Истории о любви

Алфедов и Джаст были лучшими друзьями. Все называли их парочкой, отчего Джаст просто смеялся, а Алфедову становилось как-то... неудобно. Неудобно за себя и друга. Неловко. Неприятно. Он хотел просто дружить. Но, видимо, он не умел. Поэтому все начали шипперить его с Джастом. Так ведь? Алфедов, будучи ходячим снеговиком с разумом, мог дышать, видеть, мыслить и даже чувствовать. Но не так, как остальные. Когда у тебя вместо кожи буквально иней, сложно отличить дружбу от любви. Он не хотел, чтобы его совмещали с Джастом. Он боялся. Боялся быть ненужным и брошенным. Вдруг он скажет: «Извини, Алфедов, я не могу с тобой дружить потому, что я не могу терпеть эти шипы. Ты знаешь, даже если сказать нас не шипперить, то они все равно не перестанут». Каждый раз, когда их снова и снова называли парой, у Алфедова появлялись некое недовольство и... страх. И каждый раз ему приходилось только тяжело выдыхать. Ему волноваться нельзя. Пот у него тоже выделяется, а пот, как известно, – это вода. А когда Алфедов состоит из снега, стоит побеспокоиться насчет этого. При волнении он всегда идет в холодное место. Или прячется в холодильнике, как пойдет. Однажды, один чаттер спросил Алфедова на его стриме: «Как ты относишься к джф?» Снеговик хотел уже ответить: «Не люблю, не нравится, ненавижу», — но что-то в глубине души остановило его. Все те моменты, которые он провел с Джастом, он принял расценивать как очень дорогие и важные. Он понимал, что их связывает что-то большее, чем простая дружба, но явно не переходящее на уровень любви и романтических отношений. Он все равно боялся осознавать, тем более, кому-то говорить. Кто знает, что про него подумают? — Ну нормально, — с неким пофигизмом в голосе ответил снеговик. Почему он вообще так ответил? Он не знает. Решил подумать потом. Где-нибудь в снежном биоме.

. . .

Вот он и в снежной пустыне. Изредка здесь встречались деревья. Теперь ни одного, везде все вырубили. Иногда на белом, словно простыне, поле появлялись одинокие иглу. Внутри, если и есть подвал, то полностью облутанный, без жителей и яблока Нотча. А может, и зельеварку с собой утащили. Неважно. Он заходит в первый попавшийся снежный домик, чтобы собраться со своими мыслями. Он сел на красную кровать, согнул ноги в коленях, обнял их своими руками и уткнулся в них своим холодным носом. Послышался шелест элитр и шаги. Алфедов мгновенно нормально сел. — Привет, Алфедов, я тебя везде ищу, — сказал Джаст в дверном проеме, — ты куда пропал? — Я здесь вообще-то просто сижу. А ты зачем меня искал? — Елку строить надо. Забыл? — Да я ненадолго сюда пришел. Вот скоро пойду обратно. — Погоди. Что случилось? — Алфедов вопросительно посмотрел на Джаста после его слов. — Ничего. — Что случилось? — переспросил Джаст словно не слышал его ответа. Он очень хорошо знал Алфедова, поэтому знал, что тот постоянно шел в холодные места для того, чтобы о чем-то максимально серьезно подумать и как следует поволноваться. Снеговик вздохнул и отвел рассерженный взгляд. Джаст присел рядом. — Я просто... — начал первый, — Мне так не нравятся эти шутки про нас.. А как ты к ним относишься? — Мне ничего. Они забавные. Почему тебе они не нравятся? — Ну.. Я думал, что если ты не любишь эти шутки, то можешь.. Перестать дружить со мной?.. — последнее Алфедов говорил тихо и очень неуверенно, будто сомневаясь в своих словах. — Ну что ты, из-за приколов перестать дружить? Да наша дружба неразрушимая! — сказал Джаст и обнял снеговика. Он немного подумал и обнял чёрта в ответ, — Знаешь... Мне, если честно, такие шутки даже нравятся. — Что? — Наверное, понятно, что в моем роде были довольно злые и коварные черти. Когда я увидел поведение людей, я захотел быть таким же. Я старался всегда быть добрым. Я верил и верю, что в моем сердце есть крупица добра и... любви? Ну в общем, насчет добра я уверен, а вот насчет любви... не был уверен, но когда я встретил.. — Джаст слегка замялся говорить. — Ты влюбился в кого-то, да? — с улыбкой сказал Алфедов, желая поддержать друга. — Ну да. Ты, — коротко, негромко, но уверенно сказал чёрт. — Чего? — спросил снеговик, желая убедиться, что ему послышалось или он не так понял. — Ты, Алфедов. Ты зажег в моем сердце искру, не зажигавшуюся ранее. Ты мне нравишься, Алфедов. Снеговик мгновенно отстранился от Джаста и обернулся, – смотрит ли кто-то за ними – а потом повернулся обратно. Он был слегка покрасневшим, что было легко заметить на самом белом лице. — А ты? — спросил Джаст. — А я... Я не знаю. Я не могу понять, что я чувствую. Ты вроде мне друг, а вроде... Нет, это не симпатия... — говорил Алфедов, словно сам себе, — ...но больше, чем дружба. — Ты чувствуешь что-то ко мне? — М.. Вроде бы да-а... — неуверенно говорил снеговик, — Но я не хочу это признавать. Боюсь, если честно. — Почему? — Ну.. Может, из-за насмешек или чего-то подобного. — Тебе нечего бояться. Любовь – это не стыдно. Тем более, ты ведь можешь никому не показывать и не говорить, что что-то чувствуешь ко мне, — успокоил Алфедова Джаст. Алфедов мягко улыбнулся. Такая улыбка всегда нравилась Джасту. Последний положил свою руку на руку Алфедова. Снеговик посмотрел на свою руку, а потом перевел взгляд на лицо Джаста. Он быстро чмокнул его в щеку. — Надеюсь, любовь – это не стыдно.