***
В понедельник, через два дня, на занятиях в школе они снова встретились. Фурина, всё ещё подавленная, боялась взглянуть на парня. Она всячески избегала его в коридорах и все перемены отсиживалась в классе, стараясь не пересекаться маршрутами с одиннадцатым классом. Сама девушка училась в десятом. На её собственное удивление, у неё хорошо получалось его избегать. Так прошло три дня. Но умом Фурина понимала, что вечно его избегать не сможет. И так, в четверг, уже после окончания уроков и занятий в театральном кружке школы, где девушка была на особом почёте. Она задержалась там почти на тридцать минут после окончания занятия. Пытаясь отвлечься от размышлений о парне, о котором не думать не могла, она разбирала старые декорация, костюмы, вносила правки в сценарий постановок. Руководительница против явно не будет, в своей «правой руке» и первой помощнице она не сомневалась. И вот, выключив свет в большом актовом зале, она вышла в пустующие коридоры. За окном алел закат, который отражался оранжевыми отблесками на снегу. Тихо и протяжно выдохнув, Фурина быстрым шагом направилась к выходу из школы. Стук её небольших каблучков эхом отдавался от бетонных стен. — Фурина. Девушка остановилась, как вкопанная. Глаза расширились, сердце пропустило удар. Она прекрасно знала, кому принадлежал этот голос. Нёвиллет. Девушка молчала, не в силах обернуться. Она боялась смотреть на него после того, что они оба друг другу наговорили. И пусть парень в тот момент был внешне спокоен, разве что голос его был насквозь пронизан холодом, а в глазах его метались чувства, зеркальные Фурининым. Его слова полосовали по сердцу сильнее, чем чьи либо другие. Да и она сама не лучше… Парень, остановившийся сзади на дистанции нескольких метров, тоже молчал, сверлив спину возлюбленной взглядом. — Фурина, — снова повторил он. — Что тебе нужно? — задыхаясь от давящих на плечи чувств, ответила она. — Ты знаешь, — он сделал шаг вперёд. Во всех их ссорах, Нёвиллет, на удивление, извинялся первым, хотя ему было это незачем, ведь падать тому в ноги должна была Фурина, начинавшая всё это. Скорее всего, снова пришёл за этим. Сглотнув, десятиклассница тихо, но в то же время до оглушающего в тишине громко, сказала: — Не извиняйся. Ты не должен. Парень прикрыл глаза, делая ещё полшага в её сторону. — Хватит меня избегать. Эти слова так глубоко засели в голове сразу же после того, как были услышаны. Фурина почувствовала, как в горле образовывается ком. — Нет… — она наклонила голову. — Прости. А потом, не способной больше стоять, девушка дёрнулась с места, дав дёру, позорно сбегая с поля боя, оставив на нём лишь Нёвиллета. Тот не стал её догонять. Поэтому, скрепя сердце, отправился к выходу из учебного заведения, когда Фурина скрылась за углом. Добежав до уборной, в которой тоже никого не было, школьница остановилась, переводя дыхание. А потом почувствовала сквозь какую-то пелену пустоты в голове, как ком в горле тисками стискивает шею, а по щекам потекли слёзы. Она снова всё испортила. Из-за чего? Опять из-за эмоций. У неё был шанс воссоединиться с Нёвиллетом. И она этот шанс выкинула буквально из рук с таким же мастерством, с каким могла играла на сцене. Прижав ладонь ко рту, чтобы не закричать, Фурина простояла так минут пятнадцать, прежде чем начать хоть как-то приходить в себя.***
Ночью она не спала. Совесть, колыхающаяся внутри осиным гнездом, отгоняла сон напрочь. Поселившаяся в груди тревога мешала даже расслабиться. До самого будильника девушка смотрела в стену, не сомкнув глаз, а когда заведённый на телефоне будильник затрещал, Фурина на механических ногах встала с кровати и начала приводить себя в порядок. В школе она ходила, как от тела оторванная, вызывая этим расспросы учителей и зашептавшиеся сплетни. Десятиклассница врала, что всё нормально. А потом она увидела его в коридоре. Он стоял у окна. Вид у него был… До того равнодушный, что ей показалось, будто ему всё равно на их ссору. Но в глубине души она знала — ему не всё равно. А распирающее её чувство вины сдавила тело. Нет. Она больше так не может. На ватных ногах она преодолела расстояние между ними. А потом тихо позвала: Нёвиллет… Он повернулся к ней, не ожидая, что она подойдёт к нему, ведь в его перламутровых глазах закрались искры удивления. — Что? Фурина, еле как совладав с собой, уже хотела поговорить с ним, как прозвенел предательский звонок. «Чёрт, нет!» — Прости, мне нужно идти, — сказал парень, уже разворачиваясь, но девушка схватила его за руку. — Нет, постой! Это важно… Одиннадцатиклассник снова повернулся к ней, оглядев её внимательным взглядом. Набрав в грудь побольше воздуха, Фурина начала. — Прости меня. И за вчера, и за тот день. Мне правда теперь очень стыдно перед тобой. Я пойму, если ты не захочешь продолжать эти отношения, но мне важно, чтобы ты меня услышал. Прости. Выпалив сё на одном дыхании, она зажмурилась, ожидая дальнейших действий парня. Нёвиллет молчал. А потом развернулся и сказал: — Я тебя прощаю, Фурина. Но мне нужно подумать. И он ушёл. А девушка осталась стоять ни жива ни мертва посреди пустующего коридора с дырой в груди.