Благословенный дар

— Ах, Юнги-и-и… — Чимин протяжно стонет, выгибаясь под ним, для него и шире раздвигая ноги. Его действия совершенно противоречат возмущённым словам: — Разве у нас на сегодня нет других дел? — Может быть и есть, — Юнги нехотя отстраняется, сыто облизываясь на истекающую смазкой киску. Совершенно не хочется расставаться со сладкой промежностью, поэтому он возвращается к ней для ещё пары грязных поцелуев. Скользит широкими мазками языка по плюшевым складочкам, исследует не только снаружи, но и толкается в горячую глубину. Чимин приятно терпкий на вкус – есть его хочется целыми днями, но всё же Юнги останавливается, чтобы закончить: — Но дела могут подождать, птичка. Он смотрит на распластанного на постели Чимина, на то, как тяжело и часто вздымается обнажённая грудь и как заманчиво блестят круглые ареолы сосков. Совсем недавно те подвергались нападению его рта, провоцируя своего владельца на сладкие стоны, перетекающие в хныканье. Так не хочется оставлять такой очаровательный дар без присмотра на слишком долгий срок, поэтому Юнги планирует потратить большую часть дня на то, чтобы отпечатать в памяти каждый плавный изгиб и запомнить все звуки, на которые способен Чимин. — Но, ах, а к-как же… — Чимин, — Юнги рывком подтягивает его к себе, властно схватив за бёдра, — я завтра на рассвете уезжаю на полмесяца, поэтому дела – подождут. Тем более, что я загрузил Тэхёна, а он, как самый понимающий брат на свете, вошёл в моё положение. — Вы слишком расчетливый, мой Император, — Чимин кокетливо хихикает, с хитринкой в глазах поглядывая на Юнги из-под пышных ресниц, — и ненасытный. — Потому что дело касается тебя, мой дьяволёнок, — Юнги втягивает Чимина в жадный и пылкий поцелуй, не спеша проникать в податливую и раскрывающуюся для него промежность. Хочется попробовать кое-что новое, кое-что чего они ещё не делали, пусть ночи у них и были полны страсти. Но для начала он утолит другой голод. Юнги толкается проворным языком в раскрывающийся навстречу рот, сталкиваясь с чиминовым – юрким и извивающимся. Они целуются быстро, нетерпеливо, не брезгуя острыми укусами и не обращая внимания на влажные и чавкающие звуки. Юнги глотает высокие стоны, словно они живительная влага и посасывает полные губки, зная, что от этого те станут красными и распухшими. Хочется отпечатать в памяти этот момент и возвращаться к нему в воспоминаниях долгими, полными одиночества ночами. Нехотя отрываясь от доступного рта, Юнги возвращается сначала к шее, беззастенчиво помечая золотистую кожу и оставляя отчётливые следы; спускается к полюбившейся груди, не обделяя вниманием и во второй раз. Он посасывает набухшие соски, перескакивая с одного на другой: терзает их до самых высоких и громких криков Чимина, вбирает в рот и уже там скользит круговыми движениями по бусинке. Так не хочется отпускать, но потяжелевший член предупредительно дёргается, напоминая о себе. — Вы хотите меня замучить, Император? — Чимин прогибается в пояснице, нетерпеливо ёрзая на простынях. Маленькая птичка, бьющаяся в его руках от каждого оргазма, уже кончила несколько раз, так и не приняв в себя ничего кроме пальцев и языка. — Хотите, чтобы я мечтал о вашем возвращении? Хотите заставить меня умолять вас взять меня с собой? Если так, то у вас получается. — Хочу запомнить каждую частичку твоего тела, Чимин, — Юнги нехотя выпускает из рта один из сосков, припадая поцелуем к мягкому животу, — хочу, чтобы твой голос не покидал меня даже на расстоянии, хочу делить с тобой ложе каждую ночь. И больше всего на свете хочу, чтобы ты меня не забывал. — Этого не будет никогда, ах! — Чимин удивлённо вскрикивает, когда Юнги беспардонно переворачивает его на живот и приподнимает за бёдра. Крылья забавно бьются по бокам, создавая небольшую волну ветра и сдувая