У нас есть целая вечность..

      Ближе к утру дождь затих. Мокрые лужи то тут, то там распластались на дорогах, дрожа от недовольства каждый раз, когда кто-то грубо вступал в неё. Дамы, желавшие сохранить свои каблучки чистыми, аккуратно обходили совсем крохотные резервуары воды, приподняв юбки своих нарядов.        В городе совсем тихо. Лишь иногда слышался визг тормозов машины и крики пьяных грешников на окраине города, решивших доказать друг другу кто лучше поёт.        Единицы бродили по улицам в ночи. Где-то наркодилер решит продать партию запрещённого вещества, чтобы никто лишний ненароком не высмотрел.        В основном Пентаграмм-Сити спал. Спали и грешники в отеле. Почти все.        Острый взгляд Аластора иногда обращался к падшей душе, так нагло, но не нарочно устроившейся на его любимом месте.        Книга со временем наскучила и чтение перестало приносить Оверлорду удовольствие. Мысли вновь устроили галдёж в его голове, беспощадно разогревая головную боль. Громче всех в мыслях слышался крик этого телевизионщика.. Однако радиодемон был спокоен, ведь у Вокса, даже спустя семь лет, всё равно не хватит сил с ним тягаться.        Откинувшись на спинку дивана, Аластор тихо вздохнул, запустив когтистые пальцы в собственные волосы.        Сначала грешник оглядел комнату, словно подозревая, что за ним может кто-то нагло подглядывать, однако, убедившись, что ни одна пара глаз не смеет зыркнуть на него в данный момент, продвинул пальцы чуть выше, к макушке, где его уши так отчаянно чесались уже несколько секунд.        Не стал срываться, как дворовый кот, чухал себя аккуратно, тихо, чтобы эти шаркающие звуки не достигли ангела.       «Ух, что за проклятие..!» — тихо бурчал себе под нос Аластор, но позже удовлетворённо почёсывал уши. — «Благодать какая..»        Его природа здесь действительно казалась ему проклятьем. Как же тяжело было контролировать себя на публике в моменты, когда одно из этих злополучных ушей вновь начнёт чесаться. Как же хотелось тогда разодрать это дьявольское творение.        Почему? Это одно из наказаний за его грешную жизнь?        На потолке взгляд Аластора ничего интересного не нашёл, зато его слух привлекло тихое сопение под боком, а после тело ощутило вибрацию. Что это?        Повернув голову, радиодемон нахмурился — ангел оказался у него под боком, положив голову на бедро.        «Да вы, милочка, очень наглая..» — возмущение в шёпоте Аластора было слишком очевидным. Он не любил близкий контакт, а тут это «чудо в перьях» так грубо ввалилось в его личное пространство! Сколько же в ней этой наглости?        Ещё раз тихо вздохнув, радиодемон закатил глаза, направив пристальный взор кровавых глаз на пташку. Свернувшись калачиком, девчушка сопела, прижав руки к груди. Пострадавшее крыло было сложено, а вот второе расправилось, спадая на пол.        Острая улыбка тронула лицо Оверлорда и, сняв перчатку, он протянул руку к такому сладкому на вид крылу.        Лишь пальцы коснулись этого белого облака, сразу почувствовалась мягкая текстура перьев. На кончиках они, правда, были жестковаты, но вот этот «девственный» пушок по перьями был восхитителен. Так и хотелось вцепиться зубами в это нежное великолепие...        Нагло демон стал ощупывать всё крыло, поднимая его за кончик, изучая строение того, чего он никогда вблизи не видел и того, чего у него никогда не было.        Только вот.. когда пальцы Аластора скользнули ближе к основанию крыла, пташка резко распахнула глаза и вскочила с места.        «Э-эй! Что это такое!?» — лёгкий румянец оживил щёки падшей, губы дрожали, но почему, Аластор так и не понял.        «Проявляю наглость в ответ, дорогуша! Что ещё я, сам радиодемон, могу по-твоему делать?» — ох, как же это забавляло Аластора. Этот румянец, который девчушка так отчаянно хотела скрыть.. Он видел её насквозь.        «Хух? Ну что за очаровательный румянец, моя милая голубушка!» — он действовал по своему плану, вытягивая из падшей эмоции ради собственного удовольствия. Как же раззадорила Аластора её реакция. Уж настолько ему нравилось видеть, как люди перед ним взрываются от переизбытка эмоций. Кто-то от страха, кто-то, как ангел,от смущения, кто-то от восхищения — все, так или иначе, при первой встрече давали какую-то обратную связь грешнику.        «Как грубо!» — фыркнула душа, скрестив руки на груди, нахмурившись. Её крылья мгновенно прижались к спине, но мурашки всё ещё бегали среди перьев. Ощущение его пальцев всё ещё там.       «Пташка, вот ты мне скажи, мы с тобой при жизни встречались? Что-то я расплывчато припоминаю девушку с таким же именем...» — прищурившись пробормотал Оверлорд.        И всё-таки он вновь завёл свою шарманку. Да, самому не хотелось, но выяснить было жизненно необходимо, а то его же мысли скоро сгрызут его при таком раскладе. Терпеть эти назойливые фразочки у себя в голове уже было невыносимо!        «Как тебя зовут, напомни..» — падший ангел слабо помнил его имя, ибо попросту счёл ненужным тратить на это своё время. Вновь сев на диван, пташка с интересом заглянула радиодемону в глаза.        «Аластор, дорогуша. Моё имя Аластор. Как грубо с твоей стороны не запомнить имя такого Оверлорда, как я!» — демонстративно насупившись, грешник стал ждать реакции, наблюдая, как девчушка перебирала у себя в памяти всё, что помнила. Свою прошлую жизнь Аластор помнил хорошо. Помнил он и одну интересную поклонницу...        Комнату наполнила тишина, лишь стук часов на стене, да капельки воды, стекающие с крыши после дождя, издавая несколько раздражительные звуки. Кап—да—кап, кап—да—кап!        Видя, как долго она думает, Аластор тихо шикнул, раздражаясь такой медлительностью, поэтому схватил ангела за запястье и потянул на себя. Когда же его острые глаза впились во взгляд падшей, та заметно напряглась, заметив опасный огонёк во взоре грешника.        «Давай так, девчушка. Радиоведущего из Луизианы помнишь? Такого, как я нельзя забыть. Вот и я помню тебя. Среди той толпы куриц, твоё невинное тельце особенно выделялось...» — голос Аластора понизился, стал тише, почти шёпотом он произнёс эти слова, пристально смотря в глазки ангела. Хитрая ухмылка, словно у лисы, расползалась по лицу радиодемона.        «И я прекрасно помню то белое платьице и туфельки на маленьком каблучке... Ах, а ещё те очаровательные чулки с бантиками..» — с бесстыжим оскалом, Аластор не отводил взгляда, пока его когтистая рука нагло легла на бедро пташки.        «Я бы определил этот взгляд невинной овечки даже в аду, дорогая..»        Волнение на её лице стало очевидным, на что Оверлорд лишь коварно усмехнулся. Ангел попытался вырваться, однако плодов это дело не дало, хватка демона лишь усилилась.        Как голодный хищник держал свою жертву, так и он крепко сжимал запястье падшей души, не давая шанса выбраться. А его свободная рука тем временем ползла всё дальше и дальше...       «Ну же, не стесняйся.. я прекрасно помню твои любовные письма..»