***
Всё кружит стрекоза… Никак зацепиться не может За стебли гибкой травы
Эд начинал заводиться: он повысил голос, его руки сжались в кулаки, а рыжая шевелюра, казалось, встала дыбом. Оли бы сказал, шерсть. Но его здесь не было. И в этом-то и была проблема, потому что даже дозвониться ни до него, ни до Дэрко не получалось уже минут сорок. Два мужика в строительных комбинезонах по комплекции вместили бы в себя по паре, а то и тройке Эдов, но тот всё равно безрассудно пёр на них, нарываясь на драку. Такими темпами они с Тэхёном не то что корабль из океанариума не привезут, что им было поручено, так ещё и сами здесь останутся… Нет, ситуация, конечно, была неприятная, да и эти рабочие вели себя необоснованно грубо — негодование Эда вполне можно было понять, только вот огребать вместе с ним не хотелось совершенно. Поэтому Тэхён осторожно подошёл к нему со спины и негромко на ухо произнёс: — Слушай… А ведь ты же Кот, да? — И чё? — резко повернулся на него. — Думай, Эд, — с провокаторским задором дёрнул пару раз бровями. Эд хмуро тормозил еще пару секунд, но, когда до него дошло, расплылся в широкой чеширской улыбке. Тэхён, конечно, с ними меньше недели — ничего странного, что он не всегда может отличить, улыбается ли Кот от восторга или от ахуя. Но в день, когда он с этим разберётся, обязательно сопрёт себе из Пещеры еще какой-нибудь трофей, честное слово.***
У французского рэпа было несколько неочевидных плюсов. Во-первых, он приглушал громкие звуки, и это в принципе было причиной, по которой ещё семь лет назад Дэрко сам в первый раз включил его в Пещере. Пока они её тогда разгребали от завалов хлама, Оливер несколько раз словил паническую атаку от того, что что-то где-то падало. Со знакомой речью под громкие биты дело пошло поспокойнее, а затем это стало и вовсе неотъемлемой частью рабочего процесса. Во-вторых, Эда рэп бодрил. Выносливости у него, несмотря на утренние тренировки, за несколько лет не сильно прибавилось, но, пока он качался в такт, усталость можно было игнорировать. И в-третьих, как оказалось, Тэхён под эту музыку послушно и безвредно залипал, погружаясь в порученные ему задания. Толку от него, правда, всё равно было немного, но в этом не было ничего страшного. Ни Оли, ни Чарли, ни Эд, ни даже сам Дэрко не начали делать всё сразу и хорошо. Тэхён хотя бы старался. За неделю он перепробовал кучу занятий — от вырезания трафаретов для Чарли до шлифовки спаянных металлических скульптур. Лучше и безопаснее всего у него выходило пульверизатором покрывать фигуры базовым слоем краски — то, для чего не требовалась мелкая моторика. Что-то посложнее Дэрко ему поручать не решался — времени обучать его пользоваться оборудованием было пока не особо много, да и вообще почему-то было ощущение, что, если дать ему в руки, например, сварочный автомат, он из него застрелится. Впрочем, что-то было в этой его непредсказуемой интерпретации всего, с чем он имел дело. По крайней мере, Эда так это веселило, что он демонстративно старался не пакостить, чтобы горделиво покрасоваться своими умениями и отсутствующей адекватностью на фоне того, кто впервые оказался страннее его самого. Оливер, хоть и нахохливался от неправильно воспроизведенных пословиц, периодически откровенно угарал, когда лавина чужого искреннего и катастрофически честного сумбура накрывала Дэрко. А Чарли… После того, что она услышала о Тэхёне тем вечером, не удивительно, что для неё он стал потенциальным ответом на собственные вопросы. Ни Эд, ни Оли, ни Дэрко не были на её месте и, хоть и очень пытались, понять её до конца не могли. И не потому, что в них было недостаточно сопереживания, а как раз потому, что казалось, оно ей было не нужно. Не нужна была защита, осторожность и перекушенное горло Кейна. Всех их подкосила картина, которую они застали полгода назад, но, если бы они не увидели это собственными глазами, рассказала бы Чарли об этом вообще?.. Единственное, что изменилось в её поведении — она шарахалась от прикосновений, даже Оливера начала снова подпускать к себе только совсем недавно. В остальном она выглядела пободрее остальных… Даже в тот самый момент, когда Эда на четвереньках выворачивало наизнанку остатками чужой крови, и он захлебывался собственными рыданиями, смотря на неё, она лишь куталась в куртку Оливера и смотрела так, будто трагедия произошла не с ней… Нет… Так, будто трагедии вовсе никакой не было. У Эда было объяснение этому, но то было лишь ужасно жестоким обвинением Чарли в неспособности чувствовать что-либо вообще с момента потери родителей и появления у брата и сестры шрамов-напоминаний. Она с этим никогда не спорила, но это не делало слова Эда правдой. И поэтому, наверное, она ежедневно стала заваливать Тэхёна кучей совершенно разных вопросов о мироздании — услышала знакомые для неё мысли и искала что-то ещё. Только вот она не видела выражение лица, с которым он протараторил «Это не моё. Мне не идёт. Я не хочу». Ничего общего с её непониманием там не было. И, хоть именно такой интерес был для неё в новинку, в принципе к людям она всегда относилась с любопытством. Оно и создавало её творчество. Идея карикатур принадлежала именно ей… Ну… как… В направление карикатур подтолкнул ее Дэрко, опираясь на её привязанность к японской литературе, показал, как работать с трафаретами и научил их создавать. Но заложенные в них смыслы вносила только она. Истории людей, о которых узнавала, она извращала до неузнаваемости одного из участников этих самых историй — того, кто по её субъективному мнению заслуживал, чтобы кто-то за него вступился. А если на её взгляд в истории были виноватые, то их она изображала максимально детально и узнаваемо. Например, пару лет назад, когда Джесс подставил на крупную сумму её собственный арендодатель, она сделала две карикатуры, где мужчина с узнаваемыми чертами лица этого арендодателя оборачивал вокруг члена длинные человеческие шеи, и обитатели Пещеры разместили их в одну ночь перед его зданием и центральным входом в налоговую службу. Проблемы Джесс это, конечно, никак не решило, но породило вопросы и прибавило проблем тому арендодателю. «Формировать частную концептуальную оппозицию в поддержку трагедий отдельных личностей, во благо субъективизма» — так она это называла. Форма, которой она воплощала свою поддержку, была незаконна и даже местами, возможно, для кого-то аморальна — ни одна из карикатур не просуществовала дольше одного часа, но размещение их в самых заметных и относящихся к изображенной сцене местах как раз и было важной их частью. Это то, как она переложила идеологию хайку на изображения. Если хайку в японской литературе были символом свободы за счёт меньшего количества правил по сравнению с предыдущей «каноничной» поэзией, то размещение крамольных карикатур было для неё тем же самым. То есть это было «нарушением закона, чтобы спустить творчество вниз по социальной лестнице и сделать его доступным». Пока она объясняла это Тэхёну, а тот со всей сосредоточенностью перечитывал вслух её предложения, Дэрко даже отвлёкся от работы и, подложив руку под щеку, с предвкушением ждал итога этого разговора, приподняв брови. Сколько он там из этого поймет, было даже не так любопытно нежели то, как он это поймет. Но на удивление, задумчиво нахмурившись, Тэхён в какой-то момент выдал что-то вроде «Я понял, то есть, ты изображаешь то, что несёт в себе отражение твоего собственного видения, но творчество — это всегда ради «самоопределения», а творчество без цензуры — это всегда «бунт». После негромкого «Нихера себе» от Оливера сбоку, Дэрко понял, что залип на этот странный тандем представителей инаковыражающихся видов не он один. Кот тоже чуть ли уши не прижал, наблюдая, а затем утащил Тэхёна курить уже, наверное, раз пятый за день. Дэрко, периодически присматривая за передвижениями и общением Тэхёна, задавался только вопросом «А чего с ним делать-то?». Нет, понятное дело, что он сам уже решил себя оставить, и не то чтобы кто-то в Пещере был против, вот только ощущение было, что их как-то особо и не спрашивали… Применение лишней паре рук найдется всегда. Проблема была в другом. Оливеру когда-то нужно было спокойное место, где он смог бы остаться и встать на ноги, Эду нужно было лечение, Чарли нужно было найти инструмент, чтобы говорить без голоса, а вот Тэхёну… Тэхёну нужна была какая-то дичь… И выражал он её через «Хочу», то ли спрашивая разрешения, то ли прося. В любом случае, это было совсем несложно… Только слегка… непривычно… Началось всё с яблок в понедельник. Вернее, началось с влетевшего в Пещеру Тэхёна, с порога заявившего, что он нашел другой перевод «Derkomai», который означал «остро воспринимать». Сообщил он это с такой радостью, будто у него от этого знания в голове что-то срослось. Оставалось надеяться, что не буквально. Дэрко, как и все остальные, отходил от слишком напряжённого предыдущего дня и собирался с силами на новый рабочий рывок, сидя за островком. В мешанине других несвязанных между собой выборочных фактов о