Искушение

      Что это было? Маргарита откинула одеяло и, резко встав с постели, тут же схватилась за голову. Какое нелепое наваждение! Дурные сны всё чаще будили её среди ночи, но не по утрам. А это и сном-то не было…       Обхватив обеими руками тонкие плечи, Маргарита расхаживала по комнате. Нет, конечно же, всё это ей только приснилось. В последнее время тревожные знаки мерещились ей во всём: чем дальше Мастер сочинял свой роман, тем больше её страшило приближение долгожданного и опасного финала. Что будет после? Ведь рукопись не может пылиться среди груды книг в его подвале, за который он вскоре не сможет платить. Она готова помочь ему, но только он сам не позволит.       Впрочем, Маргариту пугала отнюдь не бедность возлюбленного. Ему не дадут продохнуть свободно, не дадут печататься, а за то, что он написал, его могут… Прижав ладонь к губам, она схватила другой рукой стакан на прикроватной тумбочке. Бабушка всегда говорила ей, что человек сам себе беду кличет, так зачем же она столько об этом думает?       Ночами ей уже не раз снились жуткие картины: черные воронки, незапоминающиеся лица в форме и пламя, охватившее всё вокруг. Её возлюбленного силой забирают туда, откуда нет обратного пути, а она бессильна хоть что-то сделать, возразить, спасти. Ведь она готова отдать за него всё без остатка. Но как ей уберечь его не в дымке сна, а там, где её воля и того меньше?       Ещё и этот Воланд! Ему наверняка Мастер дал прочитать рукопись. Какое безрассудство с его стороны, какая неосторожная доверчивость — дать прочесть постороннему человеку такой роман! Человеку ли? Вспоминая его холодный взгляд и улыбку, Маргарита уже не была в этом уверена. Воланд. Зачем он взял себе такой псевдоним? Или, быть может, он и есть тот профессор с Патриарших, а Мастер совсем его не выдумал?       Мысли о новом знакомом начинали пугать Маргариту своей навязчивостью: она думала о нём чаще, чем сама от себя ожидала. Как легко удалось ему войти в её мысли и осесть там плотным, неподъёмным пластом. И за сколько — за пару минут вскользь промелькнувшего знакомства? Но его лаконичные замечания и прикосновения — подумать только! — от них ей никак не удавалось отделаться до сих пор. Эта улыбка, казалось, преследовала её и становилась ещё самодовольнее с каждой новой безуспешной попыткой от неё сбежать. Она уже дошла до крайности, но он сумел пробраться даже в крепкий сон без сновидений. Нет, это была настоящая чертовщина!       Её щеки мгновенно вспыхнули, стоило ей осторожно одернуть пелену памяти и ночных образов. Сегодня они были слишком яркие, слишком натуральные, ей даже показалось, что она и вправду ощущала всё наяву. Сначала ей снился Мастер: они укрылись от дождя в беседке и он читал ей вслух отрывок из романа, где герой признавался возлюбленной в своих чувствах.       «Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?»       Она лишь на миг отвернула голову, лежащую у него на коленях, а когда вновь взглянула, вместо нежного лица возлюбленного увидела его.       — Вы не рады мне, Маргарита Николаевна?       Она резко вскочила на ноги и бросилась в другой угол беседки. Ухватившись за влажный плющ, Маргарита шумно дышала и пыталась прийти в себя. Его появление лишило её собственного голоса — она не могла ни вскрикнуть, ни ответить. Лишь набрав побольше воздуха в лёгкие, она наконец нашла в себе силы обернуться.       — Вы напугали меня!       — Ах, прошу меня извинить! Мне думалось, вы не из пугливых.       И снова его усмешка напрочь разбила её попытки держаться гордо и отстранённо. Наоборот, взглянув на него, Маргарита явственно ощутила, что былой страх улетучился, сменившись поразительно незнакомым ей прежде, щекочущим горло трепетом.       — Кто вы такой? — нерешительно произнесла она и слегка склонила голову.       Он встал со скамьи, почти подпрыгнул, но так изящно, что в этом коротком действии снова проявился своего рода имперский тон: так могли держаться люди, которых уже давно нельзя было встретить на советских улицах. В левой руке из ниоткуда возникла чёрная трость.       — Вы уверены, что хотите это знать? — ответил он и в два львиных шага оказался рядом. — Разве вы уже не догадались?       