Не забуду никогда свой любимый эмо панк.

      … Я подошла к лавочке, села на нее, положила кофе рядом с собой, и заревела крокодильими слезами. Я хочу быть с ним, но его мнение обо мне стало другим. Я это не вытерплю.  Похоже, мы теперь чужие друг другу…       Плакала полчаса, все успокоиться не могла. Что со мной? На кого я похожа, чтобы убиваться по нему? Надо бы от этого отвыкнуть, но не могу, меня что-то притягивает к нему.         — Так, все, нахер, звоню Мише — пусть забирает меня. — Вдруг сказала я, вытерев тушь с щеки.       Я достала телефон из сумки и набрала номер Миши.       — Гудок…       — Гудок…       — Але-у, Настя? За вами приехать? — Ответил голос Миши.       — «Как мысли читает»… — Да, заберите меня пожалуйста, я на набережной, мне нужно куда-то подойти? — Спросила я.       — Я вас понял, подходить не надо. — Сказал Миша.       — Жду. — Коротко и ясно ответила я.       Ждать долго не пришлось, Миша приехал через минуты две, а может и меньше, видимо был недалеко от меня. Он вышел из машины, взял все мои пакеты со шмотками, открыл багажник и положил их, а затем открыл мне дверь, чтобы я села. Миша сел за водительское сидение, и мы тронулись с места.       На обратной дороге мы почти не разговаривали, я даже наушники не надела, просто хотела смотреть в окно на вечернюю Москву, захватывающее зрелище, отвечаю вам. Но меня отвлекли слова Миши:       — Настя, Григорий Иванович попросил поторопиться, поэтому, когда я вас привезу, будте добры, одевайтесь по-быстрее. Сразу говорю, это требования сэра, я не выдумываю это у себя в голове, уж ре подумайте.        — «Нихуя се, если я быстро оденусь — доброй не стану и не буду, буду рычать как собака…» Подумала я… — Постараюсь, но не обещаю. — Ответила я.       Водитель ничего не сказал, но допустим, что он хотя бы услышал. Мы почти подъезжали к дому. Ночью — он выглядел жутко, но это больше меня радовало. Спасибо отцу, что он сделал дом в готическом стиле, вот за это я ему благодарна.       Черные ворота отворились, и мы въехали во двор. Машина остановилась, и из нее вышел Миша, уже который открывал багажник и доставал мои пакеты с купленными вещами, а затем открыл мне дверь, и я вышла, держась за его руку. Миша помог донести пакеты в мою комнату, а потом сразу вышел из нее.  После того, как Миша вышел из комнаты, я стала думать, что же надеть на эту встречу. Два раза плакала: один раз из-за того, что хуево выгляжу, хотя так и есть, а второй раз, что мало вещей накупила. У богатых свои причуды, и это пиздец. Вытерла слезы, «подобрала слюни», и пошла делать новый макияж, пока что забросила на выбор одежды. На все про все у меня было минут двадцать, не больше. За такое время я только губы накрашу, пришлось все делать на скоростях. Это был мой самый быстрый макияж, занял он десять минут. Получается, у меня есть еще десять минут на то, чтобы выбрать и одеть одежду. Естественно, если мы едем на важную встречу, да и еще плюсом в ресторан, то нужно надеть вечернее платье. Почему то у меня появилась такая странная традиция, может быть досталась от мамы, точно не знаю. Мой выбор остановился на черном, коротком платье.       — Оно охуенное, правда, но отец меня не увезет по пути в дет дом за то, что оно такое короткое? — Думала я, но плюнула на это все и решила одеть его.       Сидело оно на мне шикарно. На ноги я одела каблуки, не стану же я в конверсах ходить по дорогому ресторану, а хотя так хотелось. Но больше всего мне хотелось провалиться в бездну, чтобы никого не слышать, никого не видеть и никого не знать.       С первого этажа послышался голос отца:       — Настя, хватит прихорашиваться, быстрее в машину!        — Иду-иду, пять минут дай. — Неохотно кричала я в ответ.       Пять минут мне ничего не дали, и я злая вышла из комнаты, чуть не забыв свою сумку, где лежало все необходимое для меня.       