1945
Половина восьмого утра, а Анн Ле уже на кухне. — Что делаешь? Она плюёт в кружку. — Не говори, что я напугал тебя. Я громко пришёл. Сделаешь чай? — Да, — Анн Ле вытирает полотенцем капли с подбородка. Я сажусь за стол, приглаживаю вонючий белый галстук. Сегодня он по-особому вонючий и по-особому белый. Наибелейший. — Отлично выглядишь, — Анн Ле ставит передо мной кружку. Конечно я отлично выгляжу! Поглажен, побрит, чистый, вкусно пахну. Унитазы сегодня не драил. Причёска, как у Максимилиана — зализан, прилизан, приподнят. Жених! Моя невеста спит. Я замечаю, что Анн Ле подозрительно смотрит на стул под окном. Моргаю-моргаю-моргаю — никого. Ещё поморгаем — никто не появляется. — С тобой всё нормально? — дотрагиваюсь до Анн Ле, она почему-то подпрыгивает. Странно, потому что я не напугал её. — А-а-а, — вот это глазища! Вина во мне или невидимом на стуле? — Да. Ты такой красивый, потому что у Жозефины день рождения? — Жозефина, — презрительно отхлёбываю чай. — Я для себя побрился, помылся, погладился, а не для каких-то Жозефин. — Тебе очень идёт белый галстук, — Анн Ле колдует за тумбой. — Не подлизывайся. Как не нравился, так и не нравится, — хлебаю-хлебаю-хлебаю, вкусный чай. — Какой у вас первый урок? — Предвидение, — Анн Ле параллельно готовке пьёт кофе. — Не понимаю, чем Предвидение отличается от Высшего Разума. — Предвидение не показывает фаворита, — смешки в конце резко обрываются кашлем. — Предвидение — это расклад либо на камнях, либо на картах. Жозефине очень нравятся камни. — Вот вам жить нескучно, зная своё будущее? — за спиной слышу шаги — это Бенуа. Мужское рукопожатие. Бенуа ставит на тумбу корзинку с помидорами. — Я, например, понятия не имею, что со мной будет завтра, да что завтра! Не пошлёт ли меня мадам Мона сегодня в прачечную! А вам известно и за кого вы замуж выйдете, и сколько детей родите, и когда к вам придёт запор. — Это очень удобно, — Бенуа занимает стул рядом. Пустой под окном остаётся пустовать. — Я про… — Запор, я понял, — ударяю по плечу. — Анн Ле предупреждает тебя о таких неожиданностях. — Сильвен, что подаришь Жозефине? — Анн Ле моет помидоры. — Ха! Себя! Что ещё подарить? Мой подарок — это я, как и всегда, но сегодня я особенный. Почему? Потому что я буду вести себя очень плохо. Как будто раньше вёл себя иначе! Нет. Я буду сегодня до безобразия хорошим. Жозефине это не понравится — пусть пострадает в праздник.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Так вот, что это было!
— Признаюсь, слегка перестарался.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
— Она любит шоколадки. — Это намёк, Анн Ле? — поворачиваю на неё голову. — Что ты собралась делать? — Помидоры выжимать. Жозефина любит помидоры, сделаю ей вкусный сок. Мало того, что родилась со мной в один день, так ещё мою любовь к помидорам забирает! — Сделай с шоколадом, с шоколадом и помидорами. Я знаю, у тебя есть шоколад. Вот и подари подруге шоколад, а я не собираюсь ехать в магазин за сладостями. Надо было раньше говорить, хотя бы вчера. Вот вчера и съездил бы с Максимилианом. Шоколад сам бы съел, а в обёртку завернул бы другой шоколад. У меня вчера как раз запора не было.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Что-о-о-о?!
