«Под сенью смерти в третий день новой луны»
Впрочем, даже если бы Юнги и не избавился от неё, то всё равно никто не смог бы разгадать настолько зашифрованное послание. Мало кто знает, что «Сень Смерти» — это драконья могила, а третий день новой луны — это счёт наоборот. Шифр, придуманный Хосоком, одним из его шпионов, можно только запомнить. Выучить. Никакого ключа для разгадки. Только старые, не используемые обозначения и вывернутые наизнанку явления. Третий день как раз будет сегодня в полночь. И как Юнги должен всё успеть? Он смотрит на финансовые отчёты: страна вовсю готовится к приближающейся осени. Смотрит на данные по новобранцам: в этом году довольно много молодых людей решили отдать себя на служение. Смотрит на доклад о строительстве Небесного Дворца – остались только отделочные работы, но из-за приближающейся зимы они займут намного больше времени, чем хотелось. Но по предварительным срокам всё будет готово к весне. К церемонии бракосочетания. Юнги отодвигает ящик стола и достаёт оттуда небольшое украшение для волос. Заколка переливается подобно луне, а в центре блестит золотистый камушек. Как раз под цвет рожек Чимина. Мысли о маленьком дьяволе вызывают улыбку, но она гаснет из-за нотки грусти. С другим пострадавшим расследованием о происшествии с лекарем занимался бы ответственный за это человек, но тут замешана будущая Императрица… Как бы ему всё устроить так, чтобы держать ситуацию под контролем, но отдать решение в чужие руки. Он постукивает кончиком заколки по губам, пока его не озаряет мысль. Сомнительная, даже, скорее, вызывающая ещё больше тревоги, чем если бы Юнги искал ответы сам, но… Правильная. Кивнув себе, он захлопывает ящик стола, а заколку убирает во внутренний карман одеяний. Собирает все записи госпожи Ким и прихватывает собранное ещё на приёме на службу досье на лекаря Сон Ёрыма. Сначала он разберётся с расследованием, после – составит план на сборы для путешествия в провинцию Со. И уже под самый конец дня освободит несколько часов для встречи с Хосоком. Мозг, нашедший подходящее решение, принимается торопливо обрабатывать все возможные варианты и просчитывать последствия. Это совершенно не мешает Юнги двигаться в сторону нефритовой комнаты, где, как он помнит, Чимин полюбил заниматься. Приветственно кивнув нескольким встречным чиновникам, Юнги не замедляется ни разу, двигаясь с привычной скоростью, которая никого не радует. Ему не раз доводилось слышать, что шаг у Императора такой быстрый, что практически невозможно поспеть. Конечно, бывают моменты, когда он вынужден идти медленно. Например, во время прогулок по саду с Чимином или матерью; или при осмотре местности, где следует подмечать важные детали. Тогда, когда время не ставит рамки. Юнги замирает перед входом в комнату и прислушивается. Вместо секретов и заговоров он слышит чистый, искренний смех Чимина и вторящий ему – низкий и бархатный Тэхёна. Кажется, в этот раз они практикуются в чтении? Юнги задерживает дыхание, но разобрать бормотания не может, особенно когда оно прерывается новой порцией смешков. Постучав и не став дожидаться разрешения войти, он распахивает дверь. — Приношу извинения, что вмешиваюсь в ваши занятия, — Юнги с любопытством осматривает случившиеся в помещении преображения. Пол завален подушками, а просторные окна завешаны полупрозрачными занавесками. Вместо одного столика теперь тут размещено несколько и каждый словно предназначен для чего-то своего. Выглядит довольно уютно. Как и Чимин, устроившийся в гнезде из подушек и одеял: его спина неприлично открыта, а золотистые крылья аккуратно опущены по бокам. Юнги невольно вспоминает их общий выходной, когда мог наблюдать ещё менее скромный вид своего дьяволёнка. Если бы не коварно поглядывающий Тэхён, он обязательно подошёл бы и оставил между лопаток влажный, будоражащий поцелуй. — Ваше Императорское Святейшество никогда не вмешивается в дела простых людей, — Тэхён ехидно улыбается и порывается встать, но Юнги останавливает его взмахом руки, — я нужен? — Это будет задание для Чимина, но ты можешь помогать и наставлять, брат, — Юнги подходит ближе, сгружая на столик собранные им бумаги, — госпожа Ким Юджи ответственно подошла