Коноха. 18 декабря, 20 лет после рождения Наруто.
Elley Duhé ft Lost Frequencies ft X Ambassadors — Back to you
+++
Мицури с отеческим умилением следит за тем, как его команда в полном сборе уминает рамен. Сам Чиву даже не притронулся к своей тарелке, питаясь исключительно позитивными эмоциями от воссоединения. Хошиме, даром, что научился контролировать свой характер, не выдерживает и, накручивая лапшу с кусочками мяса на палочки, пихает в приоткрытый рот сенсея. — А то муха залетит, — комментирует он, довольно кивая, когда Чиву покорно начинает жевать. — Тоже белок, конечно, но не такой вкусный. — Давай я тебя в порядок приведу, — проглатывая порцию, предлагает джонин, с истинно артистической брезгливостью рассматривая отросшие рыжие волосы Хитори и рыжую же козлиную бородку, от которой у Кику случился приступ неконтролируемого смеха при встрече. — Хоть на человека станешь похож. — На человека я стал похож после добровольной изоляции, — неожиданно мудро изрекает Хошиме. — Теперь я могу понять Наруто и Саске. А вы кушайте, давайте, если хотите истории послушать. Удивительно, но к Мицури Хошиме всегда был на «вы». Кику и Тамкен вежливостью не заморачивались: Чи-чан, он и есть Чи-чан. Он скорее папочка-лапочка, а не наставник. Накику, в отличие от Хоши, Саске всё ещё понять не может, но у них с Учихой из общего только старая кровавая история, да пара разговоров перед очередным уходом вроде-как-парня Сакуры из деревни. Ирьёнин покинула Коноху следом за возлюбленным, чем весьма расстроила лучшую подругу. Но Накику вот даже рада: возможно, эти два проблемных члена команды номер семь наконец-то разберутся в своих запутанных отношениях. «Чья бы корова мычала, — честно критикует себя Ритсуми. — Но я хотя бы другим не мешаю своими метаниями». С Хошиме и Тамкеном они договариваются завтра выйти на пробежку и потренироваться, пока Хитори в очередной раз не покинул деревню следом за Саске и Сакурой. Он, конечно, теперь бывает дома куда чаще, но всё равно Кику по несколько месяцев не видит дорогого друга и хочет провести с ним как можно больше времени. Мицури не сможет к ним присоединиться, но он вызывается проводить Кику в мастерскую, чтобы забрать что-то из кладовки. Кику за версту чует, что наставнику не терпится о чём-то с ней поговорить. И она догадывается о чём. Только Мицури начинает издалека, боясь травмировать свою девочку-припевочку. — Ты знаешь, что мастерская — одно из самых старых зданий Конохи? Историческое. — По ней заметно, — хмыкает Накику, поминая недобрым словом и несмазанные петли, и антикварную мебель. Впрочем, после атаки Пейна это было едва ли не единственное здание, которое практически полностью уцелело. — Только ремонта требует. Хотя бы фасада. — Не хочешь заняться? — ненароком предлагает Чиву. — Тут такое дело… Мы с Куренай хотим официально быть вместе. Мы уже нашли подходящий дом, а через пару лет думаем пожениться. — Поздравляю! — от всей души говорит Кику и останавливается, неловко обхватывая руками Чи-чана за талию: он намного выше, так что её макушка где-то на уровне его груди. Прижимаясь ухом, она слышит ровное и уверенное биение такого большого и доброго сердца. — Вы это заслужили. — Да, кхм, — Чиву неловко чешет затылок и приобнимает её в ответ. — Так что я подумал, что могу доверить своё детище только тебе. Не хочу продавать кому-то незнакомому… Ты понимаешь. Она не понимает. Чиву копается в карманах и выуживает связку ключей. Протягивает ей, а когда не дожидается реакции, нежно обхватывает ладонь и кладёт, зажимая пальцы. — Тут ещё дубликат от нашего нового дома. Вдруг тебе понадобится. Или нам понадобится твоя помощь. Кику отворачивается, чувствуя, как слёзы непрошенно обжигают глаза. Ей хочется исчезнуть, но это было бы трусливо и невежливо, ей хочется что-то сказать, но в горле стоит комок, который ей не проглотить. Чиву, впрочем, не ждёт ответа, он свою ученицу хорошо знает, и понимает её чувства. — Вы с Кенджи и Хошиме — моя семья. Такая же, как Куренай и Мираи. Кику яростно кивает, снова пряча лицо на груди сенсея и сжимая куда крепче, как в своё время обнимала Акеми после их крупной ссоры из-за её, Накику, смерти. Тогда она сказала подруге всё то, что крепко держала в себе и никак не находила смелости сказать вслух. — Я люблю тебя, Чи-чан, — выдавливает она из себя тихо-тихо. — Ты лучший наставник, которого можно себе представить. Рокудайме тебе и в подмётки не годится. — Этот ленивец? — преувеличенно серьёзно ворчит Чиву. — Естественно. Если бы Ирука за ним не носился с сандалиями наперевес, тот бы весь день читал порно-книжки вместо