«П о е з д».
А потом, словно издеваясь, обвел это слово в сердечко. Впечатлял тот факт, что все буквы оказались написаны правильно, ни одна из них не была перевернута. Гарри сплюнул зубную пасту в раковину. — Еще бы я понимал, что это значит, — пробормотал он. — Ну да, я постоянно слышу этот гребаный поезд, но… простите, я правда не понимаю! Лучше бы объяснил, блин, почему Гарри это чудится, если рядом с деревней нет ни станции, ни железнодорожных путей! Смерть приложил ладонь к нарисованному сердечку и стер его вместе со словом, а потом посмотрел на Гарри сквозь этот прозрачный островок. Ты. Не. Должен. Быть. Здесь. Прочитал Гарри по его губам. — Но пока я ничего не могу с этим поделать, — пожал плечами Гарри. — И вы, судя по всему, тоже. Так что… э-э… попробуем как-то ужиться? Смерть усмехнулся, прикрыл глаза и покачал головой. Тогда Гарри понял, что ляпнул, сам хохотнул. — Ну вот и представьте, с кем вы имеете дело, — сказал он и добавил, вновь засунув в рот зубную щетку: — Дак и жифем. Ладно, стоит признать, что у Смерти было чувство юмора. Хотя Гарри не мог отделаться от мысли, что все его шуточки однажды прилетят по нему бумерангом… — Хорошо, а другая девочка? Которая… старшая сестра Рона? — спросила мама, выдернув Гарри из раздумий. — Младшая, — поправил он. — Джинни. Я… мне стыдно, но пока я мало о ней что помню. — А должен помнить много? — Ну-у, — протянул Гарри, — Рон говорил, что мы с ней встречались. И я… я помню очень-очень мало. Как будто я увидел несколько афиш к огромному трехчасовому фильму, понимаешь? — Вот это, — сказала мама. — Один из факторов. — Факторов? — не понял Гарри. — По которым я догадалась, — пояснила она. — Я помнила все так, будто ты с нами был всегда, но… мы мало говорили о маггловской культуре. Слишком мало, чтобы ты настолько много всего знал. Гарри поднял брови. Действительно, раньше он об этом не задумывался, но… да, он не был похож на других полукровок. Если ты растешь в полной семье, перекос всегда будет в магическую сторону. Это получается само собой. — Если тебя отдали воспитывать моей сестре, то я не знаю! — с раздражением в голосе произнесла мама. — Худшей кандидатуры на это не найти. Гарри пожал плечами. Эта часть прошлого еще не прояснилась, путалась со здешними «поддельными» воспоминаниями. У Гарри пока не получалось отличать, что из этого что. С Роном, Гермионой и остальными ребятами было попроще — их тут не было, и… слава Мерлину. — Как ты… как ты вообще относишься ко всему этому? — спросила мама, приобняв Гарри за плечо. — Ты кажешься очень… спокойным? Он прислонился к ней головой. Пушистый воротник маминой куртки щекотал ему нос, и Гарри немного пригладил его рукой. — Я пока не понимаю. Может, до меня просто это все дойдет с опозданием? — задумчиво протянул он. — Что бы и как бы это ни случилось, я надеюсь, ты подпустишь к себе кого-то из нас, — прошептала мама и через небольшую паузу добавила: — Или кого-то из своих друзей. — Посмотрим, как пойдет, — вздохнул Гарри. Из его рта вырвались клубы морозного пара. Мда, тоже такой себе… фактор. Он быстро бросил взгляд на маму, а потом вновь уставился на калитку. Скоро должен был прийти Рон — Гарри услышал его сбивчивый голос по своему потустороннему радио. Но сколько времени займет путь сюда — не угадать. Рон звучал необычайно нервно, его словно тревожность Гермионы покусала. Гарри догадывался, что дело могло быть в его обещании прийти сюда поскорее. Может, что-то случилось? Что-то помешало ему прийти раньше? — Мам? Ты уверена, что хочешь тут со мной на морозе сидеть? В смысле… он, может, только к ночи появится или к утру… — А ты уверен, что хочешь один тут часами сидеть? — переспросила мама. В целом, они могли и дома подождать, но там Гарри почему-то не мог усидеть на месте, найти себе какое-то дело, чтобы отвлечься или развлечься. Только суетился, носился, ронял вещи и пугал кошку Кэсси. Но свежий воздух помог успокоиться. Пока Гарри сидел на ступеньках, всматриваясь вдаль, он ни о чем не думал и ничего не чувствовал. В смысле, внутри не чувствовал, снаружи как раз мороз кусал его за щеки, кончик носа и пальцы. А потом на улицу вышла мама с термосом в руках и как-то спонтанно они остались на крыльце вдвоем. Рон все никак не объявлялся, а Гермиона ничего не говорила. Черт, может, и правда случилось что-то?.. — Рон Уизли, — еще раз повторил Гарри на всякий случай. Вдруг его прошлый зов не прошел?.. — А в тот раз?.. — Почти сразу, в том-то и дело, — ответил Гарри, не дослушав мамин вопрос. — Рон сказал, чтобы я его позвал, я все сделал — и он появился буквально через несколько минут. А тут прям… может, что-то не так? — Не накручивай себя раньше времени, — мама зарылась пальцами в его волосы. — Причина может быть самая дурацкая и совсем не страшная. Знаешь, сколько раз Джеймс опаздывал на свидания? Сотни! И каждый раз выяснялось, что он то ли голову не успел помыть, то ли одежду разгладить, то ли волосы уложить, то ли катышки с пальто удалить, и пока крутился у зеркала, терялся во времени. — И, конечно же, он замечал это перед самым выходом, да? — фыркнул Гарри. — Нет, Рон вроде как не из таких. Он не очень собранный и пунктуальный, конечно, но… — Скорее цапля, а не попугайчик? — пошутила мама. — Да-а! И словно чувствуя, что неторопливая беседа коснулась его, из-за угла вырулил… отец. Гарри переглянулся с мамой, они неловко улыбнулись друг другу. — Меня ждете? — крикнул папа, находясь пока еще по ту сторону забора. — Ой-ой, аккуратнее, юная мисс!.. Последнее он крикнул маленькой девочке, которая чуть не сбила папу с ног, несясь к снежной горке за домом миссис Гиббс, где катались другие дети. Гарри сглотнул, стараясь не думать об этом. — И тебя тоже, — сказал он, когда папа подошел к ним вплотную. — А кого еще? — папа поправил очки на носу. — Того самого?.. — Рона, да, — кивнул Гарри. Папа поджал губы и сложил руки на груди. — Может, хоть немного посвятите меня в… — Джеймс! — мама округлила глаза и помотала головой. Папа немного стушевался, но щуриться не перестал. — Я просто не понимаю, почему нельзя сказать прямо, — пробормотал он. — Неужели это такой страшный секрет? — Рон — мой друг из Хогвартса, — повторил Гарри, что уже рассказывал папе. — Но он… немного не отсюда. — А откуда? В этот раз они с мамой ответили одновременно: — Вот именно! Папа закатил глаза и опустился на свободное место рядом с Гарри. — Ладно, я тогда тоже буду ждать. Может, хоть так пойму… Он достал из кармана стеклянный шарик из набора плюй-камней, который еще давно нашел в кресле между подушками, и стал катать его между ладоней. — Я сегодня спросил у Сириуса, знает ли он, кто такой Рон Уизли, — сказал папа. — То же самое выдал: однокурсник Гарри, но не отсюда. Что, черт возьми, это должно означать? Я не помню среди твоих друзей никаких Ронов и никаких Уизли! Гарри опять переглянулся с мамой. Тупо, что все здесь устроено… так. — Пап, не сердись, пожалуйста, — попросил Гарри. — Я понимаю, что это все странно и пока ничего не сходится, но… я правда не могу сказать тебе больше. Папа сжал шарик в кулаке. — Это кто-то из твоих… — он осекся, словно остановил себя, чтобы не произнести вслух какое-то обидное слово, — … шумных соседей? Гарри не сразу вспомнил, что папа имел в виду. С того разговора произошло уже столько разных событий… — Да. — Понятно. Папа раскрыл ладонь. В розово-голубом шарике с золотистыми блестками внутри, казалось, было заключено одновременно и ночное, и рассветное небо. — Нужно ли мне еще что-то знать? — спросил отец после длинной паузы. — Ох, нет, можно ли мне еще что-то знать? Он явно чувствовал себя за бортом всей этой движухи… — Его могу видеть только я, — ответил Гарри. — Вам он не покажется. — Но при этом… версию с воображаемыми друзьями мы отбросили? — папа показал пальцами незанятой руки кавычки. — Джеймс! — простонала мама. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, — повторил Гарри. — Но нет. Хотя, честно говоря, он сам не до конца в это верил. Но надеялся, что еще одна встреча с Роном поможет закрыть остаточные необъяснимости. — Ладно, — папа хоть и выглядел недовольным, но также было видно, что он очень старался не кривляться и не закатывать глаза. — Я принимаю все, что этот мир мне предложит. Вот как работа в благотворительном фонде меняет человека… Мама передала папе термос с остатками чая. Гарри перевел взгляд на калитку. Он умолчал о том, как Рон появится, хотел проверить, увидят ли они пучок света, который вот-вот должен был сюда прилететь. По идее, раз Альта видела, то и мама с папой должны увидеть, но… мало ли, вдруг совпадение? — Это что там? — папа поправил очки на носу, всматриваясь вдаль. Или не совпадение… — Наконец-то, — выдохнул Гарри. Колени задрожали, видимо, он не заметил, как успел напрячься, и сейчас Гарри ощущал себя так, словно из него вытряхнули все кости. Пучок света, как мотылек, робко покружил вокруг неработающего фонаря, но, когда Гарри вновь позвал Рона, устремился к дому, как луч заклинания, пущенный искусным сильным волшебником. Уже у самого крыльца пучок света замер и взорвался, как фейерверк, только совершенно бесшумно. Искорки какое-то время еще летели вниз, гасли, попадая в снег. Гарри посмотрел сначала на папу, а потом на маму. Оба пытались проморгаться, для них интенсивность этого маленького светлячка тоже оказалась слишком яркой, аж до рези в глазах. Живот скрутило от волнения. Как все пройдет? Как отреагирует папа? Что расскажет Рон? Правильно ли Гарри вообще все понял? Рон выглядел еще более взлохмаченным, чем обычно, но сегодня он пришел не с пустыми руками — под мышкой у него была какая-то папка. Родители не видели его, но было заметно, что оба следили, куда направлен взгляд Гарри. — Привет, э-э… ты сможешь сейчас говорить? — первым делом спросил Рон. — Или я не вовремя? — Все в порядке, я ждал тебя, — ответил Гарри. Рон высоко поднял брови. — Все-таки рассказал им… — Он пришел? — вмешался папа. — …про меня? Гарри кивнул им обоим. — Круть! — тут же обрадовался Рон. — Здрасьте, мистер и миссис Поттер! И он принялся трясти свободной рукой, как довольный лабрадор своим хвостом. — Рон поздоровался и машет вам, — усмехнулся Гарри. Родители одновременно подняли руки и помахали пустоте. Мама хотя и смотрела чуть левее, чем нужно, но искренне и приветливо улыбалась, а папа не смог совладать со своим лицом. Скепсис — самое мягкое слово, которое смог подобрать Гарри, чтобы описать папино выражение лица. Правильнее, конечно, было бы сказать «ахуй»… Когда они вошли в дом, мама пыталась пригласить всех к столу, но Рон замотал головой, и Гарри понял — времени мало. И все же… — Мы возьмем перекус с собой, — сказал Гарри, прочитав в глазах Рона голодный блеск. — Ох, слава Мерлину, — прошептал Рон настолько тихо, как будто бы кто-то, кроме Гарри мог его услышать и посчитать его реплику неуместной. Папа внимательно следил за обстановкой, пытаясь углядеть что-то, выбивающееся из привычной картины. Гарри тоже было любопытно, как это все выглядит со стороны. Как оказалось, папа совсем не видел, как тарелка с пирогом Рона взлетела вверх, но заметил, что она пропала со стола и вдруг оказалась у дверного проема. А еще кошка Кэсси стала обнюхивать Рона, потом вовсе тереться об его ноги. Один раз даже встала на задние лапы, как будто бы просилась на ручки. Рон погладил ее по голове, насколько позволяла папка, которую он все так же прижимал к себе локтем. Гарри подумал, что взлетевшая в воздух кошка точно навела бы тут суеты, а потом его внимание заняла другая мысль. Ведь Кэсси же тоже… Гарри зажмурился и представил, что это осознание покидает его голову. Нет-нет, сейчас не время расклеиваться!.. — Ха! — Джеймс хлопнул по колену, наблюдая за любвеобильностью Кэсси к пустому пространству. — То есть животные его видят, ага? Ни мама, ни Гарри, ни тем более Рон, жующий пирог, не успели ничего произнести, а отец уже обратился в оленя. — Дже-еймс, — протянула мама. — Ну не в доме же!.. Гарри мог поклясться, что оленья морда на миг смогла отобразить человеческую эмоцию, как мультяшка. И это явно было разочарование. Папа снова стал собой и тряхнул головой, словно только что был не оленем, а псом. Очки чуть не слетели с его носа, но папа придержал их пальцем и поправил. — Во дает! — восхитился Рон, наблюдая за трансформацией. — Вроде много раз видел, как МакГонагалл это проделывает, а все равно… Гарри вспомнил, о ком шла речь, когда посмотрел на Кэсси. Перед глазами тут же появилась кошка, но не черная, а полосатая. Она сидела на преподавательском столе и скидывала лапой свитки, вероятно, с плохо написанными эссе. — Рон сказал, что ты круто превращаешься, — сказал Гарри папе. — Ай! — папа раздраженно махнул рукой. — Ерунда это. Мне больше интересно, как твой дружочек умудряется оставаться незаметным… Гарри поднял очки на лоб и прижал руку к глазам, не в силах выносить это все. Ну почему папа просто не может ненадолго смириться с происходящим и дать Гарри поговорить с Роном? К чему все эти выкрутасы, просто, блин, сиди и рефлексируй! Ну, хотя бы он не пытался распылить в воздухе что-нибудь в надежде, что невидимый силуэт проявится. Уже неплохо… Легче от этого, конечно, не стало, стыд так и жег щеки изнутри, и Гарри не знал, что с этим поделать, только растерянно покосился на маму, мол, угомони своего безумного мужа! А папа тем временем продолжал беситься… — Так, простите, но я должен убедиться! — воскликнул он и пошел туда, где парила тарелка. — Джеймс! — Он не в мантии, пап! — попытался объяснить Гарри. — Да пуфсь проферяет, — с набитым ртом произнес Рон. — Мфе самомфу интерефсно! Из всех присутствующих в комнате только он оставался и спокойным. Гарри вдруг вспомнилось, что так вообще всегда было. Пока он или Гермиона носились, страдали от тревоги, предполагали всякие безумства, Рон обычно топил за самый банальный вариант: да ничего не случилось, да там что-то забылось или потерялось, да найдется, да наладится, да поставят тебе «Превосходно», ну ты чего! И самое обидное, что в большинстве ситуаций он оказывался прав… Гарри тяжело вздохнул и приблизился к папе и Рону. — Так, я вижу, что пирог уменьшается, — протянул отец, залипнув взглядом в тарелку. — Но не могу поймать, когда это происходит. Как будто бы отвлекаюсь, хотя смотрю прямо на него… Гарри взял папину руку и переложил на плечо Рона. — Ай, сука! — отдернулся папа и зашипел, словно от боли. Рон обиженно прищурился. — Тогда уж сучоныш! Гарри с трудом сдержал улыбку и повернулся к папе. — Что ты почувствовал? — Очень горячий воздух, — поморщился папа. — Словно сквозь призрака прошел, только наоборот… Мама за их спинами кашлянула. — Что я такого сказал? — с возмущением спросил отец, повернувшись к ней. Гарри хлопнул его по плечу и сказал: — Ничего, пап. Запомни эту мысль.* * *
— То есть твоя мама в курсе, а отец еще в процессе? — спросил Рон, когда они поднялись наверх. — А ты сам… э-э, ты понял? Гарри молча подошел к книжному шкафу, выдернул оттуда «Сказки Барда Бидля», открыл в нужном месте и протянул Рону. Рон принял книгу, но какое-то время еще смотрел на Гарри. — Появилось?.. — Сам посмотри, — дернул плечом Гарри. Рон бросил свою папку на кровать и занялся книгой. Гарри специально решил не озвучивать ничего вслух. Ему хотелось увидеть реакцию Рона: правильная ли версия сказки проявилась в сборнике. Почему-то он не мог избавиться от ощущения, что Рон может соврать ему на словах, но не лицом, не мимикой. Какое-то время Рон вглядывался в книгу, щурясь и поднося ее чуть ли не к носу, но потом застонал и положил сборник к себе на колени. — Я света немного дам, ничего? — спросил он, посмотрев Гарри в глаза. — Прочитаю и сразу же выключу! Гарри кивнул, но не отвернулся, как делал раньше. И как ни странно, свет больше… не слепил. Ну, то есть он все еще был слишком ярким, и Гарри стал быстро моргать, чтобы справиться с его интенсивностью, но сейчас он хотя бы мог смотреть на освещенное лицо Рона. Оказывается, глаза у него были голубыми, а ресницы очень-очень светлыми. Из-за яркого источника света они отбрасывали тень на веки, и, если не всматриваться, можно было подумать, что у Рона вообще этих ресниц два ряда: один светлый, другой темный. Рон хмурился, шевелил губами, читая про себя, и Гарри мог даже понять, в каком месте сюжета тот сейчас находится. Сам он за последние дни перечитал сказку столько раз, что мог уже пересказать ее наизусть и по ролям. — Папа мне ее никогда не читал, — вдруг выдал Гарри. — Конкретно эту сказку. Рон оторвался от книги и посмотрел на