Коноха. 10 декабря, 17 лет после рождения Наруто.
Алена Швец - Некрасивые глаза
+++
Хината только думает над тем, что же ей сделать, чтобы поддержать Наруто-куна в его горе. Она мучается и мается, переживает за него и старательно подбирает слова, — вспоминает, что переживала сама после смерти их с Ханаби матери, — лишь для того, чтобы не успеть. Ему становится не до нее, а ей только и остается, что кусать губы и комкать пальцами длинный рукав толстовки, сожалея о своей нерасторопности. Хината понимает, что ей нужно что-то с собой делать, если она хочет чего-то добиться. Ей надо быть смелее, иначе Наруто-кун никогда не обратит на нее внимания. Это не то, что кто-то должен ей повторять, она и сама все знает, но ничего не может с собой поделать: смущение и робость оказывается очень сложно перебороть, почти невозможно в ее случае. Хуже всего то, что это, кажется, только лишь ее проблема, потому что никто из ее ровесниц так не теряется, как она. Тентен-сан всегда доброжелательна и держится с достоинством, которому Хината не может не завидовать. Сакура-чан по-настоящему расцвела под опекой Тсунаде-сама, неудивительно, что Наруто влюблен в нее уже который год. Ино-чан с самого детства была смелой и бесстрашной, а еще она невероятная красавица. Темари-сан умеет быть такой величественной и грозной, словно она сама дайме Ветра. Накику-чан совершенно безразлично чужое мнение, она никого не слушает и не дает чужим словам себя задеть. Акеми такая яркая, что почти ослепляет и всегда привлекает к себе внимание, что ее совсем не смущает. Хината смотрит на них и не знает, что же ей сделать, чтобы встать с ними в один ряд. Ее хвалят за усидчивость, ум и доброту, называют красивой, но, глядя на себя в зеркало, она не может согласиться с похвалой. Всего, что она делает, мало и недостаточно, чтобы продвинуться вперед. Хината вздыхает и садится на лавочку в парке около академии. Она больше чем уверена, что ей не нужно было становиться куноичи, но разве могла быть другая дорога у наследницы клана Хьюга? В те годы отец и слышать ничего не желал о том, чтобы не она, а хотя бы Ханаби стала следующей главой клана, а о Неджи-нии и речи не шло. Хинату толкали и толкают до сих пор, и все, чего она добилась, случилось даже не благодаря ее стараниям, которые, безусловно, были, а вопреки ее собственной натуре. Ей все приходится себя пересиливать, перебарывать, и хоть она искренне рада тем успехам, которые у нее есть, но все равно ей кажется, что это не ее дорога. Хината относится ко всему ответственно, не желая никого подводить, старается, только ей почему-то до слез обидно, что она при этом теряет дар речи при виде Наруто и выставляет себя совершенной дурой. — Хината-чан? Чего ты тут сидишь? — Она поднимает голову, когда ее кто-то окликает, и натыкается взглядом на Акеми-чан. Та идет с братом, в руках у них обоих пакеты с продуктами и мороженое на палочке. — Знаешь что? Тренировка тебе — тащи все домой, братец, вперед и с песней, все во имя силы юности! — Обалдела? С чего это я должен все тащить?! — возмущается Яхико-кун, когда ему впихивают в руки еще два пакета и толкают в спину. Он пытается отвертеться, но в итоге сдается и, продолжая причитать, уходит, а его сестра подсаживается к Хинате. — Случилось что-то? Тебя кто-то обидел? — спрашивает она, протягивая мороженое в яркой обертке, которое успела вытащить из пакета. Хината неловко улыбается, когда берет его в руки. Сладкое она не очень сильно любит, но этот фруктовый лед ей нравится, да и отказаться она не может. Неудобно. — Где твой кузен, чтобы всех побить? Или Киба с Шино? Хотя ну их всех, сами справимся. Зачем нам они, правильно? Давай, рассказывай мне, с кого живьем шкуру сдирать будем? — Акеми-чан улыбается, облизывая ярко-голубое мороженое, и