Мир без созвучий

Тусклая лампочка в ее комнате уже почти перегорела, но продолжала мигать с периодичностью в несколько секунд. Это раздражало глаза, заставляя девушку потирать их тыльной стороной ладони. На старом, доживающем свои последние дни ноутбуке была открыта социальная сеть, в которой она сидела постоянно. В её тонких изящных пальцах дотлевает сигарета. Запах от нее распространился по всему пространству. Но Даше уже давно стало плевать на то, что её могут поймать. Более того, она часто забирала пачки с балкона, каждый раз забивая на то, что после этого на нее орут, как будто она кого-то убила. Старые облезшие обои пожелтели из-за того, что не обновлялись несколько десятков лет. Добренко слушает музыку, наблюдая за дождем, который бьет по деревянным рамам на окнах. Она слышит новое уведомление, но к экрану не поворачивается, желания с кем-либо разговаривать не было. Дверь открывается со скрипом, запуская в комнату сквозняк и нежеланных гостей. На пороге появляется женщина лет сорока пяти. На её талии завязан пояс от выцветшего домашнего халата. Он выглядит неопрятно и потрепанно: на груди было въевшееся пятно от кетчупа, на рукавах осталось несколько дырок, прожженных сигаретами. Тапочки тоже пришли в негодный вид: еще полгода назад на их носках были прикреплены пушистые шарики. Они оторвались и теперь валялись на балконе. Подошва на пятках совсем скоро отойдет окончательно. Но Юлия на это не обращала внимания, продолжая шаркать по паркету. На голове женщины царил хаос. Волосы были жидкими, даже не доходящими до плеч. Они несколько раз были выкрашены рыжей тоникой так, что краска въелась в кожу возле линии волос. Лицо выглядело совсем плохо: меж бровей залегла глубокая морщина, под глазами расцветали темные синяки. Тушь рассыпалась под нижними ресницами. Губы потрескались, а на скуле виднелась царапина. Мать Даши терпела домашнее насилие вот уже три года, так что привыкла к вечным гематомам на ногах или ребрах. Её голос, осипший после долгих лет курения и употребления алкоголя, разлетелся по комнате. —Дарья, выключи музыку, – Юлия ответа не получает, и ей приходится пройти дальше, чтобы одернуть дочь за плечо, – ты что, не слышишь? Ты нам мешаешь, выключи свою музыку, или я выкину эту рухлядь в окно. И Женя просил, чтобы ты выходила курить хотя бы на балкон. —Еще нет одиннадцати, так что я имею право слушать все, что захочу, – Добренко усмехается, заглядывая в голубые глаза матери, потерявшие свой блеск, – да выключу я. —Еще бы ты не выключила, малолетняя дрянь, – С этими словами женщина выходит, шаркая по полу. Даша на это даже не реагирует, совсем свыкшись с таким отношением в ее сторону. Если терпеть подобное от Евгения она не собирается, то тратить нервы еще и на ссоры с матерью она не готова. Слышится очередное уведомление из мессенджера, но девушка захлопывает экран ноутбука и ложится на кровать, спиной ощущая пружины. На душе было паршиво, она чувствовала слабость и возможную температуру. Блондинка так и уснула, накрывшись еще холодным одеялом. Всю ночь она ворочалась на кровати, чувствуя, как вспотела спина. Её преследовали кошмары, похожи они были на психологический триллер. Добренко проснулась от того, что кто-то прикладывал к её лбу ладонь. Она еле раскрыла глаза, увидев знакомое лицо. —Кто тебя пустил? – Её голос охрип, а горло разрывало от боли. —Твои родители, – Макеев что-то ищет в телефоне, – у тебя жар, я схожу в аптеку и вернусь, ладно? —Сколько время? Ты в центр не опоздаешь? – Она приподнимается на локтях, но тут же ложится обратно, чувствуя головокружение. —Я уже был там, время почти пять вечера. Ты не заходила в сеть и я решил зайти. Ближайшая аптека в пятнадцати минутах отсюда, постарайся не спать, пока я буду ходить. Даня идет к двери, параллельно набирая номер Ковалева, чтобы предупредить того о состоянии Даши. Он возвращается через тридцать минут, держа в руках прозрачный пакет, наполненный разноцветными упаковками. Девушка, как и пообещала, уже не спала. Она даже смогла умыться