Lady And Gentlemen

      Редкий праздник она ждёт так же, как день рождения своего отца, одновременно с которым вот уже двадцать лет в "Дардевилле" устраивается гран-финал покерного турнира. И ни несколько ночей с кошмарами, ни озабоченность произошедшим, ни опасения близких не могут отменить её участия в запланированном светском рауте.       Ежегодно такое объединение двух торжественных событий собирает множество гостей: зрителей, прессы, профессионалов и любителей азартных игр. Быть причастной, даже только присутствовать на этом празднике не просто жизни, а роскошной жизни, для неё — всегда невероятное удовольствие. Заветную дату она, как и раньше, ждёт в предвкушении. Одни приготовления к этому дню уже кружат голову, увеселительно щекочут её нервишки и Эго, становятся для неё настоящей отдушиной. Платье в пол цвета слоновой кости с лимонным аккомпанементом фамильного золота, что неприлично ей идут, — и вот в зеркале перед выходом к гостям она видит манящую, женственную, сражающую наповал своей привлекательностью первую леди этого вечера как минимум.       Даже в такие неспокойные времена что-то остаётся постоянным. Например, этот праздничный вечер и её появление на публике, забирающее все взгляды, а у кого-то и дыхание. Заметив её краем глаза хочется перевести на неё взгляд целиком, а потом, поддавшись очарованию словно от сошедшей с постамента античной статуи, приходится одёргивать себя, чтобы не засматриваться дольше. И даже если это удаётся, то желание вновь хотя бы зрительно коснуться столь обворожительного видения становится каким-то даже навязчивым. Оно забирается куда-то очень глубоко, вынуждая снова и снова ловить её в поле своего зрения. Как филигранно она маневрирует между гостями, как изящно приподнимает подол своего шёлкового платья, как игриво смотрит и улыбается всем вокруг. В каждом жесте, в каждой реплике сквозит её искреннее наслаждение собой и этим вечером.       — Детка, — в какой-то момент мама отводит её в сторону, — мне нужно тебе передать, что сюда прибыл сэр Ричард.       — Что? Как он сюда попал? — в этом огромном людном пространстве ей резко становится не по себе.       — Не имею понятия. Если хочешь уехать, тебя прямо сейчас сопроводят до дома.       — Нет уж, — она произносит решительно, хоть и боится, — мы же должны вести себя как обычно, верно?       — Я так и подумала, что ты откажешься.       — Отец велел поставить меня перед фактом, что я уезжаю отсюда немедленно?       — Конечно, ты же его знаешь.       — Нет, это бессмысленно. Я уже привлекла к себе внимание. Моё внезапное исчезновение вызовет вопросы у гостей. И сделает меня в глазах этого Ричарда главным слабым местом нашей семьи. Это недальновидно.       — Я тобой восхищаюсь, моя умница, — мать хочет по давней привычке погладить её по голове, приладив и без того уложенные вьющиеся волосы. Но ей хватает просто дотронуться до руки своей совсем взрослой и самостоятельной дочери, чтобы передать с этим касанием все свои трепетные чувства. Та смотрит на неё и произносит:       — Нужно срочно сообщить мистеру Смиту про Ричарда.       — Зачем? Он уже знает.       — Откуда?       — Рэймонд тоже здесь.       — Здесь? За весь вечер я его не встретила.       — Да, у тебя были занятия поважнее. Ты уделила внимание более серьёзным гостям.       — Хорошо. Что ж, если Рэймонд здесь, тогда и правда можно не переживать.       Жизнь уже который раз её в этом убеждает.       — Как мне сказали, сегодня у нас с безопасностью всё в порядке. Быть может, они ждали Ричарда и поэтому подготовились. Тем более здесь столько людей, — мама не решается произнести слово "свидетелей", — что нам вряд ли что-то угрожает.       — Да, ты права. Можно просто держаться на виду друг у друга, и всё будет в порядке.       — А тебя сегодня особенно трудно потерять в толпе: выглядишь просто невероятно!       — Сама в восторге.       — Бекки, дорогая, — мама замечает одну из лучших подруг дочери, приближающуюся к ним, — как тебе сегодняшний приём?       — Как всегда, роскошно! — Ребекка озаряет их широкой улыбкой.       — Так, девочки, кажется, там пора разнимать какой-то спор, — мама оставляет их вдвоём, уходя к группе эмоционально общающихся гостей.       — Слушай, а что тут за оранжерея красавчиков в этот раз? — задорно прищуривается Бекки.       — Такое бывает, когда давно не обращаешь внимания на других мужчин, — она улыбается, задавливая неспокойные мысли о Ричарде.       — Да уж. Ты знаешь финалистов за главным столом?       — Только одного.       — Познакомь меня, — Бекки откидывает длинные волосы за плечи.       — Тебе всё равно с кем из них?       — Они все симпатичные. К тому же каждый в финале, значит либо умный, либо удачливый. Мне подходит.       Девушки хихикают и проходят к главному покерному столу, за которым до сих пор сидят три претендента на звание победителя турнира. Дамы находят себе место остановиться между приятным мужчиной в изумрудном пиджаке и пожилой парой, заинтригованных очередной раздачей.       Конечно волнения после разговора с мамой в ней прибавилось, но оно тушится родными стенами казино, нетленным вниманием окружающих, незримым присутствием Рэймонда. Теперь уже она готова с ним встретиться, ведь после случившегося они больше не виделись. Он перевернул её мир так, что ей всё ещё приходится смиряться с новой реальностью. Она почти прощает Рэймонду его лёгкость и органичность, с которыми он лишает кого-то жизни. До сих пор её коробит от этого, но теперь она уже точно не может отрицать, что на её планете люди до сих пор убиваются другими людьми.              Тут среди зрителей напротив ей бросается в глаза незнакомый мужчина, уже не в первый раз посматривающий на неё. Кто это, ей неизвестно, но выглядит он отталкивающе, несмотря на прилежный костюм, аккуратную укладку и чисто выбритое лицо. Что-то в его взгляде её настораживает, даже пугает. Кажется, это он — сэр Ричард.       Спокойно. Без паники. Она же уже знает о том, что он здесь.       Да, он всё время смотрит на неё. То есть ничем не отличается от шестидесяти процентов всех присутствующих мужчин. Но какой же он неприятный. Выглядит ещё старше, чем она его представляла, и очевидно что-то замышляет. Нутро передёргивает от его очередного взгляда в её сторону. Ребекка шепчет ей на ухо, что скоро вернётся, и оставляет подругу одну на обозрение этому странному гостю.       — Вы сегодня просто великолепны, — раздаётся очередной комплимент ей на этот раз от незнакомца рядом.       — Благодарю, — она улыбается, поворачивая лицо к гостю в изумрудном пиджаке. Он одаривает её своей вежливой улыбкой.       Фух, хотя бы отвлечься от тревожных мыслей.       — Я наблюдаю, и не могу понять, что сияет ярче: эти невероятные венецианские люстры или Вы?       — Несмотря на такую явную лесть, мне всё равно приятно.       Она снова целится в ряд зрителей напротив, но уже не застаёт там неприятного силуэта. Это пугает ещё больше. Когда видимая угроза внезапно исчезает из поля зрения, начинает казаться, что она может быть где угодно, повсюду.       Куда же он ушёл?       — Никакой лести. Вы сегодня — отдельное удовольствие для глаз. Думаю, со мной согласятся все.       — Вы совсем меня засмущали, — она прилежно врёт под прицелом его глубоко-карих, почти чёрных глаз.       — Всё в порядке? Вы словно привидение увидели.       — Всё хорошо, просто некоторые люди порой пугают намного больше привидений. Вы можете составить мне компанию ненадолго? — ей хочется заручиться хотя бы его поддержкой, и поэтому она берёт приятного незнакомца под локоть, дотрагиваясь до шикарного бархата его пиджака. — Мистер... Простите, мы, кажется, не знакомы?       Он кивает и шире улыбается в ответ на её располагающий жест.       — Не знакомы. Вы всё время были нарасхват, я пока никак не могу поймать Вас, — в его речи явно слышатся ирландские корни. — Разрешите представиться: сэр Ричард Моран.       Ах ты ж блядь.       Ни один мускул не содрогается на её лице. Она всё так же открыто смотрит прямо в глаза своему главному недоброжелателю, держа его под локоть, словно приятного знакомого. Так вот он какой — сэр Ричард: среднего роста, худощавый, с угольно-чёрными, уложенными назад волосами, тонкими, чётко очерченными бровями и губами. Он много симпатичнее того, кого она сама назначила Ричардом в своей голове минутами ранее.       "Я пока никак не могу поймать Вас". Да уж, пришлось побегать, сукин ты сын.       — Что ж, Вам улыбнулась удача, сэр Ричард, — приподняв брови, отвечает ему она и в свою очередь представляется. Он прекрасно знает, как её зовут. Но раз уж они устраивают эти формальные танцы с обнюхиванием друг друга, нужно доиграть партию.       — Как же я рад нашему знакомству.       Она кокетливо пожимает плечами, продолжая улыбаться. Ответить ей на это нечего.       — Я много наслышан о таких праздничных вечерах в "Дардевилле", и рад, что наконец лично смог попасть сюда.       — Надеюсь, ожидания оправданы.       Ричард кивает. Эта тошнотворная светская беседа с мафиозным лордом, пропахшем жестокостью насквозь, не умещается в голове. Неужели он реален и сейчас разговаривает с ней лицом к лицу?       — Вы впервые присутствуете на нашем приёме?       — Да, впервые.       — Отчего же Вас не было у нас на торжествах раньше?       — Обстоятельства не позволяли.       — Двадцать лет? — не удерживается за зубами её ядовитый язык.       — Я не считал, — его полуулыбка начинает напоминать плотоядный оскал белых зубов. — Мне было необходимо разобраться со всеми делами, чтобы вернуться домой абсолютно свободным человеком.       — Прелестно. Чем же Вас заинтересовал "Дардевилль"?       Он довольно косится на неё за неприкрытую прямолинейность вопроса.       — Собираюсь выиграть.       — Выиграть что?       — Всё. Всё это, — Ричард обводит глазами пространство зала с пола до потолка. Она едва удерживается, чтобы не фыркнуть в ответ.       — Сэр Ричард, Вы же понимаете: чтобы выиграть в финале турнира, нужно не только побывать на старте, но и сыграть на всех его этапах.       — Думаю, я полностью удовлетворяю этому правилу.       — Неужели?       — А как Вам кажется, откуда у "Дардевилля" такой успех при единственном принципиально законопослушном хозяине?       — Очевидно, это заслуга самого хозяина.       — Вам простительна такая наивность, милая леди, — Ричард отворачивается к игрокам за столом, хищнически прищуривая свои глубоко посаженные глаза. — Но этот бизнес не оставался бы на плаву, если бы у него не было теневого покровителя.       — Вы сами придумали себе эту должность?       В повисшую паузу она изучает профиль его высокого лба, горбинку носа, плоских губ, недовольно поджатых в ухмылке. Когда он начинает говорить, его тон голоса звучит уже туго натянутой на барабан вежливостью.       — Всё это время "Дардевилль" не трогали особо жадные акулы только по той причине, что он был моей территорией. Ваш отец, при всём уважении, не продержался бы в своём кресле и часа без моей опоры.       — Что ж, сэр Ричард, полагаю, Вы имеете право так думать, — он гарпунит её взглядом за эти слова. — Но одной уверенности здесь не достаточно. Нужны более реальные доказательства, которых, я уверена, нет. Вам остаётся лишь претендовать на милость и благородство моего отца.       — Скорее это теперь ему и всей его семье придётся претендовать на мои милость и благородство.       — Ричард! Какими судьбами? — голос хозяина вечера вклинивается в их беседу. Её отец подходит к ним на пару с высоким загорелым мужчиной — мистером Пирсоном. Только теперь она чувствует, как её сердце весь диалог металось в агонии по грудной клетке, и наконец сейчас оно может чуть притормозить, отдышаться. Она отстраняется от Ричарда, делая шаг в сторону.       — Здравствуй, старина. Я заехал поздравить тебя с днём рождения. О, мистер Пирсон! — Ричард держится совершенно расслабленно. — Вы тоже тут? Какой приятный сюрприз.       — Да, пожалуй, — формально отвечает ему Майкл привычным вальяжным голосом.       — Вижу, ты уже познакомился с моей дочерью.       — Да, имел удовольствие. Прелестная леди, прирождённый дипломат, — Ричард неестественно улыбается, оставляя на ней полосующий след от своего взгляда.       — Родная, будь добра, разыщи маму. Кажется, она хотела с тобой о чём-то поговорить, — отец интуитивно оттесняет её от незваного гостя, заслоняя собой. Повторять просьбу не приходится. Она пользуется шансом сбежать подальше от Ричарда, этого монстра, вынырнувшего из бездны прямо перед её носом и разинувшего пасть, чтобы показать все ряды зубов своей челюсти.       Она напугана, она поспешно проходится по залам, и едва не натыкается на внезапно вышедшего ей навстречу мужчину. Он тут же приветствует её, на что получает автоматический ответ вежливости.       — Ты меня не помнишь?       Ясные голубые глаза касаются её лица, плеч, рук, талии, бёдер и быстро взбегают обратно. Она приветливо улыбается, понимая, кто это, но не успевает ответить ему. Он добавляет:       — Я Фрэнк. Фрэнк Барнс. Мы жили по соседству.       — Да, Фрэнк! Конечно помню, – отвечает она, хотя создаётся ощущение, что это вежливая неправда. Ей неконтролируемо хочется улыбаться от адреналина, всё ещё плещущегося в венах. Здесь, в другом зале, разделяющем её с Ричардом не одной сотней гостей она может попытаться успокоиться и уделить давнему знакомому немного времени.       — Как я рад тебя видеть! Ты изменилась.       Фрэнк снова бегло ощупывает её фигуру взглядом, соблюдая приличия. Всё: и его светло-каштановые волосы, мягко уложенные на косой пробор, и слегка курносый нос, и галантные руки с длинными породистыми пальцами, — всё пышет знатным ирландским родом. Фрэнк Барнс — вообще один из бывших завидных холостяков чуть ли не всей Англии. С ней же он знаком ещё с того времени, когда жил в своём родовом имении, которое до сих пор располагается по соседству с поместьем её родителей.       — Не ожидала тебя здесь увидеть. Как твои дела?       — Всё в порядке, спасибо. А ты как?       Да ты даже представить себе не можешь, как она.       — Всё отлично. Сколько мы уже не виделись? Лет десять?       Фрэнк сбегает глазами в сторону, будто вспомнив о чём-то. Кажется, он подбирает слова, чтобы обойти какую-то неловкую тему.       — Да, вроде около того. Ты не против пройтись? — он предлагает ей взять его под руку, и здесь она точно может на это согласиться. Сирена внутри окончательно стихает, сменяясь тихой мелодией забытых когда-то чувств. Всё-таки Фрэнк — её первая любовь.       — Я слышал про твой ресторан. Он пользуется успехом, поздравляю!       — Спасибо. Буду рада тебя там встретить.       — Даже такое возможно?       — Да, в моём ресторане особенный сервис. Я лично выхожу поздороваться с нашими гостями.       Они пускаются по залам, сначала обсуждая "Эндимион", потом — здешний приём, переходят на современные общественные веяния, воспоминания о природе за городом и, наконец, на необходимость реконструкции в их фамильных поместьях. За этими разговорами ей становится всё спокойнее и всё очевиднее, что Фрэнк к ней неравнодушен. Как он перехватывает каждый её взгляд или заражается очередной её улыбкой не может не говорить о чём-то большем, чем обычная радость от встречи с давней знакомой. Но ей приятно находиться в его компании. Равно как и более десяти лет назад.       — Наверное, ты уже слышала новость?       Она слегка хмурится, вопросительно взглянув на него.       — Мы с женой разводимся, — на его лице двадцать пятым кадром мелькает облегчение. — Уже начинаются судебные тяжбы.       — Оу, мне так жаль.       — Да, пока это непростой период для нас обоих. Для нас троих.       — Сколько лет вашей дочке?       — Четыре. Скоро будет пять.       — Я сожалею, Фрэнк. Это будет непросто.       — Да, спасибо, — он следит за её выражением лица, движениями слегка очерченных помадой губ, не отрываясь. Этот взгляд ей знаком. Сколько пар глаз также застревают на ней при знакомствах, то радуя, то возбуждая, то наскучивая ей. Фрэнк будто вспоминает, что они здесь не одни, и пытается отвлечься от неё на окружение, оглядываясь вокруг и переводя тему:       — Ты часто бываешь в "Дардевилле"?       — Нет. Реже, чем хотела бы. В детстве я могла проводить тут целые дни напролёт, пока папа решал бесконечные рабочие вопросы.       — Дай угадаю: ты знаешь все потайные места здесь?       — Да! — она, вдруг ослеплённая детскими воспоминаниями, светло улыбается и зачем-то тянет его вдоль стены. — Например, вот здесь.       Фрэнк, довольный произведённой в спутнице переменой, ныряет за ней в полукруглую дверь для персонала. Здесь они вдвоём оказываются в проходе на кухню, освещённом слабее, чем гостевые залы. Её ноги помнят, что стоит пройти немного по этому коридору и толкнуть невзрачную дверь в стене, то окажешься в замечательном укромном месте. Тут можно прятаться от родителей, если они вдруг снова увлечённо решают свои вопросы на непонятные детскому уму темы.       И сегодня ей везёт. До сих пор эта спрятанная в тени коридора дверь не заперта. Они проникают внутрь большого, тёмного и пустого зала незаметно для чужих глаз. Фрэнк внимательно осматривается:       — Что это за место?       — Это концертный зал, который очень редко используется. Отец не любит живую музыку, поэтому здесь почти всегда пусто.       Лунный свет залезает сюда через высокие окна и опускается по их трафарету на мраморный пол. А уличные фонари подмешивают в него чуть больше своего тепла и яркости, отчего легче ориентироваться в сумраке здешнего пространства. На том конце зала — возвышение сцены с чёрным закрытым роялем и забытой мебелью, что укрыта светлым тканным полотном. Если обернуться к противоположной стене — увидишь главный вход в зал, парадно украшенные двери которого заперты на ключ от особо любопытных гостей. За ними витает смазанный, сплошной гул сегодняшнего торжества.       Оказавшись здесь, она наконец чувствует полную безопасность, и понимает, что именно за этим пришла сюда. Хорошо, что в родном казино есть такие укромные любимые места. Фрэнк раздражённо достаёт из кармана телефон, требующий его ответа на звонок. Он сбрасывает вызов и быстро набирает сообщение.       — Что-то случилось?       — Нет-нет, — опомнившись от собственных мыслей, торопливо отвечает ей он, и становится понятно, что это неправда. — Просто я вдруг всем резко понадобился. Но там справятся и без меня.       Он убедительно смотрит на неё, словно упрашивая поверить в его придуманный ответ. Она скромно улыбается, взмахивая длинными ресницами чуть медленнее, чем обычно, и отходит взглянуть в окно.       — Я так давно не была в родном поместье.       — Да, это точно, — она вопросительно оборачивается к нему. — На время развода я переехал обратно к своим родителям и успел узнать, что тебя уже давно не было видно.       — А что, ты хотел подвезти до библиотеки?       В этом зале становится настолько хорошо, что её даже тянет на непонятный флирт. Фрэнк шумно набирает в грудь побольше воздуха, подходя к ней, словно ему стоит сил сказать:       — Теперь уже можно и куда-то поинтереснее.       Не отдавая себе в этом отчёт, она буквально пальцами ощущает его горячее сердце в своей руке, которое то замирает от любого её слова, то бьётся быстрее, даже увеличивается в размерах, пытаясь впитать в себя каждый момент с одичавшим наслаждением. Она не сдерживает довольную улыбку, чувствуя знакомое шевеление внутри.       Но-но! Ещё чего не хватало: вспоминать свою первую влюблённость в Барнса.       