драконах последний был очень важным, чего тогда Дэрко еще не понимал. Он гласил, что все драконы — хищники или травоядные — каждый день едят фрукты и ягоды и именно поэтому живут тысячи лет. Вопрос о достоверности информационных источников Тэхёна как-то отпал, когда он начал извлекать из пакета, который с собой притащил, яблоки… Он их помыл, а затем предложил всем… Кроме Дэрко… С ним он сел рядом и принялся кропотливо чистить одно из них… Что вообще никак не влияло на успех этого действа. Кожуру он срезал так, будто не очищал её, а вырезал многоугольник из мякоти. Затем он порезал свое творение на потрясающе кривые дольки и протянул. Дэрко попялился на них несколько секунд, быстро моргая, тряхнул головой, а затем перевёл взгляд округлившихся глаз на остальных. У них, казалось, вопросов не было вообще никаких… Один рвущийся ржач. Только Эд смотрел с напряженным прищуром. — Хочу тебя угостить, — невозмутимо пояснил Тэхён. Ну, в принципе… Дэрко, вообще не сказав ни слова, уже пару раз так-то заказывал еду и на него, так что, если ему захотелось «угостить», в этом не было абсолютно ничего странного… Вот только чистить яблоко было нахера?.. Да ещё и эта драконья подводка… Однако больше Тэхен пока ничего не просил… Да и смотрел так, будто для него это было не менее важно, чем всё, что Дэрко когда-либо делал для Эда, Чарли и Оли… И сложного при этом тут ничего не было… Совершенно ничего сложного… Поэтому Дэрко протянул ладонь, чтобы ему туда ссыпали плоды геометрического безумия, а затем спокойно их съел. Он вообще-то был к фруктам абсолютно равнодушен, но в течение дня Тэхён скормил ему еще два яблока, и каждый раз в его глазах радости было столько же, сколько у Дэрко сдержанного шока. Кстати говоря, о глазах. Вторник начался с пытливого «Хочу рассмотреть твои глаза» и недоумевающего «Ну рассмотри». Пока Дэрко жевал порезанный для него банан, Тэхён что-то внимательно высматривал. У него самого глаза были карие, отливали солнцем, а рисунок на радужке был нарисован явно кем-то поспособнее драконов — Дэрко бы такой не нарисовал… Эта минута «гляделок», как оказалось, была для того, чтобы Тэхён с уверенностью эксперта заявил, что по всем законам физиогномики у Дэрко «глаза дракона» — большие, с четкой радужкой, живым блеском и слегка прикрытыми веками. Тот факт, что у дракона глаза дракона, сделал его таким довольным, будто он доказал существование тёмной материи. Только вот довольным он был не за себя… Он смотрел так, словно… «Видишь? Ты дракон!»… До того вечера, когда его позорно размазало от усталости, Дэрко вообще-то и сам это всем твердил несколько лет… Всё это было вовсе необязательно… Но не запрещать же Тэхёну изучать что-то новое, в конце концов… Сам захотел о них узнать, сам пообещал рассказать и просто держал свое слово… К тому же, если это всё, чего он хочет… Это же совсем не трудно… А вот остальная часть дня выдалась трудной. Рубашки Дэрко не выносил. У него их в принципе было всего две, но количество раз, когда их приходилось надевать, можно было пересчитать по пальцам. Одной руки. Неумелого фрезеровщика. Для визита в мэрию все же пришлось запаять себя в это жутко неудобное орудие бюрократических пыток, а вместо байка взять белый субару Оливера. В стенах этого замка действовало слишком много демонстративных законов, которых во внешнем мире не придерживались сами хозяева — от выключенного звука на телефоне до соблюдения норм морали. Раньше Дэрко наивно считал сердцевиной лживого лицедейства самого́ Короля этих владений. Прикрывая лицо маской властителя города, он лишь для вида постоянно посылал за головой Дракона ряженых в бутафорские латы рыцарей с полицейскими сиренами, но сам тайно наживался на его деятельности. Появление в Пещере Кейна только укрепило эту мысль. Он был внебрачным сыном, матери которого платили, чтобы факт его существования оставался тайным. О чем Дэрко тогда не знал, так это о том, что «откупаться» Королю приходилось не только деньгами: должностями, новостными сводками — чем угодно, лишь бы не собственным статусом. Мифотворец угодил в его список желаний раньше, чем он сам добровольно впервые вошел в этот кабинет. Тогда, когда он это сделал, у него действительно не было другого выбора. Как оказалось, у самого Короля тоже. Руки отвергнутой им женщины тянулись так далеко, что ему пришлось вложить в них право на внесение законодательных инициатив, контроль над выставочной деятельностью Сатуса и имиджевые проекты города. Всё что угодно, лишь бы она не дотянулась когтями до его горла и никто не узнал, что всеми почитаемый Король на самом деле Султан-многоженец. Нашумевшая деятельность Мифотворца, регулярно привлекающая в город туристов, была ужасно заманчивым пиар-ходом, который хотелось взять под свой контроль и торжественно объявить, что безнаказанный вредитель теперь на пайке у государства, он управляем, подмят и покорно служит на благо Сатуса так, как ему приказывают. Прибрать его к своим рукам было гораздо выгоднее, чем сделать так, чтобы он исчез из истории города. И поэтому добровольно сдавшегося Мифотворца, пришедшего с единственной просьбой, приняли с довольным потиранием ладоней. Оливер был прав. В тот день Дэрко сам вручил Королю дилдо, вот только хуже всего было, что Эда-то Король пообещал защитить, но в обмен на молчание Кейна это самое дилдо передал в длинные руки его матери. Приятными назвать нельзя было никого из них, но Король обладал хотя бы долей мудрости, в то время как мать Кейна владела только алчностью… И хрупкими золотыми яйцами Короля, очевидно. Именно поэтому изначально было понятно, что будущие проекты под эгидой Мэра будут жесткой практикой без стоп-слова, но то, что у Кейна, знакомого с внутренностями Пещеры, будет возможность это ещё и саботировать, Дэрко предвидеть не мог… Всё, что Кейн рассказывал о своей семье, не содержало и слова правды. Выяснять это пришлось на ходу, принимая одно убивающее решение за другим. Тэхён спрашивал, знал ли кто-либо кроме четверых обитателей Пещеры, что Кейн сделал с Чарли… Знал. Тот, перед кем Дэрко пришлось вывернуть наизнанку не только всего себя. Король, пусть и сам понимал мерзость мракобесия, которое допустил, иначе поступить просто не мог. Хоть довольное потирание ладоней сменилось хмурым задумчивым выражением усталого политика, всё же принятые не им решения были ему на руку. Одна идея с внезапным переносом даты «объявления» о подчинении Мифотворца на его день рождения была уже первым кирпичом в триумфальной арке выгоды. Из-за этого сроки сократились у тех, кто занимался подготовкой океанариума к открытию, и следовательно, как цепная реакция, это повлияло и на время, отведенное на установку инсталляции, сократив его до одиннадцати часов. Король, конечно, в своем кабинете мог сколько угодно понимающе кивать на доходчиво изложенные трудности, возникшие в связи с постоянным наложением рамок, но его участие заключалось только в дополнительном финансировании. Ситуацию это никак не спасало. Да, Дэрко подключил Нуара с его командой, которые взяли на себя опоры и их оформление, подключил Кевина и Пинки, которые за месяц точно успеют собрать несколько полигональных фигур мультипликационных персонажей для наполнения пространства, и в Пещере все детали тоже будут готовы к урезанному сроку, если на следующей неделе они приступят уже к покраске. Дэрко было чем заплатить за привлечение дополнительной мощи, вот только сложность была не только в этом. Он и правда не сможет принять непосредственное участие в сборке собственной спроектированной инсталляции. Кейн слишком хорошо знал, куда бить, хоть и понятия не имел, почему там так болит. Собирать парк под водой и до этого было вызовом — не во все проёмы океанариума можно будет затащить целостные готовые «аттракционы», чтобы просто опустить их на дно, а значит — только по частям, и собирать непосредственно «на локации». Именно поэтому каждая опора, каждый элемент — от кабины колеса обозрения до корабля — пришлось оснащать резьбой в местах скрепления, чтобы, как трёхэлементный торшер из магазина, быстро, но надёжно соединить в единое целое. Когда на это было заложено тридцать шесть часов, то сил Эда, Оли и немного Чарли должно было хватить с перерывами. Все элементы изначально планировались так, чтобы команда без труда смогла их скрепить в заданных условиях. А теперь одиннадцать часов… Без перерывов торчать под водой столько времени, занимаясь сборкой, для троих людей — это самоубийство. Хоть им и пришлось специально для этого проекта познакомиться с дайвингом, они ни черта не подводные владыки. Особенно Чарли, которая вообще должна была просто оказывать небольшую поверхностную помощь. Выходов было два. Первый — это найм сторонних рабочих, специализирующихся на подводных работах. Но, во-первых, в Сатусе еще найти таких надо было, а, во-вторых, доверить им инсталляцию… Это для тех, кто сам вытачивал каждый изгиб резьбы было не трудно собирать элементы в констукцию, а с теми, кто не имел к этому никакого отношения, был