— Не отвлекайся. Смотри дальше.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
— Злой ты, Сильвен, — бубнит Анн Ле. — Скажи лучше, когда война закончится? — встаю из-за стола. — Через три месяца. — Ого! — от неожиданности рыгаю у неё под ухом. — Хоть какая-то польза от ваших видений и гаданий! — кидаю пустую кружку в раковину. — Помоете за меня, — цокаю языком и разворачиваюсь из кухни. — Сильвен, — говорит Бенуа вслед, — с днём рождения. Я замираю и оборачиваюсь, приподнимаю уголки губ в улыбке и сдвигаю резкие брови к переносице: — Спасибо, садовник. Ровно в восемь дворецкие отводят ведьм на занятия. Бенуа и Анн Ле выходят из кухни. Стою красивый, стену не подпираю, правда, на каблуках качаюсь. Ну и где моя мадама? Неужели пропустил? Пять минут девятого, десять, пятнадцать. Я в шоке от такого воспитания. Где это видано, чтобы дворецкий ждал мадам? Какое неуважение ко мне! Вот это благородная девица, ай-яй-яй. Я, значит, к ней со всей душой, ни одной хрустяшечки круассана, ни одной ягодки в рот не положил, встал, как примерный, в семь утра, а она опаздывает на занятие! Н-да-а-а-а, вот это благородная девица. Я обижен, разгневан, поэтому на мысленную связь с ней не выхожу. Она не общается со мной, а мне чего с ней общаться? Звать, беспокоиться — вот это вот не ко мне, это к другим дворецким. Дверь комнаты девочек открывается, и появляется она. Белый — цвет Жозефины. Жозефина в белом платье: длинные рукава, длинная струящаяся юбка. Волшебная. Светлые волосы убраны в аккуратный пучок, веночек из мелких цветочков и жемчужин. На ногтях белый лак, ногти прямоугольной формы. Узкая талия, тонкие пальцы. Сердце тук… тук. Белые туфли на небольшом каблучке. Когда она делает шаг, я вижу её ноги. Ресницы подкрашены, на губах нежно-розовая помада. Я околдован. Не смею пошевелиться, не смею выпустить звук из приоткрытого рта. Глаза больше не похожи на некрепкий чай в ледяной кружке. Янтарь — хрупкий камень. Моё хрупкое сердце рассыпается в порошок. Жёлтые оттенки янтаря нагревают солнечное сплетение. Хочу быть фисташковым оливаном, чтобы стать тебе парой.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Я навсегда запомнила твоё лицо в тот момент.
— Каким я выглядел?
— Потрясённым.
— Ты остановила моё сердце.
— Я поразила тебя в самое сердце. Признаюсь, ты был очень красивым в том коридоре передо мной.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
— Что-то не то? — Жозефина дотрагивается до причёски. — Сильвен, меня пугает твой взгляд. Без понятия, как я выгляжу, не могу и не желаю отвести от неё взгляда. Обвожу взором цветочки и жемчужинки, опускаюсь до кончиков ресниц и даю честное слово, что ощущаю аромат её помады. Жозефине не подойдёт красный цвет. Жозефина — некричащая натура. Она яркая в белом. Она потрясающая. — А-тр-пфу-пфс… са-а-а… — Что-о? — Жозефина округляет глаза и складывает губы в трубочку. Я бы подался тебе навстречу. Почти подался, но вовремя осёкся. — А-м… Пройдёмте, — отвожу руку в сторону, — на Предвидение. — Как скажешь, — она пропускает меня вперёд. Жозефина не пахнет, как конфета. Слюна не скапливается на языке, когда она следует за мной. Не вишенка, не апельсинка, не клубничка. Груша со сливками, лепестки роз посыпаны сахаром, сливочная ваниль и тёплый мускус. Груша! Какая, нахрен, груша?! Немыслимый аромат кружится на складках платья у меня за спиной. Не оборачиваюсь. Как