннего гостя дошло, что своим поспешным прибытием он потревожил утреннюю рутину обитателей «Пещеры». Но деваться было некуда, да и, честно говоря, не хотелось. Ещё там, на крыше и на мосту, было очевидно, что физическая подготовка этой компании — результат труда, а не стечение обстоятельств, но Тэхён всё равно склонил голову набок и с интересом принялся мысленно считать каждое отжимание, сопровождающееся размеренным шумным выдохом. Белая тенниска без рукавов открывала вид на перекатывающиеся от упражнения мышцы рук Дэрко, по вздувающимся венам под кожей можно было отследить последовательный ход напряжения, но больше всего внимание привлекала правая рука, от запястья до лопатки покрытая цельной татуировкой, напоминающей чешую дракона. Каждое отжимание будто приводило ее в движение, создавая ощущение, что она настоящая - настолько, что на миг захотелось даже подойти и коснуться её. Сделать этого Тэхён не успел. Дэрко спрыгнул с брусьев и, согнувшись пополам, исподлобья обратился, тяжело дыша: — Тебе придётся подождать. Мы начнём в двенадцать. Затем бросил короткий взгляд на часы на стене над аркой и добавил: — Сорок минут. Можешь осмотреться, но ничего не трогай. — А… Я…. Да… Так невразумительно Тэхён выразил своё «Понял. Не хотел доставлять неудобств». После чего мысленно отвесил подзатыльник сам себе, пнул ногой под рёбра детским образам своих одногодок, высмеивающих его дислексию, потоптался на глупой пуповине, неправильно обвившей его шею ещё в утробе, а затем снова отвесил себе мысленный подзатыльник. Потому что вообще-то сама болезнь может вызывать путанность мыслей и смыслов, но она вовсе не вызывает приступов бестолковости. Их вызывает подсознательный страх вновь столкнуться с когда-то пережитым осуждением, стеснение собственной ущербности и волнение. В детском и подростковом возрасте Тэхён постоянно блеял в ответственные моменты, потому-то и проваливал пробы, но за последние годы по пальцам можно было пересчитать, когда с ним такое случалось. Во-первых, ни один актёр, режиссёр, продюсер или любой организатор кастинга понятия не имели, сколько за спиной Тэхёна работы над собой в принципе и для каждой конкретной роли в отдельности. В этом была его мощная сила, которую не видел никто, и о которую разбивалась вся тревога, оставляя блистательную уверенность. Но даже если этого было недостаточно и волнение пробивалось наружу при особо ответственных встречах или от усталости - как, например, перед второсортной рекламой собачьего корма - у Тэхена был якорь. Работающий инструмент, который ему ещё ребенком вручила мать, и который всегда с собой. Один выдох в кулак, и в нём остаются все переживания, а в голове — тёплый свет огоньков гирлянды, запах хвойного эфирного масла мази от растяжений и мамин мягкий голос. Один выдох в кулак, и чувство, будто снова там, в том единственном Рождестве, которое вечно занятая актриса встретила с ним из-за случайной травмы на репетиции. Всего один выдох. Очень просто и эффективно. Вопрос лишь в том, почему рядом с Дэрко уже в который раз появляется в этом потребность. Нет, конечно, понятное дело, что он здесь — лицо, принимающее решения, но не каждую встречу же при нём деградировать… И ладонь еще вспотела… Беда. Собранность-то Тэхён себе вернул, но из-за едва заметной усмешки Дэрко создалось впечатление, что менее бестолковым не стал. А потому он отвернулся и, рассматривая разнообразие полуготовых фигур из металла, дерева и пластика, двинулся к Чарли, а по дороге с каким-то капризным импульсом неизвестной природы провёл кончиком указательного пальца по проволоке, создающей каркас для какого-то пока бесформенного творения. Дэрко позади назидательно прочистил горло, но Тэхён не обернулся, а лишь напряг уголки губ, чтобы подавить откуда-то возникшую вредную улыбку. Книга перед Чарли оказалась толстым записным блокнотом, плотно исписанным её ровным печатным почерком. Когда Тэхён подошёл ближе и стал по её правую руку, она накрыла страницы ладонью, скрывая содержимое и, сощурив свои пронизывающие глаза, вздёрнула квадратный, как у брата, подбородок, без слов спрашивая «чего тебе?». — Просто осматриваюсь, — простодушно пожал плечом. Худая рука со стрекозиной скоростью достала из-за спины альбом, и через пару секунд в нём уже красовалась доходчивая надпись: «Отойди» Вчерашней разговорчивостью сейчас, очевидно, не блистал никто. Впрочем, если бы какой-то малознакомый парень стоял над душой во время первой утренней сигареты Тэхёна или в последние минуты зарядки, заканчивающейся мучительно долго планкой, он бы, наверное, тоже не был в восторге. А потому он сделал шаг назад и, подняв голову, столкнулся с въедливым суровым взглядом Дэрко. Тот, повиснув на брусьях, продолжал заниматься своим делом. Он качал пресс, поднимая ноги в спортивных черных штанах, но смотрел так, что это самое «отойди» отчетливо читалось в его черных зрачках ярче, чем на белой бумаге. Тэхён сделал три наглядных приставных шага в сторону, с каждым из которых взгляд Дэрко терял свою суровость, а затем в грудь прилетел смятый ком бумаги. «Ты позавтракал?» — спрашивал альбомный лист. — Да. Хлопья с молоком съел. А ты? Ответа он так и не получил. Чарли с большим интересом вновь уткнулась в свои записи. Вопрос явно задавался не с целью начать диалог… На всякий случай Тэхён отошёл от островка ещё на три шага, отвернулся к стене и принялся рассматривать отделанные на японский манер широкие ворота. Для чего они располагались здесь, на втором этаже здания, для него было загадкой, потому что, если вчера и могло показаться, что это просто декоративное решение, то сегодня вблизи было абсолютно очевидно, что затертые ручки часто открывают, царапины на пленке на полу появились от раскрываемых ставен, а красная краска на деревянных досках местами откололась, словно об неё билось что-то тяжелое, пока это вносили внутрь… Или выносили… Затем взгляд упал на длинную столешницу у стены по левую сторону от ворот. Она была завалена целыми горами инструментов и канцелярии: от отверток и кистей до бензопилы и рулонов ватмана. Хаос, который здесь творился, очевидно, имел какую-то свою систему, потому что то, чем вполне можно убить человека, лежало отдельно от того, что можно сложить ребенку в школьный рюкзак. Это не меняло, правда, того факта, что практически все предметы, включая столешницу, были запятнаны краской, клеем и даже местами подпалены. Ровно посередине мастерской у столешницы стояла громоздкая незавершенная фигура из металлолома, выше роста Тэхена, которая была похожа на сшитый из лоскутов металла объемный луч, направленный к потолку. Массивный низ был установлен на опору с небольшими, но надёжными на вид колёсиками, а вверху незаконченная часть луча представляла из себя просто объёмные витки плотной проволоки. Обойдя фигуру, всё на той же продолжающейся столешнице, Тэхён встретился со знакомыми четырьмя мотоциклетными шлемами и четырьмя масками. Издалека они напоминали театральные маски кабуки, но выполненные в минимализме и, казалось, что они сделаны из пластика или папье маше. На деле же оказалось, что это отделанная кожа, с каркасными твердыми вставками и деликатно выкроенными вырезами для глаз, носа и рта. На трех из них, по крайней мере. На маске Чарли вырез для рта отсутствовал, и теперь было понятно, почему. Четвертую прежде Тэхен не видел. Видимо, она принадлежала Оливеру. На удивление она, как и маска Эда, была полностью красной, но вместо безумной улыбки там была сдержанная, а вместо белой слезы она вся была исполосована неровными линиями, словно шрамами. Это было странно, ведь кожа на лице Оли была абсолютно без изъянов… Маска Дэрко при близком рассмотрении тоже оказалась не такой, какой виделась. Да, эмоций на ней по-прежнему не было, но вот левую и правую половины, оказывается, разделяла тонкая, едва заметная красная полоса. Такая элегантная, ровная и призрачная, словно разум дорисовывал ее как иллюзию в голове. Тэхен протянул руку и провел по ней указательным пальцем, будто это могло помочь ему рассеять этот обман зрения. Позади опять раздался предупреждающий кашель. Дэрко, всё это время как бы невзначай приглядывавший за передвижениями гостя, сейчас сидел на скамье, уложив локти на колени, держал в руках бутылку воды, тяжело дышал и смотрел исподлобья очень внимательно. Тэхён, зацепившись за этот взгляд, снова принялся приставными шагами двигаться в сторону, будто играл в «горячо-холодно». Горячее стало, когда он добрался до огромного холста, скрытого тяжелой тканью. Этот взгляд был отличным от того, в котором читалось предупреждающее агрессивное «отойди». В