1-е сентября, 1995г.
Пятница.
За праздничным ужином подруги расселись за свои столы. Женя очень хотела увидеть лица однокурсников, а Мара скорее бросилась бы в котёл с Напитком живой смерти, чем села за стол змеиного факультета. И дело было вовсе не в предрассудках и межфакультетном соперничестве – просто Расл была человеком до ужаса стеснительным, но Луева и не настаивала. Женя скучающе ковыряла древний стол ногтями, пока Распределяющая шляпа пела свой очередной сингл. Потом на автомате хлопала вместе со всеми, когда первоклашек распределили в Слизерин, молясь поскорее приступить к еде. Наконец, последний, дрожащий словно осиновый лист, мальчуган был распределен на Рейвенкло, и директор поднялся со своего огромного стула-трона, чтобы толкнуть речь. – Кентавр меня раздери, когда уже подадут еду, – тихо выла Женя, подперев щеки кулаками. – Да, у меня скоро случится голодный обморок, – вторил ей Забини, бездумно глядящий в пустоту. Только Паркинсон внимательно слушала директора, не сводя с него глаз. – Панси, чего ты там так уши развесила? – Лениво протянула Женя. Брюнетка лишь раздраженно шикнула в сторону Луевой, продолжая слушать. – Ей по масти нужно, – пояснил Блейз. – Они с Малфоем старосты в этом году. Женя сочувствующе покачала головой и огляделась в поисках платиновой головы Малфоя – Драко сегодня словно сквозь землю провалился. – …Также хочу сказать несколько слов касательно предмета Защиты от тёмных искусств, – Луева заинтересованно прислушалась к словам Дамблдора. – Как все вы знаете, в прошлом году у нас произошла накладочка с профессором Муди. “Ага, накладон!” – послышался возмущенный восклик с гриффиндорского стола. – В связи с репутационным ущербом, профессор Аластор Муди не сможет преподавать в Хогвартсе, – невозмутимо продолжил старикан. – Однако, без занятий вы не останетесь – прошу поприветствовать нового преподавателя Защиты от темный искусства – профессор Долорес Джейн Амбридж! Старикан радушно развел руками, приглашая новую профессор приподняться со своего места и поздороваться со своими подопечными. Со своего массивного дубового стула летяще соскочила дамочка средних лет, одетая гораздо экстравагантнее даже самого Забини – розовый твидовый костюмчик, украшенный бантиками и какими-то кнопками, а поверх этого всего мантия, конечно же тоже розовая. Лицо у дамочки было чуть приопухшее, с рассаженными широко глазами чуть навыкат, и такая неестественно-изогнутая улыбка, что несмотря на весь этот очаровательный образ, мадам выглядела чуть жутковато. А потом, о, Мерлин, новоиспеченная профессор принялась разглагольствовать. Она говорила так нудно и так расплывчато, разбрасываясь витиеватыми метафорами и какими-то эвфемизмами, что Луева в какой-то момент просто потеряла нить повествования. Девушка потупила взгляд, и решила, что если там будет что-то интересное, то ей обязательно перескажут. Очнулась Женя, когда по залу разнеслись звуки сонных и неуверенных аплодисментов. Луева на автомате похлопала вместе со всеми и окинула взглядом однокурсников – у большинства из них вид был такой же скучающе-голодный, как и у неё самой. Даже Панси уже сменила свой образ “леди староста” и безразлично изучала собственный маникюр. – Я, честно сказать, ничего не поняла, – вздохнула Луева. – А-на-ло-гич-но, – по слогам отозвался Нотт, тот всегда любил добавить чуточку прозы происходящему. – Ах, если бы только был хоть кто-нибудь! – вдруг начал свой театр одного актера Блейз, – Кто-нибудь, у кого были бы сплетни, верно? – Забини, твой выход, – снисходительно вздохнула Панси. – Что ты знаешь? Мулат растянулся в широченной улыбке чеширского кота и с наслаждением оглянул всех, кто с интересом прильнули поближе. На факультете каждая мышь знала, какой же Забини невозможный сплетник. Но отличался от базарных бабок он тем, что сплетни его почти всегда имели доказательную базу. Вот и сейчас, глядя на его довольное лицо, было ясно, что слизеринец обладает информацией о новом профессоре. – Ну, новостей немного, – деланно-небрежно начал он. – Дело в том, что моя