И станет ясно

— и как это понимать… — удивлённо шепчет Аккерман, уже шагая к машине. Слова из губ вырываются сами, он настолько не ожидал подобного, что даже не думает, что делает. Перед тем, как открыть дверь машины, смотрит на балкон на третьем этаже. Помнит ведь, что именно на нем курила подруга коллеги, когда подвозил её. Смотрит и видит, что за окном горит свет, а там виднеется и силуэт радостной рыжули. Не хорошо подсматривать в чужие окна, но не радостное личико, которое он пусть и с трудом, но замечает, не позволяет отвести от себя взгляда. Улыбается, хлопает в ладоши и что-то восхищенно рассказывает сидящей рядом подруге, силуэт которой виден менее четко. Он мысленно ругается сам на себя за эту слабость, недовольно цокает и садится в машину, в попытках отвести себя от всех мыслей… *** По особенному непривычное чувство не покидает детектива даже когда он приходит домой. Садится за стол, разминая до ужаса затекшую спину, и уже задумывается над тем, чтобы купить мазь. А приятное, но необычное чувство всё так же не покидает его. Леви пытается избавиться от мыслей о том поцелуе. Хотя, и полноценным поцелуем назвать сложно — короткий чмок. Но нежный и запоминающийся. Так непривычно чувствовать такую ласку, но на душе так приятно и тепло от воспоминаний, пусть и пытается это отрицать. Случайно, он видит своё отражение в окне на кухне, и первым делом замечает темно розового цвета пятно на щеке, и воспоминания о недавнем случае вновь приходят. — вот же нахалка… — недовольно шепчет он и пытается стереть след от поцелуя ладонью, что получается не очень хорошо. На щеке остаётся лишь красное пятно, но стоит детективу подняться со стула, чтобы смыть след от помады водой, но телефон на кухонной столешнице начинает вибрировать. Он даже несмотря уверен, что звонит мама. Время ведь близится к десяти, а значит, что все процедуры окончены и уют скоро будет отбой. Примерно в это время она часто звонит, чтобы спросить о том, как прошёл день и вновь умалчивать о своём ужасном состоянии. — как твоё самочувствие? — ответит на звонок, сразу же интересуется он. Пусть по голосу её, после прихода Эрсель и чувствовалась радость, непривычная для больной женщины энергичность, но тревога за её состояние всё равно не уходит. — сегодня чувствую себя по лучше, что радует. Ох, ужас какой, что у тебя на щеке? — спокойный голос, медленные слова сменяются встревоженным тоном, когда она замечает красное, размазанное пятно на щеке сына. Сразу приходит не самая приятная мысль, которую она тут же озвучивает: — ты с кем-то подрался? — нет. Просто испачкался. — кратко отвечает Аккерман, а лёгкое смущение накатывает на него. Не говорить же о том, что случилось. — точно? Или у тебя опять с кем-то конфликты? — думай о своём самочувствии, это сейчас гораздо важнее. — тяжело вздыхает он, вновь пытаясь стереть красное пятнышко на щеке, что делает только хуже. Пальцы тоже пачкаются от помады. — ты же врешь мне, верно? — хмурится Кушель, а в тоне слышится хорошо заметное недовольство. Её упёртость заставляет Леви опустить взгляд в пол и кратко ответить: — Эрсель испачкала. — говорит он это с лёгким недовольством, словно старый пенсионер ворчит. — вот это уверена коллега тебе попалась… — подшучивает женщина, выделяя слово «коллега», а на лице появляется довольная улыбка. Видеть смущенное личико сына, который к такому не привык, явно приятно. — расскажешь, как прошёл твой день? — резко переводит тему он, а когда от матери слышится ответ, облегченно выдыхает. *** Уютный весенний вечер сменяется пасмурным утром. Холодный ветер за окном почти сдувает одежду, которая сушится на некоторых балконах, а ранее яркое солнце затмевают тучные облака, по противному серого оттенка. Так и давит вся атмосфера на встревоженную Эрсель, которая шагает в сторону центра города на встречу с отцом. Страшно, до ужаса страшно… Не общались даже по звонку нескольких месяцев, про реальные встречи есть ли смысл говорить? Её ноги подкашиваются, а давление по ощущениям падает от волнения. Она не обращает внимания на то, что вступает в мокрый снег или лужи, слишком увлечённая своими мыслями. «А точно ли у нас наладится общение? Точно ли он желает этого?» — крутятся вопросы в её голове, и ответ на них она получит только когда придёт. Шагает через гаражи, потом еле поспевает на электричку и пытается отдышаться, сидя около окна. Пятнадцати минутная поездка на метро, и наконец-то, центр города. Сильно отличается он от района, в котором она живёт, пусть пасмурная погода и даёт о себе знать, делая вид центра более угнетающим. А и без того пугающих многих собор выглядит ещё страшнее и загадочнее, пусть и манит. Даже спустя несколько лет жизни в Кёльне, она восхищается тем, как красив и одновременно загадочен город и каждая его улочка, каждый уголок. И вот, шагая по центру, неподалёку от небезизвестного собора, она видит знакомый силуэт. Пусть и со спины, но сразу узнает его. Чёрные, волнистые волосы, заплетенные в небольшой хвостик сзади, развивает