Tesoro

Они добрались до комнаты отдыха чуть позже, чем планировали изначально: в одном из многочисленных коридоров новоприбывшая гулетта заприметила красивый витраж на окне, и они, конечно, были просто обязаны ненадолго рядом с ним притормозить. Мист, преисполненная восторгом от необычных видов, расспрашивала Омегу обо всём; хвост её на манер Альфы метался из стороны в сторону, выдавая очевидный интерес. Разве можно было отказать в простом ответе кому-то вроде неё? Тяжёлые дубовые двери раздвинулись, впуская Квинтэссенцию и его крохотную спутницу внутрь. - Место нашего назначения. - Говорит он на выдохе, бросая взгляд в сторону собравшихся за импровизированным столом упырей. Терзо уже успел куда-то уйти, Пеббл с Альфой сидели с картами в руках, а Эйр и Дельта до этого момента вели, должно быть, светские беседы. Сейчас все они смотрели на нарушителей своего спокойствия с интересом. - Наша новая гулетта, Мист, - представляет её Омега, подталкивая за худую спину в сторону остальных, - Мист, это гули. Синие глаза водной гулетты лихорадочно бегают по помещению, очевидно, не зная, за что им следовало бы зацепиться. Квинтэссенция понимает: эта комната была их местом спокойствия, где они собирали всё то, что особенно любили, а потому здесь явно было на что посмотреть. Она не сразу обратила на его слова внимание и, кажется, от этого немного смутилась. Глядя на упырей из-под опущенных ресниц она негромко сказала: - Доброе утро…? - Какая она красивая, - воскликнул Альфа, подскакивая с места и бросаясь в сторону водной гулетты. Омега, заметив чужое движение, со смешком отметил свою правоту и двинулся к остальным, размещаясь среди подушек. - Неожиданно, - негромко говорит Дельта, когда Квинтэссенция, наконец, занимает место рядом с ним, - Я, знаешь, ожидал усатого крепкого упыря, но никак не хрупкую гулетту. Интересно. И Альфа, кажется, в восторге. Действительно: огненный гуль с огромным удовольствием тряс ладошку Мист в импровизированном рукопожатии и торопливо о чём-то ей рассказывал, активно жестикулируя всеми доступными конечностями. - Малыш Альфа нашел компаньона для игр, - негромко прокомментировал это зрелище Пеббл. Омега со смешком кивнул и потянулся руками к маске, неторопливо её снимая и аккуратно укладывая рядом с собой. На заинтересованный взгляд Дельты он произносит короткое: - Ей можно доверять. Водный гуль только кивает. - Если ты так считаешь. Я склонен принимать на веру твои слова. Какое-то время Альфа и Мист общались вдвоём: последняя, поначалу смущенная и застигнутая врасплох чужим напором, быстро включилась в оживлённую беседу. Они вместе опустились на мягкие одеяла, выглядя совсем как маленькие дети, нашедшие, наконец, для себя хорошего приятеля. Другие упыри какое-то время просто наблюдали за чужим взаимодействием, но земляного гуля, вероятно, глубоко оскорбило чужое игнорирование его персоны. Поэтому в какой-то момент он воскликнул: - Вы знаете, тут еще есть упыри, которые тоже хотят посмотреть на све…нового участника! Не пытайся заглотить так много, Альфа, - глаза земляного, обычно светло-коричневые, на этой фразе загорелись янтарём, вызывая у Эйра вздох восхищения. Так они и разместились вместе у того же импровизированного стола. Альфа, не желающий ни на секунду оставлять свою новую знакомую, попросил сходить за напитками кого-то другого. Эйр, немного подумав, предложил свою кандидатуру, и уже через время, неся пять термосов прямо по воздуху, вернулся. - Я жила во дворце отца, - рассказывала Мист, держа в руках шоколадное печенье, - Мы…довольно богатая семья, а