Путь феникса. Книга 1: Его врата, ведущие в рай

Василиса, одетая в тоже платье, в котором пришла к шехзаде, на заре третьих суток, проведённых в его покоях, стояла перед зеркалом, поправляя растрёпанные волосы. Баязид лежал на кровати, подложив руку под голову и не отрывая восхищённо-влюблённого взгляда, полностью поглощённый любованием девушкой. Тонкий стан, светлые, точно золотая пшеница, каскады волос, лучистые зелёные глаза, губы, словно лепестки роз, дарующие бесконечно сладкие поцелуи… Он до сих пор не мог поверить в то, что всё это отныне принадлежит ему… Он может касаться нежной кожи, целовать мягкие, податливые только для него, губы… Для шехзаде до сих пор оставалось загадкой, как эта вздорная, невоспитанная, дерзкая девушка сумела забрать его сердце в столь короткий срок, полностью привязать его к себе, окончательно и безвозвратно. И отныне он — лишь бедный раб любви, навсегда зависящий от своей солнцеликий госпожи. Через пару минут он поднялся, подходя к ней и нежно кладя руки ей на талию, крепко прижимая её к себе со спины. Василиса откинула голову ему на грудь и лёгкая улыбка тронула её розоватые губы. — Я не заслужил такого счастья… — тихо промолвил шехзаде, смотря на их отражение в большом зеркале. — Такая как ты одна на целый свет… Как оказалась ты у меня? Может это сам Аллах подарил тебя мне? — он мягко развернул её лицом к себе, вглядываясь в её сияющие от безграничной любви глаза и заправил упавшую на лицо прядь волос, за ухо. — Я хотел бы дать тебе имя… Рейан. — Рей-ан, — заворожённо повторила девушка и с её губ сорвался радостный, звонкий, как переливы серебристых колокольчиков, смех. — Какое красивое. А что оно означает? — Рейан — дорога, что ведёт в рай. — прошептал он. — Ты — мой личный дар райских вершин. — Баязид… — проговорила она нежно смотря в изумрудные глаза любимого. Слов не находилось и единственное, чего сейчас желали оба, это чтобы те мгновения, когда они вместе, не заканчивались никогда. — Я… Я должна идти, ведь я и так уже три дня в твоих покоях. — Тебе настолько надоела моя компания? — с усмешкой спросил шехзаде, повторяя фразу, сказанную девушкой. — Нет, мой милый принц, просто хорошего понемножку, а я и так задержалась… — томно протянула девушка, пытаясь скрыть довольную улыбку и хлопая огромными глазами. Она игриво провела по оголённой груди шехзаде, видневшейся из-под накинутой рубахи, после чего, одну за другой, проворно застегнула маленькие пуговицы. — Я не хочу, чтобы ты слишком уж привыкал… — Чертовка… — прошептал он, рывком прижимая девушку к себе и захватывая её распахнувшиеся губы в жадном поцелуе. Её руки плавными движениями поднялись от горячей груди, проходясь по шее и останавливаясь на затылке, принимаясь ласково оттягивать мягкие пряди его волос. *** Хуриджихан лежала в своих покоях, повернувшись на бок и приложив ладонь ко рту. Подушка, казалось, насквозь промокла от нескончаемых потоков горьких слёз, пролитых этой бессонной ночью. В душе не осталось ничего кроме ужасающей боли и неустанно крутящегося вопроса " Как же он мог?..» Он ведь обещал, произнося клятву, во время никяха, что отныне они будут принадлежать лишь друг другу… Ни одна наложница не появлялась в его покоях с того момента… Уже больше года, так что же произошло теперь? Неужели это конец? Конец их любви… — Госпожа, зачем вы себя так изводите? — Небибе, служанка, что за всё время проведённое вместе, стала для султанши почти подругой, стояла у двери. — Шехзаде любит только вас, а все другие девушки никогда ничего не будут значить для него. Они — лишь одни из тысячи, вы же — его единственная госпожа. — Он был с ней в ночь четверга, как ты не понимаешь, Небибе? — всхлипнула Хуриджихан. — Он даже не пожелал увидеть меня, хоть мы и были в долгой разлуке… — султанша поднялась с кровати, босыми ногами касаясь покрытого ковром пола и невольно вздрагивая. — Ты что-то выяснила? Тебе удалось узнать кто эта проклятая? — чёрные глаза дочери казнённого Великого визиря засветились яростью. — Нет, моя госпожа, увы, я так ничего и не услышала… — отрицательно покачала головой черкешенка. — Даже в гареме никому ни о чём неизвестно. — Нужно найти эту змею, что посмела встать между мной и Баязидом, и убить пока она не успела вырасти, иначе будет слишком поздно… — прошептала Хуриджихан, немигающим, страшным взглядом смотря в стену перед собой. Если бы она сейчас услышала себя со стороны, то непременно бы ужаснулась. Неужели это её собственные уста породили столь кошмарные слова? Неужели это в её голове поселились такие жестокие помыслы? Неужели это всё ещё она — невинная, нежная Хуриджихан-султан, что не способна причинить зло даже самой маленькой букашке? *** Рейан, когда она покинула покои шехзаде, сразу же перевели на этаж фавориток, в покои, где уже жила Дефне-хатун. Не сказать, что русская была рада такому соседству, да и вообще, она не желала жить в комнате вместе с какой-либо другой женщиной ЕЁ Баязида, но впрочем, с венецианкой они даже не разговаривали, лишь изредка ловя друг на друге не самые довольные взгляды. Она вошла в общую комнату гарема, словив на себе взгляды всех его