ветер, заставляя их обладателя недовольно цокать и поправлять их, лишь бы в лицо не лезли. Краешек светло-серого пальто также развивается от ветра, но на это он уже внимания не обращает. А у Эрсель словно сердце замирает на секунду. Пол года с ним не виделась… И сейчас вновь увидит его лицо перед собой, а от осознания становится ещё страшнее. Дрожь пробирает всё тело, пусть на ней так-же, как и вчера и надет тёплый свитер детектива. Шаг замедляет, а стук туфелек становится всё более и более слышным для её отца. Юджин нервно оглядывается назад, когда слышит шаги совсем рядом. А когда дочь свою видит, всё тело в ступор бросает. После ухода матери она почти не изменилась, пусть в первые года ситуация и нанесла значимые травмы на состояние ещё не взрослой девчонки. Он и прити в себя не успевает, как чувствует, что дочь прижимается к нему. Обнимает крепко и тихонько плачет, пусть и улыбается. Солёными слезами пачкает и без того влажное от небольшого дождя пальто, но мужчине на это всё равно. Он ожидал совершенно другого — грубых слов или ещё чего похлеще, ведь в столь тяжёлый период жизни ушёл в себя, позабыв о детях. Но сейчас, несмотря на все невзгоды, она обнимает его крепко-крепко. Давно уже не чувствовали объятий друг друга. Давно не видели родные лица и не слышали голоса, но сейчас, наконец то всё свершилось. — прости, что не звонила всё это время, что так отстранилась от тебя… — шепчет Эрсель, поднимая голову. — а взгляд всё такой же. Ты всё так же думаешь, что виновата во всём, что происходит? — ласково отвечает ей отец, обнимая в ответ. И плевать, что сейчас вокруг куча людей и со стороны их долгожданная встреча может выглядеть странно. Сейчас не до этого, совсем не до этого. В ответ от дочери он отвечает лишь расстроенное «угу», от чего на лице появляется слабая улыбка. Он по старой традиции щёлкает её по носу, от чего та сильно удивляется. — нам стоит по чаще видится. Столько нужно сказать, дела подождут. — ласково отвечает он, спустя столько времени наконец-то смотря на дочь. — давай немного прогуляемся? Ты давно не приезжал, а в городе многое изменилось! Покажу тебе новые места. — уже вытирая слезы с щек, отвечает Эрсель и улыбается ему в ответ. А так боялась, так волновалась даже когда звонила поздним вечером… А на деле ведь всё хорошо. Ни капли не изменился, как внешне, так и по отношению к ней. Всё такой же заботливый отец, который может дать совет. Несмотря на пасмурную погоду, дочь и отца это не расстраивает. Они хохочут, шагая по улицам города, неподалёку от центра. Вспоминают старые, смешные и приятные моменты из жизни. Каким бы серьёзным Юджин не казался со стороны, какие слухи бы про него не были, но рядом с родной дочерью становится заботливым и радостным. — а как дела у Франца? Я с ним общалась на днях, но сегодня ещё не звонила. — с интересом спрашивает о младшем брате Эрсель. Волнение за него присутствует часто. Ведь он почти не знал своей матери. Год от его рождения ушёл, а мать бесследно исчезла, оставив детей на отца. — немного заболел, сегодня отдыхает дома, но это не серьёзно. Недавно ездили с ним в океанариум, уж очень давно он туда хотел, а у меня всё не было сил куда-то выйти из дома. — отвечает ей мужчина, с интересом рассматривая новые достопримечательности города. Уже несколько лет не приезжал сюда, соскучился по родным улицам. Несмотря на место проживание — Брюль, не безвестный город, этот он считает ничуть не хуже. Даже лучше. — а как твоё самочувствие? После ухода мамы… Мы с тобой ведь и не обсуждали эту тему или пытались уйти от неё. Но я думаю, что сейчас стоит. — голос девушки чуть дрожит, когда она спрашивает про это. Говорить слово «мама» совсем непривычно. — чувствую, что мне уже лучше в последнее время. Отхожу потихоньку, что не может не радовать. Пытаюсь поддерживать Франца сейчас. — я же говорила, что ты совсем справишься! У тебя ещё много времени впереди, и стоит потратить его на себя, а не на столь давнее событие. — с мягкой улыбкой рассуждает Эрсель и берёт руку отца в свою, в знак поддержки. — когда мы с тобой разговаривали по звонку, я точно должен был извиниться. Поэтому… Прости за то, что я так и не поддержал тебя, когда она ушла. — Юджин не смотрит в сторону дочери. Боится, до сих пор боится. Сколько бы лет ему не было, а страх того, что он плохой отец, не уходит с годами. — в тот момент рядом со мной была Ильза, так что всё хорошо. Я знаю, что тебе было ничуть не легче, чем мне и не хочу, что-бы ты винил себя. Главное, что сейчас всё хорошо. — это радует. Хочешь, прогуляемся до кладбища? Давно я деда не навещал, да и ты наверное с работой даже отдыхает не успеваешь. — вспомнив про кладбище неподалёку, интересуется он. Давно тут не был, а в городе из родственников только дочь, которая работает. Наверняка могила уже выглядит не так хорошо, как ранее… — верно… Я сама то с документами на новую работу бегаю, то расследование. Ох, точно! Я же совсем не рассказала тебе о том, куда я устроилась и что сейчас делаю. Пойдём, по пути на