на пол их одежды. — Что ты делаешь, Юнги? — Я ещё никогда не брал тебя сзади, — Юнги думал об этом с самого первого их раза, но не решался. Боялся, что напугает или оттолкнёт, но сейчас они близки как никогда, поэтому… Поэтому Юнги пристраивается к раскрывающейся навстречу киске и грубовато толкается, уже зная, как Чимина это заводит. И правда: вдоль чужого позвоночника проскальзывает едва заметная полоска пламени. Так случается только в особенные моменты, когда у дьяволёнка совсем нет сил сдержать свою магию. Он сминает упругие бёдра, продавливая кожу до возможных отметин, и наваливается сверху, прижимаясь скользящем поцелуем за ушком. Не давая и шанса опомниться – принимается быстро и резко вбиваться до сочных, невыносимо громких шлепков. Чимина хочется покрыть собой, подмять так, чтобы наружу торчали только крылья и мелькающие среди светлых волос рожки. — Ах! Эт-то! Юнги! — Чимин слабо извивается, комкая ладошками простыни, и пытается даже подмахивать, за что получает резкий и быстрый шлепок по ягодице. Может быть в другой раз они и попробуют медленно, входя во вкус положениях их тел, но сейчас Юнги хочет иного. Он грубо порыкивает и отстраняется, чтобы удобней толкаться в горячее лоно. Ведёт ладонью между лопатками, по шее, коротко сжимая, и переходит на волосы, наконец-то, вплетаясь в них пальцами. Юнги стискивает прядки и тянет за них на себя, чтобы Чимину пришлось выгнуть голову, выгнуться всем телом и от того ещё лучше принять по самые яйца член. Тоненький и изящный, в подобной позе Чимин кажется невероятно хрупким, но силы в нём более чем достаточно, поэтому Юнги не боится, что сломает. Маленький дьявол каждый раз удивляет, беря больше, чем ощущается на первый взгляд. Его тело послушно изгибается, плавится под уверенной ладонью Юнги. Он оглаживает один бок, продолжая второй рукой оттягивать голову назад. На золотистой коже расцветают бутоны багряных отметин, но этого так мало. Из-за ускоренной регенерации Чимина все они пропадут уже через пару дней, а Юнги жаждет оставить как можно больше меток в память о себе. — Хочу видеть на тебе свой знак, — Юнги ритмично двигает бёдрами, проникая в хлюпающую киску без промедления. Он смотрит как сочная попка колышется от ударов о них и бьёт рядом ещё раз, чувствуя наслаждение от вида расцветающего краснотой отпечатка. — Ты бы позволил оставить на тебе метку? — Я в-весь в метках, мой Император, — Чимин громко вскрикивает, когда Юнги без предупреждения меняет ритм, начиная вбиваться глубоко, чуть задерживаясь внутри, прежде, чем повторить рывок, — или вы о чём-то ином? — Об ином, — Юнги невесомо касается местечка между лопаток. Особенно чувствительное и соблазнительное. Там хорошо смотрелась бы луна. Или даже несколько – вдоль позвоночника, чтобы отображать все основные фазы. — Но это будет только после свадьбы. — Х-хорошо, ах, Юнги! — Чимин крупно вздрагивает, каждый раз как в первый реагируя на царапающее движение рядом с основанием крыльев. Они чутко дёргаются, но сдувать на пол больше нечего. Что было бы если бы прямо сейчас Юнги их сжал? Потянул на себя как сейчас за волосы, используя вместо поводьев. Мысль будоражит своей властностью, и он обязательно вернётся к ней позже. Возможно, когда их вынужденная разлука закончится. А сейчас Юнги сосредотачивается на ином. Он уже знает, почему с членом внутри Чимину так сложно кончить и довести его до невменяемого состояния это достойный награды вызов. И каждый раз он выдумывает всё новые способы сбить дьяволёнка с концентрации на собственной магии. Сейчас же Юнги влажно облизывает палец, не жалея слюны, и ненавязчиво опускает его на сжимающуюся дырочку ануса. Чимин поначалу не обратит внимание, привыкший к тому, что его ласкают везде, поэтому даже не напрягается, когда в такт толчкам между сжатых ягодиц