обитательниц. Пока в них не читалась злость или зависть, лишь замешательство и удивление, ведь каждая из них была уверена в том, что неугомонная рабыня давно уже находится на пути домой. — Василиса, что это ты здесь делаешь? — насмешливо протянула одна из рабынь — Бидар, подходя ближе. — Разве ты не кричала о том, что покидаешь гарем? — Отныне я не Василиса больше, — произнесла девушка, сложив руки на груди и окидывая взглядом целую стайку, заинтересованно слушающих, любопытных рабынь. — - Шехзаде дал мне имя — впредь зовите меня Рейан! Кто-то в глубине комнаты, казалось поперхнулся и все на несколько мгновений погрузились в гробовую тишину. — Так это ты! — вскрикнула Бэсимэ. — Ты та самая девушка, что не выходила из покоев шехзаде три дня! Рейан не ответила, лишь гордым взглядом окинув обозлившихся девушек, чьи привлекательные лица, неприглядно исказила гримасса зависти и гнева, и взяв Лионеллу под локоть, подняла подбородок и отправилась прочь из гарема. — Ты родилась под счастливой звездой, Рейан, — с улыбкой, искренне счастливая за подругу, произнесла валахская девушка, когда они вдвоём направлялись наверх, в покои фавориок. — Ты права. И даже не представляешь, насколько. — улыбнувшись уголком губ ответила зеленоглазая красавица. — Шехзаде прислал мне столько подарков, идём, посмотрим и я всё тебе расскажу! *** Несколько недель миновали с той поры и вот уже третий месяц солнечная, зелёная весна окутывала дворец Кютахьи. С тех пор, как Рейан стала фавориткой, другие рабыни никогда не упускали шанса озлобленно, словно ядовитые змеи прошипеть какие-то оскорбления ей в спину. Всех и каждого возмущало, что шехзаде не хотел ни видеть, ни слышать, никого другого, только эту Рейан, только ее единственную, каждую ночь и уже сколько ночей подряд! Он не мог расстаться с ней до самого утра, разделял почти каждую трапезу с ней, гулял в саду, а иногда велел приводить ее даже днем, чего еще никогда не было ни видано, ни слыхано. А сколько подарков, сколько шёлков и драгоценных каменьев он ей дарил! Но девушке было совершенно не важно, что говорят о ней безмозглые сплетницы, какие козни строят и как пытаются её оклеветать. Она просто была счастлива впервые за несколько месяцев. Она была искренне и горячо любима и любила в ответ. Единственным, что, пожалуй, беспокоило её, была Хуриджихан-султан. Рейан было известно о том, что госпожа обо всём узнала, но по какой-то причине она до сих пор ни разу не пересеклась с ней, да и сама девушка не искала этой встречи, ведь и так было ясно и понятно, чем она может закончится. А Рейан не была так глупа, чтобы собственноручно создавать себе врагов, тем более из членов династии. *** Дефне сидела на диванчике с низкой спинкой — тахте, в окружении пары-тройки шёлковых подушек, её голова была опущена так, что белокурые локоны полностью закрывали прелестное личико венецианки, а из глаз, жемчужными каплями падали слёзы, орошающие чуть желтоватый лист бумаги — письмо, что лежало на её коленях. Настал день, которого она ждала с замиранием сердца и боялась его наступления больше всего на свете. Нурбану отдала приказ. Пора свершить то, зачем её сюда отправили. Отравить шехзаде иначе жестокая султанша не пощадит ее младшую сестрёнку, подсыпет ей яд. Дефне всхлипнула, прижимая руки к груди. Как она просила себя, умоляла быть благоразумной и во что бы то ни стало не влюбляться, не испытывать никаких, даже самых незначительных чувств к шехзаде, ведь иначе исполнить приказ будет в сто крат больнее. Но у неё не вышло. С каждым днём, с каждой, проведённой вместе ночью её сердце всё сильнеё билось при виде зеленоглазого принца и в какой-то момент ей стало казаться, что она просто заживо утопает, задыхается в вязком болоте своих собственных, даже не взаимных, чувств. Но теперь девушка знала всё. Он позвал её той самой ночью, лишь для того, чтобы забыть ту, что навсегда поселилась в его сердце. И вот злая насмешка судьбы или просто благоприятное стечение обстоятельств, она этого не знала, но как бы то ни было, Дефне оказалась так на неё похожа. Было, честно признать, ужасно обидно, какая-то непонятная ей самой боль сжимала сердце и венецианка провела в раздумьях об этом немало бессонных ночей, к тому же такого времени у неё было более чем достаточно, с той поры, как эта русская Василиса, ныне именуемая Рейан, — а до чего возгордилась она этим! вошла в его покои однажды, и боле не покидала их ни днём, ни ночью. Но проблема заключалась не только в её бессмысленных чувствах. Как же она должна подсыпать ему яд, если шехзаде никого не принимает в своих покоях? Не то, что её, простую наложницу, а и собственную законную супругу не зовёт даже по четвергам… Эта русская совершенно затуманила его рассудок до такой степени, что он был готов исполнить любую её прихоть, любой приказ, за каждый малейший взмах её брови. Впрочем, важнее всего сейчас был всё-таки выбор. Семья или любовь? И как же быть с тем, что она ждёт ребёнка?.. Дефне ещё раз всхлипнула, нежно прижимая руку к ещё плоскому животику, аккуратно поглаживая. Что будет с ней, её интересовало не слишком, а вот какая участь ждет её малыша, если