Ну и что, если раньше, когда она была подростком, он беспокоил её в эротических снах, будучи на четырнадцать лет старше? И что с того, что когда ей было шестнадцать, он как-то подвёз её из поместья в город, и, оговорившись, случайно сделал пошлый комплимент, за который несколько раз извинился? Ну и что, что с тех пор он подвозил её время от времени? Что взял её номер телефона, и они переписывались, если подолгу не виделись? Что однажды, лишь однажды, в переписке он позволил себе спросить, в чём она идёт спать? Ну и что, если в ответ она прислала ему фото на грани соблазнительного с откровенным? И что, если он на это ей ничего не ответил? Что с того, что, пока он вёл машину, ей никто не запрещал класть руку ему чуть выше колена просто так? А когда она двигала её ещё выше, он не препятствовал, пока она сама не убирала ладонь, едва коснувшись кончиками пальцев ткани на его ширинке? Ну и что, что он начал при ней врать своей будущей жене по телефону, мол, он едет один? Ну и что, что после случайного, наверное, поцелуя, они не виделись и не общались вплоть до сегодняшней встречи?       И что с того?       Прошло больше десяти лет. Он женился, завёл ребёнка, и уже разводится со своей успешной моделью, что вечно цепляет холодным высокомерным выражением лица с обложек журналов. Всё это было слишком давно, и не имеет сейчас никакого значения. Теперь они просто стоят рядом наедине в тёмном пустом шикарном зале под обстрелом луны и звёзд. Ей чувствуется, что он собирается её поцеловать. И что?       — Фрэнк, я...       — Спасибо тебе за этот вечер. Благодаря ему я понял, чего мне не хватало.       Она понимающе кивает, делая вид, что не замечает, как его глаза предательски буксуют то на её губах, то на шее и декольте.       — Все мы нуждаемся в отдыхе, когда переживаем сложный период.       — Нет, я нуждаюсь не в отдыхе. Я понял, что должен был жениться на тебе, как и хотел.       Один момент и его рука уже прижимает её к себе. Они целуются как в ту свою предыдущую встречу, только теперь совсем раскованно, смело. Счёт баллов привлекательности Фрэнка обновляется и пополняется. А этот красавчик залихватски целуется! Она томно ему отвечает, не сдерживая своего придыхания под конец, когда они отстраняются. Что ж, ей всё нравится. Только один вопрос:       — Что ты сейчас сказал?       — В тот год, когда мы много общались, я поближе с тобой познакомился, — Фрэнк всё ещё держит свои тёплые руки на её талии, — и влюбился.       — Брось, — она шлёпает ладонью по его груди, — зачем ты сейчас это придумываешь?       — Нет, я серьёзно.       — Мне тогда едва исполнилось семнадцать.       — Да, и я узнал об этом уже в кабинете твоего отца. Когда он спросил меня, что нас с тобой связывает, я решил посвататься к тебе в мужья.       — Ты смеёшься? — она непонимающе мотает головой, заметнее упираясь в него руками. Эти сказки её абсолютно сбивают с толку.       — Клянусь. Я был влюблён, и мне казалось, что ты младше меня лет на десять, не больше, — милый Фрэнк весело смотрит ей в глаза с живым интересом. — Мы могли говорить с тобой обо всём, ты меня так понимала! К тому же я подвозил тебя в университет.       — На курсы по подготовке к поступлению.       — Я не знал. Ты казалась совсем взрослой.       — Боже, Фрэнк, — она чуть откидывается в его объятиях, рассмеявшись, — боюсь представить, что сказал тебе мой отец.       — Я не могу передать сейчас его брань, — улыбается Фрэнк, а она смеётся ещё сильнее от ожившей в голове иллюстрации. — Но он попросил меня больше не появляться в твоей жизни. Я понял, какую огласку могу получить из-за этой истории, и всё оборвал.       — Это, конечно, очень увлекательный сюжет из любовного романа, но я не понимаю, для чего ты его мне сейчас рассказываешь.       — Ты не веришь? Я прямо сейчас готов доказать серьёзность своих намерений.       