***
Отбившись от других, "девушки" покинули столовую и наконец направились к консервному заводу, и, лишь приблизившись к нему, они почувствовали стойкий рыбий смрад. Се Лянь наморщил нос и нахмурился, невольно пытаясь дышать поменьше, пока осматривал окрестности. Хуа Чэн недалеко от него ушёл — безрезультатно прижав к лицу рукав своего красного плаща. Завод находился на самом краю посёлка в некотором отдалении от основного массива зданий — вокруг не было ни признаков людских жилищ, ни каких-либо иных строений — только редкие деревья, заросли травы да низенькие полусухие кустарники. А ещё дальше, словно окольцовывая всю территорию посёлка, клубился густой туман. На самом деле, его можно было увидеть здесь повсюду, просто непосредственно внутри он казался прозрачным, едва различимым, в то время как у границы стояла непроглядная белёсая стена, очень напоминающая таковую из «Диковинной птицы». И Се Ляню очень не хотелось знать, что она скрывает. По словам Главы посёлка, завод закрыли ещё несколько лет назад, и именно потому сейчас здесь царила такая пугающая, гнетущая тишина. Как и в остальных дверях, здесь не пели птицы. Когда их путь перегородили высокие кованные ворота, Хуа Чэн вынул из кармана отмычку и невероятно привычным движением присел перед замком, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть по сторонам — за него это делал Се Лянь, вставший рядом и внимательно осматривающий окрестности. Проржавевшие ворота поддались без особого труда и легко открылись, пропуская "девушек" внутрь. На долю секунды Се Лянь вспомнил о «Сестрицыном барабане», где точно так же тяжёлая на вид старая деревянная дверь бесшумно отворилась от лёгкого толчка, но он быстро выкинул эту мысль из головы. Смотря на завод, Хуа Чэн с лёгким весельем присвистнул, и Се Лянь мог его понять — завод был далеко не маленьким. Посреди огромного двора, заросшего метровыми сорняками, стояло огромное здание, выглядевшее, правда, так, словно бы оно было заброшенно как минимум десять лет назад. В любом случае, сюда определённо очень давно никто не наведывался. Помимо травяных зарослей и кустов, на территории также находятся большие высохшие деревья, а на них... Се Лянь прищурился, чувствуя, как по его спине пробежались мурашки. На деревьях сидели большие чёрные птицы. Казалось бы, вороны, но... Очень крупные. Се Лянь никогда их не видел вживую, но был почти уверен, что это были во́роны. Хуа Чэн невесело хмыкнул, тоже заметив тихо сидящих птиц: — Какая оживлённая дверь, — Он сложил руки на груди, его взгляд выдавал задумчивость. — сначала комары, теперь вороны. Птицы сидели неестественно тихо. Быть может, Се Лянь пал жертвой стереотипов, навязанных фильмами, но ему казалось, что вороны должны хоть иногда каркать, переговариваться, перелетать с ветки на ветку. но эти просто сидели и... Смотрели. Наблюдали за Се Лянем и Хуа Чэном. "Мы не знаем, как выглядит этот монстр, но по слухам... Я слышала, возле него всегда кружатся... Вороны?.." "Воронье пугало" Се Ляня передёрнуло от нехорошего предчувствия. — Гэгэ холодно? — Заметив чужие движения, взволнованно спросил Хуа Чэн, совсем позабыв о конспирации. Моргнув, он в некотором смущении прокашлялся и попробовал снова, на этот раз своим хриплым, около женским голосом: — Цзе-Цзе холодно? Се Лянь покачал головой и тоже огляделся, напрягая слух, но не услышал ничего, кроме хлопков крыльев и шелеста травы. Се Лянь подошёл ближе к Хуа Чэну, встав так, чтобы его лицо нельзя было увидеть со стороны входа, и тихонько сказал: — Нет, всё в порядке, просто... У меня плохое предчувствие. Хуа Чэн кивнул, нахмурив брови. В его взгляде ни на миг не мелькнуло сомнение. — Скорее всего дети пропали здесь. — Протянул Хуа Чэн, окинув завод задумчивым взглядом. — Либо же их утащили сюда после исчезновения. Се Лянь согласно кивнул. Это значило лишь