Когда мир уходит из-под ног ...

      Вечером Намджун заезжает за Юнги, который уже ждёт его на улице и мнет в руках телефон, рассматривая свои ноги, спрятанные под брюками. Видит знакомые номера на подъезжающей машине и сразу улыбается.       — Ты так пунктуален.       Намджун приближается к знакомому дому и, увидев омегу, ловит себя на мысли: «Удивительно, как отлично может смотреться парень в обычной футболке». В очередной раз отказавшись от помощи, Юнги не без труда перебирается в просторный салон, позволяя альфе убрать коляску в багажник.       — Я заказал отдельную кабинку, на нас никто не будет пялиться, — вернувшись на водительское место, прямо в лоб заявляет Джун. Он всегда был очень прямолинейным.       Юнги кивает, то, что Намджун подумал о том, что Юнги явно не нравится ловить постоянно на себе чьи-то взгляды — очень мило и очень кстати, потому что Юнги бы постеснялся просить об этом.       Уже через полчаса они припарковались у ресторана. Необычное заведение располагалось на верхнем, 123-м, этаже Lotte World Tower в Сеуле, на высоте 555 метров над землей. Башня была самым высоким зданием в стране и пятым по высоте зданием в мире.        — Надеюсь, ты не боишься высоты? — подмигнул Намджун.       Уже в лифте Юнги чувствовал то, как они поднимаются, и хватался за руку Намджуна, было довольно страшно оказаться на такой высоте, да еще и со стеклянными стенами.       — Высоты нет, но этой штуки боюсь.       Омега с облегчением выдыхает, когда они наконец-то поднимаются. Их встречает хостес, доброжелательно улыбается. Пару секунд царит неловкое молчание, сразу ясно, почему, и Юн опускает взгляд, как же это надоело, спасибо, что с жалостью не смотрит, пока что. По пути в приватную зону ресторан производит на омегу сильное впечатление, он никогда не был в таких заведениях, поэтому рассматривал все с блеском в глазах, для него, как для художника и творческого человека, этот интерьер — просто искусство.       — Тут очень красиво, спасибо большое, что привёл меня сюда.       — Я очень хотел, чтобы ты это увидел. Для меня это не просто место. Я считаю, что здесь самый красивый вид, и я хочу, чтобы мы вместе им наслаждались, — Намджун выделил слово «мы».       — Тебе не надоело таскаться со мной везде? Столько людей вокруг, а ты прицепился к колясочнику, — внезапно спросил Юнги, когда заказ был уже сделан, а вино разлито по бокалам.       — Ты стал мне очень дорог за это время. Меня часто предавали, я давно привык быть один, привык никого не подпускать к себе. Но ты другой, и я хочу, чтобы ты это знал. Давай выпьем за нас, — Джун поднял бокал.       — Хён, ты неисправим.       Улыбка появляется на лице Мина, и слышится звон бокалов друг об друга, после чего оба выпивают.       Вид и правда открывался просто потрясающий, Юнги смотрел в окно с полным восхищением, изредка переводя взгляд на альфу. Он непонимающе разглядывает Джуна, тот был хорошо сложен, красив и молод, а проводит время с «бракованным», который может только колеса руками крутить, чтобы с места сдвинуться.       Они наслаждались ужином, видом из панорамного окна, и главное, общением друг с другом. Намджун рассказал, как строил свою компанию, сколько раз ему ставили подножки, как толкали в спину, клеветали и предавали, казалось бы, лучшие друзья. Он залез на эту, может небольшую, но вершину, сильно истерзав душу, но что самое важное, оставшись в полном одиночестве. Он ещё не перед кем не был так откровенен.       Юн слушает внимательно и даже не ест, пока Намджун рассказывает, потому что понимает то, о каких важных вещах они сейчас говорят.       — Ты большой молодец, что у тебя все вышло, уверен, у тебя и дальше все будет просто прекрасно.       Джун выдавил "спасибо" и отвернулся к окну. Мин крутил в руках салфетку и, сделав глубокий вдох, поднял взгляд на Намджуна.       — Я бы хотел поделиться с тобой кое-чем.       Намджун внимательно посмотрел на Юнги.       — Не надо. Если ты не готов, то не надо. Мой рассказ ни к чему тебя не обязывает.       — Я же сказал, что хочу, а не то, что ты меня вынудил своим рассказом.       — Хорошо, — Джун сцепил пальцы в замок, — я слушаю.       Юн кивает и облизывает губы.       — В общем, мне было двадцать один, когда случилось вот это. Мы были на море, и я прыгнул с пирса. Там, где прыгать было нельзя. К сожалению, там оказалась бетонная плита. Меня достали, конечно, но я не мог тогда двигать вообще ничем. И вот, чувствительность мне вернули до пояса, а дальше не смогли.       — И с этим совсем нельзя ничего сделать? — Намджун протянул руки через стол и накрыл ими ладони Юнги. Он почувствовал, что они дрожат.       — Знаешь, с тех пор мне каждую ночь снилось, что я хожу. Сны такие цветные и яркие. И каждое утро, просыпаясь, я ещё первые секунды верил, что всё как прежде, а потом понимал, что нет, и это... Это словно меня каждый раз обливают кипятком. Невыносимо каждое утро понимать... — Юнги замолчал. Намджуну захотелось обнять, прижать к себе и выдавить из парня всю боль, забрав её себе. Но он только крепко сжал руки Юнги. Они помолчали, а потом Мин продолжил: — Но после нашей первой прогулки в вирте сны перестали мне сниться, и просыпаться стало не больно. Теперь, наоборот, я просыпаюсь с радостной мыслью, что вечером мы будем вместе гулять. Спасибо тебе за это.       — Юн, ты никогда не говорил — это же возможно исправить? — Джун посмотрел в глаза омеги, повторяя свой вопрос.       Юнги мычит задумчиво, он не хочет казаться тем, кто рассказал, просто чтобы напроситься на помощь, поэтому формулирует мысль.       — Можно, нужно только денег на операцию накопить. Поэтому я искал работу, и поэтому не сказал про инвалидность, когда проходил собеседование к тебе в компанию. Иначе меня бы не взяли. К тому же нужно пройти кучу всего, чтобы организм был готов и позвоночник был в порядке, тогда и операцию можно провести; и всё это, не только операция, но и то, что будет до и после – реабилитация, стоит дороже, чем все это здание, как мне кажется. И есть вероятность, что она может не помочь. Лотерея.       — Насколько большая сумма? — Джун сделал стойку, как гончая. Неужели всё так просто? Всего лишь деньги? — Юн~и, если дело всего лишь в деньгах, то ... Я понимаю, ты не хочешь быть обязанным. Но я не буду их тебе дарить. Я просто, как твой работодатель, дам беспроцентную ссуду.       Юнги хмурится, когда слышит такое предложение и мотает головой, он на такое никогда не согласится, особенно зная всю сумму.       — Это все равно очень много, Джун, я просто не смогу принять такие деньги. Это как-то неправильно. Так компания может обанкротиться.       — Это моя фирма, и я уж лучше знаю, что какая-то одна операция её точно не обанкротит. Получим налоговые вычеты.       Мин тихо вздыхает, он не так воспитан, чтобы просто взять и принять деньги, он даже в фонды помощи не обращается, потому что в его понимании есть те, кому нужнее.       Джун наклонился и взял Юнги за руку.       — Это всего лишь деньги. Если здоровье можно купить, это нужно сделать.       — Хён, его купишь ты, а я не могу так. Ничего сделать для тебя не могу, и в долг брать такую сумму — это самоубийство, даже если я твою должность займу. Я сам со временем заработаю. К счастью, в моем случае время роли не играет, поэтому я смогу.       Смотреть в глаза друга, что полны надежды — было невыносимо. Юнги с тяжёлым сердцем опускает взгляд на их руки, держась за пальцы Кима своими.       — Да какая разница, кто купит, если ты будешь здоров! И да, конечно, ты сможешь заработать сам, только при этом ты будешь ходить. Разве это не то, чего ты хочешь? Ты ценный сотрудник, и фирма только выиграет от того, что ты не уйдешь, пока не выплатишь ссуду, — Джун словно Эверест с плеч скинул. Всё оказалось так просто — всего лишь деньги. — Соглашайся, Юнги.       — Но фирма потеряет тоже, потому что операция и восстановление после — это очень много времени, мне же буквально нужно учиться заново ходить.       — Зато потом ценный ходячий сотрудник будет, — Джун нежно улыбнулся. — Это моя фирма, и я знаю, что делаю. Ну же…       Юнги чувствует неловкость, по нему это видно сейчас, он смущенно кидает на Намджуна взгляд из-под полуопущенных ресниц.       — Восемьдесят миллионов вон. Намджун, тебе не обязательно этого делать, понимаешь? Это ведь моя проблема, а не твоя.       — Всего-то? — сумма правда была немаленькой, но и не катастрофичной. Джун выдохнул, такую он потянет. — Значит договорились, завтра же оформлю все документы.       — Ты уверен?       — Как никогда!       Омега сделал глубокий вдох: — Хорошо. Ладно. Давай попробуем!       Намджун был просто на седьмом небе. Впервые его местонахождение соответствовало состоянию его души. Он хотел вскочить и закружить Юнги, но понимал, что тот этого не одобрит.       — Спасибо, Хён. Но если передумаешь, то говори сразу.       Пересев ближе к альфе, Юнги положил голову на его плечо, продолжая держать его за руку. За что ему достался такой друг, готовый помочь и достать его из Ада? Запах Кима так ярко исходит от шеи, и Юнги не может отлипнуть от него, стоило принюхаться немного.       — Доведёшь ты меня когда-нибудь, и мои тёмные волосы приобретут седину.       — Ты — моё чудо, — Намджун не мог скрыть радости. — Я завтра же всё оформлю. И буду рядом. Хочу в баскетбол с тобой поиграть. Пообещай, что сыграем, — он просто светился от счастья.       — В Дэгу я был капитаном команды, так что я тебя уделаю сразу.       