риск потерять либо часть целостной картины, либо для объяснения нюансов потратить огромную часть времени, которого у них как раз не было. Второй выход был не многим лучше: отправить на сборку «своих», которые отлично были знакомы с деталями, но абсолютно не отличались подготовкой. Команды Пинки и Кевина отпадали сразу — они отвечали за не связанные между собой фигуры, которые просто нужно будет расставить по периметру. А вот команда Нуара как раз сейчас занималась непосредственно опорами… В ней попробовать доверить это можно было от силы пятерым людям, исключая самого Нуара, легкие которого от газовой смеси из кислородных баллонов вместо табачного дыма откажут в работе в первые же минуты. Даже если все пятеро согласятся, у них в запасе чуть меньше месяца, чтобы помимо работы над инсталляцией еще и научиться орудовать под водой… Итого: потенциально девять человек, которые смогут сменять друг друга, на одиннадцать часов работы… Если бы Дэрко мог быть десятым и контролировать это изнутри, он бы, не задумываясь, выбрал этот вариант. Но сейчас приходилось выбирать, за чем будет страшнее наблюдать через демонстрационное окно огромного аквариума: за тем, как «чужие» рушат труд десятков человек и нескольких месяцев работы, или за тем, как «свои» оставляют силы за идеи Мифотворца, которого рядом с ними даже не будет… Паршивая выдалась встреча с Королём. Как и каждая из предыдущих. Не потому, что он — сердцевина лживого лицедейства этих владений, а потому что он на самом деле не очень-то может повлиять даже на себя самого. С каким бы пониманием к ситуации он ни относился, единственное, чем он мог распоряжаться — это казной. А это, хоть и никак нельзя назвать бесполезным, но все же было довольно удручающе. Сколько ж мути он допускал, чтобы для всех оставаться «социально хорошим», хотя на самом деле давно уже таким не являлся. Да, в стенах этого замка действовало много демонстративных законов, но для Дэрко они были ужасно бестолковыми. Когда-то «социально плохой» человек подарил ему силу, а «социально хороший» упорно её изничтожа́л с самого детства… Так и в чем тогда смысл?.. До Пещеры он добрался в задумчивой хмурости, размышляя над не принятым пока решением. В коридоре перед аркой его встретил разноцветный корабль, который они, как и ещё несколько скульптур, доделали для океанариума три месяца назад и отвезли туда же, чтобы он не мешался, пока Пещера и без того была заставлена лопастями вентилятора и частями аттракционов. Нуар забрал себе опоры для него и собирался их чуть модернизировать, из-за чего корабль пришлось везти обратно, чтобы припаять ему несколько дополнительных удерживающих дуг для координации с модернизацией архитектора. Дэрко отправил за ним Эда и Тэхёна, и они, очевидно, справились и привезли. Вот только какого черта корабль был мокрый, вонял химикатами, а вместо ватманов под ним были лужи?.. Дракон, поочередно тряся ногами, чтобы смахнуть с кроссовок воду, зашёл в Пещеру и резонно поинтересовался: — Кто затопил коридор? Кошачья морда просто сияла гордостью, Оливер и Чарли в фейспалме прикрыли лица руками, давя улыбки, а Тэхён, сидя на стуле у островка, безобидно хлопал ресницами, что почему-то сразу вызвало подозрения. — Что? — с полным непониманием спросил Дэрко. — В чём дело? — Кот пометил корабль… — давя смех, сообщил Оливер. — Что сделал? — То, что ты подумал, Дэрко… Он его обоссал. Дэрко вообще-то такого и в голову не пришло, а потому он выкатил глаза и переспросил: — Чего, блять?.. — Идея хоть и гениальная, но должен признать, к сожалению, не моя… — со всей гордостью произнес Эд и на удивление отточенным театральным жестом сделал реверанс. Ну конечно. Кто у нас тут специалист по театральщине и смысловым катастрофам? — Тэхён, ты что, его подстрекал?! — уставился на него Дэрко. — Они не хотели нам его отдавать, — с непосредственной честностью тут же смело откликнулся. — Его уже обработали для будущего погружения под воду и хранили в отдельном помещении. Приказа им не поступало, поэтому, хоть Эда они и узнали, слушать нас не хотели, потому что потом это им больше работы, чтобы заново проводить обработку… Вам с Оли мы не могли дозвониться, поэтому разрулили все сами… Им после этого все равно нужно бы было заново его чистить, так что они, конечно, знатно охренели, но отдали сразу же… — Пиздец, — только и смог обреченно вскинуть руками Дэрко, а затем повернулся к Эду и со сдержанным негодованием приказал: — Пошёл и помыл. — Я уже помыл. — Ещё раз помыл! — чуть громче возмутился и себе под нос произнес: — Ну что за день сегодня такой? — Будешь банан? — раздался обеспокоенный и вполне серьёзный вопрос. — Не буду я банан! — тут же попытался разозлится и прозвучать строго, но почему-то не выходило, и он только растерянно осмотрелся по сторонам, взмахнул руками для наглядности и с полным недоумением попытался взять ситуацию под контроль: — Боже, Тэхён, от тебя тут повсюду флюиды абсурда. А ну-ка прекратил их распылять! На секунду показалось, что Пещера и правда была до потолка заполнена чем-то, чего не было видно, но ощущалось оно, будто несчётное количество разноцветных орбизов, которые распухли, как от воды, и нежно обволакивали собой каждого, кто здесь находился. «Он будет банан», — изобразила утешение на лице Чарли, вскинув альбомный лист с подчёркнутым словом «будет», и повернула его к Тэхёну. — Чарли! — Не пили сук, на котором сидишь, — из последних сил сдерживая смех, посоветовал ей Оливер. — Пили блядей… — тихонько добавил Тэхён. И это было последней каплей, чтобы орбизы начали высыпаться из всех щелей Пещеры, пока внутри неё все содрогались от хохота. Нет, Тэхён и Эд, конечно, сейчас же отправятся наводить порядок в коридоре, но… Вот бы всегда из проблем были только такие… Уже решённые кем-то… Пусть и потрясающе кривым способом. * В среду Тэхён принес ананас. Однако, как он его принёс, так почему-то и унёс, притащив вместо него апельсины. И, хотя один он всё же почистил, разделил на дольки и высыпал в ладонь Дэрко, но уже по крайней мере не пялился так пристально, а вместо фактов о драконах рассказал Оливеру, что существует поговорка «посеять драконовы зубы», что означало сделать то, что приведёт к беде. Тот слышал такую впервые и на всякий случай загуглил, после чего ненадолго задумался, а потом сообщил Тэхёну, что берет его сегодня с собой в увлекательнейшее путешествие по бюрократическим инстанциям согласовывать применение легированной стали, на которой настоял Нуар. Вернулись они на удивление быстро — не прошло и двух часов. Оли, конечно, когда входил в Пещеру первым, бубнил себе под нос негодующее «Кто?! Кто так говорит?!», но в целом выглядел не таким раздражённым, каким обычно возвращался из этих убийственно затяжных и тупых путешествий.Zola — Wow
В четверг Тэхен считал пульс… Только абсолютно забил на то, как это делается. Дэрко сидел на полу Пещеры рядом с островком в позе по-турецки и сосредоточенно гнул вязальную проволоку, формируя каркас для головы гусеницы, которую они потом припаяют на вагонетку для «американских горок». Эд стоял напротив и на столешнице островка болгаркой отрезал для него куски нужного размера, спрятав лицо за сварочной маской. Это, наверное, было одной из любимых частей работы для Дэрко — у него в руках всего лишь какие-то куски железки диаметром пять миллиметров, гнул он их без эскиза, опираясь лишь на образ в собственной голове, глаза его видели непонятный клубок металла, но в голове уже была настоящая гусеница, в которую превратится этот клубок после обварки, шлифовки, грунтовки и покраски. Это был один из моментов предвкушения, когда он сам себе со стороны мог напоминать ребенка, бессистемно собирающего конструктор, но на самом деле только он мог видеть, во что это превратится. Был уже вечер, с шумными работами они на сегодня закончили, и даже музыку Оли сделал тише. Лишь периодически скрипела болгарка по проволоке, которой орудовал Эд в неторопливом усталом темпе, подстраиваясь под каждое третье «Wow» звучавшего трека. Дэрко был так поглощён собственным занятием в этом привычном умиротворяющем рабочем гудении, что, когда Тэхён подошёл и сел на корточки сбоку, даже не обратил на это никакого внимания. — Хочу посчитать твой пульс, — прозвучало непринужденно. — У Эда посчитай, — не задумываясь, откликнулся. — Мне надо у тебя. А… Ну да… Драконы… Дэрко совсем немного вернул свое сознание в реальность, но, продолжая на вдохновении сворачивать прутья, отстраненно разрешил: — Ну посчитай. Только не мешай. Тэхён и не собирался мешать… Наверное… Сложно было понять, что вообще он собирался делать, потому что он всю ладонь зачем-то положил на шею, чуть надавив пальцами на яремную вену. Дэрко мельком бросил взгляд на настенные часы над аркой, потом на Эда, который выбился из ритма и заинтересованно смотрел сквозь окошко сварочной маски, а затем чуть тряхнул головой и попытался снова увидеть голову гусеницы, но с каждой минутой она все больше растворялась, оставляя в руках неинтересный