то, что следующим шагом их расследования, как бы они этого не хотели, было изучение провонявшегося рыбой здания непосредственно изнутри. "Девушки" прошли по полузаросшей тропинке из земли и гравия, в сторону ворот, как вдруг, опустивший голову Се Лянь заметил нечто странное, сначала замедлив шаги, а затем остановившись и присев на корточки, чтобы получше рассмотреть. По земле незаметно тянулись относительно длинные, иногда хаотичные тоненькие бороздки, словно бы оставленные... Детскими пальцами. Хуа Чэн, заметив в какой-то момент, что Се Ляня рядом нет, резко развернулся, быстро найдя светлую фигуру взглядом и в несколько шагов вернулся к ней: — Что-то случилось, Цзе-Цзе? Се Лянь кратко огляделся, подтверждая, что никого рядом нет, и тихо ответил, опустив голову так, чтобы не было видно губы: — Тут... Следы. Кто-то кого-то тащил. Хуа Чэн присел рядом и провёл пальцами по бороздкам, прослеживая их по всей длине. Действительно, кто-то кого-то тащил, а тот, в свою очередь, пытался схватиться за всё, что попадалось на пути, в панике цепляясь за землю, вырывая траву и корешки, оставляя следы один за другим. Се Лянь медленно встал на ноги и, внимательно всматриваясь в едва различимые следы, пошёл по ним. Хуа Чэн отправился следом, внимательно осматриваясь и прикрывая Се Ляню спину. В какой-то момент следы ушли с дороги и утянули Се Ляня за собой в высокую траву, заставив насторожиться. Хуа Чэн взял Се Ляня за руку, готовый в любой момент дать дёру, пока тот наклоняясь и раздвигая заросли, пытался рассмотреть вырванную с корнем или, по крайней мере, примятую траву. На это понадобилось немало времени, но в конце концов "девушки" черепашьим шагом вышли к огромному толстому иссохшему дереву, скорее всего дубу, у корней которого следы обрывались. Се Лянь нахмурился, осторожно прикоснувшись к сухой коре сначала кончиками пальцев, а затем, после небольшой паузы, когда ничего не произошло, провёл по ней всей ладонью, наклонившись и прижавшись ухом, чтобы пару раз постучать по твёрдой поверхности костяшками. Затем ещё раз. В ответ на свои действия, изнутри он услышал отчётливый гул. — Ствол полый. — Уверенно, но не шибко радостно произнёс Се Лянь, тут же отстраняясь от дерева и отходя на несколько шагов назад. Ему не хотелось думать о том, что может покоиться внутри, если их сюда привели следы детских рук на земле. Хуа Чэн кивнул, доставая из карманов небольшой перочинный нож и принялся неторопливо колупать кору. Старое дерево уже подгнило — острое лезвие без особых усилий отрывало кусочек за кусочком, быстро продвигаясь вглубь. Однако когда он вынул нож обратно, чтобы сменить положение, на лезвии блеснула кровь. Се Лянь тихонько втянул воздух в легкие, так же как и Хуа Чэн сосредоточив на коре свой взгляд. Если на лезвии осталась кровь — значит в стволе действительно похоронен ребёнок. И может даже не один. Они переглянулись, очень хорошо понимая мысли друг-друга, а затем Хуа Чэн, вытерев лезвие салфеткой, поднял нож сантиметров на тридцать над уже сделанной ямкой и с силой вонзил лезвие под прямым углом, тут же выдернув его обратно. На этот раз лезвие осталось чистым. Се Лянь с Хуа Чэном снова переглянулись и кивнули друг другу — не сговариваясь, один занялся попыткой вырезать небольшую дыру, чтобы посмотреть, что внутри, а второй внимательно следил за обстановкой и со всем усердием вслушивался в окружение, не пропуская даже малейшего шелеста травинки. Уже вскоре работа была закончена. В ствол дерева действительно запихнули ребёнка. Се Лянь отшатнулся с мрачным выражением лица, едва только с фонариком заглянул через созданную Хуа Чэном дыру — незнакомый мальчик, маленький, иссохший, залитый почерневшей кровью и словно бы сросшийся с деревом, имел огромную, тёмную дыру в животе, обустроенную под гнездо с маленькими, пискляво кричащими воронятами. Его