этом было провоцирующее ещё больше любопытство явное «нельзя». Наверное, это заложено в живой природе. Кот, который знает, что ему запрещено драть диван, делает это, смотря прямо в глаза, привлекая внимание. Пес под повторяющееся «фу!» продолжает тащить в пасть какую-то дрянь, виновато глядя исподлобья, а второсортный актёр, не разрывая зрительного контакта, тянет руку к складке ткани, чтобы её отодвинуть. — Я сказал тебе ничего не трогать, — твердым спокойным голосом терпеливого дрессировщика напомнил Дэрко. — Да? — невинно приподнял брови Тэхён, не одёргивая руку. — Я подумал, ты это так, образно, типа «не сломай ничего». — Всё, что я говорю, это буквально, — отрезал он, а затем, ухватившись правой рукой за перекладину, поднялся на ноги. — Хочешь, чтобы я повторил это ещё раз? Что там Дэрко собирался повторять еще раз, Тэхёну стало уже все равно. Ему и на загадочный холст резко стало плевать, потому что с этого угла и этого расстояния татуировка на чужой руке под пробивающимся лучом солнца на миг показалась совсем настоящей чешуей, и коснуться её вновь захотелось с большей силой. Наверняка это было всего лишь ещё одной иллюзией, созданной разумом, возможно, под воздействием паров краски и растворителя, витающих по всей мастерской, но раз спрашивают, чего Тэхён хочет… — Хочу дотронуться до твоей чешуи. — Чего? — оторопел Дэрко, быстро заморгав. Несколько шустрых шагов по диагонали, и Тэхён озвучил своё желание уже на расстоянии вытянутой руки: — Хочу. Дотронуться. До. Твоей. Чешуи, — подбородком кивнул на татуировку. — Ну дотронься, — чуть выкатив от удивления глаза, разрешил Дэрко таким голосом, каким преподаватель на последнем курсе института на лекции в сотню человек отреагировал бы на внезапный школьный вопрос студента, можно ли ему выйти в туалет. Подушечка указательного пальца скользнула по влажной коже от плеча до запястья, собирая пот. Температура чужого тела была такая, словно Тэхён выиграл в игру «горячо-холодно», найдя, где горячее всего. Однако поверхность была идеально гладкой и перебирать пальцами издалека переливающиеся чешуйки на самом деле совсем не удалось. К тому же, теперь стало совсем непонятно, кто кого дрессирует. Если собираешься донести какие-то последствия непослушания, то нельзя потом потакать первому прозвучавшему желанию… Это же всем известно. — Ты закончил? — без особого интереса и абсолютно спокойным голосом поинтересовался Дэрко. — А… Я… Да… Блять… — Че делаете, сучки? — рывком ввалился в мастерскую Эд, весело оглядываясь, а затем потупил взгляд и, поджав губы, под нос пробубнил: — Клянусь. Я. Обычно. Так. К ним. Не. Обращаюсь… Честно говоря, конкретно в эту секунду Тэхён понимал его как никто. Оливер зашел следом через арку, влепил подзатыльник по влажному после душа рыжему затылку, многозначительно, но абсолютно недоходчиво посмотрел на Тэхёна, а затем мотнул подбородком Дэрко. Тот моментально развернулся и направился к вертикальной лестнице, расположенной по левую сторону от загадочного огромного холста, ловко забрался по ней вверх и вмиг скрылся за белой дверью с красным граффити, гласящем «добро пожаловать нахуй отсюда». Собственно, одной этой надписи было достаточно, чтобы понять, что хозяин комнаты предпочитает, чтобы его не тревожили, но зачем-то вокруг вся дверь была еще обита железными дорожными знаками «Стоп», «Проезда нет» и тому подобным. Одна из них почему-то дополнительно поясняла «трахаться здесь нельзя». Тэхену стали очевидны сразу несколько фактов. Во-первых, трогать холст запрещено, но трогать Дэрко можно. Во-вторых, приближаться к Чарли следовало только до определенной дистанции и под надзором одного из трёх блюстителей порядка. Сейчас, например, пост Дэрко заняли Оливер и Эд, и только совсем тупой, каким Тэхён, честное слово, на самом деле не являлся, мог не понять того кивка Оливера, которым он снял Дэрко с поста по охране Чарли. И в-третьих, комната Дэрко, как родительская спальня в доме на вечеринке, располагалась ближе всего к основному источнику движа — к мастерской, а потому, видимо, учитывая какие-то прецеденты, пестрила табличками и надписями, каких в коридоре рядом с комнатой Эда не было совершенно. — Ну чё, как сегодня начинается твой день, человек, не знающий, что такое быть Тэхёном? — ворвался в мысли звонкий голос. — Да вот… Пока просто осмотрелся и понаблюдал, как вы спортом занимаетесь, — пожал плечами. Оливер, проходящий мимо Чарли, с супружеской нежностью провел ладонью по её волосам, от чего она слегка выгнула шею, будто потянувшись к этому касанию, а затем подошёл к холодильнику и, открыв дверцу, произнес туда как бы невзначай: — На будущее: присоединяться не запрещено. Если ты дохляк, нам ты никак не поможешь. — У меня вообще-то есть свой утренний комплекс тренировок, — тут же запротестовал Тэхён на очередное нападение французского фронта. — Что-то среднее между йогой и кроссфитом… — Надо же, — без особого интереса откликнулся Оли, а затем выглянул из холодильника и, посмотрев на Эда, дважды дёрнул бровями: — Похоже, кого-то не надо палками заставлять, в отличие от некоторых. Тот закатил глаза и плюхнулся на барный стул, закинув скрещенные ноги на островок: — Я спал сегодня всего три часа, лапка ты лягушачья, вот и не услышал, как ты меня будишь. Чё ж ты такой доёбистый? Я не виноват, что вы с Дэрко на свет явились с врожденной дозой спидов в крови, — он резко перекатил голову, словно она у него на шарнирах, уставился на Тэхёна и добавил: — А к йоге, я вообще считаю, можно прийти только через кокаин. — Скользкая дорожка… — негромко подметил Тэхён. Эд, вскинув голову, так резко, громко и заливисто расхохотался, что захотелось обернуться, чтобы убедиться, что за спиной не стоит суфлёр, держащий табличку «смех». Таблички нигде не было, но другие двое тоже усмехались. Оливер, доставший из холодильника питьевой йогурт, сделал пару глотков, затем подошел к Эду, скинул его ноги с островка, сел рядом, рукой раздвинул завалы каких-то бумаг, откопал оттуда ноутбук и упёрся взглядом в экран. Кот еще пару раз пытался начать диалог с Тэхёном, даже предложил сесть рядом (по крайней мере, так можно было расценить то, что он пнул рядом стоящий стул), но каждый раз цеплялся за попутные словесные вставки Оливера и продолжал вспоминать наименования французских стереотипов. В свой же адрес, да и в адрес Дэрко вчера, Тэхён не услышал ни одного, хотя чисто внешне именно они заметно отличались от американцев. Видимо, какие-то претензии у Эда были только к французам… Ещё минут через десять дверь, увешанная запрещающими знаками, хлопнула, и все четверо обернулись. Дэрко спрыгнул с середины лестницы. Теперь на нём были широкие джинсы, густо заляпанные засохшей краской, и темная, такая же по-рабочему выпачканная толстовка, скрывающая татуировку. Он зачесал слегка влажные волосы назад и, бодро дёрнув вверх подбородком, спросил: — Ну что, объясняю план на сегодня? У нас дел до задницы. Вечером по грибы поедем. Оли, вы с Чарли сразу к Нуару, а мы с Эдом ещё в пару мест заскочим. Может, кого-то сможем ещё собрать… А ты… — он перевел взгляд на Тэхена, будто только что вспомнил, что сам же его сюда и привел. - Поможешь сегодня Чарли. У нас на её проект на этой неделе может не хватить рук и времени… Ты не против? — обратился он уже к девушке. Та безэмоционально кивнула и вскинула руку, сомкнув указательный и большой пальцы в кольцо. — Окей, — озвучил этот жест Дэрко и вновь повернулся к Тэхёну. — Чарли тебе все покажет. Работка монотонная и муторная, можешь в любой момент уйти. Справишься — вечером можешь с нами поехать, если захочешь. — По грибы? — зачем-то решил уточнить. Дэрко, чуть склонив голову и сведя брови, посмотрел на него и с безысходной надеждой в голосе попросил, обращаясь, скорее, куда-то к воздуху: — Ради бога, будь талантлив… Оливер рядом подавился смешком, и Дэрко переключился на него: — Если вы сегодня последнюю опору не добьёте, то через месяц мы будем готовы только шоу утопленников показывать с нами в главных ролях. — У нас на него разрешения нет, — саркастично подметил в ответ. — О-оли, — постарался сурово одернуть Дэрко, но сам сжал губы, сдерживая улыбку. — Да знаю я, — выдохнул и отвернулся обратно к ноутбуку. — Кот, чё сидишь? Слышал, что сказано? Когти в перчатки, маску на морду и начинаем. — Слышал, — буркнул, лениво сползая со стула. — Ты-то чё раскомандовался, маленький капрал…Dadju — sous contrôle