что-то двигается. Его тело, весь он – принадлежит своему Императору и позволяет делать всё, что тому вздумается. Юнги не торопится. Он несколько раз смачивает палец, каждый раз возвращаясь к обделённому ранее вниманием местечку и проникает внутрь только одновременно с вбивающимся в киску членом. Упругие мышцы приятно сдавливают в двух местах, а сам Чимин на короткое мгновение словно забывает, как дышать – прерывистое дыхание затихает, прежде чем вернуться с новой силой. — Юнги, что ты… ах, где… м-м-м…— Чимин пытается оглянуться, как-то извернуться, но Юнги в ответ грубо вдавливает его в постель, возобновляя толчки с прежней неудержимой силой и скоростью. Палец в попке совсем не двигается, просто наполняет собой пустое отверстие. Для большего рано, но вот позже… если дьяволёнку понравится возможное разнообразие, то они перепробуют все варианты, к которым располагает тело. Двигаться, чувствуя, как в ответ на проникновения его сжимает не только киска, оказывает невероятно возбуждающий эффект. Юнги несколько раз встряхивает головой, чтобы сбросить запал и хотя бы чуть-чуть остыть, но не получается. Его всего тянет неистово вбиваться в Чимина, вдавливать в постель и слушать уже не просто стоны, а невнятное скуление – звук пропадает в постели, но вибрацией отдается в чужом теле. Чимин гудит. Его магия всё больше выходит из-под контроля, вспыхивая то на плечах, то между лопаток, то волной спускаясь до копчика и угасая только в линии между двумя половинками. Юнги в свою очередь не в силах сдержать утробный рык, вырывающийся на такую необузданную реакцию. Им обоим откровенно жарко: испарина покрывает голые тела, а комната наполняется паром из-за их шумного дыхания. Это утро Юнги запомнит надолго. — Имп-ператор, ах, Юнги-Юнги-Юнги, я… ах! — Чимин изгибается, стуча ножками по постели, цепляясь пальцами за одеяла и сграбаставая их, комкая, и вскидывая попку навстречу проникновению. Он близко. Юнги тоже готов достичь финала и наполнить собой жадное лоно, поэтому они не останавливаются. Да и просто не смогли бы расцепиться и прекратить в один миг. Не сейчас, когда Чимин бьёт крыльями по бокам, испытывая особенно мощный оргазм, сбивающий с дыхания и выплёскивая магию наружу яркой вспышкой. Юнги зажмуривается, толкаясь в последний раз и кончая, а открыв глаза, не сразу понимает, что постель горит. — Чёрт, — ему приходится выскользнуть из Чимина, чтобы в пару быстрых шагов добраться до кувшина и торопливо выплеснуть воду на не успевшее разойтись по всей комнате пламя, — ты всё же решил сжечь нашу спальню? Чимин кажется невменяемым. Он слабо трепыхается, дёргая крыльями и никак не может перевести дыхание. Дьяволёнок пытается приподняться, но неизменно падает грудью на постель, в конечном итоге сдаваясь. Повернув голову боком, чтобы хотя бы видеть мир, он явно смотрит куда-то вглубь себя, потому что взгляд пустой. До очаровательного затраханный. Не скрывая гордости от случившегося, Юнги уходит в соседнюю комнату только для того, чтобы набрать в кувшин воды и уже с полным вернуться в спальню. Положение Чимина не поменялось, но хотя бы дыхание стало спокойней. — Пить? — Чимин слабо кивает и ему надо помочь сесть в удобное положение. Юнги уже привык к такой заботе, поэтому он легко поднимает его и усаживает на кровати. После – подносит кувшин и придерживает, дожидаясь, когда дьяволёнок напьётся. И уже потом отпивает сам. — Всё нормально? — Что ты… что ты там сделал такое? — Чимин смущённо прижимает к щеке ладонь, отводя взгляд в сторону. — Это ощущалось так странно и непривычно. В двух местах. — Понравилось? — Юнги лукаво щурится, уже зная ответ. Тело Чимина куда честнее своего хозяина. — Я… — Чимин сводит коленки, судорожно вздыхая. — Думаю, что да. — Смотри, — он отставляет кувшин в сторону и прижимается