Всегда пожалуйста. Это было бы веселее, если бы полицейские решились проверить Каньон, но так тоже вышло неплохо.
01:56
Забыв обдумать, насколько это было бы этичным и уместным, Уэнсдей всё же отправила следом ещё одно сообщение, которое, как она могла только догадываться (и была в итоге права), смутило блондинку по ту сторону экрана.Время близится к двум часам ночи, но ты всё ещё не спишь. Меня не хватает? :)
01:57
Уэнсдей замерла, увидев, как Синклер покинула сеть, а после вернулась, что-то печатая, а потом прекращая, вновь печатая и тут же останавливаясь. Кажется, она ввела кого-то в неловкое состояние ступора, предпочитая лишь с интересом ждать, что на это ответит Энид. Что ты делаешь завтра? 01:59Сочту это за «да» :)
01:59
«Аддамс, где твоё воспитание и хотя бы минимум манер?» — порицала она себя.И завтра после обеда я, кажется, абсолютно свободна.
02:00
Молчание затянулось на несколько минут, пока Уэнсдей вновь не увидела, что Энид зашла в мессенджер и начала печатать. А. Блин. Завтра совсем никак. Напрочь забыла, что мы с ребятами должны были встретиться. ( Я пообещала, что приду. Прости. 02:05 Аддамс поджала губы, ведь желание увидеть эту солнечную девушку вновь преобладало в ней с каждым часом, что и пугало, и отдавало приятным покалыванием внутри грудной клетки, с которым Уэнсдей была бы не прочь попробовать ужиться.Ранила меня в самое сердце :(
02:06
Уэнсдей… 02:06Но за это время я тоже смогу решить некоторые вопросы.
Так что выдохни.
02:07
Точно? 02:07Абсолютно.
Просто дай мне знать, когда мы сможем встретиться)
02:08
А теперь откладывай телефон. Не то солнце встанет раньше, чем ты успеешь лечь.
02:08
Спокойной ночи, Энид.
02:08
Добрых снов, Уэнс <3 Хорошего тебе дня. 02:08 И девушка пропала из сети, а Уэнсдей ещё пару минут пялилась на открытый с блондинкой чат, смотря на последнее предложение. «Уэнс». Аддамс задумалась, как бы это звучало устами Энид, и сама не заметила, как потух экран телефона, упав ей на грудь, а сама она прикрыла глаза, когда что-то неизвестное утянуло её в мир снов, мечт и несбывшихся фантазий.***
Уэнсдей очнулась ближе к обеду, что было ей совсем несвойственно. Она лениво приподнялась, убирая телефон с груди, усмехаясь тому, что даже не удосужилась положить его на тумбочку, просто уснув. Приняв душ и переодевшись в шорты и лёгкую майку, брюнетка вышла в гостиную, где в глаза ей ударил яркий солнечный свет, который в собственную комнату не мог просочиться благодаря плотным шторам. Её также встретила ехидно улыбающаяся хозяйка квартиры, сидевшая на диванчике да попивающая кофе из небольшой белой керамической чашки. — Кофе в шкафчике над столом, чайник только что вскипел. Аддамс направилась именно туда, а Барклай лишь улыбнулась, услышав из глубины кухни грохот и жизнеутверждающее: «Доброе утро, Би». — Доброе, Несс, доброе… да вот только обед уже, — усмехнулась она, завидев в проёме брюнетку, что направлялась к ней, поставив чашку на кофейный столик перед ними, чтобы не разлить свежеприготовленный напиток, пока усаживалась в кресло неподалёку. — Да хоть полночь, — блаженно вдохнув аромат кофе, она поднесла чашку к устам, делая первый глоток, да облизав после этого губы. Кофеин распространялся по телу, и это было именно то, чего Аддамс так не хватало после подъема. — Когда встану, тогда и утро, — усмехнулась она, искоса взглянув на Бьянку. — Это в университете так работало, Несс. А сейчас у нас целая гора дел перед моим днём рождения, с которым ты любезно обещала мне помочь, помнишь? — Барклай сощурила глаза, смотря на бесстрастно попивающую кофе брюнетку. — Ты для этого и приехала на неделю раньше, чтобы акклиматизироваться, прежде чем начать подготовку. — Вот я и акклиматизируюсь, — усмехнулась Аддамс, но увидев безапелляционный взгляд голубых глаз, на секунду затихла: — Извини меня, мамочка, — с сарказмом в голосе и легкой усмешкой на губах ответила Аддамс, после чего вернула своему лицу более строгую маску. Она отставила чашку на столик, закинув ногу на ногу да уложив руки на подлокотники кресла. — Ты же знаешь, что я не только поэтому здесь, — Барклай поджала губы и сдержанно кивнула. — Как долго ты планируешь так жить? — она наклонила голову, как бы собираясь пояснить. — Ездить по городам, по пути редактируя задания издательства, в котором работаешь, оставаться в одном месте не более недели, вечно скитаясь от штата к штату. — Мне нравится моя жизнь, — хмыкнула она. — Как бы не было удивительно, но да, — она облизнула пересохшие отчего-то губы. — Мне нравится. — Тебя ненавидят уже, ты же знаешь, да? — Мгм. Это доставляет мне удовольствие, ты же знаешь, да? — спародировала она подругу. — Раньше в этом был интерес: чтобы никто не мог понять, кто ты. Что изменилось? — Ничего, — она пожала плечами, говоря абсолютно серьёзно, решив допить кофе, видя, как Бьянка поставила пустую чашку на столик. — Просто подумываю кое о чём. — Не поделишься? — Конечно… нет. Бьянка раздражённо выдохнула: её подруга была невыносима. Первое время, когда они только поступили в университет на факультет филологии, эта нелюдимая брюнетка лишь старалась сильнее уколоть своими саркастичными фразами тех, кто подходил ближе чем на метр. С Бьянкой у них была особая взаимная враждебность и желание доказать своё первенство, но всё изменилось, когда Уэнсдей на межуниверситетских соревнованиях по фехтованию получила ранение в живот из-за нарушения правил её оппонентом, который в последствии был дисквалифицирован (тогда каким-то образом у него не оказалось защиты на наконечнике шпаги — чем думал и как такое произошло до сих пор неизвестно). Бьянка видела это, так как была вторым студентом, участвовавшим там, а потому и оказалась рядом и была всё время: пока подбежали медбратья, пока девушку выносили из спортивного зала, пока обрабатывали рану. Уэнсдей сопротивлялась, говоря, что вообще ничего и не почувствовала, и её даже отец сильнее доставал на семейных дуэлях, но никто девушку не слушал, увидев тёмное пятно крови на чёрного цвета экипировке. После этого в отношениях Уэнсдей и Бьянки что-то изменилось: они изменились. Барклай не была так настойчива, а Аддамс… она, конечно, продолжала быть Аддамс, но с меньшим количеством саркастичных выражений в сторону одногруппницы. Потом их определили на совместный проект, в ходе которого девушкам пришлось очень много взаимодействовать вместе. В это же время они обе и узнали, что, оказывается, увлекались одним и тем же делом: Уэнсдей нравилась скорость за рулём автомобиля, а Бьянке — сидя на двухколёсном звере, чтобы ветер обдувал кожу, пробираясь до самых костей — ей нравилось ощущение свободы. Барклай в своё время даже выиграла какой-то чемпионат в Вермонте, где они и учились, в то время как Аддамс ещё тогда не желала в это ввязываться. Уэнсдей никогда не участвовала в гонках официально, катаясь ради собственного удовольствия да устраивая импровизированные гонки, на светофоре раззадоривая стоящие рядом автомобили, которые в последствии обгоняла. Да, её привлекала скорость, расползаясь адреналином по всему телу. У неё был отличный автомобиль, под кузовом которого девушка могла копаться днями в своё же удовольствие, скрываясь ото всех в гараже за городом. Но при этом всём, Уэнсдей не выносила всю эту показушность и пафосность, которую представляли собой официальные гонки. Не хотела она быть объектом наблюдения и восхищения толпы зевак, предпочитая скрываться и вести себя анонимно. И на самом деле, конфиденциальность по поводу этой темы была соблюдена не только с незнакомыми людьми, предпочитая не говорить, чем увлекается, но и с родными. Её семья всё ещё думала, что девушка живёт в Вермонте и ходит в издательство, в котором работает редактором. О её увлечении знала только Бьянка, а ещё Юджин — парень на два года её младше, с которым та случайно познакомилась в университете, который Оттингер окончил в этом году. Юджин выучился на специалиста в сфере IT, да и вообще был очень заинтересован в технике, а потому Уэнсдей могла смело называть его компьютерным гением. Казалось, Оттингер мог найти всё что только можно: и если нелегально, то ещё лучше. Поэтому именно его Аддамс выбрала в качестве «закадровой» поддержки со стороны, когда решила делать то, чем занимается уже чуть больше года. Да, Уэнсдей Аддамс и была тем самым «Призраком», лицо которого так отчаянно хотели бы видеть десятки водителей в разных штатах Америки. Первый свой такой заезд Аддамс провела абсолютно случайно, находясь ещё в Берлингтоне. Она