Вместо ответа Оливера из подвешенных к потолку колонок на всю мастерскую резко заиграла музыка. Оли удовлетворенно кивнул сам себе, отлип от экрана, запустил руку под столешницу островка и, видимо, что-то там нажал, потому что в ту же секунду сверху и по бокам помещения загудели вентиляционные трубы, а затем он поднялся следом. Прошло не больше пятнадцати секунд с начала трека, как глаза Тэхёна расширились от удивления — мужской голос исполнителя начал зачитывать динамичный французский рэп. К авторству составления плейлиста с таким выбором не было абсолютно никаких вопросов, а потому Тэхён в первую очередь посмотрел на Дэрко, в чьих владениях это воспроизводилось. Тот, к слову, расслабленно присел на корточки перед островком и стал доставать из коробки рулоны чертежной бумаги. Тэхён перевёл взгляд на того, кто, по его мнению, точно должен был взбунтоваться. На миг показалось, что главный оппозиционер французской надменности в мастерской просто не услышал, на каком языке звучала песня. Эд достал из ящика под заваленной инструментами столешницей две сварочные маски, одну кинул Оливеру, другую натянул на голову, надел огнеупорные перчатки, встал на небольшую стремянку, которую ногами допинал до металлического луча, пока прикручивал какой-то баллон к вытянутой узкой трубке, а затем… — Су контро-оле, тут э су контро-оле… Су контро-оле, ля зон э су контро-оле, оэ! Колонки звучали громко, гремела вентиляция, но даже сквозь маску, приглушающую звонкий звук голоса, слышалось, с какой отдачей Эд вкладывался в трек, зачитывая припев и качая в такт головой и плечами. У Тэхёна отвисла челюсть и неестественно распахнулись веки. Кот даже чёртово французское «р» вымурлыкал! И никто, никто, блять, вообще на это не обратил никакого внимания! Из только что собранной горелки в руках Эда вспыхнул огонь и спалил Тэхёну, кажется, одно полушарие мозга, потому что хоть какое-то понимание ситуации в Пещере только что вылетело в вентиляционное отверстие… И кто, чёрт возьми, вообще додумался дать этому неуравновешенному горелку?.. Тэхён на грани шока и восторга заторможенно принялся поворачивать голову, чтобы найти глазами руководителя всего этого артхауса, но наткнулся взглядом на Чарли, внезапно стоящую к нему почти вплотную, шарахнулся от неожиданности и чуть не упал со стула. Она, не двинувшись с места, как скример из ужастика, подняла альбомный лист на уровень своего рта. «Так что? Поможешь мне, пожалуйста?» Вместо ответа он, вытаращив на неё глаза, большим пальцем указал в сторону Эда. Она бросила на брата короткий взгляд, задумчиво нахмурилась, будто пытаясь понять, в чём, собственно, дело, а затем шустро запорхала ручкой по бумаге. «У нас 10 огнетушителей, 4 огнеупорных одеяла и 1,5 раза успешных тушений» Эту надпись она показала очень быстро, после чего снова задумчиво нахмурилась, повернула лист к себе, жирно подчеркнула слово «успешных» и уверенно показала свою запись Тэхёну. —… П-полтора?.. — давя сильно неуместный смешок, переспросил тот, перечитав надпись несколько раз, чтобы убедиться, что смысловой разрыв создаёт не его собственный мозг. Чарли старалась сохранять невозмутимое и серьёзное выражение, но либо сама понимала, каким бредом это звучит, либо распирающая уголки губ улыбка Тэхена была слишком заразительной. Девушку прорвало беззвучным смешком, она невинно пожала плечом и перевернула альбомный лист на первый вопрос. Впервые в жизни Тэхёну собственная дислексия не казалась вызовом и борьбой. Что с ней, что без неё — один хер — ни-че-го не понятно. Дэрко, наполовину выползший на четвереньках из-под островка с ворохом каких-то бумаг и ватманов под мышкой, столкнулся с ним взглядом и вскинул подбородок в немом вопросе. Все это так… — Весело, — одними губами только и смог шокировано произнести Тэхён, глядя на него сверху вниз. — Ладно, — озадаченно дёрнул плечами Дэрко, посмотрев, как на идиота, и пополз дальше. * Трафаретное граффити. Так Чарли объяснила, чем они с Тэхёном сейчас будут заниматься. Пока Оли в одной части мастерской с помощью резака фигурно разрезал массивные листы металла, а Эд спаивал их вокруг высокого луча горелкой, в другой части помещения она растянула на полу несколько рулонов строительного картона, испещрённых бесконечным количеством линий черного маркера, придирчиво посмотрела и три из них отдала Тэхену, а затем высыпала перед ним небольшую коробку с канцелярскими ножами и скальпелями. Его, конечно, предупреждали, что работка предстоит монотонная, но уже через пятнадцать минут он почувствовал себя учеником коррекционного класса… Причём не самым способным. Задача заключалась в том, чтобы аккуратно, ровно по линиям вырезать бесчисленное количество деталей трафарета, которые являлись частью целого рисунка (какого именно, Чарли показывать отказалась), затем обклеивать каждый кусочек скотчем, снова вырезать уже скотч, чтобы сохранить все изгибы в задуманном виде, нумеровать кусочки, согласно наспех написанной инструкции, и складывать их кучками. Ничего сложного… В теории… На деле же оказалось, что идеально ровно вырезать картон еще нужно приноровиться. Все три своих первых трафарета Тэхён успешно (подчёркнуто) запорол. Чарли беспощадно отбросила их в сторону, посмотрев так, будто готова была заговорить прямо сейчас и первое произнесённое слово будет явно матерным. Дэрко, корпевший над какими-то чертежами, развёрнутыми на островке, наблюдал за этой картиной издалека, подперев щёку ладонью. Не то чтобы Тэхён с него глаз не сводил, но боковым зрением поглядывал, как и на всех остальных, а потому заметил, как тот коротко и беззвучно побился лбом о столешницу, тряхнул головой и снова уткнулся в свою работу. Дэрко бы, наверное, не опустил рук ни перед каким трафаретом, учитывая, с каким упорством он их клеил до последнего под вой полицейской сирены. Тэхён вообще-то тоже упорный, а потому над другими трафаретами он старался изо всех сил. Мешанина звуков от резака, горелки, вентиляции и французского репа на удивление действовала довольно медитативно в совокупности с его занятием. В мыслях не было абсолютно ничего, кроме следующего поворота ножа. Казалось, он даже впал в какой-то транс, погрузившись в своё спокойное сосредоточение. Поэтому, когда сверху резко раздался бойкий голос, он дернулся от неожиданности, случайно отрезав лишнюю деталь, посмотрел на нее с опустошающей обреченностью и, как сидел на коленях, так и упал вперед лбом в позе ребёнка. Это была последняя деталь на листе, на который он потратил последний час, и теперь Чарли его точно отпинает своим альбомом, потому что каждый испорченный трафарет она, сидя неподалеку, маркером отрисовывала заново. Все звуки куда-то резко пропали, лишь французский рэп всё ещё играл, но намного тише. Эд, присевший на корточки рядом, негромко присвистнул, шмыгнул носом и озадаченно пальцем в перчатке поковырял лишний отрезанный кусочек: — Братан, у тебя какие-то личные счеты с картоном? Тэхён повернул на него голову, прижавшись щекой к полу, но не успел ничего сказать, как за спиной Эда вырос Дэрко. Он задумчиво водил большим пальцем по своей нижней губе с нажимом, рассматривая запоротые трафареты, отрезанную деталь и руки Тэхена, а затем спокойно произнес: — Этот кусок можно приклеить обратно, укрепить скотчем и не будет болтаться при переводе. Кот, сгоняй пока к Карлосу, притащи что-нибудь поесть. Оли, покажи Тэхёну, где ванная и дай ему пластырь. Чарли, пока они там ходят, я помогу тебе, сколько успею. А затем, так и не встретившись с Тэхёном взглядом, он оперативно взял скальпель, навис над одним из трафаретов и чёткими резкими движениями принялся высекать линии, так точно, будто сам лезвием сейчас их и рисовал. Чарли перехватила взгляд своего неудавшегося помощника, пожала плечом и присоединилась к Дэрко. Тэхён, огорченно сведя брови, поднялся и, то и дело оборачиваясь, поплёлся за Оливером. Ну вот. Кажется, он облажался настолько, что его прогнали… Не только не помог, а за несколько часов успел ещё и работы Чарли прибавить… Нужно будет перед ней извиниться… Да и Дэрко, очевидно, не планировал сегодня этим заниматься… Только почему он сказал Оливеру выпроводить его в ванную, а не нахер отсюда и зачем ему пластырь?.. — Нож, может, отпустишь? — заглянул в глаза нагнавший у арки Эд, усмехающийся одним уголком губ. Тэхён непонимающе нахмурился, а затем перевел взгляд на свою правую руку. Она подрагивала от напряжения, с каким почти четыре часа подряд Тэхен крепко сжимал канцелярский нож, а на указательном пальце зияла сочная красная рана лопнувшей мозоли, которую он, наконец, заметил. Как только он перестал сдавливать ребристую поверхность рукояти, из раны потекла кровь, капая на ватманы на полу. Ровно до этого момента он не ощущал ни её, ни боль в спине, затекшей от одной позы, ни того, насколько