Не забуду никогда свой любимый эмо панк.

      … — Здравствуйте уважаемый Григорий Иванович и… Настенька? — Улыбчиво сказал он.

      Пиздец, это был Антон. За что жизнь так обиженна на меня?

      Наши отцы друг на друга странно посмотрели, а потом один из них спросил, это был отец Антона:       — Ребятки, так вы друг друга уже знаете?        — М, да, виделись раз, она с Наташей гуляла. — Соврал конечно же Антон, все же правду говорить ему не вариант.       Я решила промолчать, мне то хуже будет, а хуже всего — Кактусу, ведь он «полюбил» Наташу, ведь он позвал меня на вечеринку, ну, частично он. Уж Кирилла я не хочу палить, не по-дружески как-то будет.       Отец сел рядом с отцом Антона, а я, как вы догадываетесь — с Антоном, хотя не хотелось. Если бы я что-то тявкнула про то, что не хочу сидеть с ним, то меня просто проигнорировали бы, ведь я баба, мое мнение здесь ни к чему. Заказали кучу еды на огромную сумму, но деньги отца считать я не буду. Так как я была на правильном питании, я кушала только салаты, хоть я их и ненавижу. Максимум, я могла бы съесть салат с креветками, не более. Можете считать меня странной, как хотите. Когда я ела, Антон всячески пытался завладеть моим вниманием, мне это не нравилось, наоборот отвращение было. Вам было бы приятно, когда трогают ваши волосы и лапают за ляшку? Думаю, что многим — нет, вот и мне было неприятно и некомфортно. Отцы это видели прекрасно, но ни один не мог сказать хотя бы «отстань от нее, видишь, ей некомфортно». Меня здесь никто не понимает, никто не поддерживает, никто не жалеет, никто не хочет знать моего мнения, я тут совсем одна наедине со своими тупыми мыслями.       — Я в туалет. — Сказала внезапно я, захватив с собой телефон.       Добрая официантка проводила меня до туалета и оставила в покое. Я зашла в кабинку, но не чтобы сходить в туалет, а чтобы выплакать всю боль. Я намотала туалетную бумагу в несколько слоев и стала реветь в нее. Одновременно, я разблокировала телефон и зашла в «Вк». Сразу же в ленте показалась запись Кирилла с его лицом:       «Я сфотографирую ебало чтобы ты узнала… сука, чтобы ты узнала — кого ты потеряла. (Н).»       — «Ну пиздец, это похоже он про меня. А про кого еще? Ведь у меня начинается имя на «Н». Стоп… Н-Наташа… я запуталась, блять. Буду надеется, что это было про Наташу, а не про меня.»       Я решила тоже выложить пост. Сквозь слезы, я писала:       «Для тебя никто я, и что я вообще могу изменить? Ты сам льешь этот яд на сквозные раны. (К)…»       Я выложила это, со своей фотографией, как я заливаюсь слезами.       Вытерев все слезы, я встала и открыла дверь. Смотрела я в пол, но около кабинки я увидела… Антона. Он стоял, облокотившись на стену, и смотря прямо на меня своим уебищным взглядом.       — Детка, что же ты так долго, я уж начал волноваться. — С усмешкой спросил он в сарказм.        Я подняла взгляд на него и сказала:       — Во-первых, какого хуя ты здесь делаешь? Это туалет для девушек. Во-вторых, меня не было максимум минут семь — это не так долго, я считаю. В-третьих, «деткой» меня может называть только Кирилл, и это не обсуждается. — Высказалась я ему.       — Мх, тогда скажи это ему прямо в ебальник. — Он повернул свой телефон экраном ко мне. Мое лицо поменялось в мгновенно, а по телу побежал холодок…       На экране, а точнее в видеозвонке, был весь в крови и избитый Кирилл, который кашлял кровью, тряслись разбитые губы, и еле-еле он мог открывать глаза.        — Что… твою мать! Антон, что вы с ним сделали!? Отпустите его, ему же больно! Он ни в чем не виноват! — Начала кричать я, уже какой раз заливавшись в слезах.       — Пх, мы его отпустим, не волнуйся, плавать же он умеет? В речке пусть охладится через часик будет плавать, и уплывет — навсегда и неизвестно куда. — С улыбкой сказал он.       — Ты совсем больной!? Мозг у тебя есть? Я напишу на тебя заяву, посидишь в тюряге лет одиннадцать, может больше, может меньше. А сейчас — я поеду к нему. — Сказала я.       Место я разглядела, это было неподалеку от дома Кирилла, видимо, он шел в магазин за сигаретами, но тут словили его эти уебки Антона.       Господи… бедный Бледный. Не хотела быть на его месте.       — Стоп, куда уебываешь? Никуда ты не пойдешь, ты — только моя. — Он прижал меня к стенке, чуть ли не удушив.       Я хотела закричать, но он закрыл мне рот рукой, а другой опять показал мне видеозвонок со словами:       — На, насладись, как твой Кирюшенька тявкает, как щенок, в последний раз своей дерьмовой жизни.       