***
Мотель «Два ядра» среда, 5 июля 2000 г., 17:15 День давно перевалил через свой экватор, а потому жара неизбежно спадала. Они пообедали в открытом кафе недалеко от парка Чиппевасси, Скалли всё же заказала салат, дополнив его куриной грудкой, сваренной на пару, а Малдер уничтожил порцию жирных свиных рёбрышек и огромную тарелку такой же жирной картошки фри, стараясь при этом не замечать осуждающие взгляды с другой стороны стола. В кафе было довольно много посетителей, потому про работу решено было не говорить. В этом деле и так сплошные слухи, ни к чему плодить новые. В мотель «Два ядра» они приехали около пяти часов после полудня и заселились в рекордные пять минут. Их тут явно ждали. Портье на ресепшене (молодой поджарый латинос, напоминающий породистую гончую) выложил на стойку две карточки-ключа от номеров 10 и 13 и несколько буклетов, в том числе меню ресторана по соседству с мотелем, который доставлял еду в номера постояльцев практически круглые сутки. «Если что-то будет нужно, сразу нажимайте ноль на телефоне и спрашивайте Эрнесто, как Хемингуэй. Это я, я всё для вас сделаю». Хороший сервис. Пока портье записывал в довольно увесистую книгу их имена и номера соцстрахования, Малдер рассматривал брошюру с расценками на услуги мотеля: прачечная, мини-бар, кабельное ТВ, можно нанять няню, сиделку и массажиста. Действительно хороший сервис. — А почему «Два ядра»? — спросил Малдер, ткнув пальцем в обложку брошюры, где рядом с названием был схематично изображён атом. Разумеется, с одним ядром. Эрнесто дежурно улыбнулся: — В нашем городе больше половины населения, так или иначе, связаны с химической промышленностью. Те, кто разбираются в строении атома, примут это за шутку. Те же, кто… ммм… специализируется в другой области, подумают, что чем больше, тем лучше. — Но это же входит в школьную программу, — возразила Скалли. Портье лишь пожал плечами. Он наконец закончил оформлять бумаги и протянул им карточки-ключи. — После выхода с ресепшена поверните направо, вам нужен первый двухэтажный корпус с литерой А. Оба номера на первом этаже, но, к сожалению, они не рядом, свободных смежных номеров не осталось, — казалось, портье был искренне обеспокоен, что желания гостей не могут быть удовлетворены с первых секунд пребывание в его мотеле. Когда выяснилось, что на смежные номера агенты ФБР не претендуют, Эрнесто заметно расслабился. Что успел ему наговорить сержант Романо? Малдер решил не уточнять. Мотель действительно производил хорошее впечатление прямо с подъездной дорожки. Свежий ремонт, новые двери и окна, парковка для машины около каждого номера. Внутри тоже всё было новое: никаких тебе неработающих телевизоров, перегоревших лампочек, болтающихся на одной петле дверок шкафов, сломанных смесителей и разбитых унитазов. Малдер взял тринадцатый номер. Когда позже он вышел из душа, то готов был сам звонить сержанту Романо и благодарить его лично. Горячая вода шла без перебоев и с отличным напором, а постельное бельё на кровати благоухало так, словно его только что доставили прямиком из швейцарских Альп. Почему в голову пришло именно это сравнение, Малдер предпочёл не задумываться. Вполне возможно, что из-за маленьких шоколадок с изображением атома (логотипа мотеля), что лежали на прикроватном столике. Пятнадцать минут назад они со Скалли разошлись по разным номерам, договорившись, что встретятся ровно в пять часов и обсудят план дальнейших действий. Малдер хотел послушать, что она узнала на вскрытии, а ему нужно будет рассказать о сослуживцах покойной Сары Спэрроу. Беременной покойной Сары Спэрроу… Его это тревожило. Конечно, не сам факт беременности жертвы, а то, как на это отреагировала Скалли, и как она целых две минуты позволила ему наблюдать свою реакцию, пока не прикрылась привычным: «Я в порядке». Он видел, что её рана до сих пор не затянулась и хотел помочь, но Скалли с завидным упорством отклоняла всего его попытки. Лишь один раз у неё не было сил поднять свои щиты — в тот вечер, когда она