сбоку, опуская руку между ног Чимина. Юнги нащупывает киску, чувствуя, как из неё вытекает вязкое семя, и мягко толкается внутрь со словами: — У тебя есть эта дырочка, место, с помощью которого ты можешь забеременеть и понести от меня, и другая. Нехотя покидая горячее нутро, он скользит ниже, к анусу, куда проникнуть получается совсем несложно. Почувствовавшая ласку попка охотно принимает в себя палец, сжимаясь только раз, моментально расслабляясь, словно приглашая продолжить. Юнги облизывает пересохшие губы и, рискуя, осторожно вводит второй палец, одновременно с ним толкаясь в киску подушечкой большого. — Ах, — Чимин подскакивает на месте, но сбежать не планирует, — невероятно, это так… п-почему… зачем? Я же не смогу иметь детей через неё. — Считай просто для удовольствия, — Юнги осторожно принимается водить тремя пальцами, наглядно показывая какое именно удовольствие. Он не был уверен, но, освоившись в попке Чимина, находит небольшую выпуклость внутри, и, надавив, едва успевает поймать охнувшего дьяволёнка. — В тебе и правда есть две энергии. — О чём ты? — Чимин цепляется острыми ноготками за плечи Юнги, не отпуская от себя. Хочется повалить его обратно на разворошенную постель, но, несмотря на то, что Тэхён их прикроет – обговорили они всего лишь пол дня. И срок этот подходит к концу. Так что Юнги нехотя вытаскивает пальцы, понимая, что теперь у него в два раза больше причин быстро закончить все дела в провинции Со. — Строение тела мужчины и женщины отличается, — Юнги не совсем уверен, что может рассуждать о таком. Он обычный практик, испробовавший в своей жизни партнёров обоих полов. — Более подробно ты можешь обсудить это с лекарем, как будет интересно, но если вкратце, то в обоих телах есть свои центры удовольствий. И, говоря о женщинах, то тут всё очевидно, да? Чимин кивает, смущённо мыча. — А некоторым мужчинам нравится… быть в позиции женщины, — Юнги прокашливается, подбирая слова, — и для этого природа дала им способ получать удовольствие. Не всем может быть приятно, тут следует чувствовать своё тело, но такая возможность есть. И в твоем случае, мне кажется, подходят оба варианта. — Удивительно, — Чимин шумно выдыхает ему в плечо, будоража кожу дыханием. Он на какое-то мгновение замирает, а после несильно бьёт по спине, говоря: — Но это так несправедливо, мой Император. Вы показали мне новую сторону и покидаете меня. Завтра! — Зато у нас с тобой будет невероятно сладкая встреча после разлуки, — Юнги бархатно посмеивается, целуя надутые губки, — а сейчас следует привести себя в порядок и закончить дела. — Ах, теперь ты вспомнил о делах, — Чимин недовольно отталкивает от себя Юнги и пытается встать, но слабые ноги откровенно не держат дьяволёнка. И приходится его ловить, чтобы подхватить на руки. — Раздразнил, заинтриговал и что? И мыться! Вы жестоки, мой Повелитель. Чимин возмущается и причитает всю дорогу до ванной комнаты. Его не затыкают даже любопытные взгляды служанок, зато вынуждает замолчать поцелуй. Сладкий и томный.

***

Одевшись и оставив спальню на уборку служанок, Юнги впервые идёт в свой кабинет в сопровождении Чимина. Обычно он несётся так, что все вокруг только и успевают увидеть, как мимо проносится белый или чёрный плащ Императора, но сегодня, ведя своего супруга под ручку, даже полупустые коридоры кажутся новыми. По углам стоят вазы со свежими цветами. Они всегда там были? Стены покрыты цветочным узором, а если выглянуть на улицу, то можно увидеть, как по двору гуляют подданные. — Как твоё расследование? — Юнги заводит непринуждённый, но деловой разговор, чтобы скоротать время и его перестало преследовать ощущение бесконечности происходящего. — Удалось разобраться в случившемся? — Отчасти, — Чимин прижимается ближе и вскидывает задумчивый взгляд снизу-вверх, — мне всё