Искушение

      Яблони в этом причудливом месте цвели совершенно иначе, чем во дворе на Арбате: пышное белое облако застилало небо — сквозь ветви едва можно было его разглядеть, а запах, дурманящий до головокружения, напитывал сердце нежной тревогой. Маргарита снова сидела с книжкой о дымке над Невой по деревом и, давно потеряв строку, жадно вдыхала аромат приближающегося лета.       Она знала, что для них больше нет привычного времени: нет надобности ждать весну или осень, они сменяются тогда, когда им самим придет в голову. Сегодня был чудесный майский вечер. Он длился дольше обычного — Маргарита любила глядеть на заход солнца, который всю жизнь казался ей слишком мимолётным. Здесь это чудесное мгновение она могла задержать.       Этот закат, беспокойно громыхая, выжигал её изнутри. В пыльных облаках притаились её потаённые желания: она сама боялась взглянуть на них и признаться, что желанная вечность стала для неё обременительным испытанием. Милый, дорогой Мастер щекотал её сердце своей любовью, а Маргарита, глядя на него, чувствовала свою бесконечную вину. И ведь она же совсем его не разлюбила, вот только…       — Ты счастлива здесь, Марго?       С каждым днём его вопрос утруждал её больше прежнего. Пусть она знала, что он задаёт его без задней мысли, но если поначалу ей удавалось скрывать досаду за короткой улыбкой, то с течением дней делать это становилось всё тягостнее. Обманом дышало всё вокруг: и этот морской шум, и яблони, и скрипящая в столовой половица. Они будто пытались подловить её на неискренности, а она вот-вот готова была в ней сознаться.       Воздев руку к низкой ветке, Маргарита на миг прикрыла глаза и тут же ощутила в ладони вес спелого яблока. Волшебство или проклятие? Она рассматривала румяный бок, контрастирующий с зеленью вокруг него. Яблоко-яблоко, спелый шар, даже он насмехался над ней, указывая очевидный изъян в идеальной глади. Маргарита нахмурилась и, почти разозлившись, откусила ровно столько, сколько в нём было красного.       Сок потёк свежей струйкой из уголка её рта, но вместе с ним она не ощутила привычного вкуса. Был лишь его осадок — что-то отдалённо напоминающее знакомое, дорогое и уже слегка забытое. Так было везде: всё вокруг остаточное, не в полную силу. Может, потому что этому месту не хватает его?       Маргарита упрямо поджала губы. Для чего он дал ей всё это? Чтобы измучить? И ведь если бы, если бы он только снова появился, снова терзал бы её во снах, как прежде, она ни за что бы не воспротивилась. Страдавшая от искушения, теперь Маргарита вспоминала его с преступным наслаждением.       Сперва она надеялась, что Воланд непременно объявится. Маргарита ждала его несколько дней, вслушивалась в скрип двери, искала в желтом кругу настольной лампы, поглядывала в окно и на часы. Через неделю её уже разозлило его пренебрежение. Даже если Воланд не обещался с визитами, неужели для него всё это было столь незначительным, что он легко оставил её в этом осколке вечности без своего величественного внимания? Маргарита негодовала: гордая и своенравная, она не спешила признать себя брошенной. А впрочем, кто кого ещё бросил.       Обида быстро растворилась в её душе, сменившись тоской. Её сон по-прежнему был полон им, но этого было мало. Шелест его голоса вперемешку со вздохами, его тонкие пальцы и матовая кожа, на которой она знала каждую родинку из их причудливых созвездий, особенно ту, что над насмешливой улыбкой. Воланд так плотно въелся в неё, застыл в венах, отпечатался сухостью в горле. Маргарита знала, что поступила верно, но он… Без него всё это лишилось смысла.       Её внимание привлекли склонившие свои головы белые розы. Пышные кусты слегка поникли в ожидании. Всякая красота требует ухода. Маргарита, бросив задумчивый взгляд на веранду, мгновенно решила, что настала пора обновить букет в вазе. Розы в дом всегда приносил Мастер: у него хорошо выходило их подрезать и выбирать самые лучшие, самые пышные бутоны. Он наверняка и в этот раз мог бы принести ей букет, но под вечер решил задержаться у моря, и Маргарита решила его не тревожить.       Срезая розы одну за другой, она осторожно придерживала стебли, но шипы всё равно царапали нежную кожу. Каждое прикосновение выходило болезненным, пока Маргарита вдруг не уколола палец до крови. Пронзившая боль инстинктивно заставила её коснуться раны: привкус крови на своих губах мгновенно всколыхнул в ней недавние воспоминания.       Холодная чёрная чаша, не далее как пару минут назад бывшая головой Берлиоза, обвивающий её тело холод, оцепенение перед предстоящим обрядом. И только его взгляд — твёрдый, жестокий, но держащий её на месте. Повелительное «пей». Там, где только что его губы коснулись чаши, ещё остался осадок, но всё, что могла видеть она — лишь его глаза.       Розы оставили царапины на её руках и зацепились шипами за платье, когда Маргарита несла их в дом. Тяжелую вазу она наполнила холодной водой и водрузила аккурат посреди стола. За ужином они будут чудесно пахнуть и, быть может, хотя бы этот запах отвлечёт её от мыслей о Воланде.       По столу расползлась густая тень. Маргарита сперва приняла её за складку на скатерти, подняла с неё вазу и попыталась разгладить, но быстро обнаружила подвижность. С замирающим сердцем она подняла глаза и растеряла дыхание.       В золотистом отблеске неторопливо уходящего солнца на пороге дома стоял Воланд.       — Прошу простить меня за поздний визит, моя светлая королева. Ваза вмиг выпала из её рук и с пронзительным свистом разлетелась на мелкие осколки. Маргарита явственно ощутила, как гулко колотилось в груди её сердце: оно громыхало, падало и снова бушевало в стройном марше. Только бы ей не показалось, только бы не было сном…       Тем временем Воланд, выждав пару мгновений и не получив ответа на своё приветствие, огляделся по сторонам и с удовлетворенной улыбкой размеренным шагом прошёл вглубь комнаты.       — Я застал тебя одну? — он удивлённо вскинул брови, переводя взгляд с открытого окна на Маргариту. — Наш дорогой друг отдыхает или на прогулке?       — Он у моря, — выдохнула она в ответ. Окаменевшие от волнения губы с трудом шевелились. Всё, что ей было под силу, — не двигаясь с места, наблюдать за ним, падая из смутных сумерек в светлую бездну его глаз.       ибо сейчас я не пристальный мастер,       я — изумленье и взмах.       Маргарита сразу же отметила непривычные в его образе оттенки: Воланд был одет в светлый костюм-тройку, двубортный пиджак расстёгнут, а горло перехвачено жёстким воротником и пепельно-серым галстуком. О прежнем строгом аристократизме напоминала лишь знакомая трость. В остальном же он кардинально преобразился: даже в движениях, которые были теперь чуть нервознее и надрывнее, будто в них вековую уверенность разбередил оголенный живой нерв. Таким она никогда не видела его прежде, разве что в своих редких снах, когда его образ причудливым образом впитывал черты Мастера. Отчего вдруг он изменил своим привычкам наяву?       — Что ж, полагаю, он ещё вернётся сегодня, — Воланд покачал головой в несколько театральной манере, прищурился, будто раздумывая о чём-то, а затем снова обратился к Маргарите. — Я не стесню тебя, если задержусь?       Поражённая его вопросом едва ли не в той же мере, что и самим появлением, она быстро заморгала. Верно, он смеётся над ней, раз спрашивает такое? Или ему доставляет удовольствие её смятение? В голове водопадом шумели мысли: он пришёл, наконец-то пришёл, после всех этих томительных недель она снова видела его надменную улыбку и всё вокруг снова наполнилось жизнью, словно в лёгкие допустили долгожданного воздуха.       Не сдержав своих оголтелых чувств, Маргарита торопливо коснулась его предплечья: ей необходимо было увериться в его присутствии.       — Да, это я, — в ответ на её не заданные вопросы отозвался Воланд и накрыл её руку своей. — Ты побледнела, душа моя. Тебе не подходит здешний климат?       Ласковые нотки его голоса и мягкая тень беспокойства в уголках его улыбки совершенно сбили её с толку: должно быть, она окончательно помешалась. Ещё чуть-чуть и Маргарита позабыла бы, как ожидание снедало её сердце, как болезненно просилось с губ его имя, пока жизнь вокруг — вернее её мираж проносились мутно-призрачным течением. Стоило ему появиться, взглянуть на неё и обдать жаром манящего влечения, она почти готова была всё ему простить.       Маргарита прикрыла на миг глаза и с титаническими усилиями отогнала от себя сладкий морок: снова подняв голову, она взглянула на Воланда уже совсем иначе. Ему не удастся одурачить её так просто. Она ещё не лишилась последней капли гордости, чтобы позволить ему — пусть и самому дьяволу, но всё ещё мужчине, оставлять её без всякой причины, а затем вновь являться, будто ничего не было. Если он задумал новую игру для них, то она непременно внесет в неё коррективы с учётом своих правил.       — Напротив, здесь всё чудесно, — заявила она и с вызывающей улыбкой отняла руку. — Прошу прощения, мессир, я оказалась не готова к вашему приходу.       Острая пика между строк попала точно в цель: Воланд обвёл языком верхний ряд зубов, сглатывая обоснованный упрёк. Он взял несколько секунд для ответа. Маргарита склонилась к осколкам вазы и разбросанным по полу цветам.       — Разве вы меня ожидали? — наконец произнёс Воланд, наблюдая за ней сверху.       — Разумеется, — с наигранной простотой потянула она и принялась собирать стекла в полотенце. — Вы стали для Мастера любезнейшим другом, вы или профессор — этого мне, увы, не разобрать. Конечно, ваше возвращение было желанным.       — Для Мастера или..?       — Или?       Её дразнящий тон легко выводил его из равновесия — Маргарита запомнила это ещё с первой встречи. Мужчины, особенно привыкшие держать всё под своим твёрдым контролям, не терпят мягких волн сопротивления. Потому Воланд и не мог примириться с её ответными выпадами.       — Вы договаривайте, мессир, договариваете, — Маргарита на миг отвлеклась от остатков вазы и обернулась к нему с невинной простотой в лице. — Вы, мы… Хотите знать, кто вас ждал, мы с ним или..?       — Ты, — упрямо натянув скулы, перебил её Воланд. — Да, я хочу знать, ждала ли меня ты, Марго.       Настала её очередь сглотнуть довольную улыбку. Так-то лучше, пусть не подумает, что ему позволено жонглировать её чувствами, а ей — не достать его. Нет уж, милейший господин дьявол, женщина не только выросла из ребра Адама, она ещё на многое способна!       Отложив в сторону осколки, Маргарита выпрямилась и снова оказалась с Воландом лицом к лицу. Она точно знала, каким будет её следующий удачный ход.       — Хочешь знать, по-прежнему ли ты в моих снах?       И ответом ей был пылкий поцелуй, который она ждала, кажется, целую вечность.