Лед и Пламя

Стоило бы догадаться, что Дельсур будет в ярости, которую выплеснет на то, что сможет, но Жанетт приказала отдать ему именно эту комнату, а не другую, где, гм, было поменьше вещей для крушения. Приказала из самых добрых и щедрых побуждений, между прочим, ведь именно этим покои были самыми красивыми. А он вот так… Девушка явно будет расстроена потом. Стефан же как никто другой предполагал, что все будет именно вот так, поэтому даже не удивился, заходя внутрь, лишь скривил губы в усмешке, заметив оборонительную стойку. — Видимо, я был прав, говоря о том, что манер у тебя нет никаких, — пророкотал лорд, который даже к пленнику и то постучался. Он поднял с пола чудом уцелевший резной стул и сел на него, сцепляя пальцы рук на колене одной ноги, закинутой на другую, держа спину ровно, вскидывая подбородок, всячески выражая свой гордый характер, коим так славились эльфы, в особенности, эльфы-правители. Дельсур ведь буквально сразу почувствовал волну холода и тяжесть ауры, ворвавшиеся в комнату вместе с посетителем. На секунду он даже поежился, но тут же взял себя в руки и отошел на шаг назад, справедливо опасаясь. В конце концов, он был в лапах врага, как бы тот не пытался показать себя добрым и приветливым, гостеприимным и все такое. Дельсур был лишен своей магии, он не мог перекинуться в свою другую форму, да еще и не обладал оружием. Он был совсем один здесь. В самом сердце Снежной, что почти уничтожила его род. Кулаки могли его и не спасти, так что он на всякий случай держался подальше от лорда, пусть тот и не вел себя воинственно. На данный момент. — Посмотрел бы я на вас, окажитесь вы в плену, — бросил в ответ иронично дальнозоркий юноша, настороженно наблюдая за эльфом, так и ожидая от него подставы. В отличии от собранного и холодного лорда, Дельсур, подпитавшись отдыхом и едой, находился будто в огне, готовый взорваться из-за любой мелочи. А лорд… лишь с интересом следил за своей новоиспеченной зверушкой и не мог не потрясти плечами в тихом смехе от его остерегающегося вида. Смешной. Хотел бы Стефан сделать что ужасного, уже бы сделал и давно. Ан нет, сидит, беседует, хотя взгляд оставался все таким же ледяным. И стал еще холоднее, когда эльф произнес: — Я был в плену и далеко не в таких красочных апартаментах, как у тебя, дорогой принц. И мне было страшно, очень, потому что я, как любое другое живое существо, не хотел умирать, — мужчина легко открылся этому нахальному юноше и не видел в этом ничего такого. Но тут же захлопнулся обратно, как капкан, успешно грозя оттяпать пару пальцев при невнимательности. Показал все идеально белые ровные зубы, улыбаясь. Без намека на клыки, как у драконов, неспособные рвать или грызть, грозя чужим шеям. Но это все равно пугало до ужаса. — Знаешь, я мог бы кинуть тебя в свое ледяное подземелье и приковать в образе дракона, чтобы ты служил как огромный камин для замка, пока будешь там плеваться огнем и яростью, — эльф явно только-только вернулся, его меха были покрыты быстро тающими снежинками и каплями воды, а волосы растрепаны ветром, но никакой усталости он не выказывал, разве что стянул с рук черные перчатки и аккуратно положил их себе на колени, спокойно смотря на юношу, сидя перед ним, весь такой открытый и без оружия. Словно дразнил. — Однако я подумал, что это будет очень некрасиво по отношению к королевской крови, пусть даже чужой. Но ты как дикий зверь, ворвался и разнес комнату, даже семейную ценность — во-он ту вазу, страшненькую, — разбил. За это, впрочем спасибо, она мне никогда не нравилась, но Жанетт не давала избавиться, — усмехнувшись, этот непонятный мужчина носком сапога поддел осколки на ковре, и тут же стал серьезным, сменяя позу, наклоняясь ближе и сцепляя руки в замок, локтями опираясь на свои бедра, рассматривая юношу перед собой, что бабочку на игле под стеклом. — Не стыдно? Дельсур в свою очередь проводил взглядом буквально каждое движение лорда, на миг задерживаясь на его пальцах, но тут же переключаясь на лицо, вглядываясь, пытаясь понять что движет этим существом и к чему нужно готовиться. Дельсур был напряжен, что пороховая бочка. Тронешь — тут же взорвется. — Я ведь сюда не врывался, меня сюда привели, — дракон показательно безразлично пожал плечами, мельком осматривая разрушенное помещение. Сейчас, когда