Ты не верь слезам

      Глаза не хотят открываться ещё несколько минут после того, как Позов возвращается в сознание. Голова тяжёлая. Во рту сухо, а дышит он, кажется, через силу. Каждый вдох отдаёт болью в груди, в висках стучит боль.       Воспоминания не хотят всплывать и Дима хмурится, но тут же в лоб бьёт сильная пульсация. Хуёво. Воздух густой, несвежий и приходится прикладывать усилия, чтоб вдыхать и выдыхать. Глаза разлепляться всё ещё не желают и какое-то внутреннее чувство подсказывает врачу не шевелиться, чтоб не стало ещё хуже.       Он вспоминает, как был с Серёжей в отделении, как с его адвокатом поговорил, и что вышел потом на улицу с мыслью о разговоре со старшим механиком. Вот он набирает номер, пока идёт к машине, вот гудки длинные слушает, пока в авто своё садится. Дверь захлопывает и в тот же момент Арс поднимает трубку.       – Димазавр?       – Привет, Арсюх, – тяжело вздыхает доктор и ключи в руках крутит. – Я с новостями.       – Ну-ка?       – Серёжу забрали за подброшенную улику.       Недлинная пауза, чтобы самому осознать сказанное, прерывается грустным смешком на другом конце провода.       – Дай угадаю, кто его подставил, – слышит учёный из динамика. На улице рыжая кошка ждёт, пока громкий поток машин проедет, готовится перебегать дорогу.       – Ты как будто... не удивлён?       – А ты удивлён?       Пока в трубке слышится копошение, врач приоткрывает окно. Сигареты достаёт. Прикуривает и, твою мать, даже это напоминает ему о мальчишке.       – Арс... скажешь, ты знал об этом с самого начала?       – Дурак ты, Позов, – режет прямо под дых, а учёный только и может, что ещё раз затянуться и втиснуть недокуренный бычок во встроенную пепельницу, – недооценил своего мальчика.       – Ты... – мужчина сильно зажмуривается, схватившись за лоб, откидывается на подголовник и телефон сильнее прижимает к уху. – Какого хуя ты не сказал?       – А ты?       И оба замолкают.       А молчание это плотно душит.       – Оставлял же его одного в лаборатории? – вкрадчиво звучит голос, но всё и так очевиднее некуда. – Ну оставлял, скажи.       – ...       – У Славки сейчас на руках что-то новое. Как раз когда наш рейс прибыл. Удивительно, – насмешливо. Тошно. Горько льётся речь собеседника, пока рыжая кошка перебегает от дерева к дереву, преодолев проезжую часть, – ты же готов был ради него на всё. Или и сейчас готов? Скажи, Дим.       – Скорее всего меня убьют, Арс, – не может больше выдерживать этот насмешливый тон механика Поз. Осознание пиздеца накрывает, пока глаза следят за животным, а телу начинает становится не по себе.       – К Руслану гони. Позвоню ему, он примет.       – Ты же тоже оставлял его у генераторов... – потеряно булькает доктор и осекается. Сколько раз нужно ещё его вспомнить, чтоб сердце перестало заходиться? Как долго ему осталось в таком состоянии?! Ещё одну сигарету не хочется. Хочется дышать, но как будто нельзя.       – Мы с тобой так похожи в этом, – вдруг усмехается стармех.       – Завали.       – Он же ко мне потянулся только из-за тебя.       – Блять, Арс...       Дима опирается рукой на руль и лбом утыкается в руку, продолжая слушать друга.       – Ты не мог не понять, Позов. Мы с тобой – как две капли.       Тогда Поз не выдержал. Просто не сдержался и нажал на сброс. Рука откинула телефон на пассажирское. Дима понял: состояние критическое и вряд ли улучшится.       Вот он подъезжает к своему дому, машину оставляет там, где всегда, выходит из автомобиля и негромко хлопает дверью. Он идёт к своему подъезду и пытается не думать и одновременно выявить самый практичный ход сейчас.       Он идёт к двери своего подъезда, замечая какую-то чёрную немаленькую машину, что въехала во двор, но слышит визг тормозов. «Бывают же водители», – думает мужчина параллельно.       Он не доходит.       Будто что-то тяжёлое сзади падает на него. За мгновение – больше ничего.       Позов всё-таки разлепляет веки. Нужно дышать, нужно успокаиваться, нужно понять, где он, хотя бы приблизительно. Пахнет дождём.