плохо, что у человека нет глаз на затылке. Жозефина идёт бесшумно. Лепестки роз поднимаются по белой ткани. Глоток свежего воздуха для чувств. Я открываю кабинет: — Мадам Ракель, — склоняю голову, — мадам Жозефина просит прощения за опоздание. Красивый Сильвен Виаль привлекает внимание всех ведьм. Он высокий, статный, отнюдь не взрослый, но таковым себя считает. Он красивый, но рядом с великолепной Жозефиной чувствует себя никудышным. — Мадам Жозефина, займите место рядом с мадам Фату. Дворецкий Виаль, Вы свободны. На переменах они — ведьма и ведьма, на занятиях они — ведьма и ведьма. Когда они — мать и дочь? Жозефина проходит к парте под улыбки юных ведьм. Я не ухожу, следую за ней взглядом, провожаю, отодвигаю стул за спинку. — С днём рождения, Сильвен, — говорит она перед тем, как сесть. Я двигаю губами, перебирая на языке не слова благодарности, а слова ответного поздравления. Не могу. Не получается. Я вообще не могу произнести ни слова, глядя на такую Жозефину. «Спасибо», — она принимает непроизнесённое поздравление. Минуту я стою в коридоре, придерживая стену, или это она придерживает меня. Не знаю, не понимаю, не хочу забивать этим голову. В голове Жозефина: белая, нежная, пронзительная, сливочная и грушевая. Сжала моё сердце одним взглядом, а теперь медленно отпускает. Какая, блин, Жозефина?! Сильвен, ты спятил?! Ей исполнилось 13 лет! 13! А тебе — 16! Нацепила на себя дурацкое белое платье, а тебе на шее затянула дурацкий белый галстук. Грушей своей навоняла под носом и пошла камешки кидать. Фух! Ослабить галстук. Подношу пальцы к ноздрям — пахнут сливками. Да твою мать… Жозефина… Первый этаж, мужская уборная, крайняя кабинка. Расстёгиваю ширинку, спускаю трусы. Ничего страшного не происходит. Дворецкий — не бесполое существо. В правом яичке скопилось. Ерунда. Я давно не баловался. А тут звёзды просто сошлись. Платье, грушка со сливками… тонкое платье. Я не делаю это на Жозефину! Расслабляюсь, выпускаю белый гнев. Всё. Выхожу в коридор, втягиваю сопли. Больше никаких мыслей о Жозефине. На завтрак крепы. Начинка на выбор: шоколад, взбитые сливки, крем. Вдобавок фруктовый салат на общей тарелке: груша, клубника, персик и вишня с цедрой и сахаром. Праздничный завтрак благодаря дню рождения Жозефины. У меня тоже день рождения, поэтому пару крепов с кремом и сливками я съедаю, пока дворецкие накрывают столовую. Жо! Зе! Фи! На! Я же хотел сегодня очень хорошо себя вести. Угу, жидкий шоколад, а у тебя белое платье. Не переживай, подам тебе тарелочку.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Ах ты сволочь!
— Не отвлекайся, не отвлекайся.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
Ведьмы садятся за стол. Улыбаются, смеются, шепчутся. Помахайте ещё друг другу, давно не виделись. Дворецкие разносят своим мадам тарелки с крепами. Я стою между кухней и столовой, наблюдаю. Держу на тарелке креп с шоколадом. У-у-у-у. Не умею ходить правильно, иду быстро смотря на блюдо. Грохнуться сейчас очень кстати — это я могу. Сбавляю темп, подхожу к Жозефине и… — П-п-п-ф-ф-с-с-с-с… — А? — она поднимает на меня глаза. — К-к-к-кь-къ-ре-е-е-эп с шоколадом! — говорю, как истинный француз. Не хватает жеста с салфеткой. Жух-жух-жух. — А, ну ладно, — Жозефина опускает голову, берёт приборы. Сейчас этот блинчик окажется на твоём белом платье. Но вместо того, чтобы перевернуть тарелку, я