он начал понимать, что смерть или ужасное обращение ему не грозит, по крайней мере пока, он начал остывать, постепенно понимая, что успел натворить. Тем не менее, даже если ему было стыдно, где-то там, глубоко внутри, то эти чувства ни на миг не были показаны. Нельзя было давать слабину. Не перед этим существом. — И это очень странно, учитывая то, что я и до этого показывал свой нрав. Однако ваша племянница решила, будто это — лучшее место для меня. Напоминание о ней заставило грозного Стефана Д’Эн Фэра внезапно вздохнуть, скинуть свою маску строжайщего тюремщика на пару мгновений. — Жанетт слишком милосердна даже для целительницы, но она очень долгое время провела в одиночестве, так что ее можно понять. Новое лицо, тем более, такое красивое и непривычно темное, это всегда интересно. Видела бы она, как ты убивал ее племя, была бы осторожнее. Лорд, явно согревшись, отстегнул меховую мантию, позволяя ей опасть на спинку стула небрежно, и расправил широкие плечи в кожаной броне, такой же темной, как вся остальная одежда, отчего контраст с бледной кожей был виден еще сильнее. Банально, конечно, однако практично: на черном не видно крови. Ни своей, ни чужой. Дельсур удивленно приподнял бровь, совсем сбитый с толку поведением эльфа. То он угрожал, то решил открыться перед практически никем. Принц точно не понимал какую игру вел этот интриган, но так просто отступать не собирался, пусть тот хоть все свои секреты раскроет. — Так значит, ваша племянница целительница, — задумчиво произнес принц вопреки своим мыслям, идеально отыгрывая роль, по привычке зачесывая темные волосы назад. — Это объясняет ее поведение, что ж. Многие целители имеют добрые сердца… Это было ему на руку. Не то, чтобы юноша быстро оттаял или перестал воспринимать эльфов как врагов, однако девушка действительно пыталась позаботиться о нем, пусть и в своих интересах. Возможно, с ней стоило бы подружиться, чтобы можно было использовать ее саму, да только нужно придумать как именно сделать это. Навряд ли Жанетт окажется дурочкой, придется действовать тихо и аккуратно. — Не все эльфы — прирожденные убийцы, мы бываем вполне мирными, — насмешливо закатил глаза лорд и чуть вздохнул. — Да и я бы не позволил, после всего потерять единственную родную и такую молодую кровь слишком безалаберно. Да… Это было бы повторением трагедии. Как тогда… Иногда казалось, что он говорит не столько с Дельсуром, сколько с самим собой, себе на уме. Но этот образ очень скоро рассеялся, уступив облику истинного завоевателя и того, кто был не прочь поднять меч на противника своей воли. И, хоть ему льстил вид испуганного, трепещущего юноши, он даже был несколько разочарован в том, что тот не попытался на него напасть и показать всю ярость, что сдерживал. Что ж, они еще поиграют, времени полно. Но сейчас терпение мужчины кончилось. Пора было поговорить серьезно. В комнате раздался смешок. — Скажи, ты осознаешь свое положение? Ты хоть понял, что твой дорогой папаша продал тебя за других, не моргнув и глазом? Советую подумать об этом на досуге. А пока слушай внимательно, — глаза-льдинки были холоднее, чем воздух снаружи стен. — Это мой замок. Моя земля. Мои люди. И ты теперь часть всего этого, хочешь ты того или нет. Будешь послушной принцессой — будет дозволено куда больше, чем если будешь пытаться нападать, ранить или убить. Попробуешь — будешь наказан, а это, поверь, снежные эльфы делать умеют лучше многих других. Понял меня? Выслушав это заявление, Дельсур даже встал нормально, так, как подобает принцу, и тут же перестал выглядеть простым воинственным мальчишкой, готовым броситься в драку с голыми руками даже против воинов с оружием. Полыхая, однако, праведным гневом, он тряхнул головой, заставляя мозги встать на место, возвращая контроль, убрал волосы с лица, а после посмотрел прямо в глаза эльфу, усмехаясь. — Я ни за что не буду послушен. И уж тем более не стану принцессой, — несмотря на кипящий внутри гнев, Дельсур старательно подбирал слова, чтобы не перейти невидимую черту, не спровоцировать, но при этом задеть и показать свой характер. По лезвию гулял. — Если вы, уважаемый лорд Д’Эн Фэр, хотели заполучить себе послушную принцесску, то уж лучше бы напали на королевство фей. Кажется, их принцесса как раз так и жаждет… подчиниться