к решению о казни лекаря Сон Ёрём. Она настаивает на высшей мере наказания, но с нашей стороны необходимо проверить все данные, убедиться, что служанки не врут, а также, Чимин, что ты верно расценил его действия. — Верно расценил?.. — Чимин возмущённо хмурится, глядя на Юнги снизу-вверх. На его очаровательной мордашке такое выражение лица смотрится непривычно, но от того ещё более привлекательно. Недовольство быстро меняется замешательством и распахнутый рот торопливо захлопывается, проглатывая первые, рвущиеся наружу слова. Юнги ждёт. Он смотрит только на Чимина с лёгкостью считывая, как меняются эмоции: раздражение, обида и, наконец, понимание. Плотно сомкнутые губы плавно разжимаются, а черты лица разглаживаются, возвращаясь в прежнее, спокойное состояние. Это всё происходит достаточно быстро, но он успевает заметить каждый момент. И слышит почти предугаданное: — И как я… у нас есть другие лекари? — Несколько, да, хоть они и пониже рангом, — Юнги кивает, радуясь, что Чимин подходит к обсуждению без эмоциональной торопливости, а действительно готов выслушать и найти способы для решения. — В библиотеке есть книги по врачеванию. Ты можешь изучить вопрос и сравнить то, что надо было сделать с тем, что сделали с тобой. Поговори со служанками, поговори с самим лекарем – он сейчас находится под стражей, но, думаю, готов идти на контакт. — Не слишком ли это поспешно? — Тэхён хватает самый верхний листок – досье на Сон Ёрыма и бегло осматривает записанное. — Чимин ещё толком не освоился, а это, кажется, довольно серьёзное и ответственное задание. — Прошёл почти месяц с тех пор, как Чимин представлен будущей Императрицей, — Юнги добавляет в голос сталь, — и я понимаю, что образование – это важная часть, понимаю, что необходимо время на адаптацию, но если вечно сидеть в четырёх стенах, то не получится заявить о себе. — Но… — Император прав, — Чимин перебивает готового было возмутиться Тэхёна. Он тоже подхватывает одну из бумаг, но читает не так бегло, да и шевелит губами, немо проговаривая слова. — Тем более в этой ситуации есть и моя вина. Если будет казнён невинный человек, то какой от меня прок, как от Императрицы? Рассудительность и решительность Чимина приятно радуют. Юнги сразу понял, что человек, дьявол, без стального стержня внутри не будет приносить себя в дар ради спасения народа. Конечно, его также вела жертвенность и любовь к близким, а ещё наивная вера в лучшее, но Юнги постепенно обтесает эти чувства. Высечет из Чимина пару под стать. В груди от этой мысли растекается приятное тепло. Ни к одной наложнице он не испытывал чего-то близкого. В Чимина хочется верить. Чимину хочется… доверять. Неприятная мысль о том что он не рассказал ни о Лунной Бёль, ни о судьбе их не родившейся дочери, ни о десятке других неприятных секретах – колет и сердце, и разум. Но Юнги понимает, что ещё рано. Главное, чтобы в какой-то момент не стало слишком поздно. — Я не могу дать тебе большого срока, Чимин, — Юнги устало вздыхает, откладывая разговор о своем скором отъезде на потом. Скорее всего на завтра, если не послезавтра. — Но три дня в твоём распоряжении. — Учитывая, что основная часть уже сделана, — Тэхён обозначает взмахом руки стопку бумаги, — трёх дней должно быть достаточно. Если, конечно, Император не будет отвлекать от расследования слишком часто. Упрёк направлен в адрес Юнги, но краснеет ожидаемо Чимин. Покачав головой, он тянется к внутреннему карману, чтобы достать припрятанный там подарок. Заколка заманчиво блестит в свете комнаты, прежде, чем оказывается в пшеничных волосах. Камушек ярко привлекает внимание и совсем не теряется среди очаровательных рожек. — Что это? — Чимин вертится, вскидывает руки и ощупывает украшение. — Палочки для волос? — Одна, — Юнги мягко цепляет большой локон, выскользнувший из прически и теперь одиноко спадающий вдоль шеи. Он ласково проводит пальцем по оголённой коже, чувствуя ответную дрожь и слыша, как сбивается чужое дыхание. Очаровательный дьяволёнок. — У тебя теперь более длинные волосы, поэтому их надо правильно укладывать. А уложенные – украшать. Это подчеркивает твою естественную красоту, Чимин. — Спасибо, мой Император, — у Чимина краснеют кончики