еще не понятны мотивы… нет, не так, мне не удалось понять, чем так сильно лекарь Сон насолил госпоже Ким. — Думаешь между ними произошел конфликт? — Юнги с интересом смотрит на нахмуренную мордашку. Чимину невероятно сильно идёт быть подозрительным. Он словно преображается, становится уверенней в себе: моментально выпрямляет спину, иначе укладывает крылья за спиной, а между бровей залегает крайне сексуальная морщинка. Юнги вот знает, что семья Сон, исключая Ёрыма, приторговывает дурманящими разум средствами. Сам лекарь выступал против родных за что и поплатился положением второго наследника, лишился мужского достоинства и занял должность дворцового врача. Его охотно поддерживал прошлый Император, помогая восстановить связь хотя бы с братом. Когда уже Юнги перенял должность, то он сделал всё, чтобы не самый легальный бизнес прекратил своё существования. Но знает ли об этом Чимин? И если да, то знает ли, что такие дела не исчезают бесследно. Поймать хоть кого-то за руку не удалось, но Юнги уверен, что не в самых благополучных районах столицы, да и некоторых провинциях, из-под полы торгуют сомнительными вещами. — Не уверен, — Чимин тяжело вздыхает и, ведомый Юнги, покорно поворачивает за угол, — но я не уверен и в том, что лекарь Сон домогался девушек. Скажем, в отношении меня он мог действительно желать лишь провести обследование, используя привычные методы, но я и не служанка. С другой стороны – зачем это евнуху? — Вспомнить былое? — Как-то глупо, — Чимин пожимает плечами, оглядываясь, — но другого варианта у меня нет, как и информации о том, почему госпожа Ким так быстро собрала все данные и даже подобрала замену. Пусть и оставила последнее слово за мной. — Прибывшая Ким Джису? — Юнги припоминает, что ему приносили досье на неё. Умненькая незамужняя девушка, которая отдала себя желаемой профессии. Он сам предпочитает лекарей мужчин, потому что они не подвергаются внезапным беременностям, но, если Чимин скажет, что эта госпожа достойна занять место Сона – выступать против не будет. Его дьяволёнку пора учиться принимать решения самостоятельно. Они как раз доходят до кабинета, куда Юнги сначала заходит сам, окидывая взглядом комнату, а только после приглашает Чимина. Бумаги на столе разложены по стопочкам, а двери на балкон закрыты. Продолжать разговор в четырёх стенах желания нет, поэтому он двигается как раз в ту сторону. — Давай сюда, — Юнги отворяет дверь и вновь осматривается. Пара стражников стоят на своём посту. Они жестами отчитываются, давая понять, что тут чисто. Отпустив их взмахом руки, протягивает ладонь Чимину и ведёт его к своему любимому наблюдательному пункту. — Отсюда открывается прекрасный вид, птичка. — И правда, — Чимин смотрит на раскинувшийся перед ними дворец. С этой высоты он подобен лабиринту с перекрытыми в некоторых местах проходами. Часть отделена только под работу, часть — для наложниц. С ними Юнги будет разбираться уже по возвращении. Старших пора бы удачно выдать замуж, раз он сам нашёл себе Императрицу. А вот с младшими сложнее… Для них требуется прием, подобный фестивалю, чтобы каждая девушка смогла показать себя во всей красе. Выгодно продать. В своё время именно на таком празднике его отец и приметил искрящуюся Ким Юджи. Она не растерялась и всего за несколько плодотворных ночей покорила мятежное сердце Императора. Так как мать Юнги уже была беременная им, то согреть постель не могла, вот пылкая младшая наложница и воспользовалась случаем. — Не надо казни, — Чимин сбивает Юнги с мыслей резким словом. Голос у него решительный и необычайно серьёзный. — Пусть лекарь Сон отправится к своей семье, долечится и по-тихому продолжит работать где-то в провинции… не знаю, какую лучше предложить, но, чтобы он как можно меньше имел точек пересечения с Императорским двором. А