***
Пауль не желал разговаривать со мной. И даже когда мы все вшестером сидели в студии, стараясь развеять напряжение, на меня он даже не смотрел. Да и сам я к нему не подходил, так как не хотел усугублять ситуацию. Но мне чертовски не хватало его. Каждый раз, когда я наблюдал за тем, как он с улыбкой на лице разговаривает, например, со Шнайдером, мне хотел подойти, и я обнять его со спины. Хотелось забрать его отсюда, и увезти туда, где мы сможем наедине обсудить все наши проблемы без скандалов и ссор. Но он — сплошная противоположность этого желания. План примирения у меня был продумал почти до мелочей, но я не знал, как его реализовать. Была назначена определенная дата, и времени оставалось совсем немного...22.06.2003
Гитары Fender Stratocaster — база, но зато какая! Наверняка ей был бы рад любой начинающий гитарист. Например Эмиль, у которого сегодня день рождения. Я думаю уже прекрасно понятно, чем я собрался возвращать его уважение и доверие ко мне. Но есть одна проблема. Я без понятия, как мне найти подход к его отцу, ведь он наверняка не позволит мне к нему приблизится. Тем не менее, попробовать стоит.***
— Пауль, стой. — говорю я, стоя в углу студии. Помещение уже покидал Оливер, и мы с Паулем остались одни. Он хотел убежать поскорее, но не сделал этого. Его невысокая фигура остановилась возле дверного проëма, а после повернулась ко мне. Взгляд был подобен острому ножу, режущему мою душу. В очередной раз убеждаюсь, что у них с Эмилем он словно один на двоих. — Мне нужно увидеть Эмиля. — цежу я, оставаясь на месте. — Зачем? чтобы снова обосрать и спровоцировать у него плохое настроение? Я шумно выдыхаю, покачивая головой. Доказывать что-то Паулю я уже потерял смысл; он не верил мне, сколько бы доказательств я не предоставлял. — Думай что хочешь, но мне правда нужно с ним встретиться. Пожалуйста, Пауль. Для меня это важно. — Слушай, после того, что ты сделал, у меня нет к тебе абсолютно никакого доверия! — он медленно шагает вдоль стены, не отрывая от меня цепкого взгляда. — Ты действительно думаешь, что после той ситуации я хочу видеть твоего сына только для того, чтобы сказать, какой он плохой? Не думал, что я, может быть, хочу извиниться перед ним? Пауль резко ускорил шаг, и, подойдя ко мне, схватил меня за воротник рубашки, притянув к себе. В этот момент я не успел осознать вообще ничего. С какой целью он сделал это? Что он собирается делать сейчас? Эти вопросы перемешались в голове в единую кашу, не позволяя мне что-либо сказать или сделать. — Я не желаю вообще видеть тебя рядом со мной, и уж тем более с Эмилем. Знал бы ты, как сильно он был расстроен! Я клянусь, ещë за все четырнадцать лет его жизни я никогда не видел его в таком состоянии! — его руки ещë сильнее стали сжимать мой воротник. — Ты можешь делать гадости кому угодно, даже мне, но Эмиля я трогать не позволю! Несмотря на крики и недовольства в мою сторону, я был рад даже такой близости с Паулем. Я стоял молча, не смея перечить ему, словно провинившийся щенок. Да, ассоциация чертовски верная. Я хоть и не любил, когда мною кто-то командует или доминирует, но когда это делает Пауль, я получают от этого несказанное удовольствие. — И чего ты заткнулся? — на выдохе спрашивает Пауль. — А что мне говорить, если ты все мои слова пропускаешь мимо ушей? Я уже пытался с тобой спокойно поговорить, объяснить ситуацию, но ты упëртый, хуев баран. С тобой невозможно разговаривать. — отвечаю я, а в голове у меня лишь одна мысль — "ну давай, выплесни на меня весь свой гнев". — Я слушал тебя, но твои оправдания звучат максимально не правдоподобно! Почему ты не хочешь признаться в том, что виноват ты? — Да потому что я, блять, не виноват, Пауль! — я схватил его за плечи, перейдя со спокойного голоса на крик. — я понимаю, что между мной и своим сыном ты безусловно выберешь его, но ситуация здесь совершенно иная! Ты понимаешь, что он