ушей в тон щёчкам. Хотелось бы задержаться ещё чуть дольше и подразнить свою госпожу, но у Юнги намечено немало дел. Так что он бросает предостерегающий взгляд в сторону ехидно улыбающегося Тэхёна и, попрощавшись, уходит. Не в силах сдержать любопытство, он замирает возле закрывшихся дверей и прикладывает ухо в надежде подслушать что-то интересное. Но стены в дворце добротные, совсем спокойной или тихой речи не расслышать, только если бы кто-то начал кричать. Ни Чимин, ни Тэхён не кричат. И даже не смеются. Расстроенно вздохнув, Юнги окончательно уходит. У него ещё более, чем достаточно дел для такого короткого дня.***
Оставшуюся часть дня Юнги тратит на распределение обязанностей во время его отсутствия. При иных условиях он бы отдал всё на усмотрение Тэхёна или Чимина как будущей Императрицы, но они не готовы. Точнее, не готов его маленький дьявол. Императору Сердца не раз приходилось присматривать за дворцом и страной во время его длительных поездок. В этот же раз в груди что-то неприятно замирает, стоит подумать, что брату надо будет оставить Чимина без присмотра. Его можно было бы подловить на предвзятости, Юнги понимает, что разумней поступать по схеме, которая никогда не давала сбой, но порой приходится гибко менять мнение. Тем более, что даже в прошлые разы, когда у власти вставал Тэхён – его прикрывали самые доверенные чиновники. Именно к ним Юнги и идёт в этот раз. Расписывает поручения, обсуждает детали и мягко убеждает не прибегать к самоуправству. Путешествие не должно затянуться слишком на долго. Учитывая дорогу туда и обратно, несколько дней на расследование… Дней пятнадцать, может быть двадцать. Юнги уверен, что не больше. Даже при самом плохом раскладе, а от слов Лунной Бёль мурашки до сих пор неприятно скользят по загривку, он не намерен задерживаться без необходимости. Да и генерал Ким не просто так получает жалование, главное дать ему соответствующую информацию, а дальше… С этими мыслями Юнги и заканчивает день. То, что через несколько часов ему надо быть на могиле дракона он понимает лишь по закатывающемуся за горизонт алому солнцу. И для такой встречи стоит переодеться во что-то не привлекающее внимание. А ещё — объясниться с Чимином. С тех пор как они сошлись на том, что Юнги не посещает наложниц — он не задерживался из-за дел и засыпал только в объятьях Чимина. В этот же раз… следует предупредить. Впечатлительный дьяволёнок вполне способен надумать нечто такое, что пошатнёт устоявшийся между ними мир, а этого совершенно не хочется. Особенно перед скорым отъездом, о котором только предстоит рассказать. Юнги прижимает два пальца к виску, чувствуя себя в ловушке. Всю дорогу до их покоев он прокручивает в голове требующие внимания вопросы. Стоит ли делиться сведеньями об информаторе? Стоит ли раскрывать то, что Юнги готовится к будущему и к выполнению своего обещания? Стоит ли… знакомить их с Хосоком? Шпион у него лояльный, подтвердивший свою верность не одним поступком, но зачем впутывать Чимина туда, где ему не место? Или место? Юнги замирает напротив дверей в их спальню, рассматривая ситуацию со всех доступных сторон. Он хочет доверять Чимину, хочет, чтобы тот стал его опорой и поддержкой, особенно в делах, касающихся Империи. Но не рано ли доверять спустя неполный месяц знакомства? Когда всё, что их объединяет – это постель. Не рано ли приоткрывать завесу спутанного клубка интриг тому, кто едва ли умеет писать? Не рано ли… поддаваться зарождающимся чувствам? Юнги боится совершить ошибку, но и бежать за советом к Лунной Бёль не готов. Если такова судьба – он ошибётся. Толкнув дверь с мрачными мыслями в голове, Юнги тем ни менее, улыбается, когда видит разлёгшегося на постели дьяволёнка. Золотистая кожа привлекательно блестит, а тонкие и изящные крылья лениво подёргиваются. Чимин не просто лежит, он читает. Водит пальчиком по строчкам и шевелит губами, запоминая незнакомые слова. Очаровательное, до крайности нежное создание. Сердце колет от мысли, что его не хочется осквернять, но разум твердит — чтобы быть равным, надо окунуться во мрак. — Ах, мой Император, вы сегодня позже обычного, — Чимин откладывает книгу в сторону, заложив закладку на той странице, где