матушка подружилась летом с одним джентльменом из министерства. Тот сказал, что министр, якобы, лоббировал эту женщину в Хогвартс лично. – У Забини скоро будет новый папочка, – язвительно заметил Крэбб, на что Забини, не прерываясь, взмахнул палочкой и завязал идиоту рот в бантик. Буквально. – Так вот, – продолжил мулат, как ни в чем ни бывало, игнорируя недовольное мычание однокурсника, – люди министерства в Хогвартсе, личный контроль Фаджа. Проще чем левиоса, друзья мои – шишки боятся заговора Дамблдора. – Ну и чушь! – Фыркнула Луева, закатывая глаза. – Забини, брат, кажется, ты начитался страшилок на каникулах. Панси прыснула и согласно кивнула. – Ага, уже мерещится всякое, – в тон Луевой продолжила брюнетка. – Ну Поттер утверждает, что… – Вдруг подал тихий голос Гойл, – Сами-Знаете-Кто… – Замолчи! – резко отрезала Паркинсон, – Поттер лжец и любитель привлечь к себе внимание. Нашел, кого слушать! Гойл задумчиво свел к переносице брови, а Луева поджала губы и поерзала на месте. В возвращение того-самого-устрашающего мага, которого боялись все британцы, Луева, конечно не верила. Для неё вообще все эти россказни о великом темном маге, который пошел по пути зла и натворил дел – были скорее легендой, не более. “Да у нас таких кадров две третьих Дурмстранга”, – хмыкнула про себя Женя, – “а остальная треть просто еще колдовать не научилась.” К тому же, Верить Забини не было никакого резона, хотя, с другой стороны, в Хогвартсе могло произойти абсолютно всё. – Знаете, – задумчиво протянула Женя. – На первом курсе у нас работал псих, который чуть не прикончил Поттера… “А зря!” – возмутился кто-то из слизеринцев. – Потом был самовлюбленный жулик… “Зато какой красавчик!” – мечтательно вздохнула, кажется, Миллисента Булстроуд. – Дальше, как мы знаем, оборотень, – продолжала Женя. – А в прошлом году ситуация вообще вышла из под контроля! Забини согласно закивал. Луева бросила взгляд на жутковатую даму в розовом за преподавательским столом. – Если в этом году к нам прислали женщину из министерства, может, оно и к лучшему?.. ***3-е сентября, 1995г.
Воскресенье.
Первая учебная неделя для Мары обещала быть настоящим стрессом. Хотя у Расл была репутация ботанки, на деле же Мара не любила некоторые пары также сильно, как и остальные её однокурсники. Даже несмотря на высокие оценки, девушка тоже не любила тяжелый взор Снейпа на зельеварении, засыпала под нудятину Бинса на истории магии, а ЗОТИ… ЗОТИ рейвенкловка просто откровенно не выносила. Её неприязнь к предмету началась на первом курсе, когда преподом был Гилдерой Локхарт. И хотя многие её однокурсницы рисовали сердечки в тетрадках и выводили каллиграфическим почерком “Любимый Гилдерой”, Мара искренне чувствовала себя обманутой. Вместо интересных заклинаний и проклятий, они методично читали неприлично дорогие учебники, написанные самим Локхартом, писали эссе касательно его биографии и просто… Занимались ничем. На следующий год школе немного повезло и, кажется, появился действительно толковый учитель. Мара даже слышала, что Люпин научил Поттера вызывать телесного патронуса! Однако, вместе с приходом Римуса Люпина вскрылась новая деталь для Расл – она была бесконечно бестолкова в боевых заклятьях. Девушка все вечера напролет проводила отрабатывая новые приемы, но в итоге все равно приходилось наверстывать оценки с помощью теоретических докладов. (Оценки в жизни Мары играли далеко не последнюю роль, ведь если отцу пришел бы табель с оценками, ниже “В”... Расл старалась не думать, что бы тогда с ней случилось) На третьем курсе был, конечно, Муди. Ну, точнее один сумасшедший пожиратель, который себя за него выдавал. Те занятия Расл старается похоронить в своей памяти, однако нашествие тарантулов на одном из уроков до сих пор снится ей в кошмарных снах. Признаться честно, Мара не испытывала никаких хороших предчувствий касательно нового учителя. И у неё были на то причины. Её отец, мистер Расл, не раз упоминал Долорес Амбридж, какой вес она имеет в министерстве, и как запросто она лишает людей работы. Поэтому, быть