отец мой – в широких кругах известный, но, знаете, он слишком меня берёг. Я имею ввиду… Она отхлебнула из термоса. Эйр налил для новой знакомой обычный чай, не зная её предпочтений, но гулетте, кажется, напиток пришёлся по вкусу. - Он разрешал мне появляться на светских вечерах, но выходить из поместья я могла лишь в его присутствии. Так что…я почти всю жизнь провела там, в большом поместье, где, казалось бы, так много всего. Но ведь я там выросла, и знаю уже каждый уголок. - Но как ты тогда…неужели ты сбежала? – вскидывается Альфа, помахивая своим толстым хвостом. - Вовсе нет, - гулетта вдруг тепло улыбается, - Отец сам предложил мне. Сестра вызвала его для того, чтобы просить дочь великого Маркиза Форнелиуса присоединиться к ним. Он сам предложил мне одним из вечеров отозваться и прибыть сюда. Я же просто не желала отказываться. Пеббл присвистнул. - Так у нас еще один высокопоставленный чин, не так ли, господин воздушный упырь? – он с усмешкой оборачивается на Эйра, который от чужой фразы подобрался и нахмурил брови. - Воздержись, сделай одолжение, - практически шипит он. Глаза его, по обыкновению светло-серые, словно ртуть, в этот момент сверкают алебастром. Он смотрит на земляного с предупреждением, как бы говоря: «ты мне нравишься, но, знаешь, за такое я могу разорвать даже тебя». Острые когти, обычно короткие и практически незаметные, с огромной скоростью разрастаются и делаются острыми на манер ножей. Эйр выглядит угрожающе, но Пеббла, кажется, это совсем не трогает. - Вот-вот, совершенно без чувства юмора, - проговаривает он, переводя взгляд на ошарашенную собеседницу, - Не обращай внимания, в его семье нет места шуткам. Я рад, что ты отличаешься от него. Взор светло-коричневых глаз ненадолго делается восторженным: Эйр, по природе своей невозмутимый, эмоции проявлял редко, и такой внезапный приступ злости Пеббла немало обрадовал. Мист медленно кивает, не сводя взгляда с чужого изменившегося облика. Она засматривается на чужую бледную кожу, волосы, внезапно приобретшие цвет олова, и на глаза, зрачки в которых сузились до размера маленьких точек. - Вы королевских кровей? – интересуется она, ответа, впрочем, совсем не ожидая. - Вроде того, - отвечает за него Пеббл, запуская руку в чужую шевелюру и взъерошивая серебристые волосы, - Но мы вроде как дружно об этом молчим, так что… Мист кивает, и их беседа плавно перетекает в другое русло. В какой-то момент Омега, ненадолго отвлёкшийся, замечает, что земляной гуль с удовольствием улёгся на чужую фигуру, успевшую принять привычный облик. Водная гулетта, вдоволь наобщавшись с огненным гулем, переключается на Квинтэссенцию, начиная расспрашивать того обо всём. В своих крохотных руках она держит мягкую красную птицу, одну из тех игрушек, которые поклонники кидали на сцену. Она уже успела выяснить, что Дельта в своём прошлом был утонченным музыкантом, одним из тех, кто пьёт несладкий чай из маленьких кружечек, отгибая при этом мизинец: что уж и говорить, водный гуль до сих пор таким остаётся. Альфа о своём прошлом говорить отказывался, смущённо при этом отфыркиваясь: Квинтэссенция по секрету от Терзо знал, чем раньше огненный гуль занимался, но говорить, конечно же, не стал. Пеббл, нисколько не задумываясь, назвался бродячим музыкантом. Было ли это правдой или нет, Мист так и не поняла, но уверенность в чужом голосе заставила её все-таки согласиться. В один из моментов она, задумавшись, всё же спрашивает: - Я, кажется, не интересовалась вашим прошлым? Господин Омега, кем вы были до призыва? Дельта от чужого вопроса незаметно