***

      Антон не дурак, но всё равно проваливается в сабспейс ненадолго. Краем уха слышит что-то, но не придаёт этому особого значения. Это называется безопасная зона. Антону понятно, пока он в этом состоянии Арс его не тронет, так что можно немного расслабиться.       Он постепенно приходит в себя, когда уже свободен от верёвок, а его тело протирают чужие руки. Руки, которые он готов целовать, только пусть ему скажут. Удивительно, как за такое короткое время человек может привязать к себе. Антон пугается ещё больше, когда его шёпотом зовут, и такое домашнее «спишь?» снова заставляет внутреннее завизжать.       Шастун держится. Глаза не открывает, не отзывается, не дёргается.       Кровать рядом прогибается под весом второго тела и их обоих накрывает уютное одеяло. Только сейчас парень осознаёт, как болит спина. Про задницу вообще можно не думать. Проходит ещё несколько минут, Арсений ворочается рядом.       Слышится ровное дыхание. Антон досчитывает до трёхсот, убеждаясь, что человек рядом уснул. Глаза открывает. Потолок словно осуждает его вместе со всем миром. Опять пульс сбивается.       Никогда в жизни Шаст бы не подумал, что так влипнет в человека. В эту улыбку, в характер этот, и в моменты, когда хотелось да даже в чёрную дыру провалиться, но остаться в космосе навсегда. На этом рейсе, который никто из них не забудет.       Или лучше никогда не встречаться.       Не слышать никогда этот голос, такого потрясающего человека, самого неожиданного из всех. Того, кто на любую проблему имеет решение, у которого свои системы и ответы, к которому хочется тянуться. Никто никогда не тянул к себе так сильно. Никто бы не смог стать таким наставником. С которым бы и против чужих, и своих. Только бы рядом, только бы его подчинённым быть.       «Всё проходит», – уговаривает себя парень, бесшумно собираясь. Обувается и душит в себе приступы истерики, когда ощущает, как живот сам собой поджимается до боли в рёбрах.       «Всё это только иллюзия, не больше», – шёпотом, чтобы прозвучало не только в голове, когда осторожно закрывает дверь и оказывается на улице.       «Просто влюбился в образ», – кивает себе Антон, выходя через ворота тихо и вглядывается в ночь.       «Арс с ума сошёл, раз после всего просто так уснул рядышком», – звучит ещё одна мысль и это последний гвоздь в крышку гроба. Судорожный вдох – и слёзы текут даже быстрее, чем быстрые шаги двухметрового парня в темноте. Сглатывать не помогает, дышать сложно.       Арс уснул рядышком.       Арс позаботился.       И уснул. Вместе с ним, ради всего святого.       Он тянет руки в карманы за сигаретами и понимает, что оставил их дома у Арсения. Имя, всплывающее в подсознании, делает ещё хуже.       Как эта ерунда смогла так сильно разбить его?!       Дом Димы перед глазами заставляет нахмуриться. Автопилот сегодня сбоит. Или нет. Антон усмехается сам себе и открывает железную дверь в подъезд кодом, что не менялся уже лет десять. Вдруг осознаёт, что глаза не просыхают от слёз всю дорогу и рукавом стирает с лица влагу.       Моргает часто и открывает дверь в знакомую квартиру своим ключом. Прищуривается, всматриваясь в руку. Уже и не упомнить, как давно он у него.       В квартире нет никого, кроме Антона.       Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет через горло. Зал, кухня, спальня. Коридор, зал.       Кухня.       Балкон.       Спальня.       Родной запах Позова, а самого врача нигде нет. Антон мечется по квартире, хватает свой телефон и звонит. Длинные гудки ни о чём не говорят и парень выходит из квартиры, не забыв её закрыть. Ключ попадает в скважину с седьмого раза, создавая шум на лестничной клетке.       Антон выбегает на улицу. Пахнет дождём. Небо словно падает на голову и Шаст оглядывается в разные стороны, не понимая, куда бежать. Бежит к машине друга. Вот она стоит – с ней всё в порядке. Дима всё ещё не берёт трубку и Антон набирает в четвёртый раз.       В голове сценарий один.       Тот, что пугает до дрожи.       Но мог же Дима среди ночи отойти в круглосуточный? Мог же?       Антон бежит до магазина, но на полпути замедляет шаг. Голова начинает работать. Дыхание хоть и рваное, напряжённое, но постепенно восстанавливается до уровня "нормально".       Шастун смотрит в свой телефон. Ищет нужный контакт. Палец замирает прямо над именем.       – Ну ты и гнида, – шепчет обречённо и подносит телефон к уху.       Долгие гудки и спустя несколько таких звучит знакомый голос.       – Антон?       – Давай договоримся, – просто выпаливает, не говоря ничего лишнего. Слушает тишину и смотрит наверх. Кажется, дождь собирается.       – А давай, – зная этого человека, можно понять: он сейчас упивается состоянием парня, но уже всё неважно. Кроме Димы.