Суна. 15 декабря, 16 лет после рождения Наруто.
Elle King, Miranda Lambert — Drunk
+++
Наутро у Акеми гудит голова так, что любое движение вызывает тошноту. Такого с ней никогда прежде не было, но это и понятно, потому что до вчерашнего дня она и не напивалась-то. Она уже пробовала алкоголь, не маленькая, только вот пара глотков не сравнится с тем, что было вечером. Перебрать оказалось удивительно легко, стакан за стаканом, а там ей стало настолько весело, что остановиться было уже невозможно. Вообще, это все вина Накику и Канкуро, которые попросту за ней не уследили, но если подруга и сама отдыхала, то кукловода уже чем-то оправдать сложнее. С другой стороны, он же притащил ее домой, судя по всему даже сумел умыть, приведя в кое-какой порядок, и уложить спать. Уже за это можно не злиться на него. Не то чтобы Акеми собиралась, но все же. Она переворачивается на спину и прижимает ладонь ко лбу, вспоминая события прошлой ночи. Им всем было очень хорошо и весело, даже несмотря на то, что Кай с Хошиме никому не давали покоя. Парни находили все новые и новые темы для споров, отчего, кажется, получали какое-то удовольствие. Что ж, они оба отличаются склочным характером, так что, наверное, это не так уж и удивительно. Акеми, во всяком случае, удивленной не была. Удивляется она теперь, когда вспоминает, что в итоге их разнимал Гаара. Он же, кажется, и был потом вынужден их еще и до общежития доводить, пускай он и Казекаге. Несолидно для него, но что поделать, кому-то же надо было совершить этот подвиг. Она, судя по всему, была на такое совершенно неспособна. Акеми тихо стонет, вспоминая, сколько именно она выпила, и не может даже сказать точное количество стаканов до того, как Темари и Канкуро начали их у нее отбирать. Накику тоже отбирала? Кажется да, но она отвлекалась на разговор со своей старшей подругой, поэтому не всегда успевала. Никто не успевал, веселая Икимоно вливала в себя сакэ слишком уж быстро. Лучше бы она этого не делала, тогда бы не чувствовала себя сегодня настолько погано. Вчера-то все было прекрасно, она смеялась и болтала, а потом полулежала на столе, сложив на нем руки и положив на них голову. Канкуро в какой-то момент от нее отошел, чтобы успокоить Хоши, а она осталась с девочками, с которыми обсуждала… секс? — Два члена это прикольно! — Акеми смеялась, она точно смеялась, и почему-то обсуждала чьи-то члены. Смешно, с учетом того, что знакома она только с одним — принадлежащим одному конкретному песчанику. — Но размер фигня! Это совсем не главное, главное, чтобы их было два! — Так, нет, ты не пьешь больше, — поморщившись, словно от зубной боли, простонала Темари, отобрав у нее стакан. Она и сама уже была далеко не трезвая, но чувство ответственности у нее от этого меньше не стало. — И избавь меня от деталей! Я же знаю, что ты говоришь о моем брате. — Он классный, Куро классный, — мечтательно протянула Акеми и подперла щеку кулаком, повернувшись так, чтобы видеть Канкуро. К беседе подруг она даже не прислушивалась, полностью увлеченная своими фантазиями. — Они вместе, ты представляешь? Меня от них тошнит иногда, честно: то он у нее с рук что-то ест, то она ему в поясную сумку лезет, то стоят обнявшись. Мерзко! — возмутилась Темари, кинув взгляд на Акеми и закатив глаза от ее совершенно дурного выражения лица. — Тебе просто обидно, что Шикамару так себя не ведет, — фыркнула Накику и, не выдержав, рассмеялась, заметив, как быстро сникла Темари. — Вот почему он так холоден ко мне? Что я не так делаю?! — От того, как ее ладонь опустилась на столешницу, задрожали стаканы. Накику предусмотрительно взяла свой в руки. — Ну, у тебя на лице надпись «не подходи, убью веером», наверное, из-за этого. — А у Канкуро