Частицы нежности

— Джостен, — зло прошипел ему голос из рации. — Я сам могу справиться, — ответил он своему напарнику, прячась за задней стеной ангара. Оттуда его было сложно заметить, и ему было хорошо видно банду «Воронов». Некоторые играли в бильярд, другие из жестяных баночек потягивали, вероятно, алкоголь, третьи занимались тем, за что полиция Пальметто собиралась их сегодня схватить. «Воронов» уже долгое время пытались поймать за наркоторговлю. Вот только их главарь — некий Рико Морияма — имел изрядные связи, что позволили этому беспорядку затянуться на долгое время. После всего ущерба — грабежи ради грабежей, драки, торговля наркотиками, от чего количество передорозировок значительно увеличилось, и другие преступления — который их компания нанесла Пальметто, Нил не собирался спускать им всё с рук. Он не станет отступать, пока каждый до единого «Ворон» не будет сидеть за решеткой. Да, не исключено, что он взял на себя большую ответственность, чем ему — ничего не решающему офицеру — положено, но Нил доведёт дело до конца, даже если это будет стоить ему работы. Всё равно она паршивая. — Плевать мне, что ты можешь. Стой и не рыпайся. Приказ начальника. Как и его напарник. — Связь пропадает, офицер Миньярд, — едко протянул он в ответ, намереваясь отключить рацию, однако громкий грохот заставил его напрячься и потянуться за пистолетом, спрятанным в прикреплённой к его брюкам кобуре. — Что это было? — спросил Миньярд на другом конце. Послышалось шарканье с его стороны, несколько выкриков приказов и нецензурной лексики. Нил сделал шаг вперёд, выкручиваясь за углом, чтобы понять, совсем ли придурки сошли с ума и устроили стрельбу прямо среди бела дня или просто занимаются своими дебильными играми. — Нил? Глаза зацепились за одного из «Воронов» внутри. Он победно вскидывал руки, пока кучка остальных, толпившихся около него, хлопали и выкрикивали одобрительные и подбадривающие возгласы. Затем мужчина передал следующему что-то, что выглядело как пистолет. Ясно. — Нил. О, это обращались к нему. Спохватившись, он зажал пальцем кнопку на рации, чтобы ответить: — Придурки стреляют в банки из-под пива. Всё в порядке, — его голос звучал тихо и хрипло, словно за весь день он не сделал ни глотка воды. Что не было такой уж неправдой. На пару мгновений повисло молчание. Затем вновь послышался голос, приглушенный от плохой связи. — Не мог бы ты молчать ещё дольше в следующий раз? — спросил он таким тоном, какой Нил за все два года совместной с ним работы не мог понять. Эндрю звучал так только тогда, когда Нил попадал в неприятности. Кулаки, ножи или пистолеты, — он всегда оказывался в центре кипиша, служа мишенью. Ясно, что Эндрю злился, потому что Нил доставлял немалые хлопоты. — Обязательно так и сделаю. Даже сквозь помехи Нил чётко слышал тяжёлый вздох. — Придерживайся плана и хотя бы раз в жизни удержись от выходок, — пробормотал он. Затем уже более спокойно продолжил: — Мы подъедем через пять минут. Нил открыл рот. — Нет, ты не пойдёшь туда сам. Нил закрыл рот. Откуда Эндрю знал? Место, где осели «Вороны», оказалось заброшенным местом на выезде из города. Вокруг стояли деревья и кусты, даже машин почти не было слышно, из-за чего противный смех, отскакивающий от стен помещения был таким громким, что отдавался в его ушах. Нил выдержал минуты три, считая на французском, немецком и испанском в прямом порядке, затем в обратном, прежде чем попробовать снова: — Их тут не много, я… — Ты угомонишься или как? Подожди ещё минуту. Всего минуту. — Я жду тут уже час, — пожаловался Нил. Один час, но ощущался он как вечность. — Ты там ровно шестнадцать минут, кретин, — обвинил его Эндрю. Нил возмущённо ухватился за грудь, несмотря на то, что тот не мог видеть его всплеск театральности. — Инфаркт? Оторвавшись от рации, он смог увидеть припаркованную чёрную полицейскую машину снизу дороги. Из окна выглядывал Эндрю, смотря на него так, как Нил не хотел бы себя называть. Он медленно убрал руку от сердца, скорчив гримасу, глядя прямо в глаза Эндрю с расстояния. Отойдя дальше от ангара, но ближе к съезду, Нил прикрепил уже выключенную рацию к плечу. Машина подъехала бесшумно, без полицейских сирен. Нил другого и не ждал — иначе их преимущество неожиданного наступленния было бы опущено. Беспокойно выбивая ритм костяшкой на бедре он ждал, когда подойдут остальные. Сегодня они работали в обычном составе: Мэтт, Элисон, Кевин, Дэн, Эндрю и Нил. Нил не знал, что заставило шерифа Ваймака отправить их всех вместе, так как все знали, что ничем хорошим их совместные походы никогда не заканчивались. — Готов? — спросил его подошедший Мэтт. — Уже час как, — ответил Нил, просто чтобы посмотреть, как Эндрю закатывает глаза. Когда все определили, кто с какой стороны атакует, зарядили оружие — на всякий случай — и приготовили наручники, они вошли. И тогда начался настоящий хаос. Время превратилось в поток из драк и выкриков. Кто-то был ошеломлён наступлением настолько, что не успел предпринять попыток сбежать или защититься, а кто-то достал оружие мгновенно. Пока Нил закреплял наручники на запястьях одного из «Воронов», краем глаза он увидел, как Мэтт с далека машет руками в его сторону. Его губы шевелились, словно он что-то говорил, но сквозь шум и расстояние Нил не мог расслышать. Только когда его глаза встретились с тёмными глазами Рико Мориямы в несколько метров от Нила, испуганное выражение лица Мэтта обрело смысл. Потому что он держал в руках пистолет, ствол которого был направлен на Нила. Потому что когда руки потянулись к животу, они покрылись чем-то тёплым и липким. Потому что Нил понял, что это кровь, его кровь, и отключиться в этой ситуации было бы очень, очень плохо. Но это то, что он сделал.