кладбище расскажу. У меня такой прелестный коллега, да и остальные в новом участке довольны дружелюбны! «Узнаю свою жизнерадостную дочурку» — задумывается он, глядя на то, как радостно, с восхищением и искрой а глазах она рассказывает про нового коллегу, расследование и работу. Он слушает внимательно, изредка задавая вопросы и соглашаясь в некоторых суждениях с дочерью, смотрит на неё с такой родной лаской. Скучал. — а ещё я подумываю прекратить общение с Альбертом! Его скоро должны выписать из больницы, и когда станет лучше, обязательно поговорю на эту тему. — продолжает рассказывать новости из своей жизни Эрсель. Несмотря на то, что упоминается не самое приятное для себя имя, продолжает с радостью делится с отцом. — ну и умница… Сдался он тебе? Обращается с тобой ужасно, а ему всё денег подавай. Давно пора. — серьёзно рассуждает мужчина. Старый товарищ дочери явно не приходится ему по душе. Даже краткий рассказ про коллегу больше понравился ему, чем Альберт за два года общения с дочерью. — думаю, ты прав. Леви на меня тоже частенько ругается этого! Он очень заботливый, пусть со стороны этого и не видно. — с восхищением рассказывает рыжая, а несмотря на пасмурную погоду, улыбается и кажется, от этих разговоров, горит ярче любой свечи. — ну и хорошо. Если искать себе кого-то, то только заботливого и не наркомана. — последнее слово он с неприязнью выделяет и фыркает, вспоминая лицо Альберта. *** А вот Леви сейчас далеко не до смеха. Он аккуратно, боясь сломать, поправляет цветы сначала на одной могиле, потом на второй. Два таких родных имени написаны на каменной плите, заставляют вновь погрузится в те времена, когда он мог говорить их. Когда они были ещё живы, когда он мог видеть их и их улыбки каждый день, наслаждаться тем, что были столь близкие и верные друзья, несмотря на все невзгоды. Он с грустью оглядывает обе могилы, поправляет искусственные цветы на них. Вроде, старая традиция и мелочь, но так заботливо обращается с ними. У Изабель цветы оранжевого цвета. Яркие такие, видны издалека и ни капли не сливаются с остальными. У Фарлана менее яркие, но это не делает их не такими симпатичными. Тоже красивые, жёлтого цвета. Детектив вздыхает, когда вновь поднимает взгляд на имена на могилах и его бросает в дрожь. И холодно, и страшно… Сколько бы лет прошло, не забудет их. На могиле Смита уже лежат другие цветы, сама она протертая уже от грязи и помета птиц, которые гадят куда попало. Леви не обращает внимания на шум машин неподалёку, на пение весенних птичек, слишком увлечённый воспоминаниями о мёртвых друзьях… Его не отвлекает даже чей-то не знакомый, низкий голос. Краем глаза замечает мужчину высокого роста неподалёку, но тут же отворачивается. Сегодня желание за гнаться больше обычного и не бороться со всеми страхами. Вот только чей-то уж больно знакомый голос в миг вырывает из всех невзгод. Эрсель… Он уже по голосу, по звонкому смеху, который она пытается сдерживать из-за места своего нахождения узнаёт её. Но всё же, решается убедиться. Без раздумий оборачивается, и убеждается в своих догадках. И правда, рыжая ведьмочка. «Неожиданно.» — задумывается он и спешит удалится с кладбища. Не горит желанием, чтобы кто-то видел тревогу на его лице и страх за то, что ещё кто-то из близких может умереть. — Леви? — чуть повышает голос рыжая, когда замечает знакомый силуэт неподалёку. Она удивлённо хлопает глазками, совсем не веря тому, что видит. Совсем неожиданно видеть Леви здесь. Отец её удивлённо посматривает в сторону мужчины неподалёку, около двух могил, совсем скромных таких. И сразу ему становится понятно что тот — коллега дочери. Юджин шагает в след за дочкой, которая ускоряет шаг к детективу. — как ты? Хорошо доехал вчера? — интересуется Эрсель, уже стоя совсем неподалёку от коллеги. Его встревоженный вид замечает сразу, что аж самой не по себе становится. — и тут меня нашла, нахалка. — закатывает глаза он и встаёт с колен. Руки убирает в карманы и с лёгким недоверием осматривает мужчину, который подходит всё ближе и ближе к ним. — и вовсе я не за тобой ходила! Папа приехал в город и решили сходить на могилу к деду. — рассуждает она, и закончив монолог, показывает язык в знак своего недовольства. Конечно же, в шутку. — детектив Леви, верно? — прерывает их разговор мужчина лет за сорок. Он с мягкой улыбкой протягивает руку в знак приветствия, и с интересом осматривает брюнета. Всё же, не каждый день знакомишься с тем, кого пол страны знает из-за работы и тяжёлого нрава. — на кладбищах обычно не знакомятся. — совершенно спокойно, своим привычно серьёзным тоном отвечает Аккерман. Но несмотря на свою напряжённость, руку в ответ протягивает, пусть и жмет её не долго и кратко. — у тебя всё хорошо, Леви? — всё же решается поинтересоваться Эрсель, пусть и совсем неуверенно. Она кладёт свою ладонь на его плечо и с волнением смотрит в словно стеклянные глаза. — будет ещё лучше, когда дело раскроем. — может… Прогуляешься с нами немного? Отвлечемся от работы, а то ты выглядишь очень