того, чтобы заниматься делами. Кику смеётся, широко и беззаботно, как когда-то в детстве. Чиву внешне очень похож на папу и Ичи, можно представить, что они и правда родственники. Про Неджи Мицури не спрашивает. Пьёт с ней кофе, забирает необходимое и отчаливает к Куренай, беря с Кику обещание привести мастерскую в божеский вид, раз он сам так недобросовестно всё это время следил за архитектурным наследием Конохи. Накику обещает, конечно, но не планирует заниматься этим в ближайшее время. Только вот у судьбы на это другое мнение. Стена ванной внезапно идёт трещинами когда Кику принимает душ, и где-то со стороны чердака раздаётся многообещающий треск. — Так и знала, что надо искать квартиру, а не соглашаться на сомнительные предложения Чи-чана — бурчит Кику, радуясь, что обошлось без дыр, выставляющих её голую тушку на потеху проходящим мимо. И что потолок не рухнул на голову. — Можно просто починить и пристройку сделать. Пока попросить помощи у Ямато-семпая. А материалы недорого продаются в соседнем посёлке. — Пристройку к пристройке? — Накику не собирается спрашивать почему он опять вошёл без стука. — Мне нравится, — шепчет Сай на ухо, обвивая руками её влажную талию. — Очень артистично. И я умею держать в руках молоток. — Великое достижение. Представь себе, я тоже. Что ты тут делаешь? — Сегодня или вообще? — как-то слишком довольно ухмыляется художник. Наверное потому, что она всё ещё не выскользнула из его хватки. — Мы вернулись с задания раньше, чем рассчитывали. Я как раз планировал принять душ. — Душ занят. Иди к себе. — Здесь достаточно места для нас двоих. — Я не собираюсь с тобой… Он затыкает её поцелуем, прижимая к той стенке, которая целая и относительно свободная. Его костюм весь в пыли и в грязи, так что и её только что тщательно вымытое тело тоже. — Не собиралась бы, так не вернулась бы. Давай, скажи мне «нет». Я ещё подожду. Прямо как Хината. Кику молчит. Её поцелуи с Неджи были вдумчивыми, тягуче-долгими и очень техничными. Поцелуй с Гаарой был… был. Пьяный и почти стёршийся из памяти. Сай целует так, словно после сплетения их губ и языков она растает в тумане горячего пара и больше никогда не вернётся. — Я так и думал. — Самодовольства в нём всё ещё нет, зато есть блеск в чёрных глазах и внезапная дрожь во всём теле, которая и её заставляет трястись от предвкушения. Сай толкает её в сторону душевой, включает воду и растёгивает молнию на куртке. На следующее утро Накику лихорадочно осваивает рецепт противозачаточной настойки.Суна. 12 января, 21 год после рождения Наруто.
Люся лай! — Лей кипяток
+++
Темари очень хотелось бы чувствовать себя по-настоящему важной для своих братьев и быть для них авторитетом, но с этим как-то не задалось. Она довольствуется тем, что они все друг друга любят: любовь эта едва не была убита, но, к счастью, сумела выжить и выстоять в этом жестоком мире. Она хорошо помнит свои робкие попытки сделать что-то для Гаары и поддержать Канкуро, когда сама еще была ребенком, но противостоять отцу в те годы ей, понятное дело, было не по силам. Помнит она и страх перед Гаарой и за него, потому что младший брат в детстве едва не стал самым настоящим чудовищем, и им повезло, что ему на пути встретился Наруто. Если бы не герой Конохи, то Темари даже представить себе не может, каким кошмаром стала бы их жизнь. Благодаря ему они стали теми, кто они есть, и взялись за Суну, делая из нее место куда как более хорошее, чем то, о котором в свое время мечтал их отец. Будь он неладен, добавляет она про себя. Это Канкуро имеет привычку озвучивать подобное, а она, все же, старается вслух о таком не говорить. Не из любви к их отцу или уважению к его памяти, нет, о таком она даже не думает. Просто ей совсем не хочется, чтобы о них судачили еще больше, чем делают уже сейчас. Обо всех слухах, которые окружают их семью, она и так уже знает: Гааре сватают невест, кто-то набивается к нему в девушки сам; ее отношениями с Шикамару недовольны, потому что это явно она переедет в Коноху, а не заберет его в Суну; к Акеми привыкли, но кольцо Каруры-сан на ее пальце узнали многие, и вновь поднялась волна разговоров. Темари знает, что и прежде, когда союз с Листом только-только был заключен, многие были недовольным и с сомнением отнеслись не просто к мирному договору с бывшими врагами, а к дружеским отношениям. Постепенно к примелькашвимся лицам коноховцев в Суне привыкли, но все равно ведь есть те, кто не может простить старых обид и перестать жить прошлым. Самое мерзкое заключается в том, что это те же старейшины, и винить их тоже сложно — в войнах погибло слишком много