на самом деле сводило запястье от проделанной работы. — Да пусть себе оставит, — усмехнулся Оли, не оборачиваясь. — Первый трофей, добытый глупой кровью. — Глупой? — спросил Тэхён, перехватив нож другой рукой. — Ну да. А на кой чёрт ты молчал сидел? Тебя разве кто-то просил себя калечить? — Я увлекся, — честно признался. — Ха! — коротко воскликнул Эд. — Слышал, рататуй? Кровь — ценная валюта, он на неё не просто ножичек купил, а что-то явно посолиднее. — Перестань считать свою дурь в голове философией и нести это в массы, — покачал головой Оливер. - Не у всех девять жизней, чтобы на всё подряд свое здоровье спускать. И нормальные люди не вешают его на ценники даже ради собственной мечты, а тем более ради мимолетного увлечения. — И что ж тогда указано на их ценниках с мечтами? — усмехнулся Кот и шмыгнул носом. — Ну, не знаю… Доллары? — пожал плечом в ответ. — То есть, хочешь сказать, мечты сбываются у тех, у кого просто есть деньги? — вклинился в разговор Тэхён. — Нет. Мечты сбываются у тех, кто готов за них платить. Плата не обязательно должна быть материальной. Просто те, у кого есть деньги, выкупают на них свою кровь, которая в ином случае пошла бы на исполнение их мечты. И обычно нормальные люди стремятся сохранить её внутри тела, там, где, собственно, ей и место, — на ходу пояснил Оливер, а затем вышел из прихожей в светлый коридор. — Кро-овь, значит?.. — задумчиво произнес Тэхён, посмотрев на собственную рану. — А что тогда выкупают доноры? Эд прыснул смешком, хлопнул по плечу Оливера, будто саркастично желая успехов оставаться наедине с этим вопросом, а потом толкнул дверь на выход и скрылся на лестнице, ведущей к китайской закусочной. Оли еще пару секунд пялился с таким выражением, словно ждал, когда до Тэхёна что-то дойдет, но, так и не дождавшись, молча выдохнул и дернул подбородком, призывая идти следом. — Индульгенцию, — едва слышно произнес он, явно не рассчитывая на продолжение диалога. Ванная располагалась чуть дальше по коридору от комнаты Эда за единственной дверью по правой стене. В ней на удивление было почти стерильно чисто и светло, на крючках висело три разноцветных полотенца, а на белоснежном кафеле на стене располагался небольшой постер с графиком на месяц, где в каждый из дней было вписано одно из трех имен «Эд», «Чарли» или «Оли». Оливер зачем-то тоже зашел, усадил Тэхёна на борт ванны, отодвинув висящий там коврик для ног, достал из навесного шкафчика аптечку и сухо сказал вытянуть руку над раковиной. — Да я и сам могу, — как-то замявшись, попытался возразить Тэхён. — Сам и будешь. Я показываю один раз, где что лежит, — безэмоционально сообщил, намывая собственные руки с мылом. — Расклад такой: в Пещере чего только, блять, нет. Ты понятия не имеешь, где до этого валялся тот или иной инструмент, от каких материалов та или иная крошка и от каких веществ и растворов остался тот или иной след. Поэтому без разрешения ты ничего не трогаешь, любую рану, особенно такую открытую, идешь обрабатывать и изолировать сразу же, а не сидишь и не втираешь в неё всю грязь с ножа несколько часов. — Ты немного мизофоб, да? — склонив голову, поинтересовался Тэхён, наблюдая, как под тёплой водой в слив утекает его собственная кровь. Пока не заживёт, подменять чьи-то руки в кадре он не сможет… — Или ипохондрик?.. Или как это называется? — Нет. Просто если нам еще хоть раз придется кому-то сюда скорую вызывать из-за подозрения на сепсис, Дэрко нас же и заебёт. Тебя тут, может, завтра уже не будет, а у нас какое-нибудь очередное нововведение появится, из-за которого мы не только на уборку кучу времени тратить будем, как из-за этого кошачьего сучьего потроха, а ещё и на какой-нибудь медосмотр. — Это был Эд, да? Кот попал в скорую из-за какой-то царапины? Оливер усмехнулся, принимаясь распечатывать бутылек антисептика. — Он попал в скорую, потому что тупой. И, честно говоря, мне думается, что ты недалеко от него ушёл. — Я не тупой, — запротестовал Тэхён. — Это Дэрко так думает! Не думай, как Дэрко! Оли, выражая явное сомнение, изогнул одну бровь, без предупреждения ливанул щедрую порцию антисептика на рану, заставив зашипеть, и поинтересовался: — Ну да, умник, а это кто сделал? Тэхён, морщась от неприятных ощущений, оставил вопрос без ответа. Досадно, конечно, что его умственные способности оказались под таким сомнением, но сам виноват. Зато выгонять и ругать его никто не собирался. Так, немного пожурили, но это даже было похоже на… заботу? Да, наверное, именно так можно назвать то, что Дэрко, не выразив ни единого упрёка, просто закончил работу за него; то, что указательный палец был тщательно обработан и перевязан Оливером; то, что Эд принес два пакета с едой, в которых снова оказалась и пятая порция; то, что Чарли, показывая всем свои реплики на альбомных листах, дольше всего задерживалась на Тэхёне, чтобы он успевал прочесть несколько раз… Правда, после обеда ему вручили респираторную маску и перчатки, отправили в прихожую перебирать баллоны с краской на полках и, как отсталому, пять раз повторили, какой именно стеллаж можно трогать… Нет, пожалуй, это не забота… Пожалуй, это называется тем самым «с нами». И ощущалось оно, как говорится, полными рёбрами. * Часы над аркой показывали начало десятого, когда в Пещере закончился рабочий день и все её обитатели направились к выходу. Дэрко, Оли и Эд успели сменить одежду на похожую, но без следов активного творчества, а Чарли и Тэхён вышли из дверей китайской закусочной в том же виде, в каком были вчера. Единственный вопрос, который прозвучал в адрес Тэхёна, был: «хочешь с нами?». И он, чуть не подавившись сигаретным дымом подкуренной самокрутки, облаком выдохнул: «хочу». Дэрко на это кивнул, потом дёрнул вверх бровями, посмотрев на Оливера, а затем, взяв локтем в захват не докурившего свою сигарету Эда, потащил его к мотоциклам. Честно говоря, если бы Тэхён соображал в тот момент быстрее, он бы, возможно, мог ехать и на байке позади Дэрко, но вместо этого он неизвестно куда ехал на заднем сидении субару, наблюдая как Оливер за рулём то и дело переплетал пальцы одной руки с Чарли, сидящей на переднем пассажирском сиденье. Спустя минут сорок дороги автомобиль остановился в пригороде Сатуса на заднем дворе дома с видом на непроглядный лес. Снаружи казалось, что эта обстановка Тэхёну как раз знакома. Бит музыки раздавался из дома и растворялся где-то в кронах деревьев, за порогом крыльца кто-то блевал, а как только распахнулась задняя дверь, шмалью изнутри повеяло ярче любого одеколона. Родные и привычные тусовки, оставленные еще в Нью-Йорке, приветствовали всегда именно так. Тэхён примерно знал, чего от них ожидать, а потому абсолютно спокойно шагнул внутрь дома, вслед за своими сопровождающими. Оливер, держа Чарли за руку, протиснулся из прихожей в просторную гостиную, на ходу обмениваясь рукопожатиями и ударяясь плечом в приветствии с какими-то людьми. Они не успели даже осмотреться, как на Чарли налетела миниатюрная девушка, повиснув на ней, как игрушка для холодильника на магнитиках. Ее кислотно-желтые дреды были завязаны в высокий хвост, но даже он Чарли едва доставал до плеча. — Стрекоза! — радостно высоким голосом вскрикнула незнакомка. Потом она с таким же рвением кинулась на Оливера, а когда отстранилась от него, бросилась было к Тэхёну, но на миг замерла с немым вопросом в глазах. — Он с нами, — кивнул ей Оли. — Я Тэхён, — вежливо представился, соглашаясь. — Тэхён! — не менее радостно воскликнула она и набросилась с объятиями. — Я Джесс! Тэхён определенно точно знал, чего ожидать от подобных вечеринок, и какая-то незнакомая подвыпившая девушка совсем не могла выбить его из равновесия, но вот очередное внезапное «он с нами» вполне могло, а потому он, подвиснув чуть дольше положенного, задержал руки на лопатках девушки, обнявшей его, в вежливом приветствии. От неё вкусно и сладко пахло спелым ананасом и совсем немного ромом, что в совокупности с её яркой прической создавало флёр карибского коктейля. Она деликатно и юрко выбралась из объятий, неловко улыбнувшись, а затем, глядя снизу вверх, с явным предвкушением поинтересовалась: — У Дэрко новый питомец, значит? И что ты умеешь? Тэхён, замявшись, мельком оглядел гостиную, чтобы понять контекст вопроса. У дальней стены выстроилась небольшая очередь к стремянке, перед которой была подвешена к потолку жестяная банка, а на полу лежал уделанный продолговатыми линями краски холст. Над кофейным столиком у дивана нависала толпа, бурно играющая в какую-то игру на выпивание, запуская разноцветные шарики по воронкообразной конструкции из лего. На стенах