встревоженным… Да и я бы хотела отдать тебе кое-какой подарочек сегодня, если ты не против. — последнюю фразу она произносит весьма игриво, хитро улыбаясь. Аккерман как бы на прощание оглядывает могилы мертвых друзей, тяжело вздыхает, и лишь положительно кивает в ответ. Может, и вправду стоит расслабиться хотя бы на время… — мы с Эрсель в последние пол года совсем не виделись, но за сегодня она уже успела много рассказать о вас, Леви. Да и у нас, в Брюле, вас иногда обсуждают. — спокойно рассуждает Юджин, шагая вслед за дочкой к выходу с кладбища. Вид детектива кажется ему загадочным. — и что же говорят? — серьёзно, но с ноткой недовольства интересуется он. Слухи его не волнуют, но ради интереса узнать можно. Тем более, находить общие темы с незнакомцами ему совсем не просто. — в основном то, что вы хорош в своём деле, но характер… Немного сворлив и тяжелый. — и вовсе у Леви не тяжелый характер! Он очень хороший, верно? — врывается в разговор рыжая и задавая вопрос, смотрит на детектива, как бы ожидая положительного ответа. — всё возможно, подлиза. — также спокойно отвечает Леви. Зла на неё вовсе не держит, а обзывает не в серьёз. — всё же, тяжелый… — с усмешкой шепчет Юджин и отворачивается, прикрывая рот ладонью. Лишь бы не засмеяться с того, как отчаянно пытается Эрсель защищать его. Со стороны выглядит мило… А вот матери Альберта сейчас вовсе не до шуток. Чувствует себя загнанной в угол овечкой, и по другому сказать нельзя. Ноги подкашиваются от страха, кожа бледнеет а взгляд бегает по углам. Руки дрожат, из-за чего в документах она делает множество ошибок, пишет непонятно, маленьким почерком. Страшно. Ужасно страшно не за себя, а за сына, пусть тот и идёт на поправку. Совсем скоро выписаться должен, да и синяки все уже прошли с лица. Она знает, что лжёт в документах, лжёт в показаниях сотрудникам полиции сейчас, но ничего поделать не может… Уж лучше с живым сыном и преступником на свободе, по крайней мере, так считает запуганная женщина, по чьему лицу сейчас виднеется чистый ужас от воспоминаний о нежданном госте, которая на листе бумаги сейчас пишет совсем не то, что сообщала детективу… *** Аккерман, вслед за коллегой и её отцом ходил не долго. Стоило только на час отвлечься от тревог и страхов, спонтанно согласится на прогулку, как вскоре издался звонок от матери. Опять нужны лекарства. В этот раз ещё дороже, чем ранее… Какая бы цена у них не была, он без раздумий тратит на это деньги. Стоит Кушель лишь позвонить, вновь покашлять в трубку, как его пробирает неприятный, мерзкий холодок по всему телу. Страшно, безумно страшно за неё. Приходится вновь погружаться в страхи, что вскоре самого близкого человека может не стать, прощаться с коллегой, которая так тревожится о его состоянии, прекрасно замечая все эмоции лишь по выражению лица, и идти в аптеку за новыми лекарствами… Да и Эрсель сейчас немного тревожно, несмотря на улучшение отношений с отцом. Она не уверенно переводит тему к тому, о чем изначально хотела по говорить: — папа… А ты же ещё дружишь с теми врачами из Берлина? — неуверенно спрашивает она, по привычке накручивая прядь волнистых волос на указательный палец. Мужчина же удивленно вскидывает брови. Явно не ожидал такого вопроса. Поедание булочки с изюмом сразу останавливает и с ноткой волнения отвечает: — ну… Да? У тебя начались какие-то проблемы со здоровьем? Если да, то я могу это решить. — нет-нет! У меня то всё отлично, вот только хотела попросить помощи… Знаешь, мать Леви лежит в больнице и у неё очень тяжёлая болезнь, денег на операцию не очень то и хватает… — неуверенно отвечает рыжая и стыдливо отводит взгляд в сторону. Уж очень стыдно просит о чём-то. — какая болезнь? — интересуется мужчина и слегка хмурится. — рак лёгких… Здесь операция стоит очень дорого, а связей и вовсе нет. — тот врач-онколог сейчас уехал в другую страну на обучение. Честно, милая, даже не знаю когда вернётся, но я позвоню ему и попытаюсь договориться. На ранее испуганном личике Эрсель появляется улыбка. Она бросается отцу в объятья, а тот обнимает в ответ. — спасибо тебе большое, пап… Ты лучший! Я так рада, что с ней всё может быть хорошо! — радостно восклицает она, а видя восхищенную дочь, на лице Юджина появляется улыбка. Так хорошо и спокойно. Наконец-то всё наладилось, и он искренне надеется, что так будет и дальше. Только вот крепкие, тёплые объятья прерывает звонок. Младший сын звонит, вновь сообщить о том, что соскучился. А что ещё ожидать от шестилетнего мальчика, который дома скучает с простудой? — да, солнце, куплю тебе каких-нибудь конфет и скоро приеду. Да и время уже позднее… Жди примерно через час. — заботливо отвечает ему отец, и услышав ответ, сбрасывает звонок. Весь разговор старшая дочь прекрасно слышит и уже принимает факт того, что пора прощаться. — ты домой? — всё же уточняет она, покачиваясь то вперёд, то назад. Улыбка с её лица не сходит с первых минут встречи, такое теплое чувство на душе от сегодняшнего дня. Увидела коллегу, и с отцом всё наладилось, ну