В видеозвонке послышался голос Тимошенко:       — Эй! Слыш, засунь себе свой палец прямо в очко! Заебал показывать на меня пальцем. — После этих слов послышался удар кулаком прямо в щеку Кирилла. Я не могла сдерживать слез, они льются, как из ведра. Один из моих любимых людей при смерти, а я тут слюни пускаю.       — Ли… слыш… — откашливается он, начиная говорить… — прости меня за все, за все мои действия, которые причинили тебе боль, за хуевое отношение к тебе, за то, на что я тебя подсадил, прости, правда. Возможно, это звучит не так откровенно, но знай — это все, что я могу сказать перед скорой своей смертью. Я люблю тебя. Я так буду ждать, когда ты придешь и вернешь меня, мой светлый ангелок.       Я сквозь слезы смотрела на его полумертвое лицо, которое буквально все было в крови, царапинах и синяках. Антон расслабил руку, которая была на моих губах и сбросил звонок. Затем он улыбаясь повернулся, бросил на меня взгляд сверху-вниз, усмехнулся и сказал:       — Он умрет. Мои ребята все сделают, не волнуйся, ты будешь счастлива и без этого бледного наркомана.       — Отошел от меня или иначе я прострелю твое тупое ебало, оторву голову, отдам на сжирание собакам, а твое тело похороню и буду танцевать на твоей могиле под песни группы Кирилла. — Сказала я, максимально сдержанно, чтобы ему не сделать больно раньше времени.       — Воу-воу, киса, такие грязные словечки будешь говорить, когда я буду кончать в тебя в самом лучшем отеле в центре Москвы. — Подмигнул Антон.       Я схватила за его волосы и ударила об коленку его ебло. Оттолкнула его тело, пока он орал во всю глотку от боли, а сама еле-еле побежала к выходу. Сразу же подскочили оба отца с испуганными отцами.        — Что там произошло, Настя? — Спросил довольно мягко мой отец, даже кричать не стал.       — Там — убийца, который убивает моего самого лучшего, заботливого, комфортного, которого нигде такого не найти, друга, буквально не за что. Будут еще вопросы? — Спросила я, снимая каблуки.       — Что, простите? В каком смысле «убийца»? Вы про что, Настя? И где мой сын? Он отошел и… — Начал говорить отец Антона, но я его перебила.       — Ваш сын — и есть убийца, а он приставал ко мне прямо на ваших глазах, вы это прекрасно видели, но ничего не сказали, почему? А ты, папа, расскажи пока что про Кирилла, ведь ваш «безобидный» Антошенька и убивает его по-тихоньку, а то видимо Андрей Витальевич не знает, кого убивает его сын.       Отец Антона смотрел на меня удивленными глазами, а мой отец — просто спокойно стоял. Когда я бежала к выходу, выходил из туалета Антон, держа окровавленную салфетку около носа. Меня не волновало сейчас состояние трех мужиков, с которыми я находилась в компании, меня волновало здоровье Кирилла, поэтому я побежала к выходу, но перед этим, я крикнула последнюю фразу Антону, перед тем, как удалиться:       — А кстати, твоя младшая сестренка такая сука-а!        Держа в руке каблуки, я подбежала к нашей машине, к счастью, Миши за рулем не было, видимо отошел покурить, поэтому я села за переднее сидение, вдавила педаль в пол и со скоростью света поехала к месту, где избивали Тимошенко. Прав у меня не было, но я отлично водила машину, спасибо за это Мише. В лобовом стекле я увидела, как за мной полметра бежал Миша, крича мне что-то, но я не расслышала, увидела двух отцов и Антона. Мне было похуй на них, на последствия и оры, поэтому, для красоты, я показала фак им.       Всеми силами я жала педаль в пол, чтобы успеть к Кириллу, с которым хрен знает что сейчас делают… даже представить страшно, бедный Бледный. Я даже не знала, есть ли в машине какая-нибудь аптечка первой помощи или нет. Если нет, то мне придется положить Тимошенко назад, и в таком же темпе, как и сейчас, гнать в ближайшую аптеку, если она конечно же работает. Атмосферно было ехать по ночной Москве, когда приоткрыто окно, и дует ветерок. Но было бы это еще прекраснее, если бы рядом со мной сидел Кирилл, с которым все хорошо, а не это вот все, что происходит сейчас. Дерьмо.       И вот, я на заветном повороте, узнаю все дома, все места, как родное. Через минуты две, я вижу стадо каких то мужиков, которые стоят в кругу, а в середине, я так понимаю, полуживой, полумертвый Кирилл. Когда я почти подъезжала, я открыла бардачок, в надежде что-то найти для самообороны хотя бы. Есть, мне повезло, там лежал ствол, надеюсь заряженный. Я остановилась, выключила фары, сразу же на меня все повернулись. Кирилл уже лежал на холодном, мокром асфальте, не пойми в каком состоянии, жив он или мертв.       