Глаза в глаза

      Стоя у двери и держа ручку на протяжении уже долгого времени, Хедель не решалась выйти. Отпустив её, она отошла вглубь к дальней стенке и скрестив руки облокотилась, сверля дверь взглядом. Ладони потели только от одной мысли выйти ко всем. Во-первых, было стыдно, она ведь их оставила, а во-вторых, что-то явно случилось, их траурные лица ещё слишком ярко стояли перед глазами. А проводя время среди маркизов, чиновников и советников, она уяснила одно — меньше знаешь, крепче спишь.       Хедель себя одёрнула, она снова это делает, отстраняется от других. Семья — ведь это не всегда весело, поддержка тоже очень важна, что бы ни случилось. А свою отстранённость можно оставить и на потом, но могла ли она сейчас дать людям хоть что-то? Когда сама держится из последних сил. Выдохнув и опустив голову, Хедель обратила внимание на дёргающуюся ногу, последнее время она всё время нервная, будто ей это не свойственно, даже после всего пережитого.       Только когда Хедель наконец отошла от стены, решившись выйти, дверь в комнату открылась. Леви, не задавая вопросов, вошёл и медленно закрыл дверь за собой. Он не обратился, не повернулся, продолжал держать ручку, словно размышляя о том, стоило ли ему приходить.        — Её не обязательно держать, она и сама справляется, — с усмешкой заметила Хедель, будто сама недавно не стояла в точно таком же положении.        — Когда тебя забрали? — Спросил Леви не поворачиваясь.        — Полгода назад видимо, я не уверена, дни текли в каком-то вялом порядке. Если быть точнее, через пару дней, после того как ты оставил фото, — Хедель принялась кусать губу, может не стоило ему говорить? Он ведь может начать винить себя.        — Всего пару дней… — капитан повернул голову, наблюдая за Хедель. Сейчас он не желал встречаться с её взглядом, но наблюдать за её реакцией было важно.        — Я сама выбрала свой путь, он как обычно оказался полон всякой хрени, но ты тут совсем не причём, — Ройт перебирала пальцы, и нога снова принялась дёргаться, чтобы хоть как-то её остановить, она села на пол и облокотилась на стенку. — Почему ты вернул мне фото?        — Игра такая, передай эстафету, — ответил Леви и снова отвернулся, всё так же держась за ручку. Не хотелось озвучивать свои реальные мысли, о том, что он отпустил её окончательно в тот день.        — Чтож, игра была недолгой, у меня больше нет этого фото, я больше не знаю где оно, — тяжело вздохнув, она принялась ковырять дощечку деревянного пола.       Леви медленно повернулся, он подошёл ближе и уселся рядом. Рука полезла в карман, и он протянул Хедель фото.        — Откуда? — Ройт с восхищением забрала смятый снимок, и она кое-как сдержала себя, чтобы не обнять капитана, она провела пальцами по фото и прижала к груди широко улыбаясь, — это поразительно!        — Забрал у Зика.        — Как у Зика? — Хедель опустила руки, её уши покраснели, а челюсти сжались, — он мне сказал, что ничего не нашли. — Она потёрла рукой виски, — он всё-таки меня обманывал всё это время, я так и знала! Я же это чувствовала!        — Что у вас было? — Спросил капитан, мастерски скрывая беспокойство.        — Он сказал мне, что в гримёрке было пусто, — Хедель покачала головой улыбаясь, — какая я наивная дура всё-таки. Думала это я им верчу, но вероятно ему даже нравилось, что я никуда не могу уйти.       Леви вопросительно наклонил голову, ведь пока совсем ничего не понимал, эти изменения в лице собеседницы менялись так часто, что уловить реальную мысль становилось всё труднее. //Воспоминание// Начало 854 года.       Уже привычный поворот ключа и Хедель вскочила с жесткой скрипучей кровати. Она принялась загибать пальцы, чтобы посчитать сколько именно дней прошло. Ведь он снова пришёл. Это же он? Ройт стояла как по струнке и стоило Зику войти, она кинулась к нему в объятия, горячо прижимая к себе.        — Доброе утро, — он улыбнулся и как только Хедель отстранилась он протянул ей коробку.        — Что это? — кокетливо спросила Хедель приподнимая плечо, раскрыв коробочку, она удивлённо посмотрела на Йегера.        — Это лимонный пирог, — он пожал плечами и неловко улыбнулся, — хотел хоть немного тебя порадовать.        — Как ты угадал? Я его обожаю! — Соврала Хедель с сияющим лицом, она терпеть не могла лимоны в пироге, но он должен был поверить безудержному счастью от его присутствия рядом.        — Я их тоже люблю и подумал, а вдруг и тебе понравится, но теперь буду приносить чаще, — он сел на стул, наблюдая за тем, с какой радостью она уминает лакомство, — и книжку принёс, может немного скрасит будни, но правда не всю литературу можно сюда проносить.        — Книги это ховофо, — заметила женщина, набивая рот пирогом, стараясь глотать почти целые куски, чтобы не жевать.        — Не торопись ты так, — усмехнулся Йегер и поправил очки. Потом наклонился и, понизив голос до шёпота, спросил: — ты им сказала, что я просил?       Лицо Хедель резко сменилось и брови нахмурились, — Я не буду им врать, мне про Аккермана или как его там, ничего не известно.        — Покажи руки, — указал Зик и Хедель послушно отставила коробку вытянув руки вперёд, он осмотрел их поглаживая, — все эти шрамы так и останутся напоминанием того, что преданность порой бессмысленна, его нет смысла защищать, он всё равно на другом континенте. А ты здесь. Почему же ты не скажешь?        — Потому что я его не знаю, Зик. Понятия не имею ни о чём, я уже говорила, как покинула остров, они меня даже не видели, — Хедель обхватила его лицо и улыбнулась, но улыбнулась искренне, в этот раз потому, что её назвали преданной. Значило ли это, что она ещё способна соответствовать? И что способна любить?        — Тогда тем более можешь сказать, тебе не всё равно на репутацию неизвестных тебе людей? — Он сощурил глаза всматриваясь в неё, в попытке прочитать мысли.        — А вдруг это не правда? Как я могу оклеветать человека? — Хедель не сдавалась, и придвинулась ближе, чмокнув его в нос, — я ничего не знаю…        — Ты слишком добрая, таких людей всегда растаптывают те, кто даже не сможет этого оценить, — Зик покачал головой и убрал её ладони со своего лица, принявшись поглаживать пальцами.        — Но ты же меня не растопчешь, да? — Хедель безотрывно смотрела в его глаза с наивностью присущей лишь немногим и улыбалась.        — Ни в коем случае, — Зик притянул её к себе и крепко обнял. Сейчас он смотрел на недоеденный лимонный пирог и думал лишь о том, обманывает она его только о связях с разведкой или в чём-то большем? //        — Ты ответишь? Что у тебя было с этой макакой?! — спросил Леви ещё раз, и его голос зазвучал ещё более раздражённо. Он был готов принять кого угодно, но не этого мерзкого, по его мнению, чудовища.       Словно забыв, как дышать, она спрятала свой взгляд, отвела в сторону, лишь бы не видеть это раздражение. Значит ли это, что она всё-таки не соответствует? Что преданность никак не может быть её чертой? После недолгого молчания, всё же решилась ответить:        — Выбор был не велик, если бы я не сыграла свою роль, он бы точно меня там оставил и только чертям известно, что со мной ещё бы сделали, — зажмурив глаза Хедель закусила губу, — я всё равно положилась не на того человека. Он на протяжении всех шести месяцев регулярно говорил, что вытащит меня, но это было так долго, за это время меня высосали и растоптали. Он сдержал обещание, но я не понимаю почему так долго…       Его глаза сверкнули и Леви посмотрел на дверь, кровь, кажется, вот-вот закипит, но он продолжил слушать.        — Его же слушали в той тюрьме, работали там элдийцы, но каждый раз они калечили снова и снова, — Хедель схватилась за голову, слёзы сдерживать было больше невозможно, и она уткнулась в колени. — Ощущение, что это наказание за мою игру, что я плохо сыграла, он не поверил в мою привязанность, в любовь, которую я показывала. Он знал всё это время, что мы с тобой знакомы, и видимо догадывался почему я тебя не сдавала, — голос становился всё громче, голову словно разрывало снарядами и сквозь всхлипы, она заключила: — Он обманул меня! Насмехался? Или что это было? Почему я?!       Леви не выдержал этого потока эмоций и резко вскочил. Взглянув на скрюченную Хедель, он больше не смог сдерживать свою ярость, ведь его челюсть начинала сжиматься так сильно, будто он разобьет свои зубы в порошок. Он вылетел из помещения и посмотрел на ухмыляющегося Зика лишь мгновение. Ему не понадобилось много времени, чтобы решиться. В секунду его нога резко врезалась в живот Зика, и тот скрутился с улыбкой на лице, из которой хлынула кровь.        — Ты что творишь? — Елена, сидевшая неподалеку, испуганно вскочила. Она, задержав дыхание, смотрела на Зика, своего личного Бога, что даже не противостоял поступившему удару.        — Леви, стой! — Хедель встала в проёме, обхватывая себя руками. Её взгляд скользнул по окружающим, и ей показалось, что им хуже, чем ей, и она замолкла, не продолжив нравоучение к капитану.        — Не смог просмаковать? — С усмешкой спросил Зик наблюдая за Леви.        — Решил начать входить во вкус, — шикнул Леви и подхватив Хедель за локоть увёл обратно, закрывая дверь.        — Что это было? И что с Жаном? На нём лица нет, — она попыталась открыть дверь, но Леви ухватился за ручку.        — Я убью его, обещаю, — тихо сказал он, смотря прямо в зелёные глаза, что ошарашенно расширились, — только чуть позже, эта мерзкая горилла слишком много мне задолжала.       Хедель покачала головой, — Леви, в смысле убьёшь?        — В прямом, он забрал у нас слишком много…       Прикрыв глаза Хедель замерла, не понимая, рада она этому или нет, ведь лицо Зика и его поддельная улыбка всё это время уже начинали вызывать дрожь. Но смерть… Видимо Леви пережил из-за него слишком большое горе, и она просто молча согласилась. Он сам вправе решать, что делать с этой болью. Ройт, поглаживая Леви по плечу, подняла глаза, вопросительно смотря на него.        — Мысли мои читать пытаешься? — Спросил капитан, сощурив глаза.        — Не пытаюсь, это очень легко.        — И о чём же я сейчас думаю? — Он скрестил руки на груди и недовольно хмыкнул.        — Сам туда иди, — решительно ответила Хедель.        — Допустим умеешь, ладно, — согласился Леви и собрался выйти, напоследок он обернулся, — ты тут будешь сидеть?        — Нет.        — Тогда знай, Саша умерла, — резко бросил Леви, как, обычно не выражая эмоций в стрессовой ситуации.        — В смысле? Вот так прямо в лоб?! Ни с того ни с сего? Ты вообще нормальный? — Хедель начала нервно ходить по комнате, перебирая пальцы.        — А как надо было?        — Подготовить как-то! — Она резко остановилась, расправляя руки в стороны, — или ты шутишь снова?       Взгляд капитана потускнел и это единственное что выдавало его печаль. Хедель сразу поняла, что это не шутки, что милой девушки со звериным аппетитом больше нет. Однако соглашаться с этим не хотелось и она помотала головой отрицая.        — Да. — Коротко ответил Леви подходя ближе.        — Нет-нет-нет, — она попятилась назад, выставляя руки. Отрицание настигло моментально, но из глаз предательски проступили слёзы, — ты врёшь… — Хедель села на пол обнимая колени и заплакала.       “Она слишком молода, почему? Почему полная энергии юность должна была покинуть этот мир? Я же неоднократно слышала, что они к этому готовы… Но Саша? Милая Саша? Нет! Он перепутал, этого просто не может быть! Ради чего они отдают свои жизни? Разве все эти жертвы и героизм того стоят? Дети… Они всего лишь дети… Но почему они тут оказались? Зачем они пришли? Только не Саша…»       Леви присел рядом и положил руку на её спину. Она подняла на него глаза, полные ужаса. Внезапно она схватила его за ворот и затрясла.        — Зачем это всё? Обещай, что больше никто не умрёт! — закричала она, не отпуская его.        — Я не могу этого обещать, — Леви не пытался освободиться от её хватки, позволяя выплеснуть всю накопившуюся злость и негодование на этот мир.        — Обещай мне… — Новая волна слёз и Хедель притянула Леви утыкаясь ему в грудь. Она так давно ждала тёплых человеческих объятий с тем, кого хотелось обнять искренне, без лжи и упрёков к самой себе, и она сжала его сильнее. — Обещай, что ты не умрёшь, прошу…       Леви стиснул зубы и тихо ответил: — Я тоже могу умереть.        — Нет! — Ройт отстранилась, но продолжала держать его за воротник, — нет!       Они молча смотрели глаза в глаза, в жалкой попытке отогнать мрачные мысли. Хедель вспомнила все долгие дни взаперти, свои мысли, которые безостановочно крутились на повторе, и, не выдержав этого тягостного молчания, притянула Леви к себе. Её губы коснулись его и продолжали целовать, несмотря на бездействие с его стороны. Но он и не отпирался. Не сразу осознав происходящее и пытаясь не вгонять ситуацию в большую неловкость, Леви ответил на поцелуй. Её губы были солеными от слёз, от этого отдавало горечью в груди, и капитан неуверенно положил руки ей на спину, в надежде, что это, хоть немного сможет её утешить.       Не сразу отстранившись, Хедель посмотрела в его серо-синие глаза и мягко улыбнулась, погладив щёку.        — С чего это вдруг? — Спросил Леви так же не отрывая взгляда.        — Знаешь, у меня было много времени подумать, и я каждый день, каждый час, каждую минуту ругала себя, что не уехала с вами, — Хедель прикрыла глаза и помотала головой, стараясь отогнать последние месяцы. — Я кое-что поняла. Я больше не хочу терять ни минуты своей жизни зря. Если хочется обнять, я должна это сделать. Быть рядом с дорогими людьми, даже если после будет больно. Ничто не перекроет тех минут радости, что мы могли провести вместе, — она снова посмотрела в его глаза. — Леви, нельзя откладывать на лучшее время. Нельзя отрицать, если что-то чувствуешь. Нельзя отгонять от себя возможность быть счастливым даже ненадолго. Кто-то из нас может завтра умереть, и это будет упущенный шанс. Нельзя им не воспользоваться и умереть в одиночестве. Если ты умрёшь, я тем более не хочу терять драгоценные минуты. Позволь мне побыть рядом столько, сколько отведено нам времени.        — Разве от этого не будет больнее? — Опыт Леви говорил, что привязанность всегда делает только хуже, потери переносятся с большей тоской и страданием. Мог ли он допустить испытать это другому человеку?        — Лучше жалеть о том, что было, чем о том, чего не случилось, — Хедель улыбнулась своим словам, ей и правда казалось, что лучше пусть будет в её памяти несколько дней хороших и тёплых воспоминаний, чем постоянное чувство одиночества.        — Ты просто не знаешь какого это, — с сомнением заметил Леви.        — Заткнись, просто поцелуй меня ещё раз, — она обвила руки вокруг шеи и притянула к себе вновь. Жадно целуя, стараясь запомнить каждое мгновение, каждое прикосновение кожи и сухих губ. Лишь бы создать как можно больше утерянных моментов близости, о которых она тихо мечтала, сидя в клетке. К которым могла бы вернуться вновь и вновь спустя время.