она осмелится совершить этот страшный поступок? Как может она выбирать между двумя частичками своей души: родной сестрёнкой и собственным дитя? Да и вообще какое право имеет кто-либо распоряжаться чужими жизнями, вершить чужие судьбы? Что возомнила о себе эта Нурбану? Ужасная, всепоглощающая боль заполнила её сердце и Дефне окончательно уронила голову на раскрытые ладони, заходясь в горьких, безутешных рыданиях. *** За что Рейан влюбилась во дворец Кютахьи, так это за просторные бассейны и фонтаны. По прибытии во дворец, она лишь мельком обратила внимание на роскошные сады правосудия, но сейчас многоуровневые пруды, бассейны, зеленые ограждения и навесы из плюща рисовали диковинную сказку в уме девушки. Рейан, облачённая в простое и лёгкое, без вышивки и прочих украшений, прекрасно подходящее для прогулок, шелковое платье, розовато-лилового цвета, с маленькими, общитыми той же тканью пуговками, спускающимися вниз от области груди, имеющей сливовый оттенок, длинными полупрозрачными рукавами, спускающимися до бёдер, и ожерельем, что украшало её шею, из трёх ярусов некрупных перламутровых жемчужин, весело подпрыгивая, шла на встречу к своему возлюбленному, который с улыбкой на лице, стоял в тени ветвистых зелёных деревьев. — - Прости, я задержалась… — прошептала Рейан, подходя ближе к Баязиду и чуть склоняя голову на бок, от чего распущенные светлые кудри, словно горная река, заструились вниз. Шехзаде улыбнулся и нежно заправил белоснежный цветок жасмина, что держал в руке, за её ухо, которого девушка сразу же легко коснулась кончиками пальцев, он же положил одну руку на её талию, другой проводя по щеке. — Я готов ждать тебя всю свою жизнь, моя госпожа… — Но ведь я совсем не госпожа, Баязид… — чуть надув губки, проговорила Рейан. — Ты — госпожа моего сердца. — ответил шехзаде, наклоняясь к её губам и касаясь их нежным поцелуем. Тёплый ветер развивал длинные рукава её и платья и трепал волосы и сейчас, под пышными ветвями деревьев, что были так похожи на те, что во дворце Топкапы когда-то скрывали под собой влюблённых Хюррем и Сулеймана, она вновь и вновь убеждалась в том, что нет отныне на всём свете женщины счастливее чем она. — Идём, Баязид, я хочу кое-что тебе показать! — отстранившись, Рейан взяла его за руку и с лёгким смехом, слетавшим с губ, потянула его за собой в глубь сада. По просьбе девушки, во дворце смастерили скворечник, который сейчас и подвешивали на одно из самых больших и высоких деревьев. В детстве папа часто вешал такие у их дома и тогда ещё девочке, очень нравилось подолгу наблюдать за различными жизнерадостными птичками, что неустанно шебетали в этих деревянных домиках. Это приятное детское воспоминание навевало радость, немного ещё горчившую болью. — Скворечник? — немного удивлённо спросил Баязид, переводя взгляд на, стоящую рядом, Рейан. — Это знак приметы какой-то? На счастье? Я об этом никогда не слышал… — задумчиво продолжил он, наблюдая сощуренным взором за постукивающим молотком в руках слуги, крепящего «подарок» девушки этому дому. — Нет, Баязид. — хихикнула девушка, беря шехзаде под локоть и щекой прижимаясь к его руке, чуть склоняя голову. — Я просто люблю наблюдать, как эти очаровательные, но пустые домишки наполняются жизнью. В детстве, помню, у нас было много скворечников у дома — папа их собственноручно делал и вешал. Так красиво было! Мне помнится, что годами я приходила к этим скворечникам, наблюдала за тем, как они наполнялись кормом птиц, заполнялись их гнездами, ветшали. В этом своя красота… Мне она нравится. — В этот самый момент слуга стал спускаться с лестницы, установив скворечник на дереве. — Впрочем, можно и вправду говорить, что это — на счастье. — улыбнулась Рейан. — Сколь загадочна ты, моя прекрасная роза… — прошептал Баязид, переводя взгляд на Рейан. — Сколько мне ещё предстоит узнать о тебе, сколько ещё раз я влюблюсь в тебя снова? — Не хочу я с тобой гулять! Не буду! — где-то неподалёку послышался громкий детский голос и через пару мгновений в поле их зрения появился мальчишка лет пяти с тёмными, чуть вьющимися волосами, недовольное, нахмуренное личико которого, тут же озарилось по-детски радостной улыбкой. — Папа! Малыш, радостно подняв руки наверх, побежал на встречу Баязиду, который тут же подхватил его на руки. — Орхан, ты чего раскапризничался? — с улыбкой спросил он сына. — Ничего! — ребёнок забавно скуксил личико, продолжая смотреть на своего отца. — Просто с ними скучно гулять! Баязид несильно рассмеялся, проводя ладонью по тёмным кудряшкам сына. — Ну тогда, ты можешь погулять с нами. — предложила, стоящая всё это время подле шехзаде Рейан. Орхан перевёл на девушку заинтересованный взгляд. — А как тебя зовут? — с любопытством спросил ребёнок, своей небольшой ручкой, пытаясь дотянуться до прядки волос, пока неизвестной ему девушки. — У тебя волосы — как солнышко! — Спасибо, шехзаде, — рассмеялась Рейан, приседая в шуточном поклоне. — - А зовут меня Рейан. Ну так что, вы составите нам компанию? Орхан весело закивал и слез с рук отца, ногами вставая на землю. Улыбнувшись, девушка протянула руку ребёнку, в которую он тут же вложил свою