***

Первое, что заметил Нил, когда веки разлепились, — белое. Чрезвычайно много белого, которое причиняло боль его глазам. Другие вещи приходили постепенно. Например то, что по телу разливалась приглушенная боль, а в горле засела сухость. Попытка пошевелиться быстро накрылась — конечности отказывались слушаться. Нилу показалось, что он слышал чьё-то бормотание, но не был уверен, не исходило ли оно от него самого. Из его рта рвалось выбраться наружу удивлённое «у-у-ух», когда то, на чем он лежал, началось подниматься, но его вялый язык истолковал это по-своему, от чего звук был больше похож на задыхающееся кряхтение. Когда мир прекратил двигаться, Нил наконец понял, что находиться в палате больницы, и увидел Эндрю. Его глаза были внимательно приклеены к Нилу. У него были ореховые глаза, которые всегда напоминали Нилу сиамского кота. Ореховые глаза, которые смотрели на него сейчас так… по-другому. Почему было такое ощущение, словно он видел Эндрю впервые? Это ведь был Эндрю, которого он едва терпел с первого рабочего дня в полиции. Эндрю, с которым он затевал ссоры каждый раз, когда они оставались наедине. Эндрю, который крал его кофе, когда они оставались на ночную смену разбирать бумаги. Эндрю, который помогал ему разбирать бумаги, хотя не был обязан. Эндрю, который видел его панические атаки, клал руку на затылок, заземляя, а после делал вид, что ничего не произошло. Не задавал вопросов. Вёл себя так, будто всей душой ненавидит Нила, но в трудных ситуациях всегда прикрывал его спину. И было что-то ещё… У него всегда была эта родинка под глазом? — Вижу, тебя нехило накачали обезболивающим. Да, у меня всегда была эта родинка под глазом. Ой. Нил сказал это в слух? Организм требовал воды, несмотря на все мысленные потуги, он попытался опереться на руки, но Эндрю его остановил: — Прекрати, — его рука едва ощутимо легла на плечо. Эндрю сам потянулся к столику, на которой стояла маленькая бутылка воды. Он открутил её, прежде чем поднести к губам Нила. — Пей. Вода была едва прохладной, что всегда ненавидел Нил, но сейчас она ощущалась как первые глотки воздуха после приступа паники. — Спасибо, — выдавил он из себя, когда вода победила сухость в горле. Эндрю почему-то выглядел не просто странным, а разозлённым. — Не смей, — ответил он сквозь зубы, прежде чем закрутить крышку и поставить бутылку обратно на тумбочку. Кинув на Нила ещё несколько странно- недовольно- злых взглядов, он плюхнулся на кресло возле койки. Воцарилась звенящая тишина, и Нил нарушил её первым: — Что я сделал? — он хотел, чтобы вопрос звучал настойчиво и даже немного возмущённо, но его голос сломался ещё на первом слове. — Помимо того, что за последний месяц три раза чуть не оказался убитым? — А ты что, был бы не рад смене партнёра? Эмоции под пустой маской Эндрю менялись в его глазах от злости к раздражению, от раздражения к едкости, от едкости к тоске, но остановились всё же на привычном раздражении. — Я напишу на твоём надгробии самые ужасные вещи, — сказал он холодно, однако напряжение в плечах уже не казалось таким видимым. — Я ещё не умер, — ответил Нил. — Ещё нет, — согласился он. — Но это случится очень скоро, если только ты не заткнёшься и не ляжешь спать. Поговорим, когда химия выветрится из тебя. О какой химии Эндрю говорил? Нил чувствовал себя хорошо. Немного тяжёлым, словно на него опрокинули целый воз откормленных хомяков, но в остальном он был в своём уме. — Ты хочешь со мной поговорить, — самодовольно сказал он, и не важно, что его язык заплетался и перепутывал слова. Он всё равно чувствовал себя победителем в этом раунде. — Я хочу, чтобы ты заткнулся и проспался. — Ты мог бы подержать меня за руку, чтобы это случилось быстрее. …Если бы взглядом можно было убить, от Нила бы уже осталась горстка пепла. И всё же Нил распахнул глаза и икнул от удивления, когда Эндрю тихо сказал «только заткнись и спи», прежде чем пододвинуть своё кресло ближе к койке и сжать руку Нила в своей, делая вид, что ничего такого он не сделал. Изнеможение от боли и событий брало верх; Нил последний раз взглянул на Эндрю, затем закрыл глаза. Большой палец Эндрю нежно проводил по костяшкам его пальцев, вырисовывая маленькие спирали до тех пор, пока Нил не погрузился в сон. Что ж. Они поговорят об этом позже.