него. — Я думал, что читал. На самом деле, у меня воспоминания перепутались, — пояснил Гарри. — Потом я вспомнил, что это Гермиона нам ее читала. Мы были в каком-то странном доме… — У Лавгуда, — Рон кивнул. — Да, было такое. — Многие события, которые были там, перемешались с тем, что случилось со мной здесь. Папа читал мне что-то, когда я болел, и это как будто… как будто бы все, что кто-то когда-либо читал мне вслух, наложилось потом на это воспоминание с папой. — Я понял, — сказал Рон и после небольшой паузы добавил: — Вернее, я ничего не понял, но ты выглядишь уверенным, так что я просто поверю тебе на слово. Гарри фыркнул. Ему бы уметь так доверять! Но нет, надо все перепроверить, уточнить, подвергнуть сомнению, перенервничать и свести себя с ума! Рон тем временем вернулся к чтению. Гарри тоже бросил взгляд в книгу и убедился, что читать осталось немного. Дело близилось к развязке. — Все правильно, — наконец-то заявил Рон, захлопнув книгу. — Фух, ну я рад, что все восстановилось и теперь я хотя бы могу тыкать пальцем в слово… — Смерть? — перебил его Гарри. В тишине было слышно, как Рон сглотнул. — Я знал, что ты догадаешься, — произнес он. — Как… как ты вообще? Это не слишком… — Я пока не понял, — отмахнулся Гарри. — Я ждал, пока ты появишься и прояснишь мне какие-то вещи. — Спрашивай, — Рон хлопнул себя по коленям. — Отвечу на все, что я смогу. Гарри задумался. В голове один вопрос сменял другой, который занимал место третьего, выталкивая из-под прожектора четвертый. Он уже терялся в собственных записях, начиная переписывать одно и то же по кругу, но еще больше путался в своих ощущениях и воспоминаниях. И все-таки был один, вокруг которого это все крутилось. — Я умер? Уголки губ Рона дрогнули. — К счастью, нет! Гарри нахмурился. — Тогда почему я здесь? — Этого мы не знаем. В смысле, вроде как и догадываемся, но не знаем наверняка, почему тебя сюда выкинуло, — протараторил Рон. — Короче, ты про крестражи что-то знаешь? Помнишь? Догадываешься? Гарри только собирался сказать «нет», а его рот ответил «да», и он с удивлением обнаружил, что не соврал. — Я был последним, — медленно произнес он. Рон активно закивал. — Да. Но мы это поняли, когда Гермиона додумалась подняться к Дамблдору и заглянуть в Омут памяти. И Гарри вспомнил директорский кабинет. Темный и очень-очень тихий без назойливого шепота бывших директоров с портретов. Омут памяти стоял там, когда… — В общем, ты пошел в лес, никому ничего не сказав. И мы… мы не заметили, как ты улизнул, и… — Так надо было, — перебил его Гарри. Пропущенные фрагменты сами собой собирались в голове, стоило едва-едва их коснуться. Рон недовольно что-то прорычал, но тем не менее продолжил: — В общем, ты пошел к Волдеморту, чтобы он тебя… убил, — голос Рона дрогнул и самого его передернуло, он сделался то ли злым, то ли грустным. — Дальше мы точно не знаем, что сработало. Этот безносый урод не дожал, или он только свою часть души в тебе уничтожил, или… — Или воскрешающий камень сработал, — закончил за него Гарри. — Вы меня воскресили? Поэтому я болтаюсь ни там, ни здесь? — Мы ничего не делали, — Рон помотал головой. — мы думали, что ты мертв, потому что на самом деле никто не мог к тебе подойти, не было времени… но потом, когда все кончилось… Он сглотнул, и Гарри увидел, что Рон часто моргает, как будто бы сдерживает слезы. — Кончилось что? — Финальная бойня, — ответил Рон. Он поежился и обхватил себя руками. — Мы уже боролись из последних сил, просто чтоб побольше этих чертей с собой утащить. Но вдруг оказалось, что это работает. Сами не заметили, как выбили всех по очереди, пока он один не остался. — Волдеморт? Рон кивнул. — Он не так-то прост… дрался со всеми нами. Долго. В моменте точно казалось, что как будто бы несколько часов прошло, настолько это было… выматывающе. Честно скажу, у меня проскальзывали мысли, что он нас всех уложить сумеет, а нас было… ну, короче много нас было! — И в итоге?.. — шепотом спросил Гарри. — В итоге мы его умотали, — сказал Рон. — Обездвижили и… Он замолчал и уставился в пол. — Кто нанес последний удар? Рон долго жевал губу, прежде чем ответить. — Джинни, — обреченно сказал он. Гарри прикрыл глаза и выругался. Вот уж для кого, а для нее он не хотел такой ноши… Хотя, если быть совсем откровенным, Гарри ни для кого не пожелал бы подобного. Даже если все последствия сделают жизнь многих лучше… — Она иногда шутит… — севшим голосом начал Рон и ему пришлось прокашляться, чтобы продолжить: — Она иногда шутит, что… что зато она отомстила. Ну, за дневник. Гарри шумно выдохнул. Лучше уж совсем без мести, чем… так. — Как она? Чем больше они говорили о Джинни, тем ярче становился ее образ в его памяти. Как он вообще умудрился забыть ее?! Это же!.. Она же!.. Она! Джинни! — Ну, так… сейчас, вроде, неплохо, — сказал Рон. — Но в начале было жестко. Она… она же не готовилась к такому. Просто сделала, что требовалось. В нужное время, в нужном месте. Гарри поднял очки на лоб и зажал пальцами переносицу. — Это все так… неправильно, — выдохнул он. — Да уж, — согласился с ним Рон. — В общем, какое-то время мы все стояли в ахуе, просто смотрели друг на друга. Не понимали, что только что произошло и произошло ли. Вдруг это какая-то иллюзия или что-то такое? И он лежит так нелепо… только что метался и сражался, как непобедимое чудовище, и тут такой прям… мешок. И этот мешок никак не соотносился с непобедимым врагом, который только что бился с десятком-другим волшебников одновременно. Гарри кивнул. Хотя он там не присутствовал, но его воображение очень ярко срежиссировало эту картину. Почему-то ему представилось, что все случилось в Большом зале… — И я не верил, что уже все, пока не подбежал к его телу и не пнул его ногой. А потом еще раз пнул, и еще, и еще… — хриплым голосом рассказывал Рон. — Меня ненадолго отключило, а потом я очухался от того, что Гермиона меня куда-то тащит, тогда как этого ебучего Волдеморта пинает уже и Дин, и Джордж, и еще там кто-то… У Гарри не нашлось слов. Ему одновременно было и мерзко от той сцены, что встала перед глазами, и… в общем, он понимал их чувства, и не знал точно, как поступил бы сам. Может, вообще бы сжег прямо сразу, пока тот опять не воскрес… — Я позволил Гермионе увести себя, и мы с ней пошли куда-то, не глядя, не сговариваясь. И пришли к тебе. К телу. Сначала просто стояли, не веря, что это реальность, что вот все уже, — Рон шмыгнул носом и потер уголок глаза. — А потом Гермиона заметила, что у тебя кулак сжат. Но рука словно окаменела, не разжималась. Мне удалось только между пальцев пролезть немного, и я почувствовал… Он еще у тебя… — Воскрешающий камень? — поднял брови Гарри. — Я сам себя воскресил? Рон пожал плечами и опустил глаза. — Возможно, сработало все одновременно, — тихо сказал он. — Мы точно не знаем. Главное, что ты… ну, не совсем ушел. — Рон? Иногда я чувствую какие-то прострелы в локтях и… — Да. Капельницы, — ответил он, не дослушав. Гарри нахмурился. Не хотелось признавать, но... — То есть я в коме? Рон кивнул. — Как давно? — В мае будет год. — А сейчас у вас?.. — Январь. — Охренеть, — выдал Гарри и плюхнулся на кровать рядом с Роном. Мама была права: все всегда было на поверхности, нужно было просто принять один-единственный факт, чтобы сложилось все остальное. Гарри упал спиной на матрас, но случайно зацепил головой папку, которую притащил Рон. Он выдернул ее из-под себя и поднес к глазам. Черт, Рон прав — тут и правда темновато. Как он раньше того не замечал?.. — Что там? — Вырезки, газеты и всякое такое, — пояснил Рон, забрав папку из рук Гарри. — Точнее, их копии. Я попытался запомнить как можно больше и трансфигурировать, но… Рон развязал веревочку, открыл папку, вытащил оттуда газету и передал ее Гарри. — Можешь света дать? — попросил он у Рона. Маленький огонечек, как пламя от чайной свечи, но его яркости хватало, чтобы осветить комнату. Теперь, когда в голове Гарри появлялись все новые и новые воспоминания, ему было, с чем сравнить разную интенсивность света… Газета, которую притащил ему Рон, состояла из названия, заголовка о Парламентских выборах, даты и… пустого места. Гарри поднял брови и стал листать дальше. Все страницы были пустыми, как будто бы резко кончилась краска, пока… Он резко сел. Рядом