тише воды, ниже травы, проявлять себя на уроках в лучшем свете – такая была стратегия на учебный год у Мары. Она переживала за свои навыки в защитах, но была готова работать над ними втрое усерднее. В расписании новой недели ЗОТИ стоял первой парой. В понедельник. Третий курс Рейвенкло будут первыми, кто познакомятся с профессором Амбридж в деле. Как будто стресса в жизни Расл было недостаточно, как в Воскресенье накануне Луева решила затащить подругу в гостиную Слизерина. Женя приложила все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы завлечь подругу поиграть в чуднУю маггловскую карточную игру, которую притащил с собой Забини. И как бы сильно Расл недолюбливала эти холодные сыроватые подземелья с аурой аристократичных деток, азартные игры рейвенкловка любила сильнее. – Фулл хаус, – Мара деланно-небрежно кидает карты на резной столик из темного дерева под горькое мычание слизеринцев и, вперемешку с дымом от карт, шустро сгребает фишки. Выбитый Малфой манерно хмыкает и демонстративно отворачивается, делая вид, что у него есть дела поинтересней. Маггловская игра от обезумевшего Забини не сразу пришлась по вкусу обитателям змеиного факультета – все же здесь имелись “кое-какие” предрассудки касательно немагического населения Земли. Однако, азарт сделал своё дело. Да и идея Паркинсон заменить обычные карты на взрывающиеся, заметно облегчила интеграцию. Вечер воскресенья близился к середине, поэтому большинство игроков уже были выбиты и оттого лениво наблюдали за процессом. – Ну что творит эта птичка! – Загоготал Блейз, слишком сильно тыкая Машу в плечо своими жилистыми пальцами, отчего стройные башенки игровых фишек в её руках предательски посыпались. – Что творит, что творит! По правде говоря, с первого круга стало понятно, что с рейвенкловкой играть будет невозможно. Она, как истинная ботанка, просчитывать комбинации и, как выяснилось, играть ради веселья не умела. Поэтому её обогащению радовался только Забини, проигравший два галлеона в первые пятнадцать минут. – Ну наконец-то, – облегченно вздыхает Панси, покорно сдвигая свои немногочисленные фишки к Маре. – Я сдаюсь! Почетное первое место Рейвенкло, второе Нотту. Можем мы уже закончить? – Ты уверена? – Чуть тоскливо спрашивает Мара, которой совсем не нравилась такая победа. Все таки, она любила биться до конца. – Она уверена, – не поворачивая головы, встрял Малфой. – Она даже не знает, что такое фулл хаус. Играет так, чтобы крутой казаться. – Я и есть крутая! – злобно морщится Панси. – Ладно, второе, так второе, – покорно кивает Нотт и бросает карты на столик, отчего те мгновенно взрываются. – Ты только на матче с грифами такое не ляпни, – язвит Малфой, на что Нотт лишь закатывает глаза. – Всё, короче, хватит! – Прокряхтела Луева, с трудом поднявшись с подушек возле камина. Девушка молча взмахнула палочкой, отчего карты послушно сложились в стопочку и прыгнули колодой в специальный чемоданчик. За ними, прямо из рук Мары, звонко улетели фишки. – Давайте лучше сыграем во что-нибудь другое! Только в то, во что я тоже умею. И чтобы без ругани. – Разве такие еще остались? – с издевкой спросил Нотт. – Остались! – Передразнила его Женя. – Ну, скажем, правда или действие. Забини довольно заулюлюкал. Луева поймала его взгляд и игриво подмигнула в ответ. Мулат всегда умел поймать вайб. Мара же обреченно завыла. – Можно подумать, в это играют без ругани, – фыркнула Паркинсон. – В прошлый раз такой скандал был… – Да, мы определенно переругаемся, – не унимая улыбки кивнула Женя. – Ты просто хочешь сплетен! – Панси скрестила руки на груди и скривилась. – Я просто хочу сплетен! – Довольно кивнула Луева. Блейз тут же радостно хлопнул в ладоши и произнёс: “Акцио, бутылочка”. Через мгновение на неизменный резной столик опустилась пустая и потрепанная жизнью бутылка из-под огневиски. – Я пас, – тут же как можно более безразлично протянул Малфой. – Тебя никто и не звал, – отмахнулась от блондина Женя. – Все твои грязные секретики мы и так знаем! Малфой в ответ продемонстрировал однокурснице средний