Как в книгах сенсея

      Сасори больше не попадается на глаза. Даже не приходит на следующий день на собрание Совета. Сакура зачем-то ищет его огненную макушку среди присутствующих, но… Скорпиона здесь больше нет. Он выпустил своё ядовитое жало и вряд ли позволит себя поймать.       Слишком талантлив для такого посредственного конца.       Куноичи Листа чувствует невероятную ярость, способную развязать новую войну, и вместе с тем оглушающее бессилие. Равнодушие мужчины, настолько унизительным способом использовавшего её, вызывает отвращение к самой себе. Дура. Сама же позволила. Хотела большего. Хотела заветную метку.       Вряд ли она стоит того.       Сакуре страшно представить, с каким противником она столкнулась. Да, он сдержал своё слово. Ровно в назначенное время ей стало лучше, тело начало слушаться, а мысли перестали путаться. Она наконец протрезвела. Прозрела. Однако… даже будучи такой опытной, ирьёнин не смогла себе помочь. Не смогла разобраться в той отраве. Не почувствовала её, хоть неестественное влечение должна была заметить. Худшее из всего — интерес к самому Сасори затмил очарованный девичий разум.       От этого ещё противнее.       Противно, что Скорпион даже без уловок и ядов мог приглянуться Сакуре.       На собрании едва удаётся сосредоточиться на своём докладе. Харуно пару раз даже путается в терминах, а беспокойный взгляд Шизуне сразу выдаёт замешательство. Лучшая ученица Цунаде-самы ведь не могла так облажаться! А она облажалась. Ещё и перед представителями всех деревень. Стараясь не замечать давления со стороны, Сакура лишь усилием воли заканчивает свою часть, передав слово коллеге. К счастью, Шизуне выступает после неё и должна оставить хорошее впечатление.       Пока та распинается перед аудиторией, куноичи команды номер семь, поджав губы, смотрит в окно. Даже не притворяется, что ей интересно. Она понимает, как это могут расценить присутствующие. Понимает, как это может сказаться на репутации Конохи. Только почему-то отвести взгляда от стекла, отделяющего её от свободы, Сакура не в силах. Как будто где-то вдали мог мелькнуть бессовестный Скорпион. И что тогда? Набросилась бы на него со всей дури и заставила в глаза посмотреть? Избила бы? Или на нём самом чёртов яд испробовала бы?       Только вот Сасори нет. Да и вряд ли будет.       Это ниндзя-медик старается повторять себе за утро как можно чаще.       Хоть всеобщее внимание теперь приковано к Шизуне, девушка чувствует на себе чей-то пристальный взгляд. Сдавшись, Сакура возвращается из заоблачных мыслей в аудиторию. Ино сегодня не пришла, но… интерес другой блондинистой головы ей всё же обеспечен.       Дейдара, нисколько не увлечённый выводами Медицинского Совета, буравит взглядом юную куноичи Листа за трибуной. Он сидит, вальяжно развалившись на стуле, закинув руку за спинку, и будто не замечает двух молоденьких ассистенток, которые чуть ли не распластались на столе буквально за ним.       Сакура видит, как близко девушки пригнулись к Тсукури, как поочерёдно нашёптывают ему (наверняка непристойности), как хихикают и подначивают друг друга. Только почему-то Дейдара даже ухом не ведёт. Слышит каждое слетевшее с их языка слово, а сам молчит. На Сакуру смотрит. Будто знает что-то. Точно знает же.       Когда их глаза пересекаются, блондин шумно вдыхает и подаётся вперёд. Сложив руки в замок перед собой, он хмыкает. Сакура поклясться любому ёкаю может — хмыкает один в один как Сасори. Только в голубых осколках неба на его красивом лице вместо надменности Скорпиона отпечаток лёгкого безумия.       Ассистентки, крайне разочарованные явным пренебрежением, недовольно переглядываются. Выпрямляются, словно возвращая достоинство. Сакуре даже смешно становится — сколько безмолвных сценок тут разворачивается, и никто, кроме неё, не в курсе. Одного она не понимает — почему такой заинтересованный в проходящих мимо юбках Тсукури упускает шанс подцепить двух вполне миловидных девчат. Из-за чего такой очевидный бабник вдруг изменил себе?!       