и переодеться в чистую одежду, а после поставила чайник кипятиться. Макеев застал её на кухне, Даша куталась в свободную кофту, сидя на старой табуретке. Парень кинул на нее быстрый взгляд, а после сразу занялся разведением лекарства. Он поставил чашку на стол, призывая Добренко выпить содержимое. Сам же Даня залез в холодильник, исследуя полки. Но там было пусто, кроме нескольких яиц в лотке и бутылки воды. Он морщится, поднимает глаза к потолку, видя несколько трещин, а после обращается к Даше. —Переночуешь у меня пару дней, ладно? —Зачем? —Здесь еды нет, никто за твоим состоянием наблюдать не будет. Макеев отправляет ее собирать необходимые вещи, пока сам вызывает такси. Девушка в комнате садится обратно на кровать, накрываясь одеялом и наблюдая за вошедшим парнем. Он непонимающе смотрит на нее, выгибая бровь в немом вопросе. —Не хочу ехать, я останусь здесь. —В чем дело? —Слушай, Дань. Я понимаю, что ты из богатой семьи, привык к изыскам, но не нужно так про мой дом. Да, нечего поесть, но это не значит, что я побегу жить к тебе. —Я не имел ничего такого ввиду. Если не хочешь, заставлять не буду. —Отлично, спасибо за заботу, – Она поправляет волосы, прикрывая глаза, – правда, я не хотела задеть. —Ты не задела, просто я не понял, чем вызвано такое поведение, – Макеев направляется к выходу, – не забудь выпить лекарства. Он ответа не слышит, только уходит из квартиры, прикрывая за собой дверь. Парень подкуривает сигарету и надевает наушники, погружаясь в свои мысли. Такси подъезжает через пару минут, Даня молча садится в него и отъезжает от дома, замечая Дашу, стоящую возле окна. Он не мог сказать, что влюбился в эту девушку по уши. Что-то в ней вызывало у него интерес. Может быть, красивая внешность, а может – чувство того, что он уже знал её. А еще Макееву хотелось позлить Никиту. Между Бойко и Добренко однозначно была некая недоговоренность. Искра, которая еле была видна, но никто из них не собирался что-то с этим делать. Поэтому Даня решил вмешаться, привлечь ее внимание и поиграть в заботливого парня, пока не надоест. Даша вышла в подъезд, застегивая на себе черную кофту. Между зубов она зажала сигарету, подошла к потертому подоконнику и взяла спички, которые хранились за цветком. Девушка часто забывала брать зажигалку из квартиры, поэтому стала оставлять за горшком огниво, лишь бы не возвращаться. За окном начинался дождь. Он мелкими каплями разбивался об асфальт, заставляя его темнеть. Прохладный ветер развивал зеленые листья деревьев, срывая их с веток и унося дальше. Добренко чувствовала, что она совершает ошибку. Она знала, что ничем хорошим эти отношения с новеньким не закончатся. Более того, они могут навсегда развести её и Никиту по разным сторонам. Может это и к лучшему? Нет, определенно нет. Она страдает без их общения. Каждый раз не обращает внимания на уведомления, зная, что он не напишет. Последний раз Бойко писал ей год назад, после того самого дня, когда они с Дашей поцеловались. Он этого не помнил, а девушка решила сжечь все мосты. —Опять ты здесь куришь! Ну я вызову милицию, ой вызову, мало тебе не покажется, беспризорница! Добренко оборачивается через левое плечо, выдыхая горький дым через нос. По лестнице поднималась женщина шестидесяти лет. В её руках была сумка-сеточка, в которой виднелись продукты. Валентина Семеновна никогда не любила своих соседей. То Юлия пьянствовала, то Евгений крушил мебель, то Даша возвращалась поздней ночью и громко хлопала дверью. Да так, что было слышно всему этажу. А еще всем не нравилась, что девушка курила в подъезде. Запах проникал в квартиры, но её это особо не беспокоило. Телефон в кармане вибрирует, и Даша достает его, не обращая внимания на отправителя. Никита Бойко: ты опять в питере? я тоже хочу туда Сердце замирает, а пальцы останавливаются. Почти догоревшая сигарета обжигает их, заставляя хозяйку громко шикнуть и выкинуть окурок в окно. Чертов Никита. Даша неосознанно поднимает взгляд на сообщения выше, а после смотрит на дату. Август прошлого