Хината не может ей не залюбоваться. Киба-кун был влюблен в нее, и это совсем неудивительно. Акеми-чан не такая красивая, как Ино-чан, но она хорошенькая, веселая и у нее очень заразительный смех. Жалко, что у ее товарища по команде с ней ничего не получилось, Хината знает, что он из-за этого был какое-то время расстроен. Они бы, наверное, хорошо смотрелись вместе, если бы не старший брат Казекаге. Она вспоминает Сабаку но Канкуро: неприятный, резкий и взрослый. Он старше всего лишь на два года, но все песчаники не ведут себя на свой возраст. Все говорят о том, что между ними что-то есть, сама она тоже так думала, но теперь вдруг понимает, что точно-то не знает. — Ни с кого, ни с кого, Акеми-чан, что ты, — спешит успокоить она разошедшуюся в своих планах мести Икимоно. — Просто я… я хотела помочь… Наруто-кун так переживал, а я… я не смогла к нему подойти даже. Акеми-чан перестает улыбаться и смотрит на нее с сочувствием. Она накрывает ладонью ее колено и чуть сжимает его. — Почему ты так боишься с ним разговаривать? Наруто же добрый, он тебя в жизни не обидит! Это же не Канкуро, который вначале говорит гадость, а потом думает даже не о том, к месту он ее сказал или нет. — Хината закусывает нижнюю губу и смотрит на Акеми-чан из-под ресниц, решаясь на вопрос. — А… ты и Канкуро-сан, вы… — Акеми-чан наклоняет голову набок, вслушиваясь в неуверенный лепет Хинаты, и наконец кивает. — П-правда? Мне… позволь спросить, вы… если можно узнать… — Когда начали? Как начали? Зачем? — подсказывает ей Акеми, поняв, что иначе ничего не услышит от подруги. Хината ей за это ужасно благодарна. — Я не знаю, когда у нас началось. Все как-то незаметно и само собой вышло, даже не знаю, как это объяснить. Просто нам или дружить надо было, или встречаться, а первого было мало для нас обоих. Меня тошнит от мысли, что он может пустить в мастерскую другую девушку, — да, там ведь все его куклы и инструменты, святая святых! Вряд ли посторонние так легко могут туда зайти, только избранные и с разрешения хозяина. Должно быть, это очень приятно оказаться для кого-то исключением из правил. И, все же, Хината не может сказать, что понимает ее привязанность. Она пытается сравнить Канкуро-сан с Неджи-нии и не может. Ее кузен был злым и страшным в детстве, но с тех пор все изменилось, в то время как кукловод как был злым, так и остался, просто спокойнее стал и сдержаннее. — Канкуро-сан очень… очень отличается от всех. Даже от Неджи-нии, — осторожно говорит Хината, пытаясь облечь свои мысли в слова. Как ей сказать, что она находит его страшным и пугающим, совсем не понимая, что видит в нем Акеми-чан? Все песчаники очень грозные, даже несмотря на союз и дружеские отношения между деревнями это не изменилось. — Да стремный он, так и скажи, — смеется Акеми, пожимая плечами. Хинате каждый раз обидно, когда кто-то дурно отзывается о ее возлюбленном, она бы никогда не сумела назвать его стремным, даже если бы и считала таковым. — Но мой. Понимаешь, я знаю все, что он может выкинуть, и вижу, что он старается ради меня. С ним я чувствую себя в безопасности. Разве ты не так же чувствуешь себя рядом с Наруто? Хината задумывается и кивает. Да, Наруто-кун кажется ей невероятно сильным, если он рядом, то ей ничего не страшно. Она никогда не думала, что это важно. — Тогда чего ты при нем дергаешься? Наруто же дурак, он никогда не поймет, что нравится тебе, если ты будешь падать в обморок от каждой его улыбки. Вон он, кстати! Акеми-чан машет Наруто рукой, привлекая к ним его внимание. У Хинаты перехватывает дыхание, ей хочется спрятаться, но ее руку неожиданно крепко сжимает чужая. Она смотрит на Акеми, ловит ее веселый взгляд и заставляет себя выдохнуть. Как можно бояться того, кого любишь? Особенно если это ее драгоценный Наруто-кун?