клубок проволоки… Да, «с каждой минутой». Потому что ладонь Тэхёна замерла на шее совсем не на шестьдесят секунд. Она была теплая, как камень, нагретый закатным солнцем, и ничего неприятного в этом прикосновении не было… Как и сложного… У самого Дэрко руки почти всегда были холодные, мёрз он в принципе довольно часто, из-за чего и носил худи практически постоянно даже летом. Наверное, это естественно для драконов. По крайней мере, ящерицы и змеи, насколько он знал, часто выбираются на теплые камни, чтобы погреться. А драконы же с ними из одного класса, да?.. Почему Дэрко сам должен об этом думать, когда совсем рядом самопровозглашённый эксперт занимается чёрт знает чем? — Драконы хладнокровные? — решил всё же уточнить вслух. — Да. Но не все, — тут же прозвучал ответ таким серьезным, тихим и низким голосом, словно Тэхён был занят действительно чем-то очень важным. На пульсе этот голос никак не отразился… Не отразился! Дэрко — точно хладнокровный. Хладнокровный. Хладно… Да что там вообще можно столько считать?! — Ты закончил? — терпеливо поинтересовался с явным намеком. В тот же момент Тэхён отнял руку. — 617, — сообщил он. — Ты что там насчитал? Это в минуту? — вскинул брови Эд, а затем повернулся к другу: — Дэрко, ты что, помираешь? Всё с Драконом было в порядке. Просто Тэхён считал вовсе не пульс. Он считал, похоже, сколько Дэрко позволит себя касаться… Почти восемь минут… 617 ударов сердца… Наверное, примерно столько же было и зернышек гранатов, которые Тэхен ему скормил в этот день. В пятницу утром Тэхён выяснял причастность всех присутствующих к каким-либо слонам. Дэрко, как и Оли, в живую их никогда не видел. Так получилось, что ни в цирке, ни в зоопарке он ни разу не был за все свои двадцать пять лет. А вот Эд и Чарли смешно спорили несколько минут, вспоминая, на чей именно день рождения родители когда-то в детстве отвезли их в Тайланд, где слоны из хоботов полдня обливали их водой. Они редко предавались подобным воспоминаниям и, наверное, это было слишком очевидно, потому что в этот момент Тэхён на них смотрел так же радостно, как… Ну… как на Дэрко, когда приводил ему очередные «неоспоримые» доказательства того, что он дракон… Дэрко этого даже не заметил… Не сравнивал… Не обратил внимания. Никакого. Абсолютно. Никакого значения это не имело. Совершенно. Все равно эту тему Тэхён поднял, чтобы сообщить, что в некоторых мифологиях слоны — страшные враги драконов, а пока так смотрел на Эда и Чарли, продолжал измываться над манго, соскребая его с косточки для Дэрко… Не то чтобы того это как-то волновало… Вечером того же дня настало время для представления миру нового творения Чарли. Дэрко, мысленно молясь не услышать никаких «Хочу», приказал Тэхёну сидеть с Оливером в субару и не высовываться. Действовали они на этот раз на небольшой высоте, но его помощь там всё равно никак бы не пригодилась. Помощь Оли бы понадобилась, но кто-то всегда должен контролировать ситуацию снизу, а Тэхён пока даже не знает, что это значит. К тому же эту задумку нужно было исполнять при дневном свете и закончить ровно до восьми вечера. Это было складское трёхэтажное здание крупного магазина осветительных приборов. Оно стояло буквой Г, и на стенах под окнами третьего этажа располагались огромные демонстрационные прожекторы, служившие одновременно и рекламой оборудования и освещением внутреннего двора, которое загоралось автоматически ровно в восемь. Эд и Чарли заняли свои позиции по длинной части здания, где два прожектора располагались аккурат под окнами лестничных пролетов. Даже страховка им в этот раз была не нужна, они просто перекинулись через рамы и клеили детали трафаретов на экраны. Два других осветительных прибора достать было не так просто. Дэрко зашёл с крыши, сделал привязь вокруг металлической лестницы в виду отсутствия кирпичных опор, влез в крепления и на секунду замер, перекинувшись через железные прутья парапета, вдыхая свежий воздух летнего вечера. Ещё один любимый момент предвкушения. Момент «за секунду до». А затем он затянул ленты маски на затылке и поправил на голове каску, которая сегодня там оказалась вовсе не из соображений физической безопасности, а лишь потому, что какой-то парень, висящий на здании при свете дня, будет привлекать меньше внимания, если на нём будет каска… «Рабочие» обычно словно невидимые. Только если присмотреться, можно будет заметить, что на лице у него ещё и маска, а в руках вовсе не инструменты для ремонта прожектора, а картон и клей. Но кому это вообще нужно? Да и без масок никак — это часть творчества Чарли. Сегодняшняя карикатура была посвящена тому официанту, который впустил их в офисное здание напротив Mainly Builders на прошлой неделе. В копилке Чарли его история лежала уже года полтора. Она была не такой уж глобальной, как, например, та же история про половую дискриминацию в верхушке крупной строительной компании, которая до какого-то момента была их подрядчиком, но у справедливости Чарли не было градации. Парня звали Пол, он ужасно сильно заикался и периодически промышлял стикер-бомбингом, хотя это было больше как хобби. Заикаться он начал из-за одного крайне тупого менеджера в фирме, в которой тогда работал ассистентом. Тот решил устроить пранк и напугал его до истерики, посчитав, что отфотошопить изображение брата Пола так, будто он утонул, будет весело. А теперь этот менеджер устроился в крупный магазин осветительных приборов, который в восемь вечера на всю площадку внутреннего дворика зажжёт извращённые карикатурой образы его действительно мертвой бабушки, его самого, его девушки и даже собаки… Все, что Чарли путем недолгих поисков узнала в его социальных сетях. Трагедия отдельной личности, субъективная справедливость и призрак прошлого в карикатуре. Проблемы Пола это никак не решит, но, может, запустит какую-то другую цепочку? Хотя тоже совсем необязательно. В любом случае, это будет важно, как минимум, для двоих: для Пола и для нее. А потому Эд, Оли и Дэрко сделают все возможное, чтобы ей помочь. Идея, смыслы, трафареты — все это, конечно, её, но втянул-то Дэрко. Именно поэтому всё, что несёт за собой больший риск, делать будет только он. Именно поэтому он до последнего момента будет завершать её творение, приказав убираться немедленно, когда заканчивается время. Именно поэтому сейчас он висел на снаряжении, пока для Чарли и Эда была возможность спокойно работать из окон. Завершил он с первым прожектором чуть раньше, чем эти двое, но на нём был ещё один на этой стене. Он висел справа метрах в пяти и добраться до него можно было, поднявшись наверх, перевязав верёвку к другой опоре и вновь спустившись уже рядом с ним. Вернее, так нужно было сделать. Но Дэрко зацепился взглядом за межэтажный карниз, по которому вообще-то можно было добраться до цели гораздо быстрее. Это не растратит время на всю возню с верёвками и уменьшит риск быть замеченным… Правда, для этого нужно будет приспустить страховку и, по сути, он будет шагать все равно, что без неё… Если бы так сделал кто-то из остальных, убил бы на месте, но поэтому он и забирает у них всё самое тяжелое, чтобы им не приходилось принимать такие рисковые решения, ведь так?.. Он прошагал по карнизу половину пути, прижавшись к стене лицом и крепко вцепившись пальцами в плиты, повторяя себе, что его решения оберегают других. Оберегают. Оберегают! Обере… Дэрко застыл, не преодолев оставшуюся половину, и напряг пальцы до побеления. «Молодец» какой. Легко быть рисковым, когда под тобой всего каких-нибудь двенадцать метров высоты. А что с аквариумом, в котором толщина воды над головой — все четырнадцать? От неё ты кого-нибудь оберегаешь?.. Ты ж даже к краю подойти не сможешь, но зато других туда отправляешь… Эда, Оли, Чарли… Чарли! Ей в принципе нельзя в этом участвовать, а ты взял и разрешил… «Немного». Ты бескомпромиссно отказал ей лезть сегодня к прожекторам со стороны здания, где отсутствуют окна, но зато, сука-блять, в аквариум с аквалангом и грудой металла разрешил… Великолепная избирательность! Уже пятница! Три дня прошло, как ты понял, что надо искать и нанимать рабочих, а ты все ссышься, что это неверный выход?! Что, может, стоит задействовать только «своих»?! Так ты их «оберегаешь»?! Ты хочешь отправить их под воду, в условия, к которым они не привычны, а сам гордишься, что можешь без страховки прогуляться на такой детской высоте? Да с неё, даже если упасть, можно отделаться лёгкими ушибами, которые потом умело и быстро залечит один француз, пусть и нахохлившись, как птичка. И он, кстати, сейчас наверняка дико недоволен, что все его предупреждения опять пошли по пизде… А ты стоишь и не можешь двинуться с места… В наушнике резко раздался звонок. Ну, конечно. Чего и следовало ожидать… Дэрко плечом дважды зажал кнопку и, насколько мог спокойно, сдерживая злость на самого себя, спросил: — Чего тебе, Оли? — Дэрко, ты очень сильный, — низким баритоном зазвучал внезапно голос Тэхёна. «Ну вот совсем сейчас не вовремя!» — подумал, закатив глаза, но