с небольшой статьей он увидел фотографию Альты и еще какого-то незнакомого парня. Взгляд скользнул к тексту, и глаз выцепил главное: — Разбились на мотоцикле… — произнес Гарри вслух. Не получалось сосредоточиться и прочитать все от начала и до конца, взгляд прыгал и цеплял факты в случайном порядке. На Альте не было шлема. Дорога была скользкой после дождя. Парня звали Шон. В их крови обнаружился алкоголь. Водитель фуры не пострадал. Альта Данс погибла всего за два дня до своего двадцатилетия. Гарри помотал головой. — Жуть какая, — прошептал он. Хотя он еще злился на Альту и охреневал от ее поступка, но… нет, это как-то слишком. Никто не заслуживает уходить так нелепо. Но не только Альте не повезло. Гарри схватился за папку Рона. Остальные газеты, вырезки и архивные выжимки принадлежали магическому миру, но изображения на них не двигались. Видимо, Рон не настолько был искусен в Трансфигурации, чтобы оживить их. Оживить, мда уж… Гарри стал читать и проглядывать все подряд, выясняя, как и когда не стало его здешних друзей. Амброуз Вэнс — пожар на ферме саламандр. Амрит Бхат — бомбежка Лондона. Рашми Чанд — несчастный случай на квиддичном поле. Тейнзи Роуз — неверно произнесенное заклинание. Эрнест Мур — Драконья оспа. Шан Чжун — Дьявольские силки. Гектор Дженкинс — нападение Пожирателей Смерти. О смерти Натали никаких сведений не было, но Рон притащил список ребят, поступивших в Хогвартс в девяноста четвертом году, и там Гарри нашел ее имя. Наверное, там, в реальной жизни, Гарри видел распределение Натали со стороны, и оно смешалось с тем, что его психика вообразила здесь… Риона О'Нил — битва за Хогвартс. Колин Криви… — О черт, Колин, — выдохнул Гарри. Он сам вспомнил и Колина, и его бесячую камеру, не дочитывая его некролог в «Ежедневном пророке». Здесь они не пересекались. Колин, видимо, не захотел ехать в Хогвартс после того, что с ним там случилось… Про соседей Гарри Рон мало что нашел. Может, не успел, а может, многие здесь уходили тихо, без драм и происшествий, поэтому было сложно отыскать какую-то информацию про их смерть. Последнюю газету он чуть не отбросил. Гарри увидел на первой полосе собственное лицо, только немного… другое? Младше, что ли?.. Рядом был снимок какого-то парня. И тут же все собралось: Турнир Трех Волшебников, живая высокая изгородь, превратившая квиддичное поле в лабиринт, Кубок, который оказался порталом, мертвый Седрик Диггори, улыбавшийся всего несколько секунд назад… А потом в голове проступило и кладбище, и котел, и чертова крыса, и Волдеморт, и толпа в жутких масках, и красный луч Круциатуса, полетевшего в Гарри… Он передернулся и снова уперся взглядом в газету. Гарри вспомнил, что ему было четырнадцать лет, когда он участвовал в Турнире, но сейчас, когда он внимательнее вгляделся в снимок, ему почудилось, что на нем он еще мельче… — Знаешь, когда я тут бродил, видел Седрика Диггори. Так странно осознавать, что я теперь его старше… — задумчиво произнес Рон, тоже посмотрев в газету. — На Турнире он таким взрослым казался, весь из себя плечистый и крепкий, а на деле такой же пацан, как и мы… — Оказался не в том месте, не в то время, — прошептал Гарри. — Это ведь я предложил ему схватиться за Кубок… — Ну, а он принял твое предложение. Хотя мог бы своими мозгами подумать! И что, давай все такими категориями мерить, а? — Рон старался говорить спокойно, но возмущение все равно прорвалось в его голос: — Виноват не тот, кто не знал, чем все обернется, а тот, кто произнес смертельное заклинание в итоге! Гарри дернул плечом. У него было свое мнение на этот счет, и он поспешил перевести тему: — Ты поэтому так долго не приходил? Искал для меня всю эту информацию? — Ну-у, это скорее следствие, а не причина, — поморщился Рон. — Короче, я проебался, обещая, что скоро вернусь. Правда думал, что все налажено, надо просто брать и делать. Но хрена лысого! Неожиданно выяснилось, блин, что меня обычная дозировка уже не берет и… — Зелье?.. — уточнил Гарри. — Которое?.. — Напиток живой смерти, — медленно произнес Рон, словно пробуя фразу на вкус. Наверное, никак не мог привыкнуть, что стоп-слова больше нет… — Понятно, — вздохнул Гарри и вернул Рону его фразу: — Вернее, ничего не понятно, но ты выглядишь уверенным, так что я просто тебе доверюсь. Забавно, но он вдруг сам понял, что говорит искренне. После всего, что они обсудили, сколько Рон ему выдал, и всех воспоминаний, которые стали проявляться… — Я бы не смог все проделать в одиночку, — продолжил Рон. — У нас как бы… э-э, разделение обязанностей. Я тут шарюсь, ищу тебя, пытаюсь собрать карту из вечно меняющихся дорог и поворотов. Гермиона зелье варит, подбирает дозировку и следит, чтобы я проснулся. Иногда еще кто-то присоединяется, типа тот же Невилл подгоняет нам ингредиенты. Кингсли тоже, но еще и людей находит нужных — целителей, к примеру, которые нас консультируют. Ну, короче, все, что зелий касается, вне моей компетенции, поэтому я немного… э-э-э, прости, пожалуйста! — Да ладно, все в порядке. Гарри решил не подливать масла в огонь, рассказывая, как на самом деле мучился тут без Рона. Тот и так выглядел виноватым и слишком несчастным, еще же накрутит себя… Гарри опять стал перекладывать и пролистывать газеты, не зная, чем занять руки. — Ты большую поисковую работу провел, — заметил он. — Ну, не я один. Я как вернулся сразу же выписал имена списком, пока не забылось, и мы с Гермионой раздали его ребятам. Там все поучаствовали, вместе искать было не так долго и сложно. А вот наизусть я все это учил несколько ночей, — признался Рон и виновато улыбнулся. Гарри разложил газеты в том порядке, в каком они лежали изначально, и вдруг заметил, что на маггловской был еще какой-то текст на последней странице — в самом нижнем правом углу. — На этой неделе Рыбам звезды настоятельно рекомендуют соблюдать особую осторожность при пользовании приборами и транспортными средствами. Не следует заниматься вопросами, связанными с бизнесом… — начал читать Гарри и улыбнулся: — Ты только свой гороскоп прочитал, что ли? — Да, хотел проверить, угадали ли они, — усмехнулся Рон. — Пиздеж полный! Какой там бизнес, мне три годика всего было! — Чертов капитализм! Нужно начинать в три годика, чтоб к восемнадцати у тебя хоть что-то было! — пошутил Гарри. Рон хлопнул себя по колену и хохотнул. — Да уж, зришь в корень, дружище! — выдал он. — Кстати, я ж еще не все тебе показал… Оказывается, папка — далеко не все, что принес ему Рон. В кармане куртки, которая уже давно валялась на полу, оказалась еще пачка колдографий. Ну, вернее, фотографий… — Не умею их оживлять, прости, — объяснил Рон и сам же хохотнул: — Ха, оживлять! Гарри дернул уголком рта. — Ну, может, они только здесь не оживляются… Рон помотал головой. — Да не, там у меня тоже не выходило. Я тренировался, пока с первых попыток получаться не начало, чтобы здесь время не терять. Гарри кивнул и стал разглядывать снимки. Сверху лежали квадратненькие, полароидные. Рон пояснил, что это его отец в какое-то лето притащил домой маггловскую камеру и баловался, снимая все подряд. Тут в основном были дурацкие фотки еды, предметов, кустов в саду (под одним из них сидел гном и жевал яблоко), но на некоторых смазанно попадался кто-то из семейства Уизли. Гарри легко мог представить, насколько подвижными были оригинальные колдографии, потому что на многих едва ли можно было угадать человеческий силуэт — настолько резко он пытался выпрыгнуть за пределы кадра. Рон про всех умудрился вспомнить что-то забавное и милое. — …Вот тут мама читает нотацию Биллу про внешний вид, а Чарли за ее спиной кривляется, потому что знает: скоро очередь дойдет и до него, — ухмылялся он, тыкая пальцем в снимок. — Это Джинни в очках Перси, пародирует его нудеж, а он, бедняга, вот сидит слепошарый и руками разводит. А здесь Джордж пытается… Он неловко кашлянул и замолчал. — Фред, — произнес Гарри. — Фред, — согласился Рон и поспешил убрать снимок вниз стопки. — А, вот что я хотел тебе показать… Но говорил он уже без прежнего энтузиазма. На колдографии были они вдвоем: Гарри и Рон на фоне каких-то ярко-рыжих стен. Они сидели на стеганом пестром покрывале то ли кровати, то ли тахты. Рон в майке и почему-то гриффиндорском галстуке, а Гарри в обычной белой