внутренние органы, скорее всего, были жестоко вырваны, и повезёт ещё, если это было сделано уже после смерти. Сомневаться в том, кто это сделал, не приходилось — именно так Воронье пугало любил поступать со своими жертвами. — Сдаётся мне, остальных детей мы тоже не увидим живыми. — Вздохнул Хуа Чэн, нахмурившись и внимательно разглядывая маленькое тело через небольшую дыру. Се Лянь молча кивнул, отвернувшись от дерева. Скорее всего остальные дети запрятаны здесь же, на территории завода, вот только непонятно, где их нужно искать. Должны ли Се Лянь с Хуа Чэном осмотреть каждое дерево, или им всё же стоит для начала заглянуть на завод? Пока Се Лянь размышлял, Хуа Чэн внезапно дёрнулся, резко отступив на шаг назад, словно увидел нечто опасное. — Что случилось? — Обернувшись к своему спутнику напряжённо спросил Се Лянь. Хуа Чэн перевёл на него напряжённый взгляд, а затем кивнул на ствол, приглашая посмотреть. После короткого колебания, Се Лянь подошёл ближе и заглянул внутрь, тут же отшатнувшись. Доселе закрытые глаза ребёнка теперь смотрели на него. Мёртвым, пустым взглядом. По телу Се Ляня пробежались мурашки, он отошёл от дерева и встал рядом с Хуа Чэном: — Он же не может быть жив? — Не думаю, Цзе-Цзе, скорее всего это ходячий мертвец. Не исключено, что это теперь марионетка Вороньего пугала. Се Лянь кивнул. Хуа Чэн поднял взгляд к небу и, после короткой паузы, произнёс: — Скоро стемнеет, пора нам возвращаться. Давай продолжим завтра? Се Лянь незамедлительно согласился — гостиница находилась довольно далеко от консервного завода, поэтому им стоило поспешить, если они не хотят возвращаться в полной темноте. Миры за дверью становились особенно опасными именно по ночам, не говоря уже о том, что это была дверь шестого уровня. — Завтра расскажем о находке Главе посёлка, — Медленно предложил Хуа Чэн, запирая ворота обратно на замок. — Посмотрим, как он на это отреагирует. Се Лянь кивнул. Если вспомнить, то Глава как раз об этом и просил их там, на площади, — найти пропавших детей.***
Вымотанные за день игроки собрались в столовой за ужином. Кто-то изредка обсуждал найденные сегодня сведения, но в основном все как-то гнетуще молчали, словно бы заразившись аурой этого места. Се Лянь без энтузиазма жевал свою рыбу, подсчитывая присутствующих игроков и невольно хмуря брови. Как бы он не хотел думать о том, что чем больше выживших, тем лучше, сам факт того, что ещё никто не умер был по меньшей мере странным. Это не вторая и не третья дверь, это шестая. Даже в "Сестрицыном барабане" двое умерли уже в первый день, а ведь то была всего пятая дверь. В заснеженной деревне жертвы появились и вовсе в первую же ночь. Так почему сейчас так тихо? Внезапно со стороны послышался удушающий кашель — Се Лянь повернулся и увидел, мужчину, которого внезапно скрутило от сильного приступа. — Эй, что это с тобой? С желудком плохо? — Обеспокоенно спросил другой мужчина, возможно, его напарник. — Не знаю, в чём дело, — Тяжело, едва ли не надрывно дыша, с трудом проговорил бедолага, едва перестав кашлять. — Живот скрутило. С последним словам сила спазмов словно бы возросла и вместо кашля его начало рвать. Поначалу ничем, но уже вскоре... На пол попадали угольно-чёрные перья, разлетаясь во все стороны. Игроки с криками повскакивали со своих мест и попятились к стенам, стараясь отойти как можно дальше. Перья, словно бы не они только что вылезли из человеческого пищевода, скользили по полу и поднимались в воздух, словно бы были абсолютно сухими, от чего среди присутствующих, старавшихся избежать этой пакости любой ценой, едва не начиналась истерика. Да и сам мужчина, увидев, что из себя извергает, округлил от ужаса глаза, пытаясь прекратить, однако спазмы лишь усилились, заставив его рефлекторно задыхаться и плакать. Се Лянь переглянулся с Хуа Чэном, поймавшим его ладонь, и