Kleiner erwachsener.

Взгляды Эмиля в мою сторону безошибочно напоминали мне взгляды его отца, когда мы только познакомились с ним; такие же презренные, и наполненные пожирающей ненавистью. Однако, стоит подметить, что он и вовсе почти не смотрел на меня. Исключением служат только те случаи, в которых мы с ним оставались наедине. Тогда он молчит, стараясь всячески игнорировать меня, но в конечном итоге наш разговор сводится к тому, что он пытается убедить меня в том, что долго я тут не задержусь. Прямо как в этот раз.

14.06.2003

Пасмурная погода не вытесняет моего хорошего настроения, пока я, сломя ноги, бегу по ступеням вверх, дабы навестить Пауля. Я действительно скучаю по нему, и в последние несколько месяцев его квартира стала мне намного роднее моей. А хотя, это даже неудивительно, ведь я проводил в ней всë своë свободное время. Я любил выпить с ним какого-нибудь вина, смотря по телевизору случайный сериал. Обычно мы делали это, проводив Эмиля гулять на улицу, либо же он сам убегал, как только видел мою подъезжающую машину из окна. Тогда я, воспользовавшись его отсутствием, лез к любимому за поцелуями, запуская руки под его одежду, нежно поглаживая, и намекая на необходимость в этот момент интима. Но Пауль отнекивался, не желая быть застуканным своим сыном во второй раз. Стоило мне прикоснуться губами к его шее, он уверенно заявлял: "всë, пора закругляться!". Конечно, длительное отсутствие секса меня не очень устраивало, но в конце концов я не животное, и могу потерпеть. Мы могли позволить себе это где угодно: в студии, в общественном туалете, после или перед концертом в гримерке, чаще в моей квартире, но ни в коем случае не в его! Это новый и единственный закон наших отношений. Я не предупреждал его о своëм визите, желая сделать небольшой сюрприз в виде своего присутствия. Входная дверь как всегда была открыта; эти двоя никогда не удосуживались закрыть еë на замок. Я пробрался внутрь на цыпочках, подобно вору, но в квартире не обнаружил ровно никого. "Ладно они не запирают дверь, пока находятся внутри, но когда их нет дома... у них ключей что-ли нет?" — пронеслась в моей голове мысль за секунду до того момента, как из комнаты выглянул Эмиль. — о, Эмиль! Ты дома. А отец где? — улыбнувшись, я подошел к нему поближе, уже готовясь к тому, что меня будут хуисосить. — В магазин уехал. А тебе какая разница? Уходи, он нескоро вернëтся. — отрезает парнишка, возращаясь обратно в свою комнату, и усаживаясь за стол. Я его не послушал, а наоборот последовал за ним, дабы завязать разговор. Я остановился в дверном проëме, рассматривая небольшую комнатку Эмиля. Над небрежно застеленной кроватью висели постеры и плакаты каких-то неизвестных мне музыкальных групп. Свет настольной лампы освещал недалëкий угол, в котором стояла старенькая гитара. Мне всегда нравился факт того, что Эмиль, как и его отец, занимался игрой на этой инструменте. Однако, всю свою жизнь он связывать с этим не хотел, и видел в гитаре лишь любимое хобби. По рассказам Пауля, он горел желание поступить после окончания школы на актëрское мастерство, в чëм тот его с удовольствием поддерживал. И это очень логичное решение, ведь из Эмиля наверняка выйдет действительно хороший актëр. Мне нравилась его голая харизма, у него громкий и выразительный голос, невероятная мимика, и плюсом привлекательная внешность: аккуратные черты лица, идеальные пропорции тела, а самое главное — это пушистые и мягкие каштановые волосы, собранные сзади в маленький хвостик. Они мне всегда нравились. Сейчас Эмиль сидел за столом, записывая что-то в тетрадь, порой отвлекаясь, и вычитывая что-то в учебнике. На меня он обращал ровно никакого внимания, а я в свою очередь желал подойти и потрепать его за волосы, но при этом ради всего святого продолжал сохранять дистанцию. — Может расскажешь мне, как у тебя дела? — по привычному сложив руки на груди, интересуюсь я. — как там Герта? Она же тебе нравится. Я решил не медлить и завëл разговор на ту тему, которую он доверял мне (по крайней мере, раньше) больше всего, тоесть о первой школьной любви. Мне нравилось давать Эмилю советы о том, как правильно находить подход к определенной девушке, в нашем случае к Герте Этингер — девушке из его класса, по которой он сходил с ума. Я, как профессиональный разбиватель сердец и их пожиратель, всегда рассказывал ему, как правильно позвать еë погулять, опираясь на еë интересны, вкусы и предпочтения. Пару раз у него получалось это сделать, и мне стало интересно, как его дела с этим обстоят именно сейчас. — Не твоего ума дело. — отвечает он, не отрывая взгляда от тетради. — Ого, как мы заговорили! А разве не благодаря мне тебе удалось пригласить еë на свидание, м? — Пожалуйста, уйди отсюда! У меня скоро итоговая работа по математике, дай мне спокойно подготовиться