Смеётся и вспоминает про ужин вместе с вином. Оба продолжали говорить, пока не закончили есть. Намджун всегда пачкался, в независимости от того, что он ел, и Юнги, как самый лучший друг, помогал ему, держа салфетку наготове. Джуну эта забота безумно нравилась.       На мягком диванчике сиделось слишком хорошо, к тому же, они были вдвоём и могли себе позволить то, что сами пожелают.       — Знаешь, больше всего, за что я переживаю — это дети. Я очень хочу себе детей, но после этой ситуации мне страшно, что у меня их никогда не будет.       — Ты будешь здоров, а значит, и дети будут, — Джун был удивлён. Юнги мало походил на обычных омег, неужели он правда хочет детей? Удивительно.       Его трогала забота друга. И хотелось большего, намного большего, но Джун решил не спешить.       — Ох Боже, Хён, спаси! Мне скоро двадцать три, и я начал задумываться о детях и муже!       Юнги поправил прическу вместе с серьгами в виде колец, и посмотрел на выпирающие мышцы Джуна, завидуя белой завистью. Повезло ведь будущему избраннику Кима, хотя мужчина упоминал, что его интересует кто-то, только Юнги был плох в загадках и не знал, про кого речь идет.       — Уговорил. Выходи за меня, и будут у нас дети, — выпалил Джун, решив подловить Юнги на слове.       — Эй! Ты должен был меня отговаривать, а не предложение делать!       Юнги воспринял это как очередную шутку Кима, поэтому только ударил его по плечу, смеясь.       — Я тебе более достойного мужа найду!       — Ты достойный, — Намджун сказал совершенно серьезно. — Надеюсь, и я буду достоин тебя.       Он так хотел поцеловать Юнги, но понимал, что рискует.       — О нет, достойным я буду, когда встану на ноги и верну тебе долг за операцию, после которой как раз и смогу встать.       Юнги всегда тревожила эта тема, и воспринимать себя как нормального человека — было сложно. Многое пришлось бросить из-за этого и теперь даже оплатить ничего не может себе, но сейчас у него есть работа, поэтому он решает в этот раз брать всю ответственность на себя.       — Сегодня я плачу за ужин!       — Ты издеваешься? Это же я тебя пригласил, — Джун в ужасе. Нелегко ему придется, но он уверен, что рано или поздно сможет завоевать Юнги.       Он подзывает официанта и расплачивается.       — Джун~и! Дай хоть раз тебя угостить! Я тебе, правда, когда-нибудь пальцы перееду. — понимает, что борьба тут бесполезна, от чего Ким получает ещё один небольшой удар по плечу.       С Намджуном все было по-другому, и даже чувствовалось, что он все делает не из жалости, по крайней мере теперь, когда они достаточно познакомились.       — Прекрати драться, а то я тебя укушу, — Джун наклоняется к омеге и делает вид, что собирается укусить того за нос.       Он так счастлив, что Юнги наконец-то согласился принять помощь, что поверил. Ему хотелось верить, что скоро тот согласится и на большее.         — Нет. Имею полное право тебя бить, если надо, в воспитательных целях.       — Юн~и, ты такой... Такой... Омега с повышенной вредностью, вот какой. Ещё раз меня ударишь — и я тебя поцелую!       — Да ну? Ох, Джун~и, я буду бить тебя, и ни одна твоя угроза на меня не подействует, особенно такая.       Время подходит к концу, ресторан уже должен закрываться, поэтому пришлось с удобного дивана возвращаться на свой двухколёсный «байк» — как называл его сам Юнги.       Спустившись и перебравшись в машину, омега порой не мог усидеть спокойно, тыкая в Намджуна пальцем и задавая глупые вопросы, по типу: "Почему светофор так долго горит красным?".       Останавливаясь на очередном светофоре и получая тычок, Намджун наклоняется и целует Юнги в губы, страстно, властно, не давая отстраниться. Целует до нехватки воздуха, до тех пор, пока машины сзади не начинают сигналить — зелёный свет давно загорелся.       Юнги сидит веселый, радуясь тому, что может издеваться над другом, но не ожидает того, что угроза Намджуна окажется реальной. Поначалу ловил небольшую панику, но быстро пришёл в себя и ответил на поцелуй. Но когда им стали сигналить отвернулся к окну, пряча красные щеки. Теперь Намджуна он не трогал до конца поездки, пока не заметил очертания своего дома. Не без помощи вылез из авто и потянулся к другу, чтобы обняться на прощание. «Вот бы сейчас подняться на ноги и нормально обнять его», но пока это ещё мечты.       Юнги было неловко говорить после того, что случилось, и обсудить это было страшно, поэтому оставалось делать вид, что ничего не произошло.       Намджун удивлен столь необычному порыву со стороны омеги, но обнимает Юнги и не отпускает.   — Ты попался, Юн~и, теперь не отпущу, — смеётся он, но все же, нехотя, разжимает объятья.       Попрощался с альфой Юнги с одной мыслью: «Скорее бы я смог ходить и выглядеть не так жалко».