в глазах друг друга они увидели схожие мысли. Если Воронье пугало выбирает кого-то своей жертвой, первым делом его слуги помечают цель. Один из признаков, популярный в фильмах ужасов, — несчастный начинает извергать из себя чёрные перья. В свете этих знаний становилось очевидно, что этот мужчина стал следующей целью Вороньего пугала. К тому моменту, когда мужчина наконец опустошил желудок и упал без сознания, всё вокруг него было усыпано плотным ковром из перьев. Наконец Се Лянь смог чуть-чуть ослабить напряжение в теле. Это было лишь предвестие, и скорее всего, сегодня больше ничего не случится. Постепенно игроки разошлись, осторожно избегая перьев. Напарник несчастного так же оттащил бессознательное тело наверх. Се Лянь вернулся в комнату, думая о том, сколько ещё осталось жить тому мужчине, однако, на самом деле, по его опыту, ответ был до боли прост и ожидаем — скорее всего, мужчина не проживёт больше суток, может быть даже умрёт этой ночью. Се Лянь принял душ и умылся, прежде чем упасть на свою кровать, где уже сидел Хуа Чэн, внимательно изучая дневник Лорана. Лицо Хуа Чэна было спокойным, ничего особо не выражающим, но Се Лянь всё равно понял — тот не обнаружил новых зацепок. Се Лянь мягко забрал дневник из чужих рук, встречаясь с Хуа Чэном взглядом, а затем легонько кивнул в сторону ванны. Хуа Чэн моргнул и улыбнулся, а затем, без вопросов встал с кровати, направившись в душ. Се Лянь сел поверх одеяла, облокотившись на спинку кровати, и достал из поясной сумки свой блокнот, в котором утром записывал ключевые детали из слов NPC. Они оба — что Хуа Чэн, что Се Лянь, — хорошо понимали, что даже с подсказкой к этой двери, им остро не хватает информации. Пугало преследовало и убило трёх детей — почему? В оригинальной истории дети были виновником его смерти, поэтому он возненавидел их, но будет ли это актуальным здесь? Да, двери подчиняются некоторой логике, но матери тройняшек из «Диковинной птицы» не нужны были причины, чтобы убивать своих детей и готовить из их мяса... А впрочем нет, это не правильное сравнение. Мать тройняшек убивала своих детей из-за пятнания яиц кровью. Может ли быть так, что дети в «Вороньем пугале» пострадали из-за каких-то своих действий, но обязательно связанных с убийством? Если мать одной из пропавших упомянула монстра с воронами, значит, слух о нём гуляет уже какое-то время. Появились ли первые упоминания о монстре до или после исчезновения детей? Если "до", то, скорее всего, Пугало было одержимо лишь общей ненавистью к детям, неважно каким, а если "после"... То скорее всего оно мстило. Перед глазами Се Ляня всплыл образ превращённого в воронье гнездо мальчика, чьи холодные глаза, казалось, смотрели тебе в душу. Се Лянь поёрзал от лёгкого озноба, невольно вспоминая другого ребёнка — одну из тех самых тройняшек, что пыталась шилом пробить его череп через стену. Мотнув головой, Се Лянь, постукивая ручкой по блокноту, где уже успел записать некоторые свои мысли и возникшие вопросы, задумался о консервном заводе и аккуратно вывел его название на листе, обведя в кружок. Почему именно консервный завод, а не школа, библиотека или нечто подобное? Как он связан со всей этой историей? Почему первое тело ребёнка они нашли именно там? Вспоминая ту стаю воронов... Может, консервный завод был логовом Пугала? Но что тогда находится на кладбище? Которое они, к слову, так и не нашли. — У Гэгэ замечательный почерк. — Заглянув в чужой блокнот, с явной искренностью в голосе похвалил Хуа Чэн. Се Лянь поднял на него взгляд и улыбнулся, чуть подвинувшись и мягко похлопав рядом с собой, приглашая присесть. Хуа Чэн забрался на кровать, сев так близко, что их плечи соприкоснулись. Се Лянь подвинул к нему свой блокнот, позволяя лучше разглядеть записи. Хуа Чэн с улыбкой цокнул: — Нет, правда, у Гэгэ просто невероятный почерк. — Чуть