что может быть лучше? Для Эрсель, которая находит радости в мелочах, это самое прекрасное. — да, Франц скучает, да и продуктов нужно купить… После твоего звонка вчера вечером так разволновался, что забыл сходить в магазин. — честно отвечает ей мужчина, но более встревожено продолжает: — может, я лучше отвезу тебя домой? Время позднее, темно ведь… А Эрсель оглядывается по сторонам — уж больно знакомое место. И вот, видит название улицы и неподалёку знакомый номерок дома. Двадцать шестой. Там, где живет её коллега. Да и не заметить вывеску на здании, где расположена пекарня, довольно сложно. Она загадочно улыбается, когда в голове появляется мысль. — не стоит. Метро ещё работает, такси тоже. Да и у меня уже есть кое-какие планы. — хихикая, отвечает она, не отводя взгляда от пекарни. — ну-ну, опять затеяла что-то? Эту улыбку хитрую я помню. — усмехается в ответ мужчина и треплет дочь по голове. Старая, но приятная традиция делать так на прощание. Много старых традиций, отложенных в глубь воспоминаний на многие года они вспомнили сегодня, да и миловидное прозвище в детстве стало не исключением — бусинка. Бусинкой он называл старшую дочурку лет до десяти, ведь та была так мала, что совсем не выглядела на свой возраст и не росла почти. — всего-то хочу зайти к Леви. Он сегодня очень взволнованный, хочу его поддержать. А Франц наверняка уже ждёт тебя, пап! — приезжай к нам по чаще, да и я постараюсь. — с заботой в голосе отвечает он и на прощание обнимает дочку. Впервые за долгие года наконец-то обнимает её, и прекращать это не хочет. — обязательно буду заезжать, когда будет время. Удачного тебе вечера, пап. И Францу передавай привет. — ласково отвечает та. Отец уехал, а на улице вскоре полил дождь. На улице и без того довольно сыро, да и дождик вечером ожидался, но на свое же огорчение, Эрсель даже не подумала взять с собой зонтик: вовсе забыла о существовании этой вещи, дождей то у них давно не было. Вновь промокла до ниточки, и вновь шагает к Аккерману. Даже зелёный свитер промок, от чего ей становится стыдно. " А стоит ли идти… Ещё разозлиться, что его одежду порчу… " — с огорчением думает рыжая, но несмотря на неуверенность, продолжает шагать к нужному зданию. С чувством вины она смотрит на мокрый свитер и сжимает в ладони его краешек. Мокрый, уже не греет, но пахнет так приятно… Сразу вспоминается силуэт ворчливого детектива, и про дождь она быстро забывает. Может самой и холодно из-за дождя, но на душе тепло от мыслей. *** Горячие струйки воды стекают по усталому телу детектива, который после стрессового дня наконец-то решил принять душ. От высокой температуры воды, вены слегка напряглись, кожа в некоторых местах покраснела, а из самой ванной исходит теплый пар. Только вот громкий стук в дверь прерывает его отдых после тяжёлого выходного. «Вот же блядство» — думает он и недовольно цокает. Почему-то, уже предчувствует, кто это может быть. Заботливая коллега точно бы или позвонила или зашла, увидев его напряженное лицо. Несмотря на своё желание чуть по дольше погреться в горячем душе, отдохнуть, всё равно, нужно открыть. Стук даже спустя минуту не прекращается. Назойливая однако. Леви надевает пижаму и быстро вытирает волосы полотенцем, чтобы не намочить пол и стены, пока идет к двери. Смотрит в глазок — и вправду, Эрсель. Вновь с пакетиком из пекарни снизу. Заметив его, он мысленно ругается, но дверь открывает. — опять промокла? — с ноткой недовольства начинает разговор он, уже осмотрев девушку, у которой даже с волос стекают капельки воды. Леви не ждёт ответа, берёт её за свободную руку и заводит в квартиру. В подъезде пусть не так холодно, как на улице, но в квартире всё равно лучше. — Леви! С меня сейчас вода на течёт, весь пол в ней будет! — ругается она, смущённо отпустив взгляд в пол. Движения его пусть и резкие, но уже поняла, что такими способами выражается его забота, от чего лицо слегка покрывается румянцем. — я по твоему инвалид, что не смогу это убрать? Иди в комнату, дам тебе сухую одежду. — фыркает он и быстро снимает мокрый шарфик с шеи той. Эрсель успевает лишь удивленно похлопать глазками, явно не ожидая такую заботу, а детектив уже аккуратно кладёт шарф на батарею на кухне. Как-то всё уютно, слишком по родному, будто бы так и должно быть… Мягко улыбаясь, она облегченно выдыхает и принимается снимать обувь. — я надеюсь, я тебе не помешала? — подходя к Леви сзади, интересуется она. Даже не замечает особо, что рука сама тянется к его спине. Проводит кончиками пальцев по спине, по длинной кости позвоночника, пока тот, согнувшись, ставит сырую обувь сушится. — мыться? Немного. — ох… Леви, прости! Я совсем не знала. Заметила сегодня, что у тебя плохое настроение, и хотела тебе его поднять. Вот… Булочек в пекарне купила, думала, может тебе понравится. Несмотря на то, что волосы её влажные от дождя, выпрямившись, детектив треплет их, но совсем не долго. Ощущая, что рука тоже становится мокрой, отстраняется. — волосы тоже высушишь у меня. — ты уверен? Всё же, скоро