Я вышла, спрятав пистолет за спину. Слезы текли сами, но этого было не заметно, только дрожал голос, а сердце стучало так, словно оно хотело выпрыгнуть из груди.        — Л-л-л-и-и… — Хриплым голосом пытался произнести Кирилл, но в тут же момент, один мужик в капюшоне сказал ему «заткнись», и ударил его.       — Не трогайте его, или у вас будут огромные проблемы, в том числе и у Антона. — Сказала я со злостью.       — Че… — послышался голос из круга… —, ты кто вообще такая? Блять, баба, нихуя не сделаешь. — Незнакомец махнул рукой, но начал говорить кто-то другой.       — Ну, а хотя, ты можешь кое-что сделать для меня. — Второй незнакомец на радостном тоне сказал это и начал подходить ко мне медленными шагами.       Все это время ствол был у меня за спиной, ждала нужного момента. И тут, в моей голове родился гениальный план. Я хорошо могла уговаривать людей, поэтому воспользовалась этим.       — Да, если ты намекаешь на секс — то я согласна. — Уверенно сказала я.       В этот момент, Кирилл резко посмотрел с болью в глазах. — Ч-чего…? — Растеряно спросил Бледный.       — Да заткнись ты. — Про командировал Незнакомец, который намекал на секс. — Вона как, если ты мне дашь — я отпущу этого дрыща, мне не нужны деньги, мне нужно ощупать и кончить в твое тело. — С улыбкой произнес незнакомец.       — Я согласна, только хоть для приличия, скажи, как тебя звать? — Спросила я.       — Ваня. — Ответил мужчина.       — Эй, вы, уезжайте, я сам тут разберусь со всем, боссу скажите, что «В1» разобрался со всем. — Приказал он остальным людям, и они уехали, а на улице остались только Я, Ваня и полумертвый Кирилл.       Я сделала самоуверенный взгляд, и когда он подошел, я сказала:       — Ванечка, слушай, давай это сделаем прямо на глазах у этого уебана, я дам ему закурить сигарету, чтоб уж наверняка кайф ловил. — Предложила я, надеясь, что он согласится.       — Отличная идея, а твоя головушка не такая уж и тупая. — С улыбкой сказал мне «комплимент» Ваня.       Мы пошли ближе к Кириллу, который валялся на животе весь в крови. Я дала ему пачку сигарет и зажигалку. Жестом рук я показала «зажги зажигалку», и указала на лицо Вани. Бледный кивнул. У Вани была небольшая бородка, да и лет ему было больше, чем мне, педофил блять. Мы сели вместе с мужчиной на коленки, прямо перед лицом Тимошенко, который делал вид, что достает сигарету и поджигает ее. Я взяла двумя пальцами за бороду Вани и сказала:       — Прежде чем я тебе дам, сначала я тебя засосу. — Этот, как наивный, согласился.       Мои и Ванины губы потянулись друг к другу, я подмигнула Кириллу, и поднесла кусочек бороды близко к Бледному, а тот поджег ее.  Мужчина завизжал от боли, и начал носиться, как угорелый. Мы с Кириллом начали ржать, но и одновременно двигаться к машине. Но вдруг, Бледный увидел, что у меня был ствол и сказал:       — Можно?        — Ладно, не застрели себя только. — В шутку ответила я.       Бледный взял пистолет и хромая отошел чуть от меня, смотря прямо на Ваню.       — Ты действительно думал, что моя Ли тебе что-то даст? — Произошло два выстрела. Тимошенко выстрелил Ване ноги, а тот повалился с криками. — Не угадал, надо родиться «Кириллом Бледным» или же «Кактусом», чтобы иметь такие запросы. — И отошел от него.       Это было эпично, как в кино. Не смотря на то, что Бледный весь в крови, ранах и синяках — он все равно защищает меня и дает отпор. Как же я горжусь им.       Мы сели в машину, я на водительское, а Кактус — рядом. Из бордачка я взяла бинты, пластыри, зеленку и т.д. Перебинтовала Кирилла, вроде должен жить. Я нажала на педаль, и машина тронулась с места. Во время дороги, Кирилл разрушил тишину и начал говорить:       — Ли, спасибо тебе огромное, ты — настоящая боевая девушка. Если бы не ты — я бы уже лежал мертвый. Спасибо тебе за все. — Все-таки, ты бережешь свое преданное для меня? — С улыбкой спросил он.       — Ну-ну, конечно. — С сарказмом ответила я.       Мы почти подъезжали к дому, из которого я уехала не по-своей воле недели две назад, я уже соскучилась.        — Все, мы приехали. — Остановила я машину около ворот.       — А… да, спасибо… — Растеряно поблагодарил Кирилл, все же что-то скрывая.       — Ты мне что-то еще хочешь сказать? — Спросила я.       — Да. — Уверенно ответил он.       — Можно тебя поцеловать? — Задал вопрос Бледный.       — Давно пора. — Ответила я, и не успела закончить говорить слово, как треснутые губы Кирилла вцепились в мои пухлые, цветом вишни, губы.