совершала ночную вылазку на своём автомобиле, собираясь протестировать, как поведёт себя улучшенный двигатель, который та собственноручно апгрейднула. Но как только Уэнсдей выехала за город, выискивая себе подходящую для её дела трассу, из-за сухих, но высоких кустов, она услышала шум толпы и рёв моторов двух автомобилей. Интерес оказался выше её собственной выдержки и нежелания влазить в это дело, поэтому Уэнсдей последовала параллельно гонщикам, а в моменте соединения дорог просто выскочила на трассу, желая догнать и обогнать нежданных соперников. В итоге она с треском и огромным отрывом расправилась с обоими парнями, имена которых узнала потом — это были лучшие гонщики Вермонта по слухам в барах и информации на сайтах. А Уэнсдей, уехавшая так и не показавшись, бесследно затерявшись в тенях, ощутила себя свободной, почувствовала себя той, кто мог поставить выскочек на место, при этом даже не раскрывая личности. Таким образом Аддамс и придумала себе схему, по которой шла уже долгое время, ведь азарт, разыгравшийся в жилах, она остановить была уже не в силах. Юджин узнавал для неё о различных гонках в разных частях Америки, а девушка ехала туда, чтобы погонять с лучшими, по мнению общественности, гонщиками, которые в итоге таковыми не оказывались. До определённого момента… — Хей, Несс, ты зависла? — Бьянка со смешком в голосе помахала ладонью перед лицом девушки, заставив ту обернуться на неё. — Моя машина в твоём гараже за городом, а ещё я взяла твой мотоцикл, ты же не против, да, Би? — Я всё равно на нём не езжу, — безучастно ответила она. — Так что пользуйся моей добротой. — Он в идеальном состоянии? — удивилась Уэнсдей. — Я просто всё ещё ценю его, поэтому и ухаживаю, — она посмотрела на Аддамс, пытаясь показать серьезность и строгость, которую собиралась вложить в свои последующие слова. — Тебя это тоже касается, Несс. Пока пользуешься, чтобы ни одной царапины. — Поняла-поняла, — Уэнсдей подняла руки вверх в жесте сдающегося, перед этим оставив уже пустую чашку на кофейном столике. Она опустила ладони, немного помедлив. — Так и… что у нас там за планы?***
Следующие дни перед днём рождения стали головной болью для Уэнсдей, которая честно помогала со всем: съездить в один конец города за алкоголем, а в другой, чтобы заказать торт, ведь у них почему-то не было своего номера (или просто Бьянка издевалась, о чём брюнетке знать было необязательно), купить свечи, а потом принять поставку в один из магазинов сети салонов красоты, которыми управляла Барклай, пока та договаривалась о броне ресторана и согласовывала меню. Всё это она делала, пускай некоторые из пунктов и скрипя зубами. Но что больше волновало брюнетку, так это то, что Энид ей так и не написала. Аддамс заходила несколько раз в их совместный чат, видя, что последняя активность девушки менялась, а вот новых сообщений так и не поступало. Это расстраивало, хотя Уэнсдей и не собиралась подавать виду. Не в её это стиле было бегать за девчонками или убиваться из-за невзаимной любви. У неё за все двадцать три года было не так мало отношений, но о тех, о которых она могла бы вспомнить с улыбкой — ни одних. Девушки не могли ужиться с её скверным временами характером и нежеланием их компании, предпочитая одиночество в определённые моменты, а она в ответ не принимала и не понимала неоправданной ревности и глупых истерик, которыми была наполнена совместная жизнь. А потому в какой-то момент решила, что ей просто не нужны постоянные отношения — она прекрасно чувствовала себя сама, наедине со своими чувствами и эмоциями. И, после того как девушка покинула Вермонт, всё, на что она претендовала, это небольшие «курортные» романы в перерывах между гонками. Потом неожиданный для тех разрыв, и Уэнсдей вновь уезжала туда, куда глядели глаза. Но вот только с этой необычной блондинкой всё было по-другому. С ней хотелось говорить, прогуливаться по известным ей местам, узнавать её и открывать какие-то новые стороны, которые пока были недоступны. Не хотелось просто оказаться в её спальне, не вспомнив потом даже имени, напротив — Уэнсдей хотела произносить имя девушки вслух. В этом было что-то такое, что она не смогла бы объяснить, если бы кто-то потребовал, но внутри разгорался приятный огонь, расходясь по телу, когда она звала девушку, находившуюся рядом. И вот уже несколько дней Уэнсдей не могла этого сделать, покорно ожидая сообщения, принимая то, что они всё ещё знакомятся, и у блондинки могли быть свои проблемы или обстоятельства, которые затянули их встречу на долгие дни. И Уэнсдей дала себе слово, что если сегодня Энид не объявится, то завтра она ей напишет или же сразу поедет к её дому, адрес и дорогу к которому отлично запомнила. Сегодня же у Бьянки был день рождения, ей исполнилось двадцать четыре, что она интерпретировала, как «два цикла животных китайского календаря я уже пережила», чем заставила улыбнуться собравшихся гостей, среди которых были и Уэнсдей с некоторыми одногруппниками, и её местные друзья и знакомые. Они отмечали в небольшом, но уютном ресторанчике на берегу пляжа Санта-Моника, омываемого Тихим Океаном. Все веселились, знакомились, налаживая контакт. Уэнсдей, пропустив не один стакан виски, уже более охотно поддавалась коммуникации с незнакомыми ей ранее людьми. Она говорила прекрасные тосты в честь подруги, поднимая очередной бокал, получая от той лишь краткую благодарность и язвительный совет меньше пить, ведь им потом вместе ещё добираться до дома, на что Аддамс говорила, что полностью контролирует ситуацию. Стоило ли отметить, что язык уже немного заплетался, и эту фразу она сказала не с первого раза? Впрочем, недовольных не было, ведь Уэнсдей на самом деле была отличным собеседником, в особенности для девушки напротив, сигналы которой явно и очень упорно игнорировала, сводя всё в шутку. В какой-то момент Уэнсдей ушла в уборную, понимая, что алкоголь оказывал на неё влияние, которого она очевидно не хотела. Аддамс умела пить, и была тем человеком, с которым ранее не случались всякие глупые ситуации в таком состоянии, но сегодня что-то явно шло не так: и алкоголя казалось чрезмерно много, и девушка ела совсем мало — в общем, этот день был не таким, как обычно. Она закрыла за собой дверь, подходя к раковине да поднимая голову к зеркалу, пока мыла руки, а после умылась. Капли стекали по щекам и скулам, разбиваясь о ткань лёгкой белой рубашки (Бьянка сказала, что чёрную она примет только на похороны). Рукава были закатаны, а ворот оттянут двумя пальцами Уэнсдей, сознание которой понемногу да приходило в надлежащий вид, что не могло не радовать. Она наклонилась, вновь набирая воду в ладони, и ополоснула лицо. Поднявшись, в зеркале Уэнсдей увидела, как внутрь вошла та девушка, которая сидела напротив — Аддамс даже не запомнила её имени. На ней кожаная чёрная мини-юбка и прилегающая к телу блузка в мелкий горошек. Шатенка с длинными искусственно завитыми волосами сделала несколько шагов навстречу уже обернувшейся Аддамс. — Всё в порядке, Уэнсдей? — спросила она, улыбаясь почти фальшиво наивно. — Более чем, — с тоном нежелающим продолжения диалога ответила брюнетка, потихоньку приходя в себя окончательно, вытирая остатки влаги с лица сухим полотенцем. — Тебя долго не было, вот я и начала переживать. Девушка вела себя вызывающе, чего Аддамс не могла не заметить, но даже в не совсем трезвом состоянии её мозг не подводил, а глаза сдержанно прошлись по фигуристой девушке, которая этот взгляд трактовала по-своему, делая ещё пару шагов вперёд, став почти вплотную. Глупое действие, которое могла бы совершить шатенка, собираясь поцеловать Уэнсдей и после этого быть не особо этично отвергнутой, нарушил звук приходящего на телефон брюнетки сообщения. Уэнсдей прошла через плечо девушки, бросив что-то в духе: «блузку застегни, замёрзнешь», и, выкинув использованное бумажное полотенце в урну около двери, вышла в зал, пройдя в более-менее тихое место у бара, сев около стойки, облокотившись о неё локтём. Ей редко кто-то писал, а потому проверить стоило, ведь это мог быть Юджин или некто близкий, кого Аддамс предпочла бы не игнорировать. Уголок губ на её нетрезвом лице дёрнулся вверх, когда на экране дисплея девушка увидела знакомое имя и фотографию. Аддамс немедля разблокировала устройство и зашла в переписку. Уэнс… Ради Бога, прости меня. Ты сейчас, наверное, думаешь, что я тебя просто отшила, сказав, что напишу. 00:32 Уэнсдей ухмыльнулась, открывая панель с клавиатурой, дабы напечатать ответ.А это не так?)