интересуюсь: — Вы хотели… с другой начинкой? — таким тоненьким голосочком. — А можно с кремом? И чтобы крема побольше, — она заглядывает в тарелку, — как шоколада, только крема. Сделаешь, Сильвен? Большой палец мазюкается в шоколаде. Тарелка отходит в одну сторону, моя голова — в другую. Околдовала. Опять! Почему ведьмам разрешено колдовать за столом? Самые прекрасные на свете глаза. Не чую клубнику и персик из салата. От шеи пахнет грушей. — Сильвен? — Жозефина вытягивает меня из омута янтарных глаз. — А? Сейчас принесу. Шоколадный креп в рот. Я готовлю! Чистый блин — новенький. Ложка ванильного крема. Ма-зю-ка-ем! Больше! Больше ванильного крема моей белой королеве! Что?.. Сильвен, ты что, больной? Быстрее ешь блин и размазывай начинку на втором. — Ты что делаешь? — Тео подкрадывается. — А! — блин встаёт поперёк горла. — Не пугай. Я готовлю. — Мажешь креп? — он заглядывает в тарелку. — Это ты такой повар? — Отстань, — прожёвываю блин, слизываю шоколад с передних зубов. Дую в столовую. Моя мадам уже ест блин. Что-о-о? Кто посмел? Выискиваю негодяя. Ту-ту-ту-ту — идёт поиск. Патри́с. Патрис предлагает мадам добавку. Какая добавка, если Жозефина первый креп не съела? Жозефина… Быстро топаю, у́же ставя ноги при ходьбе. Палец-палец убери из тарелки! Некультурный разносчик еды! Отодвигаю тарелку с кремовым крепом, отцепляю от вилки отрезанный кусочек. Ставлю новую тарелку с моим крепом — с лучшим крепом! — Пардон за задержку. Старался. Мазал. Приятного аппетита, — забираю ненужную тарелку, отхожу от стола на два шага. Вспоминаю: — Про салатик не забывайте. Фруктики тоже вкусные. Фату давится крепом от смеха. Клотильд запивает икоту — тоже от смеха. Смеются надо мной, странные ведьмы. Жозефина сидит с открытым ртом. — Кушаем-кушаем. Я вкусно помазал. Ещё помазать? Я возбуждённый. Не телом, а душой. Болтаю без умолку, до ужаса разговорчивый! Контролирую всё. Из меня бы получился хороший мажордом. Всё вижу. — Сильвен, а можно мне с джемом? — просит Клотильд. — А ты салатика накидай в блин — вот тебе и джем. Хочешь креп — проси Тео. Вам чем намазать? — чуть склоняюсь к Жозефине и почти касаюсь теста на вилке. — Может, сливочки? С горочкой? — Да, пожалуйста. Бегу на кухню. Навстречу идёт Патрис с нужным мне крепом. Забираю. Нет, мало взбитых сливок. Больше взбитых сливок моей королеве! Иду на кухню. — Сильвен, что происходит? — перехватывает меня Патрис. — Отошёл от моей мадам, — шиплю в нос. — Но… — Я сказал, отошёл. Своей мадаме носи крепы, а к моей не подходи. Понятно?! Увижу рядом с Жозефиной, нос оторву и… засуну в задницу. — В чью? — Патрис в испуге отходит от меня. — В мою. Чтобы я тебя не видел подле Жозефины. С улыбочкой и не смотря под ноги подхожу к великолепной Жозефине: — На здоровье, — накрываю собой стол, как скатертью. — Может, для полной коллекции ещё и с шоколадиком? — Сильвен, спасибо, достаточно, — она пододвигает новую тарелку к той, из которой ест. — Одна нога тут, другая там. Только скажите. — Сильвен, у нас через два занятия танцы. Если я объемся крепов, то не станцую с тобой. Ты этого хочешь? — Мечтаю о танцах, — перехожу на шёпот. — Мечтаю потанцевать с Вами. Вести и не отпускать. «Что?» — читаю по расширенным зрачкам Жозефины. Что?.. Да ты бредишь, Сильвен! Сходи в уборную — успокойся. Никаких уборных! Патрис несёт кружку с чаем. — Кому несёшь? — Мадам Фату. — Неси. К Жозефине