вслух сдержано ответил: — Как дракон, я понял. — Потому что дракон, — поправил его. — Ага, дай телефон Оли. — Да? — почти сразу же зазвучал другой голос. — Что с ним? — Хуй его знает. Пялится на вас в окно, — доложил Оли. — Ты в курсе, что действуешь не по технике безопасности? Сколько раз мы с тобой это… — Не давай ему меня отвлекать, — строго перебил. — Почему я должен об этом говорить? — резко спросил вместо объяснений и, не дождавшись ответа, дважды зажал плечом кнопку на наушнике, сбросив вызов. Чёрт знает что. Ну вот как? Ну вот, что? Ну вот, зачем вообще?! Знает он, что он сильный. Дэрко сделал уверенный шаг по карнизу. Знает он, что он дракон. Ещё один шаг. Знает. Знает. Знает! Он преодолел оставшееся расстояние до прожектора и вцепился в него, в ту же секунду приступая к работе. Полчаса спустя все трое участников творчества, которое остальные вместе с адресатом увидят только через двадцать минут, в касках-невидимках покинули двор так же, как и вошли. Мотоцикл Эда вместе с ним и Чарли укатил далеко вперёд, а белый субару Оливера ехал по городским улицам с кордоном в виде байка Дэрко. В тот вечер Тэхёна поругать за бестолковый звонок Дракон забыл. Вот так. Совершенно случайно просто забыл… Ничего, в следующий раз, когда Тэхён так позвонит, обязательно его поругает… Если не забудет… * В субботу Тэхён пришел так рано, что застал всех еще только за завтраком. Как оказалось, он хотел предупредить, что ему поступило небольшое предложение сняться для какого-то каталога одежды и его не будет пару дней. Он торопился. Мог просто позвонить. Но нет же, ему же надо было притащить килограмм киви и почистить один, срезав мякоти столько, что в руках у Дэрко остался неровный кружок размером с мячик для настольного тенниса, когда Тэхен спешно скрылся за аркой. А если б он котов пообещал изучить, он бы кошачий корм сюда таскал?.. Почему-то за всю неделю Дэрко ни разу в голову и мысль не пришла, что у Тэхёна осталось что-то ещё за пределами Пещеры… Нет, он, конечно, рассказывал о своих периодических съёмках, но ещё он вообще-то сам катастрофически честно заявил «хочу с вами» и прицепился так, что, казалось, поселился здесь где-то в комнате, о существовании которой они сами и не догадывались. Поэтому факт того, что он может вот так внезапно и спокойно пропасть, вызвал ощущение, будто гусеница из проволоки, которую Дэрко сам же и сделал, заползла ему же в ухо и неприятно копошилась под скальпом, создавая на коре головного мозга узоры, которым там совсем не место. Они были некрасивые. Ему не нравилось. Тэхён не обязан был и всю эту неделю торчать целыми днями в Пещере, Дэрко ему даже за работу не заплатил ещё, хотя как раз сегодня собирался, да и неотвратимых причин посвящать себя этому труду у него тоже не было… Дэрко так и не разобрался еще, что он, собственно, должен дать Тэхёну, который, казалось, так-то ни в чём и не нуждался… Почему-то он решил, что просто позволять ему радоваться какой-то незначительной ерунде — достаточно. Вот только он не подумал, что остальные в Пещере нашли для себя жизнь, а Тэхён —лишь досуг… И это совсем не одно и то же… Не то, чтобы это было проблемой… Помог — и славно. Хоть вообще пусть появляется раз в несколько дней, просто чтобы разнообразить свои будни между «основной» жизнью. Не важно. Надо было просто не запутывать изначально своим непрерывным присутствием. Вот и всё. Но это же как раз то, в чем Тэхён блестящий профессионал, чтоб его. Теперь-то Дэрко немного разобрался, поэтому, когда в середине дня он, присев перед вагонеткой, эксцентриковой машинкой ювелирно полировал нос гусеницы, и ему пришло сообщение «Время киви», он только сощурился и язвительно поинтересовался у экрана телефона: — Да? Ну так и где ж тогда ты сам? По какому часовому поясу жил Тэхён, у которого вместо циферблата, видимо, такой же фруктовый салат, какой в голове, Дэрко совершенно не было интересно. У него там, может, и «время киви», а у Дэрко здесь «время эксцентриковой машинки». Он заблокировал экран и убрал телефон в карман джинсов, возвращаясь к работе. Правда, отвлёкся он ненадолго. Уже через десять минут ему в спину прилетел один из этих плодов. — Тэхён попросил дать тебе киви, — в ответ на негодующий взгляд из другой части Пещеры тут же объяснился Оливер, подняв вверх свой телефон, будто в доказательство. — А с каких пор ты его слушаешься? — охреневши, вскинул брови. — Да я просто мимо проходил и мне не сложно, — пожал плечами Оли. Не сложно… Вот именно! В просьбах Тэхёна вообще не было ничего сложного, в этом-то и катастрофа. И влияла она, очевидно, не только на Дэрко. — Еще один хочешь? — простебал Оливер. — Я смотрю, ты просто в восторге от этого всего, — поднялся, разгибая затёкшие ноги и захватив с пола киви. — Ты сам его привёл, — вновь небрежно пожал плечом. — Ты ж забавляешься с того, что меня Кот подбешивает. Дай поржать, что впервые кто-то на нервы действует самому Дэрко. — Он мне не действует на нервы, он мне мозг выносит, а вот ты начинаешь. — Не пизди, тебе самому смешно. Дэрко и правда давил непослушную улыбку. Ну, потому что… Ну что это вообще такое?.. — А почистить его он тебя не попросил? — язвительно поинтересовался, сдерживая смешок. — Не знаю, я не дочитал сообщение. Он начал цитировать что-то про птицу помощи, и я закрыл нахер. — Катастрофа… — Да уж… — кивнул Оли, после чего они оба смешки сдержать уже не смогли. Больше вестей от Тэхёна в субботу не было. Никто про него и не вспоминал. Ну, кроме Эда, который написал ему, чтобы узнать, куда тот спрятал пульверизатор, который стоял вообще-то прямо у него под носом… И Чарли, которая придумала новую карикатуру… И Оливера, ввернувшего в разговор «драконовы зубы»… А вот Дэрко вообще не вспоминал. Он же дракон. Драконы таким не занимаются… Наверное… Надо будет у Тэхёна спросить… * В воскресенье все выдохлись ещё до обеда. Не удивительно: уже неделю они пахали как не в себя из-за сократившихся сроков подготовки к инсталляции. Дэрко никого не заставлял. Честное слово. Направлял, координировал, руководил, контролировал, но не заставлял. Они могли в любой момент устроить себе перерыв, однако, пока в Пещере работал хоть кто-то один, никто этого не делал… Пока в Пещере работал Дэрко, никто не позволял себе сидеть без дела. Эд мог поныть об усталости, но ни разу из-за этого не бросил что-то делать. Чарли просто становилась немного вялой и медлительной, а Оли саркастичней обычного. Дэрко в эти моменты мог вообще им не давать никаких поручений, но, пока работал он, они и сами находили себе занятие. Сейчас он смотрел, как они без особого энтузиазма запихивали в себя еду, чтобы поскорее вернуться к делам, и недовольно ругался на них у себя в голове, но вслух только спокойно и непринужденно произнёс: — Что-то я подзаебался. Может, отдохнём сегодня? Мир за полдня не рухнет, со всем успеем. — Поддерживаю, — тут же согласился Оли. Чарли подняла вверх большой палец, втягивая спагетти губами, а Эд вскинул руки, будто верил в Бога, после чего стёк на пол и разлёгся в позе звезды, решительно заявив, что останется там до завтра. А сами не могли сказать?! Что-то типа «Дэрко, хотим выходной, уймись на денёк, а?»… Дэрко таращился на них округлившимися глазами, но отчитывать за это никого не стал. Толку от этого не было бы никакого. Всё равно, пока он сам не остановится, они будут бежать вместе с ним… Он просто это знал. Несмотря на свое заявление, Эд подскочил с пола уже минуту спустя и энергично рванул в складское помещение под комнатой Дэрко. Сначала он, дребезжа колёсиками тумбы, выкатил оттуда телевизор, который сам же и купил пару лет назад, а затем два кресло-мешка. Всё это было замотано в пленку и, пока он её стягивал, в воздухе повисли облака пыли. У них что, так давно не было выходных?.. Или это всё-таки строительная пыль?.. Чарли и Оливера сдуло из Пещеры ещё через пару минут. Всё же несмотря на то, что они действительно жили творчеством, иногда они все ненадолго хотели погрузиться во что-то простое, обычное, человеческое… А возможно, как раз из-за того, что в их жизни нет ничего простого и обычного, им это было необходимо… Хоть и ненадолго. Эд, например, сегодня проспит перед телевизором, свернувшись, как настоящий кот, до самого вечера, а ночью от переизбытка энергии попрётся тратить её на какую-нибудь тусовку, но если так проведет хотя бы неделю, то полезет на стену от скуки… Или ещё чего похуже. Остальные двое нашагают сегодня по городу несколько километров, что, конечно, было бы ещё более «человечно», если бы они при этом могли не подмечать потенциальные локации для будущих творений, а вечером привезут что-то ужасно вкусное, но так много, что доедать они все это будут ещё дня три. А Дэрко… Если б Эд тоже куда-нибудь умотал, Дэрко бы втихаря подшлифовал пару фигур и прошёлся бы сваркой по нескольким швам, а так он просто рухнул рядом с ним на второй кресло-мешок и уставился в телефон. Скачанных книг у него было больше пяти десятков, но ничего общего с отдыхом эта