00:36
Энид тут же появилась в сети, принимаясь что-то печатать, и ответ пришёл незамедлительно. Конечно, это не так :) 00:36 Просто эти дни выпали на одно событие, и мне… ну, нужно было уехать. 00:37 Аддамс облегчённо улыбнулась. Не то чтобы она действительно подумала, что её отвергли, но всё же было приятно узнать, что у девушки была какая-то причина такой долгой и неожиданной пропажи. Следом её глаза вновь опустились в телефон, ведь от блондинки пришло новое сообщение. Я могу загладить свою вину :) 00:37 Уголок губ дёрнулся сильнее, чем, казалось, Аддамс могла бы контролировать, удобнее перехватывая телефон двумя руками, всё так же опираясь о стойку локтем, и принялась печатать ответ.Ммм… И что же ты можешь мне предложить?))
00:38
Она не знала, что Энид по ту сторону экрана, сидя на кровати в своей комнате, приняв до этого душ, широко улыбнулась, не скрывая румянца на щеках, и начала с этим же выражением лица печатать ответ. Себя?) 00:39 Останавливая твою очередную шуточку… 00:39 Уэнсдей усмехнулась мысли о том, что в голове Синклер проскакивали подобные идеи, которые она не успевала даже озвучить (то есть написать в данном контексте). Себя в роли гида. Показала бы тебе парочку своих любимых мест и всё такое. 00:41 Аддамс ответила моментально, быстро заплясав пальцами по буквам на экране.Продано!
00:41
Уэнсдей выключила телефон, почувствовав появление именинницы около себя, а вскоре и увидев, стоило ей поднять глаза. Аддамс убрала смартфон в карман своих брюк, которые были на ней сегодня, и расплылась в пьяной довольной улыбке, не зная, что Энид написала ещё одно сообщение, ведь по случайности отправила телефон в бесшумный режим. Но это не страшно: она посмотрит его завтра уже на трезвую голову. — Всё? Выдохлась Аддамс, а? — в Бьянке, казалось, кто-то зажёг новую искру, ведь она стояла со стаканом виски в руках, о стенки которого стучал лёд внутри, поддерживая температуру напитка. Барклай щелчком пальцев, а потом указанием на брюнетку, заказала то же самое бармену за стойкой, и Уэнсдей смогла только усмехнуться, наконец узнавая свою настоящую подругу, а не ту, что казалась правильнее всех святых. Они провели в ресторане всю ночь аж до самого утра: пили, говорили, танцевали, вновь пили. Уэнсдей танцевала неохотно, но после какой-то песни (она бы уже и не вспомнила название), девушку потянула за собой подруга, говоря, что это её мелодия. И после выпитого алкоголя, полученных приятных новостей от блондинки и располагающей к тому атмосфере, Аддамс отпустила себя окончательно, проводя эту ночь на полную катушку. Проводив всех своих гостей самыми приятными, с растянутыми словами, речами, именинница вызвала им с брюнеткой такси, стоя только благодаря тому, что они плечами поддерживали друг друга. А когда автомобиль приехал, Уэнсдей, пошатываясь, первая ринулась к нему, заняв место впереди, на что Бьянка лишь закатила глаза, тихо бубня: «как маленькая, ей-богу». Как бы там ни было, Барклай сказала: кто впереди, тот и платит, так что… не то чтобы для неё была какая-то разница, через какое окно рассматривать поднимающееся по небу вверх солнце. Доехав до дома, девушки разошлись по комнатам и, не раздеваясь, каждая плюхнулась на заправленную постель, утыкаясь лицом в подушку. Уэнсдей обняла её руками, подмяв под себя, и сладко засопела, расслабляясь после такого интенсивного дня, перешедшего в утро и как следствие бессонную ночь. Но она не пожалела, ведь, во-первых, это был день рождения её самой близкой подруги, в чём она никогда не признается в слух, во-вторых, она впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему свободной. Это было приятное чувство, Аддамс точно запишет его в копилку своих фаворитов, на первом месте которой всегда были пытки над младшим братом, о которых она вспоминала со слегка безумной улыбкой на губах. У неё было специфическое детство. Брюнетка проснулась спустя часов пять после того, как они пришли и бессознательно свалились в постель, а всё из-за Бьянки, которая громко расхаживала в гостиной, говоря с кем-то на повышенных тонах. Барклай вкрадчиво пыталась что-то объяснить, но собеседник, по всей видимости, упрямо стоял на своём, пытаясь отстоять свою точку зрения. Аддамс выругалась себе под нос, чувствуя, что абсолютно не выспалась. Голова по ощущениям ещё немного и раскололась бы надвое — в любом другом случае она бы приняла подобный вид издевательства, как интересный способ самомучений, а сейчас ей просто хотелось чувствовать что-то кроме желания превратить квартиру подруги в пустыню, выпив всю имеющуюся жидкость вокруг — и если технически это было невозможно, то абсолютно никого это не волновало. Уэнсдей поднялась с кровати, держась за голову, и усмехнулась, вспомнив, как напоминала Энид об этом в день их встречи — подготовить воду и таблетку, — а сама даже не удосужилась стянуть с себя одежду. Мы даём другим советы, в которых нуждаемся сами. Она вышла в гостиную, где Бьянка, по всей видимости, так и не сумевшая объяснить что-то своему оппоненту, сбросила трубку и перевела взгляд на мучительное (в плохом смысле) лицо своей подруги. — Доброе утро? — произнесла она с ноткой иронии. — О, Би, оно было бы добрым, будь во мне минимум три литра воды, блистер таблеток от головы и твой голос на десяток децибел потише, — на выдохе произнесла она не слишком громко, чтобы не провоцировать новую волну боли по своим вискам, на что Бьянка лишь рассмеялась, заставляя брюнетку оскалиться и вновь зажмурить глаза, потирая виски. — И я тоже рада знать, что ты меня любишь. — Кто это был? — Аддамс кивком указала на телефон в руках Бьянки, предпочитая не реагировать на этот бессмысленный сарказм со стороны подруги. — Точно, — она почти ударила себя по лбу, закатив глаза, и пошла в комнату, так и не ответив брюнетке. В спальне послышался шум падающих плечиков для одежды, раздражённые возгласы Бьянки, а потом и её голос, который обращался уже к Уэнсдей. — Несс, никогда не открывай салоны красоты, ради Бога. — Би, два утверждения и два мимо, — усмехнулась она, увидев Барклай, которая наспех натянула на себя рубашку и строгую юбку. — Бог меня боится, а салоны красоты превратятся в место оказания ритуальных услуг. — Ты давно уже не такая, Несс, время смириться, — Уэнсдей лишь повела бровью, с вызовом скрещивая руки на груди, но предпочла ничего по этому поводу больше не говорить. Бьянка поправляла ворот своей рубашки, параллельно надевая туфли на устойчивом каблуке. Она обернулась, смотря на застывшую подругу, которая всё ещё не понимала причин такой спешки, с которой Барклай собиралась сама, по пути складывая папку каких-то бумаг. — Я бы спросила, что случилось, но ты видимо всё контролируешь, да? — усмехнулась Уэнсдей, опираясь о ближайшую стену плечом, держа руки всё так же скрещенными. — Ага, как ты вчера, — парировала Бьянка, но после продолжила уже серьёзнее. — У меня небольшие проблемы в одном из салонов сети, — она выдохнула, что, как поняла Уэнсдей, могло означать, что проблемы не такие уж и «небольшие», как говорила её подруга, но предпочла просто молча слушать. — Не смотри так на меня, Несс, — она закатила глаза, видя изучающий взгляд пары тёмно-карих. — Проблемы и правда не такие серьёзные, просто у нас была неожиданная проверка, и не всё прошло так гладко, как должно было… ну и мне теперь нужно разбираться. — Бьянка усмехнулась. — Не скучай тут без меня. — Ты опоздала, я уже, — Аддамс саркастично дёрнула уголком губ, провожая Барклай взглядом, которая уже собиралась покинуть квартиру, как её остановил