футболке. Рон корчит рожу и косит глаза, а Гарри улыбается одними губами и показывает в камеру «Викторию». — Я помню этот день, кажется, — сказал Гарри. — Это мы перед чемпионатом? А, нет, перед Хогвартсом! Я помню, что мы потом чемоданы собирали… Рон кивнул и вдруг поднял эту колдографию вверх. — Не замечаешь? — спросил он. — Я бы вряд ли обратил внимание, если бы последние два дня не пялился в эти колдофотки, пытаясь запомнить каждую деталь. Гарри смотрел на снимок — долго, и голову наклонял, и очки на лоб поднимал, и опускал их обратно, и приближался к колдографии близко-близко, но никак не мог понять, что… — О-о! — выдал он, наконец-то догадавшись внимательнее рассмотреть задний план. — Постеры, да?! — Да! Да! — Рон так засуетился, что стал даже немного пружинить на кровати. — Я еще когда впервые сюда пришел — удивился, но подумал, что вдруг ошибся, и это кратковременная память пытается сойти за долговременную, или как там оно называется… Постеры «Пушек» над кроватью Гарри были развешаны в том же порядке, что и на колдографии комнаты Рона. А ведь Рон в какую-то их встречу здесь обратил внимание, что Гарри раньше никогда не был фанатом какой-либо команды, просто любил полеты. Да, точно, в первый раз, оказавшись здесь, Рон достаточно пристально рассматривал здесь все, наверное, тогда и увидел… — Я бы точно не заметил, — признался Гарри. — Вот это я, даю, конечно… — Ну, наверное, вообразил что-то знакомое и понятное, — пожал плечами Рон. — Когда я искал, зашел в Нору. Так там внутри тоже оказалась совсем другая обстановка, пары верхних этажей даже нет. Думаю, под моих бабушку и дедушку подстроилось, как при их жизни было… Гарри кивнул и вернулся к стопке. Квадратные полароидные снимки кончились, теперь шли вытянутые прямоугольные, чуть крупнее, размером где-то с открытку. — Они все из Хогвартса, их Колин делал… Я не помню, когда он нас успевал подлавливать. Даже не подозревал об их существовании, пока Деннис мне их не дал, — пояснил Рон. Действительно, на этих фотографиях (Гарри почему-то подумалось, что они именно фото, а не колдо даже оригинальном своем виде) никто не позировал, никто не смотрел в объектив. На одном снимке на переднем плане даже листья торчали, видно, Колин притаился за каким-то кустом, и щелкнул, пока никто не видел. Очень сильно ощущалась разница — полароидные карточки выглядели дурачливыми, веселыми, как будто кто-то принес камеру на вечеринку и просто снимал все подряд. Но эти… нет, сюда даже подошло бы слово «художественные». Может, какой-то профессионал и раскритиковал бы их, сказал, что там не так то, там не так это, но у Гарри не было такой насмотренности, и для него это все правда казалось самым настоящим искусством. И Рон, словно прочитав его мысли, сказал: — Знаешь, это прям визуализация фразы: «Если что-то долго делать, рано или поздно оно начинает получаться». В том смысле, что… пацан, конечно, бесил страшно, но в какой-то момент он… ну, научился. — Определенно, — согласился Гарри. — Я… можно я их оставлю себе? Хочу маме показать тебя, Гермиону и… Тут он наткнулся на тот кадр, который совсем никак не ожидал увидеть в качестве снимка. — Да, оставляй, конечно! Только не тяни, это же трансфигурированное и… Голос Рона исказился и теперь доносился словно бы издалека. Гарри перестал на нем концентрироваться, все внимание приковалось к фотографии. Сердце забилось испуганным бешеным кроликом, к щекам прилила кровь. — …Чего, Гарри? — заметил его состояние Рон. — Вспомнил что-то? Гарри сглотнул и рефлекторно наклонил карточку к себе, чтобы Рон не увидел, что там. Гостиная Гриффиндора, последний матч сезона и… в жизни Гарри. И тот он почему-то пропустил… Джинни играла за ловца вместо него, а потом… Гарри быстро сунул фотографию в конец стопки. Судя по тому, как Рон поджал губы, он заметил это суетливое движение, но из вежливости не стал ничего спрашивать. Хотя… он же там был. Все, блин, там были… — Рон? — решился заговорить Гарри. — Недавно со мной случилось что-то очень странное. — Что? Ты выглядишь каким-то… напуганным? Гарри дернул плечом. — Ну, меня это и правда напугало, — он вздохнул и начал издалека, чтобы дать себе время: — Альту же ты помнишь? — Помню, да. — Она… она поцеловала меня. Брови Рона поползли вверх. — Ну, слушай, когда девочке нравится мальчик, то… — Да не в этом дело! — с раздражением откликнулся Гарри. — Просто… Он шумно выдохнул, не зная, как описать, что именно вызывало в нем такой ужас. — Просто ты… не был готов? Не хотел этого? — осторожно спросил Рон. — Не был готов, не хотел, но и еще кое-что, — сказал Гарри. — Я… я сам не понимаю. Или понимаю, но не могу… вот как будто вертится на языке и… Рон хмыкнул, но, к счастью, не стал разгонять это в шутку. Момент не тот. — Ну, может, просто целуется не очень, — предположил он. — Или очень, но для тебя не очень… э-э, подходяще. Гарри пожевал нижнюю губу и повернулся к Рону. — Рон? Можно я кое-что попробую? Рон пожал плечами. — Да пробуй, кто я такой, чтобы что-то запрещать тебе, — фыркнул он. Гарри долго смотрел на него, ожидая, когда до Рона дойдет, о чем именно он собирался его попросить. Это случилось довольно быстро. Глаза Рона округлились, и он поспешил опустить взгляд и начать разглядывать пол настолько внимательно, словно там можно было прочитать ответы на все философские вопросы. — Ух-х, ну так мы с тобой точно не были близки, — неловко хихикнул он, но все-таки сумел поднять голову и посмотреть Гарри в глаза. — Я же правильно понял?.. Гарри кивнул. — Пожалуйста?.. В тишине было слышно, как Рон сглотнул. — Х-хорошо, — севшим голосом ответил он. — Прости, если что-то не так сделаю… — Дело не в мастерстве! — закатил глаза Гарри. — Дело в другом! — В чем? — Не скажу, — ответил Гарри, но заметив, как вытянулось лицо Рона, поспешил добавить: — Не хочу, чтобы ты случайно подделал результат. — Тогда ладно. Гарри поджал губы. Только что он был решительнее нюхля, увидевшего золотую безделушку, а сейчас ему хотелось провалиться под землю. Рон тоже робел, украдкой поглядывал на Гарри и сразу же отводил взгляд. Потом он дотянулся до своей зажигалки и погасил свет в комнате. Наверное, подумал, что так будет легче. Но для Гарри все как будто бы стало еще хуже. Ай, все! Нахер! Он поднял очки на лоб, чтобы не мешались, а потом нашел в темноте плечи Рона, схватился за них. Часть ответа появилась, когда Гарри прижался своим лбом ко лбу Рона. Он чувствовал это, чувствовал разницу, хотя еще ничего не произошло… — Точно можно? — прошептал Гарри. Наверное, какая-то часть внутри него хотела, чтобы Рон отказался и оттолкнул его. Тогда можно будет соврать самому себе, что ему показалось, почудилось, что он сам все придумал и накрутил… — Да, — так же тихо ответил Рон. Гарри повел руку вверх по плечу, дотронулся до шеи Рона, скользнул за ухо, немного почесал, не зная, успокаивает он этим себя или его. Потом осторожно, почти невесомо, коснулся лица Рона, приложил палец к его губе. Сердце замерло, когда они одновременно подались навстречу друг другу и столкнулись губами. Это было простое нежное касание. Гарри не чувствовал никакого напора, и сам не хотел давить. Пальцы Рона вдруг оказались в волосах Гарри, погладили вихор на затылке. На какие-то несколько секунд он забыл, зачем все это устроил, цель отошла на второй план, оставив лишь ощущения — приятные, теплые, даже горячие. Миг спокойствия и умиротворения. А еще… Ему не показалось. Гарри разорвал поцелуй и поспешил вытереть рот тыльной стороной ладони. Сердце, только что замершее в тягучей волне нежности, вспомнило, чего испугалось в прошлый раз. — Блядь, — выдавил из себя Гарри и застонал: — Пиздец… — Настолько плохо? — несчастным голосом спросил Рон. У Гарри не было сил, чтобы ответить, и он помотал головой. Слезы навернулись на глаза, теперь, когда он получил подтверждение своей догадке, ему стало еще страшнее. — Гарри? Ну ты чего?.. Рон, кажется, пытался его коснуться, приобнять, потрепать по плечу. Гарри это уже не узнал бы, потому что закрыл глаза и не мог видеть, что там, куда и как. Да его это и не волновало… — Как я мог не замечать так долго?.. — сдавленным шепотом спросил он. — Чего, Гарри? И как такое сказать? Как объяснить? — Она не д-дышит, — дрожащими губами выдал Гарри. — И никто