вместо обычных картин висели 3D-фигуры, служащие кому-то подставкой под напиток, кому-то вешалкой, а кому-то партнером по армреслингу… Пожалуй, подобных вечеринок Тэхён еще не посещал и, судя по опыту сегодняшнего дня, когда он не справился даже с фигурным вырезанием трафарета, а потом ещё и перепутал надписи на баллонах типа «оранжевый» и «нержавеющий» и вместо структурированного порядка навел на стеллажах смысловой бардак, умел он в этом обществе не особо много… Можно даже сказать: — Ни-че-го… Джесс несколько раз моргнула, выражая полное непонимание ответа, а затем вопросительно посмотрела на Оливера. — Он не шутит, — заверил её тот. — К сожалению… Но он с нами первый день, дай ему время. Взгляд Джесс тут же с заинтересованности переключился на замешательство. Даже немного жаль. Несмотря на маленький рост, фигура у неё была довольно хороша. Подтянутые бедра облегали джинсовые шорты, в разы короче, чем у Чарли, а заправленная в них черная футболка с психоделическим принтом подчеркивала талию и объёмную грудь. При этом лицо у неё было таким миловидным, будто каждый момент времени её снимали для рекламы конфет… И пахло от неё действительно очень сладко… В любой другой ситуации она, скорее всего, могла бы ему понравится, и он бы постарался продолжить с ней общение, но сейчас она ткнула в самое уязвимое место на сегодняшний день, и это беспокоило Тэхёна намного сильнее. «— Ты умеешь рисовать? —Нет» «— Братан, у тебя какие-то личные счеты с картоном?» «— И что ты умеешь? — Ни-че-го». И при этом Оливер говорит «он с нами»… Оливер! Который за сутки успел уже не раз высказать свою откровенную предвзятость относительно присутствия Тэхёна в Пещере. Ему уже и самому оно стало казаться слегка абсурдным, но… Решал же Дэрко… И стоило только перед отъездом сказать «хочу», как Дэрко, несмотря на провальный первый день, отправил Тэхёна с Оли и драгоценной Чарли в дом, полный таких же разношерстных творцов. Возможно, это что-то вроде проверки или обряда посвящения… Возможно, Тэхёну стоит спросить самого Дэрко, почему он ещё здесь… Возможно, Тэхён придаёт этому слишком большое значение. — Джесс, а Нуар где? Мы б хоть поздоровались пока, а то Дэрко прикатит только через час примерно, — обратился к ананасовой девушке Оли. Та раскинула в стороны руки, будто ответ был и так очевиден, мотнула головой, безмолвно позвав за собой, и направилась через толпу. — Сделай одолжение, побудь пока здесь, окей? — оглянулся на Тэхёна Оливер. — Тут есть, чем себя развлечь, не скучай, — быстро бросил, втягиваясь в толпу вслед за Чарли. Тэхён, оставшись один в массе абсолютно незнакомых по образу жизни людей, выбрал стратегию наблюдателя. Жаль, она не выбрала его. Уже через полчаса в одной руке у него была банка пива, а в другой пластиковый шарик, который он под всеобщие радостные возгласы осторожно запустил в воронку лего, стараясь мышцами лица не выдавать того, что так и не понял, в чём, нахрен, заключается игра… Час спустя он знал, что справа от гостиной был проход в гараж, в котором сквозь клубы марихуанного дыма он мельком увидел Оливера, Чарли и Джесс; слева от гостиной был безлюдный коридор, перетянутый полицейской лентой и обклеенный табличками, похожими на те, что висели на двери комнаты Дэрко; а прямо у входа в помещение была уборная, в которой включить ультрафиолетовую лампу хотелось больше, чем поссать. За это время он также (не по собственной воле) успел приобрести прозвище. Какой-то ужасно пьяный массивный, громоздкий парень с рыжей бородой и русыми волосами, не восприняв на слух имени «Тэхён», агрессивно потребовал написать его на бумаге. Тэхён попытался. Написать он успел первые четыре буквы, но в напряженной ситуации перепутал их порядок, случайно добавив лишнюю, и вместо «Taeh» начал писать «Teach». Пьяному парню этого вполне хватило, и он, узнав знакомое сочетание букв, громко провозгласил «Учитель! Так что ж ты выёбывался-то?!». Полтора часа спустя после прибытия Тэхён точно знал, кто именно блевал за порогом крыльца, когда он только приехал; примерно знал, кто такой Нуар, знал, что он владелец этого дома, архитектор и приглашенный специалист для целого ряда инсталляций и выставок Сатуса; знал, что привязанная жестяная банка к потолку и очередь перед ней — это игра на признание, и называлась она «Траектория». Суть её заключалась в том, что кто-то забирался на стремянку, пробивал ножом дно банки с краской, запускал её, пока все участники отворачивались, а потом каждый из них поднимался на ту же стремянку и должен был запустить новую привязанную банку с максимально похожей траекторией. Если за один круг был победитель, который оставил след с погрешностью не больше трёх сантиметров в среднем, то на него выплескивали ведро краски. Не очень приятный приз, казалось бы, но для всех присутствующих это было знаком почета, а потому там формировалась толпа. Тэхён не собирался в этом даже участвовать, но бухой бородач, вопящий «учитель должен», запихал его в самый конец очереди и с брутально насупленным видом строго следил за её продвижением. Когда Тэхён самым последним из очереди встал на возвышение стремянки и пробил жестяное дно банки канцелярским ножом, заработанным кровью сегодня днем, со стороны входной двери послышались приветственные возгласы. У входа сквозь толпу пробирались двое новоприбывших. Дэрко с кем-то здоровался, пожимая руку и стукаясь плечом, на его напряженном лице застыла натянутая одним уголком губ улыбка. Позади пробирался Эд, которого кто-то трепал по макушке, он грубо отмахивался и скалился побитой губой. Дэрко без особого интереса скользнул взглядом по всей толпе, даже, кажется, не заметив Тэхёна, застывшего с банкой краски на лестнице, выцепил Оливера с Чарли, перебравшихся минут двадцать назад в гостиную, и двинулся к ним. Тэхён неосознанно разжал пальцы, и банка из его рук полетела вперед, вырисовывая практически идентичную заданной траекторию. Следующие несколько минут его целью было добраться до места, куда стеклись все четверо, но вместо беспрепятственного пути у него был коридор гомона, вопящий «учитель» и ведро разноцветной краски, резко облившей его бомбер и неисправимо стекающей на джинсы… Ему, конечно, радостно и пьяно сообщили, что она быстро высохнет, однако легче от этого почему-то не стало… Не то чтобы у Тэхёна мало вещей, но бомбер вообще-то был брендовый… Сам виноват, в принципе… На кой черт он надел его сегодня утром, собираясь в Пещеру? Впрочем, это же игра на признание? Может, теперь он стал более полезным?.. Пусть и попадание было чистой случайностью. Когда он всё же добрался до своей цели, Эд, стоявший чуть позади Дэрко, грозно шипел: — Тебя там не было, шампань ты разорившаяся! Я вообще-то договорился с Пинки! Я не виноват, что у Сталкера яиц не хватило! Дэрко тоже только Кевина смог привлечь. Вы сами сказали, что те, кто не пойдёт, нам не нужны! — Я не говорил, что с ними из-за этого нужно драку затевать, — сквозь зубы произнес Дэрко, даже не поворачиваясь к Эду. Его сдержанность и спокойствие, похоже, давали трещину, и стало дико любопытно, на что он сейчас злился — на то, что у Эда что-то не получилось или всё же на то, что Эд пострадал… — А вот и вы! — Джесс налетела на этих двоих со спины, закинув руки им на плечи и повиснув, затем поочередно с улыбкой посмотрела то на одного, то на другого и усмехнулась: — Китя, почему ты опять в крови? — Камуфляж это мой, — огрызнулся на неё Эд, но руку так и не скинул. Чарли недовольно вытянула губы в полосу, а затем ухватила брата за запястье и потащила куда-то в сторону уборной. — Где Нуар? — спросил Дэрко. Оливер кивнул в сторону гаража. — Ты с ним уже говорил? — Закинул удочку, но в подробности не вдавался. Он сегодня заказ на инсталляцию в ТЦ получил и уже накурился на радостях, так что настроение у него вполне неплохое… Дэрко задумчивым тяжелым взглядом посмотрел в сторону гаража, затем мельком скользнул по молчаливо застывшему Тэхёну, даже не задержав взгляд, и снова обратился к Оливеру: — А что насчёт… Договорить он не успел. Джесс принялась что-то шептать ему на ухо. Он, приподняв одну бровь, выслушал, затем слабо усмехнулся и кивнул. — Чуть позже подойдем к нему вместе, — заключил Дэрко и, приобняв Джесс за талию, двинулся куда-то к запрещающим лентам. — Ага, — в никуда согласился Оли, затем без особого интереса перевел взгляд на Тэхёна, осмотрел его с ног до головы и спросил: — Ты в траекторию попал, что ли? — Похоже на то. — Неплохо. А чего сюда подскочил? — Ну так… я ж «с вами». — Действительно… Ну, пошли тебя ещё в чем-нибудь выделаем. — Зачем? — У тебя дела какие-то есть, я не