вполне серьёзный голос подруги в спину. — Звони, если что-то будет нужно. Бьянка улыбнулась, хотя эту улыбку брюнетке и не суждено было увидеть, ведь она лишь кратко кивнула и быстро ушла, закрыв за собой дверь. Барклай знала, что как бы там ни было внутри её подруги, за маской сарказма и временами странных шуток, скрывалась очень душевная натура, готовая помочь близким ей людям, несмотря ни на что. И эту черту Бьянка очень ценила в подруге, хотя никогда ей об этом не скажет. Как минимум, чтобы не услышать очередную несерьезную угрозу, которыми та пыталась защищаться, когда дело касалось чувств. Уэнсдей же выдохнула и ушла на кухню, дабы всё-таки найти воды да выпить парочку таблеток от головы. И не то чтобы она думала, что это действительно могло помочь её состоянию, но хотя бы облегчило бы её страдания на какое-то время. Аддамс осушила целый графин с водой, который предусмотрительно стоял на столе, а потом выпила чашечку прекрасного горького кофе, приняла бодрящий душ, переодевшись, и только после этого со спокойной душой плюхнулась на диван в гостиной. Она достала телефон, порывшись в кармане своих брюк, в которых была вчера, и разблокировала устройство. Девушка тихо цыкнула себе под нос, когда поняла, что её смартфон весь вечер и уже половину дня лежал в бесшумном режиме. Она открыла переписку с Энид, чат с которой висел в шторке уведомлений самым первым, и тут её осенило, ведь… Аддамс вспомнила, что говорила с блондинкой вчера ночью, и они договорились сегодня о встрече. Уэнсдей мысленно уложила свою голову на манжету гильотины и отпустила веревку, приводя секущее лезвие в действие, ведь зачем ей нужна была голова, которая всё равно ничего не могла запомнить. Девушка зашла в чат, уже точно помня, что именно говорила она и блондинка, и прочитала последние сообщения, которые вчера вечером уже не увидела. Как насчёт завтра в 6? 00:42 Уэнс? 00:45 Буду считать, что это «да»… 00:51 Уэнсдей напечатала несколько запоздалый ответ, в котором сказала, что обязательно будет около её дома в шесть часов, на что незамедлительно получила ответ в виде улыбающегося смайлика и слов: «а я-то думала, теперь ты меня игнорируешь». Аддамс хотела бы ответить что-то саркастичное, чтобы вновь ввести блондинку в затруднительно неловкое положение, но делать этого не стала — она и сама не знала почему. Просто палец над клавиатурой неуверенно поднимался, а мысли не собирались в одно оригинальное предложение, вот она и передумала даже пробовать. Уэнсдей явно сможет сделать это при встрече, наслаждаясь красными щеками смущающейся девушки. Аддамс посмотрела на часы, понимая, что ещё немного и ей уже стоило бы начать собираться, ведь ещё нужно было добраться до блондинки, а она решила не садиться сегодня за руль после выпитого вчера алкоголя, что всё ещё выветривался из организма, да и они всё равно собирались гулять, а потому мотоцикл был без надобности. Уэнсдей подумала только о том, что в свободное время стоило бы наведаться в гараж, чтобы проверить свой автомобиль. И тут брюнетка задумалась о той последней встрече с Сильвер, которую в очередной раз обогнала. Аддамс не знала ни имени, ни как выглядела эта девушка, ни какие у неё друзья или увлечения, помимо ночных гонок. Она лишь знала от Юджина, что в Лос-Анджелесе именно эта девушка считается одной из лучших, а больше информации Аддамс было и не нужно. Ей не важно было, кому бросать вызов, ей было важно — кто его примет. И девушка приняла, стараясь удержать победу в своих руках, а потому, несмотря на все свои правила и нежелание давать кому-то второго шанса «отыграться», Аддамс приехала вновь, чтобы посмотреть, как Сильвер поведёт себя в этот раз. И Уэнсдей нашла крайне удивительным то, с каким упорством эта девушка цеплялась за шанс победить, за шанс проучить неизвестного ей человека, который, на самом-то деле, вёл себя излишне нагло. Но ещё бóльший уровень адреналина и последующей эйфории Аддамс получила во время третьей гонки: Сильвер была неотразима, она делала то, чему даже брюнетка могла удивляться: казалось, эта девушка стала собой, стала тем, кто так отчаянно желал не просто победить, но и доказать, что она чего-то стоит. И у неё почти вышло: Уэнсдей не поддавалась ни на минуту, но внутри ликовала от того, что наконец появился кто-то, кто решился ей противостоять, последовав за ней после финиша: Сильвер была первой, кто сделал это за все месяцы её подобных заездов по всей территории Америки. Из головы Аддамс долго не выходил этот серебристый автомобиль, цвет которого был «оригинально» подобран к её прозвищу; диски с градиентным покрытием, которое, как она думала, показывало истинный характер по-доброму взбалмошной девушки. Уэнсдей не видела и не знала внешности, но могла бы представить сосредоточенный взгляд синих или зелёных глаз, в которых пылала ярость во время преследования её чёрного автомобиля. О, у брюнетки пошли мурашки, отдавая приятной дрожью по всему телу, когда она представила этот взгляд. И… Уэнсдей решила, что сделает кое-что ещё для этой гонщицы. Напоследок, перед тем как покинуть Лос-Анджелес. Но это не сегодня. Сегодня — Энид Синклер — единственная девушка, которой Аддамс уделит сто процентов своего внимания: потому что может, потому что хочет: видеть, слышать, говорить с этой невозможной во всех смыслах блондинкой. Уэнсдей бросила взгляд на часы, что висели на стене напротив, и усмехнулась, понимая, что нырнула в свои мысли чуть глубже и дольше, чем ей того хотелось изначально, но не жалела — воспоминания этих трех ночей, пожалуй, лучшее, что было в жизни брюнетки за последние годы. Даже поражение от этой незнакомки на серебристом авто она бы приняла почётно, отдав дань уважения.***
Стандартно жёлтый автомобиль такси подъехал к жилому комплексу, в котором жила блондинка, и Уэнсдей вышла, держа в руках прекрасный букет разноцветных гипсофил. Аддамс простояла десяток минут в цветочном магазине, смотря на тёмно-красные розы, но это было не то — не для Энид. И вот тогда работающая там девушка-флорист подсказала брюнетке, указав именно на них. Уэнсдей кивнула сама себе, чуть улыбнувшись — это точно были самые подходящие для блондинки цветы. Энид как раз открыла входную в комплекс дверь, увидев стоящую перед ней брюнетку с букетом её любимых цветов. Девушка, не скрывая восторга, чуть ли не взвизгнула, идя навстречу Аддамс, которая спрятала своё лицо за букетом, а потом отодвинула его в сторону, ожидая, когда блондинка подойдёт к ней ближе. Сердце внутри забилось сильнее, когда она увидела ослепительную улыбку девушки в пастельно-розовой юбке-шортах и белом топе с какой-то надписью сложно различимым шрифтом, который был вышит разноцветными буквами. Сама же она поправила свою чёрную футболку с одной лишь эмблемой компании, вышитой на груди, и такого же цвета джинсы, которые надела абсолютно хаотично, позже очень пожалев об этом: на улице было всё ещё нестерпимо жарко, но времени возвращаться у брюнетки уже не было. Она протянула букет Синклер, которая, принимая любимые цветы, наградила девушку быстрым поцелуем в щёку, заставляя их обеих на секунды смутиться. Уэнсдей улыбнулась первая, кивнув более смущённой своим же действиям девушке, которая вмиг вернула веселость на своё лицо. Энид притянула букет к груди, благодарно кивнув, продолжая улыбаться. — Мы сегодня не говорим? — Уэнсдей сказала первые за эту встречу слова, оттого заставив Энид хихикнуть. — Говорим, Уэнс, — утвердительно продолжила Синклер. — Мы сегодня много говорим, ведь… — она посмотрела в даль