крохотную ладошку. Рейан пока не считала чем-то опасным сближение с маленьким сыном своего возлюбленного, лишь лёжа в постеле, под покровом глубокой ночи она осознала то, что не сегодня так завтра она сама может стать матерью шехзаде и вот тогда-то Орхан и станет для неё самым первым соперником. Ведь правду говорят о том, что мать на все готова ради своих детей. Рейан матерью пока не была, но очень любила просчитывать свою жизнь наперёд и никогда не совершать того, о чём потом станет жалеть. Малютка Орхан же, идя под руку с красивой и веселой девушкой и радостно смотря в её светло-зелёные глаза, искрящиеся любовью и добротой и подумать не мог, ни в силу своего возраста, ни в силу того, что до этого события были ещё многие годы, о том, что сегодня в этих глазах он впервые увидел свою смерть. *** Дефне на протяжении нескольких, мучительно долгих часов, размышляла над тем, как ей поступить. Вот ведь забавная ситуация: раньше, случись что-либо, она всегда думала о том, как поступить правильно, по чести и совести. Как жаль, но в этот же раз нельзя было поступить правильно. При всём желании. Венецианка поднялась с кровати, подходя к зеркалу, что висело на одной из стен и тыльной стороной ладони, аккуратно вытерла красные, мокрые от слёз глаза. Она приняла решение. Девушка не могла, не хотела, да и просто напросто не имела права рисковать жизнью своей сестры. Анна была ещё так юна, у неё впереди целая жизнь, которую она обязана прожить, даже если ее старшей сестре придется отдать для этого свою. Выходя из покоев, Дефне едва не столкнулась с Рейан, только сейчас вернувшейся с длительной прогулки в саду, но даже не взглянув в её сторону, она спешно направилась вперёд по коридору. Русская нахмурилась, гадая о том, зачем девушке понадобилось покидать комнату в такой поздний час, но не стала забивать этим голову. Направляясь в сторону покоев шехзаде, венецианка была настроена так решительно и собиралась исполнить приказ как можно скорее, пока она невольно не передумала, потому, она уже была готова просто на просто проскочить в дверь перед стражниками, ежели они не пропустят её, но по пути ей встретилась служанка, что как раз несла серебрянный поднос с ужином для Баязида. — Фелике- хатун, прошу, дай мне отнести этот поднос! — взмолилась Дефне, резко преграждая женщине дорогу. — Да что ты, Дефне-хатун, как же я могу?..- растерянно пробормотала служанка, но честно признать, в такой позний час она была только рада закончить работу и отправиться спать, а потому, через пару минут, всё же сдавшись под проницательным взглядом бывшей фаворитки шехзаде, вручила ей полный различных яств поднос. Дефне, едва коснулась его руками, словно ветер, наспех влетела в покои, ставя еду на низкий столик и судорожно доставая из складок своего платья крошечный стеклянный бутылёк, с мутноватой жидкостью, — смертельным ядом. Ей не хотелось, чтобы шехзаде застал её тут, не хотелось видеть как человек которого она полюбила погибает по её же вине. Это было выше её сил. Венецианка откупорила пробку, резкими, нервными движениями, всё время внимательно прислушиваясь, не раздаются ли за дверью чьи либо шаги, начала выливать его содержимое в тарелку с блюдом из мяса. Горькие слёзы снова покатились из её глаз в тарелке смешиваясь с отравой, падающей на еду. В коридоре, где-то в отдалении послышались шаги. Дефне вздрогнула, убирая почти пустую склянку обратно и беззвучно всхлипывая, опасаясь быть услышанной, а затем, так же быстро, как и появилась, исчезая из покоев шехзаде. Баязид, что в этот момент заворачивал за угол, немного нахмурился, видя стремительно мелькнувшее белокурое облако волос, но не обратил на это большого внимания. Шехзаде, совершенно ничего не подозревая, зайдя в покои и удобно усевшись на большую подушку, принялся за еду. Лишь через четверть часа он почувствовал какое-то странное недомогание. Голова начинала кружиться, а окружающее пространство расплывалось, не давая зафиксировать взгляд на чём-либо. Он прикрыла глаза, не понимая что с ним происходит и потянулся рукой к серебрянному кувшинчику, желая выпить воды и надеясь, что это может помочь, но едва лишь он сделал один глоток, рука задрожала и он обессиленно выронил ёмкость, что с громким характерным звуком приземлилась на стол. Шехзаде на дрожащих ногах попытался подняться, что получилось у него с большим трудом и почему-то именно в этот момент он вспомнил о подозрительной появившейся в такой час, вблизи его покоев, головки его бывшей фаворитки. Рейан сидела в покоях, читая книгу одного восточного философа, что Баязид любезно разрешил ей взять из дворцовой библиотеки, но почему-то она не как не могла сосредоточиться и смысл слов, складывающихся в строки, всё время ускользал от неё. Девушка раздражённо выдохнула, захлопывая книгу и откладывая её в сторону. Какое-то непонятное чувство жгло её изнутри. Чувство тревоги. Чувство приближающейся опасности. Но она никак не могла понять откуда оно берёт своё начало. Быть может, это вовсе не какое не предчувствие, а просто её плохое самочувствие, вызывающее всякую ерунду? Рейан нахмурилась. Избавиться от этого ощущения