понял? — изображая полное недоумение, раскинул в стороны руки Оли. — Я вот ближайшие полчаса абсолютно свободен. Откровенно говоря, у Тэхёна собственных четких планов не было и на ближайшие полчаса, и на ближайшую жизнь, а потому он двинулся следом. Воспользоваться внезапным расположением Оливера хотелось очень, быть испачканным ещё сильнее — вообще не очень, а объективных причин преследовать Дэрко не было абсолютно. Рациональных тем более. Тем не менее, когда Оли на мгновение отвлёкся с кем-то на разговор, победитель игры в траекторию выбрал другую и свернул в темный коридор, увешанный "Нет прохода!", "Запрещено!", "Не влезай!", "Нельзя!". Думал он только о том, что Дэрко туда идти можно, а значит, Тэхёну нужно. Одна из дверей вела на небольшую кухню, а другая была от кладовой, заваленной пластиковыми макетами каких-то архитектурных сооружений, среди которых взгляд зацепился за торчащие из одной из коробок лопасти вентилятора… Может, Нуар и есть Мифотворец?.. Если это так, то надо будет с ним познакомиться и поблагодарить за то, что у второсортных актёров есть работа… Сюда, наверное, прям «нельзя» заходить… Тэхён тихонько прикрыл дверь, рассудительно оставляя чужой секрет в уединении. Третья комната тоже была не заперта, и оказалась она той самой «родительской» спальней на вечеринках. Настольная лампа у прикроватной тумбочки тускло освещала помещение, а прямо напротив двери стоял невысокий комод, на который руками откинулся Дэрко. Грудная клетка у него вздымалась так же, как от утренних упражнений, глаза были прикрыты, и он закусил нижнюю губу, пока девушка, сидящая перед ним на коленях, поступательными движениями головой двигала у его паха, от чего её ананасовый хвост размахивал из стороны в сторону. Рассматривал представшую картину сторонний наблюдатель всего пару секунд, прежде чем Дэрко приподнял затуманенный взгляд и на выдохе томно прошептал: — Тэхён… Тот невинно распахнул веки и подался чуть вперед, будто готовясь внимательно слушать: — А?.. Я?.. Вся нега и томность из взгляда Дэрко резко пропали, он вскинул брови и уже громче попытался донести, что нужно сделать: — Дверь, мать твою, закрой! — А! Прости! — встрепенулся Тэхён. И закрыл дверь… Шагнув внутрь. Глаза у Дэрко не то что выкатились, они вкатились куда-то вглубь от того, как сильно расширились веки, он быстро заморгал, Джесс тоже повернулась, оторвавшись от своего занятия, и он развёл руки в стороны, возмущенно повысив голос: — С обратной, блять, стороны, Тэхён! Ладно, это было вполне доходчиво… Тэхён мигом вылетел в коридор и прижался к двери спиной, дыша так тяжело, будто пробежал несколько километров. — Нет, ну что это такое, Джесс?! — с каким-то незнакомым детским капризом в голосе воскликнул в комнате Дэрко. Девушка звонко засмеялась, а затем ответила: — Сразу видно — творческий человек. Других ты не терпишь. — Я и этих не терплю. — Расскажи кому-нибудь, кто не в курсе, сколько лет ты с Китей под одной крышей живёшь. — К чёрту, — выдохнул. — Продолжай, пожалуйста. — Да тут как бы… чуть ли не с начала всё начинать надо… — Дже-есс. Если я ещё и не кончу, они меня точно до рукоприкладства доведут. — Рукоблудия, ты хотел сказать? — Дже-есс… Нахрена Тэхён это слушал? Буквально пару минут назад он совершенно мудро покинул любопытную кладовку, полную чужих секретов… Он же не мог на это здравое решение растратить весь свой мозг? Так какого черта он опять словил приступ абсолютной бестолковости? Дэрко теперь точно решит, что он тупой… И выгонит… Да, теперь точно выгонит… Беда. Беда. Беда. Черт… Он обреченно стукнулся затылком о полотно двери, и из комнаты тут же послышался громкий выкрик: — Тэхён, свали, я сказал! Да блять, что ж такое! Тэхён вздрогнул и шарахнулся подальше от двери, резко быстрыми шагами направившись обратно в гостиную. Там он максимально скромно уселся на краешек дивана и принялся ковырять засыхающую краску на джинсах. Даже несмотря на то, что некоторые кусочки отставали от ткани и отваливались, оставляя все равно цветные пятна, менее испачканным он себя не чувствовал. Что-то липкое и неприятное прицепилось совсем не к одежде. Очевидно же было, зачем парень и девушка могут на вечеринке скрыться в темном коридоре… Нахера он туда вообще пошёл? Был же такой неплохой шанс узнать поближе Оливера и то, что здесь вообще происходит… Может, Джесс ему всё же понравилась? Фигура у неё была красивая, и пахла сладко, и лицо… Какое у неё было лицо, пока она делала минет другому? Наверняка возбуждающее… Но на него-то Тэхён и не посмотрел, зато зачем-то попялился на Дэрко. Обычно Дэрко более сдержан в проявлении эмоций, во время работы вообще будто робот, но вот в ту самую первую встречу на крыше и сейчас было отчетливо видно, насколько на самом деле у него живые выражения… Тэхён тоже так хочет… Когда ему последний раз делали минет? Месяца четыре назад? Это было так же приятно? Он завидует? Поэтому такое липкое неприятное чувство? Или это от того, что теперь, скорее всего, для Дэрко сам Тэхён — липкий и неприятный… и тупой… Надо было пойти с Оли, а то без него он выделался явно в чем-то не том. — Убейся, — раздался где-то совсем рядом знакомый звонкий голос. Эд с пластырем у уголка губ, где совсем недавно сочилась ранка, метнул недовольный взгляд в кого-то, кто задорно потрепал его по волосам, обозвав Китей, протиснулся через толпу и плюхнулся на подлокотник кресла рядом, тут же придавая себе привычный нахальный вид. — Скажи-ка мне, братан, какого чёрта тебя тут некоторые учителем зовут? — уставился прищуренными зелеными глазами. — Лёгкое недопонимание, которое безопаснее было не исправлять… — честно признался Тэхён. — Ну и потом я ещё в траекторию попал… Кот протянул к нему руку, подковырнул на бомбере кусочек краски, а затем принялся разламывать его в крошки у себя в руках, задумчиво рассматривая, и пробурчал: — Вообще нихуя не показатель. Я раз двести попадал… Никакого почёта… Бестолочи… — А тебя почему Китей здесь зовут?.. И за волосы треплют… — Думают, что бессмертные, потому что, — фыркнул Эд, стушевавшись. — Это первая компания, куда меня Дэрко привел, ещё когда я помладше был. Сказал, если хоть на кого-то кинусь, выгонит меня из Пещеры. А сам, сука, нарочно при них трепал меня за волосы и за щеки. Я в тот вечер думал, его же первым и прикончу… Каждый раз, когда я порывался, он смотрел так, будто батя, которому я любимую тачку разбил, напившись… Джесс еще, черт… Сама мне до пупка не достает, висит на шее, когда обнимает, но я почему-то оказался, блять, Китей. Её тоже прибить хотелось… Но в общем, я сдержался — идти мне больше было некуда… Сейчас-то я знаю, что никуда он меня не выгонит… По крайней мере, за драку. Да и взгляд этот его на меня не действует, и они знают, что за это огрести могут — видели своими глазами много раз, но класть они на это хотели. Нежничают со мной, как раньше, будто мне не плевать, что он подумает, если я им всем шеи посворачиваю… За всей этой очевидно напускной бравадой Тэхён слышал совсем не то, что ему говорили. Он слышал, что Эд до сих пор опасается реакции Дэрко, что он в некотором смысле разделяет привязанность к этой компании, а ещё, что, наверное, ему даже нравится, что здесь отношение к нему не изменилось, что бы он ни творил и каким бы неадекватным себя ни выставлял… Таким простым действием Дэрко обезвредил Эда, обезоружил хотя бы в масштабах нескольких человек, создал еще одно место помимо Пещеры, куда Эд всегда может вернуться… И всё это так легко? Всего лишь потрепав по голове? — А мне можно? — задумчиво спросил Тэхён, уставившись на рыжую копну волос. — Только попробуй, — шмыгнул носом. — Я переломаю тебе твои красивые пальцы. — Понял. — Я в смысле… — вновь почему-то смутился Кот, нервно дернув плечом. — Не то, чтобы я считал твои пальцы красивыми… Знаешь, в некотором смысле они даже уродливы. Красивое не может быть таким бесполезным. Тэхен, вспоминая запоротые трафареты, понимающе кивнул и посмотрел на свои пальцы, один из которых до сих пор был забинтован, потом поднял задумчивый взгляд и увидел двигающегося к ним сквозь толпу Дэрко, после чего негромко вновь обратился к Эду: — Значит, красота и польза измеряются одинаковым коэффициентом? — Твои вопросы, конечно… — почесал затылок тот. — Даже для меня звучат слегка странно. Дэрко, добравшись до них, посмотрел на Кота и совершенно непринужденно поинтересовался: — Все окей? Казалось, от его злости не осталось и следа, выглядел он даже повеселее обычного. Так и не скажешь, что этот человек сейчас будет вручать Тэхену премию «долбоеб года»… Может, не будет?.. — Это видишь? — демонстративно ткнул Эд