Я же любя!

      — Жень, в пятницу к нам Катя приедет, — будничным тоном сообщила мне Аня.       Я даже не смог скрыть раздражения. Не нравилась мне эта Катя… Резкая, взбалмошная. От неё всегда было столько шума, что выдерживать её общество я мог не больше десяти минут. А тут целые выходные.       — Может, без твоих подружек обойдёмся? — обобщил я, чтобы прозвучало не так обидно. — У нас единственный выходной. Устроим тихий ужин, отдохнём.       — Мой хороший, в этот раз никак, — ответила Аня, докрашивая ресницы, и после короткой паузы добавила: — Катюху Марат бросил, ей нужна моя поддержка.       — А я тут при чём…       — Ну не бухти, Жень. Если уж сильно мы тебе своей болтовнёй наскучим, пойдёшь прогуляешься на свежем воздухе.       Аня легко чмокнула меня в щёку и, схватив сумочку, побежала на работу.       В пятницу, как и было запланировано, мы погрузили в машину все вещи и поехали в наш загородный дом. По пути нужно было забрать Катю.       Битых полчаса мы прождали её у подъезда. Я чувствовал, как уже начинаю подкипать, но она наконец вышла.       — Куда тебе столько вещей? Мы всего на два дня.       — Никогда не знаешь, что пригодится, — отмахнулась она от меня и продолжила обниматься с Аней, которая, видимо, нисколько не возмутилась непунктуальностью подруги.       Все два часа я вынужден был слушать, какой её Марат козёл и какое сокровище он потерял. Причём села она рядом со мной, ссылаясь на то, что на заднем сиденье её будет укачивать.       — И представляешь, Ань, пишет мне: «Я от тебя устал. Не могу больше».       — Какой козёл… — протянула Аня, прижимаясь к моему креслу сзади.       — Приехали, — громче, чем нужно, объявил я в надежде, что эта новость избавит меня от второй части эпопеи расставания Кати.       Девочки выскочили из машины и оставили меня один на один с багажом. А я, если честно, даже рад был побыть один, поэтому особо не торопился и потихоньку перетаскивал сумки в дом. Катя взяла с собой целый чемодан шмотья и рюкзак. Пока я тащил все это барахло, рюкзак расстегнулся и оттуда посыпалась какая-то мелочь: банки, заколки, косметички разного размера и пачка презервативов…       Да уж, такая как Катя долго страдать не будет, подумал я, вертя в руках запечатанную коробочку. Вдруг я подумал, что если бы не её бесючесть, то она вполне себе ничего: высокая, стройная, с полной грудью, которую она всегда демонстрировала довольно открытыми вырезами. Совсем не такая, как моя Аня. Анютка на её фоне выглядела совсем ещё малышкой. Мне, признаться, никогда не хватало в ней чего-то истинно женского, что ли… Я тряхнул головой, чтобы выкинуть из мыслей всю эту ерунду, и продолжил своё занятие.       Как и следовало ожидать, весь вечер был посвящён несовершенствам бедолаги Марата. С каждым словом Катины претензии бесили меня всё больше, но я бы сдержался, если бы она не задала мне прямой вопрос:       — Вот скажи, Жень, разве так можно?       — Можно, Кать, как угодно можно! Ты сама себе таких мужиков выбираешь. Если он такая сволочь, что же ты его выбрала?!       В воздухе повисла тишина, и только сейчас я понял, как громко я это сказал. Аня сидела, приоткрыв рот от удивления, а Катя застыла с бокалом вина в руке. Её губы скривились в плаксивой гримасе, и она зажмурила глаза, содрогаясь от подступавших слёз.       — Что ты наделал?! — угрожающе прошипела Аня. — Катюш, чего ты? Ну? Ты кого слушаешь? Женя, думаешь, понимает в этом хоть что-то…       — Он прав, — взвыла Катя и, соскочив с дивана, побежала на второй этаж.       — Ну что, доволен? — злобно фыркнула Аня. — Я готовить ужин, а ты иди и извиняйся. Делай что хочешь, но Катя должна успокоиться.       Обалдевший от такой реакции, я послушно поднялся наверх и приоткрыл дверь в гостевую. Катя лежала на кровати и, захлёбываясь, рыдала в подушку.       — Кать, ладно тебе. Я не то совсем хотел сказать… — растерянно начал я. — Просто мне действительно непонятно, почему ты выбираешь тех, кто не может оценить тебя. Ты же просто красотка.       Дыхание перехватило, и я с ужасом понял, что именно сейчас говорю, но было уже поздно. Катя затихла, вслушиваясь в мои слова, а я уже не мог остановиться.       — Тогда, в баре, когда я подошёл к вам с Аней познакомиться, сначала я обратил внимание именно на тебя, но струсил.       Горло сдавило от воспоминаний, которые я зарыл так глубоко, что и сам не осознавал истинные чувства.       — Ты меня бесишь просто до невозможности! Своей женственностью, красотой и тем, что постоянно мельтешишь перед глазами, напоминая, что Аня — не ты.       Я был в ужасе от того, что сейчас говорил. Но правдой оказалось то, что всё это время я ненавидел ту, к которой побоялся подойти. Оно и понятно — Катя для меня была живым напоминанием о собственных комплексах и полной неуверенности в себе.       Она подняла на меня глаза и сдавленно проговорила:       — Ты что, совсем дурак? Я же всё это время завидовала Аньке, какого ей мужика повезло отхватить… Ты почему не сказал? Ты зачем говоришь мне это сейчас?       Её голос дрожал. От той бойкой девчонки, какой она была всего-то пару часов, назад не осталось ни следа. И всё это устроил я.       — Кать…       — Нет! Не трогай! Не тронь… Не прикасайся ко мне. Я поеду в город. Не могу здесь оставаться.       Она поднялась с кровати, оправила платье и подхватила свои сумки.       Я сделал движение, чтобы помочь ей, но она отпрянула от меня, как от чумного. Остановившись в проёме, она повернулась и тихо сказала:       — Я-то думала, Марат разрушил мне жизнь, а оказалось, что ты.

***

      Прошёл месяц после того разговора. Катя тогда действительно уехала. С Аней она прекратила любое общение, ничего не объяснив, и та, конечно же, посчитала, что виноват был я. Она была права, я был очень виноват. И даже сильнее, чем она думала. Наши отношения начали портиться. Мы ссорились всё чаще и уже через несколько месяцев расстались.       Я стоял на набережной и думал, как же глупо и нелепо всё вышло. Но теперь дышалось легко и свободно. Странно, что всё это время я не замечал, как собственноручно загнал себя в угол и связал по рукам и ногам.       — Сегодня ветрено.       Её голос звучал так приятно и привычно, как будто мы всю жизнь были вместе. Я посмотрел на неё, и улыбка сама растянула губы.       — Я думал, ты не придёшь.       — Ты слишком много думаешь.       — Ты не ответила.       — Я не знала, что ответить. Решила прийти только сейчас. Думала, не захочу тебя видеть.       — Захотела?       — Да.       Она отвела глаза от морской глади и наконец посмотрела на меня.       — Прости меня, Кать.       Она опустила глаза и покачала головой. Откинув чёрную чёлку на бок, Катя игриво покосилась на меня и ответила:       — И ты меня… За то, что бесила.