электронная библиотека не имела. В ней были книги по экономике, физике, архитектурному проектированию, учебники по материаловедению, скульптурно-пластическому моделированию, основам объемно-пространственных композиций и ещё целая куча всего, что по-хорошему ему бы изучать и изучать. Три года назад он несколько месяцев потратил на знакомство с проектированием, заколебал Нуара вопросами, но архитектором от этого не стал. Всё, с чем он сталкивался в работе над инсталляциями, до сих пор без конца вызывало у него сомнения, поэтому выбрать можно было в принципе почти любую из непрочитанных книг наугад и приступать. Но он продолжал листать список, оценивая, что из этих знаний ему прям необходимо будет применить в ближайшее время, и что он знает меньше всего… Про дислексию он знал меньше всего… Но вряд ли в его библиотеке найдется про неё что-то… Хотя он бы запихнул про это одну главу в учебник «Организационные основы безопасности жизнедеятельности» … Эд, наконец, выбрал фильм, на экране прорычал лев, и закадровый голос начал зачитывать начальные титры. Дэрко оторвал взгляд от экрана телефона и удивленно приподнял одну бровь: — «Молчание ягнят»? Опять? У вас же с Чарли буквально пару месяцев назад был марафон по всем каннибалам… Если ты опять ночью в их спальню заберёшься и измажешь их бутафорской кровью, Оливер откинется, воскреснет и убьёт тебя к чертовой матери. Эд продолжал сидеть, внимательным взглядом наблюдая за бегущей по лесу Клариссой Старлинг, шмыгнул носом и непривычно серьёзно для себя самого сказал: — Ты знал, что Энтони Хопкинс дислексик? Ну, конечно… Популярная, походу, болезнь, раз стольким покоя не дает… — Нет, — спокойно ответил, направив взгляд в свой телефон. — Я его первый заметил, Дэрко, — ещё тише произнес, выделив только одно слово. — Ну ещё бы. Я об Энтони узнал только на вашем марафоне, — попытался отшутиться. Но, как и всегда, когда Дэрко слегка нервничал, шутка вышла дурацкой. Даже Эд исподлобья посмотрел, как на идиота, что вообще-то прям обидно было, поэтому пришлось отнестись к затеянному Эдом разговору серьёзней: — Я его не заставляю, — выдохнул. — Я знаю. — И понятия не имею, что у него в голове. — Я знаю. — Тогда чего ты от меня хочешь? — Просто хотел напомнить, что Стрекоза, может, и не испытывала настоящей человеческой боли, когда ей ломали крылья, но у людей все может быть по-другому. А ты — не Оливер. Только и всего. — Эд, если ты ещё раз такое про неё скажешь… — То что? — дерзко вскинул взгляд. — Ты сам это знаешь, Дэрко, хватит к ней относиться, как к неженке. Она ещё тогда отдала свой голос, чтобы ничего не чувствовать, а я… — он расплылся в неадекватно радостной улыбке, но слова его и грамма радости не содержали, когда он для напоминания коснулся указательным пальцем своего крестообразного шрама над левой бровью: — Я бы тоже тогда отдал, что угодно, но у меня не спросили. — Ну… Мозг же у тебя кто-то забрал… — Убейся, — внезапно подавился беззлобным смешком Эд и уже более расслабленно откинулся на кресло-мешок, вновь залипнув в экран телевизора. Дэрко тоже выдохнул и усмехнулся. Кот у них, конечно, дурной, резкий и местами жестокий, но доля правды в его словах была. Только он всё не так понял. Эд с первого «Гав» начал говорить о нём; после его первого вечера в Пещере он ещё минут двадцать сокрушался, что Тэхён, как выяснилось, не гей; потом ещё признался ему, что пытался с ним флиртовать, а всю эту неделю щурился без конца во время фруктово-драконьих спектаклей. Очевидно было, почему сейчас он решил предупредить Дэрко, что ему с Тэхёном, возможно, придётся быть ещё деликатней, чем Оливер был с Чарли. Но это же не одно и то же, Господи! Не пытался Дэрко с ним… Он даже поводов не давал так думать! Это Тэхён лип, как на клей, но не в этом же смысле! У него там, в его абсурдной голове, одни сплошные драконы, а не Дэрко. К тому же вылетели они оттуда так же легко, как и залетели — вон уже больше суток не объявлялся. Если бы Дэрко хотел, уже бы сделал первый шаг и обозначил свои намерения чётко и ясно. Не привык он усложнять то, что можно решить в одно мгновение. И Эд об этом знал. Сам же присутствовал при том, как Дэрко напрямую предложил Джесс встречаться три года назад в тот же день, в который подумал, что она ему симпатична как девушка. И два года назад, например, тоже Дэрко при нём совсем не подавлял свои желания, когда за руку увел с тусовки парня, который сейчас работает со Сталкером, хоть тогда всё и закончилось довольно безвкусным петтингом. Вот. Он никогда не стал бы просто сидеть себе спокойненько и дышать в кулак, пока тот, кого он хочет, считает ему пульс. Эд это прекрасно знал. А… Или он именно поэтому решил предупредить?.. Но Дэрко же и не собирался! Тэхён — он же… Ну… Он же «Тэхён». Он же просто «Я все узнаю о драконах и расскажу тебе». Он же «Я так хочу с вами, что пришел сказать, что меня не будет». Он же вообще не про это… Кот все не так понял. Вбил какую-то дурь себе в голову, затем ссыпал её в чужую, а сам уютненько свернулся калачиком на кресло-мешке и уже посапывал, подрагивая во сне, пока именно Дэрко зачем-то смотрел на темный глубокий колодец, из которого не выбраться. * Чарли и Оли вернулись около девяти вечера. Эд, находящийся уже на низком старте, на ходу закинул себе в рот пару кусочков жаренной рыбы из той горы, которая забьет половину холодильника, без особой надежды позвал всех с собой, но, получив ожидаемый отказ, не менее заведенным укатил на тусовку к Пинки. С ним он, конечно, ладил настолько нормально, что даже смог уговорить присоединиться к этому проекту, да и все, кто там будет, в курсе, что напиваться Эду не стоит, но все равно были случаи… Поэтому Дэрко напомнил про утреннюю пробежку. В начале одиннадцатого Оливер понес Чарли на своей спине спать. По крайней мере, так он сказал. Дэрко выбросил в мусор пустые контейнеры, убрал остатки еды в холодильник, затем взял из миски один оставшийся со вчера киви, повертел его в руках и положил обратно. Да нормально драконам живется и без фруктов каждый день. Прожил же он как-то свою «тысячу» лет, не концентрируя на них внимание. И ещё не одну тысячу проживет. Он пересёк всю Пещеру, скинул с огромного холста тяжелую ткань, поставил перед ним невысокий табурет и сел, принимаясь в тишине и приглушенном свете рассматривать своё незавершенное творение. Когда он начинал это рисовать, то думал, что видит картину целиком, видит каждую деталь и сможет её изобразить. Но уже больше года свежие краски не касались холста, и он только покрывался пылью, из-за чего пришлось его спрятать за тканью. Не прорисованные белые пятна зияли пустотой, но Дэрко просто не мог их заполнить. Каждый раз, возвращаясь к этой картине, он не знал, что там должно быть. Даже если брал в руки кисть, так и стоял с ней несколько часов, не способный определиться хотя бы с цветом. Но всё же он возвращался. Смотрел. И ждал, что однажды поймет, увидит, что должно заполнять пустоту. И сегодня тоже озарение не приходило. Лишь время утекало. Но оно и к лучшему — так быстрее наступит завтрашний день, в котором будет полно других проблем, с которыми по большей части Дэрко знает, что делать. Его задумчивое созерцание прервал звонок в коридоре за аркой. Он закатил глаза, тяжело выдохнул и лениво поднялся с табурета. Если Эд напился так, что Пинки опять приволок его в полуотключенном состоянии, в котором он даже пароль от двери ввести не может, Дэрко их обоих завтра кросс бежать заставит. Часов так в шесть утра. А Оли поможет препятствия на дороге расставить… Чарли, наверное, снова в альбоме на скорую руку набросает «поддерживающие» саркастичные плакаты, от которых только хуже… Весело будет, конечно, но лучше бы Эд всё же так не подводил… Не запирать же его опять, в конце концов… Однако за дверью на тёмном лестничном пролёте, ведущем к закусочной, стоял вовсе не Эд. Дэрко выкатил глаза и быстро заморгал: — Ты чего тут забыл на ночь глядя? — Мандарины принес, — катастрофически честно уставился Тэхён, протягивая пакет. Он выглядел немного уставшим, был разодет в белоснежную рубашку с закатанными рукавами и расстёгнутую у ворота, такие же белые классические брюки, с ремнем в цвет, и на нем были светлые туфли. В целом, он выглядел таким же элитным недоразумением, какое чуть больше недели назад увязалось за ними на крыше. Только еще хуже… У него были мандарины. Так, ну это уже совсем что-то неадекватное… Начало первого ночи… Если Эд впервые в жизни окажется в чем-то прав… Дэрко тряхнул головой, но этот бред из неё не вывалился, поэтому он спросил прямо: — Тэхён, ты что, ко мне клеишься? Тот всерьёз задумался на пару секунд, а затем отрицательно мотнул головой: — Нет. Я за тобой ухаживаю. — А есть разница? — Мне кажется, есть. Клеиться — это ведь в романтическом плане, да? Я ничего такого в свои действия не вкладываю. Я же сказал тебе, что верю в драконов. Я верю. А теперь ещё и знаю одного. И мне интересно узнавать больше. Я узнаю. И мне хочется, чтобы эти знания не были