не получалось. Что-то произойдёт. Что-то очень нехорошее. Или уже произошло. Девушка поднялась с тахты, всё же повинуясь внутреннему голосу, она решила проведать любимого, просто для того, чтобы успокоить душу и убедиться в том, что ничего такого произойти не может. Она знала, что вероятно сейчас, он ужинает, ведь сама, около часа назад, вежливо отказалась разделить с ним трапезу, ссылаясь на сильную усталость, вызванную длительной прогулкой и играми с маленьким Орханом. Уже подходя к покоям Баязида она, повинуясь, ведущему её сюда, чувству, внезапно сорвалась на бег, приподнимая руками юбку длинного платья, того же, в котором она была на прогулке. Сердце стучало как сумасшедшее, гулом отдаваясь в голове. Опасность. Именно такое у неё было ощущение. Что-то произошло. — Откройте! Скорее! — воскликнула она, с растерянностью на лице, взирая на молчаливых стражников, которые, вопреки её ожиданиям, распахнули двери. В этот самый момент Рейан увидела как шехзаде, до сего момента еле-еле стоявший на ногах, рухнул на пол. Она испуганно вскрикнула, страх загорелся в её глазах и девушка, подбежав к нему, присела подле него на колени. — Баязид!!! — в отчаянье выкрикнула Рейан, положив руки на его плечи и разворачивая его лицом к себе, уложив голову себе на колени. Её взгляд, почему-то, упал на одну из тарелок с едой и внезапно, что-то в её голове щёлкнуло. Еда была отравлена, в этом нет ни малейшего сомнения. О, Боже, что случилось бы если она бы не решилась пойти к нему сейчас?.. — Стража, зовите лекаря!!! Скорее зовите лекаря!!! И почему-то именно сейчас в её мыслях вспыхнул момент её мимолётной встречи с Дефне, у входа в их покои и то, насколько девушка тогда казалась взовлнованной и какими красными от слёз были её глаза. Тогда ей это показалось не более чем странным и она не обратила на это почти никакого внимания, но сейчас, вновь прокручивая этот момент в голове, она вдруг отчётливо вспомнила, что венецианка тогда направилась в сторону покоев шехзаде. Рейан в ужасе ахнула. Неужели это она… — Стража, немедленно найдите и схватите Дефне-хатун!!! — снова крикнула она властным, немного срывающимся от страха за жизнь любимого голосом. Стражники переглянулись, раздумывая стоит ли выполнять приказ простой фаворитки, но вспомнив о том, что та девушка действительно заходила в покои шехзаде, приносив поднос с едой, и действительно могла оказаться его отравителем, один из них все же повиновался. Рейан облегчённо выдохнула. — Баязид, милый, держись, лекарь скоро придёт…- шептала она, поглаживая шехзаде по волосам и пытаясь сдержать слёзы, рвущиеся наружу. Видеть любимого в таком состоянии было выше её сил, а думать о том, что будет если лекарь не успеет, совершенно невыносимо… Внезапно, комнату вбежал взволнованный Локман-ага, во все глаза взирающий на, представшую перед ним, картину и Рейан тут же перевела на него взгляд. — Ну, скорее!!! Нужно избавиться от яда!!! Евнух в момент оказался подле шехзаде приподнимая его перекладывая на кровать. — Где лекарь?! Скорее!!! — ага побежал к двери, намереваясь проверить виден ли тот, кто им нужен, вблизи покоев. — Баязид, прошу, открой глаза…- прошептала Рейан, сидевшая подле него на кровати, нежно провела рукой по его щеке и слёзы, что уже не представлялось возможным сдержать, посыпались уж её глаз. В этот же момент в покои стремительным шагом ворвалась, запыхавшаяся от бега, женщина средних лет в треугольной тканевой шапочке на угольных, убранных в причёску, волосах — Гюльшен-калфа. — Когда это случилось? Сколько времени прошло? — ни секунды не медля, дабы не потерять время, принялась расспрашивать она. — Не знаю… Немного. — пробормотала Рейан, вставая на ноги. — Сделай же что-нибудь!!! Дверь в комнату оставалась открытой, а потому, в ней сейчас же появился ещё один человек — уже немолодой мужчина, с немного поседевшей бородой. — Что случилось? — немедленно спросил он, подходя ближе к кровати шехзаде — Шехзаде отравился. — чуть взглянув на новоприбывшего, ответила Гюльшен-калфа — Чем отравился? Каким ядом? — продолжал расспросы мужчина. — Где Дефне-хатун, Локман-ага? — внезапно подала голос, доселе молчавшая Рейан. Она сообразила, что если это и вправду дело рук венецианки, то она непременно должна узнать каким ядом эта гадюка посмела отравить шехзаде. — В темнице, Рейан-хатун, — ответил евнух, что на пару мгновений поднял на неё глаза. — Стража подтвердила твои догадки, она действительно заходила накануне случившегося в покои шехзаде. Девушка нервно затеребила длинную ткань рукава собственного платья — она всегда делала так, когда была сильно взволнована, а после решительным шагом вылетела прось из покоев, направляясь прямиком в темницу. — Что ты дала шехзаде?! Говори что это?! — едва ворвавшись в сырую и тёмную камеру, Рейан стрелой оказалась подле испуганной Дефне и сильно дёрнула её за кудрявые локоны. — Я скажу, скажу, скажу, скажу… — испуганно зашептала венецианка, быстро доставая из складок платья крошечный стеклянный бутылёк, который Рейан немедленно выхватила у неё из рук. — Я клянусь тебе, я сделаю всё для того, чтобы эта темница стала твоей