он остановился, и поднимает свои золотистые глаза на замершего Юнги. А после, совершенно не смущаясь, перекатывается на спинку и соблазнительно выгибается. Край лёгкого одеяния скатывается в сторону, открывая вид на плавные изгибы обнажённого тела, провоцируя отказаться от планов и припасть в поцелуях к мягкому бедру. — День был сложный? Юнги не поддаётся первому порыву и отходит в сторону под удивлённый взгляд Чимина. Он скидывает с себя тяжелые императорские одежды, небрежно складывая их на специальной стойке, раздевается до исподнего и только после этого отвечает: — Он ещё не закончился. — Нет? — Чимин, судя по шороху, усаживается на постели, пока Юнги переодевается. Он достаёт из глубины шкафа тёмные, неприметные вещи и небрежно накидывает их на себя, думая, надо ли прикрывать голову. — Юнги? Ты… ты куда-то уходишь. — Ты догадливый, мой сладкий дьявол, — Юнги поправляет ворот, пробегаясь пальцами по краю, и разворачивается к Чимину. Стоит ли довериться? Стоит ли начинать сейчас или отложить на потом? Не будет ли поздно? Хосок будет говорить о стране Чимина, о его расе, возможно что-то знает о его близких или знакомых. Юнги, поменяйся они местами, хотел бы знать всё. Даже если это всего лишь крупица информации. Но… Ему ничего не мешает пересказать услышанное, убрав то, чего Чимину ещё знать не положено. Или же нет – сейчас самое время начинать его готовить к тому будущему, что ждёт их обоих. — Юнги? — Чимин поднимается с постели и подходит ближе. Такой хрупкий и тоненький. С талией, которую можно обхватить двумя ладонями – то, что Юнги и делает, когда дьяволёнок прижимается к груди. С глазами, светящимися искренностью – в них теперь, кажется, чуть больше тепла, чем было раньше. Невысокий, едва достающий ему до края носа. И с маленькими ладошками, которые скользят вверх, пока не добираются до шеи. — Случилось что-то плохое? — Нет, — Юнги надавливает на бархатную кожу с силой водя по бокам то вверх, то вниз – к полным бёдрам, — но мне надо будет уйти на несколько часов. И я думаю, стоит ли тебе знать о причинах моего ухода. Стоит ли тебе идти со мной. — Я всегда подчинюсь вашей воле, мой Император, вы же знаете, — Чимин отвечает тихо и спокойно, не высказывая и каплю недовольства в голосе. Не упрекая, не провоцируя. Он действительно готов подчиниться, но… должна ли Императрица всегда подчиняться? Юнги поджимает губы, не до конца довольный этой мыслью, чем даёт возможность Чимину продолжить: — Но кем я тогда буду при тебе, Юнги? Я ещё не до конца понимаю свои обязанности, теряюсь в том, как положено вести себя с другими. И так будет всё время пока каждый мой шаг находится под наблюдением. Чимин задаёт хорошие, правильные вопросы, которые созвучны с его же мыслями. Какой будет Императрица, если она оглядывается на Императора? Они должна идти рука об руку, смотреть в одном направлении и принимать решения, которые не противоречат друг другу. Юнги видел, как правил его отец, видел, как правила его мать. Видел, что при них страна цвела, и хотел так же. У него был достойный пример, но сможет ли Юнги повторить? — Между нами нет доверия – это правда, — Чимин грустно улыбается, но не отводит взгляда, — но как мы его выстроим, если постоянно боимся делать шаги вперёд? Вопрос Чимина звучит намного мудрее, чем попытки Юнги оградить его от проблем. Действительно, как долго они должны ещё танцевать друг перед другом? Как долго привыкать и прощупывать почву, прежде, чем пробовать впустить в свой мир? — Меня ждёт человек, который… — Юнги склоняет голову набок, делая заминку лишь для того, чтобы здесь и сейчас решить. Правда или ложь? Правда. — У него есть информация о твоей стране. Более подробно я узнаю, когда мы встретимся. — Что?.. — Чтобы выполнить твоё желание, чтобы ты мог спасти свою страну – нужна подготовка, — в голове Юнги выстроен достаточно расчётливый план, но сможет ли Чимин принять его? Только если он будет подводить его к принятию. — И на эту подготовку у нас есть чуть больше полугода, как раз до бракосочетания. Ты же не думал, что спасти целую страну с расой, которую все считали мифом – просто? — Я не думал, но… — Чимин удивлённо распахивает свой хорошенький ротик и явно