Фрэнк отрывается от неё и опускается на одно колено, улыбаясь. Так странно: она видит в нём абсолютного юнца, который смотрит на неё через пелену восхищения, а не сорокалетнего состоявшегося мужчину, мужа и отца семейства.       — Я прошу тебя, встань, — произносит она то ли из вежливости, то ли от смутного чувства власти над ним, читающегося в его заворожённом взгляде.       — Нет, дай мне сказать, — пылко отвечает он, оправляет воротник пепельно белой рубашки, откашливается и с улыбкой обращается к ней по имени. — Согласилась ли бы ты выйти за меня замуж тогда, десять лет назад?       — М-м-м, дай-ка подумать. Конечно да! — они смеются, заигрывающе смотря друг другу в глаза.       — А сейчас?       — Что?       — Если мы попробуем ещё раз, только теперь по-взрослому?       Она робеет от происходящего. Почему-то кажется, что он говорит это серьёзно, и играть с его сердцем в руке ей теперь больше не хочется.       — Фрэнк, мы же практически не знаем друг друга.       — Да, это пока репетиция настоящего предложения, я же даже без кольца. Но у нас будет столько времени, сколько понадобится, если ты...       Он не заканчивает мысль.       За дверью, через которую они заходили, раздаются громкие голоса, и в проёме показывается её отец. Идея о том, что это всё просто спланированный розыгрыш, крепчает.       — Да, Рэй, — говорит он по телефону, направляясь прямо к ним. — Мы её нашли. Да, с ней всё в порядке (значит на том конце об этом справились), ей просто снова делают предложение без моего на то разрешения. Нет, спасибо. Конец связи.       Он отдаёт телефон её матери, следующей за ним по пятам. Фрэнк успевает подняться, пока они приближаются. Ей хочется услышать признание в разыгранном спектакле, но вместо этого отец спрашивает её:       — Что ты здесь делаешь с этим индюком?       — Папа...       — Мы тебя потеряли, а ты не отвечаешь на звонки. О чём ты думаешь? — он саркастично усмехается, оглядывая Фрэнка, — а, ну да. Ни о чём хорошем.       — Детка, мы уже очень перепугались, — встревоженно добавляет мама, оглядывая её.       — Мистер Барнс, — отец недовольно обращается к нему, — всё никак не успокоитесь, я смотрю? Вам было сказано вполне ясно и однозначно: забудьте про мою дочь. Она ни за что не выйдет замуж за совратителя несовершеннолетних.       — Ваша дочь взрослая, независимая женщина, которая может теперь сама принимать решения, — Фрэнк смело смотрит ему в глаза.       — А Вы женаты, мистер Барнс!       — Вам известно, что это ненадолго.       — Фрэнк, — она не может больше участвовать в этом фарсе, — хватит, я не выйду за тебя замуж.       — Может, нам лучше обсудить это наедине и в другой раз?       — Я говорю: хватит. Это всё, конечно, очень смешно, но нужно остановиться.       Она замечает, как напрягаются его плечи, стискивается каркас его челюсти. Ей даже мерещится хруст крошащегося в её руке сердца. Должно быть, оно было слишком слабым.       — Ты уверена, что не хочешь взять время подумать? — он убирает руки в карманы брюк и смотрит на неё с привкусом огорчения.       — Да, уверена, Фрэнк.       — Вот и прекрасно, — вставляет своё слово глава её семейства. — Надеюсь, этот вопрос закрыт. Вы услышали позицию взрослой независимой женщины, и можете, наконец, оставить её в покое.       — Пойдём, — мама подзывает её к себе и уводит из зала.       — Была рада встрече.       — Надеюсь, это искренне, — Фрэнк качает головой ей вслед, оставаясь один на один с её отцом.       Мутный осадок от этой сцены оседает у неё внутри. В зале среди гостей она почти сразу замечает мистера Пирсона. Он успевает лишь сделать ей комплимент как она "стойко справилась с Ричем сегодня" и сообщить, что торопится к своей супруге, опаздывать к которой очень не любит. Его столь трепетное отношение к жене чем-то напоминает ей собственных родителей. Она умилённо улыбается ему вслед, почему-то вспоминая про Рэймонда. Вечер подходит к концу, а они так и не встретились.       Жаль.