последний рейс метро, мне бы торопится нужно. — накручивает прядь волос на палец она. — забыла про мои слова вчера? Я тебя отвезу. — Леви говорит уверенно, не желая слышать отказов. После того случая самому даже немного страшно за коллегу. А если что-то подобное ещё раз произойдёт и он не приедет?.. Эрсель не отвечает, но по её действиям всё предельно ясно. Она радостно хлопает в ладоши, а после резко и крепко обнимает его. Объятья эти стали для детектива уже делом привычным, пусть и знакомы они совсем немного. Она обнимает его так ласково, радостно улыбаясь и видимо, не желает выпускать. — ну-ну, сейчас меня намочишь ещё. — ворчит он и с трудом отстраняется. Она пусть и слабая, но обнимает крепко. — Леви, ты лучший! Такой заботливый… — восхищенно отвечает она. С не меньшим восхищением смотрит в его глаза. Усталые, но красивые, пусть он и хмурится. — и с глазками прекрасными. На радость Аккермана, лёгкий румянец, который он к сожалению не в силах сдерживать, можно было бы оправдать горячим душем, который он принял ранее. Он резко, грубоватыми движениями разворачивает Эрсель лицом в сторону коридора, и сдержано отвечает: — возьми в шкафу ту футболку, которую надевала в последний раз. Я заварю нам чай. Рыжая лишь послушно кивает в ответ и спешит в комнату. Ранее полные кружки теперь почти пустые, лишь немного чая осталось на дне, а на столе лежат несколько фантиков от конфет. Леви их почти не ест, а Эрсель бы только сладкое и есть, уплетает одну конфетку за другой, параллельно разговаривая с ним. Волосы уже почти высохли даже без использования фена, а одежда уже не такая влажная. По крайней мере, высохла юбка и свитер, что является самым важным. — а что по поводу подозреваемых? Кого будем допрашивать? — интересуется она и открывает ещё одну шоколадную конфетку. — очкариков? Мать того идиота сказала, что тот мужчина был в очках. Нужно будет узнать у его знакомых, были ли друзья, которые носили очки. — спокойно рассуждает детектив в ответ. Кажется, вот-вот уснёт, так спокойно становится рядом с ней… Он тихо зевает, прикрывая рот и слегка хмурится, заметив кучку фантиков. — а тебе не много? — эй! Я что, много ем по твоему мнению? Вообще-то, я сегодня даже не обедала. — возмущается рыжая и с важным видом складывает руки на груди. — даже не думал о таком. Только вот живот заболеть может после такого количества сладостей. — ох… Леви, ты заботишься обо мне? Как это мило с твоей стороны… Постараюсь есть не так много! Но они такие вкусные, в нашем районе ни разу не видела. — Эрсель подсаживается рядом, говоря это и обнимает Леви сбоку, за плечи. Голову укладывает на уютное плечико и закрывает глаза, а после невнятно продолжает: — ты не против, м? — вот же нахалка. — ворчит детектив в ответ, но голову её не убирает. Уже хорошо понял, как важен для нее физический контакт, да и пусть самого берет в дрожь от ласковых прикосновений, но черт, приятно ведь. — кусаться не буду, обещаю… А по поводу Альберта, я не припомню, чтобы он общался с кем-то в очках, хотя учитывая то, что в последнее время наше общение сошло на ноль, возможно, что кто-то появился. — вот как. Спросим у его друзей или ещё раз навестим мать. — угу… Всё ещё сделаем, Леви. Решим это дело, а потом… А потом мы перестанем быть коллегами? — невнятно интересуется уже сонная Эрсель, всё так же обнимая его за плечи. Леви же такой вопрос знатно пугает. Он опускает взгляд, смотрит на её довольное, сонное личико и совсем не знает, что ответить. Считает ведь, что не до новых друзей сейчас. Переживать утрату Смита тяжело, да и думать, вроде бы должен лишь о матери. Но аж сердце колит от её вопроса. Он смотрит на время на телефоне, как бы случайно, а потом резко поднимается из-за стола, со словами: — время позднее. Ильза наверняка тебя заждалась. — а?.. Точно, уже почти двенадцать, она наверняка волнуется. — одевайся, отвезу тебя домой. — кратко отвечает он и направляется в прихожую. Поездка пусть и взбодрила сонную Эрсель, которая планировала придя домой сразу завалиться спать, но и хорошую мысль подкинул. «Вряд ли он согласиться, но попробовать стоит " — задумывается она, смотря на мужчину за рулём. Выражение лица серьёзное, внимательно наблюдает за светом светофора, а руки крепко сжимают руль. Именно руки на руле заставляют девушку рядом слегка покраснеть и смущённо отвести взгляд в сторону. А красивые ведь, очень красивые… Пальцы довольно длинные, аккуратно, кожа на вид мягкая и бледная. Несколько царапин от кота или каких-то неаккуратных движений виднеется на ладони, и шрамик между указательным и большим пальцем. — Леви… — неуверенно прерывает тишину она, смотря в окно. Во многих окнах горит свет, ночной город завораживает. В ответ слышится лишь спокойное «м?» — у тебя прекрасные руки. — быстро отвечает она и прикрывает рот рукой. На него так и не решается посмотреть. — руки как руки. — недоверчиво оглядывая свои ладонь, отвечает он. Хмурится слегка, совсем не понимая, что такого она в них нашла. Только тянет руку к рычагу переключения