улицы. — Сегодня я покажу и расскажу тебе о своих любимых местах в округе моего района. — Прежде чем мы будем много говорить, — Аддамс усмехнулась, рассматривая свежий яркий двухцветный окрас волос блондинки. — Тебе очень идёт, — она кивком указала на изменения в стиле, сухо прокашлявшись, прежде чем добавить. — Нет, это всё же выглядит так, будто у радуги было несварение желудка, а ты оказалась не в то время и не в том месте, но… — Уэнсдей улыбнулась. — Hai un aspetto incredibile. И не только сегодня. Брюнетка увидела, как щёки девушки порозовели, а свободной рукой Энид неосознанно потянулась к розоватым кончикам прядей, приглаживая те да поправляя. — А ещё я со вчерашнего дня вся в предвкушении невероятных историй, — стараясь скрыть усмешку, ответила Уэнсдей, и Энид, выдохнув, начала движение, побудив брюнетку сделать то же самое. Они обошли, казалось, весь район под смущающийся временами голос блондинки, которая рассказывала интересные истории, связанные с тем или иным местом, которое они проходили. Уэнсдей добавляла что-то своё, разбавляя монолог Синклер вопросами. Энид много смеялась, ведь воспоминания приносили ей радость в преимуществе, и она была рада поделиться ею с окружающими, в частности — со своей спутницей, которая не могла сдерживать улыбку, смотря на такое радостное лицо блондинки. Синклер показала ей район, где жила одна уже почти пять лет, и, наверное, даже сама не заметила, как они ушли далеко от дома, но всё ещё по родным улицам. — А откуда ты, если здесь у подруги? — повернувшись к брюнетке, вдруг спросила Энид, чуть поежившись от неожиданного ветерка, прошедшего по оголённым плечам, но тут же согреваемых теплом летнего воздуха. — Из Вермонта, — честно ответила Уэнсдей, ведь это не то, что она когда-либо скрывала. Она помедлила, понимая, что ответ не совсем полный. — Если быть точнее, то в Берлингтоне я училась и некоторое время жила, работая редактором в издательстве. И сейчас работаю, но удалённо. — продолжила Аддамс. — А родом я из Нью-Джерси, там живёт моя семья. — Получается, ты не живёшь дома? — увидев кивок, вопрос задался сам собой. — Почему? — Путешествую? — Уэнсдей задумалась. — Да, я думаю, это можно так назвать, — усмехнулась она, осматриваясь по сторонам: они шли по широкой алее близ набережной, солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая небо своими последними яркими лучами. Аддамс увидела сход по ступеньками, к которому они подошли, и Энид, без слов, пошла по нему вниз вместе с брюнеткой. Ноги увядали в ещё тёплом песке. Уэнсдей сняла свои сникерсы, держа их двумя пальцами, а Энид стянула босоножки, так же неся их в руках. Синклер специально в итоге привела их сюда, хотя изначально не думала, что они вообще смогут дойти так далеко. — Вот мы и пришли, — улыбнулась Энид, смотря вдаль, где вода, казалось, соединялась с уже тёмным небом, на котором всходила луна, и звёзды новой, но такой привычной россыпью показывались следом. Синклер улыбнулась, что-то прошептав совсем-совсем неслышно, подняв голову на небосвод. А Уэнсдей смотрела, не отрывая глаз, рассматривая каждый дюйм чужого профиля, пока блондинка не обернулась к ней. — Ты вела меня сюда? — уточнила Уэнсдей и в ответ получила короткий утвердительный кивок от Энид, которая перевела взгляд на достаточно тихий сегодня океан в свете луны. Они стояли совсем рядом, и Синклер то ли от усталости, то ли просто желая коснуться, прислонила голову к плечу брюнетки, обвивая своими руками чужую у предплечья, ведь букет теперь ей не мешал, находясь на одном из лежаков в начале пляжа, как и обувь Уэнсдей. Аддамс выдохнула от неожиданного прикосновения, током пробежавшего по её коже, а после расслабилась, прикрывая глаза, да вслушиваясь в едва слышное дыхание рядом, в шум волн и всего, что их окружало. Синклер ощущала себя умиротворённой, забывая обо всём, что пришлось пройти за эти дни, что её не было. Она слышала и чувствовала под щекой, как вздымалась чужая грудная клетка, чувствовала спокойное, размеренное дыхание рядом — наслаждалась обществом брюнетки, которую, на самом деле, знала от силы несколько дней. Но… можно знать человека год, и не чувствовать близости, а можно час — и ощущать, что вы знакомы всю жизнь. Спустя некоторое время на губах Аддамс заиграла безумная улыбка, которая могла бы стать только предвестником какой-то такой же безумной идеи, чего Энид, конечно, заметить не могла, пока не услышала низкий приятный голос, который назвал её имя. — Энид… — позвала она девушку, которая тут же отодвинулась, посмотрев на профиль брюнетки и вопросительно промычав. Уэнсдей обернулась, и Синклер застыла, смотря на тёмные глаза, в которых сейчас переливалось золото в незнакомой ей ранее искре. Энид опасно сощурила глаза, не зная, что такого собиралась сказать ей брюнетка. — Ты плавать умеешь? — улыбнувшись уголком губ, спокойно спросила девушка, хотя жар от возникшей в голове идеи подкрадывался всё ближе и ближе к горлу, заставляя Аддамс сглотнуть и оттянуть воротник своей футболки двумя пальцами, дав немного больше пространства для горящей напалмом грудой клетки. — Это предложение? — неуверенно заговорила блондинка. — Это вопрос, — Аддамс закатила глаза, когда руки Энид исчезли с её собственной, скрывшись за спиной. — От ответа на который зависит моё последующее предложение, — не скрывая хитрой улыбки, Уэнсдей ждала слов Синклер, которая прекрасно всё поняла. — Только если пообещаешь, что не утопишь меня, — усмехнулась Энид без злобы, но с лёгкой осторожностью. Уэнсдей скривилась так, будто ей сказали очередную глупость: например, что гильотина — устаревший и не практичный метод убийства, а Бог существует. Может и так, но лично Уэнсдей не верила ни в то, ни в другое. — У меня на тебя куда более позитивные планы, — Уэнсдей с лёгким флиртом повела бровью, и Синклер вновь залилась краской, но одобрительно кивнула, доверяя не произнесённому вслух, но данному брюнеткой обещанию. Аддамс неторопливо потянулась к ремню на своих джинсах, расстёгивая его, а потом и пуговицы, смотря как Энид так же медленно стягивала свою юбку, откидывая её куда-то поверх босоножек, что уже давно лежали на песке рядом с ней, туда же легла и её небольшая белая сумочка, которую девушка носила всё это время на плече. Будто внегласно договорившись не снимать верхнюю одежду (под топом Энид всё же был бюстгальтер, но это ничего не меняет), Уэнсдей пошла ближе к океану, ногами касаясь приятной в меру тёплой воды, которая, по её собственным подсчётам, должна была быть холоднее. Она входила всё глубже и глубже, дойдя по пояс в воду, и видела краем глаза, как Энид медленно шла неподалёку всё ещё с осторожностью: ночной океан — дело не совсем безопасное, но, кажется, им было всё равно. По крайней мере брюнетке, которая, ощутив, как начинала намокать её футболка, решила не затягивать, ныряя с головой в непроглядную темноту солёной воды, а проплыв какое-то расстояние, вынырнула, протирая лицо. Она обернулась, видя блондинку, которая зашла по пояс, не решаясь пойти дальше. Энид была достаточно смелой, но всё же побаивалась темноты, а воды в темноте… ну, само собой. Уэнсдей, чего Синклер не увидела, улыбнулась, видя замершую на месте блондинку, и пошла ей навстречу, пока по её телу и чёлке, скатываясь по лицу, стекала вода, а окончательно мокрая футболка прилипала к физически хорошо сложенному телу. — Боишься? — совсем серьёзно спросила Уэнсдей, подойдя почти вплотную, рассматривая чужое лицо, которое было видно лишь благодаря множеству фонарей на набережной. — Нет, я