палец. – Так, детишки, садимся на пол! – Скомандовала Женя, буквально за шкирку таща Расл к камину. Рейвенкловка поняла, что сопротивление бесполезно, хотя и надеялась, что ей не выпадет какое-нибудь провокационное задание. Играть собрались: Женя, Мара, Забини, Панси, Нотт и Гойл. Последний хотя и не был вхож в компанию, скорее просто надеялся, что ему повезет и он полижется с кем-нибудь. – Так-так, я первый! – Блейз с горящими глазами установил бутылку посередине импровизированного круга и с силой крутанул ее. Через пару секунд горлышко указало на Луеву. – Правда или действие, сестра? – Мулат активно заиграл бровями. – Правда. – Спокойно ответила слизеринка. – Ну, давай, жги, шарлатан! Забини, не долго думая, тут же вываливает вопрос, будто спланировал все заранее: – Когда можно будет прикупить еще вашего голубого зельица? Вдруг воцарилось молчание. Забини нетерпеливо изогнул бровь, Панси недовольно скрестила руки на груди, даже Малфой вытянул в любопытстве шею. Только Мара запищала удивленное “что?!” на всю гостиную, на что получила указательным пальцем по губам от Жени. – С какой целью интересуешься? – С абсолютно невозмутимым выражением лица парировала Луева. Играй она в покер с таким же лицом, не продула бы пять галлеонов. – Исключительно как преданный потребитель! – Заговорчески ответил мулат. – Мне тут довелось испытать такой интересный опыт!.. – Интересный опыт?! Женя, ты..- начала Мара, задыхаясь от возмущения. – Забини, если ты вызвался играть только чтобы снова поговорить о себе…– тут же перебила её Панси, будто девушки и вовсе не существовало. – Погоди, пусть расскажет, – пытаясь не выдать заинтересованность, мягко остановила её Женя. Мара, продолжая оставаться незамеченной буквально никем, молча смотрела на всех присутствующих. Забини довольно кивнул и, прочистив горло, продолжил. – Так вот, одним жарким июльским вечером в Лондоне, я отвратительно скучал, – слизеринец театрально вздохнул, – как вдруг вспомнил, что в закромах неразобранного школьного чемодана у меня завалялась полу-пустая колбочка с интересным содержимым…Ну, я решил колбочку опустошить. – Надеюсь, смыл в унитаз, – буркнула себе под нос Расл, но Забини будто не услышал и продолжил свой рассказ. – Так вот, недолго думая я решил сходить в маггловское питейное заведение. Сидя на баре и изучая их (кстати довольно разнообразную) коктейльную карту, я обнаружил, что в карманах только сикли и ни одного маггловского фунта! Уже собирался уходить, как решил испытать свое обаяние на бармене и попросил бесплатно налить мне какой-то там “метрополитен”. Ну, и он налил. Сперва замер на мгновение, а потом просто налил и продолжил делать свои дела. Гойл, до этого очень внимательно слушавший Забини, в удивлении вскинул брови. – Тоже мне новость, – закатила глаза Луева, – бармен просто был гей. Мара подавилась смешком и активно закивала. – Я тоже так думал, сестра, – не унимался Блейз, – а потом просил еще, снова и снова, бармен без промедления намешивал мне все что угодно, а я и кната не заплатил! А потом я подошел к диджею и просил его говорить всякую чушь, типа “Пушки Педдл рулят!” и “Малфой вонючка” и, не поверишь, маггл повторял все слово в слово. А потом… а потом мне ужасно поплохело, и я чуть не наблевал себе на ботинки. – Странно, у меня ничего такого не было, – хмыкнула Панси, – кроме части с блевотой. – Аналогично, – кивнул Нотт. - Вы все, все пили эту… – Малфой, а у тебя что было? – Голосом профессора спросила Женя блондина, который до этого умело отмалчивался. – М-малфой?! – Лицо рейвенкловка начало покрываться красными пятнами. Она метала взгляд от подруги на Малфоя и обратно. – Ничего, – резко буркнул Драко. – Ага-а-а, – протянул Забини и беззастенчиво подмигнул другу, на что блондин в ответ лишь презрительно фыркнул. Женя крепко призадумалась. Эффект, описанный Забини точно был явлением уникальным. Может, зелье давало эффект внушения на магглов? С другой стороны, это не объясняло, почему она умела управлять метаморфией под действием зелья. – Э-э-э, – промычал вдруг Гойл, – а