передач, как случайно прикасается к её. — извини! А руки у тебя и в правду красивые очень, и пальцы такие длинные, аккуратные… — восхищённо, но с ноткой стеснения в голове продолжает она, глядя как быстро он переключает передачи. — как скажешь. Приедем скоро. — я бы хотела тебя ещё кое о чем попросить… — неуверенно продолжает она и всё же решается посмотреть на Леви. Тот на несколько мгновений отрывается от дороги и одаривает ее взглядом, как бы спрашивая. — ты можешь зайти со мной в подъезд? Я бы хотела тебе кое-что подарить. — не на долго. — напряжённо отвечает Леви. Вновь подарки… Совсем непривычно их принимать так часто, просто не за что. — кстати! А та звёздочка, которую я тебе дарила в первую встречу? Ты её не выбросил? — не неси чушь. Вон, на сумку посмотри. — кивая головой на сумку, висящую на его сидении, отвечает Аккерман и подъезжает к стоянке около дома. — ох… Какая прелесть, ты носишь её с собой. А я уж боялась, что тебе она не понравилась. — рассматривая небольшую, темно зелёную сумку из вельвета, отвечает она и указательным пальцем тыкает брелок на ней. — приехали, пойдём. — вновь переводит тему детектив. Везет же ему, всегда во время есть способ сменить тему. Сумку он пусть и оставляет в машине, но миловидный брелок оглядывает, прежде чем выйти. Дойти до третьего этажа не составляет труда. Район не очень то и богатый, дома не высокие, да и повезло, что хотя бы не пятый или четвёртый этаж. Подходят к одной из дверей и рыжая в спешке достаёт из сумки ключи. Подруга её, всегда запирается, даже когда дома. — Ильза, я дома! — кричит рыжая, уже зайдя в прихожую. Рукой она как бы подзывает коллегу в след за собой и говорит ему, но более тихо: — подожди здесь, сейчас принесу. Леви пусть и не очень доверчиво относится к новой обстановке, да и на долго оставаться не планирует, но всё равно заходит в прихожую. Успевает только дверь за собой закрыть, как к ногам подбегает небольшой песик: ещё маленький такой доберман, но уже настороженно относится к незванным гостям. Укусить пытается, слегка царапает Аккермана по ногам, но от когтей спасают штаны. — ещё и маленький охранник есть. — говорит он и присаживается на корточки, совсем не боясь маленького пса. Пытается того прогладить, на что тот реагирует не очень положительно. Леви только собирается выпрямиться, как замечает, что пес убегает куда-то, а вскоре виднеется и силуэт девушки. И далеко не его ведьмы. — а, так ты наконец-то своего детектива привела? Он к нам на чай? — кричит Ильза, обращаясь к подруге, которая сейчас старательно ищет нужную вещь в шкатулке. Детектив же с интересом оглядывает незнакомую. Внешне полная противоположность его коллеге: высокая такая, сложена более спортивно. Волосы чёрные, длинные, чуть короче локтя. Глаза цвета такого же, глубокие и хитрые, а на самом лице куча родинок. Маленький доберман подбегает к ней, и она с ухмылкой на лице тянется к нему. А вот ласкам хозяйки он только рад. — с каких пор я стал чьим-то? — хмурится Леви и наконец-то выпрямляется. С недоверием оглядывает девушку напротив, а та смотрит так хитро, будто что-то затеяла. — а потому что Эрсель целыми вечерами только про тебя и рассказывает. Радостная такая, чуть ли не пищит после работы. — с усмешкой отвечает она, но тут же слышатся возмущения уже знакомого для обоих голоса: — Ильза! Не стоило это говорить… — возмущается Эрсель, стоя уже в коридоре. Руки свои спрятала за спиной, что-то неизвестное для Леви в них держит. — вот как. — отвечает он и с интересом осматривает её. Непривычно слышать, что его обсуждают какие-то подружки, не ожидал этого уж точно… — я нашла то, что хотела отдать. Изначально покупала это нам с Ильзой, но оказалось, что она не носит цепочки. Поэтому, держи! Я буду рада иметь с тобой парные вещички. — с радостной улыбкой на лице, переводит тему рыжая и протягивает ему ладони, в которых две цепочки. Тонкие совсем, но подвеску, надеется Леви, что выдержат. А подвески то на цепочках весьма симпатичные: одна серебряного цвета, с маленьким рисунком луны, вторая золотого, с рисунком звёздочки. Эрсель протягивает ему обе, давая выбор и он берёт серую и ещё несколько минут с интересом и восхищением, пусть и мало заметным, рассматривает её. — уверена? — серьёзно спрашивает он, так ласково глядя на рыжую. Такой неожиданный, но приятный подарок… — бери, пока дают. А то передумаю, и начну носить цепочки. — с усмешкой говорить Ильза, наблюдая за довольно милой сценой, и всё-таки держа щенка на руках. — а вы, видимо, полные противоположности. — язвит в ответ Леви, с ожиданием глаза на брюнетку. Она же не его шутку лишь усмехается, как бы говоря «а ты неплох», и внимательно продолжает смотреть. — не ссорьтесь только! Так так… Сейчас одену на тебя, подожди. — прерывает их разговор Эрсель и в знак недовольства показывает язык. Только вот недовольство это вскоре сменяется заботливыми прикосновениями. Она аккуратно, боясь порвать цепочку или случайно задеть лицо Леви, надевает на него новое украшение и зажимает