могилой! — напоследок, прежде чем уйти, угрожающе бросила русская, яростно блеснув глазами так сильно, что казалось, не стало видно ресниц. Дефне, прижав ладони к губам, сползла вниз по холодной стене, опускаясь на сырой пол и заходясь в безутешных рыданиях. — Держитесь, шехзаде, держитесь… — приговаривал Локман-ага, сидящий рядом с Баязидом. — Шехзаде отравили вот этим! — в комнату, словно ветер, ворвалась Рейан, протягивая пожилому мужчине, вероятно являющемуся лекарем, пузырёк с плескавшейся на дне отравой, взмахнув полупрозрачными рукавами платья. Мужчина взял бутылёк из рук девушки, откупорив пробку, а затем вылив в железную плошку содержимое нескольких других склянок, добавил и эту. Жидкость приобрела густой, тёмно-зелёный оттенок. — Это яд чёрной лягушки. — вынес он свой вердикт. — А противоядие? — сразу же последовал вопрос от Рейан. — Тини махтун. — вместо лекаря ответил Локман-ага, переводя взгляд на девушку. — Оно всегда есть во дворце. — Да объясни же, что это!!! — срывающимся голосом Рейан перешла на крик. Нервы уже сдавали, а времени оставалось всё меньше. — Так называют печатную глину. — объяснил девушке лекарь. — Но здесь её нет. — Она есть на острове Лемнос. Во дворец её доставляют оттуда. — вдруг в разговор вмешалась Гюльшен-калфа, вспомнив об этом. — Но шехзаде не может ждать, у нас нет времени! Рейан запустила пальцы в светлые волосы, не сильно сжимая, а затем закрывая лицо. Где найти эту глину? Времени на раздумья уже не оставалось, а потому, убрав ладони, она решительно заявила: — Я пойду на рынок, попытаюсь узнать что-либо там. — Но, Рейан-хатун, ты не можешь покинуть дворец! — возразил Локман-ага. — Во-первых, сейчас нужно думать не о глупых правилах, а о том, как спасти шехзаде, — ответила девушка, взирая на агу взглядом, метавшим молнии. Евнух невольно поежился. — А во-вторых, я, по милости шехзаде, свободная женщина и в гареме нахожусь исключительно по своей воле! Рейан взмахнула юбками и быстрым шагом устремилась прочь из покоев, прочь из дворца. Хоть бы не опоздать… То ли судьба действительно была благосклонна, то ли это была просто невероятно счастливая случайность, но на рынке ей повезло узнать об одном эфенди, что по словам торговки, которая и поведала о нём, мог принести что угодно. — У тебя есть тини махтун? — встретившись с ним, сразу же спросила Рейан, с трудом вспомнив сложное название противоядия, в потёмках едва различая лицо незнакомого ей мужчины. — Что это, хатун? — эфенди нахмурился, не поняв того, что хочет получить незнакомка. — Я могу принести что-нибудь другое. — Не надо. — Рейан махнула рукой и отвернулась, до боли закусив губу и думая о том, что же ей делать дальше, к кому обратиться и как спасти любимого. — А может… Это печатная глина? — крикнул ей вдогонку эфенди, заставляя девушку остановиться. — Которая может излечить от всех недугов? Рейан развернулась, благодарная улыбка засветилась на её лице, а глаза засияли счастьем. Шехзаде будет жить. — Успокойтесь, шехзаде, берегите силы. — в том же миг, во дворце, шептал Локман-ага, думая о том, что же будет если эта девчонка не сумеет отыскать то, что им необходимо. Хотя, зная её он мог просто поклясться в том, что если она что-либо задумала, то уж непременно добьётся своего. И он оказался совершенно прав. Когда в покои, в который раз за эту длинную, тяжёлую для всех, ночь, вихрем влетела запыхавшаяся Рейан, с растрепанными волосами, протягивая пожилому лекарю свёрток с противоядием. Мужчина не стал медлить ни секунды, проворно отмерив нужное количество печатной глины, а затем дал её шехзаде. Противоядие подействовало спустя несколько минут. Каждый, находившийся в комнате, облегчённо выдохнул. Из глаз Рейан посыпались слёзы счастья и она немедленно оказалась подле Баязида. — О Аллах благодарю тебя. — вознесла руки к небесам Гюльшен-калфа. — Где же ты раздобыла эту глину? Ты спасла шехзаде! — сказала другая калфа, вероятно пришедшая в тот момент, когда Рейан отлучалась на поиски противоядия. — Да благословит тебя Аллах, Рейан-хатун. — улыбнулся Локман-ага, кивая головой. — Небеса послали тебя к нам. Девушка прикрыла глаза и усталая улыбка тронула её пересохшие губы в тот момент, когда она начала ласково поглаживать волосы Баязида, чуть касаясь лба. Слава небесам, теперь всё хорошо. *** Время медленно и плавно, не торопясь, близилось к полудню. Шехзаде Баязид лежал на подушках, под тяжёлым расшитым одеялом, Рейан же сидела подле него, облокотившись головой на шёлковые подушки. Девушка, из-за переживаний о состоянии любимого всю ночь не сомкнула глаз ни на секунду и хоть противоядие и подействовало, она очень боялась того, что ему может снова стать хуже, посему, сейчас в сон её клонило ужасно и она еле-еле прибывала в «реальности», изо всех сил стараясь не сомкнуть глаз. — Хвала Аллаху вы наконец очнулись шехзаде! — то ли кто-то из стражников, то ли один из евнухов гарема, Рейан не смогла понять из-за сильной усталости и событий, произошедших прошлой ночью, но на пороге определённо стоял мужчина. — Проходи, — проговорил в ответ Баязид, ещё с трудом приподнимаясь чуть выше на подушках. — Тебе удалось узнать, кто