здесь… никто кроме меня и тебя. — Серьезно?.. Гарри дергано кивнул и тут же закрыл лицо руками. Сегодня, когда он сидел на крыльце вместе с мамой и папой… он видел, что морозный пар выходит только из его рта. — Я размышлял об этом, но… до последнего я думал, что это самообман. Д-дурацкое ощущение, которому нельзя верить. Что я сам себя накрутил, ч-что все н-нормально, п-просто я с-странный, — чем дольше говорил Гарри, тем больше он заикался. — М-мне н-н-не… Голос окончательно отказал, и Гарри не смог объяснить Рону, что тело вспомнило все быстрее, чем его память подгрузила пропавшие из головы эпизоды. И когда ему попалась фотография, где они с Джинни обнимаются на глазах всей башни Гриффиндора, он вспомнил уже и умом, как действительно должны ощущаться поцелуи… Не так, как было с Альтой — это точно. — Я… я думал, что т-ты просто сопишь, — вдруг признался Гарри. — Я… я, кажется, отвык от… — Ох, Гарри, — выдохнул Рон. И, черт возьми, он действительно все это время был единственным, кто вдыхал и выдыхал… — П-почему я раньше н-не з-заме… — Потому что это пиздец, — перебил его Рон. — Мерлина мать, я… я не знаю, что сказать, дружище. Но это реально жесть… — Р-реально жесть, — согласился Гарри. Сегодня мама спросила, как он ко всему этому относится. Ну вот и ответ… Кажется, до него дошло — все и сразу. Не просто волна, а цунами информации. И вытеснять эти мысли теперь, кажется, не выйдет. Гарри опять схватился за плечи Рона, только теперь уткнулся носом ему в шею. Рон нерешительно поднял руки и приобнял Гарри в ответ, похлопал его по спине. — Мне жаль, дружище, — тихо сказал он. — Не представляю, что у тебя сейчас внутри… Внутри. Точно. Гарри сполз чуть ниже и прижался ухом к груди Рона. — Бьется, — прошептал он. Рон что-то пробормотал, и теплый воздух шевельнул волосы на макушке Гарри. Сердце Рона тоже колотилось. Вряд ли он испытывал тот же ужас, что и Гарри сейчас, но ему точно было нервно, он сопереживал Гарри, как, впрочем, делал всегда. Как можно было забыть такое… Рон отодвинул папку с кровати, опустился на локоть и потянул Гарри за собой, заметив, что тот и так заваливается набок. Тело, почувствовав опору, перестало так сильно трястись. Гарри подтянул ноги, упершись коленками в Рона, и прижался к нему же. И совсем не кипяток, просто теплее, чем остальные… — Я могу что-то сделать? — спросил Рон хриплым шепотом. — Как-то помочь тебе сейчас? — Нет, я… — Гарри проглотил огромный ком в горле, — кажется, я в ахуе… — Имеешь право, — фыркнул Рон. — Мне кажется, я вообще с ума бы сошел на твоем месте. Гарри кивнул. В темноте он не видел, но услышал трепет крыльев. Хедвиг проснулась. И она тоже ведь здесь… — Это нечестно, — выдавил Гарри. — Нечестно, что они все тут… — Охренеть как нечестно, — согласился Рон, прижав Гарри к себе. — Очень-очень несправедливо. Особенно по отношению к тебе. — К-ко мне? Гарри сначала спросил, а потом понял. Вряд ли он тут застрял бы при другом раскладе, верно? Здесь его ждали. Дело было не в том, чтобы вернуть их, ведь он же собирался скоро к ним присоединиться. Это не он их звал — они звали его. Гарри вспомнил, как трижды повернул в ладони черный камешек, и как в беззвучном мертвом лесу вдруг послышались приближающиеся шаги. Горячие слезы потекли по щекам. — Они были со мной до конца, — прошептал Гарри. — Я зажал камень в кулаке, когда Волдеморт… Рон всхлипнул и погладил Гарри по голове. — Мог бы и нас с Гермионой позвать, дурак, — выдохнул он. — Думаешь, мы бы отказали?.. — В том и дело, что не отказали бы… Дальше слова уже не были нужны. И Гарри, и Рон все понимали и так. Он просто варился в этих ощущениях, и Рон был рядом с ним в этот момент. Гарри знал, что сейчас мог бы рассказать ему все, и тот бы его принял. Может быть, не понял чего-то, но точно бы не осудил ни за какие чувства или ощущения. Осознание происходящего просто в один момент навалилось на него, и если бы Гарри сейчас стоял, то точно не смог бы удержаться на ногах. — И что мне теперь с этим делать? — спросил Гарри больше у мира, чем у Рона. Ну докопался до правды, ну получил подтверждение. А дальше что? — Я не знаю, — у Рона тоже дрожал голос. — Надеялся, наверное, что мы поймем, когда дойдет до этого… Ты не должен быть здесь. А может, ответ на поверхности?.. Гарри привстал на локте и посмотрел в окно. В темноте комнаты там ничего не отражалось. И никто… — Рон? — позвал Гарри. — Есть кое-что еще… — М-м? Рон тоже привстал и проследил за взглядом Гарри. А увидит ли он, если показать?.. В голове появилась другая параллель — зеркало Еиналеж. Они оба смотрели в него и видели совершенно разное. Так, надо собраться! Нельзя тратить время на сопли. Гарри несколько раз вдохнул и выдохнул, собираясь с духом. Вытер глаза рукавом. Потом доплачет… Рон тоже уже хлопал себя по щекам. Наверное, он думал о том же. — Хочу попробовать показать тебе кое-что, — сказал Гарри. — Пойдем? И вновь он не стал озвучивать, что именно. Ему было важно видеть чистую реакцию Рона, неподдельную, она могла бы дать больше информации. Они вышли в коридор. Гарри услышал на лестнице какую-то суету, и по шагам угадал, что это был отец. Наверное, сидел на нижних ступеньках, ожидая какой-то развязки, и поспешил убежать, пока его не «спалили». Гарри решил никак не обозначать, что заметил — это могло задержать их с Роном, а Гермиона могла начать звать их в любую минуту. По ощущениям встреча уже близилась к завершению. Гарри вошел в ванную включил свет. Рон застрял на пороге, прислонившись головой к дверному косяку. Он все еще выглядел расстроенным и растерянным, и даже в полумраке этого мира было видно, как покраснели его веки. Смерть сидел на столешнице раковины по ту сторону зеркала, словно давно ожидал их. Он двигал баночки и бутылочки, как шахматные фигуры по доске, и в зазеркалье они стояли не в том же порядке, что и здесь. Поймав взгляд Гарри, Смерть улыбнулся уголками губ и подмигнул. Гарри перевел взгляд на Рона. Тот, кажется, не замечал ничего необычного… — Что ты видишь? — спросил Гарри. Рон шмыгнул носом и поспешил вытереть нос. Головой он все еще прислонялся к косяку. Он чуть повернул голову и уставился в зеркало. — Я — самый замечательный мальчик, выиграл Кубок школы со всеми другими Кубками на свете, — фыркнул Рон. — Да не, шучу, просто вспомнилось. А что я должен увидеть? Гарри вновь перевел взгляд на зеркало и посмотрел на Смерть. По идее, даже с ракурса Рона должно быть видно, что они с отражениями застыли в разных положениях… — Посмотри внимательнее! — потребовал Гарри. — На мое отражение. Что ты видишь? Рон вздохнул и зашел в ванную. Он смотрел не на Смерть, а в точку, где по идее должен был отражаться нормальный Гарри. — Ну, тебя вижу, ты взволнованный стоишь, глазами хлопаешь, а рядом я и… — Рон осекся и сглотнул. Он сделал шаг назад. Голубые глаза расширились, и на лице Рона явно застыл ужас. Но в зеркале отражался он такой же испуганный и растерянный, каким Гарри его видел вот здесь, возле себя. Гарри перевел взгляд на Смерть. От улыбки, появившейся на его губах, кровь стыла в жилах. Он выглядел, как хищник, готовый наброситься на жертву, и это хищное лицо сейчас было обращено на Рона. Зря Гарри его сюда привел… Очень и очень зря… Рон смотрел на свое отражение очень внимательно, и Гарри подумал, что Смерть тоже ему что-то говорит. Внутри все сжалось. Гарри схватил Рона за руку, как будто это спасло бы его от чего-то, на что могла быть способна древнейшая и сильнейшая сущность. — Угум, — выдал Рон не своим голосом и кивнул своему отражению. — Я п-понял… Он практически не моргал, и его глаза увлажнились то ли от страха, то ли от подступающих слез. И вдруг наваждение рассеялось, как по щелчку пальцев. Рон словно от гипноза отошел, отлипнув взглядом от зеркала, и посмотрел на Гарри. — Что он тебе сказал? — спросил Гарри. — Я… ну, — Рон замялся и закашлялся. — Н-ничего особенного… — Рон! — требовательным голосом произнес Гарри. — Что. Он. Сказал? Рон какое-то время смотрел Гарри в глаза, а потом опустил голову. — Что все слишком затянулось, — прошептал он. — Но… м-м, понимаешь, он… Рон помотал головой, словно пытался сбросить с себя остатки морока. Или прийти в себя и взбодриться. — Он сказал, что позволит мне еще один визит сюда, — проговорил он