не подходи. На пороге кухни дворецкий с тарелкой. — Кому несёшь? — Мадам Моне, Сильвен, — чёрт, Максимилиан! Он наклоняет голову к плечу. — Ты сегодня заведённый. День рождения так влияет? Жозефина. Жозефина в белом платье. Жозефина… Я таю. — Неси мадам Моне. Жозефине не неси. Минуты не проходит, не успеваю съесть креп без начинки, как из столовой доносится: — Дворецкий Виаль, будьте добры, — голос директора Валравенс. Я выглядываю из-за угла — больше и больше — жую блинчик. Директор Валравенс меня видит: — Вы сегодня потрясающе справляетесь со своими обязанностями. Поздравляю, — она хлопает. Ведьмы и дворецкие хлопают. — Лучший дворецкий за завтраком. Я выхожу с крепом в руке, жую и делаю реверанс. Завожу левую ногу за правую — ставлю на носок. Завожу правую ногу за левую — ставлю на носок. Поклон головой. Сильвен, это женский реверанс! Плохой, очень плохой дворецкий. Бенуа ест креп, прислонившись к дверному проёму: — Мадам Жозефина сегодня такая красивая. Воздушная, волшебная. Не ведьма, а волшебница. Я откусываю у него креп с шоколадной начинкой. Потрясающая. Танцы — территория Клотильд и Тео. Маленькая кудрявая Клотильд и толстый неуклюжий Тео. Они дёргаются синхронно и плавно. Она занимает всё пространство зала, он не ощущает лишнего веса. Я всегда с улыбкой смотрю на их танцы. Ведьмы и дворецкие смеются над парой, а я восхищаюсь. Кубинская румба близка к ча-ча-ча. Тео и Клотильд чувствуют ритм, владеют равновесием. Удивительная координация движений. Танец мягкий, энергичный и плавный. Мы с Жозефиной никогда так не станцуем. Она до вечера будет носить белое платье? Сколько можно сводить меня с ума? Два часа прошло после завтрака, и вот я вновь не могу оторвать от неё взгляда. Стою в одном ряду с дворецкими и любуюсь ей. Она хлопает Тео и Клотильд, перешёптывается с Фату. Не замечает меня, я не замечаю танцующих. Причёска не выбилась из пучка, цветочки в венке не завяли. Лёгкая, светлая, неземная. — Сильвен-Сильвен, — Бенуа поправляет меня, потому что я прилёг на него. Поплыл. Возьми себя в руки, Сильвен! Сожми кулаки и яйца! Нет, яйца не надо, яйца сжимал в уборной. Это Жо! Зе! Фи! На! Твоя ненавистная Жо! Зе! Фи! На! Она смотрит на меня — замедляет сердце. Разозлись! Вот, вот так. Брови свои хмурые хмурь. Вот, другое дело. Челюсти сомкни. Челюсти сомкни, а не губы «выпячь»! — Мадам Клотильд, дворецкий Бамбáра, это было великолепно, — мадам Руссé, высокая и стройная ведьма, аплодирует. — Мадам Жозефина, дворецкий Виаль, прошу, танго. Не подарите ли мне тангó? Ой, Сильвен, молчи. Я с замиранием сердца подхожу к тебе на середину зала. Умоляю, больше никогда не надевай белое платье. Положить правую руку ниже лопаток, она положит правую руку в мою левую, левую — мне на спину. Медленно, медленно, быстро, быстро, медленно. На первом месте слияние сердец, на втором техника. — Сильвен, — мадам Руссе подталкивает меня голосом. «Почему ты боишься?» — спрашивает удивлённая Жозефина. Боюсь? Я не боюсь. Не боюсь танцев, директора Валравенс, твою мать и тебя.ᴘᴜᴛ ʏᴏᴜʀ ʜᴀɴᴅs ᴏɴ ᴍʏ ᴡᴀɪsᴛ, ᴅᴏ ɪᴛ sᴏꜰᴛʟʏ.
ᴍᴇ ᴀɴᴅ ɢᴏᴅ ᴡᴇ ᴅᴏɴ'ᴛ ɢᴇᴛ ᴀʟᴏɴɢ, sᴏ ɴᴏᴡ ɪ sɪɴɢ.
Это просто танго.ɴᴏ ᴏɴᴇ's ɢᴏɴɴᴀ ᴛᴀᴋᴇ ᴍʏ sᴏᴜʟ ᴀᴡᴀʏ,
ɪ'ᴍ ʟɪᴠɪɴɢ ʟɪᴋᴇ ᴊɪᴍ ᴍᴏʀʀɪsᴏɴ,
ʜᴇᴀᴅᴇᴅ ᴛᴏᴡᴀʀᴅs ᴀ ᴍᴇssᴇᴅ sᴛᴇᴘ ᴜᴘ ʜᴏʟɪᴅᴀʏ.
ᴍᴏɴɪᴛᴏʀ, sǫᴜᴇᴇᴢᴇ sǫᴜᴇᴇᴢᴇ ᴀɴᴅ ɪ'ᴍ sɪɴɢɪɴɢ:
ᴏʜ ʏᴇᴀʜ, ɢɪᴠᴇ ɪᴛ ᴛᴏ ᴍᴇ,
ᴛʜɪs ɪs ʜᴇᴀᴠᴇɴ, ᴡʜᴀᴛ ɪ ᴛʀᴜʟʏ ᴡᴀɴᴛ ɪs.
ɪɴɴᴏᴄᴇɴᴄᴇ ʟᴏsᴛ, ɪɴɴᴏᴄᴇɴᴄᴇ ʟᴏsᴛ.
