Рассвет.

Зазвонил будильник. Дочка юркнула головой глубже под одеяло, в наши с женой, обнимашки. Выключив будильник, я проморгался. Серый уютный мрак так и манил обратно в вату тёплой обволакивающей вуали сна и тьмы опущенных век, но... ...пора просыпаться, вставать и идти на своё поприще и служение добру. Пора отрывать от сердца своих дорогих родных любимых, как не хотелось их обняв, спастись в каком-то далёком оазисе, где "текут молоко и мёд". В общем, прощание было уже меланхоличной рутиной на протяжении, я даже не знаю скольких последних лет. ...рано утром я бережно поцеловал дочку в лоб и, взяв на руки, обнял. Реюшка уже разогрела еду. Мы с девочками позавтракали. Я старался улыбаться, а вот жёнушка что-то сдавала. Как итог - Аянами пришлось запереть и, спящую дочку везти одному до интерната. В сером сумраке раннего утра я погрузил На'ви в багажник. Шёл снег, ложась поверх осенней слякотной, застывшей за ночь, грязи. Лэйнушка шаркала ботиночками по асфальту. Аянами глядела одиноко, с тревогой и болью в окно, согревая своим горящим любовью, взглядом. Когда погрузка компа завершилась, я взял дочку на руки, обнял осторожно и усадив в машину, пристегнул. Началась дорога до интерната. Пробок пока ещё не было. Серый сумрак становился всё более серебряным, светлело небо. Проёмы дворов и закоулков всё ещё сгущали оставшуюся тьму. Рыжий свет фонарей. Неон вывесок, плавно ложащийся на руль и затем прокатывающийся по салону... Стоя на светофорах, я любовался, смакуя каждое мгновение, стараясь запечатлеть мельчайшую детальку личика дочурочки. Весь мир с появлением ребёнка превратился в тоненький канат над хищно разинутой пропастью и по этому канату, едва балансируя, идёт твоё дитя. Конечно же слепое как котёночек, бесконечно беспомощное и наивное. Это вот такая аксиома, которую вряд ли прошибёшь. Подальше, подольше бы пожить, только чтобы котёночка своего от реальной жизни с её взлётами и падениями уберечь, спрятать, защитить. Как парадоксально - чем сильнее опека, тем гнуснее и капризнее, неприспособленее выходит дитя. Давать потихоньку плавно вливаться в бурный экстрим жизни, не хватает времени и ресурсов для контроля. Всю энергию малыш вытягивает просто до последней клетки и порою кажется, что ты давно иссохший автоматизированный зомби, непонятно на какую энергию вообще до сих пор функционирующий точно нежить. Сходу швырять в водоворот жизни - сердце разбивается. ...а ведь зная что за мир вокруг, вспоминая все беседы с участковым, который лично знает в обыденных квартирах, обыденной внешности, на кого бы ты никогда не подумал, девятерых каннибалов, не говоря уже о местных бандах, так и вовсе порою хочется в неведении прожить как можно дольше. Только вот пути назад нет и только житейский опыт подсказывает, что это горькое знание единственное лекарство. Как спасение от стресса посильный ЗОЖ, так и направление движения - знание этой оборотной стороны жизни, со жмурами, изуродованными шпаной и затолканными в мусорный бак наспех, с маньяками, насильниками и убийцами, отмороженными ОПГ, ворами в законе, депутатами, бля... Я выдохнул, остановившись у интерната. Потихоньку сначала взяв Лэйн на руки, донёс её до кроватки, уложив бережно, укрыв и поцеловав в лобик на прощание. Отнёс на'ви и подумал было куда девать старый, да так дочке и оставил. Попрощался с миловидно улыбающейся, но высокой и строгой старушкой, что тут вроде сержанта и... ...выдохнул, наконец выйдя за пределы интерната, сел за руль, поехал в околоток, открыв окошко и на ходу куря жадно. Какое-то мгновение я изумлённо смотрел на сигареты в пачке. Втянул носом аромат их незажжённых фильтров и усмехнулся горестно: -Бля, а ведь был пиздюком, такой экзотикой диковинкой и интересностью вот это говно казалось... Поди брось эту дрянь теперь... Тьфу! В общем, под нарастающий снегопад, я мерно и спокойно ехал по просыпающемуся городу, прямо через его сердце, едким неоном слепящее и всё чаще куря, попивая заботливо сваренный женою, кофе из термоса, смакуя в душе всё, связанное с семьёю. Аромат волос, духов, кожа, прикосновения, голоса, смех, обнимашки и уют одеяла, где мы всей семьёй улеглись, котик, кошечка и котёночек, мурлыкая и согревая друг-друга под пледом...