людей. Теперь у стариков появилась новая тема для разговоров: наследники. Темари тяжело вздыхает, когда очередной совет заканчивается, и первым в коридор вылетает Канкуро. Он зол так, что она даже не думает пока к нему подходить, вместо этого оставаясь рядом с Гаарой. Она сжимает плечо брата рукой и чуть улыбается ему, когда он поднимает на нее свои бирюзовые глаза. — К такому нас жизнь не готовила, — после небольшой паузы отвечает он, накрывая ладонь Темари своей. — Не думаю, что нам есть о чем переживать. Они и раньше были нами недовольны. — Теперь они хотят наследников и как можно скорее, это не обычное их недовольство, а почти ультиматум, — Темари морщится и прислоняется бедром к столу. Этот вопрос старейшины поднимают в том числе и из-за нее: с тех пор, как она сошлась наконец-то с Шикамару, все начали обсуждать породнение двух кланов и, соответственно, деревень. Одно дело получить в Суну невестку, а уже совсем другое отдавать в Коноху старшую сестру Казекаге. — Я думала, что Канкуро женится сразу после войны, раз уж они с Акеми так долго вместе, но он только-только дал ей материнское кольцо, — признается она. Темари действительно была уверена, что они первые поженятся, но их опередили уже даже Наруто с Хинатой. Странно, конечно, но в отношения брата Темари не лезет, потому что тот тоже же не трогает ее с Шикамару, хотя она видит, как сильно ему порой хочется поострить. В советах друг от друга они не нуждаются, и так как-то справляясь. Ей на самом деле даже кажется удивительным то, как неплохо справляется Канкуро. Можно о чем угодно говорить, но в отношениях с Акеми он с самого начала старается поступать по-взрослому. — Канкуро бы и женился, может быть, — отзывается Гаара и поднимается на ноги. — Знаешь же его, он всем рты затыкал, а я помогал, как мог. Акеми было неловко уже тогда, когда ее все начали звать нашей невесткой. — Не понимаю с чего. Она с нами чуть ли не живет уже сколько лет. Это как мне стесняться Ичи! — Все-таки, коноховцы очень отличаются от них, даже Акеми, которая чуть ли не выросла в Суне, умудряется ее удивить. Из-за чего она чувствует неловкость? Из-за совершенно логичного продолжения ее романа с Канкуро? Смешно и глупо. Видимо, для них эта трепетность — что-то нормальное. Шикамару ведь тоже очень долго мялся, прежде чем на что-то решиться! Да и Хьюга тоже в себе смелость наскребала сколько времени. — Мы в одной деревне, а она в другой, как теперь и Накику, — в голосе Гаары слышится какая-то грусть. — Как и ты будешь. — Ты чего? — Темари останавливает брата на пороге и заглядывает ему в лицо. — Ты из-за Кику? — Ее взгляд становится мягче: о привязанности самого своего младшего брата к Ритсуми она знала, но, кажется не до конца оценила ее глубину. — Да и нет. Просто все вдруг начало очень быстро меняться, — медленно и как-то неохотно отвечает Гаара, и Темари не выдерживает. Она привлекает его к себе и обнимает, вдруг вспомнив, как он заслонил и защитил ее от атаки Учихи Мадары во время войны. Ей и самой хочется вот так его от всего плохого укрыть и исправить все совершенные их отцом ошибки. Они не самые тактильные, она до сих пор чувствует себя виноватой, что не смогла дать Гааре то тепло, в котором он нуждался, но теперь-то может. — Даже Юката, кажется, рассматривает переезд в Коноху. — Изменения это не плохо. Меняются только декорации, а не сама суть. Мы всегда будем с тобой, — Темари чувствует ладони брата на своей спине и целует его куда-то в ухо, прежде чем отстраняется и улыбается ему. — Мы будем с тобой даже тогда, когда ты найдешь себе девушку и будешь хотеть проводить с ней все свое время. Еще взвоешь от того, как мы тебе надоедим! — Может и мне за пределами деревни поискать? Найду такую, которую смогу защищать, — Гаара тихо усмехается и выпускает Темари из своих объятий. Он немного веселеет, а на его лице появляется улыбка. — Что скажешь? Ичи вон вечно мотается, пусть смотрины заодно устраивает. — Нет, оставь Ичи в покое, еще непонятно у него какой вкус. И вообще, лучше найди ту, которая будет защищать тебя, — поправляет его она и выходит в коридор, где сталкивается с Хьюга Ханаби, которая опять с миссией в Суне. Она вот недавно только была, а уже вернулась с каким-то новым делом. Девочка спешно здоровается и буквально тут же прилипает к Казекаге с какими-то вопросами. Взгляд ее при этом светлеет, а хмурое личико вмиг преображается. Темари она в этот момент ужасно напоминает Акеми, даром что та почти всегда улыбчивая и веселая, просто она точь-в-точь так же глядела на Канкуро. Может, ее брату и не придется далеко ходить за невестой?