Медленными шагами я шла по лестнице, специально так делала, может и этот друг отца отменит встречу из-за этого? Хотя, вряд ли. А очень хотелось. Я почти подходила к двери, уже собиралась опустить ручку вниз, как вдруг, дверь открывается, оттуда высовывается рука, хватает меня, и резкими движениями тащит в машину. Я уже хотела заорать матом, но увидела знакомое лицо — отец. Это был отец. Ну, в принципе, мне не привыкать, всегда такое было, когда куда-то опаздывали. Резкими движениями он толкнул меня на заднее сиденье, а потом сел сам со словами:       — Глупая, я же сказал, что у тебя было двадцать минут, тебе как-будто времени не хватило, а? Какую я только дочь наглую вырастил… вот…       — Хватит! За… долбали меня эти слова. — Перебила я отца, закричала на всю машину, чуть не сказав мата.       — Что ты сказала!? — Спросил меня грубо отец, переводя на меня взгляд.        Я даже не заметила, как на мою щеку летит со скоростью света рука отца, которая хотела дать «хорошей» пощечины. С громким треском, ладонью отца по моей щеке, раздался мой крик. Слезы полелись из моих глаз. Я ладонью держала больную щеку, захлебываясь в слезах уже какой раз за день.        Я хотела прижаться к кому-то. К Кириллу. Однозначно. Или к Диме, не отказалась бы. Да и к Косте, Паше… ко всем своим наркоманам! Хочу утонуть в их объятиях, ласке и заботе, а не вот это все. Не хотела я ехать на эту ебанную встречу. Особенно, если там что-то связано со знакомыми отца. Они всегда странные. Странные и неадекватные. Один раз, на такую же встречу, мы, как обычно, приехали с отцом к его знакомой, а там еще был и ее сынок, который на год старше был. Так вот, отошла я в туалет, а этот пиздабол за мной пошел, хотел заняться сексом со мной, не по моей воле. Еле-еле я сбежала оттуда, а потом еще отец спрашивал: «Что ты ушла? Парень вроде бы неплохо, как по мне». Блять, пап, тебе все неплохо, все хорошо проходит около твоих глаз, все хорошо выглядят, по-человечески, но только не твоя единственная дочь. Ведь она выглядит по-уебански, как ты говоришь, что если я куплю все самое лучшее, что я считаю мне по-нраву, то тебе же конечно не понравится ничего, говоришь, что: «Даже бомж с тобой не захочет стоять рядом, ведь ты выглядишь хуже него». Ведь ты всегда хочешь, чтобы все было по-твоему, тебя даже не волнует чужое мнение, тебе важнее свое, ты даже это не скрываешь. Я очень сожалею, что ты и есть мой отец.       А Мише было все равно, он вез меня и отца, даже не обращая внимания, что происходит сзади него. Ему лишь бы деньги получить.       Я хотела написать Кириллу, а лучше всего: отпроситься выйти в туалет, а дальше сбежать куда-то, но в коротком, обтягивающем платье и на каблуках — далеко не убежишь. Я не хотела никакой встречи, я лишь хотела к своим друзьям-наркоманам… можете считать меня ненормальной, но этого хочет душа. Может и Кактус своими привычками, зависимостью и действиями ужасен, но внутри — он теплее солнца, и это тепло я хочу ощутить.       Мы уже подъезжали к ресторану, я подправила свой макияж, и машина остановилась прямо около входа. Опять же, по старинке, вышел Миша и протянул мне свою руку, чтобы я вышла, а потом то же самое проделал с отцом. Я, первым же делом, хотела поинтересоваться, «где же друг отца с его сынком?», но в ту же секунду, отец ответил на мой вопрос, будто прочитал мысли:       — Андрей Витальевич и его сын уже внутри ресторана, только нас ждут, по-быстрее давай иди.       — Угу. — Промычала я.       Мы зашли внутрь, нас встретил вежливый персонал, который повесил нашу верхнюю одежду и провел нас за нужный стоик.       Я села на место, там, я так поняла, сидел Андрей Витальевич, но… где его сын? Отец сразу же спросил его:       — Андрюх, приветствую! А где ж твой сын то?        — Здравствуй, Гриша! Щас он придет, он в уборной. — Ответил друг.       Через две минуты я вижу знакомый силуэт. Я прищурила глаза, чтоб видеть лучше, но после этого, мои глаза стали намного больше от шока.       — Здравствуйте уважаемый Григорий Иванович и… Настенька? — Улыбчиво сказал он.       Пиздец, только не он… это был Антон. За что жизнь так обиженна на меня?