выше среднего. — В некотором смущении мотнул головой Се Лянь. — При должном усердии любой сможет так же. Хуа Чэн весело хмыкнул, но не стал спорить. Последним важным вопросом на сегодня была причина появления перьев в желудке того мужчины. Да, совершенно очевидно, что Воронье пугало выбрал его в качестве своей жертвы, но почему? Что такого он сделал? Краеугольным камнем выживания в двери было знанием условий смерти. Подсказка, которую выбрал Сань Лан была хорошей — в ней подробно расписывались предыстория пугала и способы его расправы над своими жертвами, однако, к сожалению, в ней не было и намёка на условия смерти. Поэтому Хуа Чэн и Се Лянь сейчас буквально стояли на ножах, не зная куда ступить, чтобы не порезаться. Они ещё немного поболтали, обсуждая эти вопросы, пока в какой-то момент, Хуа Чэн просто не покачал головой: — Похоже, без дальнейших сведений ни к чему важному мы так и не придём. — Снаружи давно стемнело, он широко зевнул. — Гэгэ, давай укладываться? Заразившись от него, Се Лянь тоже зевнул и с готовностью кивнул. Они скользнули под одеяло, уютно прижавшись друг к другу на ограниченном пространстве кровати.***
Хуа Чэн затих первым. Се Лянь не был уверен, заснул ли его спутник, но всё же пытался последовать его примеру. Се Лянь держал глаза закрытыми, надеясь поскорее уснуть, но мысли о произошедшем вчера не покидали его, заставляя тревожиться. В ночной тишине, где не было слышно даже насекомых, малейший шум казался в несколько раз громче. Даже не желая того, Се Лянь прислушивался к каждому шороху, пока... Внезапно он не уловил странный звук, заставивший его настороженно открыть глаза. ... Шаги, шелест, шорох и хруст... Будто кто-то пробирается сквозь заросли травы и при этом тащит за собой нечто тяжёлое, временами наступая на сухие ветки. Се Лянь вспомнил сначала того ребёнка в стволе дерева, а затем и игрока, вырвавшего перьями. Его пробил озноб. Он медленно поёрзал, пытаясь осторожно развернуться к окну, чтобы посмотреть, однако руки, окольцевавшие его в объятиях, внезапно предупреждающе сжались, вынуждая замереть. Казалось бы спящий Хуа Чэн едва слышно произнёс на самое ухо Се Ляню: — Не стоит, Гэгэ. Нечто снаружи продолжало бродить под окнами, сминая траву, будто бы... Ждало какой-то возможности. Се Лянь едва заметно вздрогнул, крепче сжав Сань Лана в объятиях. Он не знал, сколько так лежал, вслушиваясь в происходящее за окном, пока в какой-то момент не задремал, заразившись от Хуа Чэна спокойствием.***
Ночь прошла без происшествий. Четырнадцать человек, как обычно, собрались в столовой. Се Лянь чуть нахмурился, смотря на человека, которого вчера рвало перьями. Услышав, как кто-то кого-то тащит за окном, он первым делом подумал о том, что скорее всего Пугало пришло за мужчиной, однако нет, вот же он, вполне себе живой и здоровый сидит за столом и болтает со своим напарником. Разве что... Се Лянь в некотором сомнении посмотрел на чёрный цилиндр, украшающую голову мужчины. Он всегда здесь был?.. Или?.. Нет. Се Лянь мотнул головой, избавляясь от лишних мыслей, и посмотрел ещё раз. Нет. Этой шляпы раньше не было — она даже не сочеталась с его одеждой — футболкой и джинсами, однако никто, казалось, не замечал этого, словно бы так всегда и было. Заметив внимательный взгляд Се Ляня, Хуа Чэн наклонился ближе к нему и тихо спросил, хриплым неопределённым голосом: — На что Цзе-Цзе смотрит? — В его тоне сквозило чистое любопытство, давая понять, что сам он тоже не заметил чёрный цилиндр. Се Лянь, чуть подумав, достал свой блокнот и осторожно написал: «Разве у него всегда на голове была шляпа?» Хуа Чэн чуть нахмурился, и с приподнятыми бровями перевёл на мужчину пристальный взгляд. Пару секунд он молча смотрел сначала на мужчину, а затем и на окружающих его людей, считывая их реакции. И в эти мгновения его брови опасно опустились, а