совершенно безжизненным голосом. — И я либо должен буду увести тебя, либо… либо… Тут уже выдержка дала сбой. Рон прижал руки ко рту и провыл что-то невнятное. Гарри с небольшим опозданием собрал в голове из этих душераздирающих звуков одно слово. Попрощаться. — Рон… — выдохнул он. Гарри застыл, не зная, что сказать, чем помочь, как утешить. Он посмотрел в зеркало, и Смерти там уже не было. По ту сторону зеркала стоял такой же расстроенный и растерянный Гарри. Рон вдруг развернулся и сгреб Гарри в охапку, сжал так, что ребра чуть не хрустнули. Гарри нерешительно поднял руки и обнял его в ответ. — Это слишком, — всхлипнул Рон. — Слишком, — согласился с ним Гарри. — Прости, я не должен был тебя… Рон немного отодвинулся, схватил Гарри за плечи и замотал головой. Сердце рухнуло вниз. Не простит. Ну конечно… — Так надо было, — произнес Рон, опровергнув опасения Гарри. — Нас предупредили, понимаешь? Гарри вновь перевел взгляд на зеркало, и Рон тоже медленно, с опаской повернул туда голову. — Он еще там? — дрожащим шепотом спросил он. Гарри мотнул головой. — А у тебя? — Нет. Но вздыхать с облегчением было рано. То, что Смерть сейчас не показывался им, не значит, что он не наблюдал за ними. Это его мир — и их сюда не звали. По крайней мере, Рона точно… — Что будем делать? — Рон вновь повернулся к Гарри. — Ты… такие решения же не принимаются за одну минуту, правда? Гарри кивнул. — А за две? — спросил Рон и сам же фыркнул. Гарри знал, что это несерьезно, просто он пытался хоть немного сгладить атмосферу, сбросить с себя этот навалившийся липкий ужас. — Гарри? У Рона пульс замедляется. Гарри застонал. Слишком мало времени прошло, он опять не успел все сказать, не успел все спросить, не успел… Не успел просто побыть, блин, со своим лучшим другом! — Гермиона зовет, — одними губами произнес Гарри. — Пульс замедляется. Рон дерганно кивнул и провел руками по плечам Гарри вверх-вниз, словно пытался согреть его. — Я предчувствовал, что уже скоро, — сказал он. — Но надеялся, что у нас еще есть немного времени. — Так тупо! — пожаловался Гарри. — Почему, когда тебя нет, время тянется целую вечность, а когда ты здесь, ускользает сквозь пальцы? — А чтоб не скучно было, — мрачно пошутил Рон. — Я… я хотел бы побыть с тобой подольше. Знаешь, не только по делу, а просто… — Просто провести время вместе, — закончил за него Гарри. — Да, я тоже. Рон долго смотрел ему в глаза, а потом вдруг протянул руку к его лицу и отбросил прядь с лица Гарри. — Я хочу сказать тебе кое-что, — признался он, — но я боюсь, что это повлияет на твое… решение. Типа как… не хочу давить на тебя, понимаешь? — Лучше скажи, — Гарри на мгновение прикрыл глаза и устало вздохнул: — Потом жалеть будешь. Рон набрал в легкие побольше кислорода, надул щеки, а потом со свистом выпустил воздух. Что он там такого собирается сказать?.. Неужели?.. — Без тебя там очень уныло, — наконец-то выдал Рон. — Просто пиздец, дружище! Гарри не успел сдержать нервный смешок. — Настолько ужасно? Рон поморщился и кивнул. — Я очень часто грущу, — сказал он, надув губы. Но Гарри знал, что это не наигранное, Рон правда выглядел расстроенным. — Прости, — сказал он, уткнулся лбом в плечо Рона и признался: — Я тоже очень скучаю по вам всем. Рон ничего не ответил на это, но долго гладил Гарри по спине. Наверное, они бы так несколько часов еще простояли, но Гермиона напомнила о себе — и в этот раз ее голос звучал куда нервознее. — Все, тебе надо идти, — категорично настаивал Гарри, отстраняя от себя Рона, хотя меньше всего на свете хотел сейчас от него отлипать. — Я по ее голосу слышу, что любая задержка может уже чем-то грозить. Еще пара секунд, и Гермиона точно начнет кричать и приказывать: гони этого идиота сюда, немедленно! Гарри постарался расправить плечи и разжать челюсть, чтобы Рон перестал уже чесать его спину, сочувствующе вздыхать и искать повод задержаться здесь. Смерть явно дал понять, что они слишком с ним заигрались. Но едва ли Рона можно было обмануть… — Не хочу оставлять тебя одного со всем этим. Тебе… тебе же есть с кем поговорить? Нет. Потому что на самом деле никто, ни один человек еще не был на месте Гарри. — Да, — соврал он. — Не переживай за меня. В этот раз Рон не просто обнял его, но даже чмокнул в макушку. — Люблю тебя, дружище, — пробормотал он. — Иди уже, — устало выдохнул Гарри. Он уже не мог контролировать свои эмоции, дамбу вот-вот прорвет. И если это случится при Роне, тот точно никуда не уйдет… Рон щелкнул своей зажигалкой, и хотя Гарри старался смотреть во все глаза, все равно моргнул из-за яркой вспышки. Когда он приоткрыл ресницы, Рона уже не было, он исчез так же беззвучно, как и в предыдущие разы. — Гарри Джеймс Поттер! Прогоняй его! Срочно! Чего?.. Гарри сглотнул. Рон же должен был очнуться… Желудок скрутило так, словно кто-то выжимал его, как губку. Гарри уперся руками в раковину и уставился на свое отражение. — Гарри!.. Голос Гермионы разнесся в его голове продолжительным эхом. Он же ушел! Почему он еще не вернулся?.. Под ключицами что-то зачесалось. Гарри поскреб пальцами то место, где зудело, но прикосновение неожиданно отдало болью. Да что ж такое… Гарри ожидал, что из зазеркалья на него снова посмотрит Смерть, усмехнется, улыбнется, скорчит рожу или что-то еще, но нет. В зеркале отражалось только его растерянное лицо. — Идиотина! — вскрикнула Гермиона. — Напугал меня! Вернулся! У Гарри подкосились колени, и он лег грудью на столешницу, не в силах устоять на ногах. — Всхрошо, — заплетающимся языком произнес Рон и, прокашлявшись, продолжил: — Гарри услышал тебя и передал. — Что-то долговато он тебе передавал, — фыркнула Гермиона. Гарри легко мог представить, что она закатила глаза и сложила руки на груди. — Нормально он передал! — возразил Рон. — Это я протупил, уходить долго не хотел… — Рон, это!.. — начала Гермиона, но тот ее перебил. — Да-да, давай не здесь... Гарри нахмурился. Какого черта?.. Почему Рон не хотел говорить это при Гарри? Отражение растянуло губы в улыбке. — Что вы ему сказали? — дрожащим голосом спросил Гарри. — Почему он так испугался? Смерть не ответил, только смотрел на Гарри, почти не моргая. Зуд в груди становился совсем уж невыносимым. Гарри поморщился и снова поскреб там пальцами. Футболка неприятно проехалась по раздраженной коже и вдруг… прилипла? Гарри опустил взгляд вниз и схватился за складку пальцами. Может, как пластырь дернуть?.. Он охнул, хотя отцепил от образовавшейся там раны совсем-совсем маленький участок ткани. Странно, что она не была влажной, не испачкалась в крови или гное… Шипя и матерясь, он отодрал от себя ткань и, осторожно взявшись за ворот футболки, оттянул ее от себя, заглянув, что там такое. Круглый шрам, похожий на ожог, словно его чем-то клеймили. — Пиздец, — выдохнул Гарри и зашипел от боли. В носу защипало, слезы подступали к глазам. Гарри зажмурился и попытался справиться с дыханием. Успокоиться, заземлиться, выцарапать у нервного срыва паузу. Снизу послышались голоса. Кажется, родители говорили на повышенных тонах… Гарри попытался вслушаться, понять, в чем спор, из-за чего они спорят и… Звуки поезда перебили все, прогремели так, словно Гарри стоял на путях, в ожидании, когда его наконец-то размажет по шпалам. Гарри вскрикнул и закрыл руками уши. Но едва ли помогло, поезд-то свистел у него в голове… Вот теперь точно — все. Это была последняя капля… Гарри повело в сторону, и он схватился за дверной косяк, чтобы не свалиться. Как он добрался до первого этажа, он не помнил, наверное, шел, опираясь на стену, цеплял картины и рамки, скидывая их на пол. Он осознал себя уже у камина. Сквозь пальцы сыпался Летучий порох. Голоса родителей, ругающихся на кухне, так и перекрывал шум поезда. Расцепив зубы, Гарри прошептал адрес. Пусть этот гребаный мир вверх ногами перевернется, ему уже было плевать!.. Под ногами вспыхнуло изумрудное пламя, и Гарри почувствовал, как его подбросило вверх по дымоходу. Он слишком отвык от всего этого, по пути наглотался сажи и дыма, а когда прибыл на место, не смог устоять на ногах, упал, едва не напоровшись на каминную решеточку, каким-то чудом перелетев через нее. На кухне кто-то был. — Сириус! — позвал Гарри сорвавшимся голосом. Но протерев очки, он понял, что за столом сидел совсем не