что за зелье? Я тоже хочу! – Десять золотых за пузырек, – безапелляционно ответила Женя. – Грабеж! – Тут же возмутился Грегори, ища взглядом поддержу однокурсников. – Грег, новой партии пока нет, продукт уникальный, спрос высокий, – чеканила Женя, – это закон рынка, чувак. Мара неверяще уставилась на подругу. Мало того, что она только сейчас узнала, что их зелье пробовал не только Макс, так еще и Луева, так спокойно впаривающая какие-то остатки, вселяла в Расл ярость. – Да-да, братан, – согласился Забини, – я первый в очереди! Игра дальше не пошла, и все, в целом, были с этим согласны. Один только Гойл как-то совсем уж недовольно поковылял в свою спальню. Мару разрывало возмущение на Луеву, но все таки она была недостаточно смелой, чтобы предъявить слизеринке у всех на глазах. Поэтому, уличив удачный момент, девушка подцепила Женю под локоть и поволокла её к выходу из гостиной. Уже у самого выхода, рейвенкловка остановилась и разъяренно затараторила: – И когда же это ты успела снабдить слизеринскую элиту нашим зельем?! Луева притворно ахнула в ответ: – А я что же, не элита? – Женя! – зло шикнула Мара. – Маша, ну было дело! Панси моя соседка, она скорее просто приняла испытание в научной стороны вопроса. Нотт и Забини любят экспериментировать с сознанием, а Малфой…— Луева призадумалась, – а Малфой просто попросил как-то в мае три дозы и велел держать все в огромном секрете. Конфиденциальность, сама понимаешь! – Такая конфиденциальность, что ты не удосужилась рассказать мне, но спросила об эффекте при всех?! – Задохнулась Расл от возмущения. – Да все норма-а-ально! – Протянула Женя. – Вон, людям нравится! Забинич наш лучший пиар агент! – Мило, очень мило! – Шикнула Мара, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что их не подслушивают. – Дорогуша, да все нормально будет с твоим Малфоем… — начала было Женя. – Да пусть хоть скупит всё зелье и захлебнется своей рвотой в сарае для метел, я не об этом беспокоюсь, – не очень убедительно фыркнула Маша, – Я про то, что ты ужасно неосторожна! Драко – важная шишка, а Малфои – древний род. Если, например, Снейп захочет внепланово навестить своего ученика, а он под кайфом, то просто так это не оставят. Подключат Люциуса, а тот может и министерство, после чего нас уже очевидно поймают и, Мерлин нас сохрани, как минимум исключат! – Расл перевела дух и на пару секунд замолчала, вспоминая, где она находится, после чего почти шепотом заговорила. – А как максимум арестуют за распространение незарегистрированного зелья! Ты вообще в курсе законов? Я почти все лето изучала магический кодекс касательно изобретений. Луева подняла руки в примирительном жесте, не убирая с лица ухмылки. И хотя по её глазам было видно, что слова Мары имели вес, слизеринка продолжала держаться как ни в чем ни бывало. – Ничего пока что не случилось, – упрямо ответила Женя. – К тому же, ты слышала Забини? Разве тебе неинтересно, как такое могло произойти? Расл замялась и потупила взгляд. Хотя моральная сторона вопроса её очень тяготила, все таки сердечко истинной ботанки учащенно забилось. Зелье определенно было не таким простым, как казалось сперва и Мару, как его создательницу, это не могло не радовать. Увидим реакцию подруги, Женя продолжила: – Вот и я о том. Считаю, нужно продолжить испытания. Мара тут же вздернула подбородок и прошипела: – Только больше никакого распространения! Луева скорчила недовольную гримасу и нехотя кивнула. – Плакал мой проявитель врагов!... Расл раздраженно выдохнула и поспешила скрыться за дверью в подземелья. Подруга уже порядком бесила. Стоило Маре выскользнуть из змеинной гостиной, как дверь позади нее тут же превратилась в каменную стену. Девушка спешно зашагала по направлению в башню Рейвенкло, попутно пытаясь уложить их с Луевой разговор в голове. Помимо всех вводных, Мара не на шутуку распереживалась из-за их с Женей деятельности. Все таки шутки шутками, но теперь в школе был человек из министерства! От мысли быть застуканными Амбридж, Мара вмиг покрылась мурашками. ***4-е сентября, 1995г.