Это кошмар. Я курю на улице после урока танцев. Во время танго мне было хуже, чем в уборной со спущенными трусами. Чёрт, это было чертовски хорошо! Жозефина смотрела на меня огромными глазами, а я вливался в неё через зрачки. После танца нам никто не аплодировал. Мадам Руссе прервала молчание, и только после этого юные ведьмы и дворецкие её поддержали. Что до меня? Я не хотел отпускать руку Жозефины.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Ты такой сентиментальный, оказывается.
— Я быстро влюбчивый.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
Отщёлкиваю сигарету о пальцы. До обеда пойду поковыряюсь в машине Максимилиана. Снимаю пиджак, снимаю жилетку, снимаю майку. Галстук не забыл? Не забыл. Ковыряюсь. Винтики откручиваю, винтики закручиваю. Откручиваю двигатель, закручиваю двигатель. Не закручивается! Я весь измазюкался! Роняю лицо в испачканные ладони. Соберись. Просто не смотри на неё так. А как? Смотри с неприязнью. Я чистый и свежий. Я вкусно пахну, потому что Жозефине приятнее ощущать от меня запах духов, а не машинного масла. Что?.. Ты опять думаешь о Жозефине?! Жозефина… Пальчики разминает за столом после занятия Пирокинезом. Откуда ты знаешь её расписание? Ведьмы берут по кусочку багета — я резал. Тео и мадам Мари-Анн разливают по тарелкам корсиканский суп из баклажанов, помидоров и кабачков. — К Жозефине не подходи, — говорю первому дворецкому с тарелкой. — К Жозефине не подходи, — говорю второму. — Жозефине не ставь тарелку, — говорю Бенуа. — Жозефине не ставь, ставь другой, — говорю четвёртому дворецкому — это оказывается Максимилиан. Да что я сегодня его не замечаю? Бертрáн ставит тарелку с супом Жозефине. Я кому говорил не ставить ей?! Быстро иду из кухни в столовую. — Пардон, — забираю тарелку. Жозефина не успевает испробовать суп. Несу двумя руками. Капает! Выливается! Подальше отодвигаю тарелку, чтобы не испачкать галстук с рубашкой. Нахожу Бертрана — радар отлично работает. Выливаю суп на голову. — Сильвен, ты в своём уме?! — Скажи спасибо, что я не откусил тебе нос. — О-о-о-о, — Патрис с испуганным лицом забирает новую тарелку на стол. — Я пошёл. Не умею я носить тарелки. С крепами еле нёс, а тут суп! И так один уже расплескал. Столик на колёсиках мне в помощь. Везу. Столик маленький, поэтому я в сгорбленном положении. Иду ровно, честное слово, ноги хорошо ставлю. Качу-качу-качу. Колёсики скрипят. Столовая смотрит на дворецкого в белом галстуке, подкатывающего столик к большому столу. Улыбаюсь. Главное — улыбка. Улыбка — главное оружие.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Это был фурор! Как ты его катил!
— А как я улыбался тебе?
— Сильвен, ты вилял бёдрами.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
— Корсиканский суп! — объявляю громко и подношу Жозефине. — Летний, лёгкий, лю… — ну давай, скажи «любимый»! — С Вашими любимыми помидорками. Помидорки утром собирал Бенуа. — Благодарю, Сильвен, — она уже не удивляется моим выходкам в столовой. Отводит глаза, когда я суечусь вокруг неё. — Вкусненький багетик, — ставлю тарелочку с кусочками багетами. Ну а зачем в общую лезть? — Сам резал. — Да, спасибо, Сильвен. Можно уже поесть? И ты иди поешь. — А? Я? — стою сбоку от неё. Улыбаюсь. Счастливый. — Да, я поем. Вы потом отдохните после обеда, за уроки сразу не садитесь, а то корсиканский суп не усвоится. — Сильвен, ты дашь нам поесть? — чавкает Клотильд. — Оставь нас. Иди на кухню. А что ты меня прогоняешь? Я — дворецкий! Моё место рядом с мадам. Не разрешает мне быть рядом с мадам. На кухне за столом