пришла домой и обнаружила Малдера на своём диване. В тот вечер, когда стало известно, что процедура ЭКО не увенчалась успехом. В тот вечер, когда он шепнул ей, что нельзя сдаваться. В тот вечер, когда они стали любовниками… Малдер тряхнул головой, отгоняя воспоминания о той ночи. Ему тогда показалось, что он, наконец, стал целым. А ещё он был уверен, что и Скалли чувствовала то же самое. Но утром, проснувшись рядом с ней в её постели, он обнаружил, что она молча на него смотрит. И взгляд этот ему не понравился. «Тебе пора идти», — сказала она тогда. Ему оставалось лишь кивнуть. Она молча смотрела, как он одевается. Так же молча проводила его до дверей. Он хотел сказать хоть что-то, но успел произнести только её имя, все остальные слова были остановлены прикосновением её прохладных пальцев к его губам. Словно навесила замок молчания. «Потом», — шепнула она. И, закрывая за ним дверь, коротко добавила: «Спасибо». Это «Спасибо» болезненным эхом отдавалось у него внутри несколько дней. С тех пор прошло две недели. Две самые обычные недели, когда они встречались в Бюро по утрам, пили кофе из автомата на втором этаже, потому что автомат в холле, который был ближе, так до сих пор и не починили. Ходили на совещания к Скиннеру, раскрыли несколько дел, не покидая Вашингтона, заполнили с десяток отчётов, перекидывались шутками… После работы они прощались на парковке и разъезжались каждый в свою сторону: он в Александрию, а она в Джорджтаун. Несколько раз вечерами он набирал её номер, но вешал трубку, не дожидаясь даже третьего гудка. Скалли ясно дала понять, что сама сделает первый шаг, когда будет готова. Куда этот шаг её приведёт — Малдер не знал. И его это пугало. Но сейчас им нужно заняться делом. Малдер наскоро вытерся после душа, размышляя, не ограничиться ли ему надетым халатом (надо же, в этом мотеле есть даже махровый халат!), но передумал. Скалли наверняка придёт к нему в номер при полном параде. Уж не в халате точно. Потому он вытащил из дорожной сумки футболку и лёгкие пижамные штаны, в номере до сих пор было довольно жарко даже с работающим кондиционером, и быстро их натянул. Ровно в пять часов послышался тихий стук в дверь: — Малдер, это я. Он ещё раз вытер волосы и бросил мокрое полотенце на пол в ванной. — Что на тебе надето? — крикнул он и, услышав ответный смешок из-за двери, пошёл открывать.***
Мотель «Два ядра» среда, 5 июля 2000 г., 17:45 — Что выяснилось в редакции? — с порога спросила Скалли. — Пятеро вероятных подозреваемых, — ответил Малдер, пропуская её в номер. — Всего пятеро? — усмехнулась Скалли. — Наверняка могло бы быть больше, Сара Спэрроу многим, цитирую, «нассала в тапки». Но у остальных есть алиби. Наш детектив-сержант Романо и его непосредственный начальник шеф полиции капитан Джонсон без дела не сидели. Вот, смотри, — Малдер протянул ей папку с бланками допросов почти всего коллектива газеты «Мидленд Дейли Ньюс». — Ого, — присвистнула Скалли, взяла папку, присела на край кровати и начала листать документы. Видно было, что всё подряд читать она не будет, но каждую бумажку она посмотрела, прочитав имя и запомнив лицо на фото. Малдер устроился в кресле напротив. — Что показало вскрытие? — спросил он, дождавшись, когда Скалли закроет папку, отложит её в сторону и посмотрит на него. — Тепловой удар, — без заминки ответила она. — Это причина смерти? — Нет. Причина смерти — речная вода в лёгких. Сара Спэрроу утонула, — Скалли выжидающе смотрела на Малдера, видимо ждала, когда он осмыслит эту простую и незамысловатую правду. — Получается, что молодая здоровая женщина перегрелась жарким июльским очень поздним вечером в Мидленде настолько сильно, что упала с причала в реку и утонула? — Малдер намеренно выделил словосочетание «очень поздним вечером». — Получается, что так, — кивнула Скалли. А потом, вздохнув, добавила: — Вот только тепловой удар был настолько мощный и быстрый, что она практически сгорела заживо. — Поясни. — Тело нашли в позе боксёра, это бывает только в случаях