хочет отстраниться, но Юнги удерживает. Не позволяет сбежать. Смотрит в золотистые глаза, сейчас наполняющиеся паникой, выжидая, когда первая эмоциональная реакция схлынет. Маленький дьявол уже показал себя способным выдержать более страшные тайны, пусть они и были только его. Когда буря в красивых глазах стихает, а рот смыкается в плотную линию, то Чимин говорит намного уверенней: — Я хочу пойти с тобой. — Ты приметный. — Тёмный плащ и что-то на голову, — Чимин быстро находится с ответом, — я так добирался к Императорскому двору. Ведь никто не доложил тебе о крылатом бесе, путешествующем по городам и сёлам? Я умею скрываться. — Хорошо, — Юнги кивает, принимая пылкое рвение, — пусть будет так. Юнги отпускает Чимина, позволяя тому торопливо перебрать все имеющиеся у него тряпки. Он несколько суетливо, но с каждой новой откинутой в сторону вещью, всё больше беря себя под контроль, находит необходимое. Лёгкий халатик летит в сторону, а золотистое тело и такие же, блестящие даже в темноте, крылья, скрывает плотный тёмный плащ. На светлые волосы с мелькающими между прядками рогами накидывается глубокий капюшон. Юнги думает было, что это всё, но нет – Чимин закрывает половину лица тонкой полоской ткани на манер ассасинов. Снаружи блестят только глаза. — Нам надо двигаться быстро и тихо, — Юнги, повторяя за Чимином, тоже накидывает на голову капюшон, — не отставай и не задавай лишних вопросов. Во дворце много тайных ходов и если в них не разбираться так, как это умею я, то легко можно заблудиться. Когда прибудем на место, то не перебивай, если будет вопрос, то дай мне знать – я скажу, когда можно будет спрашивать. Хосок не любит, когда его не слушают. — Я понял, — Чимин отрывисто кивает, протягивая ладошку. Юнги крепко хватается за неё и тянет за собой. В самой спальне есть всего один тайный ход, но он не самый удобный, поэтому сначала они идут в купальни. Завернув в самый неприметный угол, Юнги нажимает на скрытый рычаг. Звучит щелчок. За дверью их встречает темнота и неприятная, тлеющая на кончике языка, влага. Юнги только крепче сжимает ладошку Чимина и быстро двигается вперёд. Пропустить первые два поворота, на третий – влево, на пятый – вправо. Свободной рукой он касается сырого камня, невольно вспоминая, как играл в этих ходах в детстве. У отца была любимая забава: спрятать что-то в них и дать задание двум сыновьям. Кто первый найдет – тот и получит приз. Такие игры лучше всего заставляют запомнить каждый камушек и выучить все повороты. Юнги даже не отдаёт себе отчёт, насколько привычно он двигается, не зацикливаясь, чтобы обдумать куда же свернуть. Эти коридоры словно второй дом. В новом дворце так не будет. — Почти пришли, — Юнги предупреждает за несколько мгновений до того, как они выскакивают наружу. Один из выходов ведёт на кладбище, но им надо дальше. Вглубь довольно большой территории. Высокие, раскидистые деревья дают тень, чтобы не быть столь заметными, как могло бы быть днём. Поэтому Юнги любит встречаться по ночам. Больше свободы действий. Он сильно рискует, двигаясь в этот раз с Чимином, но тело наполняет небывалый азарт. Раньше не приходилось быть в компании. Даже Тэхён всегда оставался ждать в своих покоях. А теперь… теперь у Юнги есть супруг. Нужная могила находится с первой попытки. Несмотря на то, что она принадлежит одному из первых в этом мире драконов, внешне это просто камень. Камень и выгравированная на нём надпись: «да упокоится упокой». Юнги всегда было интересно не совершил ли ошибку тот, кто выбивал её? Или это некая загадка разума, которую поймёт лишь другой дракон? Он обязательно спросит у Бёль, когда она переродится. — Да упокоится упокой… — Чимин шевелит одними губами, зачитывая надпись едва слышно и с благоговением прикасается к высеченным буквам подушечками пальцев. — Тут похоронен дракон? — Откуда ты знаешь? — Я… — Чимин моргает, словно выходит из транса и поднимает на Юнги свои золотые глаза, сейчас словно действительно светящиеся в темноте. Он не успевает ответить, потому что их перебивает звонкий голос Хосока: — Господин? — Да, — Юнги прижимает Чимина к себе одной рукой и разворачивается в сторону звука, — в этот раз в компании. — А, молодая… госпожа? Или