Бертран ест суп. Кидаю ему в суп козявки из носа. На здоровье, подлец. После обеда мы с Бенуа моем посуду. Рукава закатаны, пиджаки сняты. Перчатки и щётки. Мысли о Жозефине. Нет, это не дело! Она у меня из головы сегодня выйдет хотя бы покурить? Бросаю недомытую тарелку в раковину и лезу в холодильник. На полдник Тео скрутил лепёшки с овощами и курицей. Ага, баночка с острым красным перцем. — Эй-эй, это на полдник, — Бенуа драит кастрюлю. — Угу, — сажусь за стол с горкой лепёшек. — Я проголодался. — Ты же не ешь острое. Тебе плохо от острого. У меня болит живот от острого и… меня не мучают запоры. Замечательно! Замещаем сливочные мысли о Жозефине на острые ругательства в уборной. — Мне надо отвлечься, — засовываю в лепёшку кружочки острого перца. — День тяжёлый. — А кто будет мыть посуду? — Сейчас я поем, покурю и помогу. — Да к тому времени я успею вымыть всю посуду! — Значит, не судьба. Первая лепёшку приносит жар на щёки и остроту на язык. Хорошо пошло! Жозефина — вон из головы. Жозефины нет в голове. Вторая лепёшка приносит в желудок тяжесть. Корсиканский суп ещё не провалился. Достаточно. — Пойду перекурю, — раскатываю рукава рубашки, застёгиваю пуговички, надеваю пиджак. — Помощник, блин, — хнычет за спиной Бенуа. Одна сигаретка. Выпускаю дым под деревом. Через пару десятков минут острота подействует. А когда она подействует, можно выкурить ещё сигаретку. Тушу окурок о подошву, протираю ботинок о траву и возвращаюсь в пансион. Она в центральном зале разговаривает с Фату и Клотильд. Она что-то увлечённо рассказывает и жестикулирует. Она широко улыбается, но я не слышу её смеха. Не различаю лица остальных присутствующих, но их много — много размытых силуэтов.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Почему ты это сделал?
— Не смог устоять.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
Я пересекаю коридор, мчусь на всех порах. Расталкиваю ведьм и дворецких на своём пути. Моё суровое лицо рикошетит озадаченные взгляды. Лишь ты. Ты не ждала меня, но я пришёл.ɪꜰ ɪ ɢᴇᴛ ᴀ ʟɪᴛᴛʟᴇ ᴘʀᴇᴛᴛɪᴇʀ, ᴄᴀɴ ɪ ʙᴇ ʏᴏᴜʀ ʙᴀʙʏ?
ʏᴏᴜ ᴛᴇʟʟ ᴍᴇ, «ʟɪꜰᴇ ɪsɴ'ᴛ ᴛʜᴀᴛ ʜᴀʀᴅ».
Поцелуй набрасывается, как животное. Не знаю, с каким ты меня сравниваешь, но я не хищник, что-то абсолютно другое. Сердце взрывается в горле. Моя ладонь на твоей щеке, на моих пальцах длинная серьга. Мой первый поцелуй. Твой первый поцелуй. Жозефина отталкивает меня в грудь и даёт пощёчину. Пансион в шоке. Я, кажется, влюбился.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Твой поцелуй острый.
— Твой поцелуй пленительный.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯
В животе бурлит. — Упс… — Дворецкий Виаль! — мадам Мона выходит из-за спины Максимилиана. — Нарушение! Я хватаюсь за живот и бегу в коридор. Быстрее-быстрее-быстрее-быстрее. Ой-ой-ой-ой-ой. — Десять ударов розгами! — буйствует мадам Мона в центральном зале. — Да хоть тридцать! — ругаюсь под нос. — Можете задницу высечь. Дальная кабинка. Моя ж ты родная. Пуговица, ремень, ширинка. Быстрее-быстрее-быстрее-быстрее. Ю-ху! Успел! Расслабляю галстук, обмахиваюсь ладошкой. Поцелуй Жозефины затмил остроту перца. Вытираю капли пота со лба краешком белого галстука. Не замечаю процессии из заднего отверстия, смакую поцелуй на губах. Что ты со мной делаешь, Жозефина? Прекрасная, белая ведьма. Колдует. Колдует, не иначе. От ненависти до влюблённости одно белое платье и наш день рождения.╭─━━━━━━━━━━━━─╮
— Я теперь с опаской буду тебя целовать.
— Поверь, это не самое страшное, что я делал после поцелуя с тобой, Зефирка.
╰─━━━━━━━━━━━━─╯