хмурится, оглядываясь на Квинтэссенцию. Омеге, пожалуй, нечего на это ответить: гулей Пятого Элемента из-за их ценности отлавливали даже сородичи с другими стихиями, а потому с самого своего рождения от только лишь выживал. Главной мечтой его были крыша над головой да какая-нибудь еда, и это, должно быть, звучало не особо-то радостно. В какой-то момент он начал маскироваться под земляного гуля, взял себе какое-то стандартное имя и зажил не так уж и плохо. - Писатель, - отвечает он, никак не выдавая своих эмоций, - Зарабатывал на жизнь написанием историй, ничего, что могло бы тебя заинтересовать. И он действительно писал: в какой-то момент, осев на одном месте и обретя наконец-таки постоянный дом, Омега начал продавать свои рукописи со стихами и прозой, и был автором весьма знаменитым. До тех пор, пока на одной из встреч он случайно не поцарапался: серебряное сияние в тот момент окутало его кожу, и ранка моментально зажила. Кажется, именно тогда его заприметили Охотники. И тогда же Сестра Император призвала к себе заинтересовавшего её упыря, предлагая тому дом и защиту. Он, не желавший связывать себя узами, всё-таки согласился, банально устав от постоянного бегства. Тонкий хвост Мист заинтригованно дёрнулся. - А что вы писали? Прочитаете мне? Ну пожалуйста! Квинтэссенция усмехнулся. - Мои рассказы весьма скучны, я не думаю, что тебя они заинтересуют, - он продолжил, поймав чужой погрустневший взгляд, - но я всё-таки могу пересказать тебе один из них, если ты действительно хочешь. Гулетта согласно закивала. - Тогда размещайся поудобнее, - улыбнувшись, посоветовал ей Омега и отхлебнул немного чая из термоса. Его предложение заинтересовало не только Мист: Дельта, подобравшись, повернулся в сторону Квинтэссенции, занимая позу поудобней; воздушный и земляной гули, перевезя взгляды на говорящего, обратились в слух. Мист же, недолго думая, улеглась на чужие колени и, глядя на чужое лицо снизу вверх, попросила начать. Омега отрешённо запустил пальцы в чужие светлые волосы, перебирая мягкие пряди и проходясь по рогам. Новоприбывшая напоминала ему ребёнка: прожившая всю жизнь в четырёх стенах, она не успела еще познать этот мир, не успела увидеть упырей и людей, плохих и хороших. Она относилась к нему как к родителю, и это, должно быть, подкупало: Квинтэссенция и сам не заметил, как оказался совершенно очарован этим крохотным созданием, готовым сейчас слушать всё, что бы он только не сказал. - Это история о мальчике, который хотел увидеть звёзды, - говорил Омега. Взгляд его замер, остановившись в одной точке: Квинтэссенция погрузился в воспоминания, стараясь вытащить оттуда рассказ, который особенно сильно нравился его молодым читателям. - Он родился… Речь его полилась размеренно, неторопливо: казалось, эта история так въелась в память, что он не смог бы забыть её никогда. Неудивительно, ведь главного персонажа, одинокого ребёнка, Омега тогда писал с самого себя, и, кажется, настолько хорошо погрузился в эмоции, что смог растрогать всех людей, что тогда скупали его рукописи (которые он самолично переписывал по многу раз). Мист, слушая, прикрыла осторожно глаза: Квинтэссенция в какой-то момент подумал, что маленькая гулетта погрузилась в сон, но ошибся. Она хмурила брови, сжимала губы и давала небольшие комментарии шёпотом, негромко, чтобы не перебить своего рассказчика. Эйр и Дельта смотрели на него с интересом, а вот Пеббл откровенно спал на чужой груди, и это заставило Омегу растянуть тонкие губы в улыбке. Он действительно не ожидал, что земляного, ироничного и насмешливого, заинтересует