стоит за этим? — К сожалению, это шехзаде Селим. — сказал неизвестный, с заметным сожалением. Баязид невесело усмехнулся. — Ваша наложница всё рассказала. Она была подослана во дворец Нурбану-султан, что и велела убить вас, и ваш брат, шехзаде Селим, знал об этом приказе. — А хатун? Вы её казнили? — через несколько секунд спросил шехзаде, нахмурившись. — Шехзаде, такое дело… — замялся мужчина, пытаясь подобрать нужные слова. — Хатун беременна. Баязид на секунду замер, совершенно оторопев. — Ты в этом уверен? — сжав губы, осведомился он. — Я послал лекаршу чтобы ее осмотреть. — кивнул мужчина. Но Рейан, проваливающаяся в глубокий, тяжёлый сон, уже не слышала этих слов. Засыпая, в её голове словно эхом отдавалась одна лишь фраза: " Хатун беременна… Беременна… Беременна…» *** Миновало уже несколько дней с той злополучной, кошмарной ночи и шехзаде уже полностью окреп и прекрасно себя чувствовал, чего совершенно нельзя было сказать о Рейан. Случившееся никак не выходило из её головы, а тот факт, что Дефне-хатун, ввиду её беременности, отправили в покои, хоть и под стражу, совершенно не устраивал девушку. Она все эти дни долго размышляла над тем, кто отдал ей этот приказ и в мельчайших подробностях, вспомнила каждое слово из разговора с Хюррем-султан, который, как она считала, давным-давно стёрся из её памяти. Она вспомнила о том, что говорила султанша о непримиримой вражде двух братьев: её Баязида и Селима, что бы старше его на год, и которая брала своё начало в самом раннем их детстве, но даже не смотря на это, кто бы мог подумать, что брат способен отравить брата, да ещё и за собственным столом. Но был ещё один факт в этой истории, что не давала ей покоя. Фаворитка и мать его сына — Нурбану-султан. Хюррем-султан многое говорила и о ней, но самым важным было то, что по словам Хасеки, Селим во всём слушался её, всё делал так, как она пожелает. Вероятно, эта Нурбану была невероятно умной женщиной, раз сумела оказывать такое влияние на шехзаде, но дело сейчас было даже ни в этом. Что, если этот приказ, султанша отдала без ведома Селима? Рейан очень беспокоил вопрос дальнейших действий, что решит предпринять Баязид по отношению к брату. За время, проведённое вместе, она прекрасно изучила его характер и понимала, что с его вспыльчивость и горячность добром эта ситуация точно не закончится, поэтому нужно было что-то делать. Рейан с силой закусила губу, нахмурив лоб, а затем поднялась с тахты, подходя к большому резному сундуку с нарядами. Девушка взяла оттуда простое белое платье из шёлка, с декольте и небольшим колличеством обшитых тканью пуговичек того де цвета и длинными, достающими до лодыжек, широкими, полупрозрачными рукавами, а сверху она надела энтари травянисто-зелёного, словно апрельская трава, так подходящего к её глазам, цвета, расшитое изящными витееватыми урорами золотых нитей, блестящих при попадании света. Из украшений, Рейан выбрала лишь серьги имеющие форму цветка из белого нефрита, с трёмя каплевидными жемчужинами, её голову украсила тонкая цепочка, причудливо ложившаясь на голову: сначала вдоль, а затем, разветвляющаяся на две части, ложащиеся уже по линнии роста волос, ближе ко лбу, которая была украшена крошечными жемчужинами. Взглянув на себя в зеркало и довольно улыбнувшись, она покинула комнату, направляясь к шехзаде. Нужно во что бы то ни выяснить его дальнейшие планы. Баязид в это время находился за письменным столом, занимаясь различными делами санджака, но когда один из стражников доложил о приходе фаворитки, он сразу же отложил перо в сторону. Рейан, так же стремительно, как оказалась на пороге, тут же бросилась к нему, обвивая обеими руками шею и устраиваясь на его коленях, что шехзаде даже слегка опешил, но виду подавать не стал. Он всегда был и будет рад этой девушке и уже ни один день и ни одна ночь не представляются возможными без неё. Казалось, что она необходима ему как воздух и если она когда-нибудь исчезнет, он просто не сможет дышать. Девушка стремительно припала к его губам, кладя одну из ладоней за затылок, он же, в свою очередь притянул её ещё ближе к себе за талию. - Баязид… М-м-м…- отстранившись, девушка чуть замялась, рассуждая как поступить. Было ясно лишь одно: сразу озвучивать вопрос было нельзя. Шехзаде, в эти секунды внимательно изучавший лицо любимой, потянулся за ещё одним поцелуем, но Рейан остановила его, приложив пальцы к его губам. Девушка хихикнула, а после и вовсе заливисто рассмеялась, взглянув на изменившееся выражение лица возлюбленного: как забавно и очаровательно он выглядел, смотря на неё своими прелестными глазами-изумрудами, с растерянностью и какой-то детсткой обидой на лице. — Постой, Баязид, просто… Просто у меня есть одна просьба. - Какая? Лишь прикажи — я исполню для тебя всё, моя роза. — произнёс он, уже с неисчерпаемой, безграничной любовью, смотря в глаза Рейан. Девушка молчала ещё несколько секунд. Решение, что она принимала было не из лёгких. Она определённо знала, что нужно полностью забыть прошлое. — Мне хотелось бы верить в то же, во что веришь ты, твоими глазами смотреть на солнце и видеть то же, что видишь ты. Я