просто ненавидит меня только потому, что мы с тобой вместе? Он специально всë это подстроил! Причём, раньше всë было идеально, а как только он узнал о наших отношениях, сразу начал пытаться их разрушить. Ну что это за хуйня?! Ты пойми, Пауль, я тоже человек, и у меня тоже есть чувства! Я хочу как лучше сделать, а он всë портит! Глаза Пауля будто помутнели, когда он услышал последние слова. Выражение его лицо истощало разочарование, руки ослабили хватку. — Тогда нахуя ты терпишь это? Ты можешь в любой момент меня кинуть, раз тебя это так заебало. — Да потому что я тебя больше жизни люблю, идиот! И если это потребуется, я буду биться до тех пор, пока всë не наладится. Он молча смотрел в мои глаза, словно пытаясь прочитать мои мысли. Он уже не выглядел таким агрессивным. Наоборот, будто когда я накричал на него, он успокоился, и мне стало стыдно за то, что мы потихоньку начинаем возвращать наши отношения на несколько лет назад. Это осознание ударило в голову с неимоверной силой, что у меня даже в глазах потемнело. Оно захватило мой разум, и будто кричало: "так продолжаться не может!". И я абсолютно согласен. Поддавшись искушению, я поцеловал его. Сделал это так агрессивно, как только возможно. Скорее, я даже не целовал, а кусал. Покусывал его губы, пробираясь языком как можно глубже, не обращая внимания на его реакцию. Все его сопротивления — лишь видимость, и я отлично чувствовал это. В моих руках он размяк слишком быстро, чего стоило ожидать, исходя из характера Пауля; такой уж он человек, с настолько переменчивым настроением. Ответа я даже не ожидал, но спустя пару мгновений он отдался мне окончательно, намеренно коснувшись своим языком моего. На пару секунд мы отстранились, чтобы набрать воздуха, а после я вновь сцепил наши губы. Мне даже как-то смешно стало от этой абсурдной ситуации; буквально пару минут назад Пауля кричал на меня, и говорил, что не хочет видеть меня, а теперь доверяет мне очередной поцелуй. Я улыбнулся. Руки по привычке полезли под его одежду; это уже обязательный ритуал перед каждым занятием сексом. Повезло, что на улице было жарко, и Пауль надел широкую футболку, куда я проник с небывалой лëгкостью. От холодных прикосновений он неконтролируемо вздрогнул, прижавшись ко мне. Второй рукой я поглаживал его бëдра, заставляя его тяжело выдыхать в мои губы. И казалось бы, вот он, полностью в моих руках, и я могу делать с ним абсолютно всë, что пожелаю, но не тут-то было. Он резко прервал наш поцелуй, отстранившись от меня. Его руки упëрлись в мою грудь, и он толкнул меня на небольшой диван, стоявший неподалёку. Он устроился на моих коленях, принявшись стягивать с себя одежду. На это зрелище я смотрел с самодовольной улыбкой на лице. — Ты слишком быстро сдался, Пауль. Не мог ещë попритворяться обиженным? — я улыбнулся, рассматривая уже обнаженное тело Ландерса. Он промолчал, но это было неважно. Я дразнил его словами, при этом понимая, что сам пиздецки соскучился по его ласкам, и что долго бы я не продержался. Холодные ладони вновь коснулись его бëдер, желая огладить их и вызвать на теле любимого табун из мурашек, но вдруг он обхватил мои запястья и расположил мои руки вдоль моего туловища. — Не трогай меня. Я ещë не простил тебя. — строгим тоном приказывает он, и от этого я возбуждаюсь с неимоверной скоростью. Пауль всегда знал подход к самому главному. Пауль слазит с меня, вставая на колени. Он раздвинул мои ноги, и принялся приспускать с меня брюки вместе с нижним бельем сразу. Я несильно прикусил губу, наблюдая за его нетерпеливыми действиями. Он без всяких лишних прелюдий и вступительных ласк освободил мой член от назойливых тканей. У меня было ощущение, будто он торопится куда-то, так как он не уделял ни секунды лишнего времени другим частям моего тела, а лишь сразу взялся за моë возбуждение. Он приблизился лицом к нему предельно близко, и, приоткрыв рот, прошëлся