просто… вода холодная, я пытаюсь привыкнуть, — пыталась оправдываться блондинка. — Энид, — настойчивый, но спокойный голос, обладательница которого вмиг раскусила эту неубедительную ложь, продолжил говорить. — Ты боишься? — Синклер увела глаза в сторону и неуверенно кивнула, тяжело выдохнув. Аддамс подняла влажную ладонь, большим и указательным пальцем касаясь подбородка блондинки, возвращая её взгляд на себя. — Расслабься и доверься мне, ладно? Это не так страшно, как тебе кажется, — брюнетка протянула свою ладонь, на которую Синклер посмотрела со скептицизмом в глазах. — Это немного сложно, когда я вспоминаю о том, что мы знакомы неделю, а это наша вторая встреча. — Технически третья, но разве это сейчас имеет значение? — улыбнулась Уэнсдей, и Синклер нашла в этой улыбке то, чего никогда до этого не видела — беспокойство и заботу. Она не знала как поняла, возможно, это было спонтанное чувство, но Аддамс лишь одной своей улыбкой вселила в Энид ощущение защищённости и безопасности, а потому она и, пусть всё ещё неуверенно, кивнула, положив свою руку поверх правой ладони брюнетки. С каждым разом они заходили всё дальше: Уэнсдей шла спиной к глубине, не отрывая взгляда от блондинки, которая с каждым новым шагом лишь сильнее сжимала чужую ладонь. Аддамс не знала, почему Энид боялась, хотя её больше волновал вопрос: почему она согласилась, но сейчас всё это было не так важно, как касания чужой ладони и неуверенный, но доверяющий взгляд блондинки. — Закрой глаза, — прошептала она, и Синклер тут же мотнула головой из стороны в сторону, на что Аддамс со вздёрнутым уголком губ лишь склонила голову набок, и Энид, выдохнув, поддалась чужим словам. Уэнсдей одним выверенным движением притянула блондинку к себе так, что теперь они обе были на глубине, что даже не скрывала полностью грудную клетку. Синклер ахнула, отпустив ладонь и обеими упираясь в грудь девушки, но потом выдохнула, понимая, что зашла достаточно далеко, чего боялась ещё пару минут назад. По её губам пробежала лёгкая улыбка, и она обвила чужую шею руками, утыкаясь куда-то в мокрую ткань футболки на ключице. — Я тебя ненавижу, — прошептала она, оторвавшись от чужого тела, полностью привыкнув и приняв глубину как что-то невероятно потрясающее. На самом деле, Синклер не боялась глубины, вовсе нет, но почему-то струсила, смотря, как Уэнсдей ловко ныряет в толщу воды. А может это она так оправдывала своё желание оказаться в чужих объятиях крепких рук — Энид предпочла об этом не думать. — Неужели? — усмехнулась Аддамс, отнимая руки от оголённой из-за топа талии в воде. — Я думала, что услышу что-то вроде «спасибо». Нет? — да, она издевалась, но только потому что знала, что Энид была вновь расслаблена. Не услышав никакого ответа, Уэнсдей кинула смешок, покачав головой, легла на воду, расправив руки в стороны, и сделала глубокий вдох, задерживая дыхание да разглядывая чёрное небо над головой. Энид скептично усмехнулась, но последовала примеру брюнетки, ложась так же. Невероятное чувство: вокруг тебя вода — тёмная-претёмная, зачаровывающая, легкими волнами подталкивающая к берегу, а над тобой — неизмеримое небо с мерцающими на нём звездами, кометами и другими космическими телами, о существовании которых люди ещё даже не догадывались. Энид прикрыла глаза на мгновение, после чего вновь устремила взгляд вверх. — Нужно выходить, — спустя не одну долгую минуту прошептала Аддамс, зная, что даже шёпот дойдёт до ушей блондинки, на что Энид лишь замычала в ответ, не желая прекращать этот момент. Уэнсдей встала на ноги, зарываясь стопами в песок под водой, смотря на девушку, прикрывшую глаза — она концентрировалась на шуме воды и биении собственного сердца, которому впервые доверилась, несмотря ни на что. — Я просчитаю до трёх, и если ты не встанешь, то… — Уэнсдей не стала договаривать, что она сделает, но, кажется, именно это и подстегнуло Энид проверить нервы Аддамс на прочность, продолжая лежать с закрытыми глазами на поверхности воды, лишь поведя уголком губ. Брюнетка шумно выдохнула и усмехнулась. — Что ж, как знаешь. Она начала считать, делая перерывы между цифрами, как бы давая Энид шанс передумать, чего, естественно не произошло, а после этого Аддамс, вода которой доходила чуть выше, чем до пупка, ведь волны поднесли их ближе к берегу, подошла к блондинке и протянула ладони под её тело, поднимая на руки резким движением, отчего Синклер встрепенулась, резко открыв глаза, уставившись обескураженным взглядом в довольные карие, которыми Уэнсдей смотрела на её удивленное лицо, прежде чем почувствовала на коже чужие пальцы, уцепившиеся за её шею. Брюнетка нетерпеливо выдохнула, когда Энид, привыкнув, ноготком провела по коже за шеей, заставив Аддамс покрыться мурашками — она откровенно играла с ней. — Прекрати, иначе пойдёшь до берега пешком, — почти игриво огрызнулась Уэнсдей, продолжая идти к суше с девушкой на руках, не внося в свои слова ни капли серьёзности, ведь ни при каких обстоятельствах не отпустила бы блондинку, к которой в данный момент могла прикасаться абсолютно беззаконно. — А может я этого и добиваюсь? — низкий голос после нахождения в воде вызвал новый сдавленный вздох из горла Аддамс, который та попыталась скрыть за кашлем, чуть отвернувшись в сторону. Надо признать, вышло более-менее убедительно. Но не для Энид, которая лишь усмехнулась, увидев такую реакцию. Они вышли на берег, и только тогда Уэнсдей аккуратно поставила блондинку на ноги, убирая руки с чужого тела. Энид, медленно отпустив шею Аддамс, напоследок проведя по ней подушечками пальцев, закусила губу, но не отвернулась, увидев, как волосы, заплетённые в одну косу, слегка выбивались из общего плетения, как прилипала к телу брюнетки её футболка, а с чёрной ткани стекали капли воды. И тут в голове Уэнсдей возникла нокаутирующая мысль, когда она увидела голубые глаза, скользящие по её телу. Аддамс отошла, невзначай поддевая край своей насквозь промокшей футболки и медленно потянув вверх, желая избавиться от неприятного клочка одежды, стягивая его окончательно. Её ликованию не было предела, когда она увидела, как Энид сглотнула, пытаясь скрыть это кашлем в ладонь, как её глаза пытались смотреть куда угодно, только не на её кружевное чёрное бельё, пока Аддамс выкручивала свою футболку от лишней влаги. Энид блуждала глазами по каждому доступному сантиметру кожи, цепляясь глазами за шрам на животе и напряжённый пресс… Синклер в конечном счёте отвернулась, делая вид, что ищет что-то в сумочке, а потом просто подняла свою юбку, надевая её на мокрое тело. Развернувшись, она увидела брюнетку, которая подарила ей по-новому кругу накатившую волну гей-паники, заставляя дрожь пробежать по конечностям, и лишь собственная выдержка не позволила слететь стону с её губ — выдержка и искусанная в кровь нижняя губа, если быть точнее. Уэнсдей стояла с перекинутой на плече всё ещё, естественно, мокрой футболкой, ловким движением своих длинных пальцев застёгивая пуговицы на укороченных джинсах. Когда Энид увидела, как по напряжённому торсу стекали капли воды, теряясь на линии брюк, к её горлу подобрался ком возбуждения, который та едва ли смогла проглотить. А Аддамс, почувствовав на себе чужой метающийся взгляд, завершила свою маленькую месть, скидывая футболку с плеча, не смотря на блондинку, стряхнула её несколько раз и натянула поверх всё ещё влажного тела, пятернёй укладывая чёлку. — Всё-таки купаться в одежде было ужасной идеей, — начала Уэнсдей так, будто это не она только что устроила мини-представление, которое