на его место возьмём сестру госпожи Ким. — Почему? — Юнги вариант устраивает. У него было несколько вариантов развития расследования, но этот – самый выгодный. Понимая, что требуется уточнение, он добавляет: — Почему взять лекарем сестру госпожу Ким? — У нее прекрасные рекомендации и, когда я обратился к ней за консультацией, она не пыталась продавить то, что лекарь Сон был не прав, а подошла к обсуждению вопроса со всех сторон, — Чимин разворачивается так, чтобы смотреть ему в глаза. — И не просто так госпожа Ким Юджи предложила сестру, думаю, что в этой ситуации можно пойти ей на уступку? И в будущем получить благодарность. — Учишься дипломатии? — Юнги довольно хмыкает. Кажется, птичка учится летать и не бояться упасть. Главное, чтобы в его отсутствие никто не попытался подрезать крылья. — Мне нравится твоё решение, Чимин, ты хорошо справился. — Спасибо, — Чимин не скрывает того, как на него действуют слова: он буквально начинает светиться, а маленькие искры огня проскальзывают по коже, не сжигая одежды. Даже крылья, пусть и находящиеся под явным контролем дьяволёнка, на короткий момент трепещут, выдавая волнение. — Но… что мне делать дальше? — Ты уже сделал всё, что от тебя требуется, — Юнги мягко проводит тыльной стороной ладони по нежной щеке, — у меня достаточно времени, чтобы закрыть вопрос окончательно, а когда уеду, то детали доделает Тэхён. Если он сочтёт, что тут потребуется твоя помощь, то не будет молчать. — А если я хочу сам помочь? — Чимин воинственно вскидывает подбородок. — И хочу знать итог, видеть его? Юнги приятно видеть такую реакцию и жажду не отступать от собственных дел. Он мысленно просчитывает варианты, но понимает, что на текущий момент последнее слово всё равно за ним. Чимин – будущая Императрица, но сейчас власть в его руках всё равно лишь плавающая и когда Юнги уедет, то она может просочиться между пальцев, потерять свою силу. — Ты пока что носишь титул лишь будущей Императрицы, — Юнги пытается говорить мягко, чтобы не сбить чужого настроя, — и не многие прислушаются к твоему решению, но постепенно, шаг за шагом, ты будешь набирать собственное влияние. Мы можем сделать так, — он постукивает пальцем по нижней губе, понимая, что как минимум вторую половину дела Чимин в состоянии закончить сам. — Вердикт лекарю Сону я вынесу сам, но информацию о том, что его место займёт Джису – озвучишь ты. Поговоришь и с ней, и с госпожой Ким. Идёт? Чимин недовольно поджимает губы, но уже по выработавшейся привычке переваривает первую реакцию молча. Не рубит с плеча, не торопится реагировать эмоционально, даже если ему не нравится сказанное. А то, что оно не нравится ощущается даже в воздухе. Чужая магия словно сгущается, утяжеляя пространство вокруг себя, пытаясь подавить, подмять. Юнги только тонко улыбается, наслаждаясь тем, как в столь хрупком теле проявляется сила. Такую Императрицу будут слушать. — Ладно, — Чимин выдыхает, но не терпящим возращений голосом продолжает, — но я хочу знать, что ты сделаешь с лекарем Соном. — Заключу сделку, — он бы и так рассказал, но Юнги нравится, что Чимин сам требует ответов, — покажу ему наше снисхождение и лояльность, а после, за то, что ему будет сохранена жизнь – попрошу об услуге. И он не посмеет отказать. Серьёзное выражение лица меняется растерянностью. Рядом с ним Чимин проявляет всё больше открытости, не контролируя себя каждый миг. Юнги уверен, что с теми, кому он доверяет меньше – такого не происходит. — Это… — Чимин открывает и закрывает рот, подбирая слова, но явно не находя подходящие. Это подло? Коварно? Юнги согласен на оба варианта, но предпочитает другой – выгодно. Важно не плодить врагов, которые в любой момент могут ударить ножом в спину, а собирать вокруг себя должников. И жизнь – самая удобная валюта, а благодарность