печальная история о чужой мечте. Альфа в какой-то момент улёгся рядом с Квинтэссенцией, очевидно, желая слышать всё как можно лучше, но в какой-то момент вслушался настолько, что погрузился в дрёму, очевидно, и сам того не заметив. Именно такими их застал Терзо, когда, скрипнув деревянными дверьми, зашёл в помещение. Звук этот, обычно незаметный, в устоявшейся вокруг чужого голоса тишине внезапно показался очень громким и резким. Омега, с головой ушедший в историю, от этого звука незаметно вздрогнул и обернулся, впрочем, быстро принимая спокойный вид и приветственно кивая Папе. Он продолжил рассказывать: до конца оставалось совсем немного, а потому Терзо может и потерпеть немного. Квинтэссенция, сосредоточившись вновь на своих руках, совершенно не видел, как чужое выражение, полное до этого радостной беззаботности, приобрело вид хмурый и отчего-то недовольный. Третий, скрипнув зубами, сжал кулаки. Это было сокрыто от Омеги, но Эйр, следящий за чужим лицом, хмыкнул и понимающе кивнул. - Он когда-то мечтал увидеть звёздное небо, лежать, рассматривая созвездия и дыша ночным воздухом, но в тот момент понял, что мечта эта совершенно недостижима. В один из дней, когда холод в его теле стал совершенно невыносим, мальчик сам стал звездой, сверкающей с небосвода и глядящей своим большим глазом на людей. История была закончена. С пересохшим горлом Омега потянулся к термосу, отпивая из него с громким звуком. - Ко-нец, - произнёс он на выдохе, когда опустошил посуду полностью, и взъерошил чужие светлые волосы. Мист открыла глаза, глядя на него практически оскорблено. Квинтэссенция удивлённо моргнул: когда это он успел её обидеть? - Это слишком печальный конец, - пробормотала она, - Неужели он так и не исполнил свою мечту? Омега покачал головой, думая, что именно этим история его и история того мальчика разнятся: прежде чем присоединиться к небосводу ещё одной яркой звездой, Квинтэссенция успеет вдоволь на него насмотреться. - Нет, - отвечает он, и ответом ему становится обиженный взгляд голубых глаз, в уголках которых собираются крохотные слезинки. Омега осекается: вот уж чего ему точно не надо. И как в таких случаях исправлять ситуацию? Альфа, при всей его эмоциональности, слёз никогда не лил, а потому говорить с ним было много проще. Лицо Квинтэссенции, видимо, приобрело выражение настолько беспомощное, что Терзо, не выдержав, подключился к их беседе. Хлопнув пару раз в ладоши, чтобы обратить на себя чужое внимание, он протянул: - Нехорошо игнорировать Папу. Вы рассказываете истории, и даже не позвали меня, чтобы послушать. Какое неуважение… Лицо Омеги окрасила улыбка. - Прости нас, tesoro, - негромко отвечает он, изображая покорный поклон настолько правдоподобно, насколько это только возможно в его положении, - Эта история была слишком скучной. Я подумал, что она не достойна того, чтобы ты её слышал. Лицо Терзо принимает совершенно потерянное выражение, и Омега старательно удерживает себя от того, чтобы не рассмеяться: всё-таки чужая реакция за столько времени не поменялась совершенно. Третий, должно быть, не слышал ничего дальше первой фразы, в очередной раз смутившись от чужих слов. - Ты выставляешь меня не в лучшем свете, - произнёс Терзо, наконец придя в себя. - Ох, верно. Прости, Папа. Мист, знакомься с нашим фронтменом, Терзо. Терзо…ну, ты уже слышал. Терзо принимает протянутую ему маленькую ручку, поднося ту к своему лицу и приникая губами к костяшкам. - Добро пожаловать, Мист, - проговаривает он на грани шёпота. Омегу это веселит: именно так Папа обычно очаровывает