вам, — Дельсур все же скривился, показывая свое отношение к подобным недалеким девицам, и покачал головой. — Вы меня оскорбляете. Если вы не знали, драконы нападают, ранят и убивают только при угрозе жизни. И даже если это ваши земли, я не собираюсь становиться вашей игрушкой, пускай отец и продал меня. Я вам не принцесса, — юноша говорил скупо, будто все это совершенно не относилось к нему, но, стоило ему поднять пылающие яростью глаза на эльфа, становилось понятно, что он, мягко сказать, не согласен с происходящим. — Так что, при всем моем уважении, я не могу понять вас, лорд. Признаться честно, Стефан еще как ожидал такого ответа. Ему нравился вид этого мальчишки, наконец ставшего похожим на принца, а не уличного оборванца, как нравились и его слова. Мужчина даже коротко похлопал этому шоу, а потом… температура в комнате словно упала на несколько градусов. «Сейчас что-то будет,» — тут же мелькнуло в голове пленника, а уже через секунду лорд поднялся с места. Дельсур, вздрогнув, неосознанно отступил назад. Ему казалось, они были равны по силе, но юноша прекрасно понимал, что лишен магии в данный момент, а опыт у эльфа был разнообразней. Сейчас он просто проигрывал ему. И не знал, чего ждать. — Конечно же нет, ты принц, — тихо, но отчетливо заговорил Стефан, приближаясь и всей аурой вдавливая Дельсура в пол, так и маня преклонить колени. Тот боролся из последних сил. На радость лорда. — Красивый, дерзкий, сильный принц. И именно поэтому я выбрал тебя, а не красивую и легкомысленную принцессу фей. Я предпочитаю юношей. Дельсур привычно пропустил мимо ушей все комплименты, привыкший слышать их и не обращать внимание. В конце концов, он был принцем, многие девушки его королевства хотели побыстрее выскочить за него замуж, так что не стеснялись каждый раз засыпать его комплиментами и вниманием. Это было безумно приятно в детстве, но с каждым прожитым годом Дель все сильнее различал в их словах фальшь, а спустя время и вовсе перестал обращать на подобнее внимание. Ошибки юности научили его верить только действиям, хоть и получать подобные комплименты от интересующей его девушки было довольно приятно. Но уж лорда к этим девушкам приписать точно было невозможно, какой бы утонченной и не выглядела его фигура. А последние слова так вовсе заставили внутри что-то закаменеть. Дельсур с ужасом уставился на лорда-маньяка. И внезапно понял, что отступать больше некуда: стена позади выросла слишком рано, напугав также сильно, как и перекрывающий другой путь мужчина. Хмыкнув, тот положил ладонь на плечо юноши и, о боги, она словно весила тонну! Колени пленника невольно подогнулись и вынудили его пасть ниц перед владыкой этих земель, который играюче взялся за темные локоны и властно дернул, вынуждая смотреть на себя, пока говорил тихо, словно зачаровывая. — Я хочу, чтобы ты был моим. Можешь кусаться, драться, пытаться прикончить меня во имя своего дорогого папаши, но соль в том, — он наклонился, поистине жутко улыбаясь, — что в итоге ты сам будешь этого хотеть. Это факт. Смирись. Дельсур не мог пошевелить ни единым мускулом. Дракон внутри метался, будто раненый, хотелось встать и посильнее ударить лорда, хотелось дать отпор, но рука, что удерживающая его, что больно натягивающая чувствительные локоны, как и аура, была так тяжела, что невозможно было даже думать о чем-то подобном. Сердце внутри трепыхалось в ужасе. Дельсур не мог вдохнуть лишний раз. «Магия,» — тут же понял принц, глядя в холодные глаза собеседника. Ощущая, как внутренности леденеют. Однако полыхающая ярость, возмущение, сопротивление — они кипели под толстой коркой этого льда и грозили вырваться наружу, все же просочившись в итоге по капле в процеженные сквозь зубы слова: — Я. Не. Стану. Вашим, — его голос слабо дрожал от жажды убийства, но тело будто отказывалось слушаться, заставляя его и дальше находится на коленях. — Я не буду хотеть этого. Я не буду хотеть мужчину. Я не буду хотеть того, кто купил меня в обмен на мир. В комнате все еще было непривычно прохладно. Организм, привыкший к теплу, а сейчас теряющий его из-за кипящей внутри ярости, забирающей силы, судорожно пытался согреться. Дельсура слабо трясло, смуглая кожа начинала чуть бледнеть, теряя сочность цвета, но он будто не обращал внимание на потребности своего