краешек карабином. Цепочка немного спуталось, от чего приходится её поправить, но на помощь в такой мелочи детектив ворчит. Глядя на всё происходящее, Ильза прекрасно видит, как ласкова и радостна рядом с ним подруга. В глазах темных словно звёздочки горят, сама будто светится от радости. Брюнетка лишь многозначительно усмехается, приметив поведение рыжей. — тогда оставляю вас наедине, мне ещё собаку накормить нужно. — отвлекает их девушка, и покачиваясь из стороны в сторону, уходит в глубь коридора на кухню. Походка плавная, медленная и завораживающая. Эрсель кивает ей в ответ, и когда наконец-то приводит цепочку в хорошее состояние, отстраняется от коллеги. — глянь, как тебе идет! В сочетании с водолазкой выглядит прелестно… — спасибо за это. — поднимая подвеску, чтобы увидеть, кратко отвечает Леви, будто стесняясь это говорить. — я пойду? — оу… Уже? Ну, хорошо. Понимаю, ты наверняка устал сегодня. — более огорчённо отвечает она. Думала, что сейчас он просто уйдёт, но теперь его ладонь вновь тянется к рыжим волосам. Ещё чуть-чуть влажные, но Леви этому не противится. Треплет их, заставляя выглядеть расстрепанными и слышит тихий смех от обладательницы рыжих прядей. Только отстраняется, успевает коснуться холодной ручки двери, но крепкие объятья останавливают его. — удачного тебе вечера, Леви. — ласково шепчет она, и крепко, так заботливо обнимает его на прощание. Вроде, только с улицы пришёл, а всё равно такой тёплый, приятный… — вот это ты не решительный! Так она и будет всегда сама тебя обнимать? — слышится голос Ильзы, которая случайно, проходя от кухни до комнаты, заметила их объятья. На такое замечание Леви лишь фыркает, а рыжая посмеивается. — звони, если что. — кратко отвечает он, ласково проводит ладонью по небольшому плечу девушки и открывает дверь. Несколько секунд, и дверь перед её носом закрывается, а Аккермана уже нет рядом. — всё же, по лучше Альберта выйдет. Дверь запри, малая. — начинает разговор с подругой Ильза и подходит сзади. Руку свою кладёт на её плечо, слегка обнимает. Скучала ведь, её с самого утра дома нет. Вот только тишину меж ними прерывает уведомление на телефоне. Эрсель тут же смотрит на него — Альберт пишет… Аж в дрожь берет от такого, страшно до ужаса становится. Холодный пот проходит по всему её телу, а то, как дёргается рыжая, чувствует даже Ильза. — вспомни говно, вот и оно… — недовольно произносит она, заметив знакомое имечко на телефоне подруги. — чего ему надо? — написал, что завтра домой из больницы приезжает, хочет, что-бы я пришла в гости… Поговорить о чём-то. — дрожащим голосом отвечает она и со страхом, с надеждой на какое-то «спасение» смотрит на подругу. А та времени не теряет, лучший вариант ответа тут же приходит в голову: — скажи ему, что не желаешь больше общаться. — уверенно и серьёзно заявляет она, и ведёт подругу на кухню. Она ж замёрзла вся, да и на улице влажно. Горячая чашка чая явно не помешает. — знаешь… Я думаю, что всё же пора. Но не хочу делать это по переписке. — и что собираешься делать? — приеду к нему завтра. Поговорим на тему, на которую хотел он, а потом скажу, что больше не хочу мучаться. — более уверенно заявляет Эрсель и присаживается за стол на кухне. С огорчением, и волнением перед завтрашним днем смотрит в окно, на темное небо, полное ярких звёздочек. — если что, звони мне. Да и в целом… Постарайся быть на связи. Будь аккуратно с ним, хорошо? — с заботой отвечает Ильза и берёт ладони подруги в свои. У рыжей чуть по меньше выйдут, но всегда теплые, а у неё наоборот — две ледышки за место ладоней, вот и греется. — обязательно, Ильза! Обещаю, что буду на связи. — налью нам чаю, а ты пока умойся. А то пришла, со своим детективом только и бегаешь, умыться совсем забыла. — всё также заботливо отвечает Ильза и заправляет рыжую прядь волос за небольшое ушко подруги. Та мягко улыбается в ответ, кивает и вскоре выходит из-за стола. Горячие струйки воды стекают по её лицу и рукам. Она даже не думает о том, сколько уже стоит около раковины и сколько горячей воды спустила. Слишком погружена в свои тревожные мысли… Завтра предстоит прийти к нему, вновь увидеть и сказать то, что так боялась более полугода. От осознания того, что стоит ответить на сообщение, рыжая приходит в себя и быстро выключает воду, вытирает руки об своё голубое полотенце, висящее на крючке и достаёт телефон из сумки, которую ещё не успела снять по приходу. Положительный ответ Альберту даёт, да и сама сообщает о том, что есть разговор, и только собирается убрать телефон обратно, как приходит новое уведомление. Только на радость, совсем не от пугающего её парня… «Спасибо за сегодняшний подарок. Цепочка прекрасна.» — виднеется сообщение от Аккермана. Рыжая сначала удивленно хлопает глазками, совсем не ожидая того, что он станет писать сегодня. Но на душе так тепло становится от этого сообщения… «Подарок понравился… Как же хорошо. " — задумывается она и ласково улыбается, а все тревоги быстро уходят, остаются лишь воспоминания о ворчливом детективе…