девушек, которые посещают их концерты. Терзо в такие моменты выглядит довольным своей работой, будто гордое дитя, которое смогло осилить сложное дело. У гулетты его действие вызывает громкий смущенный писк. Тонко смеясь, она выдёргивает свою ладонь из чужой хватки. - Мне очень приятно познакомиться с вами, - говорит она. - А уж мне-то как приятно, - шепчет Терзо, оставаясь, впрочем, незамеченным в этом действии Мист. Омега, однако, его фразу слышит и в лёгком укоре качает головой, впрочем, и не думая злиться. Квинтэссенция, окончательно отпустив от себя отвлёкшуюся гулетту, потягивается, разминая плечи. Его хвост, увенчанный на конце пушистыми светлыми кистями, пару раз дёргается. Альфа когда-то шутил о том, что Квинтэссенция может с лёгкостью убираться в аббатстве: - Твоя кисть похожа на ту штуку с перышками, которой пыль убирают, - сказал он в день их знакомства, - Мне нравится! Упомянутый гуль, промычав что-то нечленораздельное, разлепляет глаза: звуки чужих голосов его разбудили. Растерянно окинув взглядом комнату, он замечает новое лицо. - О, привет, tesoro, - говорит он неразборчиво, громко зевая на последнем слове, - Я что-то пропустил? - Мою историю? – подсказывает ему Омега. - Аа, - издаёт удивлённый звук огненный гуль, - Прости-прости, меня сморило. - Настолько скучно? – усмехается Квинтэссенция, пропуская мимо ушей тот поток извинений, который обрушивается на него после этих слов. - Я пришел напомнить вам о туре, - прерывает их Папа, нисколько об этом не сожалея, - Мы с кардиналом обсудили оборудование. Всё, что от вас требуется – собрать свои личные вещи и инструменты. Омега кивает. Он подготовился еще около недели назад, и небольшая сумка с вещами сейчас в ожидании своего часа стояла в углу его комнаты. Альфа же после чужих слов подрывается на ноги. С громким «я ничего не успею» он выбегает из комнаты так, как и лежал до этого: совершенно забывает о своей обуви и скрывается за дверью босиком, с птичьим гнездом на голове. Мист от чужой реакции хихикает, но затем о чем-то задумывается и оборачивается к Омеге. - Тур? Вы куда-то..? - Я, Альфа и Терзо, - отвечает ей Квинтэссенция, - Отправляемся в тур уже завтра утром. - Но как же так? – в чужом голосе прослеживается разочарование, - Я ведь только-только с вами познакомилась, и уже должна попрощаться! На лице Квинтэссенции появляется улыбка сродни той, с какой родители смотрят на собственного ребёнка перед тем, как отдать его в детский сад и уехать на работу. Он, не сдержавшись, накрывает чужую голову своей ладонью и треплет светлые волосы. - Мы ведь вернёмся, - говорит он ей, - Ты останешься с Дельтой, Пебблом и Эйром. Они не дадут тебе заскучать. Мист кивает ему, не смирившись окончательно, но приняв тот факт, что увидится с новыми знакомыми она нескоро. Терзо же, отчего-то помрачневший, поднимается на ноги и направляется в сторону массивных дверей. - Я пойду, мне нужно уточнить несколько деталей. Увидимся, - коротким взмахом руки прощается со всеми и покидает помещение. Омега непонимающе смотрит на закрывшуюся дверь. - Но ведь говорил, что сегодня выходной. Я думал, он проведёт весь день с нами? - Он и планировал. – Хихикает Пеббл. Квинтэссенция совсем упустил момент, когда земляной гуль проснулся и стал следить за их разговором. – Но, кажется, что-то изменилось, да? Омега пожимает плечами. Весь оставшийся день они проводят за играми и фильмами. Альфа, с виду уставший, присоединяется к ним поздним вечером, когда гули, решив не проводить сегодня традиционный просмотр кино, начинают расходиться по своим комнатам.