в пластырь у губ. — А это вообще необязательная хуйня, там той раны-то… — а потом зачем-то мазнул взглядом по рукам Тэхёна и поморщился. — Но я потерплю, так и быть, а то эта улитка бургундская меня всего в бинт замотает, как этого, — кивнул подбородком на перевязанный палец. Дэрко хмыкнул: — Найди Оли, сейчас к Нуару пойдём. Когда Эд поднялся и нырнул в толпу, Дэрко встал перед Тэхёном: — А ты-ы… — наклонился, оперевшись ладонями на свои колени и уставился прямо в глаза. — Будешь так тупить, я тебя заставлю дышать при мне исключительно в кулак, понял? Тот смиренно моргнул, вызвав смешок. — Как тебе здесь? Нашёл, чем заняться? — Я попал в траекторию. — Неплохо. Ещё что-то? — Хочу посмотреть на твои пальцы. Дэрко снова несколько раз быстро моргнул, чуть приподняв брови, затем выдохнул, тряхнув головой, и поднял ладонь на уровень лица, показал её с тыльной стороны и тут же развернул. Пальцы были ровными, изящными и крепкими, на подушечках белели затвердевшие мозоли… Выглядело очень полезно… — Дуй, — приказал Дэрко. Тэхен послушно выдохнул в его ладонь, и Дэрко тут же сжал её в кулак и убрал в свой сквозной передний карман на толстовке: — Это побудет пока у меня. Я серьезно: заканчивай впадать в ступор, а то я вообще не понимаю, что с тобой делать. Ну, это, конечно, не то же самое, что демонстративно при всех трепать по голове и за щеки, пригрозив выгнать из Пещеры, но не так уж далеко от этого… А, может, даже более значимо. По крайней мере, для Тэхёна — волнение у него никто ещё не забирал… С самого детства оно максимум куда от него отходило, так это в собственный кулак, а теперь удалялось в толпе, спрятанное в чужом кармашке… А оно точно оттуда не вывалится?.. Всё-таки присутствие Дэрко делало его очень большим… * Нуар оказался взрослым коренастым мужчиной лет сорока, с красными глазами и мешками под ними, стоящий в огромном гараже в облаке явно не табачного дыма. Речь у него, тем не менее, была на удивление последовательная и структурированная. Видеть Дэрко он был рад, а вот Коту вместо приветствия указал на свою залысину и сказал, что она появилась только что вместе с Эдом. Потом он посмотрел на Тэхёна затуманенным взглядом и осмысленно поинтересовался, кто это. Сколько ж надо курить, чтобы с такими глазами уметь отдавать отчёт происходящему вокруг?.. Не, Тэхён, конечно, в курсе, что накуренного человека может быть трудновато отличить от трезвого, но самого его - когда он пару раз пробовал - уносило моментально. На его вопрос с каким-то радостным предвкушением вскинулся Оли: — О-о, ты будешь в восторге! Это Га… Дэрко накинулся на него, перебросив руку через плечо и другой заткнув рот, быстрее, чем Оливер успел договорить, а затем по-дружески со сдержанной улыбкой на лице боднул его в висок, обращаясь к Нуару: — Это Тэхён. Он с нами первый день. — Новенький, значит? — понимающе кивнул архитектор, потом отпил энергетика из своей банки и тоже представил одного парня из еще пяти, стоявших рядом с ним, который присоединился к Нуару только вчера. — Значит, ты понял контекст, — улыбнулся ему Дэрко и перестал зажимать рот Оливеру. Нуар понял. Оливер понял. Джесс, всплывшая внезапно совсем рядом, тоже поняла. Все, судя по всему, поняли - кроме Тэхёна и второго «новенького», которые вопросительно переглянулись. Зато полчаса спустя даже до них дошла повестка этой встречи. Нуар не был Мифотворцем, но он, как и его команда, а также Дэрко со своей, на него работали… Или участвовали просто… Не до конца ясно, но архитектор первое время просто торговался за что-то. Потом он выслушал в общих чертах идею, с которой Дэрко, как гонец, сегодня и пришёл, побледнел и плотно затянулся косяком. Через месяц планировалась крупная инсталляция в океанариуме Сатуса на глубине четырнадцати метров. Она должна представлять собой подводный парк аттракционов, олицетворяющий собой легкость, с какой в городе производят наводные и подводные конструкции. Установлена она должна быть за одиннадцать часов, а завершена за месяц. Дэрко заверил, что у Мифотворца всё практически готово, основная проблема лишь в нескольких дополнительных запланированных фигурах и непосредственно в установке, но Нуару от этого легче не стало. — Дэрко, там же килограмм-силу на каждый метр глубины надо рассчитать… А опоры для конструкций?.. Там же миллиард концентраторов напряжения, у которых нужно утолщать обшивку… А корпус какой?.. Господи, да даже свойства краски нужно учесть, чтобы рыба не сдохла! — хаотично перебирал в голове первое, что приходило в голову. — Да все рассчитано, Нуар, — без напряга пожал плечом тот, а затем с легким ехидством дотронулся кончиком языка до уголка своих губ и, сдерживая улыбку, добавил: — С краской, каркасом, опорами, по крайней мере… С условием противостояния давлению точно, а вот с обтека-аемостью… — А зачем там обтекаемость, если инсталляция статична? — с ужасом вытаращился архитектор. — А ты много аттракционов без движения знаешь? Не думаешь, что это скучновато? — Передай своему Мифотворцу, что он вкрай ебанулся, — выдавил Нуар, становясь прозрачно-белым, как окружающий его дым. — Скажи ему об этом лично, — давя улыбку, ответил Дэрко. Все присутствующие, кроме Нуара и двух новеньких, синхронно усмехнулись. — Это не всё… — уже серьезнее заговорил гонец идей Мифотворца. — Что там? Это ещё и в космосе должно быть, да? — Именно! — весело вклинился Эд. — Китя, вышел нахуй отсюда, — вытаращился на него Нуар. — Это официальный заказ… Прям официальный, а не как все предыдущие… Напрямую от мэра… Открытие океанариума приурочено к его дню рождения… — негромко произнес Дэрко и поджал губы. — Так с этого надо было начинать! На мгновение показалось, что Нуару резко стало намного легче, потому что во взгляде покрасневших глаз тревожное «как и сколько ж, блять, это вообще делать?!» сменилось на «а, ну, понятно, всё просто — сразу нахуй». — Народу увидит это дохера, — попытался продолжить Гонец, - а вы сможете тэгнуть там…. — Да я и близко не хочу, чтобы на госзаказе мелькал мой тэг, Дэрко! — тут же перебил. — Скажи, кого-то за яйца схватили, да?.. — Вовсе нет, — сложил руки на груди тот, напрягшись. — Просто для Мифотворца это выход на новый уровень, это позволит… — То есть, руки у него развязаны, совсем как обычно, да? — снова грубо прервал. — Ну… Скажем так… Немножко закованы в наручники, но с мехом… — неохотно признал. — Я пас. — Ну ладно, так и быть, чёрт с тобой, пусть аттракционы будут статичны. Хотя, конечно, жаль всю ту уже приобретенную электроарматуру… И генератор будет стоять без дела… — разочарованно покачал головой Дэрко. Возмущенные крики Нуара можно было услышать, наверное, и в гостиной, где громко играла музыка и продолжалось шумное веселье. Тэхён подошел ближе к Оливеру и шёпотом поинтересовался: — А Мифотворец согласится отказаться от своей идеи с подвижной инсталляцией?.. — Это изначально и не планировалось, ты чё?.. — так же тихо ответил тот. — Это ж безумие какое-то… Ты его не знаешь, он тот ещё пиздобол… — Дэрко или Мифотворец? Оливер тяжело вздохнул и оставил вопрос без ответа. Возможно, оба… — На меня-то ты чего орёшь? — буркнул в сторону Гонец. — Действительно?! — раскинул руки в стороны архитектор, расплескав свой энергетик. Это продолжалось ещё минут десять. Радостное и расслабленное настроение Дэрко начинало спадать, хоть спокойствия в голосе он не утерял, а Нуар распалялся только сильнее. Причина конфликта в принципе была ясна. Суть почему-то ускользала. Но ей вообще это свойственно. По крайней мере, Тэхён всю свою жизнь пытался уловить эту заразу, словно мокрый кусок мыла, а то, что не всегда удавалось — совсем не повод куда-то не влезать… В конце концов, импровизацию, как и эмпатию, актёрам пускают по венам… Даже второсортным актёрам. — Эйфелева башня тоже изначально была просто заказным проектом для Всемирной выставки, — внезапно вклинился Тэхён в тираду Нуара. — Её строила целая тысяча человек несколько лет, и всё ради одной экспозиции. А она превратилась в символ Парижа, в великую архитектурную достопримечательность, которую туристы приезжают увидеть до сих пор! Хотя сколько уже лет прошло с 1898 года? Да, всю тысячу человек история уже не помнит, но зато помнит Эйфеля и помнит инженеров… — тут он чуть было успешно не провалил всю свою речь, забыв тех самых инженеров из документалки, но быстро вспомнил, что рядом с ним стоит настоящий картавящий француз и повернулся к нему для драматичности: — Вот как их зовут, Оли? Тот напряжен был, как никогда, сдерживая то ли смех, то ли очередной ярко выраженный приступ надменности. Видимо, Тэхён что-то всё же вспомнил