крестный, хотя человек был на него похож. Гарри увидел это, когда тот поднял голову. — Сириус отошел, — холодным голосом произнес он. — Кто ты? Гарри шумно выдохнул, пытаясь взять под контроль свою панику. При чужих — нельзя. Он не смог справиться с дрожью и головокружением, но смог переключить свой мозг, и стал разглядывать незнакомца. Короткие волосы, но пряди падают на бледное лицо, скрывая глаза в тени. Одежда более классического строгого вида, чем прикиды Сириуса, иногда переходящие границы эпатажа. Регулус. Когда-то Сириус сказал про своего брата фразу: «Словно палку проглотил». И теперь стало понятно, что он тогда имел в виду. В отличие от Сириуса, который мог вальяжно развалиться, закинув ногу на стол или подлокотник, Регулус держал осанку, но из-за этого только казался напряженным и скованным, а не уверенным или высокомерным. — Я?.. Я Гарри. — А. Ясно. Регулус уже не выглядел враждебным, но и дружелюбным тоже. Гарри потер глаза под очками, наверное, размазав тем самым по лицу сажу, но ему было плевать. Он хотел увидеть Сириуса. Срочно. — А Сириус?.. — Скоро придет, — сухо ответил Регулус. Гарри нервно кивнул и попытался встать на ноги. Он ожидал, что мир опять начнет сходить с ума, и поезд проедется прямо по кухне, и потолок начнет подниматься, как верхушки сосен, но ошибся. Ничего не происходило. Все шумы стихли. И это пугало еще больше… Шатаясь и спотыкаясь, Гарри добрался до стола и схватился за спинку стула. Руки дрожали, и самого его колотило. — Еще ревущих подростков тут не хватало, — сказал Регулус себе под нос. Гарри его расслышал и собирался уже об этом сообщить, но вдруг понял, что так и было задумано. Регулус то ли провоцировал на конфликт, то ли хотел избавиться от Гарри, то ли просто решил показать характер. Гарри уже чуть ли не ляпнул в ответ что-то вроде: «Ну тогда съеби отсюда». Но свежий шрам опять заболел, и Гарри рухнул на стул, как мешок с костями мантикоры. Регулус, заметив его состояние, смягчился, ну, или просто вспомнил, что потомок древнейшего и благороднейшего семейства Блэк должен встречать гостей хоть с каким-то подобием вежливой гримасы. — Вот тут есть чайник, кипяток, сахарница, шоколадки, бери сам, что нужно, — отчеканил он без единой эмоции в голосе. Сириус на его месте уже бы вовсю хлопотал вокруг, налил бы чай, положил бы шоколадку на блюдечко, и нужное количество сахара бы замешал, и превратил бы кухонное полотенце в плед, чтобы набросить его на плечи Гарри. Интересно, есть ли в жизни Регулуса кто-то, ради кого он стал бы такое проделывать? Или он в целом такой вот?.. Но забавная штука: пока Гарри дрожащими пальцами закидывал в свою чашку кубики сахара, ощутил, что нервозность немного отступила. Пока мозг был занят наливанием чая, Гарри забыл, что ему нужно еще нервничать. Регулус стоял возле окна, и смотрел куда-то мимо Гарри. Кажется, он погрузился глубоко в свои мысли, чтобы быть «не здесь», если с ним заговорит кто-то ему неприятный. Будь Гарри в чуть более адекватном состоянии, наверное, попытался бы его чем-то зацепить, просто так, из вредности. Но ему в голову вдруг пришла другая мысль. Даже не мысль — воспоминания. — Регулус? — позвал Гарри. Тот медленно повернул голову в его сторону и сложил руки на груди. — Да? — Мы их все уничтожили, — тихо произнес Гарри и пояснил: — Крестражи. Регулус, до этого проявлявший полное безразличие и к Гарри, и к ситуации в целом, округлил глаза. — Что ты сейчас сказал? — процедил он чуть ли не по слогам. Он резко дернулся к столу и хлопнул по нему ладонями. Теперь он всматривался в Гарри, словно тот был целителем, вот-вот собирающимся объявить страшный диагноз. Ой, а что, интересно вдруг стало? Гарри решил не язвить, но очень долго подносил чашку ко рту и потом сделал самый длительный глоток чая, на который был способен. Специально. — Крестражи Волдеморта. Дневник, кольцо, медальон, чашу, диадему, змею и… — он осекся, вспомнив, о чем они говорили с Роном, почему на самом деле он пошел в Запретный лес. — И? — повысил голос Регулус, подгоняя Гарри к ответу. — И меня, — хриплым голосом произнес он. Регулус резко выдвинул из-за стола стул справа от Гарри и опустился на него. — Рассказывай! — потребовал он. Не самый приятный в общении человек? Папа сильно приуменьшил, когда рассказывал про свои рабочие будни. Хотя… Когда дело касалось крестражей, Гарри тоже вел себя, как псина бешеная, готовый уже даже выбивать информацию из собеседника, если понадобится. — Где Сириус? — снова спросил Гарри, надеясь, что теперь-то в глазах Регулуса заслужил знать ответ на этот вопрос. — Да за огневиски пошел! — раздраженно бросил Регулус. — Что там… — А Ремус и Тонкс? — перебил его Гарри. — Не знаю. Это не мое дело. Ну, хотя бы точно известно, что Сириус скоро вернется. Возможно, Ремус и Тонкс как раз тактично оставили братьев, чтобы они могли пообщаться наедине, но крестный решил, что не может выносить эту кислую физиономию трезвым. Сердце колотилось и Гарри снова приложил ладонь к груди. Краем глаза он видел, что теперь уже Регулус следил за каждым его движением. — Кричер не смог уничтожить медальон, но сохранил его, спрятав на самом видном месте, — стал рассказывать Гарри. — Но мы тоже долго не могли понять, как с ним разделаться. — И как в итоге? — хриплым шепотом спросил Регулус. — Его надо было открыть. Я попросил его открыться на… на парселтанге. Регулус вдруг сделался еще бледнее, хотя, казалось, куда уж еще больше… — Ну разумеется, — одними губами произнес он. — И мой друг грохнул по нему мечом, — сказал Гарри. — Мечом Годрика Гриффиндора. Регулус откинулся на спинку стула. — Разве серебряная безделушка способна?.. — Он пропитан ядом василиска, — пояснил Гарри и вспомнил, что ему рассказывали то ли Дамблдор, то ли Гермиона: — Меч принимает в себя только то, что его усиливает. — Гриффиндорцы, — фыркнул Регулус, — не можете не… Он прервал свою мысль, видно, на каком-то ругательстве. Сириус точно не стал бы нежничать, выдал, как есть. А еще… Регулус выглядел скорее ровесником Гарри, чем Сириуса. Сколько там у них разница, года два-три? И все эти рассказы, как дорогая матушка сталкивала их лбам в детстве и все такое… — Сколько тебе лет? — спросил Гарри. Регулус поднял вверх одну бровь. — Восемнадцать, — ответил он, и уголок его рта дернулся. — Тебе? Гарри моргнул. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить. — Семнадцать, — ответил он, но неуверенно. — И давно тебе семнадцать? Регулус то ли издевался, то ли подводил его к какой-то мысли таким вот извращенным способом. Гарри опустил голову и уставился на свои дрожащие пальцы. Дело не в его возрасте, дело в… Перед глазами мелькнуло кладбище и могила из белого мрамора. Она словно светилась в темноте на фоне остальных.Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года — 31 октября 1981 года. Лили Поттер. 30 января 1960 года — 31 октября 1981 года. Последний же враг истребится — смерть.
Двадцать один. Им обоим был всего двадцать один… Гарри сложил руки на столе и упал на них лицом. — Пожалуйста, только не Гарри! Он заскулил, не в силах выносить этот просящий умоляющий тон. — Лили! Хватай Гарри и беги! В груди опять заболело, но теперь дело было не в шраме. Это его сердце пыталось сжаться и замереть, только бы не ощущать на себе всю тяжесть осознания. Гарри уже было плевать, что он ревет при постороннем, плевать, как это выглядит со стороны. Он бы уже не смог остановиться, даже если бы ему приказали это под Империусом. Когда мама стала все осознавать, она пролежала в постели больше недели. Гарри не был уверен, что она вообще уже сможет когда-либо подняться… В коридоре раздался скрип двери, а потом звон ключей. Неторопливые шаги, Гарри узнал спокойную поступь Сириуса. — Дже… Гарри?! Ты чего тут?.. Должно быть, Сириус настолько не ожидал увидеть тут у себя Гарри, что на какой-то миг принял его за Джеймса. Но он его не винил. Гарри сам бы не ожидал себя здесь увидеть… Он кое-как поднял голову. — Сириус… Из-за слез все плыло, и Гарри попытался вытереть глаза, чтобы увидеть крестного. Сириус растерянно смотрел на Гарри, потом перевел взгляд на Регулуса, но, не получив от него никакой информации, уставился на бутылку огневиски в своей руке. — Надо было брать две, — глубокомысленно изрек он.