воздействия очень высокой температуры. При пожаре, к примеру. Я была уверена, что поза сфальсифицирована, но нет, состояние мышц сгибателей соответствует состоянию тела. При этом на коже нет ожогов: ни химических, ни термических, никаких. Если бы я не видела самого тела, а осматривала бы только внутренние органы, я бы сказала, что их … сварили. Ощущение, что Сара… — Скалли снова замолчала, словно не могла найти нужных слов, — сгорела изнутри. — Самовозгорание?! — не сумев скрыть восторженных интонаций, спросил Малдер. — Нет. Повторяю — на теле нет ожогов. Пока я не получу результаты биопсии и химический анализ жидкостей, я могу сказать ровно то, что сказала. Сара получила мощный тепловой удар, настолько сильный, что тело отреагировало мгновенно. Многие признаки указывают именно на это: гиперемия мозга, отёк лёгких… В таких случаях смерть обычно наступает от паралича сердца. Но всё же в лёгких есть вода, а значит, в реку Сара упала ещё живой, — Скалли смотрела прямо на Малдера, но словно рассуждала сама с собой. — В то же время состояние внутренних органов... Я уже сказала, они словно сварены. Или обварены паром. Понимаешь, о чём я? Воздействие крайне высокой температуры, но не огня и только внутри тела. — Ты встречала такое раньше? — Никогда. Какое-то время они оба молчали. Потом Малдер спросил: — А что с глазами? По словам детектива, глаз не было. А потом они вроде как снова появились. — Глаза на месте, — кивнула Скалли. — Правда, глазные яблоки странным образом повёрнуты внутрь черепа. Возможно, это тоже произошло под действием высокой температуры. Плюс я обнаружила частицы какого-то вещества во внутренних углах глаз, отослала образцы на анализ, завтра смогу сказать что-то конкретнее. Пока не могу даже определить — органическое это вещество или неорганическое. — Так, по-твоему, это несчастный случай? — уточнил Малдер. В этот раз Скалли молчала чуть дольше. — Нет, — в конце концов выдохнула она. — Я знаю, что причиной смерти стало утопление. Но я не могу сказать, что толкнуло Сару в воду. Почему её тело сгорело изнутри? Что или кто стало тому виной? — Ну что ж, значит это наш профиль, — констатировал Малдер. — Придётся согласиться. — И давай пока не будем вычёркивать из списка самовозгорание, — подмигнул Малдер. — Давай, но с одним условием, — подыграла ему Скалли, — лишь бы в этом списке не появились летающие тарелки и маленькие зелёные человечки. — Они серые! — возмутился Малдер. — Ой, прости, как я могла забыть. — В общем, ничего не могу обещать, — Малдер сложил руки на груди и откинулся на спинку кресла, всем своим видом выражая полное удовлетворение. — Хотя мне почему-то кажется, то Великий Дух алгонкинов не такой уж маленький и наверняка не серый. Скалли всплеснула руками: — Ты думаешь, что её поджарил Гиче Маниту? Тот самый, с фотографии? — Я думаю, что она поджарилась, посмотрев на него. Ну или сквозь него. — Малдер, Гиче Маниту — бог созидания. Он творец, а не убийца. — Ты забываешь про дуализм. Существует концепция доброго и злого бога, и раз уж Великий дух регулярно вмешивается в жизнь разных людей, то и действует наверняка по-разному. Скалли тоже сложила руки на груди, отзеркалив позу Малдера, и улыбнулась. Всё-таки такие споры в поисках истины нравились им обоим. А Малдер тем временем продолжал: — Так что Великого Духа я бы со счетов не сбрасывал. Но. — Так всё же есть «но»? — Конечно. Всегда есть «но», — кивнул Малдер. — Дело в том, что я склонен поверить сержанту Романо, Скалли. — В чём? — В том, что тут чувствуется рука человека. Изощрённая и мстительная рука. А это значит, что по крайней мере один персонаж этой драмы пока скрыт от наших глаз и нам надо его найти. — И с чего начнём? — спросила Скалли. Малдер на мгновение задумался. — Как ты смотришь на то, чтобы познакомиться с одним из главных действующих лиц последних событий? Скалли приподняла левую бровь. — Я приглашаю тебя прогуляться по одному из самых известных мостов округа Мидленд. Пойдём, наконец, посмотрим на этот Тридж.