Рабочее

      Сначала Женя не особо поняла, зачем ей ходить на планёрки: будучи процедурной медсестрой, она ни о чём не отчитывалась и не получала никакой полезной для себя информации. Спросить, куда делись все больные, можно было потом и у постовых, хотя чаще отвечали и соседи по палате, едва завидев Женю с флакончиками и штативом. Разве что поймать врачей с утра пораньше, чтобы обсудить назначения, но это случалось не часто — и на стажировке это пока делала не она.       А потом Женя поняла: у неё есть пятнадцать минут, чтобы любоваться Мариной Денисовной.       Планёрки, на которые так неудобно было успевать, то выжидая, то срочно откладывая дела, быстро стали одними из любимых частей дня.       Обычно Марина — Марина Денисовна, даже в мыслях сложно было игнорировать субординацию и разницу в возрасте — десять лет? пятнадцать?.. Обычно Марина Денисовна сосредоточенно всматривалась в истории болезней, делала пометки на маленьких бумажках или тихо-тихо, чтобы не заметила заведующая, печатала на компьютере. Чёрные вьющиеся волосы аккуратно обрамляли смуглое лицо, а иногда прядки были заправлены за уши, и Женя пыталась выявить закономерность, с которой Марина Денисовна меняла набор украшений. Серьги и кольцо на среднем пальце.       Оба безымянных были свободны, что заставило Женю облегчённо вздохнуть — невольно. Ведь это так незначительно: просто смотреть на красивую женщину, осознавать, что изрядная доля её красоты — внутри, в неспешных, уверенных шагах, в заботливых прикосновениях к больным, в нежном звуке голоса и искреннем смехе, в чуткости, с которой она относилась ко всем.       Женя была без понятия, откуда всё это взяла, зная Марину Денисовну всего пару недель и поговорив с ней от силы полчаса за всё это время. Ладно, кое-что она подслушала, голос у Марины Денисовны был не только нежный, но и громкий, на всё отделение.       Женя смотрела, изредка для приличия переводя взгляд на заведующую, диктующую выборку пациентов на исследования, и улыбалась, ощущая, как все тревоги становятся всё меньше и меньше…       А потом Марина посмотрела в ответ. Прямо в глаза, заставляя сердце Жени заполошно забиться, хотя подумаешь, встретились взглядами в замкнутом пространстве… Марина округлила глаза, будто бы спрашивая, почему Женя смотрит, и та безотчётно повторила, только в испуге, приоткрыв рот и чувствуя, как её щёки загораются. Она скосила взгляд в сторону, будто бы не на Марину пялилась так долго, а вот в картину на стене, будто бы задумалась, а не размышляла о том, какая Марина замечательная, но момент был упущен. Пуля поймана, и написанная у Жени на лице паника стала уликой.       Марина же улыбнулась и покачала головой, возвращаясь к очередной истории. Как хорошо, что на её смуглой коже не было видно румянца. Да и с чего бы?..