Лицо его оказалось так близко, что Маргарита ощутила на своих щеках ледяное дыхание. О нет, у нее были парочка идей, но каждая новая была похуже предыдущей. Скачущие галопом мысли в её голове незаметно сменили тональность: от испуга к интересу, а затем… к желанию?       Последнее, что она чётко осознавала, — он был близко, слишком близко, его усмешка в нескольких сантиметрах от её шеи спускалась вниз, оставляя за собой путь неизбежного искушения. Он не прикоснулся к ней ни разу. Только в один миг, прикрыв глаза, Маргарита почувствовала холод набалдашника его трости под подбородком — он требовал снова взглянуть на него. Ей не было позволено прятаться за тенью век, этого не предусмотрено в правилах игры. Его игры, разумеется.       Маргарита вылила на руку воды из стакана и умыла лицо. Всё это сон, конечно же, только сон. Пугающее воображение, раззадоренное многодневным стрессом. Ей стоило хорошенько отдохнуть и хотя бы на пару часов освободить голову от навязчивых мыслей. Верно, подумала она и потянулась поправить рукав.       Короткая боль пробежала под её пальцами, и Маргарита спешно взглянула на обнажённое плечо — на нём багровели несколько маленьких пятен совершенно ясной формы. Осознание того, что это за следы, снова всколыхнули в её груди тревогу. Мастер никогда не посмел бы оставить на ней таких меток: он всегда был деликатен и хорошо помнил о существовании её мужа, который, при всей своей равнодушной слепоте, мог что-нибудь да заметить. Но как же?       Ведь это был сон! Сон да и только! Порождение её усталого мозга, отравленного страхом! Маргарита так отчаянно пыталась себя в этом убедить, но игнорировать всплывшие воспоминания было уже невозможно.       Спёртый воздух стал причиной её ночного пробуждения. Она села на кровати и посмотрела в сторону окна — странно, оно было открыто почти что настежь. Простынь, покрывавшая её тело, также оказалась холодной. В комнате кроме неё никого не было, Маргарита была уверена в этом: муж вернётся из командировки лишь завтра, а Мастер никогда не бывал в её доме. Так что же в этой комнате заставляет её сердце пропускать лишние удары?       — Услышь свое дыхание, Марго.       Вкрадчивый голос у её уха не сразу разбил тайну присутствия — несколько мгновений она даже не осознавала, что постель рядом с ней просела под весом другого тела. Речь, знакомая и волнительная, медленно воспламеняющая все её естество до кончиков пальцев, как пламя, пожирающее исписанные листы бумаги. Теперь ей не холодно. Теперь — она вся горит.       Забыв былые страхи, она запрокинула голову: волосы рассыпались по спине и прикрыли бледные лопатки. Маргарита замерла в предвкушении: его дразняще-медленная манера откуда-то была ей совершенно знакома. Он никогда не спешил и испытывал ровно столько, чтобы приближение оказалось на грани — как глоток холодной воды для измученного жаждой. Её терпение достигло пика, и вот тогда — тогда он наконец прикоснулся к ней.       Её удивила сухость его губ и в то же время их мягкость. Поцелуи, которыми он осыпал её плечи, прожигали до костей, запуская по венам новые волны ослепительного искушения. Он был везде и повсюду: его пальцы, которые она так хорошо помнила с первой встречи, очертили каждый контур, каждый манящий изгиб. Чуть только в ней возникало желание, он мгновенно его выполнял так, как ей хотелось: прикосновения были меткими и разжигающими настоящую бурю чувств.       «Любая женщина во всем мире, могу вас уверить, мечтала бы об этом».       Маргарита нервно сглотнула и отшатнулась от зеркала, в котором уже несколько минут с трудом различала своё отражение. Не стоит слушать этого глупого врача, дозу снотворного она обязательно увеличит. Лишь бы не видеть этого больше, не чувствовать, забыть и поскорее! Она подошла к окну, цепляясь за луч апрельского солнца. Свет поможет ей продохнуть, спасет её от всего этого кошмара.       Рукой она задела что-то на подоконнике и взглянула на неожиданно возникший предмет — букет белых лилий. С письмом.       Дрожащие пальцы вскрыли конверт.       «Дражайшая Марго!       Искушение губительно, но не смертельно. Примите эти цветы в знак извинений за грубую неосторожность на вашей нежной коже.       W.»       Маргарита вздрогнула и уронила букет к своим ногам.