Искушение

One look at you and I can't disguise, I've got Hungry eyes I feel the magic between you and I

      Она придёт. Воланд точно знал это и всё равно вопреки своей уверенности не мог больше думать ни о чём другом. Луна уже окропила своим бледным светом крыши московских домов, время неумолимо двигалось к полуночи. Терпение, нужно проявить терпение, чёрт бы его побрал!       Всё непременно случится так, как он пожелает — в этом не могло быть никаких сомнений. Воланд никогда не ошибался, а если это и происходило, то всего вернее события складывались удачнее, чем он планировал. Здесь же расчёт был не по обычаям примерный: Маргарита придёт, пусть не ради встречи с ним, но уж точно ради призрачной надежды в отношении Мастера. Отчаяние женского сердца — весьма надежный рычаг, который никогда не стоило недооценивать.       Воланд задумчиво жевал губы, прохаживаясь от окна к камину и обратно: назло ноющему колену, он ещё упорнее наступал на него, чтобы эта боль — единственное настоящее чувство, какое он в себе замечал, — могла как-то притупить мучительное ожидание. Бокал вина в его руке вот-вот готов был треснуть под давлением.       Наконец из зеркало шумно выкатился Азазелло.       — Дело сделано! — объявил он и с недоброй ухмылкой стряхнул с себя осколки. — Ну какая гром-баба! Разнесла квартиру этого горе-критика в пух и прах! Вот это я понимаю — ведьма! Она уже в пути к вам, мессир.       Глаза Воланда вспыхнули ледяным пламенем. Его точёная челюсть нервно ходила туда-сюда, смакуя приближения момента.       — Фагот! — вскрикнул он и шумно втянул носом воздух, голос удовлетворительно потяжелел. — Встречай королеву!       Коровьев, несколько пораженный короткой экспрессией хозяина, ретировался без лишних вопросов. В таком расположении духа мессир был ещё страшнее, чем в гневе. Остальная часть свиты также замерла в ожидании приказаний, но Воланд оставил их без внимания.       Все его мысли были поглощены предстоящим событием. Эта женщина, эта гордая женщина сводит с ума самого дьявола! Он проводил свой бал на протяжении многих веков, но едва ли мог припомнить, чтобы предвкушал его с таким наслаждением. Марго подарила ему неистовый трепет, и будь у него душа, он бы счёл, что всё дело именно в ней.       Как смертным людям совладать со своими желаниями, если даже сам Сатана порой может поддаться искушению? Воланд решительно упустил тот миг, когда отбросил привычные ниточки и, перестав быть кукловодом, вступил в игру. В поисках тайных желаний Маргариты он внезапно нашёл их непримиримую близость. Она отказывалась быть его и чем больше сопротивлялась, тем сильнее ему хотелось подчинить её своей воле. Редкая женщина могла ему отказать, скорее набожная или опасливая. Но Маргарита не была такой. Напротив, в её горячем сердце билась неземная отвага, а мысли были преступно далеко от праведных.       Воспоминания об этом вызвали у Воланда мягкую улыбку. Ох, что творилось в тёмных уголках её сознания! Словно фокусник, он доставал самые смелые её фантазии, которые приводили его в восторг. Как хотелось ему по-настоящему к ней прикоснуться! Не быть больше мороком и ночным кошмаром, ощутить под собой всю её страсть и… любовь?       — Гелла! — Воланд взмахнул рукой, призывая к себе служанку. — Принеси мазь для моего колена. Нам предстоит долгая ночь, и я не желаю, чтобы оно меня беспокоило.       Он опустился в своё кресло и снова сделался непоколебимым. Почти.       «Я знаю главное. Она любит меня».       Весьма досадный и раздражающий факт, что заставил его поморщиться. Факт — самая упрямая вещь. Впрочем, ему стоило посоревноваться с Маргаритой.       Она была настоящей бурей в беспощадном порыве сметающей всё на своем пути. Где её Мастер? Она готова спуститься за ним в ад, если бы того потребовалось, и, без сомнений, сделала бы это. Чем Мастер заслужил её любовь и такую остервенелую преданность? Почему он?       