к ней! — Эмиль почти срывается на крик. — Да тебе эта математика даже в жизни не пригодится. — твержу я, при этом прекрасно понимая, что без успешной сдачи этой работы его наверняка не допустят к занятиям. — Ну, по крайней мере я не слышал о том, что на съёмочных площадках актëрам нужно что-то считать или измерять. Единственная их задача — быть сногшибальными и потрясающими, а у тебя это получается даже сейчас. — Оставь меня, я не хочу сейчас разговаривать! В этот раз он отрывает взгляд от мерзких уравнений и примером, а после бросает его в мою сторону. Меня выворачивает наизнанку; я снова узнаю взгляд Пауля. Но я лишь усмехаюсь про себя, продолжая настраивать Эмиля на позитив. — Да ладно тебе. Неужели ты не хочешь как раньше пообсуждать еë со мной? Ну или тех самых вонючих одноклассников, которые обзывают тебя только из-за зависти к тому, что твой отец — это мировая звезда? Я начинаю приближаться к нему медленным шагом, и как всегда, он превзошёл мои ожидания. На ощупь он отыскал на столе ножницы, и сразу же схватил их. — Ой-ой, хочешь меня уничтожить? — смеюсь я, скрывая полнейший ахуй. — Нет. Хуже. Это последнее, что говорит Эмиль перед тем, как обрезать струны своей гитары. Он просто напросто схватил из того самого угла гитару, вскочил со стула, и обрезал струны! Чертов шкет. — А-ах! — театрально схватившись за сердце, простонал я. — Эми-иль, зачем? Т-ты совсем не жалеешь меня!... И в этот момент у меня сложилось ощущение, что у этого парня всë продумано до самых мелочей, и теперь он готов портить мою жизнь. Буквально спустя пару минут моего недоумения послышались шаги и до боли знакомый голос. "Я дома!" — единственное, что успел сказать Пауль, прежде чем застать такую картину: Я стою напротив Эмиля, держащего в руках гитару с испорченными струнами. На полу валяются ножницы, которые тот предварительно швырнул, как только услышал шаги. То, что из Эмиля выйдет хороший актёр ещë мягко сказано. Он вмиг начал строить из себя жертву, и настолько реалистично, что я сперва сам не понял, почему его лицо выглядит столь огорченным. — Рихард? Что у вас тут происходит? — в полном недоумении промямлил Пауль, опуская брови к переносице. — Пауль! Я просто хотел... — Пап! Он... Он мою гитару испортил! — жалобным голоском перебивает меня Эмиль, закрывая лицо руками. — Чего?! — одновременно с Паулем ахуевшим голом отрелаз я. — Стоп... тоесть, как испортил? — Я просто хотел показать ему свои навыки, а он... он сказал, что у меня совсем не потенциала, и... и вот! — он имитировал тихие всхлипы. — Да что ты несëшь?! Ты сам их только что рубанул! — сорвавшись на крик с сторону Эмиля, я развожу руками. — А ты на него голос не повышай! — непривычно строго приказывает мне Пауль, кивая в сторону выхода из комнаты. Я вместе с Ландерсом вышел в гостиную, дабы спокойно поговорить с ним. Я был уверен, что он поймет меня, как взрослый человек, но вместо этого он схватил меня за плечи. Нет, не аккуратно и нежно, как он обычно делает это, и не для того, что бы обнять. Он сделал это максимально агрессивно, словно выплëскивая весь свой гнев и всю обиду мира на меня. Он крепко сжал их, впиваясь ногтями в кожу даже сквозь плотную ткань. — Какого, блять, хуя? — сквозь зубы цедит он, смотря прямо мне в глаза. — Пауль, подожди! Боже, дай я всë объясню! — я укладываю руки на его талию, но он несильно бьëт меня по ним, заставляя убрать, а сам отходит на один шаг. — Я ничего не делал. Я просто хотел поболтать с ним, а он схватил ножницы, и отрезал струны! А теперь говорит, что это я! — Да как тебе не стыдно сваливать всë на ребëнка? — он сжимает ладони в кулак. — Что, теперь тоже ненавидишь его? Ты же сам говорил, что просто подождать нужно, и всë наладится! Ты же обещал, что будешь стараться работать над этим, но вместо этого ты просто решил угробить его желание? Я вижу, как губы Пауля дрожат. Я пытаюсь оправдаться перед ним в том, чего я не делал, но он совершенно не желает меня слушать, лишь пропускает все мои слова мимо ушей. Я вообще поразился тому, как резко он взбесился от этого. Я даже ощутил, что вернулся на пять лет назад, и теперь он вновь ненавидит меня. — Всë, всë! Пожалуйста, уходи из моей квартиры! — закрывая уши, подобно маленькому ребенку, говорит он. — Да я тебе ещë раз повторяю, он сам сделал это! Пауль ничего не ответил. Он развернулся, и поплëлся обратно, в сторону комнаты Эмиля. После того, как он захлопнул дверь, я простоял в гостиной ещë на протяжении нескольких минут. Смысла оставаться здесь я не видел, и поэтому, переборов себя, я всë таки покинул его квартиру. На улице моросил дождь, прямо под моë настроение. Благо, в машине тепло и сухо, но это ничего не меняет. Я ехал домой без музыки, оставшись наедине со своими мыслями. «Весь в отца.» — последнее, о чем я думал в конце дня.