чуть ли не довело Энид до сердечного приступа… или же до неудовлетворённого возбуждения, что было более правдивым. — Но всё же, теперь хотя бы не жарко, а? — она подняла хищный взгляд своих тёмных глаз, только благодаря своей внутренней сдержанности не рассмеявшись от того, насколько жалко сейчас выглядела блондинка, пытаясь собрать себя по частям. — Энид, всё хорошо? — притворно невинно спросила она, подходя ближе, всё ещё проминая песчинки босыми ногами, стопы которых зарывались в неровный песок. — Абсолютно, — Синклер улыбнулась и выдохнула, отвернувшись, чтобы поднять свою сумку и босоножки, которые лежали рядом. Сделав это нарочито медленно, она не удивилась, внутренне расплываясь в улыбке от того, что этим действием попала в цель, заставив Аддамс пройтись взглядом по своим ногам, не успев дойти до ягодиц. — Можем идти, кажется, мы загулялись. — Я была бы не против провести с тобой не только вечер, но и целую ночь, — не задумываясь, ответила Уэнсдей, и только столкнувшись с застопорившейся блондинкой взглядом, она поняла, как это звучало. — Я имею в виду прогулки, мне нравится тебя слушать, — уточнила она, а потом расплылась в самодовольной улыбке. — Хотя не скажу, что мне не льстит ход твоих мыслей, — добавила Уэнсдей, дойдя до лежака да подхватывая свои сникерсы и букет гипсофил, передав его вновь в руки блондинки. Отряхнув ноги от песка, она натянула обувь, пока Синклер застёгивала свои босоножки, на время отложив букет. Выйдя на набережную, девушки быстро поймали таксиста, но тут вышла небольшая проблема, ведь они все мокрые, пусть и не с головы до ног, но примерно в том же диапазоне. Водитель начал ругаться, мол он не возьмёт пассажиров, которые намочат ему весь салон, ведь последующие клиенты будут жаловаться, на что Аддамс, понизив голос до запредельно опасного и низкого, смотря взглядом, который мог бы убить, умей она метать молнии, как Зевс в древнегреческих мифах, неторопливым тоном заговорила, как увлекательно смотреть на людей, сидящих на электрическом стуле, медленно и внятно рассказывая, что ощущают люди и что — она сама, и с каждым словом в глазах мужчины появлялась новая и новая капля страха, в итоге заставив таксиста вовсе округлить глаза, заикаясь прошептав, что они могут сесть в любом виде и он довезёт девушек куда бы-то ни было нужно. На что Уэнсдей, заметно расслабившись, поблагодарила мужчину «за понимание» и сказала, что добавит денег к оплате за причинённые неудобства. Девушки уселись на заднее сидение, соприкасаясь бёдрами — уставшие, но безумно довольные проведённым временем, несмотря на то, что оно, для обеих, буквально стало игрой на выживание под названием «не умри***
До приезда к дому блондинки оставалось несколько поворотов — в общей сложности пара километров. Голова Энид, за время поездки, удобно расположилась на плече Уэнсдей, а ладони обвили правую руку второй девушки, которая покоилась на её собственном оголённом бедре. Она бессознательно, даже не обращая внимания, выводила неизвестные никому узоры подушечками пальцев, хаотично блуждая по смуглой коже. Аддамс же прикрыла глаза, откинувшись на спинку сидения да устроившись поудобнее, просто сосредотачиваясь на движениях блондинки по её коже, на её голове у неё на плече, на всём, что было сейчас связано с этой невозможной девушкой. Голос водителя сообщил о прибытии, заставив обеих открыть глаза, отрываясь друг от друга. Энид, осознав, что всю дорогу касалась чужой руки, отпрянула, уцепившись за ремешок сумки, а Уэнсдей убрала свою ладонь с чужого бедра, чуть криво улыбнувшись. Она повернула голову к водителю и попросила его подождать несколько минут, на что тот боязливо согласился. Аддамс покинула салон авто, обойдя его, и открыла дверь блондинке, которая решила поддержать эту игру в джентльмена, не открыв её сама. Энид поблагодарила девушку кивком, выйдя из машины, дверь которой захлопнулась сразу же после этого, и они прошли ближе к входу в жилой комплекс. — Может зайдёшь? — прошептала Энид, кинув быстрый взгляд на одно из окон жилого здания, после вернув его на брюнетку. — Чай и сухую одежду гарантирую, — она улыбнулась, а уловив, что Аддамс просто смотрела на неё, ничего не говоря, неуверенно добавила: — Обещаю, футболка будет темнее, чем мои волосы. Тебе, кажется, не особенно нравятся яркие оттенки, — заметила Синклер, пройдясь по фигуре беглым взглядом. — В юношестве я всем говорила, что у меня аллергия на цвета, — усмехнулась она, говоря это спокойным голосом, в котором чувствовались нотки усталости. Уэнсдей прошлась по зданию беглым взглядом, а после вновь взглянула на стоящую перед ней блондинку. — Надеюсь, в следующий раз я познаю твоё гостеприимство, — она сдержанно кивнула, слабо улыбнувшись, дабы не обидеть Синклер, но сегодня она точно не могла этого сделать. Уэнсдей отчего-то почувствовала, что это не правильно, что слишком рано было вторгаться в настолько личное пространство блондинки. Она надеялась, что Энид восприняла это точно так же, потому что увидела на её лице тень улыбки с львиной долей понимания в глазах. — Спасибо, Уэнс, — вдруг заговорила она после долгой минуты разглядываний всё ещё немного влажных прядей и уставшего, но оттого не менее красивого лица. — Сегодняшний день попадёт в коллекцию лучших прожитых мною. — Это тебе спасибо за компанию и… — она улыбнулась, — ты отличный гид, район может тобой гордиться, — Энид хихикнула от неожиданно глупых слов и, перестав наконец мучить ремешок своей сумки, сделала несколько шагов вперёд, врезаясь в чужое тело, обхватывая ладонями шею. Уэнсдей выдохнула остававшийся до этого в лёгких воздух, и улыбнувшись, положила руки на талию, а подбородок на плечо. Энид уткнулась носом в чужую шею, обдавая ту своим ровным дыханием, пытаясь и дальше казаться внешне спокойной, когда внутри бушевал шторм от испытываемых чувств. Ей было хорошо, несмотря на то, что чужая футболка была противно влажной до сих пор, несмотря на усталость, несмотря ни на что, она была рада оказаться в этих объятиях, и была бы рада провести так не одну минуту, чувствуя, как чужие ладони гуляли по её оголённой талии, прижимая ближе, чувствуя, как вздымалась чужая грудь в размеренном темпе. Энид была вынуждена отстраниться, когда услышала жужжание собственного телефона в сумке. Аддамс поджала губы, движением головы указав блондинке на сумку и положительно кивнув. — А, это Тайлер, — увидела она имя друга на дисплее и нажала кнопку блокировки, дабы заглушить звук мелодии. — Потом перезвоню, — она улыбнулась, вернув свой взгляд в чужие карие глаза, которые смотрели с некой подозрительностью. — Тайлер — это… — Мой лучший друг, — кивком и улыбкой на устах закончила за брюнетку Энид. — Нет причин для ревности, — Синклер расплылась в самодовольной, отчасти хитрой улыбке, а Уэнсдей закатила глаза, внутри, конечно, явно облегчённо выдохнув. Пришло время расходиться, они и так стояли последние две минуты, не проронив ни слова, просто смотря друг на друга, что казалось какой-то глупой сценой из подростковых фильмов, мысли о чём Энид улыбнулась, а Аддамс ужаснулась, но — ни одна, ни другая об этом не узнают. — Доброй ночи, Энид, — Уэнсдей прервала эту нависающую, но не отягощающую, тишину. — Доброй, Уэнс, — ответила Энид немного неловко и улыбнулась, переминаясь с одной ноги на другую, размышляя, стоило ли делать то, что вдруг проскочило в её голове. Но всё же чаша весов склонилась к положительному ответу, и Синклер сделала один широкий шаг вперёд, положив ладонь на плечо, и потянулась, прижимаясь к чужим