языком по головке, вызвав у меня приятную дрожь. Моë тело совсем отвыкло от минета, поэтому я был только рад, что Пауль сам вызвался вернуть мне забытые ощущения. Мне хотелось прикоснуться к нему, погладить по голове, но ведь он ещë не простил меня. Пауль стал активно работать своим языком, иногда помогая себе пальцами. Он трогал меня везде, и уделял внимание каждому сантиметру моего члена, начиная от головки и заканчивая яйцами. Его слюна обильно смачивала плоть, создавая невероятные ощущения, от которых стоны сами вырывались из пылающих уст. Иногда он поднимал на меня взгляд, пялясь прямо в моë лицо. Не разрывая зрительного контакты, он резко ускорял движение ладони, что свободно скользила вдоль влажного от рта Пауля эрегированному члену. Это заставляло меня откинуть голову на спинку дивана, полностью отдавшись чувству приближающегося оргиастического экстаза. Но Паулю было важно проучить меня: его тëплый язык напоследок прошëлся по основанию полового органа, сомкнувшиеся губы прикоснулись к его кончику, и Ландерс отстранился. Но в этот раз не для того, что бы набрать воздух. Нет, он вернулся ко мне на колени. — Аха-х... Это пиздец, Пауль. — в хорошем ключе мямлю я, нехотя открывая свои глаза. Его бëдра ëрзают по моему члену, и судя по всему, ему уже не терпится сесть на него. Эти махинации вызывают у меня новый прилив бешеной эйфории эмоций, и дабы не показать виду, что совсем скоро я кончу, мне приходится прикусывать свою нижнюю губу. Я слышу его учащенное дыхание. Его грудь плотно прижата к моей, и вот наконец, он, вновь обхватив мой член рукой, стал медленно и неторопливо насаживаться на него. Я был немного оскорблен, когда осознал, что всë, что он делал со мной вначале — это лишь для того, чтобы заменить своей слюной смазку, которой у нас не было. Тем не менее, кайф я получил, а остальное не важно. Изо рта Пауля вырвался тихий, но протяжный стон. Он начал медленное движение, ухватываясь за мои плечи горячими ладонями. Звуки, издаваемые нами, звучали в унисон, лаская мой слух. Но в это же время я страдал от недостатка прикосновений: мне до сих пор хотелось положить руки на бëдра Пауля, обхватить ими его спину, царапая от пронзительного удовольствия, что он доставлял мне. Но я старался быть послушным, и выполнять предварительно поставленный приказ "не трогать меня, ведь я ещë не до конца простил тебя!". Он впервые руководил процессом, настраивал удобный для себя темп. Хотя поза, выбранная им, не обеспечивала особенно глубокое проникновение, я получал наслаждение чисто от близости с Паулем. Я был близок к оргазму лишь от одной мысли о том, что ему удалось так просто подчинить меня. Мои стоны становились громче благодаря трению кольца мышц о мой член, что находился почти на пределе. И чем сильнее становилось моë сердцебиение, тем больше я стал замечать, как Пауль синхронно движениям своих бëдер ласкает себя снизу, получая вдвойне больше блаженства. — Пауль, пожалуйста, — выдыхаю горячим дыханием ему на ухо. — сделаем это вместе. Мой разум помутнел, как только он схватил мою руку, покоящуюся на диване, и прислонил к себе. Я медлить не стал; сполз ладонью вниз, крепко обхватывая пальцами член Пауля. Не спрашивая на то разрешения, вторая рука перебралась на его бедро, а первая принялась за активную работу. — Сделай это. — шепчу я раз за разом. — пожалуйста, кончи для меня. И он кончил. Мы сделали это вместе, как я и хотел. Его рука накрыла рот, заглушая протяжный и отрывистый стон, разносящийся эхом по всему помещению. Голова упала на мою грудь, и теперь еë обжигало его горячее дыхание. Одна из моих рук, будучи активно надрачивающая Паулю, теперь находилась на его спине, прижимая ко мне. Мы лежим абсолютно молча, выслушивая тяжелое дыхание друг друга. — Через полтора часа у Эмиля закончатся занятия в школе. — почти шепотом говорит он мне на ухо. — потом нас не будет дома около двух часов. Вернëмся ближе к шести часам. Пауль отлип от моего тела, принявшись собирать раскиданные вещи. Он убежал очень быстро, и я даже не успел заметить этого. Наверное, ещë около десяти минут я просидел в студии на диване, пытаясь понять, простил он меня или нет?***