губы поджались. На его лице отразился след нервозности, и Се Лянь, не выдержав, поймал его ладонь. Словно вынырнув из воды, Хуа Чэн слегка вздрогнул, повернувшись обратно к Се Ляню, а затем улыбнулся: — Спасибо, Цзе-Цзе, если бы не твоя наблюдательность, я бы даже внимания не обратила. Се Лянь кивнул, и, чуть подумав, быстро написал в блокноте: «Ты думаешь, это влияние твари?» — Или самой двери. — Мрачнее, чем, вероятно, хотел, ответил Хуа Чэн, качнув головой. Он некоторое время помолчал, вновь посмотрев на цилиндр, а затем тише произнёс: — Такое ощущение, словно он и должен носить эту шляпу. «Если хочешь что-то спрятать — положи на видное место и скажи, что так и было» — Не задумываясь, чиркнул Се Лянь в блокноте. Хуа Чэн невесело усмехнулся: — Хорошая мысль, Гэгэ. — Он ненадолго замолчал, сверля чёрный цилиндр задумчивым взглядом. — Вопрос заключается лишь в том, почему это надо было спрятать? Се Лянь тоже перевёл взгляд на мужчину, нахмурившись. Действительно, а какой прок после вчерашней сцены с перьями твари или двери пытаться скрыть, что один из игроков подвергся... Подвергся?.. Подвергся. Не в этом ли смысл? Может ли быть так, что этот игрок стал марионеткой Вороньего пугала? На волне вдохновения, Се Лянь как можно быстрее вылил эти предположения на бумагу и показал Хуа Чэну, отвлекая того от наблюдения за тем мужчиной. Хуа Чэн внимательно прочёл его мысли и вдумчиво кивнул, а затем, не сказав ни слова, жестом попросил Се Ляня спрятать блокнот и приступить к завтраку. Чуть помедлив, Се Лянь послушно исполнил чужую просьбу, пусть в его взгляде и читался вопрос. Сам же мужчина, похоже, вообще не заметил странностей в своём поведении — он с удовольствием позавтракал вместе со всеми, восторженно рассказывая напарнику и ближайшим присутствующим, что ночью ему приснился сон. Сидящий от него относительно далеко Се Лянь, услышал каждое слово, готовый в случае чего пересказать это Сань Лану. — Во сне ворона принесла мне шляпу. И велела обязательно её надеть, — Посмеиваясь, говорил мужчина. — Тогда я решил, что это всего лишь сон, но утром вдруг обнаружил шляпу за окном на ветке. — Какая красивая шляпа, — Очевидно не заметив ничего странного в чужом рассказе, похвалил его товарищ. — И тебе очень идёт. И если обычной ситуации эти слова прозвучали бы наигранно, то сейчас тон этого человека был до наивного искренен — Се Лянь понял, что тот сам верил в сказанное, действительно думая, что эта шляпа красивая и очень подходит напарнику, даже захотев примерить. Это был так... Странно. Пугающе неправильно, если смотреть со стороны. Се Лянь записал услышанное и передал Хуа Чэну. Тот, пробежав глазами по бумаге, поджал губы, а затем обратился к тому самому мужчине через стол: — Странная у тебя шляпа, не находишь? — Повысив голос, сходу спросил Хуа Чэн. — А вдруг она проклята? Хозяин цилиндра перевёл на "девушку" взгляд и нахмурился, качнув головой: — Я так не думаю. Что если в ней заключается подсказка для ключа? Хуа Чэн сложил руки на груди: — А что если нет? Мужчина закатил глаза и пожал плечами: — Ну нет, так нет. Это всего лишь шляпа. Хуа Чэн не сказал больше ни слова — лишь глаза его слегка сузились, словно он пытался найти в мужчине признаки того, жив ли он на самом деле до сих пор. Некоторые из присутствующих после этого разговора тоже наконец обратили на Цилиндр внимание и словно бы проснулись, враз побледнев, однако большинство игроков по-прежнему не находили во всей этой ситуации ничего странного. Наблюдая за этим, Се Лянь постучал кончиком ручки по листу бумаге и написал: «Если подобное приснится мне, пожалуйста, приведи меня в чувство». Прочитав это, Хуа Чэн послушно кивнул, ухмыльнувшись: — Конечно, Цзе-Цзе, если такое случится - я непременно приведу тебя в чувство, максимально безопасным для тебя способом. Се Лянь уловил нечто странное в этой формулировке, но, особо не задумываясь, ответил: «И я тебя». Улыбка Хуа Чэна стала ещё шире.***