бесполезными. Драконы же живые существа? Я впервые имею с ними дело, но… Им же тоже что-нибудь нужно… Фрукты, например, чтобы жить тысячи лет… Мне просто… Это несложно… Тебе неприятно? Мне прекратить? Несложно… Ему несложно… Какое, блять, замечательное определение он подобрал. Где-то Дэрко его уже слышал… И какого ответа он ожидает, уставившись таким непосредственным взглядом? «Прекрати, мне неприятно, что ты так искренне пытаешься меня узнать»? «Пошёл прочь, потому что так веришь в то, что я сам же себе и придумал»? Да кому вообще будет неприятно, когда за ним… «ухаживают»?.. К тому же, когда мандарины своим сильным цитрусовым ароматом забивают голову… Джесс когда-то пару месяцев ходила с оранжевыми дредами и пользовалась мандариновыми духами. Но тот запах был каким-то синтетическим, химическим, слишком сладким, не таким… Настоящим. Дэрко равнодушен к фруктам, но ему их никто ещё и не притаскивал в начале первого ночи, просто чтобы он жил тысячи лет… Бред, конечно, полный, но Тэхён так искренне его творил и смотрел, что начинало зудеть где-то под лопатками, будто крылья у Дэрко действительно могли вырасти и в человеческом теле… Он тряхнул головой и отступил чуть в сторону, пропуская: — Проходи уже. В Пещере казалось, что белоснежную одежду Тэхёна пачкал даже сам воздух, но его это будто бы и не волновало вовсе. Он вообще был занят мытьем мандаринов так непринуждённо, словно жил здесь дольше остальных. Дэрко тем временем достал из ящика столешницы у стены конверт, сел на стул во главе островка, зачем-то ладонью отряхнул соседний и, когда Тэхен, наконец, закончил и повернулся, положил конверт на островок, пододвигая к нему: — Это, кстати, тебе. — Что это? — спокойно поинтересовался, ставя на столешницу чашу с мандаринами. — Оплата за неделю. — Я не хочу. — Чего? Какое еще «не хочу»? Ну вот. Опять воздух заполнили флюиды абсурда… Быстро ж они… — Обычное. Я здесь не за этим. Естественно. Все здесь всегда были «из-за чего-то», а он «за чем-то». Хоть бы тут мог бы вообще-то и не наводить беспорядок. — Тэхён, проекты Мифотворца — не просто сторонние проекты группы единомышленников, которые работают за идею. Она, конечно, важна, но суть её не в том, чтобы на энтузиазме воплотить одну инсталляцию, а в том, чтобы у каждого была возможность не выбирать между тем, что ты хочешь и можешь, и тем, что тебе нужно делать, чтобы выжить. Поэтому время каждого, кто задействован в этих проектах, должно быть оплачено. А ты здесь неделю проторчал, — на этом он хотел закончить, но зачем-то уставился на свой карман толстовки и добавил: — К тому же, если ты постоянно будешь пропадать, чтобы зарабатывать где-то ещё, то и учить тебя чему-то будет бессмысленно. — Пропадать? — зацепился за слово Тэхён, уставившись неожиданно серьезно, что выглядело абсолютно нелепо из-за мандарина в руках, который он чистил. — Дэрко, я же предупредил… И пришел сразу, как смог… Ты что, хочешь купить моё время? Я же отдаю вам его в обмен на ваше. Ты решил, что мне этого мало? Или тебе мало? — Я вообще не это сказал, — закатил глаза. — Перестань пытаться читать между строк, а то твоя путаница в голове становится заразной. — Она не заразная. Просто у кого-то острое восприятие, — невозмутимо напомнил. — Но я тебя понял. Хорошо. Если для тебя это важно, я возьму деньги, — согласился, разламывая очищенный мандарин на две части. — Катастрофа, ещё уговаривать его надо, — пробурчал в сторону и протянул открытую ладонь. Но Тэхён ничего в нее не положил. Он на неё просто посмотрел, а затем поднял обезоруживающе невинный взгляд: — А можешь рот открыть? — Я тебе обезьянка дрессированная, что ли? — ошарашенно вскинул брови. — Пожалуйста. Один разочек. Я… хочу. «Пиздец. Приехали. Это уже и вовсе какая-то дичь. Надо с этим заканчивать», — подумал Дэрко и… открыл рот. Ну, потому что… Ну нет ведь в этом ничего сложного? Вместо одной дольки Тэхен запихнул в него половину мандарина, а источал при этом столько восторга, что Дэрко чуть не подавился, но, прежде чем он успел это сделать, Тэхён переключился: — А где все остальные? А тебе еще кто-то нужен, чтобы фруктами пичкать?.. — Чарли и Оли уже спят. Эд к Пинки свалил на тусовку, — с набитым ртом, насколько мог безэмоционально все же ответил. — Вот как, — понятливо кивнул. Выглядел он при этом слегка расстроенным и принялся осматривать Пещеру таким взглядом, будто пытался найти отличия и представить, что в ней сегодня происходило. Заметив обнаженный холст, он вскинул брови и, не спрашивая, целенаправленно устремился к нему, прихватив с собой пиалу с мандаринами. Обойдя расставленные повсюду металлические каркасы и фигуры, он остановился у одинокого табурета и, опять же, даже не спросив, занял его так, будто тот стоял для него, примостил пиалу себе на бедра и уставился на незавершенную картину, принимаясь жадно её рассматривать. Не то чтобы содержимое картины было тайной, скрывать там, собственно, было нечего. Если бы в прошлый раз, когда Тэхён к ней подошел, она была не закрыта защитной тканью от пыли, которую тот нагло собирался стянуть, Дэрко бы на это не обратил даже никакого внимания. Пусть смотрит. Только не трогает. Тэхён и не трогал… Картину. А вот до татуировки чешуи тогда попросил все же дотронуться… Почему-то сейчас это всплыло в памяти, пока Дэрко молча последовал за ним, пережёвывая мандарин. Сейчас наглого в любопытстве Тэхёна он ничего не видел, за исключением того, что тот занял его стул… Но и сгонять его он не стал… Его вообще, казалось, не следовало отвлекать… Казалось, он опять был занят чем-то очень важным, хоть было непонятно, чем именно. Поэтому Дэрко просто сел на пол рядом и тоже уставился на картину. Холст смотрел в ответ всё тем же изображением, каким и тысячи предыдущих раз: рассвет над Сатусом, покрытым привычным летним утренним рассеивающимся туманом, центральное городское шоссе посередине, ведущее к горизонту, и линии домов по обе стороны, прореженные зелёными деревьями. От реального вида Сатуса картина отличалась лишь тем, что стены домов были покрыты кропотливо прорисованными граффити, превращая целый город в масштабную яркую инсталляцию… По крайней мере, так должно было быть по задумке, но большая часть стен зияла белой пустотой… Однажды там тоже должно что-то быть… Но пока Дракон совершенно не видел, что… — Дэрко, это что, будущее? — раздался рядом очень тихий шепот, будто говорящий о каком-то секрете. Художник повернулся к нему, и от вида этого заворожённого выражения лица, бегающего взглядом от одного здания к другому, лишь невольно усмехнулся: — Наверное. — И это всё приделает в жизнь Мифотворец?.. Дэрко, сдержав смешок, спокойно ответил: — Мифотворец — это не человек, Тэхён. — Дракон, — попытался понять. — Не совсем. Я же сказал тебе, что это идея, суть которой дальновидней каждого отдельного проекта. То, что ты видишь, это всего лишь рупор одного времени, но вместе с тем, это свободное начало для каждого последующего. У творчества должно быть доверие, чтобы оно лишилось страха, и поддержка, чтобы его воплощение не сокращало число его создателей. Именно поэтому мы три года назад вложили всё, что у нас было, чтобы на въезде в Сатус разместить огромный, будто «разлетающийся» на составные винтики, циферблат — мы запустили отсчёт до этого момента. Я не знаю, когда он наступит, но он обязательно наступит… Всего за три года сюда стеклось столько художников и творцов, что они бы уже могли положить этому начало, если бы им позволили… Пока для этого рано, но всё уже сдвинулось в этом направлении, а никто и не заметил. Знаешь, почему мы можем продолжать? Потому что все ресурсы — от финансовых до строительных — берутся не из воздуха. Компании готовы платить вслепую, чтобы занять первые полосы новостных сводок. MainlyBuilders была нашим главным спонсором при создании вентилятора, хотя они и понятия не имели, во что превратятся ресурсы, которые они нам дали — это уже доверие, необходимое творчеству. Они своё получили — такую рекламу прочности, разнообразия и гибкости применения материалов обыватель, может, и не заметил, но вот другие промышленные компании… Затраченные на это ресурсы будут окупаться для Mainly Builders ещё не один сезон. А мы смогли посвятить себя проекту, не выбирая между ним и выживанием. Та самая поддержка, которая не сокращает число творцов. Хотя, конечно, это не отменяет того факта, что по итогу этого выгодного решения, компания повысила не того человека просто по причине половой принадлежности. Чарли сделала, что считала правильным, но не то чтобы в наших силах было решать проблемы человечества… — А разве, если все творцы лишатся страха, не наступит анархия? — Доверие, Тэхён. Творчество — это процесс создания, а не разрушения. Я не говорю о вседозволенности, — Дэрко болезненно поморщился, но тут же продолжил: — Я никогда о ней не говорил. Я говорю об открытой кооперации. Если компании готовы зарабатывать на этом, правительство готово этим хвалиться, а музеи и торговые центры пользоваться, то почему творчество