Чёртов чёрт

Это была не самая весёлая их встреча, на самом деле Люцифер вообще не хотел идти. Вегги с кем-то подралась, а Чарли заступилась, так что пришлось оправдываться перед классным руководителем. Настроение с самого начала было ни к чёрту, а внезапный звонок посреди полуденного дня с неизвестного номера только прибавил уверенности, что, впринципе, Самаэлю можно на кого-нибудь и наорать. Когда настороженный голос ответил: "Извините, я не вовремя, мистер Люцифер?" Падшему захотелось провалиться под землю: "Что-то стряслось?" У Чар-Чар разбита губа и кровоточит нос, немного вырваны клочки волос и укусана щека — Самаэль изумлённо вздыхает, вот это Чарли, вот даёт! Рядом, опираясь бёдрами о стол, стоит её классный руководитель, скрестив руки на груди. На первой парте лежит раскрытая аптечка, около неё кучка кровавой ваты и бинтов. "Чарли хорошо постаралась... Но вот только на учёт её поставить всё равно придётся." Люцифер лишь скромно кивает, упираясь взглядом в пол — всё ещё стыдно за утренний балаган. Аластор же вздыхает кротко и щелкает металлическим ящиком. — Но в этот раз я вас прощаю. Шарлотта от этих слов подпрыгивает, сразу обниматься лезет и благодарить, причитая, какой у неё клёвый и крутой учитель, пока он сам спокойно по спине похлопывает, ставя аптечку обратно в стол. Чарли, как только звучит звонок, из кабинета мигом к машине несётся — сегодня она ночует с Вагатой, что может быть лучше? Люцифер на неё обернуться только успевает, как Аластор его окликает. Самаэль замирает, сглатывает нервно, но всё же переводит на него смущённый взгляд. — Вы как? Могу чем-нибудь помочь? Именно тогда Люцифер и решил, что ему обязательно нужно с ним подружиться, иначе он больше никогда не встретит такого встревоженного незнакомца, что прощает драки чужих детей, но обнимает их так, будто является им вторым — если вообще не первым — отцом. — Когда вас на попечение к Аластору поставили? Вагата смотрит на Самаэля с недоумённым прищуром, а Чарли только сильнее из трубочки сок тянет. Теперь идея "сначала спросим общих знакомых" кажется ему не такой уж и удачной. Но расслабленные голоса сладкой парочки всё же его успокаивают — расспрашивать не стали, просто спокойно отвечают на всё новые и новые вопросы, постепенно и вовсе забивая на заинтересованность Люцифера. Теперь Самаэль знает, что Аластор очень отзывчивый, — хотя это было понятно и так, — добрый, хотя иногда его выводят из себя, он любит крепкий алкоголь, маму и готовить. Люциферу интересно, откуда они это знают. "Это он всем рассказывает" — шепчет полусонно Вегги. Самаэль в этом сомневается. Когда на следущее утро Чарли говорит адрес учителя и его любимого бара, Люцифер напрашивается её проводить до кабинета. Вагата отказывается, но спор изначально заканчивается ничем — у Самаэля очевидное беспокойство за дочь, а объяснить, почему это их руководитель такой разговорчивый действительно сложно. Аластор встречает учеников радостной улыбкой, а к Люциферу даже выходит за дверь. Падший сначала забывает как говорить, но в конце дня он уже едет в какой-то бар, прогуляться с классруком. В час ночи Самаэль думает, что знает об Аласторе больше нужного. Возможно, это из-за алкоголя, потому что по пути они решили выпить. Возможно, это из-за характера учителя — тот и правда слишком разворачив, даже если трезв. Когда Люцифер подрывается утром в чужой кровати, он надеется, что не у Аластора. Когда на чужой кухне Аластор смотрит на него с нескрываемой яростью, он уже ни на что не надеется. Когда на чужом диване он видит кучку поломанных игрушечных... пингивнов? Птиц? Люцифер с облегчением выдыхает — они ничего не делали. Как оказывается, Аластор не врал, готовит он и правда как какой-нибудь знаменитый шеф-повар. Правда Самаэль не уверен, что он не умрёт через полчаса в муках — учитель чуть ли не кинул на стол его порцию, нервно попивая свой кофе, наверняка, чтобы не взорваться. — Понятия не имею, что они здесь все делают, но жри и выметайся отсюда. Люцифер почти давится чаем. — Тебя само их присутствие смущает? Аластор поднимает взгляд так резко, что Самаэлю становится страшно. — Конечно смущает! На моём диване горстка чёртового мусора! Когда учитель вновь отворачивается, у Люцифера в памяти что-то щёлкает — да он же про них вчера так распинался, так распинался! У Самаэля даже щёки краснеют от понимания того, что Аластор выведал одну из своих тайн. — У меня дома... Учитель чуть головой дёргает, но тело принципиально ещё дальше двигает. — Есть отдельная комната для уточек. Люцифер делает паузу, ждёт, пока классрук остынет. Минуту, две, три... Решает, раз уж Аластора это не успокоило, то лучше он уйдёт. Самаэль последнюю ложку в рот засовывает и из-за стола подрывается, уже рот открывает, чтоб извиниться, но классрук его прерывает. — Вкусно? Падший помнит, у него тогда сердце из груди почти выпрыгнуло — Аластор голову свесил, но поближе повернулся, пока уши его ярко-красным залило — стыдно. То ли за кучу этих... Фёрби на диване. То ли за секрет Люцифера. — У меня выходные. Могу и сегодня за Чарли после школы заскочить. — Было бы славно. Самаэль кивает быстро-быстро, по пути до комнаты пытается дом как можно больше разглядеть — такой одновременно пустой и уютный — и радуется, когда нигде одежду найти не может. А Аластор всё там же стоит, только в этот раз очки снял, другой рукой лицо прикрыв. Когда Падший чуть ли не пищит скромное "одежды... нет", у Аластора изумительно голые плечи вздрагивают, а от этого мелкого движения Люцифер уже выть хочет. — В машине. — Чьей? Самаэль виновато дверь прикрывает, когда Аластор головой об стену прикладывается, очки на стол откинув — в машине так в машине, а учителя он надеется и сегодня встретить. Вагата не задаёт лишних вопросов, когда Аластор и Люцифер смущенны, но не сломлены, пытаются говорить приторно-вежливо, будто не знакомы почти, а когда классрук в машину на переднее залезает, радостный крик Чарли руками прикрывает. Самаэль, стоя спиной к открытой комнате, начинает понимать, чего Аластор так разозлился. Вроде и красное волнение накатывает — гордый отец с многомиллиардной компанией и такой же бывшей женой, а все вместе прожитые с ней и дочерью годы прячет какую-то дверь, с каким-то там уточками, потому что "ну вы посмотрите, какие милые!! Как их не затискать!" Но и каждый писк его родных детёнышей в груди болью отзывается — сломает же, хотя бы из мести, но сломает! А Аластор только диву-дивается: у них голоса разные, и действительно подобранные под владельцев сия облика. — Сколько тебе там, говоришь? Люцифер аж подпрыгивает, нервно оборачивается и всё же находит сил зайти. — У меня к тебе такой же вопрос! Они тогда друг другу не ответят. Только сильнее обозлятся, но назовут себя друзьями и начнут радостно объяснять функции Фёрби и облики уток. А через год, когда в паспортах в бланке "брак" будут их имена напечатаны, Аластор узнает, что его мужа Люцифер-Самаэль зовут и он на год старше его.