не написано, что ли? Ты его рожу видела, особенно, когда она размалеванная, и он еще ухмыляется? Да им же пугать можно! — Темари, попытавшись передразнить брата, сама же поморщилась и махнула рукой. Страшный же и злой он, она уж точно не страшнее и не злее! — Тема-чан, мы сейчас про Ако-имото говорим. — На Икимоно они посмотрели одновременно, тут же вспомнив, что та порой совершенно ничего не боится. — Ладно, вопрос снят. А ты? — почти обличительно спросила Темари, уперев взгляд в Накику. — Я слышала, что у тебя кто-то дома ошивается. А его такая отмороженная, как ты, чем привлекла? Отвечай, пока я твоего брата на тебя не натравила. — Не думаю, что одноразовый секс будет ключом к твоему спасению, — пробормотала Накику и подавилась сакэ, глоток которого только сделала, когда на ней вдруг повисла Акеми. — Секс — это круто! Особенно сзади, потому что… Ку-уро! — Вернувшемуся Канкуро хватило взгляда, чтобы понять что к чему. Он поймал Акеми за талию и притянул к себе. — Я скучала! А ты скучал? — Все, мы пошли, — он даже не стал вслушиваться в разговор, уже поняв, что она умудрилась напиться так, что утром ей будет плохо. Да и секса теперь тоже можно не ждать, уж точно не в таком ее состоянии. На сестру и Накику он уже не обернулся, больше занятый Акеми, которая уходить никак не хотела и просила остаться «еще на полчасика», угомонившись только когда он затащил ее домой. Все это Акеми помнит очень смутно. Последовательность событий у нее в голове путается, и вот в ее голове формируется мысль, что с Темари говорил Канкуро. Она не знает, откуда у нее такая уверенность, но в своих воспоминаниях она нисколько не сомневается. Ей от этого становится так обидно, что едва только он заходит в комнату, как она кидает в него подушкой и заворачивается в одеяло, обиженно сопя. День он тратит на то, чтобы угомонить ее, хоть и не понимает, что же он сделал.Суна. 15 декабря, 16 лет после рождения Наруто.
Toy-box — The sailor song
+++
Кику раздирает — по-другому и не скажешь — глаза с таким трудом, словно верхние веки приклеились к нижним. Пытается понять сколько ей лет, потому что она вроде уже не в академии, а потолок над ней точь-в-точь такой же, который был в квартире, где она жила с Ичи… а, ну это действительно тот же самый. У неё же было собственное жильё? И разве она не переехала в Коноху? Где она? Кто она? Кику стонет, переворачиваясь на бок и свиснув наполовину со старой кровати, в которой едва умещается — матрас, наверное, точно по её размеру и ни сантиметром больше. Упирается одной рукой в пол, опуская голову и борясь с тошнотой. Как она умудрилась напиться до подобного состояния? Не в первый же раз берёт в рот сакэ. И ей нужно было следить за имото… А вместо этого Кику… раздавала советы Темари? Что-то насчёт Шикамару? Сая? Она не помнит. При чём тут Сай вообще? Она же не проболталась насчёт… — Вижу, ты пришла в себя, — Ичи, дорогой, прекрасный, замечательный и самый лучший на свете брат, несёт стакан воды и пилюлю, которая определённо приведёт её хаотичные мысли в порядок. Какая удача иметь брата-ирьёнина. — Ну, поздравляю. Мы с Канкуро отвлеклись на пару минут, а вы уже успели и Тему-чан про одноразовый секс просветить, и Хоши с Каем подкинуть идею помериться членами. Между прочим, Казекаге пришлось тащить их на себе до общежития. А до этого уговаривать не оголять чресла в общественном месте. Хорошо, что мы были единственными посетителями на тот момент, а владельцу ресторана Гаара выплатил щедрые чаевые. — Сам-то куда смотрел? — хрипит Кику, потому что это всё, на что её хватает. Она закидывает пилюлю в рот и жадно пьёт воду залпом до дна, с облегчением откидываясь на жёсткую спинку кровати. Подушка почему-то валяется в