второй господин? — Хосока не видно – он прячется в тени деревьев, между деревьев. Он сам как тень. Насколько Юнги знает их семья из поколения в поколение служат Императорам, выполняя грязную и не очень работу. Сложно сказать, кто был первым теневым шпионом, но легко назвать последнего. Они те еще умельцы менять лица, оставаясь при своём. — Я почему-то так и думал, что в этот раз вы будете не один. — Это твоя работа – думать наперёд, — Юнги тепло улыбается, — как и рассказывать то, что я должен знать. — Верно, — Хосок коротко смеётся и, судя по глухому звуку, спрыгивает откуда-то сверху, — и в этот раз я тоже не с пустыми словами. Владыка Кхан… умирает. Конечно, умирает он уже несколько лет, но последние месяцы он чувствует себя всё хуже и хуже. Владыка Кхан – тот, кто объединил все варварские племена и тот, кто дал слово, что не будет нападать и грабить Имперские земли. Это договор, скреплённый прошлым Императором, пусть Юнги его лично и не подтверждал, но он знает, что нарушить его не могут обе стороны. Из-за благословения Дракона. Кхан Голь принёс в дар нечто такое, что не известно никому, кроме отца, и именно этот дар до сих пор сохраняет мир между двумя такими разными мирами. — Он действительно захватил страну айлес, вы называете их маленькими дьяволами, — Юнги чувствует, как Чимин в его руках вздрагивает и только крепче прижимает к себе, утешающе поглаживая вдоль бока, — потому что надеялся, что они родят ему демоническую армию. Уж не знаю почему, может их травы настолько крепки и хороши, но ни от одного варвара ни один дьявол ещё не родил ребёнка. Теперь Юнги знает причину, но не расскажи ему Чимин, то сейчас эта информация вызвала бы в нём только смуту. Единственное, что остаётся неясным – почему же целая раса отказывается производить потомство? Чимину нет смысла врать, поэтому если кровосмешение оставило отпечаток на их магии, то приток новой крови смог бы разбить этот блок. А дьяволята росли бы при матерях и надо подождать всего лишь чуть больше пятнадцати лет, прежде, чем они сами смогли бы себя спасти. Варвары настолько запугали их? Подчинили? — У Кхана есть сын, — Хосок откашливается, продолжая докладывать, — Дайн. Он молод и рвётся в бой, хочет продлить правление отца, но в то же время жаждет собственной славы. Но есть одна проблема. — Какая? — Юнги недовольно хмурится. У него и так достаточно проблем, а уж иметь в их списке варваров с необузданным молодым правителем совершенно не хочется. — Из-за того, что Голь получил благословение Дракона, Дайн уверен, что удача отвернётся от них со смертью отца, — Хосок прокашливается, — мне не удалось разузнать о сути сделки, но это как-то связано с Императорской семьёй. Возможно вам или вашему отцу известно больше. Юнги не надеялся на то, что он узнает деталей, но рад, что Хосок смог хотя бы сузить радиус поисков. Всего-то надо наведаться к отцу и узнать правду. Не будет же бывший Император скрывать что-то от сына? Неприятная мысль, что ему давно могли всё рассказать, но не рассказали горечью оседает на языке. А кто у кого в долгу? Варвары у Императора или Император у варваров? — И Дайн подумывает о том, чтобы найти для вас достойный дар, — Хосок тяжело вздыхает под конец. — Новость о том, что во дворце есть маленький дьявол пока не дошла до них, поэтому не исключено, что он захочет подарить диковинку, но в то же время он не хочет раскрывать вам все карты. И только по этой причине варвары ещё не ступили на Имперские земли. Юнги обдумывает эту новость, когда чувствует сжимающиеся на груди пальцы Чимина. У его дьяволёнка есть вопрос? Видя, что Хосоку словно больше нечего сказать, он разрешает спросить. — Мне помогли сбежать, моя семья помогла, — Чимин гулко сглатывает, но не позволяет голосу дрожать, — они никого не наказали? Никто не пострадал? Юнги, как, вероятно, и Чимин, ждёт четкого и однозначного ответа, но Хосок колеблется. Если бы тень не скрывала лица, то можно было понять что-то по выражению: нахмуренные брови или сжатые губы. Но нет. Хосок молчит и это молчание хуже слов. — Отвечай, — давить должен Чимин, но в этот раз Юнги берёт ответственность на себя. Ещё наступит время, когда его пылкая Императрица будет