***
16.05.2003
— Солнце не встало, куры срать не сели, а ты уже тут! — открывая входную дверь, встречает меня Пауль. — Ты чего так рано? — Соскучился по тебе, — отвечаю я, кратко целуя его в губы, на что он лишь тихо посмеялся. Сняв обувь, я прохожу в уже знакомую квартиру, наполненную запахом омлета. Настенные часы гласят, что сейчас почти пол восьмого утра. Действительно, сегодня я рановато. Пауль сразу же принимается что-то активно рассказывать, но я почти не слушаю. Я залюбовался на него. Он стоял возле плеты, проверяя, готов ли завтрак. Весь такой увлечëнный и предельно милый. Единственное, что смутило меня — это его внешний вид: домашний свитер, рукава которого были подвернуты для удобства, и длинные штаны. Слишком уж тепло он одет для середины мая. — Тебе не жарко? — прерываю я безостановочную болтовню Пауля. — Нет, наоборот. Прохладно как-то. Вроде весна, а ощущается как зима,— спокойно отвечает он, — Ладно, я преувеличиваю. Просто немножко холодно, вот и оделся так. — Странно, на улице жарко сегодня... — не успел я договорить, как вдруг Пауль меня перебил. — Кстати, есть будешь? — Нет, я дома завтракал. А ты... Я хотел продолжить, но уже в этот раз меня перебивает Эмиль, вылетающий из своей комнаты. Моего присутствия он явно не ожидал, и именно поэтому слегка вздрогнул. На моë "доброе утро" он промолчал; лишь незаметно кивнул. Со столешницы он взял небольшую кружку с чаем, который, как я понял, предварительно заварил кто-то из них двоих. — Я опаздываю, — цедит он, видимо не желая, чтобы я услышал это. — завтракать не буду. У меня вроде осталось пару центов, я себе булочку по дороге куплю какую-нибудь. — Не будешь? Ну как хочешь, мне больше достанется. — с издевкой усмехается Пауль. Наблюдать за ними было довольно интересно. Иногда я вообще забывал о том, что Пауль — его отец. Напоминали мне об этом только некоторые наказы и упрёки, по типу: "я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не трогал мой одеколон?", "Эмиль, ну почему гитара опять расстроена?", и всë в этом роде. В остальных же случаях Пауль сам вëл себя как ребëнок, который предпринимал попытки воспитать такого же ребëнка. Но это не значит, что он безответный отец. Наоборот, мне кажется, он очень внимателен, и делает всë, чтобы Эмиль был доволен. Он поддерживал его во всех идеях и начинаниях, даже позволял ему быть импульсивным и ни в чем себе не отказывать. В Пауле я видел фигуру действительно хорошего и понимающего отца. — Как себя чувствуешь? — сев за стол, поинтересовался Пауль. — Нормально, — ответил Эмиль, после того, как выпил чай залпом — но жарко. Сегодня впервые за год с открытым окном спал. Я вопросительно взглянул на Пауля. Моя ладонь потянулась к его лбу, накрывая его. Даже дураку было бы понятно, что у него температура. Об этом я догадался сразу, как только выяснилось, что ему холодно. Для убедительности на пару секунд прильнул сухими губами к горячей поверхности лба. — Ну поздравляю, у тебя температура. — с ноткой огорчения говорю я. — репетицию, значит, надо переносить. Иначе как мы без ритм-гитары будем? — Я так и думал. А то ещё со вчерашнего вечера себя паршиво чувствую. Померить температуру как-то руки не доходят. — усмехается Пауль, накалывая на вилку кусок омлета. После этого нас настигла тишина. Я не желал отвлекать Ландерса от завтрака; подавится ещë. Через открытое окно было слышно пение птичек, редкие и тихие голоса, принадлежавшие в основном детям и подросткам, спешившим в школу. Такое молчание я не особо любил, так как мне сразу становилось некомфортно. Но рядом с Паулем любой дискомфорт преобразовывался жуткую алекситимия. И это неудивительно. Само присутствие этого человека дарило какие-то невероятные эмоции, от которых, кажется, могла появиться зависимость. А эта зависимость с каждым днëм всë больше и больше давит тебя, пока ты не встретишь Пауля. Эмиль скрылся куда-то быстрым шагом, сразу после того, как выпил чай. Я уж было подумал, что убежал в школу, и даже не попрощался. Но вдруг он, закидывая на левое плечо рюкзак, выбегает из комнаты и несëтся в сторону выхода. — Я ушëл! — кричит он, обувая на ноги кеды. — Тебя подвести? — Интересуюсь я, складывая руки на груди, и доброжелательно улыбаясь. Эмиль смотрит на меня пару секунд, после вего холодно отрезает: — Я не инвалид, сам дойти смогу. Я хотел возразить что-то в роде "но ты же опаздываешь!", но я не успел; он мигом выбежал из квартиры. По правде говоря, я даже не удивился, ведь уже почти на протяжении месяца он так ведëт себя. Я понимаю причину, но что мне остаëтся делать? Не бросать же мне Пауля только из-за того, что я не устраиваю его сына? Вернее, я очень даже устраваю его, но он не хочет осознавать это. Значит, что мне следует сделать? Правильно, дать понять то, что я не съем его отца. — Нет, ну ты слышал? — выдыхаю я, идя обратно на кухню. — Что именно? — невнятно мямлит Пауль, жуя омлет. — Эмиля. А точнее то, что он мне выдал. — А... — он неловко отвëл взгляд в окно. — Извини. Я не знаю, что на него нашло в последнее время. — Прямо не знаешь? — я сажусь напротив него. — ты с ним пробовал говорить? — Конечно пробовал! Я по-твоему совсем глупый? — Пауль отрывает взгляд от окна и впивается им в мои глаза. — Но... это всë бесполезно. Вроде бы достаточно времени прошло для осознания того, что ты — хороший. Но он почему-то этого не понимает. — М-да, забавно. — усмехаюсь я про себя. — Извини, Рихард. Пойми, не в тебе дело. И не в нëм. — он переходит на шепот — Скорее, в ком-то другом... — Проехали. Лучше скажи мне, где тут у вас градусник?