за спасение – плодовитая почва для построения правильных взаимоотношений. Не всегда столь подходящие под подобные условия ситуации происходят вокруг него, но получив шанс – глупо упускать. Отдавая управление расследованием в руки Чимина, Юнги не надеялся, что будет такой итог, но крайне рад, как всё сложилось. Если получится, то лекарь Сон поможет поймать за руку кого-то из семьи, кто паразитирует нечестной торговлей. Убрать этот пласт из жизни людей не получится, но Юнги сможет следить, контролировать и управлять. Он всегда может минимизировать риски для собственного народа, но ведь у всех есть недруги. А их лучше всего устранять не напрямую и даже не через наёмных убийц. — Я поступаю так же? — Чимин вскидывает неуверенный, смущённый взгляд. — Делаю одолжение для сестёр Ким? — Не совсем, всё же они не подвержены риску казни, — Юнги укладывает ладонь на шею Чимина, исследуя подушечкой большого пальца особенно заметные отметины их любви, — но нечто общее есть. Когда тебе будет нужна от одной или обеих помощь – они дадут её охотней. К тому же тебе в будущем рожать, а для этого нужен лекарь, чтобы всё прошло без проблем. Многие будут пытаться убить наследника, поэтому важно иметь на своей стороне людей, которым можно довериться. — Ты уже не первый раз говоришь мне в таком ключе, — Чимин делает небольшой шаг вперёд, прижимаясь в поиске поддержки, — а я всё никак не свыкнусь с этой мыслью. Прости. — Это нормально, птичка, — Юнги оставляет поцелуй на макушке, прям между рожек, — я рос с этим знанием и у меня было больше времени, чтобы привыкнуть, запомнить и принять. Однажды для тебя это тоже станет чем-то естественным. Чимин ничего не отвечает. Они ещё какое-то время так стоят, пока не становится ясно, что дела не решатся сами по себе. Юнги не хочется отпускать свою птичку. Он слишком привык иметь его под боком, чувствовать родное тепло, знать, что есть куда возвращаться. Наложницы для него всегда были лишь инструментом, да и позволять появиться чувствам – рискованно. От каждой из них есть ощущение скрытой угрозы. Не так-то просто принцессы отказываются от своих отцов, а то, что у Чимина за спиной никого нет ему на руку. Возможно, это подло, но Юнги всегда старается вывернуть любые условия на свою пользу. Потому что иначе не выиграть. Нехотя дав Чимину возможность уйти, он прежде всего возвращается к рабочему столу и проверяет последние документы. Тэхён справился на славу, всё же он был бы прекрасным советником и правой рукой, но брат слишком предпочитает свободу. Сопровождение тоже уже готово, как и все лошади, повозки с провизией на путь туда. Обратно им обязан помочь наместник провинции Со. Юнги не знает молодого господина – Со Чанбина, но как-то взаимодействовал с его отцом. Если сын унаследовал семейные черты, то он должен быть расчетливым, но милостивым руководителем. А волнения возникшие из-за смены власти скорее шли от неподвластных земель рядом. О ритуале Юнги старается не думать, но и упускать настолько яркую и вполне реальную угрозу не намерен. Именно поэтому он отправляется в храм к драконьей жрице. Когда-то она носила благородное имя Ан Хеджин, но принимая сан необходимо отринуть мирское. Теперь она Хваса. Поцелованная луной, отмеченная огненным дыханием. Юнги не знает какие слова подобрать, но чувствует, что она должна поехать с ними. Может быть сама жрица тоже ощущает колебания магии? Волнение Дракона. Тёмные ритуалы предназначены для разного. Кто-то взывает к отринутым Богам, чтобы попросить благословение, кто-то хочет так подчинить себе Дракона, кто-то жаждет отдать одну душу ради воскрешения другой. Что же его ждёт в провинции Со? Юнги буквально пролетает дорогу до храма, используя свой привычный темп и не оглядываясь ни на кого более. Теперь его ничто не задерживает, а времени