рваться в бой и с остервенением требовать ответов и задавать неудобные вопросы. Но сейчас, в этой ситуации, чувствуя, как хрупкое тело вздрагивает и совсем не от холода, Юнги готов поддержать. — Я не знаю имён, не знаю причин, но пятерых наказали ударами раскалённой плети, — Хосок говорит нехотя, выдыхая так шумно, что это напоминает шум ветра, — а после этого заперли в подземелье. Никто не умер, ваша регенерация намного лучше любой людской, но всё же… Если требуется я могу выяснить кто именно пострадал. — Да, — на это короткое слово Чимин находит в себе силы. Он отстраняется от Юнги и плавно подходит к Хосоку. Теперь тень скрывает их обоих, но не затмевает звучания слов: — Сола, Мина, Наён, Чихё и Чонгук – они моя семья. Три молодые девушки, одна взрослая женщина и парень. Их били? Ты видел это своими глазами? — Не видел, — благодаря драконьему зрению Юнги могут спокойно видеть два тёмных силуэта, но не больше, — только слышал болтовню варваров. Они обсуждали, что даже такое наказание не сломило дьяволов. И это вызывает уважение. Никто не знает, что ты сбежал, потому что если бы знали, то у порога Императорского дворца уже околачивалась свита Дайна. Он считает вас своей собственностью и крайне не любит терять то, что принадлежит ему. — Тогда ему предстоит сильно удивиться, — Юнги хмыкает, расслабляясь, — потому что я тоже не люблю, когда кто-то посягает на принадлежащее мне. Будь то земли или люди. Мне будет нужно, чтобы ты сделал схемы укреплений, где находятся все дьяволы. Это поселение? Столица? Лагерь? — Столица, — Чимин судорожно выдыхает и возвращается к нему в объятья, прижимаясь ещё крепче, — я могу нарисовать общую карту, но… — Вам не стоит утруждаться, ваша Светлость, — Хосок ловко вплетается в диалог, когда повисает недолгая пауза, — схему столицы, замка, укреплений вокруг, подземелий – я уже начал это делать, но мне потребуется время. Списки с данными армии варваров уже в вашем столе, господин, как и примерная сводка по провизии и оружию. Конечно, к тому времени, как вы начнете действовать всё может поменяться, но я буду стабильно обновлять данные. — Впереди зима, — Юнги рассеянно поглаживает тёплый бок Чимина, — в наших краях она намного лояльней, чем на границах. Если Голь болеет – переживёт ли он эту зиму? — Не стоит рассчитывать на то, что его заберёт лёгкая смерть, — Хосок всегда вставляет свои замечания дипломатично – это Юнги в нём ценит больше всего, — лучше исходить из самого плохого варианта, чтобы получить преимущество тогда, когда его не ждёшь. — Жаль, что ты не один из моих генералов, — Юнги пропускает смешок, — но твоя роль не менее важна. Есть ли ещё то, что мне надо знать сейчас? — Нет, — Хосок отвечает вместе с резким взмахом руки до свиста рассекая воздух, — но я принесу вам ещё сведений, мой господин, можете не сомневаться. Юнги не сомневается в Хосоке. Только не в нём. Может быть, в других своих шпионах и соглядатаях, потому что не с каждым получается поддерживать настолько личную связь. Он знает каждого в лицо, знает манеру речи, чувствует, когда правда мягко перетекает в ложь, и с Хосоком такого не было никогда. Но даже его сведенья необходимо делить на два и пропускать через вереницу других данных. Не потому, что он может врать, а потому что врать могут ему. Юнги давно привык собирать информацию с нескольких источников и только после этого делать выводы. Действительно ли варварам не известно, что Чимин сбежал? Или они знают, что сбежал кто-то, но не знают кто и не знают куда. Это то, что надо будет проверить. Юнги обдумывает всё это, не упуская момента, когда Хосок растворяется в тени, уходя без прощания. — Идём домой, — Чимин говорит тихо, едва слышно и до крайности грустно. Его первые аккуратные шаги на ту сторону жизни в Императорском дворе, куда ступать неподготовленным очень сложно. Юнги понимает, что случившееся, вкупе с повешенным на его плечи расследованием осознать за несколько мгновений практически невозможно, но стоит отдать должное – Чимин не даёт себе права на жалость. По крайней мере не сейчас и не здесь. До покоев они добираются тем же путём, что и ушли. На этот раз без спешки, но всё так же без лишних слов. Маленькая ладошка