хочу принять твою веру. Верить в твоего Аллаха. — слово в слово вспоминая слова, сказанные ей Хюррем-султан, прошептала она. — Ты хочешь стать мусульманкой? — ласково спросил Баязид. — Да, хочу. — Хочешь от чистого сердца? — Так велит мое сердце, — кивнула Рейан, не сильно улыбаясь. - Я стал рабом твоего сердца и твоей души, моя Рейан… — проговорил Баязид, перемещая девушку со своих коленей на подушку, а затем поднимаясь на ноги. Через пару мгновений он принёс шёлковый платок, что аккуратно накинул его на голову возлюбленной. — Я буду говорить слова посвящения, а ты должна будешь их повторить. — русская кивнула, стараясь не показывать эмоций, но в душе её пробивала мелкая дрожь. — Свидетельствую что нет бога, кроме Аллаха… — Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха. — И Свидетельствую, что Мухаммед раб и пророк его. — И Свидетельствую, что Мухаммед раб и пророк его. — повторила Рейан. Всё. Назад пути уже нет, ведь если она хочет чего-то достичь, нужно уметь чем-то жертвовать. *** Рейан не стала покидать покои любимого, разделив с ним, принесённый обед. Через время, голова Баязида покоилась у неё на коленях, а девушка ласково перебирала мягкие пряди его волос и напевала различные песни на родном языке. Шехзаде наслаждался временем, проведённым с возлюбленной и её звонким, нежным голосом, что напевал мотивы, так схожие с теми, что Хюррем-султан пела им в детстве и казалось, что сейчас он уносился куда-то в далёкое безоблачное детство. — Баязид? — внезапно позвала Рейан, прервав пение. — М-м-м…? Девушка выдохнула. Всё, сейчас, либо никогда. — Что ты решил на счёт Дефне и… И шехзаде Селима? Шехзаде нахмурился и изменился в лице, было понятно, что у него нет ни малейшего желания обсуждать этот вопрос. — Не забивай этим свою светлую головку, моя Рейан. — лишь только ответил он. Девушка сжала губы, отводя взгляд. Вроде ничего такого, но её ужасно задели эти слова, ведь это значит, что он, получается, не видит в ней человека с которым можно советоваться, прислушиваться и решать важные вопросы? Её, с детства привыкшую к совершенно другому, это ну никак не устраивало, а зная каких дел он мог натворить на горячую голову, ведь в его привычки совершенно не входило думать о последствиях своих дейстаий, она молчать точно не собиралась. — Баязид, но ведь это очень важный вопрос! — воскликнула Рейан. — Я прошу тебя, пожалуйста, расскажи о том, что ты собираешься предпринять! Ведь эта ситуация может очень сильно повлиять на отношение Повелителя к тебе и если ты сделаешь неверный шаг, последствия могут быть необратимыми... Шехзаде поднялся с её коленей, садясь на тахту рядом с ней и взирая таким взглядом, коего она ещё ни разу не видела у него, обращённого к себе. Взглядом полным недовольства и даже...Гнева? Она испуганно сжала его ладонь, пытаясь хоть как-то успокоить. Стало не по себе. - Не забывайся Рейан! Я сам разберусь с этими делами! - повысив голос, процедил Баязид, высвобождая свою ладони из хватки её рук. - Не вмешивайся в то, что тебя не касается! Или я должен отчитываться перед тобой?! Эти слова, будто молния поразили девушку и она испытала жуткую обиду, совершенно не привыкшая к такому и не ожидающая таких слов, ни от кого, а тем более от него. Она резко вскинула брови и презрительно сощурила глаза, поднимаясь с тахты. Что ж, милый принц, будем играть по вашим правилам. Папа всегда учил её не унижаться и не в коем случае не умолять никого и никогда, даже если ей что-то очень нужно от кого-либо. Сами придут и сами всё предложат. Ещё и прощения просить будут. - Как вам будет угодно, шехзаде, - она присела в лёгком поклоне, ни в коем случае не опуская глаз. - Вы совершенно правы, кто я такая, что бы вмешиваться в вашу жизнь. Не смею более обременять вас своим присутствием. Я оставлю вас наедине с решением всех ваших дел. Русская горда развернулась, взмахнув длинными рукавами платья, словно птица своими крыльями, а через секунду и след её простыл, оставляя поражённого, но ещё слишком недовольного шехзаде, чтобы осознать то, что он ей наговорил, хмуро смотреть на то место, где только сейчас стояла девушка. Будь сейчас на месте Рейан другая девушка, она непременно расплакалась бы, но она была скорее оскорблена чем расстроена. Было удастно обидно и даже больно: она никогда бы не подумала, что он сможет сказать ей такие слова, что он не считает её за человека с которым можно обсудить важные дела и посоветоваться. А на роль красивой куклы без мнения и интересов она была категорически не согласна. Впрочем, это можно было бы списать на его вспыльчивый нрав и тогда, конечно не сразу, но она была бы готова его простить. Ладно, может это даже и к лучшему: если и правду любит, придёт, извинится и ещё и сделает всё как она скажет, лишь бы загладить свою вину. Рейан чуть улыбнулась своим мыслям, тыльной стороной ладони смахивая несуществующие слёзы и с гордоподнятой головой, направляясь вперёд по коридору. Он обязательно придёт. Даже прибежит или, быть может, приползёт на коленях, ведь просто не сможет поступить иначе. Она слишком сильно привязалась его к себе, завладела сердцем и разумом навеки.