Другой вопрос — сколько ему известно о Сасори.       К кому попало «данна» не обращаются…       Поэтому, когда объявляют перерыв, ирьёнин сама подходит к шиноби Скрытого Камня. По сути прячется от расспросов Шизуне. Их не избежать — старшая вызовет и отчитает непременно. Всё же Цунаде-сама их воспитала. Возможно, Сакура даже будет морально готова к этому. Но не сейчас.       Приняв все попутные комментарии и даже похвалу за выступление, она останавливается над Дейдарой.       — Привет, цветочек! Только сегодня я уже без тюльпана, прости, — явно оживляется тот.       — Решил не испытывать терпение Куроцучи? — усмехается Сакура, на секунду забыв о цели.       — Пощадил свой кошелёк. Она грозится вообще заставить меня заплатить за все цветы в Конохе! — Дейдара едва не вскакивает с места от возмущения.       — Ты бы точно понравился Ино, — задумчиво протягивает Харуно. — Ещё и лавку её озолотил бы.       — Если ты о своей вчерашней подруге, — припоминает блондин, глядя на неё снизу вверх озорным взглядом, — спать со своим почти теневым клоном не так уж весело, знаешь ли.       Поперхнувшись воздухом, Сакура возмущённо таращится на него глазами-блюдцами. Когда Дейдара заливается неудержимым смехом, ей хочется провалиться куда-нибудь меж дощечек, лишь бы не представлять ни секс Ино с Дейдарой, ни его теневых клонов, ни тем более всех вместе!       А вот ассистентки, подслушавшие их невинную беседу, напротив, вполне довольны. Будто теперь знают, чего ожидать и как соблазнить несговорчивого шиноби чужой деревни. Они притворно хохочут во весь кабинет, закинув головы, но глаз с Дейдары не сводят.       Уж слишком хочется его внимания.       — Хватит чушь пороть, — Сакура хмурится, сложив руки на груди, совсем как Пятая на занятиях ирьё-ниндзюцу. — Нам поговорить надо.       — А что мы сейчас делаем? — парирует раззадоренный Дейдара.       — Веселим твоего внутреннего ребёнка, — девушка, теряя терпение, хватает его за рукав и уже насильно тянет за собой.       — Слава всем святым, пусть внутри и остаётся, тут мне детей пока не надо, — гогочет Тсукури, но всё же поддаётся ей, вываливаясь в коридор.       Сакура решительно лавирует между потоком студентов-медиков и участников собрания. Их лица, голоса, запахи — всё сливается в бело-серую кашицу, из которой куноичи хочется скорее выбраться на воздух. Всё, что для неё сейчас имеет значение — дверь прямо по курсу и едва поспевающий следом Дейдара.       Когда они выходят на залитый ярким солнцем двор, ирьёнин наконец вдыхает полной грудью и отпускает блондина. Тот театрально проверяет и без того измятый в хлам халат на наличие новых сгибов от девичьей руки и разочарованно цокает:       — Ну вот, теперь точно помялось!       — Ты давно с Сасори знаком? — Сакура без предварительных ласк сразу вставляет пистоны.       — Подольше, чем с тобой, цветочек, — Дейдара засовывает руки в карманы и перекатывается с пяток на носочки. — А что? Понравился? Адресок уже ищешь?       По тону — шутит, а в глазах всё ещё обида плещется на дне.       — Нет, — хмуро бурчит девушка, теперь уже подбирая слова. — Хочу с ним разобраться.       Н-да.       Подобрала.       — Ах вот оно что… — тянет гласные блондин, вновь блеснув безумием во взгляде. — Тогда в очередь. Сасори-но-данна настолько талантлив в отношениях, что к нему их выяснять записались на две жизни вперёд!       Дейдара неуместно хихикает и запрокидывает голову, глядя на небо то ли с благодарностью, то ли с облегчением. На его памяти Сакура первая, кто настолько решителен. Решителен в своём отвращении. Шиноби видел жертв Сасори — они теряли голову и умоляли его о встрече, угрожали или вожделели внимания, лишь бы всё повторилось. Тсукури тогда безумно хотелось привести их в чувство, но в итоге он сдался.       