практически утопает в большой ладони Юнги и это ощущается невероятно правильно. Как и поцелуй, который они делят на двоих, стоит дверям закрыться, а тёмной одежде оказаться на своём прежнем месте – в дальнем углу шкафа. Чимин явно не жаждет близости, но нуждается в ласке, поэтому Юнги окутывает его ощущением надежности и защиты. Целует не только в губы, но и плечи, грудь, прижимает к себе и помогает устроиться так, чтобы Чимин оказался в коконе. Золотистые крылья укрывают их подобно одеялу, а крепкие руки Юнги находят место на изящной пояснице. Юнги ждёт, когда чужое дыхание найдёт свой покой, а хрупкое тело расслабится, отдавшись сну, но этого не происходит так долго, что он спрашивает: — Что ты чувствуешь? — Растерянность, — Чимин откликается моментально, выдавая то, что Юнги и так знал – своё состояние бодрствования, — страх… но не из-за услышанного, а из-за того, что я не знаю будущего. Тоску. Боль и отчаянье. — Что ещё? — Юнги чувствует, что Чимин не договаривает. Он ведёт ладонью по спинке, вдоль позвоночника, утешая и помогая собраться с мыслями. — Злость, — Чимин отвечает на выдохе, напрягаясь в его руках и почти сразу же расслабляясь, — за то, что нельзя сделать всё сразу. За то, что придётся ждать. За то, что они там, а я тут – в твоих объятьях. В безопасности, а они – нет. Юнги понимает его чувства. Это нетерпение и жажда получить всё и сразу, нежелание принять, что путь может быть долгим и в то же время – понимание, что сейчас он делает только то, что ему по силам. Учится, обрастает влиянием и навыками, которые в дальнейшем помогут достигнуть желаемой цели. Юнги познавал эту простую истину годами, проходил через принятие собственной беспомощности и сейчас умеет не торопиться. Но Чимин? В пылком, состоящем из огня, дьяволёнке много нетерпения, которое он пытается обуздать. Юнги хотел бы отдать ему весь свой опыт, но понимает, что это просто не в его власти. Возможно, во власти Дракона, но тот давно отошёл от мира людей оставив за собой лишь одно благословение в год. — Путь к цели не менее важен, чем сама цель, моя огненная птичка, — Юнги не сразу, но находит подходящие слова, — то, что ты чувствуешь сейчас – уляжется, но не исчезнет. Конечно, твоё место отличается от места твоей семьи, но вы не смогли бы поменяться. Есть вещи, которые по силам только определенному человеку или дьяволу. И это надо принять: каждый находится там, где ему уготовано судьбой. — И моя судьба подле тебя? — Чимин скованно приподнимается, чтобы заглянуть Юнги в глаза. — Не слишком ли это много для кого-то без рода, без власти? У меня есть только имя и желание спасти свой народ. — Может казаться, что этого недостаточно, но вот мы тут, — Юнги ласково ведёт ладонью по щеке, улыбаясь, когда Чимин охотно ластится к ней, — вместе. Из всех дорог ты выбрал ту, что ведёт ко мне, Чимин. Значит, нам суждено пройти её рука об руку. — Я хочу этого, — Чимин подаётся вперёд, порывисто прижимаясь губами к губам в сухом поцелуе, без попытки углубить его, — быть с тобой и стать тем, кем мне уготовано. Я… я постараюсь больше не оглядываться, и… — Нет, крошка, — Юнги возвращает поцелуй, чувствуя, как нежность лепестками обвивает забившееся быстрее сердце, — ты должен оглядываться на прошлое, принимать его, делать выводы, но не зацикливайся. Живи в настоящем, живи в будущем, сохранив прошлый опыт, потому что он важен. Потому что прошлое сделало тебя тем, кто ты сейчас. Это сложно понять, но я уверен, что в какой-то момент ты осознаешь мои слова. — Хорошо, Юнги, я… я верю тебе, — Чимин устало опадает в его объятиях, прижимаясь носом к шее. Из-за чего кончик рога забавно нависает над подбородком Юнги. — Спасибо, что не оставил меня в неведенье и позволил пойти. Спасибо, что разрешил спросить про близких. Спасибо, что… что ты рядом. Юнги не уверен, что сможет подобрать подходящие слова, поэтому оставляет последний ускользающий поцелуй на макушке Чимина. Он чувствует и слышит, как тот расслабляется и затихает. Получившие выход эмоции и вопросы, наконец, нашли упокоение и перестали терзать душу, раздирая её на части. Они ещё вернутся, в этом Юнги не сомневается, но теперь маленький дьявол будет смотреть на них под новым углом.