Часы гласят мне, что время ровно пол седьмого вечера, а это значит, что Эмиль и Пауль уже дома. Я хватаю чехол с гитарой, и, не думая ни о чем, спешу в машину. Пока заветный подарочек покоился в багажнике, я летел по дороге, чуть ли не превышая скорость. Чувствовал себя маленьким ребëнком. Мне невероятно хотелось увидеть реакцию Эмиля на мой небольшой подгон, о котором он наверняка мечтал.***
— Тук-тук... именинник дома? — интересуюсь я у Пауля, открывшему мне дверь. — О, ты припëрся всë таки. — усмехаясь, выдаëт он, пропуская меня в квартиру. — дома он. Взор Ландерса мигом падает на интересный чëрный чехол. Взглядом он спрашивает меня: "ну и что за красоту ты запихнул туда?". "увидишь." — отвечаю я. Быстро разуваюсь, и ещë на протяжении нескольких секунд пялюсь на любопытного Пауля. — Ну, пойдëм со мной. — хватая его за запястье, вполголоса прошу я. — А то мне как-то страшно идти туда одному. Вдруг съест меня. В одной руке держу чехол с гитарой, в другой — руку Пауля, а сам направляюсь в сторону комнаты Эмиля. Ради приличия я стучу в дверь пару раз, а после медленно приоткрываю еë, смотря, чем он занят. Сразу же лицезрею знакомые постеры и плакаты, небрежно застеленную кровать, тусклый свет настольной лампы, а самое главное — старенький инструмент, на котором успешно поменяли струны. — Приветик. — отпустив Пауля, я открываю дверь полностью, ловя на себе удивлëнный взгляд Эмиля. — мне одна птичка нашептала, что ты на меня сильно обиделся. Поэтому, я решил извиниться. Прохожу внутрь и протягиваю сидящему на кровати парнишке мой небольшой подарок. — Это... это что? — широко раскрыв глаза, спрашивает он. — Давай, смотри. С недоверием он принимает из моих рук черный чехол с тяжëлым содержимым. Где-то из дверного проëма я чувствую всë такой же любопытный взгляд Пауля, что наблюдает за тем, как его сын неторопливо расстëгивает молнию чехла, извлекая новую гитару. Его глаза вмиг заблестели восторгом: он протëр из пару раз, дабы убедиться, что ему не мерещится. Он принялся трогать еë, рассматривать, всë так же не веря, что это всë происходит в самом деле. — Нравится? — присаживаясь напротив него на небольшую табуретку, я спешу узнать мнение именинника. — Она же... ну... дорогая. — дрожащими губами молвит он. — Да? Не знал. — Ну-у, Эмиль, ты бы хоть спасибо сказал. — к разговору присоединяется не менее довольный Пауль. — Эм... спасибо... — лицо парня слегка покраснело. Мне даже показалось, что он вот-вот заплачет, но к счастью, этого не случилось. В этот момент я понимаю, что моë зрение меня очень подводит, ведь лишь спустя пару минут пребывания в комнате я смог заметить блеск септума в носу Эмиля. И по правде говоря, я вовсе не удивился этому. Теперь понятно, куда эти двое пропали в середине дня. Нос ездили Эмилю прокалывать! Вот Пауль даëт. — Тебе идëт. — расхваливая свежий прокол, я слышу тихий смешок со стороны Ландерса. — Кстати, сыгрешь что-нибудь? — Ну, еë же ещë настроить надо, и всë такое... — А, ну ты занимайся тогда. А я у тебя пока что отца украду на пару минут. Я неторопливо пошагал в сторону выхода, по пути прихватив Пауля за плечи. Его лицо истощало тëплые эмоции, который не посвящались мне уже долгое время. — Ну ты даëшь конечно. — смущëнно шепчет он. — Это ты даëшь! Действительно ему проколоть нос разрешил? — Ну, он давно хотел, так почему бы и нет? — он вновь тихо посмеялся. — Он вообще сначала хотел мочку уха проколоть, но когда узнал, что так обычно делают мужчины, принадлежавшие к сексуальным меньшинствам, сразу перехотел. — Пауль, я чего-то не знаю о тебе? Он расхохотался. Видимо, план по примирению оказался успешным.