неверно… Но Оли, насколько мог безэмоционально, выдавил из себя: — Морис Кехлен и Эмиль Нугье. — Вот! — довольно кивнул актёр. — А если б Морис тогда сказал «я пас»? Может, она бы вообще не была построена, может, была бы, но Мориса бы никто никогда не вспомнил. Мифотворец делает потрясающие масштабные вещи, которые уже привлекают туристов и создают рабочие места, а если государство их ещё и разбирать не будет, а заказывать, то откуда тебе знать, какая из инсталляций в дальнейшем станет частью истории и культуры? Может, как раз та, которую и без тебя воплотят в житьё. И каким Морисом ты тогда станешь? Тем, который «пас» или тем, который… — тут он снова сбился и с надеждой посмотрел на Оливера. — Кехлен, — уже вообще из последних сил сдерживаясь, кое-как произнес тот. — Кехлен! — воодушевленно повторил Тэхён. Оратор сказал бы, что на пару секунд в воздухе повесилось молчание. Нуар таращился таким взглядом, будто пытался осознать, пора ли завязывать с травой, затем сначала подавился смешком, а после этого захохотал в голос и с интонацией то ли ахуя, то ли восторга, сквозь смех выдавил: — Это что вообще за тип? — Я Тэхён, — дружелюбно напомнил. Все, с кем он, вроде как, был «с нами», сейчас прикрывали лицо ладонями, почти беззвучно содрогаясь в плечах. — Я Нуар, — смеясь, отзеркалил его архитектор, продолжая таращиться как на выдуманного зверька. — Будешь? — протянул он свой недокуренный косяк. — Или тебе уже хватит? — Не хочешь — не бери, — моментально на это среагировал Дэрко, прикрывая рот рукой. Дэрко, ты что, не понимаешь? Это же трубка мира. Её нельзя не брать… Тэхён молча затянулся. И, не успел он выдохнуть, как Нуар перевёл от него взгляд: — Так, посланник Мифотворца, давай заново. Насколько, говоришь, все плохо? Трава действовала так же, как Тэхён это помнил. Только ещё хуже, потому что фильтр Нуар не использовал, и табаком, очевидно, не разбавлял… Забористая вышла затяжка… Минуты не прошло, как в кончиках пальцев закололо, в голове появилась какая-то витающая лёгкость, будто вселенная расширилась, а тело при этом потяжелело, словно у него, в отличие от опор будущей инсталляции, никакого противостояния давлению не было… Зато обтекаемость была, поэтому он медленно стал утекать куда-то в сторону выхода. — Ты вообще, нахуй, все факты перепутал, — давя смех, прошептал Оливер, хлопнув его по плечу. — Я мог, — согласно кивнул Тэхён, просачиваясь в воздухе мимо него. * Казалось, несколько часов потребовалось, чтобы выбраться на улицу, ещё столько же, чтобы отойти к лесу, который переехал почему-то от дома метров на пятьдесят. Тэхён хотел пройти в него подальше от раздающегося шума вечеринки, но стволы деревьев в темноте будто образовывали целый непроглядный пугающий лабиринт, поэтому он остановился на тропинке у первого же дерева и стёк на землю, уставляясь вверх. Стало только хуже. Теперь кроны нависали над ним и устрашающе покачивались, норовя упасть и придавить. Почему деревья?.. В фильмах ужасов ветка стучит по стеклу, чтобы напугать зрителя и героя, на сцену театра вытаскивают декорации в виде деревьев, чтобы создать максимально мрачную атмосферу, и сейчас — опять деревья почему-то заставляют испытывать страх… Они ж вообще-то красивые и растут явно не для того, чтобы кого-то пугать… — Вот ты где, — раздался успокаивающе невозмутимый голос. — У тебя всё окей? Дэрко присел на корточки рядом, сложил локти на свои колени и заглянул в глаза. — Ты когда-нибудь задумывался, что деревья не виноваты, что люди пугливы? — слишком расслабленно поинтересовался Тэхён, заторможенно переводя на него взгляд. — Я задумывался о том, что люди не виноваты, что они люди, — давя улыбку, попытался влиться в ситуацию. — Беда-а… Ни деревьям, ни самим людям тогда некого винить. — А для того, чтобы быть, обязательно кого-то винить? — «Чтобы быть, обязательно кого-то винить», — повторил Тэхён, посмаковал эту фразу на языке, будто кусочек вязкого горького шоколада, затем скривился и отрицательно покачал головой: — Звучит невкусно. — Тебя так с одной затяжки унесло? — чуть вскинул брови. — Ты ж укурен. Тэхён хотел запротестовать, но язык то ли от мнимого шоколада, то ли от мощного сушняка прилип к нёбу. Он с усилием собрал языком остатки слюны по щекам и все же согласился: — Да. Ты прав, людям не обязательно. Но деревья имеют полное право… А мне… Я теперь тоже должен буду два круга утром пробежать за это?.. Дэрко спрятал лицо в предплечье и тихо посмеялся, а затем с улыбкой пояснил: — Эд не то чтобы себя контролировать умеет, а бегать он ненавидит, поэтому у нас с ним действует уговор. За каждую бутылку пива или бокал чего покрепче утром он бежит на два круга вокруг квартала больше. Это заставляет его думать, прежде чем что-то выпить. Если б он косяк скурил или употребил что-то потяжелее, то просто вылетел бы из Пещеры тут же, потому что остановиться он бы не смог, а ни я, ни Чарли, ни тем более Оли ещё раз через это проходить не готовы… Тебя тоже контролировать нужно? Тэхён несколько секунд похлопал глазами, одупляя сказанное, а затем отрицательно качнул головой: — Со мной можно и без мышиных рукавиц. Дэрко снова уткнулся в свое предплечье, содрогнувшись от смеха: — Катастрофа. Ты мне так Оливера однажды сломаешь… Везёт же мне на странных личностей… — Я не странный, — тихо возмутился Тэхён, рассматривая небо. — И не тупой… Эд странный… Чарли странная… Оливер странный… Пещера странная… Почему она вообще так называется? В ней же так светло… И ты, Дэрко, странный… Сам же меня привёл… Мусор выбросить попросил… Сказал быть полезным, но я косячу, а ты всё равно спрашиваешь, чего я хочу… Волнение моё к себе в кармашек спрятал… Как оно у тебя там поместилось?.. Вот что странно, Дэрко. Ты странный… Даже имя у тебя странное… Дэ-эрко-о, — нараспев протянул, словно пытаясь понять, как оно произносится. Угорать Дэрко стал заметно громче, но, поборов приступ хохота, размеренно, с интонацией закадрового сказочного рассказчика, заговорил: — Ты знаешь, как рождаются драконы? Не те, про которых все знают, а те, что живут среди нас, но об их существовании никто и не догадывается? Эти драконы не вылупляются из яиц и не расправляют своих крыльев. Тысячу лет назад один простодушный ящер, чьё мышление базировалось на эвристических догадках, отдал свою жизнь, чтобы его единственное чадо от человеческой женщины смогло дышать огнем. Оно захлебывалось в воде, но все же смогло выбраться, благодаря ему. И хоть оно осталось заперто в человеческом теле, оно обрело силу истинного дракона. Знаешь, в чём она заключается? «Drakon» исходит от древнегреческого глагола «Derkomai», который означает «видеть». Истинная сила дракона в том, чтобы видеть больше других. Дэрко — это следствие, производная того, что я тогда выбрался. А Пещера… Там все мои сокровища… У неё не могло быть иного имени. Тэхён дослушал настолько внимательно и сконцентрировано, насколько вообще мог в своём состоянии, а затем с легким сомнением, борясь с дурманом в голове, поинтересовался: — А точно всё, что ты говоришь, надо воспринимать буквально?.. Дэрко прикрыл лицо одной рукой, будто недовольный нахохлившийся Оливер, но содрогающиеся от беззвучного смеха плечи его выдавали… Да и смеющийся голос его выдавал: — Ты что, не веришь в драконов, Тэхён? А ты знаешь, что того, кто в них не верит, они пожирают изнутри? — А я разве сказал, что в них не верю? — Значит, веришь, что я дракон? — Безоговорочно, — на полном серьёзе кивнул Тэхён, ни росинки не сомневаясь в своем ответе. — Уверен, что ты не тупой? — уточнил, сдерживая смешок. — Абсолютно. — Тогда ты просто безумен. Это я переживу, — усмехнулся Дэрко. — Поднимайся, я отведу тебя домой. Пока Тэхён следовал по пятам, он вдыхал аромат свежей летней ночи в лесу и флёр, остающийся от того, кто вёл его к припаркованному на заднем дворе дома мотоциклу. От Дэрко пахло спелым ананасом. И, вроде, запах был все такой же сладкий и приятный, совсем лёгкий, но почему-то казалось, что его было тошнотворно много… Дэрко совсем не шло… Про драконов Тэхён знал мало, но казалось, что от этого так пахнуть не должно… Захотелось всю чужую толстовку обрызгать своим одеколоном «на удачу» с дымно-хвойным ароматом кипариса… Это бы Дэрко подошло больше… На всю толстовку, может, конечно, не хватит — там осталось на донышке, но кармашек, например, можно не брызгать… В нем и так лежит техёново волнение. Когда он сядет на байк, то обязательно запустит в него руки, чтобы проверить, как оно там поживает… Но, когда он сел, в том самом кармашке было только уютное тепло. Волнение Дэрко куда-то перепрятал… Он дракон все-таки… Он мог… ***