должно умещать себя в рамках, разрушение которых всех их изначально и привлекает? Это уже не творчество, это эксгумация… Поэтому Нуар так негодовал, когда услышал об официальном заказе от Мэра… Поэтому из целой толпы, которая еще недавно принимала участие в работе над тем же вентилятором, осталось всего человек тридцать… Тотальный контроль — это то, чего с этой идеей не должно было произойти… Свободные художники, честно претворяющие в жизнь свои идеи, говорящие в рупор времени и не страдающие от этого, никак не могут быть теми же самыми, которым приходится несколько часов добывать разрешение на разрешение на разрешение… — Но… Эйфелева башня… Дэрко слабо усмехнулся и кивнул: — Я тоже об этом думал. Ну, не конкретно о ней, а о том, что легализацию деятельности Мифотворца тоже можно использовать, чтобы в итоге выжила сама идея. Поэтому сейчас не так уж паршиво от этого проекта в океанариуме — это всего лишь ступень, просто немного не по той лестнице, по которой я планировал, но в том же направлении. Хотя… конечно, если бы я был умнее, наверное, нашел бы другой выход и не стал бы себя раньше времени деанонимизировать в обществе бутафорских моралистов, для которых свобода творчества — повод для страха. — Если внутри Мифотворца столько заложено, то зачем ты всё это решил взвалить на себя одного?.. — А ты не понимаешь? — удивлённо вскинул бровь. — Нельзя линчевать идею, Тэхён. Человека можно. — А Дракона? Дэрко опять усмехнулся и, забавляясь, вопросительно уставился: — Ты мне скажи. Это ж ты там, похоже, нашел по ним какую-то несуразную методичку. Тэхён, изобразив осуждение, недовольно прищурился, чем вызвал только смешок, а затем с деловитой серьёзностью важно произнёс: — То, что строят Драконы, нерушимо… — А они разве что-то строят? — вмешался, на что сразу же получил ещё один присмиряющий взгляд. — Конечно. Я говорю не только о пирамидах, Эйфелевых башнях, идеях и легендах. Всё, что строит Дракон, нерушимо. Включая гору живых сокровищ за его спиной. Поэтому его невозможно линчевать, ведь она от него неотделима. Она уже возведена и будет следовать за ним. Она не рухнет, если Дракон перестанет держать её в своих мощных лапах. — Не рухнет, — хмыкнул Дэрко. — Просто куски поотваливаются. — Кейн отвалился, — серьезным голосом перешёл внезапно к конкретике. — И что? — И что? И что? — уставился суровым взглядом. — Тэхён, последствия этого «и что?» будут преследовать меня… — Ничего не рухнуло, Дэрко, — непривычно строго прервал его, смотря сверху вниз. — Ты по-прежнему Дракон, проект по-прежнему, я уверен, будет масштабным и уникальным. А Оли, Эд и Чарли, все те люди, что были здесь на прошлой неделе, идут не за Мифотворцем. Ты же должен это видеть! Думаешь, можешь их всех спрятать за своими лопатками? Они там уже не помещаются. Ты видишь рупор времени, — рукой указал на холст, — но сам не хочешь давать голос тем, кто уже строит его вместе с тобой? — Тэхён, — грозно рыкнул, но в ту же секунду напряженное раздражение на лице сменилось удивленным ступором. Он их не спросил… Оли, Эда, Чарли, всех тех людей, что были здесь на прошлой неделе, Дэрко даже не спросил, какое решение им самим покажется лучшим… Захотят ли они сами допускать до сборки инсталляции «чужих», боятся ли они опускаться под воду, захочет ли кто-то вообще в этом участвовать?.. Он всю неделю мучился от мысли, что придётся кого-то нанимать, до сих пор так и не смог к этому приступить, но у остальных даже не спросил… Нет, они, конечно, примут его решение, каким бы оно ни было, он только сегодня об этом думал, когда смотрел на уставших ребят, даже не обмолвившихся о необходимом отдыхе, но почему он у них не спросил… — Прости… — раздалось обеспокоенное сверху. — Чего?.. — поднял растерянный взгляд. — Тэхён, ты знаешь вообще значение этого слова?.. Почему ты говоришь его тогда, когда извиняться должны перед тобой? — Хочешь передо мной извиниться? — слегка склонил голову набок, смотря таким пронзительным взглядом, что почему-то стало тяжелее дышать. — Да?.. — неуверенно пробормотал Дэрко. Не то чтобы он прям испытывал вину за то, что несправедливо рыкнул, когда ему вообще-то полезные вещи говорили, но… Тэхён так смотрел, будто сейчас произнесет одно из своих несложных «хочу»… «Хочу, чтобы ты извинился». Вместо этого тот только кивнул и мягким низким голосом разрешил: — Извинись. Дэрко гулко сглотнул. Язык прилип к нёбу со вкусом мандарина. На макушке, прямо по коре головного мозга разбежались мурашки, будто от падения камушка на гладь воды. Наверное, это всё чёртова гусеница, про которую он совершенно забыл… Научилась там за это время создавать узоры покрасивее, видимо… — Или не извиняйся, — тут же снова разрешил Тэхён, невинно похлопав ресницами. — Я, честно говоря, не знаю, за что, просто подумал, раз тебе надо… Катастрофа… — У меня от тебя мурашки. — Это не от меня. Просто ты на полу сидишь… Сядешь сюда? — предложил уступить место на табурете. Да нет. От тебя. — Сиди уже, — с лёгким недоумением продолжал таращится. Как он вообще, блять, живёт таким… таким… таким Тэхёном? Чем он занимается, когда не сеет абсурд и не разбрасывает орбизы по Пещере? — Как съемки прошли? — сформулировал свой вопрос поделикатнее Дэрко. — Обычно, — пожал плечом. — А что такое твоё «обычно», Тэхён? — терпеливо поинтересовался. Его «обычно» включало в себя несколько часов позирования, постоянную смену одежды и аксессуаров, перерывы, в которые нужно успеть завести как можно больше знакомств, чтобы про него вспомнили ещё не один раз, тонну макияжа, бесконечный яркий свет и иногда для реклам пару небольших реплик, что совсем не сравнить с объемами текстов, которые приходилось ему учить раньше. Чаще всего он снимался там, где не видно было его лица крупным планом или оно бы особо не бросалось в глаза среди толпы других моделей. Как для каталога одежды или в рекламе собачьего корма, где были только его руки. Лицо он позволял снимать редко и лишь для наружной рекламы местных магазинов, чтобы это не выходило за пределы Сатуса. Хотя с его лицом вполне бы можно было стать амбассадором какого-нибудь элитного магазина солнечных очков, например. Дэрко видел такую рекламу на одном билборде, который они заклеивали трафаретом пару месяцев назад. Там темнокожая девушка в огромных ромбовидных очках улыбалась игуане, и светило солнце. Слегка бронзовая ровная кожа Тэхёна тоже наверняка бы отлично смотрелась на контрасте с какой-нибудь чешуей… Особенно на щеках она казалась такой гладкой и шелковистой, что внезапно захотелось до нее дотронуться, чтобы убедиться, что она такая же и на ощупь. Только вот… Тэхён изучал дракона… По крайней мере, искренне в это верил, судя по всему, а у прикосновения Дэрко не было ни повода, ни объективных причин, ни цели… К тому же, ладони у него, наверное, покажутся Тэхёну ледяными… как у того ублюдка… Да и жесткие они от постоянной работы руками настолько, что Дэрко ничего не почувствует… А если носом?.. Он тряхнул головой, пытаясь выбросить оттуда плодящихся гусениц, узорами разрисовывающих ему кору головного мозга. Его «обычно» не вызывало в Тэхёне, казалось, совершенно ничего. Оно просто было таким, каким было: не скучным и не интересным, не легким и не тяжёлым… Обычным. Фрукты и Драконы вызывали в нём куда больше радости, чем то, что он рассказывал о себе. Так, чего ж ты туда пошел вчера?.. Я же говорил, что заплачу… Я забрал твое волнение… Для тебя это, вроде, казалось очень важным… Я ем твои фрукты… Отдал свой табурет… Чего тебе ещё надо?.. Ощущение было, что Дэрко накормили орбизами, которые распухали в пищеводе где-то на уровне грудной клетки. Но это были просто мандарины, три штуки которых Тэхен скормил ему по четвертинкам с рук, пока рассказывал про своё «обычно»… Хорошо, что этого никто не видел - объяснить эту хуйню было бы трудновато. Эд бы, боже упаси, решил, что прав, а Оливер с Чарли точно застебали бы до смерти… Отвезти Тэхёна домой Дэрко предложил не задумываясь. Просто было чувство, что это совсем несложно. А когда тот сел позади, то, видимо, тоже не задумываясь, запустил руки в карман чужого худи. Об этом Тэхён вообще-то не спрашивал ни в первый раз, ни в каждый последующий, будто официально приватизировал себе этот карман, а Дэрко сам виноват, что не заметил уведомления. Это и в первый раз было странно, но тогда показалось просто незначительной мелочью, о которой очень легко было не думать. Сейчас же, как ни тряси головой, никак не получалось отделаться от мысли, что руки Тэхёна, едва касаясь, обхватывали низ его живота. Несколько раз Дэрко даже специально набрал скорость и круто вошел в повороты, чтобы почувствовать, насколько крепко без разрешения может вцепиться в него Тэхён… Тот сцеплял только свои руки друг с другом и удерживался, напрягая предплечья. В какой-то момент показалось, что Дэрко убьет их раньше, чем пальцы Тэхёна сожмут его сильнее, поэтому он перестал. Но зачем-то пропустил пару поворотов и сделал лишний круг, прежде чем затормозить у входа в общежитие.