не сказать, что осталось мало, но недостаточно, чтобы убедить Хвасу. Какой-то частью своей души он надеется, что она сама попросится в дорогу. Поднимаясь по ступеням, Юнги взывает к Дракону и его крови в своих жилах с просьбой, чтобы всё прошло легко и непринуждённо. В этом месте он проходит ритуал очищения, поэтому Юнги не цепляют фигурные статуи, не привлекают внимания, испещрённые выпуклыми рисунками стены. Он проходит мимо, не обращая внимания даже на молящихся послушниц. Сразу в сердце, сразу к жрице. Она одна из трёх главных, но единственная, кто может передвигаться за пределами священной земли. — Император, — голос Хвасы, глубокий и низкий, встречает его раньше, чем сама жрица показывается из тени, — вы навещаете меня столь редко, что я начинаю опасаться таких визитов. — Не думал, что есть нечто, способное вас напугать, драконья жрица, — Юнги замирает там, где его поймали чужие слова. Нельзя сказать, что это правило, но он каждый раз ощущает в такие моменты проведённую черту, которую не следует переступать. — Всего лишь хочу предложить вам составить мне компанию на время путешествия. — Всего лишь? — нормально слышать насмешку в подобном вопросе, но мало кто решается допустить её в общении с Императором. Хваса же имеет на это право. Единственная, помимо семьи. — Покинуть храм, оставить молодых послушниц, оставить столицу не только без вашего взора, но и без моего? Причина должна быть веская. Юнги колеблется всего мгновение, прежде, чем рассказать о словах Лунной Бёль. Драконья жрица могла бы видеть тень, если бы Дракон оставил на ней свою печать, но он этого не сделал. Не облегчил ношу самого Юнги и не дал и шанса лишиться ореола одиночества собственной дочери. Изменение судьбы возможно не каждому. — Вот как, — Хваса не расспрашивает, словно чувствуя, что больше, чем сказано – Юнги не известно, — и для чего вам я, Император? Остановить ритуал? Найти место ритуала? Или же изменить его так, чтобы он стал полезным для вас? Я всего лишь жрица, способная слышать Дракона, но не видеть его, поэтому не переоценивайте мои силы. — Или вы не недооценивайте свои, — Юнги знает, что Хвасе доступна магия. Не та, что была раньше, у древних людей, но её отголоски, возможность видеть колебания и изменения. Поэтому найти место ритуала или же ощутить его она действительно может. — И потом, это будет прекрасная практика для вас, чтобы занять место верховной жрицы, когда пробьет час. Или ваши планы на этот счёт изменились? Юнги не должен этого знать, но он знает. Благодаря шёпоту Тэхёна и его хороших подруг. Брат умеет добывать информацию и щедро делится ею, пока ему дают возможность оставаться в тени и вести ту жизнь, что ему нравится. Случая использовать маленький секрет не предвиделось раньше, но и тянуть с таким козырем тоже не стоит, так что Юнги делает шаг. — Подумайте, верховная жрица должна соответствовать своему званию, но этого не добиться без практики, — Юнги ступает осторожно, нарушая границу впервые за всё их общение и приближаясь к углу, где стоит Хваса, — мне не известны все детали, но разве там нет перечня… правил? В столице давно не нарушают законов, но вот в провинциях… — В провинциях такое сплошь и рядом, — Хваса делает шумный выдох. К моменту, когда Юнги подходит достаточно близко, чтобы видеть лицо, она отворачивается, показывая лишь спину. — Вы отбываете на рассвете? — Да. — Я буду ехать с вами, Император, хотя бы часть дороги скрасит ваша болтовня и нам не будет скучно, — Хваса лишь на мгновение поворачивает голову, давая увидеть край лица: острый кончик носа, полные губы и длинные ресницы, — и пришлите стражника, который поможет доставить вещи. А лучше двух. — Как вам будет удобно, — Юнги коротко кивает, радуясь, что всё прошло лучше, чем он рассчитывал. Возможно Дракон его услышал.