История всегда повторяется.       Кукловод слишком хорош, чтобы чьи-то слова могли вразумить влюбленных дам. Дейдара и сам слишком хорошо осведомлён обо всех грязных приёмах мастера! Даже втянулся потом, спорить начал и заодно научился кое-чему.       Сейчас же, стоя перед рассерженной Сакурой, блондин чувствует маленьких злорадных червячков внутри. Хоть Скорпион и вскружил голову этой куноичи, но её сердце он не получил. Дейдара в этом почти уверен.       Едва набирающая обороты словесная атака сдувается, как шарик, а самого Тсукури отпускает жалящая вредность. Сакура приглянулась ему неспроста. Это радует.       Только вот теперь напрягается сама Харуно. Она вскидывает брови и удивлённо таращится на Дейдару после услышанного.       — Ты… нет… сколько таких случаев было? — Сакура теряется в словах и догадках, не веря собственным ушам.       Сколько же девушек попалось на его уловку?! Скольких ещё он отравил?!       — Цветочек, мужчины не ведут счёт, — пытается отшутиться собеседник, заметив, как накаляется атмосфера.       — Шаннаро! Никакой он не мужчина! — вспыхивает куноичи, сравнявшись нос к носу с Дейдарой и привлекая нежелательное внимание со стороны. Рука дёргается схватить его за ворот, однако Сакура сдерживается.       Пара студентов оборачиваются и даже узнают её. Переливающиеся в лучах розовые волосы сложно не опознать — такие только у Харуно по линии отца. Как будто несчастий на голову мало.       — Цветочек, но тебе же было хорошо? — пытается успокоить её Тсукури, глядя сверху вниз. — Сасори-но-данна знает в этом толк — сам видел. Ни один из его… экспериментов… ещё не провалился.       От негодования и стыда на лице Сакуры расходятся багрово-белые пятна. Она изо всех сил стискивает кулаки, а скрежет зубов Дейдара может услышать даже без усилий — настолько девушке тяжело слышать его слова. Этого ему достаточно. Куноичи не врёт: попадись ей Скорпион — мокрого места не оставит. И, в отличие от Сасори, Дейдаре не приносит удовольствия её злость и растерянность, нет.       Кажется, ему… жалко Харуно.       — Послушай, цветочек, — смягчается шиноби Скрытого Камня. — Я расскажу тебе всё, что знаю, только успокойся.       Сакура сглатывает. Вниз по пищеводу проталкивается и гордость.       — Почему? — севший вмиг голос выдаёт её с потрохами.       — Потому что отчасти в произошедшем виноват и я. Мастер любит забирать всё, на что я положил глаз.       Дейдара поджимает губы и поправляет чёлку. Стоявшая слишком близко к нему куноичи замечает в его голубых-голубых глазах отблеск вины. Слишком непривычно видеть его таким… обнажённым. Нараспашку. По-детски наивным.       В ушах начинает звенеть. «Эксперимент». «Забирать». «Мастер». Сакуре хочется ринуться со всех ног куда-нибудь в лес поорать на деревья, а ещё лучше — на всех чёртовых мужиков в её жизни. Одни брёвна попадаются. До слёз обидно.       Тсукури делает полшага назад и протягивает руку:       — Давай попробуем сначала, Сакура? Мастер проиграл. Он вернулся в Суну и больше не приблизится к тебе.       Проиграл? Ах, да. Их чёртов спор! Так Сасори проиграл… и ей бы по-хорошему облегчённо вздохнуть, правда успокоиться. По-хорошему. Просто Харуно так не умеет и зачем-то прощает одних засранцев.       Саске не даст соврать.       Она сердито глядит на протянутую ладонь, будто Дейдара в самом деле виноват во всех её бедах. Колеблется. Взвешивает аргументы и… сдаётся чувствам.       — Ты ответишь на все вопросы и поможешь придумать план мести, ясно? — девичий голос звучит как сталь на наковальне.       Потому что Сакура выучила новое правило.       Жизнь, продолжающая тыкать её, как слепого котёнка, в мудаков, наконец вразумила: вторых шансов таким не дают.