Спустя порядка четверти часа Коровьев толкнул дверь и объявил:       — Мессир извиняется, что примет вас без церемоний в спальне! Сюда, королева! Прошу-прошу.       С её появлением на пороге комнаты, Воланд ощутил давно позабытое волнение: он едва успел подавить в себе желание вскочить на ноги, как только она вошла. Маргарита, стоящая перед ним теперь, преобразилась — шарм земной женщины улетучился, что Воланд отметил с лёгким налётом сожаления. Впрочем, к лучшему. Обновлённая Марго была абсолютна и идеальна. Истинная королева.       — Приветствую вас, моя светлая королева, — заявил Воланд с вальяжным великодушием. — Входите. Прошу простить меня за мой домашний наряд.       — Приветствую, мессир.       Робко оброненные протоколы с её губ едва не затушили свечи. Воланд вдохнул их с наслаждением. Она всё сделает так, как он скажет. Покорившись его призыву, Маргарита присела рядом на постель.       Коровьев наверняка уже разъяснил ей её обязанности, и она, очевидно, на них согласилась. Если бы не Бегемот со своей дурно разыгранной партией, беседа так и коченела бы на полуфразах и, к удивлению Воланда, оказалась для него весьма затруднительной.       — Что ж, пора приступать к приготовлениям, — объявил он слегка раздосадовано и кивнул в сторону Геллы. — Нога разболелась, а тут этот бал.       Маргарита тут же взглянула на его колено и неожиданно тихо попросила:       — Позвольте мне.       Остроконечной стрелой улыбка пронеслась по его губам. Прекрасная Марго сумела его удивить. Конечно, он в ней не ошибся и с каждой минутой понимал это всё яснее.       — Оставьте нас.       Вся его свита мгновенно улизнула за дверь и плотно заслонила её за собой. Они остались наедине — долгожданный, пленительный момент, от которого даже у него замирало дыхание. Однако сомнения не покидали Маргариту и отпечатались лёгким румянцем на бледных щеках. Будто она только теперь поняла, что совершенно нага перед ним, причем не только физически.       — Вас что-то беспокоит? — как ни в чём ни бывало поинтересовался Воланд.       Маргарита покачала головой и, не посмев поднять глаз, продолжила втирать мазь в его колено.       — Марго, вы можете с-с-просить меня обо всё, что угодно.       Он намеренно приглушил «с», потянув её со свистом, чтобы она уловила суть фразы. Поддайся же наконец, обнажи свой страх!       Её пальцы замедлились на его коже, разглаживая последние секунды нерешительности. Наконец Маргарита остановилась и взглянула ему прямо в глаза — уверенно, даже дерзко.       — Тогда я хотела бы знать, мессир, отчего вы так долго мучили меня по ночам? — произнесла она тоном особы воистину королевской крови.       Воланд довольно оскалился.       — Вынужден вас разочаровать: всё происходило только в вашей голове, — его небрежный ответ нанёс точный удар со звонкой оттяжкой. Шах.       — Но вы… — непонимающе попыталась было возразить Маргарита.       — А-а! Я и пальцем вас не тронул! — заметил Воланд и коротко усмехнулся. — В том смысле, о котором вы говорите. Это были ваши сны, драгоценная Марго.       — Но всё было так по-настоящему.       Это верно, подумал он, но не выдал себя ни одним мускулом. Не следовало давать ей фору, особенно сейчас, когда партия разыгралась поразительно удачным образом.       — Да, у меня есть такой навык, — с довольным прищуром отозвался Воланд и покачал головой. — Это знаете, как в кино, любите кинематограф? Хороший фильм непременно создает эффект присутствия.       Впрочем, Маргарите было не до метафор. Сосредоточенная, она будто что-то вычисляла в своей голове, что таинственным образом оставалось для него загадкой. О чём она думала? Прочитать её мысли вдруг сделалось для него невозможным, и Воланд обнаружил это с небольшой досадой.       — Выходит, что это лишь в моей голове, — произнесла Маргарита и снова посмотрела на него вызывающе. — Почему же вы не воспользовались положением?       Правильный, очень правильный вопрос!       — Это были ваши желания, Марго, — подчеркнуто заявил Воланд и подался чуть вперёд. — К тому же, моё слабое место — ахиллесова пята — чтобы всё было взаправду, меня нужно призвать, а вы так этого и не сделали. Я впечатлен. Отчего же теперь вы согласились?       Маргарита тут же вспыхнула.       — Я согласилась быть королевой балла, а не отдаться вам!       Её сопротивление становилось всё очаровательнее. Что бы она ни говорила, Воланд знал всю подноготную. Пусть в первую очередь она согласилась ради Мастера, пусть! Но её влечение — настоящее, подлинное, он чувствовал его так же хорошо, как и самого себя, — его невозможно было сочинить или надумать. Во все эти безумные ночи, когда её тело отзывалось на его прикосновения податливо и жарко, как нежилась от его поцелуев и ловила их след — это и было правдой.       — Я обещал, что не трону вас, — сказал Воланд, наклонившись к ней. — Азазелло сообщил вам об этом.       Маргарита вдруг изменилась в лице — на нём появилась какая-то странная, хитрая усмешка. Словно она вдруг осознала, какую власть он только что вложил ей прямо в руки.       — И я должна поверить слову лукавого?       На её дерзкий вопрос Воланд уже собирался было проявить поучительное недовольство, но её рука внезапно мягко скользнула выше колена, будто случайно зацепив внутреннюю сторону его бедра. Возбуждение прокатилось роковой волной вслед за этим прикосновением и разлилось по всему его телу. Жадно выхватив из воздуха вдох, Воланд выдавил из себя чудовищную деликатность.       — Моё слово будет покрепче некоторых. Даже крепче собственных… соблазнов, — он облизал пересохшие губы, не сводя глаз с её. — Вы знаете, как опасна игра, которую вы ведете?       — А вы?       Это было последней каплей — соблазнительное и едкое замечание сорвало вековые цепи с его самообладания. Воланд вскочил на ноги и с силой поднял за собой Маргариту. Крепко стиснув её плечи, он наверняка причинял ей боль, но она наградила его лишь упрямой улыбкой. Словно её развесило его внезапное ожесточение. В его лице вдруг промелькнула поразительно смертная черта — последняя грань терпения от невыносимости желания.       — Да или нет? — твёрдо спросил он, глаза быстро забегали по её чертам, выискивая снисходительный намёк. — Да или нет, Марго?       Казалось, ещё немного и Воланд вытрясет из неё всю душу. Любая, оказавшаяся бы на её месте, перепугалась бы до смерти. Но не она. Маргарита упивалась своей победой: он не был властен над ней и потому хотел её и только её одну.       — И вы правда остановитесь, если я откажу? — иронично прошептала она.       На его виске пульсировала упрямая жилка, пока тело почти что сотрясалось от злости.       — Значит «нет»? — процедил Воланд сквозь зубы.       Маргарита заливисто засмеялась. Ведьма! Нежные ямочки распустились на её щеках, как садовые розы. Видел бы её сейчас Мастер, он непременно бы переписал свои последние главы! Однако образ возлюбленного даже мельком не проскользнул в его голове с тех пор, как она оказалась в спальне князя Тьмы.       Выпустив почти весь свой воодушевленный задор, Маргарита подняла руку и невесомо прикоснулась к манящей родинке над его губой.       — Воланд, — выдохнула она и прикрыла глаза в ожидании чистейшего наслаждения.       С неистовым голодом он впился в её губы: жаркий, влажный поцелуй-укус почти до крови был всего лишь началом оглушительной страсти, вырвавшейся из него, как из ящика Пандоры. Холод висящего на его груди золотого жука едва ли не издавал пар, соприкасаясь с разгорячённой кожей. Его чёрная рубашка моментально исчезла, будучи последним и совершенно неуместным препятствием на его долгожданном пути. Медлить больше было попросту невыносимо.       Шах и мат.