противоположном конце комнаты. — У Гаары песок есть для этих целей. Они живы? — Кто? А, ты про Хоши с Каем? Живы, конечно. Что с ними сделается? — Я про Ако и Тему-чан. — Темари, в отличие от вас, вернулась домой на своих двоих. Акеми… она ещё не проснулась, когда я заглядывал к Канкуро полчаса назад. Гаара тоже в добром здравии, если тебе интересно. Кику морщится — насчёт Гаары-отото она не сомневается, Казекаге бы не позволил себе отпустить тормоза до такой степени. Светящийся и свежий вид Ичи её внезапно начинает бесить. Он ведь тоже выпил. Это гены дяди, который никогда не пьянел или способности медиков приводить себя в порядок по желанию? — Зачем ты притащил меня к себе? Я уже не влезаю в эту кровать. — Зато я самоотверженно готовил полночи тебе лекарство, — хмыкает брат. — Ты же не думаешь, что у меня тут запасы пилюлей от похмелья? Я умею пить вообще-то и точно знаю, когда нужно остановиться. — Потому что ты — трудоголик, — бурчит Кику, натягивая одеяло до носа. И тут же убирает — от неё неприятно несёт перегаром, так и задохнуться можно, а спазм в животе намекает, что и проблеваться прямо на свежие простыни. Ичи, в отличие от неё, всегда следит за тем, чтобы в доме было чисто, когда он в нём присутствует. — Тсунаде-сама меня убьёт, если узнает. Я же капитан. — Тсунаде-сама тебя поймёт, если узнает, — возражает Ичи, беря в руки прохладную мокрую ткань и опуская ей на лоб. Только сейчас Кику замечает тазик, стоящий у подножия кровати. — По слухам, она главный алкоголик страны Огня, так что не думаю, что она осудит ваше желание немного… отвлечься. Осудить не осудит, и всё же… Ичи оставляет сестру одну, когда уверяется, что та не впадёт в алкогольную кому: собирается поторчать в библиотеке и заглянуть в разведывательный корпус, предупредить, что Кая сегодня не будет. Очевидно, всё-таки дядины гены. Полдня она лежит пластом, хотя пилюля действует практически мгновенно. Просто Кику не хочется вставать и разгребать последствия своего недосмотра. Ей страшно спрашивать остальных о том, что она могла им наговорить в течение вечера, при этом знает, что рано или поздно этого не избежать. Впрочем, они там все были хороши, кроме Ичи, Гаары и Канкуро, а судя по брату, ничего особенного девочки не наболтали. Помимо пьяных шуток про секс. Акеми что-то говорила про два члена сзади? Или они говорили о Ниби? Члены или хвосты? К вечеру Кику находит в себе силы почистить зубы и даже дотащиться до апартаментов Канкуро. Акеми к ней не заглядывала, значит ей ещё хуже, чем названной старшей сестре. Она стучит раз, два, и решает уже вернуться к себе, как на пороге показывается мрачная морда кукловода. — Это из-за тебя такой переполох, пигалица? — тут же интересуется Канкуро. Ну конечно, Кику опять виновата во всех смертных грехах. — Ако недавно снова заснула. Мне пришлось ей помочь заснуть. Давай во дворе поговорим. — Может, в другой раз? — вяло шевеля языком, просит Ритсуми. — Какой переполох? — Без деталей, — коротко бросает друг, оглядываясь вглубь помещения. — Я твоё душевное равновесие берегу, между прочим. — Я не Тема-чан, ваши потрахульки меня не смущают. — Смотрите-ка как заговорила, — присвистывает Канкуро после того, как надёжно закрывает за собой дверь, отсекая от шума спящую девушку. — Одноразовый секс? — Я твоё душевное равновесие берегу, — передразнивает Накику. — А что насчёт регулярного? — Слушай, я в твою жизнь не лезу… — Вот именно, придержи язык. Они стоят, прислонившись к нагретой зимним, но всё равно тёплым, солнцем глиняной стене и любуются на закат. Завтра каждого ждут куча дел, отчёты, поиски и нервотрёпки. Но Накику уже не стыдно за проявленную слабость. За краткий момент отдыха перед нависающей над ними бурей.