года. Она часто любила перечитывать старые переписки, не доходя до той самой даты. Тогда они с Бойко перекидывались любимыми песнями и обсуждали учителей в центре. И почему-то именно сейчас ей захотелось послушать песню, которую когда-то ей скинул парень. Добренко знала её наизусть. Каждую букву, каждую нотку. Она знала всё. Наплевав на отсутствие наушников, девушка находит песню и включает её. На экране отображается дорожка с названием «Киты умирают в лужах бензина». В глазах появляются слезы, и Даша часто моргает, чтобы выпустить их наружу. Что ему ответить? Зачем он написал именно сейчас? Эти и другие подобные вопросы крутились в её голове, но ответы так и не нашлись. Я: нет, я дома, болею а что случилось? Ответ приходит почти сразу, заставляя Дашу дрожать все сильнее. Неужели он ждал? Никита Бойко: выздоравливай, ничего не произошло Где-то там, в нескольких минутах ходьбы, парень закусывает нижнюю губу и откидывает телефон на кровать. Еще в центре Женя обсуждала с Яной то, что Макеев замутил с Дашей. Бойко хотел узнать, правда ли это, но так и не осмелился задать вопрос напрямую. Даже если это так, что с этого? Добренко имеет свою голову на плечах, для чего ей его нравоучения о том, какой Макеев мудила? Даша вышла в центр уже через два дня. Лекарство и постельный режим помогли ей выздороветь, так что сейчас она сидела в курилке, залипая в экран телефона и игнорируя взгляд Жени. Та стояла напротив, скрестив руки на груди и ожидая разъяснений того, почему это ее подруга вдруг так резко переключилась с Никиты на Даню. —Даша, это правда? – Рядом появляется Лена, – Ты мутишь с Макеевым? Добренко сглатывает слюну, взгляд её начинает бегать. Она убирает телефон и неуверенно кивает. —Тогда скажи ему, что меня и Яну не интересует эскорт! —Чего? Какой эскорт? – Блондинка сначала заикается, надеясь на то, что ей послышалось. —Обычный эскорт. Ходить с богатыми мужиками по ресторанам, а потом трахаться за это, теперь понятно? —Он предлагал вам это? —Яна думает, что она ему нравится, так что скоро она согласится на гребаный эскорт за бабки. Если ты не успокоишь Макеева, я сообщу об этом Ковалеву. —Я поговорю, не надо никуда идти. Добренко выкидывает окурок, направляясь на спортивную площадку. Как раз там она замечает Даню, который пинает мяч. —Нахера ты предлагаешь девочкам эскорт? —Даш, ты о чем? – Он резко останавливается, и мяч катится в другую сторону. —Не надо делать вид, будто ты не понимаешь. Мне все рассказали, зачем ты это делаешь? —Слушай, ну им деньги нужны, а это неплохой заработок. —Мне тоже деньги нужны, может ты и мне трахаться за них предложишь? —Там необязательно заниматься сексом, – Парень замолкает, наблюдая за тем, как девушка начинает уходить, – Даша, я не это хотел сказать! Он догоняет её возле центра, разворачивая на себя за локоть. —Я не собирался предлагать тебе что-то такое, окей? Просто тебя ввели в заблуждение. Ну, раз им это не надо, я не буду предлагать. —Отлично, им это не надо. —Поехали ко мне? Просто поедим, посмотрим фильм, – Макеев улыбается, когда она соглашается. В его квартире тихо. Пахнет едким диффузором вперемешку с запахом табака. Даша располагается за барной стойкой, включая телевизор. Даня возложил на нее ответственность за выбор того, что они будут смотреть. Сам же парень в это время заказывал пиццу и разливал по бокалам вино. —Ко мне друг скоро зайдет, нужно будет ему вещи отдать. —Хорошо, я нашла фильм. Через полчаса в дверь звонят. Макеев отошел на балкон, и Даше пришлось идти к двери. Она ожидала увидеть за ней курьера, но когда девушка подняла карие глаза, заметила знакомое лицо. Блондинка осталась стоять с открытым ртом, чувствуя оцепенение и животный страх, которые охватили ее тело. —Ты? – Грубый голос бьет по ушам, но она даже не может ответить. —Даш, ты чего застыла? Проходите, сейчас я отдам тебе сумку. Она тонет. Вот где Добренко слышала фамилию Дани. Вот почему её что-то настораживало в последнее время. Эта встреча не должна была произойти, только если не была подстроена.