Понедельник.
Не успела Маша коснуться головой подушки, как уже наступил понедельник. Девушка благополучно проспала завтрак и, кое-как собравшись впопыхах, поспешила на ЗОТИ. В голове крутились кучи сценариев. И те, где она была звездой класса, и те, где она сильно лажала с простейшими защитными чарами и вот уже сова с табелем летела в Лондон, прямо в руки её отцу. Предусмотрительно придя на пару пораньше, Мара заняла своё место за партой возле окна и принялась закрашивать поля тетради, даже немного успокоить нервишки. Девушка особенно любила маггловские разлинованные тетради, они были в сотню раз удобнее дурацких свитков пергамента. Точно с боем колокола, из профессорской башни спустилась профессор Амбридж. Она снова была в розовых одеждах, казалось, таких нарядов просто не должно существовать. На её лице сияла неизменная улыбочка, а подкрученные пшеничные локоны неподвижно застыли в старомодной прическе. – Кхе-кхе, – деланно прокашляля женщина, остановившись прямо по центру доски, словно какая-нибудь старая фарфоровая кукла. Мара нервно вскочила с места и вытянулась, поймав пару осуждающих взглядов однокурсников. – Спасибо, мисс?.. – обратилась к ней профессор. – Расл, – пискнула Мара. – Спасибо, мисс Рассл, – слащавым голосом кивнула Амбридж, – на моих занятиях ученики должны стоя приветствовать преподавателя. Каждая секунда, что вы сидите, превратится в час наказания, начиная с… Она не успела договорить, как орава рейвенкловцев шустро повскакивала со своих мест, скрепя стульями и шелестя мантиями. Кажется, теперь Мара не выглядела так уж глупо. – Благодарю, – расплылась еще шире в улыбке профессор, – садитесь. Мара с облегчением опустилась на своё место. Кажется, всё было не так уж и плохо. Как минимум, её могли запомнить в позитивном ключе. Амбридж взмахнула палочкой, поднимая в воздух стопку нетолстых серых учебников, и отправляя их на парты ученикам. Мара, только заполучив свой экземпляр, принялась прагматично искать в оглавлении практические темы. К её удивлению, в учебнике была лишь теория. – Да, мисс?.. – Донвилл, профессор. – однокурсница и соседка по комнате Рейчел Донвилл послушно встала со своего места, – у меня вопрос, практические задания будут в дополнительном учебнике или это авторские материалы? – Спасибо за вопрос, мисс Донвилл, – кивнула Амбридж, не стирая с лица улыбки, которая уже начинала немного пугать, – с этого года Министерство Магии внесло поправки в законы об образовании. Видите ли, в министерстве считают, что юным волшебникам и волшебницам совершенно необязательно практиковать боевые и защитные заклинания! Всё таки, мы живем в мирное время, а специально обученный аврорат позаботится обо всем остальном. Мара не могла поверить своим ушам. Никакой практики! Мерлин, да она на этой теории запросто получит даже “П!”! Неожиданно мрачный понедельник превратился в настоящий праздник. Впереди замаячили хорошие оценки по самому ненавистному предмету, а преподавательница оказалась, вроде, даже без странностей. Ну разве может этот учебный год начаться еще лучше!