Мужчина в чёрной шляпе уже вскоре доел завтрак и удалился вместе со своим напарником. Се Лянь и Хуа Чэн, проводив его спину взглядом, тоже вышли из гостиницы и направились к главе посёлка, чтобы рассказать ему о найденном вчера трупе. Однако, проходя через главную площадь, они внезапно обнаружили, что на доске объявлений теперь стало на одну листовку больше. Подойдя ближе, обнаружилось, что в ней говорится о пропаже ещё одного ребёнка. Ребёнка, которого они уже знали — сестры Лорана. — Значит, всё-таки у нас есть дедлайн? — Тихо спросил Се Лянь, спрятав своё лицо под завесой волос. — Не могло же всё быть так легко, да. — Цокнул Хуа Чэн, сложив руки на груди. Он немного подумал, а затем добавил: — В посёлке всего-то восемь детей, даже если в день будет умирать по одному, у нас осталось не так много времени. Се Лянь кивнул. Главу посёлка они нашли в старом здании в дальнем ряду площади и кратко рассказали ему о найденном теле. Седой мужчина слушал их внимательно, не перебивая, с очень серьёзным выражением лица, но в его глазах... Се Лянь видел в них холод обжигающего страха. Как будто он знал, что же всё-таки произошло на самом деле. — На консервном заводе, да? — Вздохнув, повторил он, опустив глаза к полу и подперев лоб рукой. — Да, под высохшим деревом на территории завода. — Терпеливо кивнул Хуа Чэн, затем добавив: — Господин, мы бы очень хотели помочь вам найти всех этих детей, но если вам известны какие-то детали, которые вы не желаете нам раскрыть, это лишь добавляет трудности нашей работе. — Он сокрушённо покачал головой и указал в направлении площади. — Мы знаем, что у вас пропал ещё один ребёнок. Глава едва заметно дёрнулся, молча сведя брови к переносице. Между ними висла тишина. По всей видимости, мужчина не желал говорить. — Неужели вы расскажете нам больше, только когда все они умрут? — Опасно прищурившись, надавил Хуа Чэн, видя, что Глава нервничает, но не молчит. — У вас и так не то чтобы много их осталось. Последние слова были подобны пощёчине — Глава поднял на Хуа Чэна и Се Ляня сложный, побитый взгляд, а затем судорожно вздохнул, сдавая позиции: — Честно говоря, нам тоже мало что известно. — Мужчина принялся нервно растирать ладони, рефлекторно поглядывая по сторонам. — На самом деле каждый год случалось несколько подобных происшествий... — Его голос затих, словно бы от неуверенности. — Значит, вы сталкиваетесь с этим не впервые? — Подтолкнул его Хуа Чэн, мягко улыбнувшись и словно бы ненароком сделав шаг ближе. — Это значит, что... — Глава сглотнул и снова опасливо огляделся по сторонам. — похоже, в нашем посёлке водится нечто, забирающее наших детей. — Его голос дрожал. — Поэтому каждый год в это время мы объявляем каникулы, чтобы дети оставались дома. — Остальные жители знают об этом? — Чуть склонив голову в бок, уточнил Хуа Чэн. Мужчина с некоторым смущением покачал головой. — Они ничего не знают? — Выгнув бровь, уточнил Хуа Чэн. — И никто не задаёт вопросов? Чем вы объясняете хотя бы необходимость того, чтобы дети оставались дома? Седой мужчина неопределённо повёл плечами: — Мы всегда находим причины. Не это главное. А главное... Что в этом году всё пошло не так. Не дожидаясь объяснения, Хуа Чэн закончил за него: — Случилось непредвиденное, и дети стали пропадать даже из дома? Глава тяжело кивнул, его тон помрачнел: — Пропали уже четверо. Двое - прямо из своих домов, ещё двое каким-то образом выбежали наружу. Невольно Се Лянь вспомнил найденный ими труп. Похоже, мальчика тварь схватила прямо на заводе. — Нам неизвестно, что именно пошло не так, — Продолжил Глава. — то ли дети стали непослушнее, то ли... Хуа Чэн вновь закончил за него, когда мужчина запнулся: — То ли тварь стала сильнее. Глава с горечью кивнул.