организма, упрямо смотря лишь на лорда, будто пытаясь испепелить его хотя бы взглядом, раз не мог огнем. Было неприятно ощущать себя марионеткой, игрушкой, предметом откупа, но былого не воротишь. Он думал, что лорд что-то сделает. Ударит. Покажет, кто тут главный. Заставит прикусить острый наглый язык, пользуясь правами властителя и поработителя, однако напряженный Дельсур услышал лишь: — Это мы еще посмотрим, юноша. Ну а пока… Стефан внезапно отпустил его, напоследок скользнув пальцами по тонкой скуле. Щелчок пальцев, и помещение мгновенно нагрелось даже выше нормы, специально для благополучия привыкшего к теплу дракона. А эльф поморщился: не его климат. Рассеяно приглаживая всклокоченные чужой хваткой волосы, Дельсур все не мог подняться. И удивленно округлил глаза, когда увидел перед собой маленькую коробочку, затем прищурившись, дабы разглядеть содержимое, так галантно предоставленное открытой чужими тонкими пальцами крышкой. Это… — Очки? Дельсур поверить не мог, пока надевал их, подозрительно похожие на те, что он носил до того, как потерял во время последнего сражения, распрощавшись с ними навсегда. Линзы подошли идеально. Сгладили наконец неприятную дальнозоркость, позволили рассмотреть наконец собственные руки. И слишком близкое лицо присевшего на одно колено Стефана Д’Эн Фэра, слишком довольно смотрящего на него, слишком… просто слишком. Дель невольно вздрогнул. Его пугал лорд. До жути, особенно сейчас, когда Дельсур просто не мог бороться, когда его магия будто исчезла навсегда. Жуткая улыбка, исказившая лицо Стефана пару минут назад, была до жути похожа на улыбку маньяка, с удовольствием убивающего жертву и наслаждающегося этим. Хотелось вскочить и просто убежать, но принц уже прекрасно понимал всю ситуацию. Придется подчиниться. Иного выхода — пока что, — нет. — Что мне позволено делать в замке? — выдавил он из себя, с трудом затыкая визжащий внутренний голос и переходя на новую тактику. Бессмысленно запугивать лорда сейчас, но вот узнать, на что он имеет право, было необходимо. В конце концов, не будут ведь его держать в этой комнате вечно, правда ведь?.. Дельсур старательно отодвинулся подальше от останков кровати, отбиваясь от самых неприятных мыслей, вдруг появившихся в голове. — Раз я стал вашим пленником, то имею право хоть на что-то? Я хотел бы узнать какие права у меня есть, лорд Д’Эн Фэр. Тот фыркнул едва слышно. Поднялся, сцепляя руки в замок на пояснице и даже отвернулся, казалось, скучающе, будто вообще не боясь, что плененный дракон, озлобленный и напуганный, может кинуться на него со спины и попытаться придушить. Или соблазнял на это? — Я бы мог брать тебя силой, запирать, морить голодом и жаждой, но такие методы наскучили мне уже выше небес, — поиграв в маньяка, эльф снова стал радушным хозяином, он взял с уцелевшего в этом хаосе подноса виноградинку и закинул ее в рот, наслаждаясь сочным вкусом. — Так что мы с тобой поиграем в веселую игру под названием «Хорошие отношения». Тебе дозволено гулять где угодно, вплоть до садов, заходить в любую комнату, кроме моего кабинета, однако только в сопровождении слуги. Впрочем, ты даже замечать его не будешь, так что, считай, личное пространство и никакой свиты за спиной. И все же ты должен знать, в моем замке все подчиняются узаконенному распорядку, все базовые дела, навроде подъема, отхода ко сну или приема пищи, должны идти точно по времени, ибо хаоса и анархии я не терплю. И если вопрос твоего сна меня не сильно касается, то с едой все строго. Не будешь есть в нужное время — не будешь есть вообще, выбор твой. Лорд, отходя, подхватил со стула оставленные вещи и двинулся к двери. — Магии у тебя не будет, как и, надеюсь, мыслей о том, чтобы быть вандалом и разбойником. Услышу о плохом поведении, получишь хлыста, без шуток. И не думай, что я тебя просто убью за какую-то особо дурную выходку, отнюдь, — он повернулся у выхода, прищурившись своими пронзающими глазами-льдинками. — Тогда ты только и сможешь, что мечтать о смерти. Подумай хорошенько. И до встречи. С этими словами Стефан шагнул в сумрак, но почти сразу его заменили несколько молодых служанок, поклонившихся и начавших прибирать весь хаос, что сотворил гость. Правда, держась от него подальше, от греха, так сказать. Ну а Дельсур стал предоставлен сам себе.