приоткрытым губам своими в лёгком, почти неощутимом касании. Аддамс вздрогнула, не ожидая подобного, а Энид отстранилась, потупив глаза в пол, ужасно смущаясь от собственных действий. — Напиши, когда будешь дома, пожалуйста, — Синклер неуверенно подняла глаза, натыкаясь на приятно удивлённый взгляд карих глаз Уэнсдей, которая лишь кратко кивнула, делая шаги назад, всё ещё смотря на блондинку. Энид подняла ладонь, слабо помахав на прощание, и Аддамс кивнула, улыбнувшись, а после повернулась, открыв переднюю дверь автомобиля такси, водитель которого всё ещё ждал её, и скрылась из поля зрения блондинки, лишь потом осознав, что девушка забыла свой букет на заднем сидении, который и останется там лежать, пока его не найдёт таксист. Они не знали, но одновременно прикоснулись к своим губам подушечками пальцев: Уэнсдей, когда автомобиль начал движение, а Энид — когда быстро поднялась на третий этаж, закрыв за собой дверь, о которую опёрлась спиной. — Сумасшедшая, — пролетело в головах обеих девушек, и они улыбнулись, думая о том, насколько же интересным был этот вечер, и о том, как он в итоге закончился, принеся за собой уйму воспоминаний и приятного оттого жжения в груди, которое, как маленький костёр, будто разгоралось с каждым разом ещё сильнее, словно кто-то подкидывал дровишек с каждой новой минутой, проведённой рядом с другой девушкой. Энид приняла душ, развесила одежду и легла в кровать после чего, дождавшись от Аддамс сообщения, в котором та сказала, что подъехала к дому, тут же уснула от усталости и ударной дозы полученных эмоций и впечатлений, напрочь забыв о том, что так и не перезвонила Тайлеру, который даст знать о себе утром. Но это будет утром, а сейчас она засыпала, уже не в силах скрыть улыбку со своего лица. Уэнсдей же приехала домой и, как и обещала, заплатила водителю столько, чтобы хватило покрыть и причинённые неудобства, и время ожидания, и собственно пройденный путь. Она покинула автомобиль, зайдя в здание, и поднялась на нужный этаж небоскрёба, в котором жила Барклай. Открыв дверь выданным ранее ключом и осмотрев квартиру, девушка поняла, что подруга всё ещё не вернулась, но не успела она достать телефон, чтобы набрать её номер, как Бьянка, тихо приоткрыв дверь, по всей видимости думая, что Уэнсдей уже спала, еле слышно вошла в квартиру, увидев брюнетку, стоящую прямо перед ней в паре метров в мокрой футболке с влажными волосами. — Я боюсь даже спрашивать, — начала она, скептично осматривая подругу, которая без стеснения стягивала с себя футболку, наконец избавляясь от прилипчивой влажной ткани. — А ты не бойся, — усмехнулась Аддамс, но поспешила ответить на вопрос раньше, чем Барклай могла его задать. — Мы с Энид неожиданно решили искупнуться в ночном океане, — и помедлив продолжила. — Кстати, советую, после вчерашнего очень бодрит. — Я предпочитаю душ, — всё же оставаясь на стороне общепринятых мнений, ответила Бьянка, а потом замерла, уставившись на брюнетку с нахмуренными бровями. — Стоп. Кто такая Энид? Уэнсдей на мгновение оторопела, пытаясь понять, шутила ли подруга, а потом вспомнила, что на самом деле не рассказывала ей о том, как познакомилась с блондинкой в день после крайней гонки с Сильвер… о которой тоже не рассказывала, на самом-то деле. — Кажется, мне нужно заваривать чай, — предположила Бьянка, смотря в глаза девушки, в которых так и читался тот объём информации, прошедший мимо Барклай. — Будь добра, — хмыкнула Уэнсдей, понимая, что действительно не рассказала многого. А сама пошла в душ, по пути закидывая футболку в стиральную машину.***
— …и сегодня она предложила подняться к ней, — заканчивала Аддамс, сидя за столом на кухне, смотря на Бьянку, которая сидела напротив неё — спиной к кухонным шкафчикам. — Ну и я… отказалась. — Звучишь, как неподготовленный подросток, — усмехнулась Бьянка, согревая руки о керамическую чашку, делая глоток чая. — Я бы сказала, что просто не хочу торопить события, — подняла она глаза. — И дело не в сексе, Би, — Уэнсдей откашлялась, сделав глоток чая, чтобы продолжить. — Просто чувствую, что с ней не хочется спешить. Энид хочется узнавать постепенно, каждый раз удивляясь тому, что она может неожиданно раскрыть, — Аддамс улыбнулась, смотря сквозь Бьянку, вспоминая, как та удивила её своим знанием итальянского при первой встрече. — Энид необычная, немного загадочная, удивительно мило смущается, стоит мне сказать что-то глупое, любит закаты и ночное небо, на которое она могла бы смотреть часами с горящими глазами, у неё светлые волосы, кончики которых окрашены с недавнего времени ярче, ведь в нашу первую встречу были едва заметны, голубого цвета глаза, а ещё… ещё у неё очень красивая улыбка, когда она говорит о том, что её действительно радует и волнует, — резко замолчав, Уэнсдей уткнулась в чашку, делая глоток чая, чтобы скрыть за посудиной свой собственный румянец, когда поняла, насколько же привязалась к этой девушке за всё это время, что даже умудрялась замечать даже какие-то незначительные детали. — О… — лишь только сорвалось с губ Бьянки. — Вау, — в том же тоне продолжила она, смотря на горящие некогда, казалось бы, абсолютно чёрные глаза подруги. — Сама Уэнсдей Аддамс «я не буду ни за кем бегать» сейчас говорит о том, как проводила время с какой-то девчонкой до поздней ночи, возила её смотреть на прекрасные виды, просто потому что та любит ночное небо. И при этом ни разу даже не попыталась затащить её в постель? Я же не ослышалась, да? — Заткнись, Барклай, — шикнула Уэнсдей, поставив чашку на стол. — Адом тебя прошу, просто ничего не говори, — она закатила глаза. — Знаешь, Несс, у меня в голове есть только один вопрос, который я бы хотела тебе задать, но пожалуй ты и сама им задаёшься. А я помню, как ты не любишь, когда тебе указывают на то, что ты и так знаешь, — произнеся это всё медленно и вкрадчиво, расставив соответствующие паузы, Бьянка приподнялась, подойдя к раковине, чтобы оставить чашку, а после медленно обернулась, всё ещё обдумывая сказанное, упираясь ладонями в край столешницы. — Я так понимаю, что ты остаёшься на какое-то время? Уэнсдей перевела взгляд с указательного пальца, которым очерчивала ободок чашки, на свою подругу, которая ждала ответа, хотя Аддамс не думала, что он требовался. Казалось, что всё сейчас решилось за неё, и брюнетка не знала, нравилось ли ей это. — Да, — коротко и утвердительно ответила, вставая со стула, чтобы казаться выше, хотя всё ещё была ниже ростом своей подруги. Уэнсдей смотрела положенным только ей взглядом, в котором Бьянка прочла полную уверенность в ответе, и медленно кивнула. — Как минимум потому что у меня есть здесь ещё одно неразрешенное дело, — продолжила она спустя долгую минуту молчания. — Помимо Энид. — Сильвер, — ответила вместо подруги Барклай, видя привычно натянутую усмешку на лице Аддамс, которая лишь кивнула, подтверждая правоту Бьянки. Желание завершить дело с Сильвер на самом деле могло стать финалом всего того, что делала Уэнсдей все эти месяцы, но в то же время — Аддамс подобралась к финишной прямой, она добилась того, чего хотела всё это время — ей бросили вызов — эта девушка поехала за ней несмотря ни на что, пусть потом и почему-то остановилась, чему Аддамс явно огорчилась. Хотя на самом деле она и не знала, что делала бы, поедь Сильвер за ней и дальше. Как бы там ни было, Уэнсдей подумала, что хотела бы дать девушке шанс узнать, кто же обогнал её, кто скрывается за известным в своих кругах прозвищем. А вот воспользуется ли она этим шансом, будет зависеть уже не от брюнетки.